Дамы тайного цирка - Констанс Сэйерс - Читать онлайн любовный роман

В женской библиотеке Мир Женщины кроме возможности читать онлайн также можно скачать любовный роман - Дамы тайного цирка - Констанс Сэйерс бесплатно.

Правообладателям | Топ-100 любовных романов

Дамы тайного цирка - Констанс Сэйерс - Читать любовный роман онлайн в женской библиотеке LadyLib.Net
Дамы тайного цирка - Констанс Сэйерс - Скачать любовный роман в женской библиотеке LadyLib.Net

Сэйерс Констанс

Дамы тайного цирка

Читать онлайн
Предыдущая страница Следующая страница

10 Страница

Керриган Фоллз, штат Вирджиния

21 июня 2005 года

Почему она ни разу не подумала поискать его в интернете? Чёрт возьми, она же гуглила столько информации о мёртвых музыкантах. Её любимая находка: что Мама Касс и Кит Мун[7] оба умерли в одном возрасте, в тридцать два года, в одной и той же квартире в Лондоне. Но в этом случае понадобилось, чтобы Карен напомнила ей имя. Альтаказр.

Лара неверяще посмотрела на статью, потом нажала «Печать». Неужели мужчина, который приходил к ней в поле, был одним из главных демонов – так называемым «Королём Ада»? Лара попыталась вспомнить, представлялся ли он ей хоть раз. Нет, это Сесиль впервые произнесла имя, звучавшее, как прозвище мультяшного злодея, сродни Гаргамелю[8].

Наверняка Сесиль ошиблась. Его имя звучало похоже на это слово. Сама Лара тогда была ребёнком. Может быть, она не так услышала. Но потом были совпадающие с именем буквы на спиритической доске. Ларина семья использовала простенькую магию – все эти замки, платья. Этот Альтаказр был существом совершенно иного рода.

Пока Лара собирала сумочку и искала помаду, она продолжала подбирать распечатки и перечитывать их снова и снова, ища сходство между описанием и мужчиной, которого она видела. Самовлюблённый? Безусловно. Вьющиеся волосы? Есть. Но была ещё строчка, которая заставила её похолодеть: «янтарные глаза, которые он, разгуливая среди смертных, скрывает за очками с тёмными стёклами из-за горизонтальных зрачков – черты преисподней, которую невозможно скрыть».

Из всего, что она прочитала, эта строчка выглядела наиболее конкретной деталью. Но тогда возникал вопрос: если её навещал главный демон, что ему было нужно? В какой-то момент, так он сказал, он позовёт её. Лара села – у неё дрожали колени. Это и был источник её магии? Это из-за него Одри настаивала, чтобы они скрывали свои способности?

После открытия замков и опустошения дедушкиных банок с конфетами Лара перешла к копированию подписи матери и научилась зачаровывать телефон, чтобы он звучал любым голосом, какой она хотела. Когда она стала старше, эти навыки пригождались, когда она хотела получить разрешение поехать на экскурсию. Достаточно натренировавшись, она легко имитировала голоса матерей своих подруг и гуляла допоздна, пока Одри думала, что она благополучно спит дома у Карен.

Её непреднамеренно раскрыла мама Карен. И Карен, и Лара страдали от аллергии, и им требовались еженедельные инъекции. Как-то весной в кабинете врача миссис Джексон походя поблагодарила Одри за разрешение Карен так много ночевать у Барнсов. В действительности обе девочки тайком сбегали на всю ночь в боулинг. Лара всегда соблюдала осторожность и не давала Карен услышать, как она звонит, не желая втягивать в это подругу. Когда миссис Джексон подробно распространялась о щедрости и гостеприимстве Одри по отношению к Карен, Лара в ужасе закрыла глаза.

С резким треском из чековой книжки Одри был вырван счёт доктору Маллигану на три доллара.

– Ты понятия не имеешь, что такое вырасти без матери, потому что она сошла с ума из-за магии. – Одри молчала, пока они не повернули на собственную извилистую подъездную дорожку. – Я избавила тебя от этого. Уверена, очень весело, когда у тебя на заднем дворе стоят старые аттракционы, но твои друзья никогда не дразнили тебя «уродом» из-за того, что ты работаешь в цирке. Меня дразнили. Ты можешь думать, что всё это мило и забавно, но привлекать к себе внимание опасно.

Когда Лара вернулась домой, наказание было быстрым, но тихим. Раз источником проблемы был телефон, Одри заколдовала его, чтобы Лара неделю не могла никому звонить. Интересно, но мать никогда не говорила Джейсону ни о том, что сделала Лара, ни о её наказании. Только тогда Лара поняла, что Одри скрывает от отца способности обеих. Магия была постыдным секретом.

Она выключила компьютер и посмотрела на часы. Скоро приедет Одри забрать её в цирк. Лара в несколько раз сложила распечатку статьи об Альтаказре и засунула её глубоко в сумку.

Каждый июнь цирк Риволи из Монреаля две недели стоял на одном из открытых полей возле шоссе на фоне гор Голубого хребта, темнеющих над куполом на закате. Остановка в Керриган Фоллз была данью уважения цирку Марго; многие его артисты после закрытия нашли работу в канадской труппе. Связи между семьями циркачей установились очень крепкие, и даже дети многих умерших членов труппы всё ещё помнили их истории о старом цирке. Риволи из Монреаля заезжали на большинство старых стоянок Цирка Марго, так что истории двух компаний были основательно переплетены.

После начала сезона цирк Риволи выступит в двенадцати городках в Теннесси, Джорджии, Алабаме и Миссисипи, а затем отправится на зиму на юго-запад и обратно в Канаду – обновить программу для следующего года.

Билеты было трудно добыть, но Одри всегда удавалось получить от семьи Риволи лучшие места. Своё цирковое наследие мать скорее терпела, чем принимала с радостью, но лошади на арене были одними из самых потрясающих цирковых животных. По этой причине Одри всегда следила, чтобы им с дочерью выдали места в середине первого ряда.

Фирменные шатры в сине-зелёную полоску соединялись в торговые ряды. Лара и Одри прошли через парадный вход, перед ними по обеим сторонам широкой дороги к куполу выстроились палатки с едой и другими ярмарочными развлечениями: гадания, продажа сувениров, игровые автоматы.

В ночном воздухе внутри главного шатра веяло прохладой. Наверху тяжело свисала с центра купола сине-зелёная вычурная люстра, напоминающая стеклянные шедевры Дейла Чихули. Лару восхищало внимание цирка Риволи к деталям, от реквизита до звукового сопровождения и торговых лотков. Их представления всегда были сделаны со вкусом и на высоком уровне в отличие от мелких ярмарочных балаганов, которые приезжали каждую осень, катая детей на ржавых колёсах обозрения и продавая разбавленную водой колу.

Представление началось: в шатре погасили свет, и в темноте засверкало синим и зелёным световое шоу, яркое, как в Лас-Вегасе. Риволи – редкость среди цирков! – до сих пор путешествовали с большим симфоническим оркестром. Повисла таинственная эффектная пауза. Где-то среди публики кашлянул мужчина, затем заплакал ребёнок. Под самым куполом зажёгся небольшой прожектор – оттуда спускалась фигура светловолосой девушки в светло-зелёном трико с блёстками; она плавно скользила по тканевому канату, сматывая и разматывая его по мере снижения. Когда она двигалась, ткань обвивалась вокруг её тела и спадала, и возникала иллюзия, что гимнастка сперва кружится, а потом отпускает канат и ловит себя уже в иллюзорном свободном падении. В оркестре под ней одинокая солистка негромко пела на французском, ей аккомпанировала группа электрических струнных.

В цирковом шоу имело большое значение, что артист может сорваться. Канат может лопнуть, рука – соскользнуть, но точность движений и опыт, так же как удача и талант, повышали шансы сегодняшней маститой исполнительницы, которая теперь крутилась, зажав верёвку в зубах. Хотя шансы катастрофы были сравнительно невелики, каждый новый оборот воздушной гимнастки, сопровождавшийся напряженными движениями ее бицепсов, приводил публику в восторг, заставляя сдвигаться ближе к краю сидений. В этом номере идеально сочетались зрелищность и напряжённость: красота, переплетённая с опасностью.

А затем их стало двое – присоединилась вторая воздушная гимнастка в трико насыщенного синего цвета. Акробатки одновременно поворачивались и крутились, следуя безмолвному расчёту, в соответствии с которым они перелетали с одного каната на другой в сложной воздушной схеме. Когда установился стабильный ритм, появился третий акробат.

Лара вытянула шею и заметила, что под артистами не было страховочной сетки, только пол с мягким плотным покрытием, напоминающий коврик для борцов, который не помешает гимнасту сломать ногу или разбиться, если хотя бы секунда времени будет упущена. И эта потенциальная возможность падения делала зрелище таким изумительным, что у Лары заколотилось сердце. Она плакала на бродвейских шоу под впечатлением от искусства и эмоций живого выступления, но не могла вспомнить, чтобы когда-либо смотрела номер с таким восхищением, как сейчас, – даже в детстве. Движения гимнастов были ловкими и изящными, как будто зрители следили за танцем в воздухе – так могли бы танцевать птицы, если бы у них выросли руки и ноги. Трое акробатов скользнули вниз, эффектно заканчивая номер, и толпа разразилась бешеной овацией.

Началось следующее выступление, более классический номер на трапеции с качающимися опорами, такое Лара частенько видела в цирке. Четыре артиста невесомо изгибались и прыгали в воздух, легко совершая перехваты, как будто на самом деле поддержка была для них необязательна. В том, как они жонглировали собственными телами высоко над толпой, хватались за перекладину и разворачивались к мостику, где их ловили уверенные руки, ощущался постоянный счёт. Один гимнаст заменял другого, руки тянулись, тела крутились штопором и плавно достигали мостика, только чтобы развернуться и повторить те же движения заново – с лёгкостью, с какой за карточным столом перетасовывают колоду. Они походили скорее на предметы, которыми жонглируют на арене, чем на живых людей из плоти и крови, поэтому Лара, почувствовав заминку в счёте, схватила ртом воздух. Всего один небольшой рывок не в такт – и вольтижёрка потеряла хватку на руке ловитора.

По наитию Лара вспомнила свою детскую игру, в которой неестественная перспектива делала человека крошечным, позволяя «сжать» его пальцами. Используя тот же метод, Лара вслух сказала «Нет!» и подставила руку под падающую гимнастку, держа её на ладони, словно крошечную марионетку. «Вверх, вверх», – прошептала Лара, поднимая руку. Для наблюдателя со стороны она выглядела бы держащей воображаемую чайную чашечку. В то же мгновение акробатка, судя по всему, почувствовала, что твёрдо стоит на невидимой стеклянной поверхности. Инстинкт сработал, и девушка качнулась в сторону ожидающей хватки ловитора.

– Что ты делаешь? – прошептала Одри на грани слышимости, округлив глаза. – Прекрати.

Её слова прервали концентрацию Лары, и она почувствовала, что на мгновение чары разрушились. Гимнастка снова споткнулась.

– Вверх, – сказала Лара, больше не обращая внимания на мать и заново сосредоточившись на артистке. – Вверх, вверх.

Она начала покрываться потом. Вспомнилось, что он сказал ей в шатре: «Не своди глаз с цветка». Ничего сложного, всё равно что открыть замок.

«Я смогу это сделать», – подумала Лара.

Закрыв глаза, она повернула гимнастку пальцем на необходимую четверть оборота, чтобы та добралась до протянутых рук ловитора. То, что Ларе и артистке показалось вечностью, на деле заняло считаные секунды. Пропущенный перехват, вероятно, прошёл незаметно для всех остальных.

Уверенная, что сделала всё правильно, Лара открыла глаза и вытянула шею, чтобы увидеть, что происходит на арене. Гимнастка парила, словно плыла по воздуху, пока Лара поворачивала её пальцем. Девушка вытянулась навстречу ловитору, его новая попытка оказалась удачной, и он крепко схватил её руки. Восстановив ритм, команда закончила номер. Только в самом конце, после того как они спустились с канатов, Лара явственно увидела, что у молодой девушки дрожат ноги. Лара глянула в сторону – Одри пристально наблюдала за ней, вскинув брови.

Лара совершила «корректировку» на глазах у всех. Нарушила запрет. Хотя она чувствовала себя виноватой за то, что ослушалась Одри, это было гораздо важнее, чем переделка свадебного платья. За секунду благодаря точному приказу она спасла человеку жизнь. Несомненно, немного магии на публику стоило того, чтобы предотвратить катастрофу. Хотя спасательная операция заняла всего несколько секунд, Лара знала, какое значительное мастерство потребовалось, чтобы удержать паникующую девушку в воздухе даже на такой короткий промежуток времени. Её способности возрастали. У неё не было сомнений, что сейчас она могла бы вернуться в поле и без особых усилий притянуть обратно карусель – и даже восстановить шатёр.

Представление продолжалось: на арене появились клоуны, ещё один номер на трапеции, три слона и в финале – наездница, любимый номер Одри. Вышел белый конь в нарядном плюмаже; пока он кружил по арене, длинная развевающаяся грива неистово хлестала его по спине. Хотя Одри сама прекрасно ездила верхом, она никогда не предлагала Ларе научиться. Став старше, Лара поняла – из опасения, что падение в её случае может привести к разрыву единственной почки.

На спине коня, просчитывая вперёд ритм галопа, стояла наездница, рыжеволосая девушка в зелёном трико с блёстками и бахромой. Она привлекла внимание публики, проехав два полных круга по арене, и выгнулась в мостик, когда лошадь пошла по меньшему кругу. Затем сделала кувырок вперёд, взлетев в воздух и приземлившись обратно на спину коня с идеальной синхронностью. После этого молниеносным движением она слетела вниз и повисла на одной ноге, пока конь шёл уверенным и устойчивым галопом. А затем на арену выбежала вторая лошадь, и наездница ещё более рискованно перепрыгнула с одной лошади на другую и наконец поехала верхом, как гладиатор, направляющийся домой с победой, – и, по сути, им она и была.

Хотя этот номер должен был бы привести Одри в приподнятое расположение духа, когда зажгли свет, она выглядела расстроенной.

– То, что ты сделала… Это было опасно.

– Я не могла дать ей погибнуть.

Одри не ответила.

– Матушка?

– Знаю, – наконец напряжённо выдала Одри сквозь зубы. – Сделать такое требует большого умения. Ты среагировала мгновенно. Это тебе не двадцать минут на взлом замка.

Лара ответила ей недоумённым взглядом.

– Конечно, я знала, что все замки в доме сломаны из-за тебя, Лара. Ты считаешь, моя магия никогда не проявлялась подобным образом? Я как-то покопалась в плите и нечаянно включила газ. Чуть дом не взорвала. Хотя бы до этого у тебя не дошло.

– Если бы я не помогла ей, помогла бы ты.

Одри снова не стала отвечать. Она махнула в сторону купола:

– Твоя выходка означает, что ты становишься сильнее.

– Сильнее, чем?..

– Сильнее, чем я.

Пока они шли молча, Лара обдумывала слова матери. Почему она становилась сильнее? Одри утверждала, что не практикуется в магии из принципа, но Лара в это не верила. Однако увиденное её напугало.

Они вышли наружу в торговую зону, где продавали футболки и кружки и артисты позировали для фото. Лара заметила павильончик гадалки. Мадам Фонсеки, однако, нигде не было, вместо неё напротив единственного пустого павильона в ряду стоял молодой парень.

– О, ты посмотри, стоит там совсем один. Жалко его.

– Тогда иди, попроси тебе погадать, – сказала Одри, копаясь в сумочке. – Время есть, толпа ещё не разошлась. Ужас просто, как мы будем отсюда выбираться. Уж кому, как не тебе, не помешало бы предсказание судьбы.

Лара поморщилась и подошла к мальчишке – вряд ли ему было больше восемнадцати.

– Ты не похож на Мадам Фонсеку. – Лара указала на банальную до комизма вывеску, на которой старуха в тюрбане наклонялась над магическим шаром.

– Она два дня как умерла. – В речи парня угадывался заметный южный выговор, Алабама или Миссисипи, Лара не смогла точно определить.

– Ох. – Лара и не задумывалась, что Мадам Фонсека была так стара. – То есть ты, наверное, Месье Фонсека?

– Да чёрта с два. – Паренёк поклонился. – Шей Спир к вашим услугам, мэм.

На нём был великоватый ему синий балахон с зелёной отделкой, похожий на одежды хористов.

– Симпатичный балахон, – солгала Лара.

– У меня и зелёный есть, – невозмутимо сообщил Шей.

– Не сомневаюсь!

Она последовала за предсказателем в небольшой занавешенный закуток с отделкой из тёмно-синего бархата. Они как будто оказались в шкафу. В комнате пахло леденцами. Шей сел напротив Лары и включил настольную лампу.

– На картах или по руке?

– Да не знаю. Как удобнее?

– Мне? – Он задумался. – По руке.

Лара протянула ему руки ладонями вверх. Шей прикоснулся к ним и нахмурился.

– Как же ты оказался на этой работе? – Она решила начать с вежливой беседы.

Паренёк продолжал изучать её ладони. Откуда-то из-под занавеса пробралась внутрь маленькая бурая обезьянка в ярко-зелёном смокинге.

– Привет, Мистер Тисдейл. – Шей наклонился к ней. – Готов поклясться, ему нравится подслушивать мои сеансы. – Он подобрал обезьянку и ласково усадил к себе на колено. – А работа… Думаю, можно сказать, что у меня есть дар. По поводу всяких дел с мёртвыми – я вижу то, что другие не видят. – Он повозил пальцами по столу. Его нога энергично подрагивала, почти подбрасывая обезьянку. – Они как будто спрятаны за маминой грязной занавеской – когда-то чистым прозрачным тюлем. Так что одно время люди платили мне деньги, чтобы я сходил в место, где умер кто-то, кого они любили. Знаете, посмотреть, смогу ли я почувствовать их энергию и поговорить с ними.

Этот паренёк был как заводная игрушка – трещал, не переставая, кажется, даже не прерываясь, чтобы сделать вдох. Лара подумала, что он, должно быть, нервничает, работая на месте Мадам Фонсеки. Она была легендарной старухой.

– Сначала я работал только с местными, которые обо мне знали, – ну там, матери, у которых пропали дети. Родители всегда ждут ответов. – Он снова вернулся к Лариной руке, перевернул её и внимательно осмотрел её пальцы.

– Вот потому в то первое лето я уйму времени потратил, стоя в жуткой дыре на Канти-роуд, 68, в Алабаме, где эти временные самодельные кресты около крутых поворотов, или на Десятой автостраде – шёл по краю дороги, пока мимо свистели фуры.

Он посмотрел на Лару, словно она должна была знать, где находится Десятая автострада.

– Но потом меня нашла Мадам Фонсека, когда она была в Монтгомери, и она помогла мне отточить моё «ремесло», как она это называла. И картам меня обучила.

Лара выдохнула. История закончилась. Шей снова повернул Ларину руку ладонью вверх. Обезьянка потянулась и коснулась линий на её ладони. Из-за её выразительных карих глаз и почти человеческого личика казалось, что зверёк относится к этому очень серьёзно.

– Я знаю, Мистер Тисдейл, – кивнул Шей. – Я тоже это вижу. Невероятно, но этот малявка очень точно определяет самое главное в каждом чтении.

– Мой жених оставил меня у алтаря девять месяцев назад, – саркастически хмыкнула Лара. – Это он и определил?

Шей Спир с прищуром разглядывал её лицо, как будто пытался взглядом пробурить в ней скважину. На носу у него набух здоровенный юношеский прыщ, и Лара ехидно задумалась, укажет ли Мистер Тисдейл и на это.

Шей закрыл глаза – наверняка сугубо напоказ.

– Ничего.

– Ничего? – То же самое Одри сказала в день её свадьбы.

– Ну, случается. – Он как будто извинялся перед партнёршей за то, что у него не встал. – Иногда они… не здесь. Как ваш жених. Он… ушёл.

– Ну, чёрт возьми, а то я не знала, – огрызнулась Лара. – Куда он ушёл?

– В никуда. – Шей пожал плечами. – Этот мальчик – не твоя судьба.

– Что ты сейчас сказал?! – Лара поневоле повысила голос и наклонилась вперёд. Те же слова произнёс мужчина в поле много лет назад.

– Он не важен.

Нет уж, для Лары он был важен – а также был единственной причиной, по которой она тратила деньги, чтобы этот грёбаный мальчишка потискал её руку.

– Кто ты такой?

Шей Спир быстро схватил Лару за запястье и рванул её руку вниз. Дешёвый столик задрожал и чуть не опрокинулся. Парнишка склонился к ней так близко, что Лара почувствовала запах его жвачки с корицей. Лара заволновалась, не пытается ли он её поцеловать, и мысль об этом отбросила её назад. Эта перспектива, кажется, оттолкнула и Мистера Тисдейла – обезьянка соскользнула с колена Шея и, вереща, поскакала из комнаты.

– Я вижу тёмную магию… Тёмный Цирк в тебе, девочка. Это твоя судьба. – Его голос больше не был мальчишеским, он приобрёл глубину оперного баритона. И откуда взялся этот русский акцент? – Ты – часть Дьявольского Цирка. Ты ключ к нему, ты одна. Но берегись! Она знает это, и она идёт за тобой. Она хочет твоей смерти.

Шей помотал головой и глянул на Лару из-под сальной чёлки.

– …Что я сказал?

– Ты не знаешь? – Лара баюкала больную руку, пытаясь понять, останется ли синяк.

– Оно само приходит. Вот почему я предпочитаю работать с руками.

– Ну, ты бормотал что-то о Тёмном Цирке. И звучал как-то… с русским акцентом.

– Тайный Цирк? – Он удивлённо округлил глаза. – Я? – Мальчишка выглядел неважно, почти болезненно. – Готов поспорить, это Мадам Фонсека опять через меня вещает. Ненавижу, когда она так делает. Я и сам справляюсь, без её вмешательства в каждый грёбаный сеанс.

– Ты сказал «Тёмный Цирк», а не «Тайный Цирк». – Лара взглянула на потолок – не висит ли там призрак Мадам Фонсеки?

– Это одно и то же. – Шей дёрнул плечом. – Кто-то зовёт его Тайным, кто-то – Тёмным.

– А какое отношение этот цирк имеет ко мне?

– Понятия не имею. Зависит от того, что я сказал. – Мальчишка осмотрелся по сторонам рассеянно, как будто хотел покурить. – Эй, а где Мистер Тисдейл?

– Сбежал, когда ты заговорил странным голосом.

– Ох блин, серьёзно? Выбежал? – Шей посмотрел под столом, потом задрал голову, везде высматривая маленькую обезьянку. – О нет, надо его найти. Он на свободе влипнет в неприятности.

Мальчишка аж вспотел.

– Этого только не хватало. – Лара закатила глаза. – Ещё ты сказал, что я в опасности и что некая «она» хочет моей смерти. Кто хочет моей смерти?

Он всё ещё был в некотором смятении и с усилием сглотнул: кадык прокатился по горлу.

– Мэм. Если я так сказал, вы в очень большой опасности. Вы простите, но я в таких вещах никогда не ошибаюсь. Мадам Фонсека говорила, у меня дар – и так и есть. – Он залез под стол, вытащил серый ящик для сбора денег и со стуком поставил перед Ларой. – С вас двадцать долларов.

Когда Лара выходила из кабинки Мадам Фонсеки, у неё слегка кружилась голова. Что за чертовщина здесь творилась? Боковым зрением она различила, как колыхнулась занавеска. Из-за неё появилась крохотная лапка, а следом – обезьянье личико.

– Мистер Тисдейл?

Обезьянка опасливо осмотрелась, будто что-то её пугало, и подошла к Ларе, неуверенно, как робкий пёс. В протянутой лапке был какой-то пакет.

– Это мне? – Лара нагнулась. С каждой минутой странностей в этом цирке становилось всё больше.

Стоило Ларе забрать пакет, обезьянка удрала. Лара изучила подарок: причудливый плоский конверт из плотной блестящей золотой бумаги. Конверт был адресован «Мадемуазель Ларе Барнс». Лара подцепила пальцем конец клапана, но бумага не поддалась.

Попытавшись ещё раз, она противно порезалась о край.

– Чёрт!

Капля крови упала на клапан конверта, и он сразу отклеился. Слизывая кровь с пальца, Лара другой рукой открыла конверт. Внутри лежала старая общая тетрадь: бежевая обложка до того потрёпанная, что сделалась коричневой.

– Это ещё что такое? – Когда её нашла Одри, Лара посасывала порезанный палец, держа конверт на отлёте. Мать дала ей носовой платок из сумочки и забрала неожиданный подарок из её рук.

Лара пожала плечами.

– Мне его дала обезьянка.

– Обезьянка? – заинтересовалась мать.

– О, поверь мне, это не самое странное, что происходило со мной сегодня.

Пока мать держала конверт, Лара вытащила наружу толстую тетрадь, а Одри тем временем перевернула плотную бумагу и осмотрела клапан.

– Странно. Адресовано тебе. Наверное, от кого-то из наших бывших циркачей. Я даже не знала, что кто-то из них здесь.

Лара начала перелистывать страницы, мать заглядывала ей через плечо. Рукописный текст явно относился к другому веку, почерк петлистый и вычурный в отличие от беглой скорописи поколения Лары – сейчас люди во всём гнались за скоростью. Со временем чернила сделались почти одного цвета с бумагой: выцветшие тёмно-коричневые буквы, аккуратные и чёткие, с большими петлями на заглавных. Все записи были на французском языке. Лара могла разобрать имена: Сильви и ещё какое-то на Э. Она некогда свободно владела французским и удивилась тому, что утратила навык, но ей всё равно не терпелось открыть текст и начать переводить.

Мать взяла тетрадь в руки и с прищуром посмотрела на обложку.

– Мне бы мои очки для чтения.

– Как ты думаешь, что это?

– Я бы сказала, что дневник. – Одри с любопытством пригляделась к надписи. – Датирован 1925 годом.

На дневнике значилось: «LE JOURNAL DE CECILE CABOT»[9].

Лара осторожно коснулась страниц, словно те могли рассыпаться от прикосновения.

– Тебе это всё не кажется странноватым?

– Ну… – Одри вытащила из сумочки ключи. – Я бы на твоём месте никому не говорила, что тебе его дала обезьянка. Но только…

– Что?

– Я и не подозревала, что Сесиль вела дневник.

– Судя по всему, она писала его в молодости.

– Как по мне, она не особенно любила письменные размышления. Я долго с ней жила и ни разу не слышала, чтобы она упоминала какие-то дневники, – Одри дёрнула плечом, – но кто знает. Возможно, в молодости она была другой. Посмотри, если сможешь его перевести, тогда будешь знать наверняка. В любом случае это мило; кто-то поделился с тобой частичкой истории.

Пока они уходили от купола, Лара сжимала в ладони корешок тетради. Внутри неё нарастало тянущее чувство страха. В отличие от матери она вовсе не была уверена, что это в принципе было «мило» с чьей-либо стороны.

.

Получить полную версию книги можно по ссылке - Здесь


Предыдущая страница Следующая страница

Ваши комментарии
к роману Дамы тайного цирка - Констанс Сэйерс


Комментарии к роману "Дамы тайного цирка - Констанс Сэйерс" отсутствуют


Ваше имя


Комментарий


Введите сумму чисел с картинки


Партнеры