Миллиард секунд

Он – великий художник за тридцать, я – детдомовская оборванка. Что нас связывает? Ничего, кроме неприязни друг к другу. Но именно Олег Соломонов протягивает руку и забирает из ужасного места, а в благодарность… Я влюбляюсь в собственного опекуна, который видит во мне всего лишь девчонку. Но я взрослая и способна преодолеть законы общества. А он? Он способен? Содержит нецензурную брань.

Пролог

– Ты знал, что миллиард секунд – это почти тридцать два года? – она подходит со спины и протягивает телефон. Смотрит своими большими глазами то на экран, то на меня. Радостно. Аж светится вся. – Вот, гляди. Пишут, что после этого жизнь меняется. На космическом уровне, понимаешь?

– Думаешь, к тридцати двум за мной прилетят инопланетяне и откроют вход в другую галактику?

– Нет. Просто ты уже прожил миллиард секунд, а я еще нет. Вдруг что-то изменится, ну… – мнется неуверенно, как в первые дни пребывания в моем доме, – между нами.

– Эй, – поднимаю ее личико за подбородок, – у нас ничего не изменится даже спустя сто миллиардов секунд, слышишь?

Ева осторожно заглядывает мне в глаза. Робко. Словно боится увидеть в них что-то пугающее, а через долгие три секунды пухлые губки растягиваются в легкой улыбке. Те самые, которые еще с утра находились в моем плену, которые шептали что-то несвязное.

За ней хочется наблюдать вечность. Смотреть в ее волшебные глаза, разглядывать правильные черты лица. Точеные. Как у фарфоровой куклы из Детского Мира. Ее можно было бы принять за куклу, если бы она не проявляла никаких эмоций и не улыбалась сейчас. Все шире и шире. Вот и зубки белые появились. И ямочка на щеке. И блеск в родных глазах.

– Ты же знаешь, что я люблю тебя больше жизни. Мое сердце будет биться, пока бьется твое, – касаюсь ложбинки между двумя округлыми холмами, спрятанными под моей рубашкой, смещаю ладонь чуть левее. Туда, где чувствуются учащенные удары. – Ты мне очень…

– Ладно, поняла. Заканчивай со своей романтикой, – перебивает и накрывает мои губы своими. Не нежно касается, как раньше, а с напором, с дерзостью. С уверенностью, что я отвечу.

Может пройти много времени, но мои чувства к ней не изменятся. Любовь никуда не исчезнет, лишь перейдет из одной фазы в другую. Могут пройти сотни, миллионы, миллиарды секунд, но в какой-то момент я встану перед окном, открою его нараспашку, почувствую легкий летний ветерок на лице…

И осознаю одну важную вещь: свое обещание я так и не выполнил.

Глава 1. Точка отсчета

– Я хочу уйти, – произносит Яна почти одновременно со мной.

Чувствую себя героем бабского сериала по федеральному каналу. Знаете, где кричат: «Да она любит тебя! Она не может любить меня! Да я люблю тебя!». Вспомнили? Вот примерно в такой же ситуации я оказался, только третьего лишнего тут не было. Я сам оказался в этой роли.

Теперь давайте представим всю картину в красках. Мы сидим в лучшем ресторане с видом на столицу. Вечерняя Москва освещается множеством огней, на трассе привычные пробки на фоне снежных сугробов у обочин. Приглушенный свет над нашим столиком создает романтическую атмосферу, бокалы лишь на четверть наполнены ее любимым гранатовым вином.

Сижу напротив с протянутой вперед бархатной коробочкой. Продавец сказал, что таких колец больше не продают, камень больше пяти карат. Она любит такие. Пафосные, помпезные. Ее стиль.

После долгой подготовки к этому ужину я получаю в ответ: «Я хочу уйти». В голове возникает лишь один вопрос:

– Понимаешь… – медлит Яна, сминая в руках салфетку, – ты постоянно занят в студии. То с натурщицами, то еще с кем-то.

Да ладно! То есть за два года беготни за ней я не уделял внимания? А три года отношений? И еще два года совместной жизни, когда я пылинки с нее сдувал? В последние недели я был занят подготовкой к выставке, но это не значит, что и раньше я вел себя, как эгоистичная скотина!

– Ты же знаешь, скоро выставка, нужно подготовить работы. Я даже половину не написал…

– И еще… – перебивает она. Да оставь уже в покое эту чертову салфетку! Сколько можно ее теребить? – Я семью хочу, детей.

– Если бы хотел, то я давно бы родила, – внезапно выкрикивает она, подняв на меня взгляд болотных глаз. Чуть влажный. – Сколько мы пытаемся? Полгода? Год? Все без толку! Я здорова, а ты…

То есть год без сигарет, алкоголя и прочей дряни прошел зря? Я зря, что ли, ел одну траву, запивая все травяным чаем, и ходил в качалку три раза в неделю – тоже зря? Ладно, качалка присутствовала в моей жизни еще до наступления ада – во имя здоровья, но все остальное…

– Для этого анализы нужно сдавать, а ты ни в какую не хочешь идти!

– Со мной все нормально! – цежу я сквозь зубы. – Сама знаешь, я сильно занят.

Осознание происходящего приходит не сразу. Может, алкоголь виноват, может, шок, может, еще какая-то хрень в голове поселилась. Не знаю, если честно. Но сейчас я готов пойти вместе с ней в клинику, пройти дурацкие процедуры, которые вызывают дикую боль, и лишний раз убедиться, что со мной все в порядке.

– Ян, давай все обсудим нормально. Не руби на корню.

– Как с тобой все «нормально» обсудить? Ты все время закрываешься от меня, ночуешь в своей мастерской. Каждый раз! Вспомни! Каждый раз, когда я хочу поговорить о детях, ты уходишь. Я устала.

Яна смотрит на меня, как на заклятого врага, ее грудь в вырезе элегантного черного платья то высоко поднимается, то опускается, ноздри раздуваются. Но злится Яна недолго. Отдышавшись, снова опускает глаза. Маленькая капелька падает на тарелку с остатками салата.

Вот и писклявость в голосе появилась. Довел девчонку. Это если со стороны посмотреть. Но на деле складывается ощущение, что довела как раз она. До края. Туда, где больше нет мира. Сплошной белый холст без конца.

Впервые в жизни она не перечит. Тихо стаскивает с колен тканевую салфетку, тихо поднимается и легкой походкой, за которой я так любил временами наблюдать, выходит из ресторана. А потом и из моей жизни. Пытаюсь запомнить и ее шикарную фигуру в форме песочных часов, и идеально уложенные в аккуратный пучок волосы, и легкую улыбку, которой она одаривала окружающих.

Теперь я не вхожу в число счастливчиков, наблюдающих за переливом белоснежного жемчуга между алыми губами…

Как любящий мужчина я должен остановить ее, взять за руку и впиться в ее губы. Посмотреть в глаза цвета насыщенной зелени и тихо умолять дать второй шанс, услаждая ласковым шепотом ее слух. Но ничего из этого я не делаю. Мы не в кино, в конце концов. Яна не станет слушать, как бы убедительно я сейчас ни говорил. Что бы ни обещал.

На самом деле ситуация странная. Точнее, не так – дебильная. Хотел ли я ребенка? Не знаю. Дети – это прекрасно. Бегала бы по нашей квартире маленькая светловолосая красавица с ярко-зелеными глазами и встречала бы меня из студии.

Было бы здорово. Но от этой идеи мне ни горячо, ни холодно. Есть дети, нет детей. Какая разница? Времени еще полно.

– Принести счет? – ко мне подходит молодая официантка.

– Двести граммов, – говорю и протягиваю кольцо: – Возьмите.

Девушка некоторое время моргает темным веером ресниц и, немного постояв, молча берет красную коробочку. Через три минуты заказ передо мной.

Можно я не буду распевать песни а-ля «Напилася я пьяна»? Во-первых, это бабская фишка, а во-вторых, мне абсолютно плевать, сколько граммов водки войдет в организм.

Домой идти надо, только не хочется. Ноги не идут, не тянет туда, как раньше. Потому что она там. Пропитала квартиру своим ароматом, заполнила ее своими банками из-под кремов. А мне ведь важно личное пространство! Но я выделил ей место. Потому что люблю ее, дуру. До сих пор люблю.

– Девушка! – кричу от барной стойки. Когда я успел переместиться? – Счет!

А теперь надо свалить отсю… Ух ты ж! Мне бы на ногах устоять, не то что до дома доехать! Ладно, вру, на ногах я нормально стою. Вроде бы. А чего это снег такой скользкий?

Конечно, не вижу. Как можно заметить в темноте нечто черное, сливающееся с грязью на асфальте? Ах, это твоя куртка?

– Ты мне шмотки испачкал, придурок! В чем я теперь ходить буду?

Если честно, я не особо понял, какого пола это черное пятно. Вроде бы женским голосом говорит, но он такой хриплый и прокуренный! Больше подходит генералу в отставке.

– Постираешь, – бросаю через плечо и желаю как можно скорее оказаться в машине, а не среди снегопада, но тут…

Оно цепляется за мою штанину и не отпускает. Охренительно! Еще и меня в грязь обмакни!

– Ты глухой? Мне ходить теперь не в чем! Возмещай, придурок старый!

– Так, – тянусь за кошельком во внутреннем кармане. – Держи на новую одежду и больше не приставай! – кидаю несколько купюр (не знаю, каких именно, рублевых или долларовых) и иду на парковку. Точнее, пытаюсь идти, пока меня выпустили на свободу.

И это благодарность за то, что я от сердца оторвал кровно заработанные бабки? Куда мир катится?! Ладно, черт с ними. Надо до машины доковылять. Не шатаясь. Не привлекая внимания… никого. Но в какой-то момент мне показалось, что я иду строго вдоль черной полосы.

Почти спокойно добрался до студии, благо она недалеко, в отличие от дома, открыл дверь и тут же завалился на диван. В последние дни часто оставался здесь ночевать. Много работы навалилось, пришлось оборудовать маленькую кухню и создать комфортные условия для ночлега. Янка не была против, наоборот, вместе со мной подбирала удобный раскладной диван.

– Стой! Больно, – она чуть отталкивает меня руками, как только я резко вхожу в ее влажное лоно.

– А так? – двигаюсь медленнее. Вперед-назад. Наблюдая за тем, как закатываются глаза цвета только распустившихся листьев, и чувствуя впившиеся в мои предплечья пальцы.

Мы возбуждены. Нас несет на волнах удовольствия. И дело не только в телах, не только в физике и самом понятии наслаждения, а в понимании того, кто именно перед тобой. Что это не первая попавшаяся шлюститутка, а любимая женщина, которой ты посвящаешь свою жизнь, с которой строишь будущее, и у которой мечтаешь увидеть обручальное кольцо на безымянном пальце.

Ее влажное тело извивается под моим, ее пухлые губы с размазанной вокруг помадой сексуально приоткрыты, а когда я делаю резкий толчок, дарующий нам обоим мгновение единения тел, произносит тихо-тихо:

– И я тебя люблю, – накрываю губы любимой своими. Успокаиваю нежным поцелуем, доказывающим правдивость только что сказанных слов…

Твою ж мать! Ай! Чего голова такая чугунная? Какого черта я делаю в студии? И почему свет слепит глаза? Кто не закрыл шторы? Яна… Она всегда занавешивала окна, пока я спал, чтобы не разбудить.

Когда человек просыпается, обычно не ощущает ничего. Настроение еще не определено, никакие мысли в голове не витают. Это ни хорошо, ни плохо. И только через пару секунд чувствуешь перемены, начинаешь перебирать в памяти, что вчера произошло и при каких обстоятельствах.

Лучше бы я этого не делал. Лучше бы не вспоминал прошлое, лучше бы не представлял будущее. Не мечтал о том, что Яна вдруг передумает и через пять минут окажется на пороге студии. Она слишком горда, а я слишком обессилен.

Чувствую себя, как мальчишка, которого бросила первая любовь. Как доходяга-подросток с кучей комплексов. Но что я могу поделать? Казалось, мне больше ничего не надо в этой жизни. Нагулялся, наигрался с красивыми куколками. А теперь своя куколка бросила.

И вот мне тридцать один, я вроде как талантливый художник, но брошен лучшей женщиной в мире, на которой мечтал жениться. Ладно, черт с ним. Прорвемся. Где-то я слышал, что после тридцати жизнь только начинается.

Может, за это время мы остыли? Может, удастся поговорить нормально? По-человечески. Расставим все по своим местам, обсудим проблемы. Да, черт, я готов эти долбаные анализы сдать! Готов, слышишь? Я не позволю забыть семилетнюю связь!

Абонент недоступен. В черный список занесла или просто телефон выключила? Второе, наверное. Отправлю смс, вдруг увидит, ответит. Ладно, надо работать. Вечером проверю телефон. А сейчас надо работать.

Я успел набросок сделать, думая о Яне, развести краски, думая о Яне, и даже первый слой нанести. Думая о Яне…

Овал лица, глаза, губы, волосы, грудь наметил, чуть выглядывающую из выреза платья. Черного. Того, которое я в последний раз видел на ней. Еще тогда возникали мысли, как мы приедем домой, и я стащу его с идеального тела, а потом буду трахать ее до тех пор, пока не попросит остановиться.

Ближе к вечеру понимаю, что она не позвонит сама, а я сижу в студии и не могу даже выйти.

Оставляю краску сохнуть и еду в квартиру. Вряд ли за день она собрала все вещи. Их много. Даже слишком. Сама не утащит. Звоню. Гудок. Два. Тишина. Хорошо, что на этот раз абонент доступен.

Вспоминая наши отношения, можно выделить одно важное качество Яны, благодаря которому мы не расстались еще на стадии зарождения чувств. Понимание. Она поддерживала меня, когда я начинал продавать первые работы, скорбела вместе со мной на похоронах родителей и стояла рядом на первой сольной выставке.

Только сейчас это качество дало сбой. Точнее, вчера, когда она ушла от меня. Раз и навсегда. Почему я так решил? Потому что в квартире оказалось пусто. Гардеробная почти пуста: освобождена от женского шмотья. В кабинете больше не валяются бесконечные зарядки от телефонов. И правильно. Чем меньше воспоминаний, тем лучше. Это первое, что приходит в голову.

Вот только наша квартира превратилась в одно сплошное воспоминание о счастливых днях с Яной.

О, записка. На комоде в гардеробной, словно Яна знала, что я первым делом зайду именно сюда.

«Прости, но я больше не могу. Не ищи меня, так будет легче».

Вот теперь точно конец. Без шансов. Без возможности вернуть все назад. Или…

Звоню по другому номеру, и в этот раз мне отвечают почти моментально.

– Эдгар! – рявкаю в трубку, когда гудки замолкают.

– К тебе Яна, случайно, не заявлялась? – спрашиваю с надеждой. Своей квартиры у нее нет, за один день вряд ли вопрос с жильем решит, а в гостиницу с таким большим багажом ее не пустят.

На той стороне молчание. Долгое. Напряженное. И ужасно раздражающее.

Опять этот чертов Глеб! Они какое-то время общались, пока тот не начал клинья подбивать к моей девушке. Тогда я ясно дал понять, что ему лучше держаться от Яны подальше. Не осознал, видимо.

В голову лезут идиотские мысли, что Яна лишь нашла причину для разрыва, а сама давно встречалась с этим Глебом. Нет, это уже что-то из разряда мыльной оперы. В жизни такого дерьма не бывает. Яна не сука, чтобы расставаться со мной, а на следующий день уже быть с другим.

Что-то разбивается о стену. Вдребезги. Наша фотография из Египта. Ее ладони будто бы держат пирамиды, а я держу ее в своих объятьях.

Я же любил тебя! Анализы эти гребаные хотел сдать! Всего себя отдавал, жениться хотел!

Теперь внутренности сжимаются в тугой комок. Сердце болит. Все вокруг напоминает о ней. Каждый уголок пентхауса. Каждая соринка. Сука!

– Олег, ты тут? – спрашивают в трубке. Ах да, я же разговор не закончил.

И бросил трубку. Эдгар все сделает, как надо, уж я-то знаю. Теперь и мне пора валить отсюда, а потом… В мастерской вроде бы коньяк оставался. Или водка. Неважно. Главное, чтобы горючее остановило этот поток мыслей.

Получить полную версию книги можно по ссылке - Здесь

Миллиард секунд - Каролина Дэй - Пролог Читать онлайн любовный роман

Дэй Каролина

Аннотация к роману
«Миллиард секунд» - Каролина Дэй

Пролог

Глава 1. Точка отсчета

Миллиард секунд - Каролина Дэй - Пролог Читать онлайн любовный роман

Дэй Каролина