Разделы библиотеки
Не достигнуть координаты Х - Женя Богомолова - Читать любовный роман онлайн в женской библиотеке LadyLib.Net
Не достигнуть координаты Х - Женя Богомолова - Скачать любовный роман в женской библиотеке LadyLib.Net
Богомолова Женя
Не достигнуть координаты Х
| Предыдущая страница | Следующая страница |
6 Страница
Урок социальных наук обычно заканчивался моим яростным желанием курить.
Приносив всем вокруг извинения, отдав честь, присягу и что угодно профессору Штенбергу, я буквально первый выбегал из дверей библиотеки и наведывался в сломанный туалет напротив, который с недавних пор стал моей личной «курилкой».
Если курить и одновременно пустить воду из крана, запах в коридоре никто не почует.
Жизненные советы от старшеклассников.
От накуренного аромата скрываться не удавалось – на меня часто оглядывались из-за него. Однажды профессор Уольтер сделал мне замечание перед уроком: в своём привычном забавном стиле он рассказал историю, как шёл позади меня до кабинета физики и почуял дурманящий шлейф сигаретного дыма, исходящий тогда от моей куртки. В качестве наказания я сидел остатки перемены у открытого окна, проветривая себя и свою дурную голову.
Уольтеру не страшно попадаться с грехами.
На это у нас были другие преподаватели.
Когда я шёл в следующий класс, до меня дошло осознание, что время на перекур было выбрано неудачное. После социальных наук следовала математика, а мой преподаватель, мадам Долан, хоть и имела свой специфический юмор, но снисходительностью к ученикам, как Уольтер, она не отличалась.
В классе все уже в привычном режиме собрались кучками у парт и что-то судорожно переписывали друг у друга, сопровождая свои действия нервными шутками и руганью. Преподавателя не было – наверное, мадам спряталась в маленькой комнатушке лаборантской, где она в привычном режиме проводила все перемены. Беззаботность царила только у парты Джин: она, с раскрытой книгой, полностью подготовленная к уроку, вела вполне себе культурный диалог с Виктором Полнаски.
Виктор говорит:
– Вообще, я тоже Паланика рано начал читать, – юноша задумчиво тупит взгляд. – Лет в четырнадцать. У друга в шкафу нашёл «Бойцовский клуб».
– Ты всё равно проиграл, – прыскает девчонка. – Я прочитала «Бойцовский» в двенадцать.
Полански оценивающе кивает, но не отрывает глаза от парты.
– Ну и как тебе?
– Преимущественно, мне понравился стиль, – мечтательно произносит Джин. – Сама история не особо. У него есть романы и получше.
Я подхожу ближе и замечаю в руках одноклассницы старый потрепанный экземпляр «Бойцовского клуба», и среди моих воспоминаний появляются затемненные кадры финчеровской экранизации, звонкий и жуткий смех Брэда Питта и идеальный сценарный ход, от которого моё сердце не стынет до сих пор.
Невольная улыбка всплывает на моём лице, но я замечаю кое-что ещё.
За тем самым романом и хорошим разговором об американской литературе скрыта домашка по тригонометрии, которую Виктор так незаметно списывает у своей подруги.
Парень на секунду отрывает голову и подмигивает мне.
Джин едва сдерживает смех.
– Кстати, раз уж речь зашла о стиле, – продолжает Полански. – Стиль Паланика интересный. Я начитался тогда, в свои четырнадцать, русской классики: Пушкина, Достоевского, Гоголя… В общем, фундамент своей культуры. А у них, сама знаешь, по десять страниц описания одного лишь пейзажа. Читать порой муторно. Не люблю я такое. Когда же я увидел «обрывочный» стиль Паланика, я был поражён. Не пусто, очень даже живо. Я тогда подумал – «неужели так можно было?».
Джин переводит взгляд на меня.
Мы оба поражаемся таланту Виктора скрывать преступления красноречием.
Неожиданно за моей спиной появляется фигура мадам Долан – я слышу звон её низких каблуков. Все присутствующие в классе замолкают, ручки перестают скрипеть по бумаге, и каждый с сочувствием переглядывается друг с другом. Джин нервно закусывает губу и тоже принимается молчать.
Не остановился только Виктор.
Он настолько увлекся разговором о Паланике, что не заметил прихода учителя.
Зато мадам Долан сразу же примечает его взглядом. Ехидная улыбка расплывается в её губах, в овальных очках мелькает блик солнца.
Красноречие Полански также удивило её.
– Что обсуждаете, юные математики? – женщина наигранно щурится.
Виктор резко отрывает голову и смотрит на неё.
Он проиграл.
– Современную литературу, мадам, – тут же вставляет Джин и пытается улыбнуться.
У неё буквально стучат зубы и дёргается глаз.
Долан удивлённо вскидывает брови.
– Правда? Неужели поэты начали сочинять оды на тригонометрическом языке?
Они проиграли.
Мадам Долан, прочувствовав собственную победу через наивные улыбки учеников, важно проходит к столу и продолжает:
– Надеюсь, вы хотя бы подготовились к сегодняшней контрольной, господин Эвграш-чен. Потому что домашнюю работу я у вас аннулирую, – женщина подходит к стеллажам с книгами. – То же самое касается и вас, мисс Бэттерс.
Мой русский друг беззвучно вздыхает.
– А если я напишу контрольную на ноль по воле случая? – спрашивает он.
Долан даже бровью не ведёт:
– Тогда, по воле случая, вы придёте на пересдачу в среду или пятницу.
– Мадам Долан! – Джин моментально оживляется и врывается в дискуссию. Преподаватель смеряет её взглядом. – А с домашней что делать?
Женщина снова одаряет нас своей ехидной улыбкой – в её руках уже держится толстый потрепанный том, хранившийся на стеллажах этого класса. Издалека мы замечаем потёртую надпись на корешке: большая четырёхзначная цифра, напугавшая нас своим массивным видом, и маленькая, едва заметная подпись под ней же «…задач по тригонометрии».
Я замечаю сожалеющие взгляды студентов.
Я так же нервно жду вердикт.
– Вам с Эв-храш-шеным, – Долан всегда с трудом, но всегда называет Виктора по настоящей фамилии. – Я подарю возможность исправить ошибки юности. Сколько было примеров в домашней работе? Тридцать?..
Долан пролистывает хрупкие страницы сборника и внимательно просматривает их.
Виктор нервно дёргает ногой.
Джин скрещивает руки на груди и тупит глаза в пол.
Спустя полминуты тревожного молчания в дуэте с шуршанием страниц Долан, прокашлявшись в кулак, провозглашает своё наказание. Она говорит:
– К пятнице, – женщина делает паузу, акцентируя внимание на сказанном. – Вы решите мне по шестьдесят задач с тридцать пятой по… сорок восьмую страницу, – учитель поднимает и вставляет: – Подите-ка сюда, грешники.
Джин и Виктор одновременно встают со своих мест и подходят к столу Долан.
Я стоял в двух метрах от места происшествия, но отчётливо слышал каждое слово, произнесённое преподавателем. Мадам Долан приподнимает хлипкий сборник и пальцем показывает раздел, задачи и их же содержание. Сквозь стёкла очков она вглядывается в пристыженные лица своих учеников, пытаясь среди их раздражения найти признаки совести.
Мадам Долан продолжает говорить:
– Всё с подробным решением и каждым расчётом, – тут она усмехается. – Учтите: господин Ев-ра-шен решает чётные номера, а мисс Бэттерс – нечётные. Я ясно выразилась?
Моему взору представлены лишь спины друзей, но я чувствую, как от них веет злостью.
Грешники синхронно произносят:
– Да, мадам.
Сборник переходит в руки юноши.
Они в тут же секунду разворачиваются и идут по разным углам кабинета: Виктор – подальше от Долан, к своему места у окна, а Джин – прямиком на меня.
Взгляд преподавателя резко останавливается на моем лице.
– Госопдин Прэзар, надеюсь, не соучастник? – спрашивает Долан.
Виктор, только услышав мою фамилию, сразу отвечает:
– Не трогайте Прэзара! – и добавляет: – Он вообще только из курилки.
У меня резко перехватывает дух.
Мадам Долан даже бровью не ведёт – всего лишь хмыкает.
Пронесло?
– Надеюсь, вы-то с домашней, господин Прэзар?
На её вопрос я удовлетворительно хмыкаю и готовлюсь сесть за парту с Виктором, но меня дёргают за рукав толстовки. Я смотрю на помрачневшее лицо своей подруги. От её немого предложения я не спешу отказываться – всё же, мой русский друг это поймёт и оценит. Рюкзак тут же приземляется на стул рядом с Джин; я медленно открываю его и беззаботно разыскиваю несколько листов, исписанных градусными мерами и тригонометрическими функциями.
Но его нет.
С моих уст, не слышимая никем, слетает ужасная и краткая ругань.
Девчонка ведёт бровью.
– Что, пропил свою домашку? – также неслышно интересуется она.
На моём лице расплывается привычная, ужасно тупая улыбка.
Чёртова математика.
– У нас ещё контрольная, – как бы невзначай бросает Джин.
Я чувствую, как моя улыбка тянется до ушей.
Чёртова математика.
Я безнадёжно смотрю на Джин.
Она усмехается.
Мы слышим звонок.
Мадам Долан тяжёлой, скособоченной походкой направляется по рядам и раздаёт задания контрольной. Я замечаю, как при виде заданий у моих одноклассников меняются лица: на них накатывает ужас, разочарование, печаль и злость.
– Вы прекрасно помните, что по завершению определённого раздела мы проводим контрольную работу, – вновь и вновь повторяет женщина. От её голоса по спине бегут мурашки. – Сегодняшняя контрольная – завершающая по тригонометрии. Здесь собрано всё, начиная со значений до построения графиков тригонометрических функций.
Лист с кучей толком несортированного материала оказывается и на нашем столе.
Я лишь взвываю от безысходности.
– Рано ноете, Прэзар, – бросает Долан. – У вас ещё аттестация в июне.
По классу слышатся хохотки.
Я расстроенно падаю на стол.
– У меня же только начало всё налаживаться, – бубню я себе под нос.
Я чувствую, как худые девичьи пальцы треплют мне волосы, и слабо улыбаюсь.
Мурашки бегут по спине от неожиданной нежности.
– Я не готовился, – виновато произношу я.
– Я знаю, – еле слышится надо мной.
– Я пил, – всё ещё убиваюсь я.
– И это я знаю.
– А что мне делать?
Пальцы на секунду замирают. Затем они вовсе сползают с головы, и через мгновение до меня доносится шорох листов и аромат замазки.
Голос Джин снова раздаётся рядом:
– Домашку она исправлять не будет, – по бумаге скребётся ручка. – Тройки по контрольной – тоже. Придёшь к ней на исправление в пятницу.
Пальцы снова треплют мне волосы.
– Подними голову.
Я еле отрываю своё страдальческое лицо от парты и смотрю на соседку. Джин демонстрирует мне несколько листов «А4» с готовой домашней работой по тригонометрии. В верхнем углу листа замазана чья-то фамилия. Чуть ниже подписана ещё одна, от вида которой у меня всё сковывается внутри.
«Коул Прэзар, 11 класс».
– Я что, зря домашку делала? – саркастично бросает Джин.
Я дрожащими руками беру листы и отрешённо всматриваюсь в аккуратно выстроенные графики и громоздкие выражения.
У меня нет подходящих слов для благодарности.
– Работа рассчитана на сорок минут, – вновь слышится властный голос Долан. Она встаёт на подиум перед всем классом и деспотически окидывает нас взглядом. – Можете приступать.
В кабинете нерешительно скрипят ручки и шуршит бумага. С дальних парт раздаются отчаянные вздохи – с тех самых, где сидел прежде я с Полански. Я осторожно оглядываюсь в ту сторону и ловлю на себе грозный, но при этом довольный взгляд Виктора.
Он остался там совершенно один.
Мы молча переглядываемся и киваем друг другу.
Я разворачиваюсь к своей проклятой контрольной и ошарашенно наблюдаю за тем, как Джин уже переходит ко второму заданию – приведению выражения. Девчонка увлеченно высчитывает значения функций, рисует окружности на черновике и медленно записывает ответы.
Я притворяюсь, что пишу что-то.
На моём черновике абсолютно пусто, но потом там появляются и числа, и буквы. А ещё маленькие динозавры. Джин случайно замечает моё произведение искусства и стыдливо улыбается, отведя взгляд.
В классе лишь нервно скрипят ручки и шуршит бумага. Мадам Долан, с зеленоватыми бликами на очках, напоминала Медузу Горгону – ученики резко каменели, встречаясь с ней глазами. Я же не рисковал поднимать на неё взгляд.
Взяв свой черновик, я аккуратно обхватил ручку пальцами и вдруг остановился.
Математику можно исправлять в среду и пятницу до уроков.
Сегодня вторник.
Сегодня я подготовиться не успею.
Да и самостоятельно подготовиться вряд ли смогу.
По черновику быстро скользит ручка, оставляя неаккуратные надписи чёрной пастой. Я протягиваю лист Джин. Девчонка бегло читает надпись и скрытно улыбается.
«Можешь помочь мне подготовиться к исправительной? Отплачу пачкой «Мальборо».
Джин быстро пишет ответ и отдаёт лист мне, продолжая работать с контрольной.
«Могу просто так помочь».
Я недовольно хмурюсь.
«Слишком жирно. Давай «Хершиз»7 хоть куплю».
Джин закатывает глаза.
«Если только карамельный».
Я поднимаю глаза на Долан и каменею.
Женщина подозрительно щурится, а я лишь глупо ухмыляюсь, подставив под щёку кулак и ожидая, когда она переведёт взгляд в другую сторону.
«Чёрт, я такой в последний раз в Хаскисе десять лет назад видел».
Джин собирает свои листы в кучу и подписывает работу.
«Поищи на Нильском. Супермаркет «15\86» вроде называется».
Девчонка встаёт из-за парты и направляется к мадам Долан.
Та оценивающе всматривается в предложенные ей бумаги и забирает их.
Мой чистовик абсолютно чист.
Задания контрольной и домашку я несу один из последних, и «мои» работы Долан принимает совсем под звонок. Преподаватель сразу же замечает замазку на листе с домашней работой и недовольно хмыкает.
– Похвально, – фыркает мадам Долан и прячет работу.
Я ухожу от неё с горящим чувством стыда и вины.
Джин уже собрала вещи и ждёт, когда толкучка у дверей кабинета рассосётся. Я стою рядом с ней, и мне становится ещё хуже. Когда мы выходим в коридор, девчонка замечает, что у нас ещё пара общих уроков и с сарказмом строит догадки, стоит ли ей красть меня у Виктора и в последующие разы.
Джин рассказывает ещё одну чрезвычайно интересную вещь – перед ней извинился сам Андре Стюарт. Правда, произошло это не вживую, а лишь в диалогах «Инстаграм». Текст его извинения был скомканным, но девчонка нашла в его словах толику искренности – парень действительно жалел о своих словах и действиях. После, получив прощение, он даже подписался на Джин, из чего та сделала вывод, что, скорее всего, он – её фанат.
Я не могу долго держать все эмоции в себе.
– Джи…
– Ой, подожди, – подруга перебивает меня и смотрит вдаль. – Виктор Полански!
Среди толпы школьников мы быстро пробиваемся к нашему русскому другу. Джин обсуждает с ним случившуюся беду и спрашивает, как быть со сборником и когда он собирается делать очередную домашнюю работу. Виктор торопливо объясняет, что, если сама Джин не против, то он сделает домашку сегодня вечером и наверняка – если не стопроцентно – встретится со мной, чтобы передать сборник. Мне же быть почтальоном проще всех, ведь я каждый день вижусь с Полански, живу в одном доме с Джин Бэттерс и совсем, совсем не имею своих дел.
Виктор обеспокоенно поглядывает на меня в течение всего диалога.
Затем он говорит, что очень хочет курить и, извинившись, оставляет нас наедине.
Джин тут же поднимает на меня глаза:
– Ты что-то хотел спросить?
Мы сворачиваем на лестничную клетку и слышим звонок на начало урока. На лестнице резко становится пусто и тихо – даже дыхание отдаётся эхом под потолком.
– Боже, нам ещё на третий этаж тащиться, – саркастично выдаёт девчонка, закинув голову вверх. – Мои лёгкие курильщика не выдержат.
Её ступни уже становятся на первые ступени, и я резко хватаю девчонку за руки. Джин сразу поворачивается. Мы неотрывно смотрит друг другу в глаза на протяжении долгого времени.
У меня не хватает смелости сказать всё, что действительно хочется.
Я туплю взгляд в пол и замечаю книгу в её второй руке.
– Дашь «Бойцовский клуб» почитать?
Её руки такие мягкие.
Джин непонимающе ведёт бровью, но потом тепло улыбается.
Она отводит взгляд первая.
Я замечаю легкий румянец на её лице.
– Ты не читал «Бойцовский клуб»? – спрашивает она.
– Нет, – с трудом продолжаю я. – Я мало читаю что-то, кроме… сценариев, анализов, статей… Просто это мой любимый фильм.
– Конечно, – говорит она и отдает книгу мне в руки.
Это явно не то, о чём я хотел ей сказать.
– Спасибо кстати, – бормочу я.
Джин улыбается:
– Да пожалуйста, – отвечает подруга. – Вернешь как прочитаешь.
– За математику, – уточняю я. – Спасибо за математику.
Я выпускаю её руки из своих и прижимаю девчонку к себе.
Джин не сразу понимает, что к чему, и я попросту жду её ответной реакции.
Физика совсем вылетает из головы. Проходит минута, две, четыре – это уже не столь важно. Время принимает отрицательный вектор и абсолютно не имеет смысла больше.
Мурашки бегут по коже, и вовсе не от испуга.
Джин обнимает меня ещё крепче и не собирается отпускать.
.Получить полную версию книги можно по ссылке - Здесь
| Предыдущая страница | Следующая страница |
Поиск любовного романа
|
Партнеры