Разделы библиотеки
Звезды светят вниз - Сидни Шелдон - Читать онлайн любовный романВ женской библиотеке Мир Женщины кроме возможности читать онлайн также можно скачать любовный роман - Звезды светят вниз - Сидни Шелдон бесплатно. |
Звезды светят вниз - Сидни Шелдон - Читать любовный роман онлайн в женской библиотеке LadyLib.Net
Звезды светят вниз - Сидни Шелдон - Скачать любовный роман в женской библиотеке LadyLib.Net
Шелдон СидниЗвезды светят вниз
3 СтраницаГлэйс-Бэй 10 сентября 1952 года Той ночью, когда его супруга дала жизнь сыну и дочери, Джеймс Камерон находился в публичном доме и был в стельку пьян. Он лежал в кровати меж двух молодых скандинавок и не сразу услышал за дверью голос Кристи, хозяйки борделя. – Джеймс! – Дверь распахнулась, на пороге возникла дородная фигура мадам. – Да пошла ты, старая курица! – возмущенно заорал Джеймс. – Неужели и здесь не дадут мне покоя?! – Прости, что приходится прервать ваши утехи. Твоя жена… – Трахал я ее! – Безусловно, – хмыкнула Кристи. – Так вот, она сейчас рожает. – Ну и что? Для этого баба и предназначена. – Звонил врач. Он разыскивает тебя уже часа два, и без всякого успеха. Дела довольно плохи. Советую поторопиться. Камерон с трудом сел на постели, свесил ноги, потряс головой. – Чертова кошелка. Нигде от нее не скроешься. Ладно, мэм, иду, иду. – Он с сожалением посмотрел на два обнаженных женских тела. – Но платить за этих потаскух я не буду. – Хорошо, хорошо. Одевайся и бегом в свою ночлежку. – Кристи повернулась к девушкам: – А вы – за мной! Когда-то Джеймс Камерон был весьма привлекательным мужчиной, но теперь его лицо несло на себе неизгладимые следы множества самых низких пороков. Никто не решился бы дать Камерону меньше пятидесяти. В свои тридцать лет Джеймс был управляющим одного из ночлежных домов, или пансионатов, которые принадлежали Шону Макаллистеру, владельцу единственного в городке банка. Последние пять лет Джеймс Камерон и его жена Пегги твердо придерживались принципа разделения обязанностей: он пил, она мыла комнаты и готовила еду для двух десятков постояльцев. По пятницам муж собирал плату во всех пяти пансионатах, что являлись собственностью Макаллистера. Это служило Камерону еще одним поводом – если таковой ему требовался – оставить постылую супругу и как следует промочить горло. Джеймс был тяжелым человеком, причем собственный невыносимый характер служил для него источником радости. Джеймс был неудачником, причем свято верил в то, что в бедах его виноваты исключительно окружающие. Со временем он даже научился находить в своих несчастьях удовлетворение. Невзгоды судьбы как бы окружали его ореолом мученика. Когда Джеймсу исполнился год, его семья перебралась из Шотландии в Глэйс-Бэй, прихватив с собой лишь скудные, самые необходимые пожитки. Родителям пришлось мучительно бороться, чтобы выжить в чужом краю. Четырнадцатилетнего мальчишку отец отправил на угольные копи. В шестнадцать Джеймс надорвал спину и ушел из шахты. Годом позже отец и мать погибли в железнодорожной катастрофе. Получалось так, что напасти Камерону посылала сама судьба. Однако были у юноши и два неоспоримых преимущества: редкая для парня красота плюс обаяние, которое усиливало ее чары, когда подсказывала интуиция. Однажды, в Сиднее, соседнем с Глэйс-Бэй поселке, Джеймс встретил симпатичную Пегги Максуэлл, приехавшую вместе с родителями на каникулы. Если говорить строго, Пегги нельзя было назвать красивой, зато у ее отца водились доллары, а Джеймс не имел за душой и гроша. Ему удалось без особых усилий очаровать девушку. Две недели спустя та, пойдя наперекор воле отца, вышла за него замуж. – Я дам дочери приданое в пять тысяч долларов, – сообщил жениху Джордж Максуэлл. – Таким образом, ты получишь шанс стать человеком. Рекомендую вложить деньги в недвижимость, через пять лет сумма удвоится. Можешь рассчитывать на мою помощь. Но ждать пять лет Джеймс не захотел. Ни с кем не посоветовавшись, он решил рискнуть и вместе с приятелем сделал ставку на разработку нефтяной скважины. Через два месяца дело лопнуло, деньги оказались выброшенными на ветер. Вне себя от гнева, тесть категорически отказался от своих слов. – Ты дурак, Джеймс. Больше не жди от меня ни цента. Брак, который представлялся Камерону избавлением от ада нищеты, привел его на край пропасти: теперь нужно было как-то содержать жену. Не имея работы. Спас Шон Макаллистер. Банкиру едва перевалило за пятьдесят, низкорослый, с большим животом, он не вылезал из шелкового жилета, украшенного массивной золотой цепью. В Глэйс-Бэй Макаллистер появился двадцатью годами ранее и очень быстро оценил открывающиеся там перспективы. По улицам поселка расхаживали толпы угольщиков и лесорубов в поисках сносного жилья. Располагая средствами, Шон мог бы выстроить для них дома, но предпочел действовать иначе. По его расчетам выходило, что куда больше прибыли принесет сдача комнат внаем. Не прошло и двух лет, как бригада рабочих возвела в городке небольшой отель и пять пансионатов. От желающих снять угол не было отбоя. Собственностью требовалось управлять, а найти достойного человека все не выходило: работа ему предстояла не из легких. Обязанности менеджера включали в себя поиск съемщиков, обеспечение их горячей пищей, закупку продовольствия и поддержание в комнатах хотя бы относительной чистоты. Что же касалось оклада управляющего, то мысль прослыть благотворителем Шона не соблазняла. Расставшись с первым менеджером, который оказался настоящим сорвиголовой, Макаллистер остановил свой выбор на Джеймсе Камероне. Время от времени молодой человек заходил в банк, чтобы взять небольшую ссуду, и в конечном итоге задолжал довольно приличную сумму. Посыльным Шон вызвал должника к себе. – Могу предложить тебе работу. – Работу? – Считай себя счастливчиком. Только что открылась великолепная вакансия. – Здесь, в банке? – Идея стоять у кассы пришлась Джеймсу по вкусу. Когда имеешь дело с деньгами, к пальцам обязательно прилипнет несколько монет. – Не совсем. У тебя, Джеймс, хорошие задатки, ты наверняка умеешь ладить с людьми. Как тебе должность управляющего моим пансионатом, что на Кейблхед-авеню? – Ночлежным домом, сэр? – В голосе Камерона слышалось разочарование. – Тебе нужен кров, – раздельно произнес Макаллистер. – Получишь с женой комнату и стол – даром – плюс небольшой оклад. – Насколько небольшой? – С тобой я буду щедрым, парень. Двадцать пять долларов в неделю. – Двадцать… – Как хочешь. Другие об этом мечтают. Выбора у Камерона не было. – Согласен. – Вот и хорошо. По пятницам будешь собирать плату во всех пяти заведениях, а на следующий день, в субботу, деньги должны быть у меня. Когда Джеймс поделился новостью с Пегги, та обреченно протянула: – Но, милый, мы же ничего в этом не понимаем! – Научимся. Распределим обязанности. Она поверила мужу. – Ладно. Попробуем. Проба удалась. Супруги получили пансионат в свое распоряжение. С годами Джеймсу несколько раз представлялся случай заняться более многообещающим делом, которое сулило не только приличные доходы, но и иной социальный статус, однако Камерон уже настолько привык упиваться своими несчастьями, что не желал ничего менять. – А зачем? – брюзжал он себе под нос. – Когда судьба против, лучшего ждать не приходится. И сейчас, в эту неудачно начавшуюся сентябрьскую ночь, Джеймса мучила лишь одна мысль: Почему они не дадут мне отдохнуть с двумя золотоволосыми шлюхами? К дьяволу жену! За дверью борделя мадам Кристи в лицо ему ударил холодный ветер. Неплохо бы подготовиться к тому, что предстоит, подумал Камерон и решительно зашагал в сторону бара «Морской волк». Час спустя он с неохотой приблизился к убогому домику пансионата, стоявшего на Абердин-роуд, в самом бедном квартале Глэйс-Бэй. В коридоре его окружили встревоженные постояльцы. – У Пегги сидит врач, – сказал кто-то. – Ты бы поторопился. Джеймс прошел в крошечную, тесную спаленку. Из соседней комнаты слышался крик новорожденного. Пегги лежала на постели абсолютно недвижная. Над ней склонялся доктор Патрик Дункан. Услышав за спиной шаги, врач поднял голову. – Что тут у вас происходит? – скучным голосом спросил Камерон. Доктор выпрямился, смерил вошедшего презрительным взглядом. – Вам следовало прислать ко мне жену еще неделю назад. – Ага, и насыпать тебе на стол горку монет. Ну, рожает. В чем проблема? – Пегги умерла. Я сделал все, что мог. У нее была двойня. Одного ребенка спасти не удалось. – О Господи, – прошептал Камерон. – Судьба. Опять судьба! – Что? – Судьба, говорю. Она вечно против. Теперь она отняла у меня наследника. Я не… В спальню без звука ступила медсестра, неся на вытянутых руках сверток из старого одеяла. – Ваша дочь, мистер Камерон. – Дочь? И что же мне с ней делать – с дочерью? – почти бессвязно пробормотал Камерон. – Ты вызываешь у меня отвращение, парень, – сквозь зубы процедил врач. – Я могу остаться до утра, – сказала сестра. – Покажу, как управляться с младенцем. Всматриваясь в красное, сморщенное личико, что виднелось в вырезе свертка, Джеймс с надеждой подумал: Может, до утра она и не доживет? Первые три недели никто не взял бы на себя смелость сказать, останется ли девочка жить. Врач прислал сиделку, которая пеленала малышку в сухие пеленки и кормила через соску молоком. Наконец, примерно месяц спустя, доктор Дункан объявил: – Ваша дочь, мистер Камерон, вне опасности. – Не сводя пристального взгляда с хмурого отца, он едва слышно добавил: – Да хранит ее Господь. – Девочке нужно дать имя, мистер Камерон, – подсказала сиделка. – Мне нет разницы, как ее будут звать. Вот вы и дайте ей имя. – Хорошо. Тогда – Лара. Такое доброе… – Вам виднее. В официальных бумагах записали: Лара. * * *Она росла, не испытывая на себе ничьих забот, ничьей ласки. Постояльцы – исключительно мужчины – были слишком заняты собой, чтобы обращать внимание на ребенка. Единственная в пансионате женщина, толстуха шведка, готовила в грязной кухоньке еду и убирала номера. С момента рождения дочери Джеймс Камерон исполнился твердого намерения не иметь с ней ничего общего. Проклятая судьба обманула его еще раз – позволив бесполезному существу остаться в живых. Ночи Джеймс часто проводил в общем зале, с бутылкой виски в руке, жалуясь занятым карточной игрой горнякам: – Из-за этой маленькой сучки погибли моя жена и сын. – Не стоит так говорить, приятель. – Как же. Сын бы вырос, превратился в настоящего мужчину, получил образование и зарабатывал бы кучу денег, а потом с радостью пригрел бы возле себя родного отца. Игроки пропускали его брюзжание мимо ушей. Несколько раз Джеймс пытался разыскать Джорджа Максуэлла, убедить его забрать девчонку к себе, но тесть как сквозь землю провалился. Мне бы здорово повезло, если бы старый пердун сдох, думал Камерон. Население Глэйс-Бэй составляли главным образом бродячие души, кочевавшие из одного ночлежного дома в другой. Они перебирались в Америку из Китая и Франции, из России, Польши и Украины. Среди них были греки, итальянцы, турки – плотники, портные, кожевенники, скобяных дел мастера. Жилье они снимали поближе к берегу океана: на Мэйн-стрит, Белл-стрит и Уотер-стрит. Почти все работали в угольных шахтах, или на валке леса, или в море, куда на лов рыбы выходили небольшие траулеры. Расположенный в приграничной зоне, Глэйс-Бэй считался городком необустроенным, едва ли не убогим. Погода в окрестностях была отвратительной: суровые зимы с частыми снегопадами тянулись до середины апреля, из-за обилия в заливе льдов даже май оставался холодным и ветреным, а с июля по октябрь шли мелкие, затяжные дожди. В городской черте насчитывалось восемнадцать пансионатов, причем количество постояльцев доходило в некоторых до восьмидесяти. В ночлежке, которой заведовал Джеймс Камерон, жили двадцать четыре человека, по большей части шотландцы. Не давая себе в том отчета, душа Лары томилась по большому и светлому чувству. Девочка не знала игрушек, никогда не видела кукол, у нее не было подруг. Инстинктивно желая угодить хотя бы отцу, она собственными руками мастерила для него незамысловатые, наивные подарки, однако Джеймс либо высмеивал, либо просто не замечал их. Когда Ларе исполнилось пять лет, она совершенно случайно услышала, как в разговоре с кем-то из жильцов отец сказал: – Видишь ли, старина, не тот ребенок у меня помер. Бегать сейчас по коридору должен был мой сынишка. Вся ночь прошла в слезах. Она так любила своего отца! И так его ненавидела! Шестилетней девочкой Лара напоминала героиню шотландских сказок: огромные, широко распахнутые глаза на худеньком и бледном личике. В один из дней по коридору пансионата гулко прошагал новый постоялец. Тяжелого, по-медвежьи неуклюжего мужчину звали Мунго Максуин. При виде хрупкого, похожего на эльфа существа сердце его растаяло. – У тебя наверняка есть имя, красавица. – Есть. Лара. – А! Отлично звучит. В школу ходишь? – В школу? Нет. – Почему нет? – Я не знаю. – Что ж, выясним. И Мунго направился к Камерону. – Мне сказали, твоя дочка не ходит в школу. – И что? Девчонке учеба ни к чему. – Ошибаешься, приятель. Ларе необходимо образование. Каждый должен иметь в жизни шанс. – Можешь не продолжать. Пустая затея. Но Максуин упрямо стоял на своем. Чтобы отвязаться от назойливого лесоруба, Джеймс неохотно дал согласие. По крайней мере маленький крысенок не будет мозолить ему глаза. Перспектива отправиться на учебу привела Лару в ужас. Всю свою короткую жизнь девочка провела в мире взрослых. Как общаться со сверстниками, она не знала. В понедельник Берта, кухарка, отвезла Лару в школу Святой Анны. – Вот, – заявила она в кабинете директрисы. – Лара Камерон. Директриса, миссис Каммингс, давно потеряла мужа и в одиночестве воспитывала троих детей. Окинув внимательным взглядом поношенное платьице девочки, она с мягкой улыбкой произнесла: – Лара. Какое приятное имя! Сколько тебе лет, моя милая? – Шесть. – Лара с трудом сдерживала слезы. Бедняжка перепугана, поняла миссис Каммингс. – Мы очень рады видеть тебя здесь, Лара. Тебе у нас понравится, ты узнаешь много интересных вещей. – Я не могу тут остаться, – вырвалось у девочки. – Вот как? Почему? – Папа будет скучать. – Лара твердо решила, что никто не заставит ее расплакаться. – Малышка, но ты станешь проводить в школе всего несколько часов в день. Ей не оставалось ничего иного, как пройти в заполненный учениками класс. Единственное свободное место нашлось только у задней стены. Учительница, мисс Теркел, деловито стучала мелом по грифельной доске. – Итак, сегодня у нас алфавит. Буква «А» – с нее начинается слово «apple». «В» – это «boy». Кто-нибудь знает, какое слово начинается на букву «С»? В воздух поднялась тонкая ручонка. – «Candy». – Отлично. А «D»? – «Dog». – Хорошо. «Е»? – «Eat». – Замечательно! Теперь скажите слово на букву «F». – Можно, я? – раскрыла рот Лара. – Конечно. Ну, смелее! Слово оказалось очень коротким. В отчаянии мисс Теркел прикрыла глаза. По возрасту Лара была в классе самой маленькой, однако мисс Теркел казалось, что новенькая намного старше своих соучеников. В девочке ощущалась какая-то тревожная, несвойственная ребенку зрелость. – Она уже взрослая, которой нужно только чуть-чуть подрасти, – заметила учительница директрисе. В первый же день занятий, во время большой перемены, детишки вытащили из портфелей жестяные коробочки: у кого-то там лежал бутерброд, у кого-то – домашнее печенье. Подумать о еде для Лары было некому. – Где твой обед, Лара? – спросила мисс Теркел. – Я не голодна, – упрямо ответила та. – Папа накормил меня плотным завтраком. Почти все девочки пришли в класс в чистеньких платьях и красивых блузках. Из своей дырявой одежонки Лара давно выросла. После уроков она подошла к отцу. – Мне нужна новая юбка. – Как же! Я не печатаю деньги. Сходи в Армию спасения. – Но там обноски, папа. Джеймс Камерон отвесил дочери звонкую пощечину. На переменах одноклассники с увлечением играли в игры, о которых Лара и не слышала. Девочки пеленали кукол, причем многие с радостью протягивали своих Ларе. Она гордо отказывалась, сознавая: Все эти богатства – не мои. Со временем, когда Лара уже несколько освоилась в мире, где родители любили своих детей, устраивали для них вечеринки, дарили подарки, пришло понимание того, чего она лишена. Эта мудрость делала ее еще более замкнутой и одинокой. В пансионате Лару ждала совсем другая школа. По вечерам общий зал превращался в настоящее вавилонское столпотворение. Услышав имя постояльца, девочка с легкостью определяла, откуда он родом. Мак приехал из Шотландии, Ходдер и Пайк – из Ньюфаундленда… Жан и Люк раньше жили во Франции, а Дудаш и Кочек – в Польше. Мужчины работали лесорубами, плотниками, добывали в шахте уголь, ловили рыбу. Поедая за большим столом завтрак или ужин, они делились друг с другом своими новостями, и от этих рассказов у Лары кружилась голова. Каждая группа говорила на таинственном, понятном только посвященному языке. Больше всего в Глэйс-Бэй было лесорубов. На полуострове их насчитывались тысячи. От них одуряюще пахло свежими опилками и сосновой корой, они с жаром рассуждали о каких-то комлях, трелевщиках и обрезке сучьев. – В нынешнем году должно получиться почти двести миллионов квадратных футов! – прокричал как-то за ужином крепкого телосложения парень. – Как нога[3] может быть квадратной? – с недоумением спросила у него Лара. Зал дрогнул от добродушного хохота. – Квадратный фут, дочка, – это кусок древесины со сторонами длиной в один фут и толщиной в дюйм. Вот подрастешь, выйдешь замуж и захочешь построить себе дом из хорошего теса, с пятью комнатами. На такой твоему муженьку потребуется двенадцать тысяч квадратов. – Я не собираюсь выходить замуж. Рыбаки ничуть не походили на лесорубов. В ночлежку они возвращались пропахшими морем, обсуждая попытку их компании разводить на мелководье устриц, хвастаясь неслыханным уловом сельди, или тунца, или макрели. Но никто не очаровывал Лару так, как шахтеры. В Кейп-Бретоне работали более трех с половиной тысяч угольщиков, их копи находились в Лингэне, Принсе и Фаллене. Названия шахт звучали в ее ушах музыкой: «Юбилейная», «Последний шанс», «Черный бриллиант». Когда сидевшие за столом шахтеры начинали обсуждать итоги рабочего дня, Лара ощущала сладкую истому. – Что там сегодня случилось с Майком? Правду говорят или так, слухи? – Чистую правду. Он спускался по штреку, и сзади в его люльку врезалась вагонетка. Бедняге размозжило ступню. Сукин сын бригадир сказал, что он сам виноват: не выпрыгнул вовремя, хотя мог. Сказал еще, что задул его фонарь. – Ничего не поняла, – со смущением призналась Лара. – Майк опускался в забой, – пояснил говоривший, – на работу, в маленьком железном корыте на колесиках. Кто-то не перевел стрелку, и его догнала груженая вагонетка. Вот и все. – А «задул его фонарь»? Угольщики засмеялись. – Задутый фонарь означает, что бедолагу уволили. В возрасте пятнадцати лет Лара поступила в среднюю школу имени Святого Михаила. К тому времени она превратилась в нескладного, длинноногого подростка с жесткими, торчащими в стороны прядями черных волос и смышлеными серыми глазами, до сих пор казавшимися слишком большими для ее тонкого, по-прежнему бледного лица. Трудно было сказать, что в конце концов получится из этого гадкого утенка. Природные метаморфозы происходили медленно, и никто не взялся бы предугадать их результат – красоту или уродство. Для Джеймса Камерона дочь была пугалом. – Выскакивай замуж за первого дурака, какой попадется, – советовал он Ларе. – У тебя не та стать, чтобы крутить носом. Лара молчала. – И скажи, чтобы он не ждал от меня приданого. На пороге комнаты выросла фигура Мунго Максуина. Лесоруб с трудом сдерживал гнев. – Это все, – бросил Камерон дочери. – Убирайся на кухню. Лара вышла. – Что же ты вытворяешь с девочкой? – негодующе спросил Мунго. Камерон окинул вошедшего пренебрежительным взглядом блеклых глаз. – Не твое дело. – Да ты пьян. – Пьян. Кому какая разница? Не женщины, так спиртное. Максуин развернулся и проследовал в кухню. Лара мыла грязные тарелки, глаза ее были полны слез. – Выбрось все из головы, – негромко произнес Мунго. – Отец это сгоряча. – Он меня ненавидит. – Нет, маленькая моя, нет. – Я не слышала от него доброго слова. Ни разу! Возразить лесорубу было нечего. Летом в Глэйс-Бэй прибывало множество туристов. Они раскатывали по городку в дорогих автомобилях, в элегантных костюмах прогуливались по улицам, заходили в лавки, обедали в известных своими немыслимыми ценами ресторанах Джаспера и Седра, а затем отправлялись дальше, на Птичьи острова. Для местных жителей они были существами иного порядка, посланцами счастливейшего из миров. Лара завидовала им и мечтала о том, чтобы в конце лета судьба унесла ее вслед за этими баловнями удачи. Если бы так! Иногда до нее доходили рассказы отца о Джордже Максуэлле. – Старый дурень никак не хотел отдавать за меня свою драгоценную дочку, – слезливо жаловался Джеймс очередному постояльцу. – Думаете, набитый деньгами осел послал мне хоть цент? Куда там! Но я все же позаботился о его Пегги… Иногда Лара днями напролет тешила себя мечтами о том, как дедушка Джордж приедет и заберет ее с собой в волшебные города – в Лондон, Париж, Рим, – о которых ей доводилось лишь читать. У меня будет целый шкаф роскошной одежды: платья, шарфики, блузки. И тысяча пар туфель! Но за одним месяцем шел следующий, год сменялся новым, а от деда не было и весточки. Лара смирилась. Видимо, всю жизнь ей суждено провести здесь, в опостылевшем Глэйс-Бэй. .Получить полную версию книги можно по ссылке - Здесь
Поиск любовного романа
Партнеры
|