В сундуке - Kikki Wild - Читать онлайн любовный роман

В женской библиотеке Мир Женщины кроме возможности читать онлайн также можно скачать любовный роман - В сундуке - Kikki Wild бесплатно.

Правообладателям | Топ-100 любовных романов

В сундуке - Kikki Wild - Читать любовный роман онлайн в женской библиотеке LadyLib.Net
В сундуке - Kikki Wild - Скачать любовный роман в женской библиотеке LadyLib.Net

Wild Kikki

В сундуке

Читать онлайн

Аннотация к роману
«В сундуке» - Kikki Wild

Молодая семья живет в большом особняке. Красивая, обеспеченная жизнь. Мечта. Казалось бы, что может случиться, когда у тебя есть абсолютно все. Когда все желания сбылись? Но жизнь в этом великолепном доме медленно и незаметно угасает. Почему? Что такое важное упустили обитатели загадочной усадьбы? Ведь именно к ним попал старинный сундук, забирающий одинокие души. Кого он заберёт на этот раз?
Следующая страница

1 Страница

Chapter-1

От автора

Посвящается людям, которые пострадали от загадочного и ужасного психического заболевания– биполярного расстройства психики. Это новая, невидимая чума, которую очень сложно вовремя вычислить, и которая привела к решению прервать свою жизнь многих потрясающих людей, которых мы с вами не знаем. Однако, среди них есть и известные люди. В частности, моя любимая певица– лидер одной из лучших, на мой взгляд, рок групп, the Cranberries, Долорес Ориордан. Эта внезапная смерть глубоко потрясла меня. Ее песни не раз спасали меня от тяжелой депрессии, а вот ее, к сожалению, не спас никто.

Я надеюсь, прочитав эту книгу, люди, склонные к депрессии и суициду, а так же те, у кого официально диагностировали это психическое расстройство или какое-либо другое, изменят своё решение об уходе из жизни. Иногда действительность отличается от того, что у нас в голове. Иногда все не так ужасно, как нам кажется.

Также хочу посвятить эту книгу всем одиноким детям и детям из неблагополучных семей.

Так не должно быть.



Спасибо.



Сколько он существовал на свете, неизвестно. Счёт столетий был давно им потерян. Его железное нутро ещё помнило длинные, с шуршащими рюшами, дамские платья и накрахмаленные воротнички с тонким ароматом пудры.

Но платья, жакеты, камзолы, кепи и чулки его не интересовали.

Ему нужны были души. Души, которые больше никому не нужны.

Он знал, что для них важно.

Он приберег им Царство покоя.

Больше никакой боли.

Он всегда будет рядом…



Акт I

Сцена 1. Миша



Воскресенье Миша любил больше всего. Папа будил его, надевал смешную маску зайца без одного уха и выглядывал из-за кровати. Страшно. А потом смешно, когда снимал. И из кухни вкусно пахло блинами, которые пекла мама.

Кухня была на втором этаже, но этот тёплый запах легко добирался до Миши, ванильными лошадками проносился по комнате, заглядывал и в шкаф, и под кровать, тонкой струйкой залетал в нос, тянул за собой.

Сегодня папа не пришел утром в маске. Он вообще не пришел и Миша подумал, что сегодня не воскресенье. Но потом услышал папин голос. Он разговаривал там, в глубине большого дома.

Миша быстро вскочил, откинув одеяльце на большого серого мишку, как бы сдавая ему пост на кровати, и, пнув мельтешащие под ногами тапочки, побежал по холодному каменному полу, подгибая пальцы, и от этого неудобного способа бежал, как ни странно, еще быстрее. За комнатой было темно и страшно, но Миша знал, что где-то там папа, он слышал его голос, поэтому бежал дальше.

Главное не смотреть под лестницу, там …

Главное не смотреть…

Миша зажмурился, казалось, на секунду и, вдруг, с размаху, врезался во что -то большое и шерстяное. Это шерстяное тут же подхватило его высоко– высоко, у Миши захватило дух как на тех, самых страшных каруселях, на которых они катались в другой, жаркой стране, и сейчас ему все это хорошо вспомнилось, и от своих ощущений и воспоминаний Миша не мог произнести ни звука. Миша вообще был молчаливым мальчиком, а когда ему было до смерти страшно, становился просто немым бледным кукленком с выпученными глазами.



Сцена 2. Мила



Воскресенье?

Ну да, как же! Святой день. С утра, по обыкновению, нападает такая тягучая ленность, пристает как жвачка к ногтям, совершенно невозможно отодрать. А еще гостей развлекать..

Мила поморщилась при этой «радостной» мысли. И тут же устыдилась. Ну как же…Дружили много лет.

–Дружили…дружили…– раздалось эхом глубоко внутри.– Тоже мне, дружба! Ни одного звонка за …за сколько? – ехидный голос продолжал скрипеть внутри головы, словно плохо смазанная форточка.

Мила дернула рукой, ткнув себя кончиком ножа в подушечку мизинца. В ту же секунду там налилась маленькая, ярко– красная бусинка. Ее охватил приступ яростной злости, так было всегда, когда ее хрупкое тело встречалось с болью. Но злости этой она никогда не показывала.

Никто, ни одна душа не догадывалась о том, какая война происходит внутри неё.

Маленькая бомба взорвалась в голове, вспышка…и тишина.

–Да замолчи ты! – прошипела, морщась от ноющей боли в висках, Мила.

Приложив мизинец ко рту, она нырнула в воспоминания, а салат остановился в своем развитии на первом огурце. С Коровиной они дружили с детства. В школе были забияками, но без конкуренции между собой. Потом вместе бездумно поступили на юрфак. Родители тогда их не поняли– одна училась в спортивной школе, вторая в математическом классе. Решение было принято летней ночью, имело вкус дешёвого пива, подгорелых подсолнечных семечек, купленных у бабушки на остановке, и диких каких-то сигарет с ментолом, от которых так кружилась голова, словно они вдруг вырвались в открытый космос. Но решение все же было твёрдым. В отличие от походки своих прародительниц в тот вечер. Это был обычный спальный район обычного российского городка. И казалось, было это не в этой жизни и даже не в этой Вселенной.

Она не любила вспоминать это время. Оно лежало на ее плечах, как тяжелый, старый, дурно пахнущий шерстяной платок, чужой и неуместный. Сейчас все совсем не так…

Мила посмотрела на недорезанный огурец. Зачем она вообще его режет? Зачем она отпустила домработницу? Нина Викторовна уже бы четыре таких салата накромсала. Правда, ее нужно было чутко контролировать. Ибо, Нина Викторовна, четко усвоив с младых ногтей, что еды всегда мало и она должна быть питательная, имела самую глубокую приязнь к самому жирному майонезу, какой только существует в природе. Но в остальном была старательна, интеллигентна и трогательно порядочна. Такой обостренной порядочностью обладают люди старой закалки, особенно те, кому пришлось родиться сразу после Блокады, и которые еще помнят ее запах на улицах. Такие, практически не встречающиеся в этой сегодняшней нашей жизни качества, сразу бросились в глаза Миле. В следующую минуту она уже знала, что на этой улыбчивой старушке с выбившейся седой прядкой из аккуратной причёски поиски домработницы завершены.

Где-то внизу раздался громкий хлопок. Дверь?

Мила вздрогнула и поежилась больше от раздражения, чем от других эмоций, и снова ей стало стыдно. Подстегнутая этим липким чувством, она, словно нагадивший на подушку котенок, виновато вернулась к огурцу, и лицо при этом ее было полно важности и воистину президентской занятости.



Сцена 3.Миша



Миша был рад, да что там рад – счастлив, и ледяной ужас сразу отхлынул, когда выяснилось, что это шерстяное не то, страшное, а папин свитер. А внутри свитера– сам папа.

–Сынок, а ты что тут делаешь без тапок?

Миша так и не мог говорить еще от пережитого приступа парализующего страха, и просто обнял вкусно пахнущее, теплое и крепкое тело отца. Через плечо был виден черный острый угол сундука в выемке под лестницей. Торчал только треугольный краешек с железной резной окантовкой, а все остальное скрывала черная мгла подлестничного царства. Казалось бы, угол и угол. В каждом доме есть такие места, которые хочется пройти ускорив шаг, особенно если оказаться там ночью, босым, сонным и беззащитным. Но для Миши это был особенно страшный угол, не такой как, например, чернота под кроватью, куда Миша боялся заглядывать или опускать с кровати руку или ногу. На этот сундук хотелось смотреть, он завораживал, гипнотизировал Мишу. От него исходило таинственное, холодное притяжение. Миша знал, что это не просто сундук.

Он живой. Опасный.

Хочется рассказать сейчас же все папе, но не хватает слов, и вместо этого, он просто прижался к нему со всей силой.

–Ты почему так дрожишь? Пошли одеваться. И поехали со мной. К нам гости придут, купим что– нибудь вкусненького и тебе тоже.

Миша, хоть и не пропустив мимо ушей слово «вкусненького», был готов ехать куда угодно, лишь бы не видеть этот уродливый сундучий угол.



Сцена 4. Райковский



Райковский неторопливо пробирался по вычищенным старательными уборщиками– таджиками небольшим узким улицам элитного загородного поселка. Чёрный «Лексус», словно сытый хищник, приятно урчал. Рядом тихонько сидел Миша, с детским непосредственно– открытым интересом наблюдая за каждым его движением. Райковский уже знал, куда ехать, чтобы спасти это дурацкое положение с Милиными гостями.

Надо же им появиться именно в тот момент, когда они поссорились. Да ещё так глупо. Не разговаривать целую неделю из-за смски! Женщины были всегда для него загадкой, но Мила в последнее время была не только загадочной, а ещё и невыносимой. Райковский невесело усмехнулся, делая погромче музыку. Из автомобильного приемника доносился бархатный голос его любимого «смайлинг»Фрэнки.



I’ve lived the life that’s full

I traveled each and every highway

And more, much more than this

I did it.. my way



Да, он общался с другими женщинами. Да, это не всегда выглядело, как дружба. Но мужская природа диктует свои правила, и не понимать этого было сродни тому, как не понимать, что за зимой приходит весна, а день сменяет ночь. Для мужчины охота и рыбалка, если не на природе, то в жизни– те самые занятия, которые закончатся лишь с последним его вздохом. Таковыми мужчин создала мать – природа. О, этот древний голод, именно он движет самцом к завоеванию. И чем больше у него трофеев, тем сильнее самец. Тем он живее. В кастрированных домашних толстых котиков он не верил, потому как знал– это всего лишь грамотная маскировка, искусная игра, тихая ложь. Все мужчины самцы, абсолютно все.



For what is a man,What has he got

If not himself, then he has naught

To say the things he true feels

And not the words of one who kneels

The record shows I took the blows



Но ведь Мила всегда была не похожей, такой не похожей на остальных, она все понимала, с ней не нужно было врать, глупо выкручиваться и чувствовать себя вечно виноватым. Рядом с ней он чувствовал свободу, словно и не было никаких «уз». Она понимала его, как никто. И что теперь? Скандал. Обида. Непонимание. Маша…или это была Инна? Да он, черт возьми, даже не помнил всех этих лиц, имен, образов. Как она могла поставить под угрозу семью. И до сих пор не понять одного: есть она. И есть все остальные.

А он…

Он просто не может по – другому.

Но его заботила больше всего не ссора. Получается, все это время она лгала? Играла свою игру, чтобы приручить его. Была не искренней.

Но зачем… и что теперь с этим им обоим делать?



And did it my way

Yes, it was my way



Выехав на трассу, Райковский втопил педаль газа на максимум. Чёрный зверь, послушно рыкнув, стал набирать обороты, но тут Райковский вспомнил, что рядом Миша и поспешно сбросил газ. В кармане тренькнул мессенджер. Позже. Рисковать он привык только своей жизнью. Миша. Рядом Миша. Райковский пощупал сиденье под мальчиком. Тёплое. А вот и знакомая красная черепичная крыша.

Прямо у входа в их любимый итальянский ресторан «Марио Руссо» его, как всегда, встретил администратор Андрей, кудрявый голубоглазый паренек с забавно несоответствующим своей ангельской внешности низким басом, и, со свойственной ему непосредственностью, стал выспрашивать, почему они с женой уже неделю у них не ужинают? Не ждут ли второго «baby-ka», случайно? А вино у них такое вкусное, что жена не удержалась бы, и выпила бы больше дозволенного дамы в положении. Райковский чуть было не ляпнул что они, наверное, разведутся, как выпаливают свое сокровенное случайным попутчикам в поездах, но, вместо этого, взял у него из рук меню и деловито побежал глазами по золоченым буквам. Ему нравилось, то, что ресторан был самого высшего уровня, но без этого приторного пафоса, коим любят снабжать креативные директора заведений «luxury класса» каждую деталь, как бы пытаясь доказать всем и вся, что тут все запредельно «luxury» и запредельно «класс». И если вы хотели бы ризотто с белыми грибами, то в меню оно называлось именно так: «Ризотто с белыми грибами». А не «Неаполитанский ансамбль четырех видов риса, томленых на южном склоне северного региона под жарким итальянским солнцем с соусом из свежих нежных funghi», и по сценарию, вы, как идиот, должны потихоньку вытащить смартфон из кармана и набрать в «гугол»что такое «фунги», чтобы не ударить в лечебную грязь красивым лицом. А официант вам должен пояснить тихим поставленным деликатным голосом с читающейся в нем полуулыбкой, мол совершенно вы не идиот, я сам в «гугле» набирал, это означает «грибы».

Салат с морепродуктами, четыре двойные порции ризотто, одна с грибами, другая с куриной печенью, третья с морепродуктами, четвёртая с овощами, салат с радиккио с цикорием и тунцом, каракатицы в каком-то там безумном итальянском соусе, дорада с артишоками и каперсами. На закуску к красному вину– несколько видов сыра, свежие оливки. Три вида ароматного свежего карпаччо. Даже с клубникой один. На десерт, если до него, конечно, дойдет, большой торт Тирамису. Говоря по правде, Райковский совершенно не нарочно заказал все то, что они с женой никогда не брали. И дело было не в том, что на него вдруг напало, как грабитель из– за угла, любопытство гурмана. Должно быть, инстинктивно хотелось выбрать все «наоборот».

Поспешно распрощавшись с администратором, чтобы не сболтнуть лишнего, Райковский взял для Миши его любимые конфеты на кассе, и, не застегивая куртку, вышел на свежий, хрустящий морозный воздух. Чёрный зверь послушно ждал своего хозяина. На переднем сидении смешно двигался туда-сюда синий шарик-бамбошка. Миша крутил головой, разглядывая двух сорок, шумно делящих на дороге коробку с остатками пиццы. Райковский быстрым внимательным взглядом скользнул по ближайшим крышам, накинул черный капюшон, подхватил пакеты с едой, и быстро направился к машине.



Сцена 5. Миша



Где-то очень тихо играла музыка, но Миша не мог разобрать, мамино это было радио в комнате, или по телевизору начинались мультики. Папа, который только что был около него, незаметно исчез и Миша, стоявший посреди огромного холла, задрал голову вверх, как будто отец мог совершенно спокойно взлететь. Но, конечно, над головой никто не парил. Там, высоко под потолком, висела большая нарядная люстра. Миша и люстра какое-то время смотрели друг на друга. Если бы у того художника, который всегда наблюдает за нами, в это момент был под рукой карандаш, то он легко бы соединил пунктиром эти две одинокие фигурки.

–Мамаааа! Мы торт купили!!

Миша пустился вверх по лестнице, стараясь не заглядывать в густую тьму арки под лестницей, но это же известно, когда стараешься не смотреть в определенное место или на какого-либо человека, глаза ну обязательно сами собой уставятся именно туда. И Мишины глаза сейчас не являлись исключением и устремились вглубь вязкой темноты, где чуткое детское воображение дорисовывало не только ржавый кованый сундучий бок, но и других чудовищ. В следующую секунду Миша уже влетел в кухню, непонятно каким образом перескочив целую дюжину массивных ступеней деревянной резной лестницы.

Перед тем, как броситься к матери, он услышал зловещий стук, как будто сундук что-то прокричал ему вслед, и звук этот был таким явным и громким, словно он лязгал своими коваными челюстями совсем близко, наступая прямо на Мишины маленькие пятки, спрятанные в красных шерстяных носочках.



Сцена 6. Мила



-Мама! Мы торт купили ! – донеслось снизу, и тут же раздался оглушающий Милу топот. На большой деревянной лестнице, казалось, сейчас проломится ступенька, как будто это бежал не пятилетний мальчик довольно субтильного телосложения, а как минимум четыре воинственно настроенных носорога. Мила никак не могла разгадать природу этого феномена. Как могут дети издавать столько шума своими крохотными ручками и ножками?

«Хорошо, что живем в своем доме»– подумала она с облегчением. Тут же, словно вторя ее мыслям, раздался ещё один громкий звук, похожий на тусклое лязгание старого металла. И в этот же момент кто-то прижался к ее ноге, а в области левой ягодицы запульсировала боль.

Снова взрыв в голове.

Она резко вскрикнула и задрала вверх руку в которой поблескивал сталью серебристый нож.

Но уже в следующее мгновение она ругала своего пятилетнего сына Мишу за дурацкую привычку кусаться, а нож с металлическим скрежетом ударился о стоящую на столе пустую тарелку для салата, отлетел в угол мойки и обиженно замолк.

Отчитывая сына классической родительской заготовкой, ничего оригинального: «Так нельзя, мне больно, кусаются только злые собачки», Мила прислушивалась, бросая на дверь мелкие быстрые взгляды воришки– карманника.

Мужа не ощущалось.

Поссорились они еще неделю назад, и она не собиралась подходить к нему первая и заговаривать о каких-то бытовых глупостях, чтобы помириться, как это было раньше. Эта смс уже никак не вписывалась в рамки приличия.

Как он мог?

Как?

–Уже ничего не будет как раньше, вам конец…– снова раздался в голове все тот же ехидный, но уже более тихий голос.

В кухне светило солнце в окно, Мила нахмурилась. Даже оно оставило ее недовольной. Она хмурится и у нее теперь будут морщины на лбу!

Карниз был высоченным. Мила со своими метр шестьдесят пять на фоне этого окна, залитого светом, в нежно-кремовом трикотажном домашнем платье в пол, смотрелась фарфоровой статуэткой из бабушкиной коллекции «дамы на прогулке», только кружевного зонтика не хватало. На первый взгляд, эта задумка казалась невозможной.

Но разве женщину, которая что– то решила, остановит такая мелочь, как невозможное?

Мила взялась за дело.



Сцена 7. Райковский



Ее отважные попытки задернуть тяжелые, расшитые золотыми розами шторы, со стороны казались забавными. Так маленький ребёнок пытается дотянуться до вазы с конфетами, которую убрали на шкаф.

Райковский не спешил на помощь жене, потому как знал-только он сделает шаг ей навстречу, это будет расценено, как слабость. Простое, невинное желание помочь в бытовом вопросе, может превратиться чуть ли не в тему для диссертации по психологии отношений в браке под названием «Муж с поджатым хвостом или История Одного Подкаблучника».

Взвесив все «за» и «против», он бросил беглый взгляд на опасности, которые могли причинить супруге реальный вред. Не слишком скользкий пол, высота подоконника, расстояние до угла столешницы. Острый ум бизнесмена работал, как вечный швейцарский механизм. Быстро, четко, без лишней лирики и прочих подобных проволочек. Результат: вероятность опасности равна десяти процентам из ста. Если же он подойдет и поможет, вероятность того, что она почувствует над ним власть– девяносто девять и девять.

Ответ очевиден.

Вспомнилось, как она обычно смотрела на него еще несколько дней после таких историй.

Как на нищего или калеку.

Его передернуло.

Сколько все это длится? Да, неделя как раз сегодня. Эта холодная война могла бы войти в историю, как самая глупая.

Райковский снова невесело усмехнулся.

Пакеты бренькнули пластмассово-стеклянным содержимым о каменную столешницу.

Он знал, что Мила ничего не приготовит.

Ну вот и отлично. На кухонном столе лежал натюрморт из разряда «неопознанное нечто», но выглядело это все, надо сказать, достаточно аппетитно, даже красиво. Кто это будет раскладывать по тарелкам, придавая изысканной пище изысканный вид, его интересовало не больше, чем то, есть ли у мышей мигрень. Он и так сделал практически невозможное-проснулся в воскресенье раньше десяти утра и поехал покупать еду для ее гостей.

И неплохо было бы сходить в душ, ему было очень жарко в холодной кухне эти 15 минут. В кармане тихонько пискнул мессенджер. Райковский достал смартфон и уже через пару секунд его тело совершало привычные, автоматические движения по изученному за неделю маршруту: коридор, лестница вниз, ступеньки, кабинет. Сознание же с удовольствием нырнуло в яркий, струящийся радостной феерией виртуальный мир, где его ждали красивые лица, комплименты, огромные букеты пестрых цветов, дальние путешествия, смешные видео, лайки, подтянутые красивые женщины, у которых не бывает плохого настроения.

И котики… почему у них нет Котика ?



Сцена 8.



Мила вздрогнула от звука за спиной. Райковский. Спина стала негнущейся, как гипсокартонная перегородка между кухней и комнатой для гостей, которую они придумали в прошлом году. Руки продолжали глупо двигать шторы, расшитые золотыми розами.

Туда-сюда. Туда-сюда.

Хорошая Мила очень хотела, чтобы муж подошел под предлогом помочь и они, может, помирились бы. И это все закончилось бы, наконец. Плохая Мила ждала, когда он подойдет, чтобы сказать, что сама прекрасно со всем справится и со злорадной гордостью попросит не мешать.

И внизу, в районе желудка, под ложечкой, защекочет сладкое чувство собственного превосходства. Мурашки побежали по телу от приятных воспоминаний. Она любила это чувство, когда Райковский, этот уверенный в себе, красивый, успешный мужчина, предмет зависти абсолютно всех знакомых дамочек и девочек, подходил к ней после ссор с виноватым видом. Подходил, даже когда она была виновата. Он нуждался в ней, в той свободе, которую она ему давала. Наступая собственной гордости на горло.

Это и есть любовь.

Жертва, принесенная во имя другого.

Белая голубка шумно приземлилась на козырек с той стороны высокого светлого окна. Мила, продолжая стоять на высоком табурете, прикоснулась к стеклу и легонько постучала по стеклу.

Сзади раздалось приглушенное «динь -динь». Телефон Райковского.

И снова волна злости.

И словно подтверждая эту злость, за спиной хлопнула дверь. Черная рука обиды сжала сердце.

Не подошел…не помог…

А она очень даже могла и поскользнуться, и упасть, и удариться головой об .. обо что нибудь!

Или вовсе выпасть в окно..да что угодно!

Ей казалось, что все тело парализовало, и она сейчас умрет. На глазах начали наворачиваться слезы. Она летела в чёрную, бесконечную пустоту. И эта пустота была внутри. Белая голубка смотрела на нее неподвижными глазками– точками, чуть наклонив набок маленькую гладкую головку.

Какая красивая гостья. Знала бы она…

Гости !

Мила перестала падать.

Женщины победят любое горе, если дело касается ужина.

В два скачка, ловко, как маленькая обезьянка, преодолев расстояние от окна до кухонного гарнитура, где ещё пару минут назад ей грозила «смертельная опасность», уставилась на стол. В фирменных пластиковых прозрачных коробках из «Руссо» (заехал!) лежало нечто странное. Мила поймала себя на том, что ей было страшно это трогать.

Он что, издевается?

Кончиком вилки она ткнула одну из пластиковых коробок так, как будто там могла находиться крайне токсичная инопланетная субстанция. Что за дрянь? Что за серая каша? А это что за слизни?

Прекра-а-а-сно!

А не пойти ли ему к черту?

Мила, брезгливо бросив на неразобранные пакеты кухонное полотенце, резко развернулась и быстрыми маленькими шагами вышла из кухни.

Сцена 9. Миша



Миша обожал кислых червячков. Эти мармеладки были его любимым лакомством, и как ни старались его уговорить родители любить их чуть поменьше, им это не удавалось. А в последнее время его никто и не уговаривал, и от этого Мише было и радостно и грустно.

Вкусно, но уже не так и хочется.

Первую пачку он съел еще в машине, быстро, и причмокивал при этом от кислого вкуса на языке и небе, которое уже начинало щипать, но от этого хотелось съесть еще больше. А вторая пачка была погребена в пакете с едой и там, конечно, затерялась. Но сейчас Миша про нее почти забыл. Он очень хотел попробовать этот торт, который купил папа для гостей, хотя бы с краешка, все равно никто не заметит. Осторожно открыв пластиковую упаковку, он залюбовался ровным, как заснеженный двор около дома, слоем крема, который тут же захотелось слизнуть.

.

Получить полную версию книги можно по ссылке - Здесь


Следующая страница

Ваши комментарии
к роману В сундуке - Kikki Wild


Комментарии к роману "В сундуке - Kikki Wild" отсутствуют


Ваше имя


Комментарий


Введите сумму чисел с картинки


Партнеры