Разделы библиотеки
Алмазы для Бульварного кольца - Ринат Валиуллин - Читать любовный роман онлайн в женской библиотеке LadyLib.Net
Алмазы для Бульварного кольца - Ринат Валиуллин - Скачать любовный роман в женской библиотеке LadyLib.Net
Валиуллин Ринат Рифович
Алмазы для Бульварного кольца
| Предыдущая страница | Следующая страница |
«Предолимпийский балдеж»
Столица СССР в преддверии Летних Олимпийских игр 1980 года представляла собой довольно курьезное зрелище. Один из москвичей или гостей столицы в длинной очереди к уличному автомату с заморским напитком «Фанта», которым оперативно заменили привычную газировку с сиропом или без, скорее всего, находясь под легким воздействием более действенных, крепких напитков, очень метко охарактеризовал Олегу тогдашнее состояние Москвы и ее обитателей: «предолимпийский балдеж».
В столичных табачных киосках, где до этого продавали папиросы, сигареты, спички и прочую мелочь, появилась вожделенная жвачка, жевательная резинка, «чуинг гам»! Вот в это вообще невозможно было поверить. Олег пробовал ее только в десятом классе – в порциях не более половины или даже четверти пластинки – благодаря другу и однокласснику, у которого родственники жили в ГДР, и куда тот пару раз ездил по их приглашению. И еще как-то Вероника, его старшая сестра, привезла вместе с парой бутылок тамошней воды в бутылках по 0,33 литра (потому что это тот самый объем жидкости, который позволяет человеку утолить жажду!) несколько жевательных резинок из Прибалтики, правда, не «фирменных», а местного производства. Появившаяся перед Олимпиадой советская жвачка была трех видов – мятная, фруктовая (апельсиновая, малиновая и клубничная), которые были более-менее приличными, хотя довольно быстро теряли свой аромат, и кофейная. Эту жевать было невозможно из-за навязчивого и приторного, неестественного, как и сам советский растворимый кофе, вкуса. Кроме того, ни одна из советских жвачек, в отличие от фирменных западных, не позволяла выдуть из нее пузырь. Казалось бы, мелочь, но когда ты видел парня или девушку с прилепленным к губам белым пузырем, ты сразу же понимал: «Это да, это фирма́. В упаковке, с неизменной олимпийской символикой в виде условного изображения одной из башен Кремля со звездой наверху и пятью олимпийскими кольцами внизу, было по пять пластинок. Тогда многие товары носили этот символ, что автоматически повышало их розничную цену на 15 процентов. Советская жвачка стоила полтинник, пятьдесят копеек, а фирменную на черном рынке из-под полы все еще уверенно продавали за три рубля. И, тем не менее, выпуск советской жвачки был огромным достижением, и «Партия и правительство» вместе с фабрикой «Рот Фронт» под Олимпиаду не зря наладили ее производство. Советские люди теперь с особой гордостью ходили мимо иностранцев, двигая челюстями, не очень стремясь закрывать рот, в котором периодически белела наша родная советская «чуинг гам». Чем вам не подрыв западной капиталистической экономики и не торжество идей социализма и коммунизма? Оставалось лишь чуть-чуть поднажать, и загнивающий капитализм окажется в полном нокауте.
Помимо жевательной резинки, олимпийская Москва (но отнюдь не все остальные города Советского союза) обогатилась целым рядом деликатесов, таких как пепси-кола и фанта в изящных бутылочках, фруктовыми напитками в треугольных пакетах с прикрепленной к ним соломинкой. В столе заказов при магазинах можно было заказать и потом получить финское масло и финскую копченую колбасу сервелат. Колбаса, хотя и довольно дорого, также продавалась в нарезанном виде небольшими порциями, что сразу же оценили любители выпить на троих – в подъезде, за отсутствием рюмочных или баров, где подавали только пиво, но не крепкие напитки. Квас и пиво, а еще и те же колу и фанту стали продавать – немыслимое дело! – в одноразовой пластмассовой или бумажной посуде, которую, по опустошении емкости, советский человек бережно клал в авоську и уносил домой, чтобы они потом служили ему по несколь-ку лет.
Менты (ни у кого и язык не поворачивался сказать «поганые») ходили по городу в белой форме и обрели в те предолимпийские дни какую-то несвойственную им стать, достоинство и вежливость. Одновременно с ними порядок на улицах «блюли» бесчисленные бойцы невидимого фронта – сотрудники Комитета государственной безопасности, которые обычно перемещались по городу парами, одетые в штатское, высматривая потенциальных нарушителей общественного порядка и социалистической нравственности и, время от времени, напоминая упившимся фантой и пепси-колой, кто в стране хозяин и как нужно «Родину любить».
Лиза и ее школьная подруга Оксана в легких плащиках сидели ближе к вечеру в сквере неподалеку от метро «Спортивная», у Новодевичьих прудов и болтали о своем, о девичьем. Дело было ранней весною, солнце начинало уже потихоньку прогревать освободившуюся от снега землю. Стройных молоденьких девушек можно было принять за старшеклассниц, которые вырвались из душных классов и забросили домой портфели, обретя, наконец, свободу – от школы и еще не пришедших домой с работы родителей.
Сквер был полон людьми, мамашами с детьми, мужчинами, играющими в домино, молодыми папами, толкающих впереди себя коляски. Лиза и Оксана сидели чуть в стороне, на скамейке, глядя в сторону лесопарка, со свободно продававшимися теперь в Москве сигаретами «Мальборо». Они еще не объявили родителям и близким о своей новой взрослой привычке, поэтому отрывались по полной, находясь вдали от дома и чувствуя себя зрелыми независимыми людьми.
– Хочу уйти, но не могу. Нет выхода, куда я пойду? К матери? Еле вырвалась, думала – на свободу…
– Выход всегда есть. Просто надо найти дверь, – вдохнула очередную порцию табака Лиза. – Я вот тоже с родителями живу. Не сахар, конечно, но мы ладим.
– Значит, я к тебе за дверью.
– За выходом, – постаралась сделать кольцо, выдохнув дым, Лиза, но ничего не вышло. – Только я так и не поняла, в чем причина?
– Надоело постоянно получать по морде. От мужа. Пусть он и гражданский.
– По морде? Он тебя бьет?
– Пусть не физически, но морально, а это еще больнее. Постоянные пинки в душу. Причем ни за что, просто так, «для профилактики», как он сам потом извиняется. И это не вчера началось. Порой такая тоска накатывает, что хочется послать все, напиться и забыться.
– Значит, уже уходила?
– Уходила, к матери, с ней тоже не сахар, тесно там, сама знаешь: бабушка, брат, каждый со своими тараканами, тоже выматывает. Петя все время названивал, просил вернуться, в итоге вернулась.
– То есть ты все еще любишь его?
– Да какая там любовь. Нет ее давно. Сплошная нелюбовь.
– А что мешает уйти насовсем?
– Во-первых, некуда, это еще хуже, чем с матерью, во-вторых, на что я буду жить?
– Тогда оставайся, если тебе нравится жить без прав. Я бы так не смогла.
– В том-то и дело, что не нравится.
– Уходить надо один раз и насовсем, с вещами. Найти работу, снять квартиру.
– Ты знаешь, сколько стоит снять квартиру?
– Сними комнату.
– А где я найду работу, чтобы обеспечить и себя, и мать, я же ей тоже помогаю, – не найдя поблизости урны, Оксана бросила окурок на землю и стала затирать его ногой. – Я же обычный технолог. Работаю на молочном комбинате, хотя понимаю, что не мое это.
– Для начала найди любимую работу, вдохни немного свободы, – сделала еще затяжку Лиза и улыбнулась.
– Легко тебе рассуждать, тебя твой Олег любит.
– Это не так важно, главное, чтобы ты себя сама полюбила.
– Сейчас я даже не знаю, что значит дышать, что значит воздух. У меня постоянная борьба за дыхание.
– Ты не знаешь – я знаю, ты же сильная.
– Думаешь, у меня получится?
– Обязательно. Пора учиться любить себя, не жалеть, а именно любить. Ты умная, молодая, красивая.
– Знаешь, не хочу быть сильной, слабой хочу. Ты знаешь, в чем сила женщины?
– В чем?
– В руках, в которых можно быть слабой.
Мимо проходил парень, примерно их возраста, в светлой отглаженной рубашке, с ухоженными ногтями, который, улыбаясь, подошел к ним и попросил прикурить:
– Привет, девчата. Отдыхаете?
– Да, но вы нас, пожалуйста, извините, мы беседуем, – Оксана вежливо, но твердо предложила парню продолжить свой путь. Со стороны за происходящим наблюдал его коллега, в такой же светлой рубашке и характерной олимпийской куртке, которыми тогда экипировали переводчиков и так называемых «сопровождающих» иностранные делегации, что уже начали прибывать в Москву.
– А, ну ладно, – ответил парень и вернулся к своему другу, что-то ему пробормотав на ухо.
– Этим-то что надо? Давно уже вокруг нас ошиваются, – почувствовала неладное Лиза.
– Того же, чего и остальным, – усмехнулась Оксана. – Этот просто так не отстанет, у него на лбу написано.
Минуту спустя парень вернулся к девушкам и уже с некоторым напором в голосе спросил:
– Гражданки, а вы разве не знаете, что после семи часов вечера в общественных местах действует специальный режим: город переходит на особое положение?
– Первый раз слышу, – ответила Лиза. – И что, теперь нам уже и на улицу выйти нельзя?
Парень подошел к девушкам вплотную и поставил правую ногу между сидящими на скамейке:
– Можно, но только когда я разрешу! – тихо и угрожающе произнес молодой гэбэшник и резко ударил Оксану тыльной стороной ладони по щеке. Вторая пощечина досталась Лизе, удар был сильный, даже сигарета вылетела из ее руки. Когда девушки, ошеломленные и потерявшие ориентацию, обхватили лица руками, мужчина схватил за шею Оксану и толкнул так, что та упала на землю.
Гэбэшники исчезли, будто их и не было.
Оправившись от шока, Лиза в слезах стала поднимать подругу и беззвучно глотала «Помогите!», обращаясь к мужчинам, которых в парке было более чем достаточно. Но те лишь отводили взгляды в сторону, делая вид, что ничего не заметили.
– И здесь по морде, – попыталась улыбнуться разбитой губой Оксана, – только захочешь быть слабой – получи! Ты права, нельзя здесь быть слабой, не время и не место, – поднялась она с земли и стала быстро отряхиваться, будто торопилась избавиться от этого темного пятна в своей биографии.
Получить полную версию книги можно по ссылке - Здесь
| Предыдущая страница | Следующая страница |
Поиск любовного романа
|
Партнеры