Анна навсегда - Ярославия Кузнецова - Читать онлайн любовный роман

В женской библиотеке Мир Женщины кроме возможности читать онлайн также можно скачать любовный роман - Анна навсегда - Ярославия Кузнецова бесплатно.

Правообладателям | Топ-100 любовных романов

Анна навсегда - Ярославия Кузнецова - Читать любовный роман онлайн в женской библиотеке LadyLib.Net
Анна навсегда - Ярославия Кузнецова - Скачать любовный роман в женской библиотеке LadyLib.Net

Кузнецова Ярославия

Анна навсегда

Читать онлайн

Аннотация к роману
«Анна навсегда» - Ярославия Кузнецова

Она – журналист. Она любит свою работу, свою собаку и своего Мужчину. У неё обыкновенная размеренная жизнь. Она – обычная девушка, каких миллионы.Но всё меняется однажды утром, когда она приходит в себя в затхлом, заросшем плесенью и грибком подвале. Теперь у неё новая жизнь. Новое имя. И новый муж. Он говорит ей, что она больна. Что она потеряла память и полгода пролежала в психиатрической клинике. И что ей нужно вспомнить всё.
Следующая страница

1 Страница

В этой жизни меня зовут Анна.

В этой жизни мне всегда будет ровно 25 и ни днём больше.

В этой жизни нет воскресенья. Нет Нового года. Нет солнца. Нет звездопада. Нет неба. Здесь нет ничего из того, что окружает всех вас. Всех, зажравшихся удобствами настолько, что новые средства комфорта не приносят вам ничего, кроме нового приступа тошноты от потраченных впустую денег.

В моей сегодняшней жизни есть только Я, Он и четыре бетонные стены, обшитые дешевой фанерой для лучшей звукоизоляции. И, поверьте, самое главное удовольствие в жизни – это чисто вымытые волосы и недавно вынесенное ведро.

Моя прошлая жизнь закончилась в обычный летний день, ничем не отличавшийся от сотен предыдущих, когда я гуляла с собакой перед сном. Было тепло, темно и ярко от тысячи огней ночного города. Я слушала произведения композитора позапрошлого века у себя в наушниках, а мой маленький питомец семенил рядом, вынюхивая в траве кузнечиков. Мы были абсолютно счастливы. Я – от того, что, наконец – то, наступило по – настоящему жаркое лето, которое я могу вдохнуть так глубоко хотя бы вечером под звездным небом, а пес – от того, что его вывели на прогулку. Ему вообще всегда было нужно для счастья так мало.

Последнее, что я запомнила – это вдох полной грудью. Пахло вечерним теплом, переспелой вишней и пылью от четырехполосной автодороги, которая проходила за гаражами. Я смотрела в ночное небо, усыпанное миллиардами звезд, и вдыхала предельно глубоко, пытаясь пресытиться теплом пыльного города на много зимних месяцев вперед. Вокруг не существовало ничего, кроме меня, лета и черной ночи. Очень зря.

Я догадывалась, что Он следит за мной, но списывала всё на профессиональную паранойю. Как часто в городе вы обращаете внимание на серебристый Солярис? У каждого пятого такая машина, а буквенно – цифровое сочетание на номерном знаке недостаточно коротко для запоминания. Хотя, быть может, мне просто страшно было запомнить его, чтобы вдруг не остаться один на один с осознанием того, что машина одна и та же и преследует она именно меня. Этот Солярис почти месяц возникал на моем пути из ниоткуда. Я выходила из подъезда, а он резко давал по газам, с визгом покидая свое парковочное место. «Сосед?» – думалось мне. Я приходила на работу и видела, что машина пустая стоит прямо под моим окном. «Коллега» – успокаивала я себя. Я шла в супермаркет возле дома вечером после прогулки с собакой и наблюдала, как он паркуется на небольшой площадке, оборудованной под стоянку. «Просто поздний покупатель» – мысленно вздыхала я.

У меня не было врагов. А муж меня обсмеял, когда я поделилась с ним своими страхами.

– Николь, ты хоть представляешь, сколько серебристых Солярисов в нашем городе? – спросил он меня, когда вечером за ужином я попыталась поговорить с ним о том, что так сильно тревожило меня последние пару недель.

– Я не фанат авто, милый, ты же знаешь, – ответила я ему, макая в чай печеньку, что всегда вызывало улыбку у моего Мужчины. Я это прекрасно знала и таким образом попыталась надавить на него. Вроде «ну, я же такая милаха, просто поверь мне». – И тем не менее мне приглянулась именно эта машина. Не любимая мною Киа. Не Тойота, которая, действительно, у каждого второго. Именно Солярис.

– Ты просто параноишь. Ники, попробуй зациклиться на Киа Рио, например, и тебе будет казаться, что за тобой следят, потому что такие машины тоже встречаются часто.

– Я попробую, – ответила я ему тогда и быстренько перевела тему, чтобы не выглядеть шизофреником перед Любимым Мужчиной, который относился ко мне так нежно, так трепетно и так серьезно.

По – большому счету он был прав. Откуда враги у журналиста в провинциальной информационной газетке, освещающей будни горожан? В своих статьях я писала о качестве асфальта, уложенного на центральной площади ко дню города в мае. О том, что приют для бездомных животных едва сводит концы с концами, о празднике урожая, прошедшем на выходных, придумывала смешные комментарии к фотографиям солнечного затмения, составляла отчеты об общегородских мероприятиях и брала интервью у бабушек, которые в силу возраста не могли самостоятельно разобраться в запутанной сфере ЖКХ. Еще у меня была собственная колонка, где я могла отвечать на вопросы, которые нам задавали в группе в социальной сети. Но и там не было ничего криминального. В – основном, население нашего городка интересовали вопросы из разряда «как избавиться от страха перед полетом» и «где купить морошку по цене, ниже рыночной».

Я принципиально не лезла в политику и не пускалась в рассуждения о том, почему у детского сада течет крыша два раза в сезон, когда здание администрации обшили мраморной крошкой на общую сумму 38 миллионов рублей. Главредша ко мне относилась снисходительно. Почему – то мне прощалось больше, чем другим. Именно поэтому, когда я на планерке между темами для статьи о вчерашнем собрании депутатов и днем Смайлика выбирала второе, все на это снисходительно закрывали глаза.

Откуда могут быть враги у журналиста, который по четыре часа подряд скачет на оживленном перекрестке с микрофоном, желтой улыбочкой в руке и фотографом за своей спиной, приставая ко всем прохожим с вопросом: «А вы знали, что сегодня день Смайлика? Быть может, вы хотите улыбнуться на камеру?». Это просто глупо. При таком раскладе враги скорее бы появились у Вельки, которая лезла со своим диктофоном в самую грязь, пытаясь раскопать вместе с полицией, кто же делает закладки в неблагополучном районе на окраине и кто подставил сутенера Сэта, поджогом машины его соседа. Велька была тем человеком, который первым хватается за все статьи о домашнем насилии, расчлененке в парке возле пруда и убийстве матери троих детей лишенной родительских прав. Я бы не удивилась, даже если бы она однажды не вышла на работу по причине: «да я тут за городом себе могилку копаю, пока ребятки держат меня на прицеле. Клянусь, это будет моя лучшая статья, готовьте разворот!».

Тем не менее, уверенность в том, что машина одна и та же и появляется повсюду она неспроста, держала меня в постоянном напряжении. Для этого не требовалось запоминать её номер. Достаточно было видеть ядовито – зеленого плюшевого кролика, который болтался на лобовом стекле, смешно трепыхая лапами при движении. Сколько в день вы встречаете на своем пути серебристых Солярисов? А в скольких из них болтается плюшевый кролик на присоске?

Я до сих пор помню то ощущение, когда от резкой боли проваливаешься в темноту. Когда ты прикладываешь все силы для того, чтобы остаться в сознании, но проклятая физиология оказывается сильнее тебя. Но не это было самым страшным. Перед тем, как упасть на землю, я почувствовала, как из моей руки выскользнул поводок. Я потеряла свою собаку. Я не знаю, сколько времени прошло в моей новой жизни, но потерявшийся пёс не давал мне покоя до сих пор. Я спрашивала Его: «Узнай, вернулся ли пёс домой? Он в безопасности? Мой муж гуляет с ним по вечерам?». Но Он только качал головой в ответ: «Анна, ты совсем плоха. Твой муж Я. А собаки у нас никогда и не было. У нас был кот. Но он умер прошлой весной. Пора смириться с утратой».

И тогда мне вновь и вновь казалось, что я схожу с ума.

Двадцать восемь лет меня звали Николь. Почти десять лет я прожила с самым прекрасным Мужчиной на свете. Мы планировали ребенка. Мы мечтали о собственном домике на берегу моря. Мы завели мне собаку, чтобы я не ленилась бегать по утрам и вечерам. А однажды утром я проснулась рядом с незнакомым мне мужчиной, который называет меня Анной и показывает фотографии с нашей свадьбы и фотографии нашего сына – младенца, который умер от асфиксии. «И после этого ты называешь себя Николь и просишь узнать, вернулась ли твоя собака к твоему мужу» – завершал он свои рассказы всегда одной и той же фразой.

– Если я твоя жена, то почему ты держишь меня в подвале? – спрашивала я его.

– Потому что ты опасна. Я не хочу, чтобы тебя снова закрыли в палату с психами и пичкали таблетками, от которых у тебя текут слюни.

Когда я слышала этот бред сумасшедшего, мне казалось, что слюни у меня потекут сейчас от его рассказов обо мне.

Я помню свой первый день в этом бетонном подвале, обшитом изнутри фанерой, так ясно, словно он был вчера. В моей голове находились тысячи молоточков, которые одновременно изнутри стучали по затылку и обычное поднятие головы для осмотра помещения, в котором я находилась, превращалось в невыполнимую задачу. Я лежала с закрытыми глазами, и, положив прохладную ладонь себе на лоб, пыталась детально восстановить общую картинку вчерашнего вечера. Точно. Мы ведь собирались на вечернюю прогулку. Оставив собаку ждать меня в коридоре, я поцеловала мужа в колючую щеку. Я всегда так делала, даже если разлука не составляла больше десяти минут.

– Мы скоро вернемся, но ты будь умничкой, скучай изо всех сил.

– Я только и делаю, что скучаю по вам, – пробурчал он сонный из – под одеяла. – Мы категорически мало видимся. На этих выходных я организую корпоратив своим ребятам, без них я бы просто задохнулся от этих диких условий последних месяцев. А вот потом, обещаю, я весь ваш.

Выпишу себе три дня выходных, щедро приправлю их премией, и мы поедем за город. Будем купаться в озере, жарить шашлыки и друг друга.

Я от души рассмеялась. Мой муж часто отвечал мне грубее, чем того требовала ситуация. Но это была часть его. А я любила его всего целиком и без остатка. Со всем скопом его плюсов и минусов.

– Дождаться уже не могу! – ответила я ему и запланировала на следующую неделю три дня за свой счет.

В конце концов, могу себе позволить. Моя зарплата в добрый десяток раз меньше, чем у мужа. Мы ничего не потеряем, если я вообще останусь дома и больше никогда не выйду на работу. Но журналистика – это моя душа. Моё призвание. Моя жизнь. Когда работа в радость, я готова на неё ходить даже за чай с печеньем.

Я уже обувалась в прихожей, когда он зачем – то вышел нас проводить.

– Солнц, мы вернемся через полчаса максимум, – сказала я ему тогда. – А ты прощаешься так, словно навсегда.

– Мне так мало тебя, родная, – ответил он и чмокнул меня в макушку. Он знал, что я люблю, когда он так делает. За эти десять лет он узнал обо мне всё. Иногда я даже с обидой говорила ему, что, наверное, сложно продолжать любить такую предсказуемую жену. Но он лишь загадочно улыбался.

И вот теперь я не могла понять, где же я нахожусь и почему здесь так холодно и душно. Я приложила обе ладони к вискам, запустив пальцы в волосы, словно так возможно было унять ноющую тупую боль и почувствовала на своей коже комки налипшей грязи. Тогда, наконец, я открыла глаза. Поначалу мне показалось, что это чья – то глупая шутка. Но кому могло понадобиться закрывать меня в коробке? Стены, пол и потолок были одного цвета. Цвета фанеры. Там, где должно было располагаться окно, был нарисован крест-накрест перечеркнутый квадрат, по периметру которого была криво наклеена светодиодная лента. Мне пришла в голову мысль, что это, наверное, грубая интерпретация дневного света.

Я лежала на толстом и мягком матрасе, укрытая легким белоснежным пледом. Под головой покоилась высокая пуховая подушка. На этом плюсы моего заточения заканчивались. Я перевернулась на спину и засунула руки в карманы своего комбинезона, в попытке нащупать телефон или ключи от дома. Но там было пусто. Ровно, как и в остальном. С пальцев моих рук пропали все кольца, кроме обручального, с ушей все серьги, а с шеи – золотая цепочка с крестиком, подарок мужа на моё совершеннолетие. В моей больной голове всё встало на свои места. Меня обокрали. Надо вставать и плестись домой, сдаваться мужу, пока он не сошел с ума от пропажи любимой женщины.

– Молли! – закричала я и вскочила на ноги. Перед глазами поплыли разноцветные круги, и я едва удержалась на ногах.

– Молли!!! – звала я изо всех сил, пытаясь простучать стену в поисках двери.

Мой любимый маленький пес, моя верная девчонка, она не могла потеряться. Иначе как же ей искать дорогу домой? Паника подступала к горлу. Золото, телефон, ключи от квартиры – это всё сейчас было таким пустяком по сравнению с тем, что пропал мой любимый маленький товарищ.

– Молли! – кричала я, надрывая голос.

Спустя, казалось, целую вечность, где – то вдалеке раздался шорох, будто кто – то тихонько двигал щеколду на двери. Вслед за звуком, в сторону плавно уехала одна из фанерных стен. Как я и ожидала, за ней оказалась дверь, распахнутая настежь. На входе стоял человек высокого роста и больших размеров. Мне не было видно его лица в полумраке, но, на всякий случай, я отошла в самый дальний угол. Это глупо, ведь бежать из фанерной коробки мне было некуда, но инстинкт самосохранения кричал, что стоя как можно дальше от похитителя, у меня будет больше шансов спастись, если он допустит ошибку.

– Вы забрали всё ценное, что у меня было с собой, – я мысленно удивилась, откуда вообще у меня взялись силы заговорить первой с этим бугаем, поэтому продолжила еще тише и неуверенней, чем начала.

– Если нужно, вы можете потребовать у моего мужа выкуп в разумных пределах. Он заплатит за меня, я уверена. Не подходите ближе, пожалуйста, ведь я еще не видела вашего лица. Я не смогу вас опознать, а вы сможете меня отпустить.

– Анна, прекрати нести этот бред, – ответил он грудным баритоном. «Очень странно знакомый голос» – отметила я про себя, а вслух облегченно вздохнула.

– Я так и знала, вы похитили не ту девушку. Вам нужна не я. Моё имя Николь.

– Анна, я второй раз прошу тебя прекратить немедленно этот бред. После третьей просьбы я просто развернусь и уйду. До завтра ты пробудешь в одиночестве.

Не совершая ни малейшего движения, он продолжал стоять в тени, словно кукольное чучело, оставаясь неопознанным мной. В его тоне я не слышала никакой враждебности, только глубокое непрошибаемое спокойствие, поэтому я осмелилась продолжить разговор, а не замолчала, как он мне приказал. Ну, и еще потому, что мне хотелось пить, и я боялась, что он оставит меня тут в одиночестве умирать от жажды, если я не попытаюсь наладить с ним контакт прямо сейчас.

– Окей, вы можете называть меня так, как хочется вам. Но почему именно я? Я боюсь, что вряд ли смогу представлять для вас какой – либо интерес.

Я подбирала слова так осторожно, будто пробовала их на вкус. И это сработало. Он до сих пор не делал ни шага в мою сторону, но попытка выстроить диалог прошла удачно. Он откликнулся.

– Потому что я выбрал тебя. И ты нужна мне любой. Не имеет значения, излечимо это или нет. Я буду рядом.

Наш разговор начинал походить на сломанный телефон. Кто – то кого – то сейчас явно недопонимал. Либо моя ушибленная голова не усваивала информацию, либо этот человек напротив не в себе.

Я сделала еще полшага назад и спиной прижалась к теплой фанере, которой была обшита моя тюрьма со всех сторон. Страх оказался настолько силен, что меня потряхивало как при лихорадке. Я съёжилась, безуспешно пытаясь хоть немного успокоиться, и смотрела на него в упор, пытаясь осознать хоть что – то из происходящего.

Тысячи просмотренных фильмов в моей голове напоминали о том, что я должна знать, как необходимо вести себя, оказавшись в тех условиях, которые сейчас диктовались мне помимо моей воли и желания. Но, если кто – то когда – то прочтет мои записи, я хочу сказать, что вот именно ты, да – да, ты, никогда не сможешь предсказать, как поведешь себя в стрессовой ситуации, пока лично не окажешься в самом её эпицентре. Героини американских ужасов/триллеров/драм/трагедий вели себя нелогично настолько, насколько им велит сценарий. И всегда, глядя на них, я могла с уверенностью предсказать исход событий: "Дамочка, не кричи, этот идиот тебя услышит", или же "беги быстрее, не оглядывайся, это так просто", или "найди к нему подход, он взрослый ребенок, с ним так легко будет договориться".

Но вот сегодня, здесь и сейчас, главная героиня драмы – это я. И я смотрю в упор на смутно знакомый мне силуэт мощного бугая в дверях. А он смотрит на меня (или не на меня, мне отсюда не видно, он в тени). Мы находимся друг напротив друга и, чёрт его знает, что мне делать дальше.

Больше всего хотелось, чтобы сейчас кто – нибудь швырнул мне в лицо липким поп – корном и подсказал выход из сложившихся не в мою пользу обстоятельств.

Но вокруг не было ни единого зрителя. Только я, он и стены. Голые бетонные стены, обшитые фанерой с химическим запахом дерева.

– Анна, – позвал он.

Поскольку здесь больше не было людей, кроме нас с ним, я на всякий случай молча подняла голову и посмотрела на него.

– Я просто хочу сказать, что не нужно меня бояться. Я не знаю, помнишь ли ты меня, но я никогда не причинял тебя боли.

Я наклонила голову вниз и продолжила смотреть на него исподлобья, изредка смахивая с лица непослушный локон, который постоянно норовил упасть мне на глаза. Наверное, со стороны я выглядела, как загнанный зверь, ищущий всего один промах хищника, чтобы либо напасть самому, либо бежать как можно дальше отсюда. Внушительная фигура в дверях продолжала стоять без движения. А я нервно дергалась, меняя положение каждые несколько секунд. Внутри меня всё кипело от страха и злости. Единственное, чего мне сейчас хотелось – это пожить еще хоть минутку. Как ни странно, вся моя храбрость куда – то делась в тот момент, когда она была нужна мне так сильно. Я ждала чего угодно, лишь бы протянуть еще хоть одно мгновение и дождаться всего одного промаха с его стороны.

Он ждал моей реакции. Тишина больше не могла длиться вечно.

– То есть, ты похищаешь меня посреди ночи. Увозишь за тридевять земель от любимого мужа, выкидываешь за борт мою собаку и говоришь, что я должна тебя помнить? Ты кто вообще такой?

– Я твой муж, – ответил он практически шепотом и шагнул в мою тюрьму. Вместе с этим шагом с его лица ушла тень, и я его узнала в тот же момент, ведь мы были знакомы уже большую половину жизни. Я закрыла глаза и сползла по стенке вниз, чувствуя, как моя мягкая толстовка цепляется за мельчайшие опилки, торчащие из фанеры. Мне не хотелось верить своим глазам.

– Это шутка? Розыгрыш? – спросила я, ожидая оваций и взрыва хохота за дверью.

Но этого не произошло.

Он молчал. В его руках было ржавое ведро, которое сейчас он ставил за дверь, повернувшись ко мне спиной. Да, я знаю, что это был отличный шанс если не сбежать, то хотя бы попробовать. Но я была настолько шокирована, что упустила подходящий для побега момент.

– Твою мать. Что за нахрен ты творишь? У меня разбита голова, ты держишь меня в подвале… Ты осознаешь, что, когда я свалю отсюда, то тебе категорически не поздоровится? – закричала я, даже не пытаясь сдержать слезы бессилия и злости.

– Анна, – ответил он. – На этот раз я предусмотрел всё. Мы состаримся вместе. Обещаю.

Он поклонился так, как это обычно делают в театре, срывая аплодисменты, и покинул меня. Я осталась в окружении вонючих фанерных стен, импровизированной кровати и старого ведра, установленного в углу за дверью.

Арис. Мы все учились в одной школе. Я была в седьмом, когда он уже заканчивал десятый. Наша школа не была элитной, именно поэтому мы все были знакомы и знали друг друга в лицо. Мы все варились в одном огромном районном котле. Я училась там, где были намешаны дети из обычных семей со средним достатком, и дети со дна. Дети, которые кочевали из интерната в пропитую комнату в общаге родителей. И дети, изучавшие три иностранных языка по выходным. В моём классе, о чем я могу сказать с гордостью, не было никакого разделения на элиту и слои "снизу". Все вместе мы прогуливали уроки и курили за гаражами у школы, не рассчитываясь на группки по наличию денег и статуса родителей. Наш класс был семьей. Всё остальное – неважно.

Также, в нашем классе были те, кто успел повзрослеть раньше остальных. Эти двое сидели всегда вместе, потому что были неразлучны настолько, что даже ночевали друг у друга. Временами мы подхихикивали над этой их особенностью, но они хором отвечали, что эта жертва дана ими его величеству Искусству. Наличие штабелей девушек у каждого из них, было явным подтверждением тому, что вместе ребята только творят, а вытворяют они по отдельности. Отдельным ключом их объединяла ежевечерняя тусовка в гараже у Ариса. Того самого парня из десятого класса, своими формами напоминающего нам культуриста со стажем. С Арисом был знаком весь наш класс, благодаря этой неразлучной двойке, сидящей на третьем ряду, за четвертой партой.

– Малая, позови пацанов срочно, – иногда кричал мне Арис из толпы.

– Сам зови, если они тебе нужны. Я передавать ничего и никому не буду, – отвечала я ему, а он лишь улыбался такой улыбкой, определения которой в том возрасте в моём словарном запасе еще не было. Сейчас я бы назвала её плотоядной. В те времена у меня от неё где – то в животе сворачивался клубок, а по спине пробегал неприятный холод, как от морозного сквозняка. Эта схема повторялась столько раз, что мы оба со временем сократили её до максимально возможной.

– Малая, – кричал он мне.

– Не передатчик, – откликалась я.

Это было у нас вместо приветствия. Вместо общения. И вместо прощания.

Малая. Не. Передатчик.

Мы никогда не были с ним не то чтобы друзьями, мы даже не были официально знакомы. Я знала, что его зовут Арис и что каждые выходные он собирает всех друзей где – то на окраине поселка километрах в двадцати от города. В такой лесной глуши, где случись что, концов не бы нашел никто.

Картинка в моей голове сложилась.

Я поняла, где находилась сейчас.

– Не передатчик!!! – закричала я, глядя вверх.

– Не передатчик, мать твою за ногу!!! – повторила я так громко, как только смогли выдержать мои связки.

Почти целую вечность ответом мне была лишь тишина.

А потом раздался знакомый скрежет открываемой двери.

На пороге появился Арис.

– Малая моя, – прошептал он с такой любовью в голосе, что я даже прибрала ноги на постель от неожиданности.

– Будешь насиловать двадцать пять раз в день, пока я не растянусь до размеров коридора? – спросила я, придав своему тону максимум вызова, и посмотрела ему прямо в глаза (вернее туда, где они должны были находиться по моим расчетам, ведь в тени мне не было видно ровным счетом ничего, кроме того, что парень колоссальной комплекции).

– Не вижу смысла.

– Я не привлекаю тебя? – продолжала я держать планку.

– Более чем, Анна. Иначе бы я никогда не женился на тебе.

– Тогда в чем же дело? Я твоя пленница. Тебе не нужен выкуп за меня. Ты ничего не хочешь получить взамен моей свободы. Получается, что я нужна тебе для удовлетворения твоих мужских потребностей. Давай, что же тебя останавливает?

Арис аккуратно закрыл за собой дверь и подошел ко мне. Он наклонился настолько близко к моему лицу, что я смогла разглядеть цвет его глаз. Такой серо – зеленый, как море в часы шторма. Он молчал. И не двигался. Он не отводил взгляд от меня. А я сидела, всё так же подобрав колени к подбородку. Минуту назад я хотела сорвать с себя одежду и швырнуть ему в лицо, как знак того, что мне плевать на последствия. И что я предпочту смерть насилию. Но его ледяное спокойствие сбило меня с толку. Я замолчала. И он предпочел молчать тоже.

Казалось, прошла еще одна вечность, прежде чем он заговорил.

– Ты всё сказала, Анна?

– Да, – ответила я внезапно охрипшим голосом.

– Готова выслушать меня?

Я посчитала, что он обойдется простым кивком с моей стороны и не стала отвечать на его вопрос.

– Я не притронусь к тебе и пальцем, пока ты сама не попросишь меня об этом.

– Никогда.

– Ты любишь меня. Просто сейчас ты больна и помнишь только то, что хочется помнить тебе. Мне нужно всего лишь помочь тебе разбудить те, другие, воспоминания.

– Никогда тебя не было в моей жизни, Арис. Меня зовут Николь. И тебе это прекрасно известно еще со школы. Хватит называть меня чужим именем и пытаться заставить проживать чужую жизнь.

– Наш разговор идет по спирали. Достаточно. Ты дома, Анна. И я этому очень рад. Приходи в себя потихоньку. Если тебе что-то нужно, то ты только скажи. Я всё принесу и сегодня больше не побеспокою тебя.

– Ключи от двери мне принеси. Или телефон, – ответила я беззлобно. Голова гудела, и только сейчас, когда адреналин в крови начал спадать, я почувствовала смертельную усталость.

– Здесь нет связи, ты никому не сможешь позвонить. И идти отсюда некуда. Со всех сторон лес. В этом году особенно много волков, ты просто не пройдёшь одна почти четверть сотни километров. Что – то еще?

– Пить хочу. Лекарство от головы. И еще иногда я пользуюсь туалетом.

Он молча протянул мне пластиковый стакан с водой и серую таблетку на ладони, а на последнюю просьбу указал на ведро, установленное за дверью.

– Откуда ты знал? – удивилась я, аккуратно забирая у него стакан двумя пальчиками, стараясь не дотронуться до его ладони. Было страшно. Я не знала, что происходит у него в голове.

– Ты моя любимая женщина. Я знаю о тебе всё, – прошептал он так ласково, что я едва сдержала рвотный позыв и нервно вздрогнула. Этот жест не остался незамеченным им, но Арис предпочел промолчать.

Я отвернулась лицом к стене, чтобы проглотить маленькую круглую таблетку, которую он принес. На самом деле мне было абсолютно безразлично, что же я сейчас выпила. Находиться в плену у человека, чьи намерения туманны, как воздух в минус сорок, более чем опасно и наилучший выход из этого положения – сдохнуть как можно скорее. На всякий случай. Пока он не начал меня пытать, ставить на мне опыты или же насиловать ежечасно и ежедневно без выходных. Кстати, последнее было для меня самым страшным. Я перебрала в голове все варианты, что может сделать огромный гориллоподобный Арис с такой маленькой пятидесятикилограммовой мной. И пережить насилие от него или же его друзей представилось мне самым кошмарным ужасом, справиться с которым я не смогла бы, даже приложив к этому все свои силы.

Он давно вышел из моего нового обиталища, а я всё сидела и думала о том, как такое вообще могло произойти и почему же это произошло именно со мной.

В школе Арис казался мне бесподобно прекрасным. И не только мне одной. В него были влюблены все старшеклассницы. Но он не останавливался на единственной, перебирая всех подряд, до кого только мог дотянуться. Я не могу сказать, что он перепробовал всех девчонок нашей школы, но побывать на знаменитой даче Ариса считалось почётным. После этого девчонки делились подробностями друг с другом, а их неприглашенные подружки тихо завидовали тем, кто весело провел выходные на тусовке у Ариса. Сам он называл большой двухэтажный дом за городом "вилла" и говорил, что она принадлежит ему, а не его родителям. Тогда это казалось естественным, а сейчас, в свои почти 30, я уже понимала, что вряд ли семнадцатилетнему ребенку подарят на день рождения дом за городом.

Но факт оставался фактом. На "вилле" Ариса тусовки продолжались с вечера пятницы до утра воскресенья каждую неделю. И наличие повышенного дружелюбия не было его единственным достоинством.

Этот парень был талантлив настолько, насколько позволял быть талантливым наш небольшой провинциальный городок. Мои одноклассники были одними из тех немногочисленных его союзников, кто дружил с ним по призыву совместного творчества. Один из них играл на бас-гитаре, а второй писал неплохие тексты. Да, Арис был еще и барабанщиком в собственной рок-группе, основателем которой он стал около пятнадцати лет тому назад. Поскольку мы с ним никогда не общались более, чем двумя фразами на перемене, я не знаю, почему он вдруг решил, что хочет создать музыкальную группу. Тем не менее, в кратчайшие сроки она была создана, и, ребята начали усердно репетировать. Начиная свою карьеру в гараже у Ариса, сейчас они были неизменными гостями любого городского праздника. Не раз я, освещая события прошедших выходных, писала о том, как тепло публика принимает наших местных музыкантов и о том, на каком высоком уровне ребята делают своё дело. Каждый раз, стоя с планшетом у сцены, я наблюдала, как пищат девчонки при виде Ариса. С такой любовью наша прекрасная половина горожан не встречала даже столичного сладкоголосого паренька, которого сейчас не знает разве что табурет.

Арис, лучезарная гора рельефных мышц, всегда выступал в тонкой футболке, которая выгодно подчеркивала каждый изгиб его мощного тела. Между песнями он щедро обливался водой из полуторалитровой бутылки и остатки воды неизменно выливал на барабаны. Всю оставшуюся часть выступления переливающиеся в свете софитов брызги красиво разлетались по сторонам, а напряженный бицепс барабанщика играл под мокрой футболкой в такт мелодии. Срывая бурные овации, Арис предпочитал не оставаться на сцене, а броситься в самый центр толпы, чтобы обниматься с сегодняшними школьницами и делать красивые фотографии, от которых те получали кучу восторженных отзывов в соцсетях и массу положительных отметок. Никто и никогда не видел Ариса на фотографии без фирменной широкой улыбки аля Монро, от которой лично у меня уже сводило скулы. Я не знаю, каким образом ему удавалось быть всеобщим любимцем, но с этой ролью Арис справлялся блестяще. Это был единственный человек среди всех моих знакомых, о котором я никогда не слышала никакой информации, кроме той, что всплывала в сети как будто мельком. Я, как журналист, считаю, что он умело манипулировал массами, проговаривая вслух исключительно те вещи, которые люди хотели слышать. Не удивительно, что армия его поклонниц росла вместе с ажиотажем, который вечно сопровождал эту группу. Он никогда не оставлял без внимания ни одну из своих фанаток и каждая из них могла с уверенностью заявить, что знает об Арисе всё, настолько открытым и жизнерадостным он был с каждой из них. Своим позитивом он заражал воздушно – капельным путём и мгновенно становился центром любой компании.

Лично я не знала о нем ничего, кроме того, что этот парень умеет делать настоящее шоу даже в нашем среднестатистическом городке. Иногда главредша упоминала о том, что неплохо бы взять интервью у нашего знаменитого местного барабанщика, но на этом все разговоры заканчивались. Мы не виделись после школы ни разу, не считая открытых концертов, на которых мы оба были заняты работой и даже не считали нужным поздороваться.

Именно поэтому сейчас я была настолько удивлена, что на время забыла про страх. Честно, я не ожидала, что мечта подростков нашего города вдруг способен на преступление. Сейчас я уже абсолютно не сомневалась, что это именно он следил за мной последние месяцы на серебристом Солярисе. Методично собирал обо мне информацию, обрабатывал её здесь, на "вилле", заколачивая вонючими фанерными листами бетонные стены, чтобы никто не услышал, как я зову на помощь. Это не спонтанное похищение. Он готовился. Он узнал и запомнил каждый мой шаг, чтобы потом так легко похитить меня. Оставался единственный вопрос: зачем ему это нужно?

– Арис! – позвала я его.

Ни в одном просмотренном мною фильме жертва не вела себя так подобным образом. Я казалась сама себе ненормальной. Но ведь и ни в одном фильме я не видела, чтобы похитителем был любимчик всего города, человек с самой положительной репутацией и, ко всему, неравнодушный к своей жертве. Похоже, что он не собирался пока меня насиловать или убивать. А значит, можно было попробовать вести с ним переговоры.

На данный момент мой сырой план заключался в том, чтобы немного притупить его внимание и смотать удочки с этой чёртовой "виллы", мечты всех моих скудоумных одноклассниц. А там уже если меня не съедят волки, то пускай с этим рьяным парнишкой разбирается мой муж и полиция. Хотя… лучше муж. За меня он его в пол вкатает и скажет, что никогда не видел.

– Арис!!! – я еще раз позвала гориллоподобного.

Но он не откликался.

Позлившись и повздыхав от собственного бессилия, намотав пару кругов по комнате, я, наконец, смогла хоть немного успокоиться и тут же почувствовала, что бесконечно устала. Этот день был чрезвычайно долгим. Рухнув на продавленный матрас, который должен был стать мне кроватью на ближайшее неопределенное время, и немного поворочавшись, чтобы привыкнуть к жестким пружинам, я подтянула колени к подбородку. От пледа пахло каким – то животным. От запаха на глазах выступали слезы. Но усталость оказалась сильнее меня. Через мгновение я уже провалилась в сон без снов.

* * *

Проснулась я от того, что мне стало сложно дышать. Обычно у себя дома я прекрасно понимала, что это мой любимый Мужчина снова улегся ко мне на плечо, крепко обняв двумя руками. Но в сегодняшних обстоятельствах расслабиться было невозможно, поэтому моё подсознание прекрасно помнило о том, где же я нахожусь. Я открыла глаза и закричала от страха. Гориллоподобный спал рядышком со мной, обняв меня так, как это обычно делал мой Мужчина. Я попыталась выбраться из – под его руки, но во сне он притянул меня ближе и поцеловал в висок. От его мокрых губ у меня по телу прокатилась ледяная волна омерзения, и я почувствовала, что через минуту меня вывернет наизнанку. Не придумав ничего получше, я громко и пронзительно завизжала.

– Анна?

Арис приподнял голову с подушки и, сонно прищурившись, посмотрел на меня.

– Что случилось?

Я чувствовала, что моё лицо находится под воздействием неконтролируемой гримасы отвращения. Но не прилагала никаких усилий, чтобы выглядеть чуть более милой. Да и кому здесь это нужно? Это ведь не я похитила его и держу здесь, в сыром полумраке ледяного подвала.

– Какого чёрта? – завопила я. – Мы так не договаривались! Пошел вон из моей кровати!

Не вполне отдавая себе отчет в собственных действиях, я забралась на подушку и одной ногой пинала Ариса в бок, чтобы он понял всю серьезность моих намерений. Его железобетонное тело никоим образом не трогали мои слабые толчки, к которым я, тем не менее, прилагала все свои усилия. Он по – прежнему лежал под теплым пледом, натянув его до подбородка.

– Ты там голый что ли?

Меня передернуло от того, что я себе представила.

– Нет, я в трусах, – ответил он и откинул с себя плед, предъявив мне своё тело.

– Пошел вон, – процедила я, стараясь случайно не дотронуться до него.

– Анна, ты ведешь себя отвратительно. Я не знаю, что мне нужно сделать для того, чтобы ты вспомнила меня. Вспомнила, как безумно мы любим друг друга. Как счастливы были мы с тобой. Я верю, что всё еще можно вернуть. И я приложу к этому все силы. Да, мы потеряли нашего ребенка. Но это не конец. Не будь такой холодной. Мне тоже больно. Но я рядом с тобой и пытаюсь вложить в тебя всего себя, лишь бы ты смогла с этим справиться.

– Какого еще ребенка, Арис? Что, вообще, здесь происходит?

Я ждала ответа. Но он молчал, не желая мне отвечать или же просто не зная ответов на мои вопросы.

– Обещай мне, что выпустишь меня отсюда, – попросила я, заранее зная его ответ.

– Никогда.

Он отвернулся к стене, намереваясь спать дальше, а я стала прикидывать расстояние до двери и время, которое мне понадобится, чтобы добежать до туда.

Я смотрела на затылок Ариса. У него были достаточно длинные для парня волосы, но недостаточно длинные для того, чтобы убирать их в хвост. В обычной жизни он укладывал их красивой волной набок и часто во время концертов взмахивал головой, чтобы челка не мешала играть. Его стрижку перенимали многие подростки. Я знала об этом, потому что часто брала идеи для своих статей в стенах школ, там, где энергия кипит через край. Там, где в головах подростков можно найти что – то чистое и свежее, незамыленное годами и поколениями. Именно поэтому я точно знала, что большая часть ребят носила стрижку "под Ариса". Нужно было признать, что этот парень умел увлечь за собой толпу.

Сейчас его волосы казались совсем темными в полумраке подвала. Они спутались и совершенно не смотрелись так дорого, как в любой обыкновенный день. Я смотрела на него и ждала, когда же он уснет, чтобы я смогла прокрасться к двери на разведку. Нет, я не собиралась совершать глупостей и бежать в первый же день. Мой опыт общения с самыми разношерстными людьми и небольшой онлайн-курс от одного известного столичного университета дали мне понимание азов психологии. Я знала, что сейчас Арис держит меня на коротком поводке. Шаг влево, шаг вправо и, возможно, у меня больше долго не будет шанса на побег. Надолго. Если не навсегда. Я была не из тех, кто упускает возможности. Именно поэтому я четко была уверена, что мне нужно время. Как можно больше времени, за которое я успею притупить его внимательность, и он чуть ослабит вожжи. Или время, за которое мой муж сделает гигантский скачок в моих поисках. В идеале мой побег виделся мне таким образом: я бегу по первому снегу босиком, стирая ступни в кровь, где – то вдалеке мне слышится голос Ариса: "Анна, тебе не удастся бежать!!!", я ускоряю темп, поскальзываюсь и падаю в руки любимого Мужчины, который выскакивает из – за деревьев с криками: "Николь, это действительно ты?!" и мимо нас короткими перебежками движется ОМОН. Ну, и, конечно, за ними Велька с фотографом и диктофоном, в который она громко шепчет: "Операция по освобождению Николь переходит в кульминационную фазу…" – и дальше я уже ничего не слышу, поскольку она отдаляется от нас.

Я смотрела на затылок Ариса и не понимала, каким образом похититель может так вольготно вести себя с жертвой. Неужели он не боится, что я могу напасть со спины и ударить его чем – то тяжелым, например, обломком фанеры, который я могу потихоньку оторвать от стены (ха-ха, смешно, я не смогу даже просто отогнуть его от стены со своими силами). Или связать трос из наволочки и придушить его.

– Соберешься бежать, возьми ключ у меня в трусах во внутреннем кармашке, – пробормотал он, не поворачивая головы так, что я даже вздрогнула от неожиданности. Неужели он слышит мои мысли?

– Ты не видела, но там помимо обычного замка еще есть кодовый шифр из шести рандомных цифр. Мне сейчас лень вставать, но потом я тебе обязательно покажу.

– Код покажешь? – спросила я с надеждой.

– Нет, покажу, что там действительно такой замок. Не хочу, чтобы ты не воспринимала меня всерьез. Мне это неприятно.

– Зачем ты говоришь мне всё это?

– Затем, что если ты сейчас убьешь меня, это маловероятно, конечно же, но всё же предположим, что это действительно возможно, то останешься здесь наедине с моим трупом умирать. Это будет мучительная смерть, я тебе гарантирую. А код ты не подберешь. После двадцатой попытки подряд, замок автоматом блокируется. Будешь пробовать сейчас? Если да, то здесь мы умрем вместе, ключа у меня нет.

Я была ошарашена. Чувство того, что человек, которого я вижу впервые настолько близко, прочел мои мысли, не оставляло меня.

– Анна, время 6 утра. Ложись спать. У меня выходной, я хочу провести его с тобой, – сказал он ласково и повернулся лицом ко мне.

Я всё так же, не двигаясь, сидела на подушке. Я не знала, чего мне ожидать от него, поэтому старалась держаться далеко настолько, насколько мне это позволяло пространство моей двухметровой подвальной комнатки.

Я не уверена, сколько часов прошло с тех пор, как я пересела в дальний угол подвала в ожидании, когда этот гориллоподобный выспится и, наконец, уйдет к себе наверх. Для меня каждый момент, проведенный в его обществе, становился вечностью. Он же, наоборот, тянулся ко мне и старался проводить со мной максимально много времени.

Такими были мои первые дни пребывания в заточении.

Тогда еще я была наивной, строила планы побега и мечтала о спасении. Была уверена, что мой любимый Мужчина меня ищет и обязательно найдет. Скучала по нему точно так же безумно, как безумно ненавидела Ариса. Боялась ли я его? Мне странно ответить на этот вопрос даже самой себе. Наверное, чувство ненависти было таким всепоглощающим, что чувство страха и близко не могло сравниться с ним в силе. Арис был мне омерзителен до кровавой рвоты. В прошлой своей жизни я боялась две вещи: клоунов и лягушек. Прикоснуться к ним сейчас мне было бы приятнее, чем к Арису. Он же, наоборот, всегда старался приобнять меня, погладить по руке, прикоснуться губами к макушке. Для меня это было равносильно мучительной смерти. Вернее, я предпочла бы её, лишь бы больше никогда не видеть Ариса.

Помню, как однажды я попыталась устроить забастовку. Я игнорировала Ариса абсолютно. Я не смотрела в его сторону, не ела то, что он мне приносил, и молчанием отказывалась от воды. Я не отвечала на его вопросы. Не отвечала на его предложения. Не отвечала смехом на его шутки (хотя, это было сложно, признаю, что шутки Ариса были по-настоящему смешными), в – общем, делала всё, чтобы выглядеть независимой и глубоко оскорбленной. Но я не учла одного… Преимущества здесь были не на моей стороне. В один прекрасный день Арис пропал. Его не было один день. Второй. Содержимым моего ведра пропахло всё подвальное помещение. Каждый вдох вызывал приступ слёз от той вони, выбраться за пределы которой у меня не было никакой возможности. Я пыталась дышать через рукав своей толстовки, но это помогало очень слабо, поскольку комната размером в несколько квадратов пропахла насквозь. В том числе, и моя одежда. И мои волосы. Задохнуться от запаха собственного дерьма представлялось мне смертью худшей, нежели от прикосновения Ариса. По истечении первых же суток его отсутствия я поняла, что страшно хочу пить. У меня пересохло в горле так, что каждый вдох (свежайшего сортирного аромата) превращался в испытание еще и благодаря тому, что глотка была будто пересыпана песком.

– Как на лучших пляжах Бора-Бора, – ворчала я полушепотом, ворочаясь на матрасе и пытаясь выбрать лучшее положение, из которого вонять будет меньше всего.

Моего воинственного настроя хватило ровно на два дня.

– Арис! – позвала я. Пересохшие связки выдали какой – то скрежет вместо крика, но я знала, что он меня услышит, если ему это будет нужно.

– Арис! Я готова к перемирию! – закричала я хрипло, ожидая, что вот – вот услышу знакомый шорох. Но вместо ответа я слышала лишь гробовую тишину. Он не пришел. Полагаю, что там, за дверью, он торжествовал, слыша, как я хриплю его имя. Но теперь он, а не я, поставил меня в игнор и делал вид, что меня больше нет.

Это продлилось несколько часов. И эти часы были самыми страшными в моей жизни. На тот момент я серьезно поверила в то, что Арис бросил меня здесь умирать. Я лежала на полу, свернувшись в клубок, и думала о том, как же страшно умереть вот так. Всеми забытой и брошенной в одиночестве. Среди собственных испражнений. От жажды. Я вспоминала, как нелепо прожила свою жизнь. О чем я сейчас могла вспомнить? О том, что работала, как ишак, без праздников и выходных? И что мне дала эта работа? Где мои заслуженные миллионы? Вместо сверхурочных я могла бы хоть постараться быть примерной женой. О чем же еще я могла вспоминать сейчас? О том, что ругалась с Любимым Мужчиной из – за пустяков? О том, что могла сделать его самым счастливым человеком на свете, а вместо этого своими скандалами едва не довела до развода? Сколько раз я хотела от него уйти? Сколько раз он говорил, что проще разойтись, чем жить вот так, как живем мы? Сколько раз я могла поступить так, а не иначе, чтобы не жалеть об этом на пороге своей смерти?

Подо мной уже была неприличных размеров лужа из слез, когда вдруг за дверью раздался шорох. Я вскочила и села спиной к стене, подобрав колени к лицу. Над моей головой находилось нарисованное окно. Я специально села таким образом, чтобы Арис не видел моего красного и опухшего от слез лица. Но он не обратил на меня никакого внимания. В первую очередь он вынес ведро и где – то там наверху включил вытяжку, чтобы проветрить моё помещение. Это у него заняло чуть более пяти минут, после чего он подошел ко мне с пластиковой бутылкой и парой стаканчиков в руках.

– Пить будешь? – спросил он, как ни в чем не бывало, чуть громче, чем обычно, чтобы перекричать шум вытяжки.

Я кивнула, глядя как он наливает мне воды. Предательски дрожащей рукой я взяла у него стаканчик и, не в силах бороться с животными инстинктами, шумно выпила его содержимое, естественно, облившись по самые пятки.

– Анна, я попрошу тебя больше не вынуждать меня применять крайние меры, – предложил он спокойным тоном, наливая мне еще воды.

Я снова кивнула ему и даже попыталась улыбнуться. Урок был мной усвоен.

* * *

Прошло немало времени с тех пор, как я стала Анной.

Но до сих пор я удивлялась по – прежнему.

Во – первых, ему не нужно было от меня ровным счетом ничего. Он просто жил со мной так, как это делал раньше мой любимый Мужчина в прошлой жизни. Арис делил со мной кровать, ужин и впечатления. Он не приставал ко мне, не распускал руки и не ждал от меня ничего взамен.

Во – вторых, он не требовал выкуп за меня. Во всяком случае, когда я начинала поднимать тему о том, что мой Муж готов заплатить за меня большие деньги, Арис только громко хохотал. "Ты как Малыш из Карлсона, стоишь сто тысяч миллионов" – говорил он мне. Я не понимала, что он имеет в виду, а он отвечал, что невозможно требовать выкуп у себя самого. Либо этот человек был болен и считал себя моим мужем, либо была больна я, поскольку временами его убедительность принимала вселенские масштабы.

– Ты говорил, что я могу просить всё, что угодно в пределах разумного, так? – спросила я его однажды.

– Да, всё верно, – ответил Арис, не поднимая головы.

Сегодня он пришел ко мне с ноутбуком. Я была рада видеть его с такой важной вещью в руках, но он сразу остановил мой порыв, пояснив, что на нём ничего не установлено. Единственное, что может эта машина – крутить фильмы. Арис старательно не давал мне ни малейшей надежды на побег, обрубая каждую из сотен моих гениальных идей еще в зародыше. Всё чаще мне казалось, что он читает мои мысли. Он предугадывал каждый мой следующий шаг. Арис уже знал всё то, о чем я могла подумать, и предусмотрительно притормаживал меня, делая такой жест ладонью, будто он регулировщик на дороге.

– Окей. Я не смогу огреть тебя сандаликом по макушке и отправить послание на волю, пока ты будешь в отключке. Зачем ты тогда принес сюда эту шайтан – машину? Подразнить меня, что у тебя есть связь с внешним миром, а я вынуждена здесь покрываться плесенью в чертовом подвале? – проворчала я, на всякий случай, отходя к противоположной стене. Кто знает, что в голове у этого маньяка.

Но он не захотел мне отвечать. Я села на пол напротив него и наблюдала, как он водит указательным пальцем по тачпаду, настраивая что – то, чего мне не было видно из – за открытой крышки.

Сегодня Арис был в летнем настроении. На нем были джинсовые шорты по колено и серая футболка, как – будто немного растянутая. Я снова засмотрелась на него. Как же он хорош. Если бы на моем месте была любая другая девушка, у неё вполне мог бы развиться стокгольмский синдром. Хорошо, что я не любая. Я не умею любить. Мой Мужчина – единственное исключение.

– Так что ты хотела у меня попросить? – Арис выглянул из – за экрана и вопросительно приподнял брови, ожидая мой ответ.

– У меня тут есть некоторые женские потребности, которые мне не хотелось бы тебе озвучивать. Я тебе их могу набрать на клавиатуре. И еще мне нужна большая пачка влажных салфеток, хотя я бы не отказалась от пристроенной к моей комнате небольшой ванны.

– Я не подпущу тебя к ноуту, но принесу карандаш и лист бумаги. Утром отдашь мне список, вечером после работы занесу тебе все необходимости, – ответил он, полностью проигнорировав мою просьбу.

– Ты уходишь на работу? – я была удивлена. Обычно он дни напролет проводил вместе со мной в заточении. Словно он закрыл здесь не только меня, но и себя.

– Да, мне нужно сдать материалы.

– Анализы что ли? – уточнила я на всякий случай.

– Нет, я на фрилансе. Сейчас у меня заказ в нашем городе. Нужно подъехать к заказчикам в офис и на месте потестить программку, на их оборудовании. Не могу подключиться удаленно. Ошибку выдает.

Арис говорил задумчиво. Я видела, что он очень озабочен тем, что его работа не удалась.

Мысленно я поаплодировала своей удаче, ведь если Ариса целый день не будет на "вилле", значит, в моем распоряжении окажутся практически 12 часов для того, чтобы осмотреться здесь без опасения быть застигнутой врасплох и попытаться найти хоть что – то более – менее полезное. Подкоп. Взлом двери. Разлом потолка. Всё, что угодно.

– Анна, ты не сможешь выбраться отсюда, – вполголоса сказал он, снова ответив на мои мысли. – Это просто подвал. Тут бетонные стены и узенькое окошко вентиляции. Оставь свои попытки бежать.

– Я не Анна, – ответила я машинально.

Я знала, что он раздражается, когда я отвергаю его легенду, но порой ничего не могла с собой поделать. В конце концов, какой бы человек смог спокойно отзываться на чужое имя, когда его 28 лет звали совсем иначе.

– Принеси мне мой паспорт, – решила я ему устроить очередную проверку. – Покажи мне документ, в котором написано, что меня зовут Анна, и что я являюсь твоей женой.

– У меня его нет, – Арис отложил ноут в сторону и, чуть наклонившись вперед, внимательно посмотрел мне в глаза.

Я, постаравшись не менять выражения лица, спокойно поднялась с пола и подошла к двери.

– Открывай.

– Обратно в психиатрию пойдешь? – спросил он.

– У тебя нет задокументированных фактов того, что я действительно твоя жена. Почему я должна верить тебе на слово? Я тебя вижу впервые в жизни. Я тоже могу выкрасть первого попавшегося человека и внушать ему, что он родной брат самого Сатаны и пришел в этот мир, чтобы избавить нас от зла. И ты думаешь, этот человек поверит мне и пойдет убивать всех подряд, кто хоть немного покажется ему подходящим под категорию зла?

– Анна, ты пускаешься в дебри. Я устал тебе повторять одно и то же. Мне не нужно, чтобы ты мне верила. Мне нужно, чтобы ты меня вспомнила. Я принес тебе сегодня один фильм в тему. Он об амнезии. Посмотрим вместе?

– Я хочу, чтобы ты ушел отсюда и оставил меня одну.

– Милая, если я принесу тебе твой паспорт, ты попытаешься быть со мной хоть немного ласковее?

Это была проверка. Я чувствовала кожей, как он ожидает моей реакции.

– И свой. Там тоже должна стоять печать о заключении брака с некоей Анной.

– С тобой, – поправил он меня.

Я была уверена, что с этой задачей он не справится, поэтому спокойно кивнула, отвечая на его предыдущий вопрос.

– Да, я попытаюсь.

– Но мне нужно время. Твои документы так и остались лежать в закрытом шкафчике в психиатрии. Я не успел забрать оттуда твои личные вещи.

– Два дня, – поставила я ему условие.

– Мне хватит одного.

Я вернулась к противоположной стене и уселась на пол. Арис знал, что мне удобно сидеть на полу, ведь на нем я занимаюсь йогой и физическими упражнениями, поэтому давно застелил мне пол татами, чтобы я не простудилась. Забота. Это было то самое, что удивляло меня больше всего в нем. Странное похищение, странный похититель. Признаюсь, что порой я действительно начинала думать о том, что, быть может, он говорит мне правду. Быть может я действительно Анна, мозг которой придумал счастливую семейную жизнь с Любимым Мужчиной, чтобы заглушить боль от реальной жизни.

Я всегда была любознательным человеком. Время от времени мне хотелось заниматься чем – то принципиально новым. Таким, чем я не занималась никогда раньше. Во время одного из приступов желания новизны, я познакомилась с хиромантией. Потом с курсами кройки и шитья. С парикмахерским искусством. И с курсами психологии в том числе. Я читала много историй о том, как человеческое сознание выдавало свои фантазии за реальность в те моменты, когда сложившаяся ситуация оказывалась сильнее человека. Проще поверить в свои мечты, чем в то, что ад, который происходит здесь и сейчас реален. Нет, я не получила диплом доктора психологических наук. Я просто прослушала курс лекций онлайн от одного известного университета исключительно потому, что мне было интересно. Да, в общем – то, у меня и профессия из тех, что подразумевают разностороннюю грамотность. Поэтому я могу выражать свои мысли немного сумбурно и не научно, но сама суть мне ясна.

– Ты не ответила, посмотрим вместе кино? – спросил Арис.

А я и не заметила за ходом своих размышлений, что он давно уже наблюдает за мной.

– Как называется?

– Клятва. Там Ченинг Татум в главной роли.

– Вот кстати на него ты и похож, – непонятно для чего сказала я это вслух.

Арис улыбнулся.

– Ты уже становишься теплее ко мне.

– Я хотела сказать, что весьма отдаленно. Такой же громила, – попыталась я исправиться, но это его уже не тронуло. Он захотел услышать только первую фразу.

Его предложением стало заказать роллы и открыть бутылочку вина.

– Под мелодраму замечательно пойдет, – аргументировал он.

– У нас свидание? – скривилась я.

– А почему бы и нет? – снова улыбнулся он.

– Потому что, мать твою, я уже которую неделю сижу в этом грязном подвале и обрастаю плесенью. Потому что за это время ты еще ни разу не предложил мне посетить ванну, при этом каждый раз упоминая о том, что это мой дом. Как я могу находиться у себя дома и не иметь возможности принять ванну?

Арис ничего не ответил. Он обладал прекрасной чертой характера, которой, к сожалению, не обладал мой Любимый Мужчина. Спокойствие и стрессоустойчивость. Он постоянно находился в равновесии. Мне было категорически сложно вывести его из себя, только если я не начинала упираться в собственной точке зрения, в частности, что я Николь и точка. Что я хочу домой к мужу. Эти фразы для Ариса были неприемлемы. После любой из них я могла ожидать от него чего угодно.

Мой Мужчина же, наоборот, был взрывным. Наша семья представляла из себя ядерную смесь под высоким напряжением. Мы не расслаблялись ни на мгновение. Если мы ссорились, то грубо и нецензурно. С битой посудой. С телефонами о стену. С пощечинами. Так, словно эта ссора готова была стать точкой в наших отношениях. И мирились мы тоже грубо. С криками, не уступающими по уровню децибелов нашему скандалу. На подоконнике. На столе. На тумбе в прихожей. Мирились там, где застало нас осознание глупости скандала. Я злилась и уходила напиваться в бар. Он злился и сбегал в сауну с друзьями. Приползали домой мы оба в состоянии березовых чурбанков. И, бывало, мирились прямо в лифте. Или в туалете бара, того самого, где Мой Мужчина находил меня с бутылкой коньяка и флиртующей с барменом. Я любила его. И люблю. Я знаю, что это взаимно. Мы с ним такие одинаковые, словно сделаны из одного материала. Две половинки одного целого.

Вся наша жизнь – это ожидание очередного взрыва. Но, как ни странно, нас обоих это устраивало. Мы десять лет вместе, и он знал мой характер еще до того, как сделал мне предложение. Точно так же, как и я знала его, когда давала положительный ответ в государственном учреждении. Он был груб. Часто пьян, ведь элитный алкоголь был его главной зависимостью. После меня, естественно. Но он никогда не позволял себе перебрать. Никогда. В подвыпившем состоянии он превращался в ласкового и нежного котика. Он не выпускал меня из рук, постоянно целовал и мог дышать ароматом моих волос всё то время, что я, например, мыла посуду или занималась другими домашними делами. В такие моменты он был безумно влюблен в меня, он сходил с ума по мне и пьянел еще сильнее только оттого, что я находилась с ним рядом.

Часто я смеялась, перефразируя монолог из некогда популярного романа про вампиров:

– Я твой личный сорт двадцативосьмилетнего коньяка?

А он прижимал меня к себе еще сильнее, чем обычно, и целовал так сильно, словно боялся потерять.

– Пять звезд, – отвечал он мне неизменно.

Сейчас я сопоставляла факты и думала о том, что лично я не видела ни разу такой семьи, как наша. Да, люди ссорятся и мирятся. Но спустя 10 лет брака семейная жизнь устаканивается и входит в спокойное русло. Невозможно так долго сохранять такую страсть, как у нас. Быть может, есть такие единичные случаи, но почему именно наша семья должна была стать таким единичным случаем? Где гарантии, что из всех пар именно мы выделились так особенно? Быть может, действительно, желание именно такой семьи и сыграло с моим восприятием реальности злую шутку? Ни один мужчина не может быть счастливым, живя в постоянном ожидании очередного скандала со стороны благоверной.

За дверью раздался знакомый шорох, и я, по привычке, отошла к противоположной стене.

Арис вернулся с двумя большими белоснежными коробками и бутылкой вина.

– Принес твое любимое, – прокомментировал он.

Я взглянула на бутылку и тут же воскликнула, не сумев скрыть радость от его промаха:

– Вот здесь ты проходишь мимо! Я вообще не употребляю красное вино ни в каком виде, потому что знаю вкус настоящего красного вина и всю ту химозу, что разливают в бутылки, я на дух не переношу. Я пью исключительно белое вино. Потому что никогда не пробовала настоящее белое вино.

– Я знаю, – кивнул Арис.

Я внимательно наблюдала за его мимикой и с уверенностью могу сказать, что ни один мускул не дрогнул, словно он действительно уже сто раз слышал эту историю, а я вновь пыталась повторить ему очевидные вещи.

– Тогда зачем принес?

– Это вино мы привезли с тобой из Испании. Тебе подали его в ресторане, как комплимент, и ты решила не обижать испанцев и сделать буквально один глоток. В тот день мы напились с тобой до беспамятства и пошли ночью на пляж. Мы смотрели на звезды и обнаженные плавали в море.

Отчего – то по спине у меня бежал холодок. Было подозрительное ощущение того, что такое не забывается. И одновременно с этим казалось, что это было со мной. Что я помню звезды. Помню лунную дорожку, которая располагалась на морской глади до самого берега. Помню влажный песок и шум волн. Помню горячее дыхание мужчины, который был со мной рядом. Помню осознание безграничного счастья, величиной с полторы Вселенные.

Наверное, смешанные эмоции отразились на моем лице, потому что Арис подошел ко мне вплотную и заглянул в глаза. Он был крайне взволнован.

– Анна, ты вспомнила? Ты что – то вспомнила?

Я пыталась отвести взгляд от него, но он не позволял мне сделать этого, подставляя своё лицо туда, куда я пыталась посмотреть.

– Почему ты отворачиваешься? Что ты вспомнила?

Либо я совершенно не научилась разбираться в людях. Либо Арис настолько хорошо играет. Либо он болен и абсолютно уверен в своих фантазиях. Либо…больна я, и человек, стоящий напротив, действительно мой настоящий законный муж.

– Ты становишься слишком убедителен, – попыталась я вновь уйти от ответа, но он каждый раз перехватывал инициативу в свои руки и умело манипулировал моим настроением.

– Ты вспомнила Испанию? Мы летали туда на вторую годовщину нашей свадьбы.

– Кстати, если у нас была свадьба, значит есть и фотографии. Я хочу их увидеть, – попросила я.

Каждый раз я пыталась свой тон сделать тоном сильной и независимой женщины, но Арис не позволял делать мне этого. Каждый мой мысленный приказ вслух постоянно превращался в вежливые просьбы.

– И как можно скорее, иначе это не будет являться доказательством. Скажем спасибо фоторедактору, который за последние годы шагнул вперед семимильным шагом.

– Никакого фоторедактора, – ответил Арис. – Сегодня мы проведем вечер и ночь вместе. Завтра я целый день на работе. Потом принесу.

Такой расклад меня устроил, и я кивнула.

– По поводу ночи, – начала я.

– Я к тебе не притронусь, пока ты сама этого не попросишь, я уже говорил тебе об этом. Я просто не хочу больше спать без тебя. Никогда.

– Может, тогда будем спать наверху? Ты можешь меня пристегивать к кровати, если хочешь. Только выпусти из подвала, у меня скоро воспаление легких случится из – за этой сырости.

– Вино в пластиковой бутылке и пить будем из пластиковых стаканов. Я не доверяю тебе пока, Анна, – перевел он тему и открыл напиток. Кроваво – красная жидкость тяжело переливалась через край по стаканчикам.

– Как школьники в гараже, – прокомментировала я.

– Я не помню, чтобы ты употребляла в школе. Если бы это было так, ты бы обязательно побывала на моих знаменитых пятнично – воскресных вечеринах. На моей вилле всегда были самые зачетные тусовки. И я никогда не видел на них тебя. Ни разу.

– Ты меня никогда не звал.

– Все приходили без приглашения. Здесь были все мои друзья. А они приводили с собой девчонок. Чтобы попасть на мою виллу, любой девушке достаточно было быть просто красивой.

– Наверное, именно поэтому меня здесь никогда не было, – улыбнулась я и забрала один стаканчик у него из руки.

– Не понял тебя, – нахмурился Арис.

– Помнишь меня в школе? Серые глаза, серые волосы и серый свитер. Типичная мышь.

– Ты была очаровательна в своем вязаном свитерке. У него был широкий ворот, который часто сползал вниз и оголял твое плечико. Я обожал на тебя смотреть. Ты совсем не красилась и была похожа на девушку – весну.

– Я была похожа на серого зачуханского мышонка. Жила у тети, у которой помимо меня еще двое детей. Денег катастрофически не хватало, несмотря на опекунские деньги, что она получала на меня. Свитер был не особой формы. Он просто был с плеча старшей сестры. Огромный и несуразный. Я всем говорила, что я обожаю этот свитер и потому ношу не снимая. Враньё. Он просто был единственной вещью, что подходила мне из гардероба моей полной двоюродной сестры. На моих сорока пяти килограммах он сидел так, словно я хожу в мешке из – под картошки.

– Тем не менее, ты была очаровательна. Твои темные потертые джинсы так сексуально обтягивали твои ножки. Я не мог насмотреться.

Я от души рассмеялась над наивностью этого человека.

– Арис, эти джинсы я носила три года! Естественно, что я выросла из них. Они трещали на мне по швам! И потертые они были от старости, а не по последней моде. Я была мышонком. Это уже после, когда я познакомилась с мужем, я смогла купить себе красивую одежду и перекрасить волосы в цвет, который делает меня ярче. То, что ты видишь сейчас – это исключительная заслуга Моего Мужчины, на чьи деньги я красила волосы по салонам, наращивала ногти и ресницы и качала попу в спортзале.

.

Получить полную версию книги можно по ссылке - Здесь


Следующая страница

Ваши комментарии
к роману Анна навсегда - Ярославия Кузнецова


Комментарии к роману "Анна навсегда - Ярославия Кузнецова" отсутствуют


Ваше имя


Комментарий


Введите сумму чисел с картинки


Партнеры