Разделы библиотеки
Черные Вороны. Реквием - Ульяна Соболева - Читать любовный роман онлайн в женской библиотеке LadyLib.Net
Черные Вороны. Реквием - Ульяна Соболева - Скачать любовный роман в женской библиотеке LadyLib.Net
Соболева Ульяна
Черные Вороны. Реквием
| Предыдущая страница | Следующая страница |
Глава 7. Андрей (Граф)
Если не можете избавиться от скелета в шкафу, заставьте его станцевать.
(с) Джордж Бернард Шоу
Наконец-то самолет приземлился. Казалось, полет длился бесконечно. В голове – рой мыслей, они переплетались между собой, вытесняли друг друга, чтобы, в конце концов, запутаться в какой-то уродливый узор. Слишком много вопросов, которые звучали, как вой сирены, разбивая вдребезги попытки проанализировать информацию.
Я ступил на первую ступеньку трапа и в лицо ударил пронизывающий ветер. За ворот пальто пробирался дождь, его ледяные капли расползались по позвоночнику трещинами озноба. Привет от родины – отрезвляющий, отдающий холодом, в унисон нарастающей тревоге.
На парковке меня ждал Александр Владимирович по кличке Афган – один из приближенных людей отца. Я никогда его так не называл, испытывая какое-то особое уважение, да и вырос я на его глазах. Поздоровавшись и пожав друг другу руки, мы сели в Мерседес. Откинувшись на спинку сиденья, я глубоко вдохнул, рассматривая толпу снующих людей. Шансы встретить ее здесь нулевые. Но, тем не менее, я провожал взглядом любую белокурую женщину, которая проходила мимо. За последние несколько часов я думал о ней так много, что мне казалось, помню её черты до мельчайших подробностей.
– Андрей, ну что, поехали, отец уже заждался…
– Мы не поедем к отцу. Я забронировал номер в «Александрии», отвезите меня туда.
– Но Ворон приказал…
Он сделал паузу, которую я не собирался затягивать.
– Я еду в гостиницу. Оттуда приеду на кладбище. Во сколько похороны Царя?
– В 15.00
– Я буду вовремя.
Мы перекинулись еще парой дежурных фраз, но разговор не складывался. Чувствовалась натянутость и каждый из нас не мог дождаться, когда автомобиль наконец-то вырвется из пробок, и мы доберемся до места назначения.
Я смотрел в окно, на проносящиеся мимо здания, но словно не замечал, насколько изменился город. Настоящий мегаполис. От серых и грязных улиц, которые я в спешке оставил много лет назад, почти ничего не осталось.
– Да куда ты прешь… придурок! Ты бы еще на встречку выехал, дебил, бл***! – Александр Владимирович открыл окно и орал в сторону белого Ниссана. Парень за рулем вжался в сиденье и перепугано наблюдал за затором, который образовался всего за несколько минут. Остальные водители начали сигналить, нервно жестикулировать, сопровождая все свои движения отборным русским матом, который можно было с легкостью разобрать по движению губ.
– Вот теперь я почувствовал, что дома… – с легкой ухмылкой произнес я.
– Сынок, если проблему с дорогами решить удалось, то идиоты – неистребимы!
Через несколько минут мы подъехали к гостинице и я, взяв в руку чемодан, вышел из машины и, поблагодарив Афгана, направился к центральному входу.
Перешагнув порог номера, подошел к журнальному столику, чтобы быстрее включить ноутбук. Сбросил с плеч пальто и швырнул его на кровать. Сейчас на связь выйдет человек, который предоставит мне всю информацию на Лену. Я в который раз пересмотрел содержимое конверта: свидетельство о рождении Карины Градовой, результаты теста ДНК и фотоснимки.
Мне предстояло выяснить, чьи руки оказались настолько длинными, чтобы заполучить для анализа мои образцы. Без помощи человека из моего окружения не обошлось. Предательства давно перестали меня удивлять, скорее – оседали на душе неприятным осадком, заставляя действовать и принимать твердые решения. Данный вопрос пока отодвинут на второй план как второстепенная деталь, ведь сейчас главное – понять, кому все это нужно? Подлинность теста ДНК не вызывала никаких сомнений – перепроверить данные можно за несколько дней, и в случае подвоха основа, на которой кто-то и затеял эту игру, разлетится вдребезги.
Взгляд опять скользнул на фото. Я взял их в руки, унять легкую дрожь не получалось. На каждом снимке – живое доказательство обмана, в котором я жил последние годы.
Вы знаете, в чем горечь насмешки судьбы? В ее оглушительном смехе над тем, как рушатся ваши представления о собственной жизни.
Когда-то я поклялся себе, что мой ребенок никогда не узнает, что такое одиночество. Что я никогда не позволю ему чувствовать себя ненужным. Потому что быть сиротой при живых родителях – хуже, чем оплакивать их смерть. Считайте это личным принципом Андрея Воронова. Без лишнего пафоса или претензией на добродетель. Потому что детям всегда приходится принимать чей-то выбор, их судьба – результат чужого решения.
И сейчас, вглядываясь в карие глаза на фото, я словно видел свое отражение, а горло сдавливала та самая горечь. Обещания, которые я давал себе, нарушили вместо меня. Дышать становилось все сложнее, а ощущение того, что ложь вытесняет собой даже воздух, с каждой секундой все больше обострялось. Сжал кулаки до хруста, стиснул зубы до скрежета и боли в скулах, пытаясь хоть как-то сдержать тот вихрь эмоций, который разрывал меня изнутри. В голове калейдоскопом проносились картинки и отрывки фраз. Я лихорадочно перебирал свои догадки и не мог нащупать, с какого именно момента все это началось? Теперь неслучайным казалось все: наш с Леной разговор, убийство в том баре и мой вынужденный отъезд. Что за гребаные игры? Вопрос завис… Так бывает, когда уже знаешь ответ, но он настолько горчит, что хочется выждать еще хотя бы пару секунд перед тем, как его озвучить.
Услышал звуковой сигнал – уведомление. На мейл пришло новое письмо. Все, как мы договаривались. Контактные данные и информация о Елене Градской. Нажал на значок и открыл первые фото. Все-таки стала журналисткой… На весь экран раскрылся скан ее первой статьи, дальше – фото в редакции, сидит за рабочим столом, а вот поднимается по ступенькам, чтобы получить какую-то награду. Улыбается, но голова немного опущена, словно избегает встретиться с кем-то взглядом. Все, как она хотела. Внутри теплыми волнами разлилась радость, даже гордость, но через секунду смешалась с едким разочарованием – ее мечты сбывались не рядом со мной. Тринадцать лет назад я был готов исполнить их все. Не важно, какие и какой ценой. Я любил её.
Дьявол! – резко поднялся из кресла и подошел к мини-бару. Плеснул на дно бокала виски и залпом выпил.– Какие, к черту, мечты?! Моя дочь росла без меня! Кто ее воспитывал? От мысли о том, что она называет кого-то папой, что какой-то чужой мужик делает ей замечание или покупает платье, которое она неделями высматривала за витриной магазина, сердце сжалось от тупой боли и злости. На себя, на ситуацию, на чертов хаос, в который нас погрузили.
Открываю досье… Не замужем… Почувствовал, как натянутая до предела пружина, которая сдавливала горло и затрудняла дыхание, немного разжалась. Вздох облегчения непроизвольно вызвался из груди. Все-таки не замужем… Но почему? Красивая, умная, сексуальная. Неужели не нашелся тот, с кем захотела прожить жизнь? Хотя чему тут удивляться – я ведь не нашел.
Из водоворота мыслей меня выдернул телефонный звонок. Звонили с ресепшена – машину, которую я арендовал на первое время, можно было забирать. Через полчаса начнутся похороны Царя.
***
На кладбище съехались самые авторитетные люди области. Если вы думаете – для того, чтобы уважить память Царева-старшего, то глубоко заблуждаетесь. Все присутствующие напоминали стаю стервятников, которые не только слетелись на свежую падаль, но и вертят головами, метая друг в друга острые взгляды, чтобы дать понять: «завтра я так же, без промедления, буду пожирать твою плоть».
То, что кто-то убрал Царя (а в том, что его убрал кто-то из близкого окружения, никто не сомневался), значило, что начинается процесс передела власти. Был выбран очень весомый и громкий способ заявить об этом – убийство готовилось крайне тщательно. Только сейчас никому вообще не было дела до мертвого Царева и его жены, – прямо на месте, возле их нашпигованных венками могил, уже вовсю разыгрывались закулисные партии.
Серое небо было затянуто тучами. Весь день, не прерываясь, моросил дождь. Пока шел от машины к могиле, затылком ощущал косые взгляды, озлобленность и тяжелое дыхание. Я даже слышал внутренние монологи всех тех, кто здесь собрался. Начиная от авторитетов и заканчивая шавками из охраны. «О, приперся, буржуй холеный», «И не сиделось ему с америкосами долбаными», «Да куда он лезет, сынок папенькин».
Да, для каждого из них я был не просто чужим, а тем, кто претендует на куш. Весь этот контингент ждал, когда империю Ворона расшатают, чтобы начать очередной распил.
Я повернул голову в сторону и увидел тяжелый взгляд отца. Наверное, впервые в жизни я не отвел глаз, выдержав длинную паузу. Пальцы непроизвольно сжались, изнутри вихрем поднималась злость. Она была настолько сильной, что в ту же секунду мне хотелось собственными руками стереть с его лица все высокомерие и самодовольство. Вальяжной походкой хозяина жизни он приближался все ближе, не отрывая взгляда, лицо каменное и непроницаемое, только уголки губ, которые дернулись вверх, выдавали его эмоции.
Казалось, даже шум ветра стал еле слышным, а окружающие нас люди не смели сделать лишнего движения. Все присутствующие здесь замерли в ожидании – как пройдет эта встреча? Какие слова будут произнесены? Чем для каждого из них обернется появления “лощеного Вороновского ублюдка”? Они следили за каждым нашим движением и пытались уловить, что скрывается за взглядами. Зачем ходить в театр, когда самые интересные представления разыгрываются перед глазами. У этих постановок самые лучшие актеры, самые живые эмоции и лучший в мире режиссер по имени Жизнь.
Нам пришлось прервать эту молчаливую дуэль – подошел священник, чтобы начать церемонию.
***
После окончания похорон все молча разбрелись по своим машинам. Пришли, отметились, жизнь продолжается. Одним «царем» меньше, одним больше – это давно никого не волновало. А вот то, каким образом распределится влияние и в какую сторону направится капитал – это другое дело. Именно этот вопрос стоял для всех на повестке дня. Краем глаза заметил парня. Из всего этого сборища он был единственным, на чьем лице отпечаталось горе. И хотя мы не были знакомы лично, я понял, что это Руслан – Царев-младший. Бешеный. Думаю, очень скоро наши пути пересекутся. Учитывая давнюю дружбу его отца и Ворона, которые были в одной упряжке и разделяли общие принципы.
К отцу я так и не подошел, разговаривать не было ни малейшего желания, как и давать другим возможность стать свидетелем наших перепалок. Эмоции захлестывали, но я понимал, что не могу сейчас дать им волю. Это мир, в котором твою даже самую ничтожную слабость почувствуют за считанные секунды. Как хищники, которые учуяли запах крови и уже ничего не собьет их со следа.
Сел за руль и, пока ехал в отель, снова и снова прокручивал в голове все факты. Мне нужно было решить, куда двигаться дальше, учитывая сложившиеся обстоятельства. Я отдавал себе отчет, что являюсь скорее средством, а не целью. Вся эта кампания рассчитана на то, чтоб ударить по отцу, пошатнуть его положение, и начать нужно с того, кто ближе. Исходя из этого, ждать очередного удара в спину долго не придется.
А еще я твердо решил, что буду рядом со своей дочерью. Понимал, что сделать это не так просто. Врываться в чью-то жизнь спустя столько лет, перевернуть ее с ног на голову только потому, что кто-то в очередной раз принял решение вместо тебя. С распростертыми объятиями меня там никто не ждет, но поздно искать виноватых, я имею право, я ее отец. Поэтому я скоро встречусь с Леной и долго бегать она от меня не сможет. Не позволю. Сейчас мне плевать на её зону комфорта, она принимала участие в этом фарсе и молчала. Мать её. Все эти годы она молчала. Поэтому она мне задолжала как минимум разговор, а максимум – тринадцать лет общения с родной дочерью. А я привык заставлять людей возвращать долги и сам никогда не был должником.
Приехав в отель, поднялся в номер и, заказав по телефону ужин, встал у окна, сжимая пальцами сотовый. Покрутил его в руках и собрался нажать на кнопку вызова, чтобы наконец-то поговорить с Леной, но в этот момент услышал шум за спиной – кто-то бесцеремонно распахнул дверь. Мне не нужно было оборачиваться, чтобы понять, кто.
– Играем в молчанку, Андрей? Вспомним детство? Мальчик обиделся и закрылся в своей комнате?
Было заметно, что отец в бешенстве. Глаза горят, хотя движения спокойные, а речь неторопливая. Только я давно научился распознавать все его маски. Повернувшись к нему лицом, медленно, размеренно, спокойно ответил:
– Игры – это по твоей части, Ворон! – намеренно акцентируя последнее слово, не желая называть его отцом. – И я не собираюсь в них больше играть. Все по-честному – я просто не захотел тебя видеть
– Даже так! Браво! Мы повзрослели и научились показывать характер. Ну, ты бы хоть сказал, что тебя так разобидело, сынок?
Пытается выбить почву из-под ног, намеренно разговаривая как с ребенком. Только мы это уже давно проходили.
– А ты на старости лет решил поиграть в папочку? Кукловоду стало скучно без любимой марионетки?
Он на несколько секунд задержал на мне взгляд, выдерживая паузу. Он любил эти спектакли с давлением на собеседника. Когда-то давно это работало, но не сейчас.
– Мне не до игр. Я тебя не просто так позвал. Царя убили и мне не до твоих истерик и капризов. Давай говори, что там у тебя наболело, я пожалею обиженного мальчика и приступим.
Его тон изменился, в голосе прозвучала жесткость, разбавленная нотками раздражения. В этот раз поставить меня на месте оказалось не так просто, как раньше, и я чувствовал, что это начинает выводить его из себя.
– Савелию Воронову потребовалась чья-то помощь? Перестал справляться с ролью великого и ужасного? Или привык иметь дело только с теми, кто не может дать отпор – например, женщинами и детьми? Давай к делу – что тебе от меня нужно?
Он шагнул к столу, облокотился на столешницу, и, чуть прищурившись, отчетливо сказал:
– Я не просил тебя о помощи. Я сказал, что НАШЕ общее дело требует твоего присутствия здесь. А насчет женщин и детей, ты словами не бросайся – их потом тяжело поймать и поотстреливать, не то, что людей. Ты предъявляй, что у тебя есть. Сопляк еще, брать меня на "слабо". Выскажись – и перейдем к делу.
– То, с кем у меня будут общие дела, я решу сам. А людишки твои, я смотрю, вообще страх потеряли. Я думал, не по понятиям Ворона сливать. Авторитет нынче не в почете, да, Ворон? Времена поменялись? – с этими словами я швырнул на стол стопку фотографий.
Отец бросил на них мимолетный взгляд. Выражение лица сменилось. Но всего лишь на несколько мгновений. Он понимал, что я прав. Поднял одну из фотографий и продолжил:
– И что? Это причина истерики? Какая-то провинциальная дура, которая залетела от тебя? Насчет авторитета – я позже разберусь с этим умельцем, не твоя забота, а ты фотки собери в конвертик и успокойся. Девка ни в чем не нуждалась. Все получила: и бабки, и работу крутую, и дочь ее в шоколаде. Так что ты спасибо скажи, что я тебя от шлюшки избавил. Она легко тебя променяла на все эти блага. Продалась, сынок. Я доходчиво объясняю? Продалась… – он собрал все фото в конверт, его руки слегка дрожали, нервничал, хоть и тщательно пытался это скрыть.
Я не выдержал и подошел к нему ближе. Все слова, которые просились сейчас наружу, мне хотелось выплюнуть ему в лицо. Я, опершись одной рукой о стену, вплотную приблизился к его лицу:
– Шлюхой будешь называть итальянскую подстилку, внучку своего дружка. Или ты думаешь, я не понял всех ваших раскладов. Сваты гребаные. Так вот, обо всех сделках с итальянцами можешь забыть. Процесс запущен – задний ход я не дам. Мне плевать на все договоренности и то, во что это мне выльется. С той крысой, которая затесалась в твоих рядах, скоро все твои деньги будут идти в обход. И ты знаешь, что не сможешь с этим ничего сделать… – отступил назад и схватил конверт, который отец держал в руках. Он зажал его в пальцах и мне пришлось сильно дернуть, чтоб отнять. – И запомни, я никогда не стану таким, как ты. Кобелем, который шастает по миру и плодит никому не нужных детдомовцев. Ты думал, я тебе в ноги упаду? За то, что сынка вспомнил? Что, Ворон, некому воды подать? Страшно стало, что смерть в затылок дышит? Так вот – мне не нужны ни такой отец, ни такой бизнес.
Я увидел, как он замер и импульсивно дернул узел галстука.
– Хорошо, сопляк, хорошо. Это мы тоже уже проходили. Только уроки ты всегда плохо усваивал. Мозги у тебя явно не мои. Генетика. С ней не поспоришь. Не нужен, значит, не нужен. Как-нибудь проживу. Лишь бы ты прожил. Только запомни, я за тобой дерьмо больше подтирать не стану. Палец о палец не ударю. Захлебывайся. Я хочу на это посмотреть.
Получить полную версию книги можно по ссылке - Здесь
| Предыдущая страница | Следующая страница |
Поиск любовного романа
|
Партнеры