Чудовище - Дженни Даунхэм - 3 Читать онлайн любовный роман

В женской библиотеке Мир Женщины кроме возможности читать онлайн также можно скачать любовный роман - Чудовище - Дженни Даунхэм бесплатно.

Правообладателям | Топ-100 любовных романов

Чудовище - Дженни Даунхэм - Читать любовный роман онлайн в женской библиотеке LadyLib.Net
Чудовище - Дженни Даунхэм - Скачать любовный роман в женской библиотеке LadyLib.Net

Даунхэм Дженни

Чудовище

Читать онлайн
Предыдущая страница Следующая страница

3

С Джоном я познакомилась в семь лет: мама позвала его в гости. Я нарядилась в платье с блестками, мама надела любимую юбку, отороченную кружевом, и новую розовую блузку, – прозрачную, но мама сказала, мол, не страшно, у нее красивый лифчик. Она убрала квартиру, пропылесосила, побрызгала освежителем воздуха. Купила пиво, поставила в холодильник.

В ожидании Джона мы залезли на сайт архитектурной фирмы, в которой он работал. Нажали кнопку «О нас»: на экране показались фотографии всех сотрудников.

– Вот он, – указала мама. – Правда, у него красивая улыбка?

Проектов домов, которые строил Джон, на сайте не оказалось, поскольку он был всего лишь наемным сотрудником, а не компаньоном, так что со странички проектов мы снова переключились на фото сотрудников. Потом мама посмотрела время на телефоне и подошла к окну.

– При свете дня он, наверное, наш дом-то и не узнает, – заметила мама. – Обычно он приходит, когда уже темно.

– Обычно? – удивилась я.

– Ты уже в это время спишь, – отмахнулась мама.

И позвонила подруге Мерьем.

– Может, он забыл? Или испугался? Или попал в аварию? – Мама ушла на кухню, но я все равно ее слышала. – Как думаешь, может, он просто цену себе набивает? Или это из-за Лекс? Он просил меня отправить ее на выходные к дедушке. Наверное, и правда стоило?

Я кружилась, только чтобы все это не слышать. Юбка вертелась вокруг меня.

– Он прислал эсэмэску, – сообщила мама, вернувшись в гостиную. – Опаздывает, но все-таки придет. Слава богу.

Я сделала пируэт, юбка колыхнулась.

– Какая ты у меня растрепа, – сказала мама.

Усадила меня на табурет в гостиной и заново причесала. Потом попросила меня надеть туфли, хотя мы были дома, и сходила за ними сама. Поменяла серьги, подкрасила губы. Заметила, что мои волосы живут собственной жизнью, и еще раз заплела мне косу. Мне было приятно: она уже с месяц не заплетала мне косы.

– Он здесь! – вдруг вскрикнула мама, спихнула меня с табурета и бросила расческу на книжную полку. Оттащила меня от окна. – Еще не хватало, чтобы он тебя заметил!

Замерла в центре комнаты, положив руку на живот.

– Дыши, – велела она себе.

Я еще никогда не видела, чтобы мама так волновалась. Словно теперь от нее ничего не зависело.

Запищал домофон, мама неторопливо подошла к двери. Помедлила, не отвечая, я видела, как она считает до десяти, шевелит губами. Потом нажала на кнопку и произнесла как ни в чем не бывало:

– Кто там? – и добавила, услышав ответ: – А, привет, заходи.

Мама подмигнула мне, и мы принялись ждать. Наконец на площадке раздался стук шагов.

– Лекси, познакомься, это Джон, – представила мужчину мама, когда он вошел в коридор, поманила меня и легонько склонила голову перед ним, точно он был король. – А это моя дочь Лекси.

Джон протянул мне руку, и я пожала ее.

– Привет, – сказал он. – Рад познакомиться.

– Спасибо, – ответила я. Других слов у меня для него не нашлось, так что мы просто глазели друг на друга. От его улыбки было тепло, как под лампой.

4

«Иди вниз, – велела я себе. – Ты должна это сделать».

Но, глядя с верхней площадки пожарной лестницы на шикарных гостей в саду, я чувствовала себя Золушкой. Или, скорее, ее уродиной-сестрой, той самой, которая отрезала себе пятку, чтобы влезть в хрустальную туфельку.

В маминых изящных туфельках мои ноги казались здоровенными, как ласты, а руки неуклюже торчали из рукавов. Мама туго меня подпоясала, так что платье облепило грудь и бедра, и сказала: «Моя красавица».

Платье, которое я собиралась сегодня надеть, сидело на мне в точности так, как обещало описание на сайте: «Подчеркивает достоинства и прячет недостатки». В нем я выглядела классно. Но когда я спустилась в гостиную и продемонстрировала свой наряд Джону, он закричал: «Нет-нет!» – и позвал маму.

– Платье слишком откровенное, – заявил он, тыча в меня пальцем. – Так нельзя ходить. Это ты ей купила?

Мама ответила, что в первый раз видит это платье; пришлось сознаться, что я тайком воспользовалась ее аккаунтом на «Амазоне». Джон попенял маме за то, что она плохо следит за дочерью; я извинилась и в который раз пообещала, что буду паинькой.

Мама обняла меня и увела к себе в комнату.

– Пойдем поищем что-нибудь еще.

Она перебирала плечики в гардеробе, вынимала то одно платье, то другое, прикладывала ко мне, хмурилась и вешала обратно. Наконец выудила черное платье в прозрачном целлофановом чехле из химчистки.

– Вот это, – сказала мама. – С запа́хом. Купила на дедушкины похороны.

– Весело, ничего не скажешь.

– Дорогое, между прочим. Будешь выглядеть солидно.

– Я буду выглядеть так, словно у меня кто-то умер. На вечеринку такое не надевают!

Мама рассмеялась.

– Ну, то, что выбрала ты, для вечеринки тоже чересчур.

– Ладно, я его надену, но только если ты дашь мне бабушкино ожерелье. – Мой дедушка, мамин папа, подарил его моей бабушке на сорокалетие свадьбы: это ли не доказательство, что бывает любовь до гроба? – Между прочим, дедушка говорил, что когда мне будет шестнадцать, мы с тобой сможем носить его по очереди.

– Но тебе пока что пятнадцать.

– Сегодня особый случай, да и жаль, что такая красота лежит взаперти.

Мама отказала, мол, ожерелье слишком дорогое, и если я его посею, она не переживет.

Я надела платье, мама сделала мне прическу.

– Я тебе не рассказывала, – проговорила она, – но когда мы с тобой только-только перебрались в эту квартиру, мы с дедушкой не разговаривали. Он злился на меня за то, что я забеременела так рано. И еще ему было стыдно, что твой отец от меня отказался.

– Ты же не виновата.

– Ну, мне тоже надо было думать головой. А я пустила будущее псу под хвост. – Она улыбнулась мне в зеркале. – Я согласилась, чтобы дедушка оплатил мне жилье, но и только. Я хотела ему доказать, что и сама справлюсь. Мне восемнадцать, на руках ребенок, в Лондоне не знаю ни души. Ни работы, ни друзей, ни денег.

– Зато у тебя была я.

– Да, у меня была ты. И ты была чудом. – Мама туго завязала мои волосы лентой. – Но порой мне по несколько дней не с кем было словом перемолвиться. Я сидела в парке, смотрела на парочки с детьми и сама себе казалась инопланетянкой. Потом я познакомилась с Мерьем, у меня появились подруги, но мне все равно приходилось туго. С мужчинами я не встречалась несколько лет и даже подумывала, что меня уже никто и никогда не полюбит.

– Мам, фу!

Она рассмеялась и собрала мои волосы в пучок.

– Подрастешь – поймешь. Я лишь пытаюсь тебе объяснить, что когда в моей жизни появился Джон, мне показалось, будто во мне снова зажегся свет.

– Фу-у-у!

– Поэтому мне так важно, чтобы вы с ним поладили.

– Да ты мне постоянно об этом твердишь.

– А теперь, раз мы с ним поженимся, тем более.

– Ладно. Поняла.

– Вот и хорошо. Кстати, Мерьем сегодня тоже придет, так что тебе будет с кем поговорить.

– Она твоя подруга, а не моя.

– Но ты с ней сто лет знакома, вот и поболтаете. К тому же, может, она будет с Беном.

– А его ты зачем пригласила? Я его и так в школе каждый день вижу. Вот была охота с ним общаться! – По маминому лицу пробежала тень, и я спросила: – Ты думаешь, у меня нет друзей?

Она вздохнула.

– Нет, я думаю, что у нас осталось ровно двадцать минут до прихода гостей. – Она заколола пучок на моей макушке. – Готово.

У меня вечно все не слава богу. Даже волосы непослушные, и приходится их закалывать. И мне хотелось, чтобы хоть что-то было как надо. Так что, когда мама ушла одевать Айрис, я тайком забрала из шкатулки ожерелье. Толстая золотая цепь с восемью рубинами: такое и королеве впору. Камни полыхали огнем.

И теперь, стоя на верхней площадке пожарной лестницы, я подставила ожерелье свету.

– Дедушка, – прошептала я, – пошли мне сил.

Чтобы мертвые помогли, им надо дать что-нибудь взамен – например, оставить угощение, оказать какую-нибудь услугу, да хотя бы сохранить их тайны. Всякий раз, как я просила дедушку о помощи, обещала, что никогда его не забуду.

Айрис нарядилась эльфом. Она кружилась на лужайке, и у нее за спиной развевались локоны и блестели крылышки. Заметив меня, она меня окликнула и помахала рукой. Я махнула в ответ, и сестренка взбежала ко мне по лестнице. Я взяла ее на руки, Айрис обхватила меня ножками за талию, и я принялась ее кружить.

Наблюдавший за нами Джон крикнул:

– Осторожнее, Александра, не упадите с лестницы!

Я аккуратно поставила Айрис на ноги.

– Пожелай мне удачи с канапе.

– Хочешь, я тебе помогу?

– Я обещала, что сама справлюсь. И пообщаюсь с гостями.

– Можем вместе. Получится, что ты уже вроде как общаешься.

Я взяла Айрис за руку.

– Только чур говори ты.

– А ты будешь держать поднос?

– Именно. Будем действовать сообща, как сестры. Ты умная, а я сильная.

Айрис блистала. Я держала поднос и старалась ничего не уронить, а малышка щебетала ангельским голоском:

– Кростини? Еще есть тарталетки из слоеного теста, волованы и креветки в кляре. Все очень вкусное, я пробовала.

Гости таяли от одного лишь взгляда на нее.

– До чего милая девочка!

– Чудесная.

– Неудивительно, вся в отца…

– Она с каждым днем все красивее, клянусь.

– А старшая кто?

– Она не его дочь.

Да, пока не его. Но после свадьбы стану его.

Я обняла Айрис.

– И как только у тебя получается всех очаровать? – спросила я.

– Я им улыбаюсь.

– Ты не устаешь улыбаться? Челюсть же заболит!

– Чтобы хмуриться, требуется больше мышц, – сердито бросила сестра.

Я рассмеялась. А за мной и Айрис.

Мы раздали два подноса закусок и почти закончили третий, когда увидели Мерьем. Айрис бросилась к ней и обняла. Мерьем протянула ко мне руки.

– Лекси, сто лет тебя не видела.

Из-за подноса я толком не могла ее обнять, поэтому просто подалась к ней, и Мерьем погладила меня по спине.

– Ну как ты? – спросила она.

– Нормально. – Я пожала плечами.

– Она не любит чужих, – пояснила Айрис. – А еще она думает, что от улыбок заболит челюсть.

Мерьем рассмеялась.

– Бедняга Лекс. Трудно улыбаться незнакомцам, да еще таким расфуфыренным. Ты представь, как они сидят на унитазе: у меня всегда срабатывает.

Айрис так расхохоталась, что на нас стали оборачиваться. Мне было приятно, что со стороны это выглядело так, словно нам веселее, чем им. Я рассказала Мерьем, что сперва хотела надеть красное платье, но Джон его забраковал.

– Оно клевое, – сказала я. – Куда круче этого.

Мерьем погладила меня по руке и заверила, что ни одно платье не спрячет мою юную красоту.

Мы поболтали о том, как неожиданно, что Джон после стольких лет все-таки позвал маму замуж. Я предположила, что он сделал это в пику маме Касса, которая отказалась давать ему развод, а Айрис ответила, что, наверное, бывшая его до сих пор любит, а я сказала: нет, просто она стерва, и мы снова рассмеялись.

– О, а вот и знакомые, – наконец бросила Мерьем. – Не возражаете, девочки, если я отойду поболтать?

Айрис озорно улыбнулась.

– Чур я первая. – И ускакала прочь, потряхивая крылышками. Мы с Мерьем проводили ее глазами. Без нее как-то сразу стало пусто.

– Если хочешь, пойдем со мной, – предложила Мерьем.

Я поняла, что она просто меня пожалела.

– Нет, мне сперва надо раздать закуски. – Я указала на поднос.

– Давай я позову Бена, он тебе поможет. Вон он там, у бара.

Бен открывал бутылку пива. Мы с ним ровесники, почему это ему можно пить пиво, а мне нельзя? И одет он был кое-как – джинсы да балахон с капюшоном.

– Иди поздоровайся. – Мерьем толкнула меня локтем.

– Непременно, только сперва раздам канапе.

Мерьем погладила меня по спине и ушла к приятелям. Я сделала очередной круг по саду, стараясь держаться спокойно и дружелюбно, как Айрис.

– Кростини? Тарталетку?

Мама с Джоном о чем-то беседовали у ограды, я подошла и протянула им поднос.

– Не хотите волованчик?

Мама улыбнулась мимолетно.

– Потом, Лекс, не сейчас.

– Что случилось?

– Ничего, милая, все в порядке.

Но Джон хмурился, мама держалась напряженно: что-то явно стряслось.

– Это же вечеринка, – сказал ей Джон. – Значит, мне позволено общаться с гостями, разве не так?

– Общайся на здоровье, кто тебе запрещает. Я вообще не это имела в виду.

Я взяла с подноса кусочек огурца и сунула в рот. Выглядел-то он ничего себе, а вот на вкус оказался гаже некуда: водянистый, с душком из холодильника.

Джон потер лицо ладонью, словно устал; мама глубоко вздохнула: наверное, стало стыдно за то, что наговорила.

– Ладно, забудь.

– Поздно.

Я взяла еще одну дольку огурца и шумно ее сжевала.

Джон удивленно уставился на меня.

– Ты чего?

Я улыбнулась.

– Ничего.

– Ты же должна людей угощать, а ты сама ешь.

– Подумаешь, взяла огурчик.

– То есть, по-твоему, это не считается?

– В нем ноль калорий.

– Я говорю о том, что ты все съела и никому ничего не оставила.

Я взяла с подноса волован и откусила кусок, не сводя глаз с Джона.

– И ты ей ничего не скажешь? – спросил он маму. – Между прочим, это ты предложила, чтобы она помогала, а она все сожрала.

Мама ласково ему улыбнулась.

– Я с ней поговорю. А ты иди к гостям.

Джон фыркнул: мол, я и сам давно хотел.

– Ну что, через десять минут я скажу тост? – произнес он уже мягче.

– Конечно, – ответила мама.

Он чмокнул ее в щеку.

– Я тебя люблю. Помни об этом.

Мы проводили его взглядом.

Я думала, что мама задаст мне взбучку из-за канапе, но она заметила ожерелье и нахмурилась.

– Я же тебя просила!

Я погладила цепочку.

– Я не потеряю. Не парься.

– Неужели тебе наплевать на все мои просьбы?

– Я буду аккуратна. Оно придает мне смелости.

Мама покачала головой.

– Ты ведь обещала, что сегодня будешь вести себя хорошо.

Она так грустно на меня посмотрела, что я не выдержала:

– Ладно-ладно, сниму.

– Ну не здесь же. Сперва раздай канапе. Я сейчас принесу горячее. Как только закончишь, бегом наверх и положи ожерелье на место.

Я еще раз быстро обошла лужайку, раздала бо́льшую часть оставшихся закусок, напоследок подошла с почти пустым подносом к паре, которая стояла возле уличного обогревателя. Он седой и явно небедный, она красивая, намного его моложе.

– Креветку в кляре? – Я постаралась улыбнуться как можно ослепительнее.

Женщина вежливо покачала головой.

– Нет, спасибо.

Мужчина оглядел меня с головы до ног.

– Не могли бы вы принести мне еще бокал шабли?

Удерживая поднос одной рукой, второй я засунула в рот кростини.

Пара удивленно уставилась на меня.

– Я не официантка, – ответила я. – Я старшая дочь.

И в доказательство понесла в рот волован, но он сломался у меня в руке, и половина пирожка шлепнулась на ногу женщине. Та ойкнула.

– Блин, – сказала я. – Прошу прощения.

К нам тут же подскочил Джон.

– Что случилось?

– Ничего страшного, – отмахнулась женщина. – Пустяки.

– Прямо вам на ногу! Ну Александра, руки-крюки…

– Я нечаянно, – тихо сказала я.

– Сейчас же принеси салфетки.

Мужчина протянул мне свою – полотняную.

– На вот, возьми.

Опустившись на корточки, я убрала самый крупный кусок пирожка с туфли гостьи. С пылающими щеками завернула ошметки в салфетку и вытерла то, что осталось. Я чувствовала, что все трое пялятся на меня.

– Официантов позвать не успел, – сказал Джон; гость хмыкнул.

Я размазала волован по туфле, окончательно ее испачкав и испортив.

– Ничего страшного, – успокоила меня женщина. – Правда, пустяки.

– Ну вот еще, – возразил Джон. – Будете отдавать в чистку – пришлите мне счет. Я настаиваю, Моника.

Я выпрямилась, протянула гостю салфетку, но Джон отмахнулся:

– Выброси.

Я сделала еще два круга по саду. До смерти хотелось слиться с пейзажем – притвориться каким-нибудь кустиком. Или лечь на землю и прикинуться мертвой. Или уползти к себе.

Но вместо этого я уселась в теньке под своим деревом.

– Лекс, привет!

Я распахнула глаза, решив на секунду, что это Касс, но нет: передо мной стоял ухмылявшийся Бен.

– Ты чего тут одна? – спросил он.

– Ненавижу вечеринки.

Он рассмеялся.

– Придумываешь, как бы все испортить?

Я уставилась на него.

– С чего бы это? Чокнутой меня считаешь?

В моем голосе слышалась такая ярость, что Бен оторопел. У него всегда все на лице написано.

– Твоя мама тебя послала со мной поболтать? – не унималась я.

Он помотал головой.

– Мне друзья не нужны. Если хочешь уйти – проваливай, не стесняйся.

– Да блин, – сказал он, – я вообще-то просто подошел поздороваться.

Зря я на него наехала. Наши мамы старые подруги, мы с Беном в детстве частенько играли вместе. Но ему я ничего этого не сказала: сидела себе под деревом, а Бен переминался с ноги на ногу рядом.

– Дай хлебнуть, – попросила я наконец.

Он протянул мне пиво, я сделала большой глоток. Судя по лицу Бена, он нисколько не возражал.

– Спасибо за доброту, – сказала я от чистого сердца, но прозвучало это издевательски.

– А Касс чего не приехал? – спросил Бен.

– Учится, – ответила я буднично, так, словно мне до смерти надоел мой скучный сводный братец и его унылая жизнь. Мне понравилось, что я сказала это как ни в чем не бывало.

– Ты уже начала готовиться? – поинтересовался Бен.

– Нет, конечно.

– Ты разве не хочешь остаться в старших классах?

Он что, издевается?

– Для этого средний балл должен быть что-то около пяти.

– А ты не наберешь?

– Только если чудом.

Он пожал плечами.

– Драматургию ты сдала бы на раз.

– Это же из обязательных предметов. У меня еще неплохо идут массовые коммуникации, но там у меня пока конь не валялся.

– Да ладно, время есть. Не парься, сдашь. У тебя же вроде и с английским все хорошо? С ним наверняка пять наберешь.

Ночью меня порой пробивает пот при мысли о том, какая же я все-таки невежда. Как-то раз открыла свой старый реферат и не поняла ни слова, будто он на иностранном языке. Бен совсем меня не знает, если думает, что мне достаточно почитать книжки – и все будет в порядке. Я впилась в него взглядом, чтобы он перестал уже говорить о школе. Мерьем темненькая, а Бен темно-рыжий, конопатый – правда, в темноте этого все равно не видно.

– Не сдавайся, Лекс, – сказал он. – Я уверен, у тебя обязательно все получится, нужно только постараться.

Я едва не взмолилась: «Давай уже сменим тему», – как вдруг зазвенели бокалы, и гости закричали: «Тост, тост!»

– Ну вот, – произнес Бен.

Джон с мамой стояли на лестнице. К ним подбежала Айрис. Джон подхватил ее на руки, она обняла его за шею, и он прижал ее к себе.

– Спасибо вам огромное, что пришли, – с фирменной ослепительной улыбкой обратился он к гостям. – Если позволите, я бы хотел сказать несколько слов…

И завел речь о том, как впервые увидел маму и с первого же взгляда понял, что она «та самая».

– Да вы сами посмотрите, – добавил он, а мама смущенно хихикнула и сделала шуточный реверанс. – Она покорила мое сердце еще и тем, – продолжал Джон, – что сразу от меня забеременела. – Он приподнял Айрис, и гости восхищенно ахнули. А Джон рассказывал, как переехал к нам, как бывшая жена заграбастала все его сбережения (что тут смешного, кстати?), указал на штукатурку – в конце концов ему удалось купить квартиру над нашей и объединить обе в одну.

– Однако, – продолжал Джон, – дом моей мечты существует пока только на бумаге в виде чертежа, который лежит у меня в столе. Ведь, как многие из вас знают, найти в Лондоне участок под застройку не так-то просто.

Гости согласно загудели: здесь собрались в основном архитекторы, так что, наверное, слова Джона затронули их за живое.

– Я хочу поднять тост за мою невесту, – объявил Джон. – Джорджия, ты красавица, ты ангельски терпелива, ты женщина моей мечты. Я обещаю, что построю тебе дом, которого ты достойна, как только стану одним из партнеров в фирме и смогу себе это позволить! – Последние его слова утонули в одобрительном смехе. Мама чмокнула Джона в щеку.

– Еще раз спасибо, что выкроили время и пришли порадоваться за нас, – сказал Джон. – Угощайтесь, пожалуйста. Скоро будут танцы, оторвитесь по полной! – Джон поднял бокал. – За наше будущее!

– И все? – произнес Бен, когда взрослые принялись чокаться и повторять слова Джона. – А где же презентация в «пауэр пойнте»?

– Ты это к чему? – сердито посмотрела на него я.

– Ни к чему.

– А зачем тогда ляпнул?

Бен пожал плечами.

– Да просто он фигни какой-то нагородил.

– Очень вежливо с твоей стороны, ничего не скажешь.

Бен с минуту таращился на меня, потом кивнул.

– Ладно, я за пивом.

И мы с ним разошлись в разные стороны. Я взяла тарелку с закусками и снова уселась под деревом. Вечеринка набирала обороты: прибывали новые гости, а те, кто уже был тут, вели себя все более шумно. Уносили пустые тарелки. Подавали пирожные. Зажгли огни, сад осветился. Казалось, утро было уже давным-давно.

Я поискала взглядом Айрис. Она сняла балетки и повесила на куст; шелковые ленты спускались до самой земли. Айрис с усталым видом сидела на лужайке, волосы рассыпались по плечам, а мне казалось, будто я любуюсь картиной. Предложу-ка я уложить сестру спать: может, это хоть немного поднимет меня в глазах гостей.

Я двинулась к сестре, но тут ко мне подошел мужчина.

– И снова здравствуйте.

Я его узнала.

– Прошу прощения за ошибку. – Он протянул мне руку. – Я понятия не имел, что вы дочь Джона. Я Роджер.

Он пожал мою ладонь крепко, будто я была взрослой. И еще мне понравилось, что он назвал меня «дочерью Джона».

– Приятно познакомиться, – ответила я.

И что говорить дальше?

– А вас, кажется, зовут Александра?

Я кивнула. Роджер тоже кивнул.

– Значит, вы больше не разносите угощенье? – продолжал он.

– Меня уволили.

Он усмехнулся.

– Из-за туфли Моники?

– Я ее испортила.

Роджер снова усмехнулся и кивком указал на Монику, которая стояла у лестницы рядом с Джоном.

– Не волнуйтесь, – сказал Роджер, – это наша практикантка. Вряд ли туфли были дорогие.

– Вы ее коллега?

– Пожалуй, можно сказать и так. Я старший партнер.

Будь супервежливой с моим боссом.

Мы неловко стояли и глазели на Джона с Моникой. Тот, должно быть, сказал что-то смешное, потому что Моника запрокинула голову и расхохоталась. Какая длинная у нее шея. Я поискала взглядом маму и нашла ее возле стола: она счищала объедки с тарелок.

– Мне нужно идти, – ответила я. – Помогу маме убрать со стола, тогда она сможет потанцевать с Джоном.

– У меня есть идея получше. – Джон улыбнулся, и я впервые заметила бледные усики над его верхней губой и то, как косят его глаза, когда он смотрит на меня.

– Потанцуйте со мной. – Он протянул ко мне руки.

– Не могу. Я не умею танцевать, правда-правда.

– Чушь. – Он подошел ближе, обхватил меня за талию, и я невольно загордилась, хотя он был старый и пьяный. Джон просил меня быть повежливей с боссом, вот я сейчас с ним и потанцую.

Мы покачивались под музыку. Роджер не то мурлыкал что-то себе под нос, не то тихонько булькал – казалось, будто у него в горле пузырится шампанское.

– Нормально? – спросил он.

– Ага.

– Вот и отлично. – Он кивнул.

Мне хотелось, чтобы Джон обратил внимание на то, как я танцую, но он болтал с Моникой. Бен тоже не смотрел, а мне так хотелось, чтобы он понял: я нравлюсь взрослым мужчинам, которые разбираются в жизни. Но на меня глядела только мама; еще не хватало, чтобы она заметила, что я так и не сняла бабушкино ожерелье, и устроила мне скандал! Я весело ей махнула, и вдруг Роджер увлек меня в сторону.

Мы очутились в неосвещенной части сада. Роджер крепче обнял меня за талию. На свету он держал дистанцию, а тут прямо прилип ко мне. Я попыталась увести его обратно, но у меня ничего не получилось.

– Люблю аппетитных девушек, – проговорил он, дыша на меня креветками. – Не то что все эти современные доски.

Потные пальцы Роджера шарили по моей спине. Я у себя дома, в своем саду, вокруг куча гостей. Болтают, смеются. Чего мне бояться?

– Вот уж не думал, что здесь будет такое лакомство, – продолжал Роджер.

Где же мама? По-прежнему у стола, собирает грязную посуду на подносы. А Джон? Болтает с Моникой. Положил ей руку на талию, словно сейчас уведет вверх по лестнице.

Роджер с силой прижал меня к себе. Ладонь его скользнула с талии вниз и сейчас лежала почти у меня на заднице.

Я встала как вкопанная.

– Мне правда надо идти помочь маме.

Рука Роджера спустилась еще ниже, сердце у меня заколотилось, дыхание сбилось; мне казалось, будто я вижу себя со стороны по телевизору: «Лекс, этот мужик лапает тебя за жопу!»

Он гладил мою задницу, дыша в лицо перегаром; кровь стучала у меня в ушах.

«Наступи ему на ногу! – завопило чудовище внутри меня. – Врежь локтем по носу. Пни коленом по яйцам. Толкни к дереву, воткни сучок в глаз».

Голос и силы вдруг вернулись ко мне: легкие мои наполнились воздухом, и казалось, что если я сейчас же его не выпущу, то непременно лопну.

Я высвободила руки и с силой отпихнула Роджера.

– Отвали!

– Что с тобой? – Он покачнулся.

– Ты меня лапал!

– Что за чушь!

– Ты схватил меня за жопу!

– Разве можно так говорить?

– Пошел на фиг, не хочу я с тобой танцевать.

Сад затих. Все взгляды обратились к нам. Роджер мигом схватился за сердце: может, ему стало стыдно за то, что лапал пятнадцатилетнюю?

– Что с вами, босс? – крикнул кто-то.

Роджер согнулся и часто задышал.

– Мне что-то нехорошо, – просипел он.

Ну все, теперь меня же и выставят виноватой. Ничего, прорвемся. К нам подбежали Джон с Моникой, и я впилась в нее ненавидящим взглядом. Сучка в туфлях. Дурацкая практикантка.

– Что случилось? – воскликнула Моника.

– Я тут ни при чем.

Она положила руку мне на плечо.

– А чего тогда кричала?

Я стряхнула ее ладонь.

Мы обе уставились на Роджера, который, согнувшись пополам, хватал ртом воздух, точно выброшенная на берег рыба. Я на миг представила, как Джон возьмет его за горло и задушит. Вот бы он еще при этом орал: «Что ты сделал моей дочери? За что она так тебя обругала?» Но, разумеется, ничего подобного не произошло. Наоборот, он обнял Роджера за талию и сказал:

– Видимо, что-то спровоцировало приступ астмы.

– Пить надо меньше, – отрезала я.

– А ты бы помолчала. – Джон сердито посмотрел на меня.

Роджер упал на принесенный Моникой стул. Джон похлопал по карманам его пиджака и нащупал ингалятор. Принесли стакан воды; вскоре вокруг нас собралась небольшая группа гостей. Какая-то женщина заботливо укрыла Роджера своей шалью. А он сидел, закрыв глаза, как ни в чем не бывало, и дышал с присвистом.

– Что случилось? – спросила подбежавшая к нам мама.

– Он прикидывается, – ответила я.

– У него тяжелая астма, – ледяным тоном пояснил Джон.

Все уставились на меня. Вот так, наверное, и чувствуешь себя, когда за тобой вот-вот погонится толпа.

– Чего вылупились? – огрызнулась я. – Я ему ничего не сделала.

– Следи за языком, Александра, – одернул меня Джон.

Мама посмотрела на сипевшего Роджера.

– Так в чем дело?

– Он распустил руки, – ответила я, – а виновата я.

Роджер театрально захрипел, и гости по новой захлопотали вокруг него. Не замерз ли он? Может быть, принести плед? Не позвонить ли в скорую? Роджер лишь качал головой и шептал: «Все в порядке, не стоит беспокойства». Джон с улыбкой похлопал его по плечу и обернулся к собравшимся:

– Мне следовало предупредить мою будущую падчерицу, что некоторые очаровательные мужчины уже не так крепки, как прежде: возраст дает о себе знать. – Все вежливо посмеялись. – Видимо, ее юношеский задор вас утомил?

Роджер согласно помотал ингалятором, а у меня даже кишки свело от злости.

– А может, – не унимался Джон, – она переусердствовала с выпивкой?

– Что за чушь? Я вообще не пила! – возмутилась я.

– Ну и ладно. Ничего страшного. Тебе не пора спать, Александра?

– Ты не имеешь права отправлять меня спать! Я не ребенок!

Джон вздохнул.

– Спорное утверждение.

– Лучше иди, – попросила мама. – Завтра поговорим.

Подошла Айрис, взяла меня за руку, но Джон отвел ее в сторонку.

– Александра, я не шучу. Уходи сейчас же.

– Пошел ты в жопу, – одними губами произнесла я и повторила уже громче: – Пошел ты в жопу!

Я прекрасно понимала, как это звучит. И догадывалась, что обо мне подумают. Гости осуждающе качали головами.

– Прошу прощения, – сказал им Джон. – Девочка устала.

Я еще раз послала его в жопу, бегом пересекла двор и взлетела по лестнице.

.

Получить полную версию книги можно по ссылке - Здесь


Предыдущая страница Следующая страница

Ваши комментарии
к роману Чудовище - Дженни Даунхэм


Комментарии к роману "Чудовище - Дженни Даунхэм" отсутствуют


Ваше имя


Комментарий


Введите сумму чисел с картинки


Партнеры