Разделы библиотеки
До первого снега - Алиса Гордеева - Читать любовный роман онлайн в женской библиотеке LadyLib.Net
До первого снега - Алиса Гордеева - Скачать любовный роман в женской библиотеке LadyLib.Net
Гордеева Алиса
До первого снега
| Предыдущая страница | Следующая страница |
Глава 5. Оскал Сальваторе
– Рита, жди меня здесь! – в своей привычной манере оглушает командным голосом Анхель, а затем скрывается за глухой дверью с покосившейся табличкой «Sr. Gomez» («Сеньор Гомес»).
Утро нового дня рассеяло прелесть минувшего вечера и жестокой реальностью окутывает с самого начала.
Во-первых, я проспала и как результат не успела проститься с Микой. Куда она уехала с отцом и почему после её отъезда все в доме ходили с понурыми лицами, не знаю. Во-вторых, в спешке Анхель совершенно позабыл об обещанном мне разговоре. Ну, а в-третьих, он был абсолютно серьёзен, когда позапрошлой ночью грозил мне местной школой. И сейчас, сидя перед кабинетом директора на деревянном шатающемся стуле, понимаю: самое страшное впереди.
Старшая школа Тревелина без преувеличения похожа на колонию для несовершеннолетних преступников: потрёпанная снаружи и безнадёжно устаревшая внутри. Стены этого здания, я уверена, никогда не знали ремонта, а ученики – элементарных норм поведения. Никакой школьной формы и дисциплины. Ничего целого и исправного. Ни одного доброжелательного взгляда, зато куча косых и придирчивых.
Парни беснующейся толпой, совершенно не стесняясь, отпускают пошлые шутки и сами же дерут глотки, безудержно гогоча над ними. Разнузданные и неопрятные, они откровенно пожирают меня глазами, вынуждая притворяться глухой и немой. Отвечать им бессмысленно, а вслушиваться в слова весьма глупо. Потому нахожу на полу небольшую дыру в линолеуме и пристально изучаю её взглядом, едва сдерживаясь, чтобы не дать дёру.
Навязчивое внимание юнцов-переростков подогревается открытой неприязнью местных девушек, которые рьяно шушукаются за спиной, и тычут в меня пальцами, а ещё оценивают, и каждая навешивает свой ярлык.
Теперь понимаю, почему Мика так радовалась окончанию учёбы: таких, как она, здесь попросту нет. Одетые вульгарно и дёшево, разукрашенные, словно на Хэллоуин, местные красотки больше похожи на девушек лёгкого поведения, нежели на школьниц, пришедших за знаниями.
– Не бойся, Рита! – Тео сжимает мою ладонь. Благодаря мне и ему достаётся от местных шутников на орехи. – Они не тронут тебя. Пошумят и угомонятся.
– Мне бы твою уверенность!
– Ну а что ты хочешь? – Он пожимает плечами. – Посмотри на нас и на себя! Ясное дело, что у ребят сносит крышу, а девчонки завидуют. Дай им время, и они привыкнут.
Оглядываюсь. Обшарпанные стены непонятного цвета, немытый пол и десятки пар глаз, неустанно следящие за каждым моим вздохом. Может, местные и смогут привыкнуть ко мне, но я к этому хаосу – никогда!
Разрывающий барабанные перепонки своей громкостью и дребезжанием звонок вынуждает Тео закинуть потёртый тряпичный рюкзак с эмблемой американской рок-группы на плечо, а затем оставить меня в одиночестве дожидаться деда.
– В десять будет большая перемена. Встретимся в кафетерии. Обещаю со всеми познакомить, – прежде чем убежать, бросает Тео и, заручившись моим несмелым кивком, в два шага скрывается из виду.
Постепенно гул вокруг стихает: толпы шумных подростков расходятся по кабинетам. Набираюсь смелости встать и немного пройтись вдоль длинного коридора, стены которого усыпаны покореженными металлическими шкафчиками и наглухо закрытыми дверями учебных аудиторий. Давящая атмосфера, разбавленная мерцанием люминесцентных ламп, изрядно угнетает и напрочь вычёркивает едва зародившуюся вчера надежду выдержать в Тревелине целый год.
– Рита! – окликает Анхель, и я резко оборачиваюсь. – Это сеньор Гомес, директор школы.
Дед указывает на пузатого мужичка, ростом едва доходящего до середины двери, с огромными залысинами во всю голову. Вид у директора, прямо сказать, не ахти, да и внешне он больше смахивает на любителя аквариумных рыбок, нежели на человека, занимающего серьёзную должность. Ещё бы под началом плешивого пузана в школе царил порядок!
– Сеньорита Морено, рад вас видеть! – шепелявит мужичок, недоверчиво осматривая меня с ног до головы, а затем начинает втирать про правила этого якобы учебного заведения и про индивидуальную программу моей адаптации к местным образовательным стандартам. Поток утомительных слов, наконец, завершается неутешительным вердиктом: я зачислена в это подобие школы и могу приступить к занятиям. Толстяк с гордостью вручает мне расписание и связку хлипких ключей от шкафчика, а затем, проводив до библиотеки, подхватывает Анхеля за плечо и уводит его, чтобы уточнить последние нюансы.
Несколько потрёпанных учебников скидываю в не менее замученный жизнью шкафчик, расположенный в самом дальнем углу длинного коридора, и квело бреду к первому (согласно расписанию) кабинету. Но постучаться и зайти не решаюсь: мне страшно представить, сколько пар глаз моментально вонзится в меня недобрыми взглядами, если я заявлюсь вот так, посреди урока. А потому мысленно вычёркиваю испанский из расписания и даю себе слово набраться смелости к следующему.
Шаркая балетками по испещрённому чёрными полосами грязному линолеуму, дохожу до школьной столовой и вспоминаю, что именно здесь договаривалась встретиться с Тео. Беглый взгляд на часы: до назначенного времени осталось не так и долго, не больше тридцати минут. И как бы сильно ни бил в нос удушливый запах перегоревшего масла, царящий вокруг, беру бутылку воды и что-то наподобие сэндвича, благо, деньги на обеды Анхель успел ещё с утра сунуть мне в руки, и благополучно занимаю неприметный столик в углу возле окна.
Правда, в считаные минуты моё уединение заканчивается. Топот чужих ног, смех и болтовня постепенно начинают заполнять пространство вокруг, отчего сердце уходит в пятки. Зря я надеялась, что до столкновения с реальностью у меня есть в запасе полчаса.
Мне хочется сжаться и стать невидимой. Понимаю, что если при Тео и возле кабинета сеньора Гомеса эти отморозки не скупились на слова, то здесь и вовсе сожрут, не подавившись. Проклинаю себя за то, что не надела поношенные вещи Мики, а выбрала, как последняя идиотка, белоснежную блузу и строгую юбку в клетку. В своём деловом и безупречном стиле среди толпы оборванцев я подобна красной тряпке в руках неопытного тореадора.
Сквозь бешеное биение сердца, эхом отдающееся в ушах, различаю летящие в свой адрес очередные выпады и смешки. Господи, да когда же это закончится?!
– Эй, ты язык проглотила? Отвечай!
Голос грубый и безжалостный. Он бьёт похлеще пощёчины, заставляя и без того напряжённые нервы с треском разрываться.
– Отцепись от неё! Видишь, и так вся трясётся!
Почему они не могут оставить меня в покое? Неужели не понимают, что мне и без них тошно находиться здесь: чужая школа, чужой город, чужая страна.
– Может, она не понимает по-нашему?
Закрываю глаза, чтобы вернуться домой хотя бы в своих воспоминаниях. Я не выдержу в этом аду целый год!
– Эй, милашка, за какие грехи тебя сослали в Тревелин?
Голосов, диких, грубых, становится всё больше. Кожей ощущаю на себе любопытные взгляды: ещё бы, для всех я сродни цирковой обезьянке, этакий невиданный доселе диковинный зверёк!
Зажимаю руками голову, склоняясь к паршивому сэндвичу с вонючим соусом, смачно вытекающим на тарелку. Разве люди могут такое есть?
– Смотри, она ещё и нос воротит от чорипана¹. Ну, конечно, куда этой Барби до еды простых смертных?
Помещение оглашается истеричным смехом, напоминающим лай своры бездомных собак.
Эти люди видят меня впервые. Они не знают меня, но судят! Называют чокнутой, хотя сами в эту секунду напоминают буйно помешанных.
В уголках глаз скопились слёзы. Знаю, что стоит только моргнуть, как они тут же станут достоянием озверевшей толпы. Но давать лишний повод для издевательств не собираюсь.
Внезапно всё смолкает. Слышу недовольное бурчание и звуки удаляющихся шагов. Мне бы вздохнуть с облегчением – всё позади, но понимаю: шакалы разбегаются, когда на охоту выходит более сильный, наглый и бесстрашный хищник.
– Ну привет, принцесса! – раздаётся знакомый бархатистый голос, который я надеялась больше никогда не услышать. – Смотри-ка. и суток не прошло, как мы встретились вновь! Это судьба, детка, не находишь?
В столовой душно и затхло, но меня пробирает озноб. Не нужно даже поворачивать голову, чтобы понять, кто стоит за моей спиной. Что там этот псих в зелёных носках вчера утром кричал мне вслед, пока ледяная вода бессовестно пропитывала его одежду? Что он уничтожит меня? Что ж, пожалуй, этот год все-таки станет самым тяжёлым испытанием в моей жизни.
– Я смотрю, тебе здесь не по душе? – Ехидный смешок, и мой личный дьявол приземляется напротив, облокотившись на стол и устремив на меня жалящий взгляд нереальных молочно-голубых глаз. Игра в кошки-мышки завершилась, толком не успев начаться!
– Зато ты в этом болоте, как рыба в воде? – Слёзы тотчас же отступают, а на смену им приходит безграничная злость.
– О, да! Это моё болото, детка! – Зазнавшийся засранец вальяжно откидывается на спинку стула и начинает раскачиваться. – И таким заблудшим цаплям, как ты, здесь не место!
– Тебя забыла спросить! – бурчу в ответ, не отводя равнодушного взгляда. Пусть даже не думает, что я его боюсь!
– Слышишь, как тихо? – почти шёпотом произносит парень, приподнимая указательный палец.
Усмехаюсь его глупости и закатываю глаза: «Придурок!»
– Соображай, девочка! – грубо бросает он. – Или вчера в ледяной воде не только аппетитную попку отморозила, но и мозги?
– Какого чёрта тебе от меня нужно, идиот?!
– Не-а, среди нас двоих слабоумием страдаешь ты, куколка!
Наглый, пропитанный отвращением голос. Злорадный смех. Подонок перед моим носом упивается своей властью. Всё в той же чёрной толстовке, с совершенно нечитаемым выражением лица, он запускает жилистую ладонь в свои волнистые волосы, слегка теребя их, а я зависаю на массивном перстне, украшающем его безымянный палец. Он прав: ещё минуту назад здесь стоял шквал голосов, а каждый второй местный «мучачо» пытался завладеть моим вниманием. А сейчас – тишина! И отчего-то она начинает пугать гораздо сильнее шумных плевков в мою сторону.
– К чему ты клонишь? – Сжимаю руки на груди, словно выстраиваю броню от пронизывающего насквозь взгляда.
– Хочешь, чтобы так было всегда?
На лице придурка проскальзывает улыбка: он уже чувствует, что победил.
– В этом цирке ты главный клоун, верно? – язвительно уточняю.
– Т-ш-ш! – зло шипит парень и, резко навалившись на стол, приближается ко мне недопустимо близко. – Скажешь хотя бы ещё одно слово подобным тоном, и я просто уйду!
– Вали! – вскрикиваю дрожащим голосом: и, вроде, я должна облегченно вздохнуть, но мне не по себе.
– Не спеши радоваться, принцесса. – Этот придурок опаляет меня своим горячим дыханием, бессовестно внедряясь в моё личное пространство, и буквально уничтожает снисходительным взглядом. Внезапный резкий вдох, и меня обволакивает запах его туалетной воды или геля для душа, не знаю. Только тону в нём, поражаясь, насколько тёплый аромат лаванды с лёгкими нотками пачули и едва уловимым оттенком ветивера не сочетается с холодом в глазах парня.
– На моё место придут они. – Не отстраняя взгляда, он обводит рукой пространство вокруг.
– Ладно, говори, что тебе нужно!
– Не много, куколка! – Парень возвращается на место, вновь принимая расслабленную позу. Его уверенность в собственном превосходстве бесит до чёртиков, как и эти его «принцессы» и «куколки»!
– Я – Рита! – зачем-то сообщаю ему.
– Мне всё равно, ку-кол-ка! – издевательски тянет парень, а затем оглушает мимолётным всплеском недоброго смеха. – Только потому, что ты внучка Анхеля, я готов закрыть глаза на вчерашнее происшествие.
– Вот так просто?
– Ага, сейчас ты извинишься, и мы разойдёмся каждый по своим делам. Идёт?
Хочу вспылить. Всё внутри раздирает от несправедливости и желания прошипеть подонку в лицо, что это ему нужно просить у меня прощения! Но потом смотрю по сторонам, на десятки пар диких глаз, что притаились за соседними столиками и только и ждут возможности урвать от меня свой кусок. Я перед ними бессильна, да и от Тео помощи ждать глупо, судя по тому, что утром от него толку не было никакого.
– Прости, – перешагиваю через свою непомерную гордость, но в ответ слышу заливистый смех. На моё «прости» придурок равнодушно ржёт, шумно хлопая массивными ладонями по хлипкой столешнице.
– Ты с Луны свалилась, принцесса? Кто же так извиняется?
Отворачиваюсь к окну, ощущая, как к горлу подступают предательские слёзы.
– Поднимай свою пятую точку с места! – командует парень, стоит ему слегка успокоиться. – Стройными ножками забирайся на стульчик и, как послушная девочка, громко и чётко говори: «Прости меня! Я больше так не буду». Только чтобы все слышали, поняла?
– А гимн Аргентины тебе не спеть? – огрызаюсь в ответ, не доверяя тому, что услышала.
– Боюсь, ты сильно фальшивишь, детка, – натягивая на лицо звериный оскал, бросает в ответ он.
Растерянно мотаю головой: это не может быть правдой!
– Ну, давай, принцесса, я жду!
Придурок задирает растрёпанную голову и со скучающим видом созерцает трещины на белёном потолке.
– Совсем крыша поехала! – возмущаюсь и мгновенно вскакиваю с места, но ему хоть бы что.
Ещё не хватало, чтобы я, Рита Морено, прогибалась под каким-то там местным чумазым мачо!
Меня трясёт от злости, негодования, глупой безысходности и дикого страха. Но во всём этом фейерверке эмоций главным аккордом в висках стучит ненависть к этому смазливому придурку, ко всем собравшимся поглазеть на моё унижение, к проклятому городу, затерянному во времени и пространстве, а ещё к отцу, по чьей вине я сейчас терплю весь этот кошмар.
– Ненавижу! – цежу сквозь зубы, а затем хватаю со стола тарелку со склизким бутербродом и вываливаю её содержимое на безмятежно расслабленное лицо парня. – Ненавижу!
Я снова бегу. За спиной – отборная брань. Со всех сторон – обескураженные незнакомые лица и мерзкое шушуканье. Теперь мне точно конец! Слёзы, которые я так долго сдерживала, всё же вырываются на свободу: этому клоуну удалось задеть меня за живое.
– Эй! – слышу я, и словно из ниоткуда вырастает знакомая фигура Тео. – Ты куда так бежишь?
Он перекидывает рюкзак с одного плеча на другое и обеспокоенно смотрит на меня.
– Я догоню, – бросает Тео в сторону двух ребят, которые не менее встревоженно глядят на моё заплаканное лицо, а затем послушно бредут дальше.
– Кто тебя обидел, Рита?
– Никто!
– Рита!
– Я не знаю! Не знаю! Не знаю! Какой-то урод в зелёных носках! Господи, Тео, что я вам всем сделала?!
– Тише…– Он прижимает меня к себе, несмотря на нарастающий вокруг шум. – Какой у тебя сейчас урок?
– Математика.
– Я провожу, ладно? И каждую перемену буду рядом, не плачь.
Шмыгаю носом и позволяю Тео взять меня за руку. Какая, к чёрту, математика?!
Но мой новоявленный брат – один из тех, кто приходит в школу за знаниями, а потому пропускает мои робкие просьбы позволить вернуться домой.
– Покажешь, что слабая – не отстанут. Поняла?
– Я не хочу быть сильной, Тео! Я вообще не хочу быть в этом поганом месте! Прошу, давай уйдём!
– Не могу. – Тео останавливается возле очередной ничем не примечательной двери. – Я обещал, что поступлю в медицинский. Я не могу прогуливать, понимаешь?
– Что решит один день?
– Иногда один день решает всё, Рита! – Он отпускает мою ладонь и открывает перед носом дверь в небольшую мрачную аудиторию, заставленную разношерстными столами. – Кабинет математики. Здесь тебя не тронут. Садись за первую парту – она всегда пустая. А как придёт сеньор Рамирес, отдашь ему своё расписание. И главное, Рита, ничего не бойся! Договорились?
Какое-то время Тео проводит со мной, стараясь отвлечь от гнетущих мыслей, но ближе к началу урока всё же сбегает: он моложе меня на год и потому учится по другой программе.
Занимаю первую парту и с замиранием сердца ожидаю начала урока. Каждый скрип двери, каждый смешок вдалеке заводит и без того воспалённую фантазию. Мне страшно от одной лишь мысли, что прямо сейчас на пороге кабинета появится тот странный парень с огромным перстнем и желанием отомстить. Однако мои опасения тщетны: постепенно кабинет заполняется незнакомыми ребятами, которые, вмиг перестав подтрунивать надо мной, делают вид, что меня попросту не существует.
Со звонком в кабинет залетают ещё несколько ребят, а следом заходит пожилой мужчина в очках, как у Гарри Поттера, и, сухо качнув головой, начинает перекличку.
– Франко?
– Лусеро?
То тут, то там ученики поднимают руку и продолжают болтать между собой на отвлечённые темы, словно не замечают присутствия педагога.
– Чавес?
– Агусто?
Лёгкий стук в дверь отвлекает старика, а следом являет вниманию собравшихся нелепого вида девчонку в растянутом свитере и безразмерных джинсах. Но больше удивляют её волосы. Забранные в высокий хвост, они играют всеми цветами радуги. Бегло извинившись за опоздание, она плюхается на стул рядом со мной и улыбается —естественно, непринуждённо.
– Новенькая? – спрашивает вполне доброжелательно. – Я Бьянка, а ты?
Запуганная всем и вся, осматриваюсь вокруг и, удостоверившись, что девушка обращается ко мне, отвечаю:
– Рита!
– Ты прикольная. Свои? – Бьянка кончиком карандаша тычет в мои волосы. – Наши, как ни осветляют, всё равно такого цвета получить не могут.
Девчонка начинает трещать без умолку, вспоминая каких-то своих подруг, которые долгое время пытались стать блондинками, но выходило не очень, а я вновь смотрю на учителя, который уже в третий или четвёртый раз произносит одну и ту же фамилию, скользя взглядом по ученикам.
– Сальваторе опять нет? – Старичок повышает голос, а все вокруг разом перестают галдеть.
– У него уважительная причина, – доносится с задней парты.
– Не ставьте ему прогул, у него производственная травма!
– Какая ещё травма? – поправив очки, уточняет математик.
– А вы новенькую спросите. Это она ослепила Сальваторе, швырнув тому в глаза чимичурри², а сейчас сидит тут, как будто так и надо!
И снова всё ненавистное внимание переключается на меня. Учитель что-то бубнит себе под нос, кто-то позади начинает пронзительно ржать, кто-то – охать, а Бьянка, зажав ладошкой рот, дабы не рассмеяться, удивлённо и, я бы даже сказала, с восторгом смотрит на меня.
– Это правда? – пищит она.
– Видимо, – пожимаю плечами. – Если того придурка с кудряшками зовут Сальваторе, то да, наверно.
– Рита, ты попала! – без капли сожаления шепчет соседка. – Но я, пожалуй, на твоей стороне!
– Кто такой этот Сальваторе? – интересуюсь у Бьянки, стоит учителю вновь приступить к перекличке.
– Ты, правда, не знаешь, кого лишила зрения?
– Да ну, перестань, от колбасы с кетчупом ещё никто не ослеп!
– Сальваторе здесь главный: капитан местной команды по гандболу, сын Гаспара – смотрителя в Лос-Алерсес³, да и просто красавчик.
– Этого достаточно, чтобы стать в школе главным?
– Нет, конечно, ему это право перешло от Толедо, когда тот закинул учёбу. Вот он действительно был грозой школы.
– Толедо? А он куда делся? Почему ушёл из школы?
– Никто толком не знает. – Бьянка пожимает плечами. – Но то, что там не всё гладко, ясно как божий день: его ждал лучший университет Буэнос-Айреса. Нет, серьёзно! Такие мозги, как у парня, ещё поискать. Ему пророчили великое будущее. А месяца три назад он бросил учёбу и сейчас…
– Новенькая! – вмешивается в нашу с Бьянкой беседу учитель. – Урок давно начался! Может, стоит уже переключить внимание на проблему числовой функции, а личное отложить до конца урока?
– Простите! – Я невольно заливаюсь краской: болтать во время занятий не в моих правилах.
– Расписание твоё где? – Старик протягивает руку и, выхватив листок, который передал мне директор, удаляется на своё место.
Урок пролетает незаметно. За ним – ещё один, и ещё. Тео, как и обещал, встречает меня каждую перемену и подобно сторожевому псу охраняет мой покой. Вот только его больше никто не нарушает. Нет, мне не стали приветливо улыбаться или вежливо интересоваться моим мнением – со мной вообще никто, кроме Тео и Бьянки, не говорит, но меня и не трогают, что вполне себе устраивает. Единственное, что всё ещё держит в напряжении – это возможная встреча с придурком в зелёных носках. Впрочем, самого Сальваторе я больше не вижу и постепенно забываю о дневном инциденте.
Последним уроком числится физкультура. Несмотря на ненастье, бесконечно царящее в этих местах, она проходит на улице, через дорогу от школы, где раскинулось неровное поле, обнесенное по периметру рабицей. Скажи мне кто раньше, что на обычном участке земли, усыпанном неровными пожухшими кочками, можно заниматься спортом, я бы рассмеялась тому в лицо. Но теперь уже ничему не удивляюсь. Кутаюсь в парку Тео, стоя чуть поодаль от толпы своих новых одноклассников, шумно галдящих на отвлечённые темы, и радуюсь, что уже скоро кошмар этого дня останется позади.
– Рита Морено?
Очередная перекличка, сопровождающая начало каждого урока в этом учебном заведении, вырывает меня из собственных мыслей и вынуждает подойти ближе.
– Где форма, Рита? – Высокая женщина лет сорока с огромным родимым пятном на щеке с видом голодного хищника осматривает меня с ног до головы.
– У меня её нет, – отвечаю и сильнее натягиваю рукава на замёрзшие кисти. Неужели непонятно, что я понятия не имела ни о какой физкультуре в первый учебный день?
– Ладно, – немного подумав, решает сжалиться надо мной она. – На скамейку иди. И чтобы больше в таком виде здесь не появлялась!
Оглядываюсь и вдалеке, за неуверенно стоящей, облупившейся со временем стойкой с баскетбольным кольцом, замечаю небольшую лавочку в полтора метра длиной. Круто! Провести почти целый час, сидя на полуразвалившейся скамейке среди чистого поля, продуваемого всеми ветрами Аргентины, – предел моих мечтаний! Но стоит мне собраться с мыслями, чтобы возмутиться, как учительница исчезает из виду. Загнав остальных бегать вдоль забора, она не по-женски грубым голосом подгоняет медлительных учеников, приправляя свою речь весьма крепкими для педагога выражениями. А я молча плетусь к выделенной мне скамейке.
Вытянув ноги, обхватываю себя руками, чтобы подольше сохранить тепло, и прикрываю глаза. Я сильная, переживу!
– Эй, Рита! – доносится жёсткий голос тренера. – Держи ключи от кладовой и принеси футбольный мяч, а лучше – парочку.
– Я… Э-э…
– Напротив раздевалки серая дверь! Давай-давай, шевелись! Не заставляй весь класс ждать! Заодно согреешься, а то уже губы синие.
Одёргиваю юбку и, перепрыгивая через кочки, покорно возвращаюсь в школу, попутно рассуждая, как можно играть в футбол на таком поле, как это: без нормального покрытия и даже ворот.
Здание школы встречает меня долгожданным теплом и тревожной тишиной. И, вроде, я понимаю, что просто идёт урок, но на сердце неспокойно. Плутая по коридорам, нахожу, наконец, спортивные раздевалки и серую дверь, о которой шла речь, но открыть её не успеваю. Стоит только ключу задеть замочную скважину, как меня силой придавливает к двери, а на рот ложится грубая ладонь, мешающая не то что закричать от испуга, но даже нормально вздохнуть. Спина гудит от грубого толчка, щеку неприятно жжёт от соприкосновения с шершавой деревянной поверхностью. Но больше всего раздражает собственное бессилие.
– Я предлагал тебе мир, принцесса? – Едкий шёпот Сальваторе растекается по телу, отзываясь внутри панической дрожью. – Ты захотела войны! Что ж, будь по-твоему!
Мотаю головой в попытках освободиться, но силы изначально не равны. Мне нужен кислород, всё остальное – потом!
– Смирно стой! – рычит придурок, не понимая, что я задыхаюсь.
Мычу в ответ, продолжая дёргаться в его упрямых руках, опутавших меня похлеще самых мощных оков.
– Рита Морено, – тягуче смакует на языке моё имя ублюдок, пока я ловлю тёмные круги перед глазами. – И что мне с тобой делать? Натравить толпу отморозков? Или пустить грязные слухи? А может, отвезти в лес и бросить там на съедение диким животным? Хотя нет: даже звери подавятся твоей злобой!
Сальваторе резко убирает ладонь с моего лица, а я жадно и рвано вдыхаю, заполняя лёгкие отравляющим ароматом сладкой лаванды и моего очередного позора.
– Я подумаю, куколка! – Он ещё сильнее наваливается на меня всем своим немалым весом, а затем рывком тянет за волосы, запрокидывая мою голову назад.
– Ты кусок дерьма, Сальваторе! – шиплю от боли, но парень лишь ухмыляется в ответ, проводя носом вдоль моей щеки.
– Завтра ты узнаешь, что я решил! – рычит он мне прямо в ухо, а потом одним движением отстраняется, даруя свободу, и бодро идёт прочь, цинично бросая из-за спины: – Пощады не жди, детка!
_________________
¹ Чорипан – национальный аргентинский фаст-фуд. Как правило, это булка с хрустящей корочкой, а внутри колбаски чоризо и соус.
² Чимичурри – латиноамериканский соус на основе чеснока и петрушки, часто с добавлением перца чили.
³ Лос-Але́рсес (исп. – Parque Nacional Los Alerces) – национальный парк в Аргентине, расположенный в провинции Чубут, входит в состав биосферного заповедника. В 2017 году парк был включен в список Всемирного наследия ЮНЕСКО.
Получить полную версию книги можно по ссылке - Здесь
| Предыдущая страница | Следующая страница |
Поиск любовного романа
|
Партнеры