Разделы библиотеки
Двое, не считая призраков - Наталья Нестерова - Читать любовный роман онлайн в женской библиотеке LadyLib.Net
Двое, не считая призраков - Наталья Нестерова - Скачать любовный роман в женской библиотеке LadyLib.Net
Нестерова Наталья
Двое, не считая призраков
| Предыдущая страница | Следующая страница |
4 Страница
Антон прятался за деревом. Лет десять назад старые ясени возле их дома остригли бензопилой, спилив ветки толщиной в руку боксера. Уродливые стволы с культями смотрелись обездоленными лихом – как печи сгоревших от фашистского нашествия домов. Но в следующем году они дали буйные побеги и каждую весну стреляли ввысь на метр светло-зелеными ветками, а прошлогодние покрывались шоколадной овражистой корой. Сейчас следов экзекуции и вовсе не видать. Живучесть старых деревьев, их вызов, дружный ответ на человеческое издевательство вызывали у Антона уважение. Впрочем, сейчас он думал не об ясенях.
Так и есть! Прохаживается! Покойная Ирина Сергеевна. Нет, скажем правильно: женщина, похожая на Ирину Сергеевну. Ни с той ни с другой Антон встречаться не хотел. Он подождал, пока тетенька дошла до дальнего угла, и рванул в подъезд. Понимал, что поступает глупо, действуя, точно преступник, бегущий из тюрьмы, или – вариант красивее – мужественный десантник, обманывающий охранника и проникающий на секретную базу. Его дом – не тайный объект, и, если он каждый день будет подобным образом влетать в подъезд, психиатры скоро получат нового пациента.
Только сегодня, успокоил себя Антон и кому-то объяснил: «Сглупил, больше не буду, честное пионерское!»
Он вошел в квартиру, снял пальто с оторванной вешалкой. Пристраивал его на крючок, когда услышал звуки, совершенно невозможные в данном жилище. Курлыканье, мурлыканье, гуканье, счастливый смех – так сюсюкают с младенцем.
Забыл телевизор выключить? Вчера и не включал. Свет из приоткрытой двери гостиной. Утром люстра не горела.
Антон подкрался к гостиной. Обстановка в ней не менялась с родительских времен. Шеренга шкафов полированной ДСП – так называемая стенка – по одну сторону, диван, кресла и маленький столик – напротив. Старенький ковер на полу, в углу торшер, телевизор и небольшая этажерка-подставка для горшечных цветов. Цветы давно, по причине отсутствия полива, загнулись, горшки он отправил на помойку. Подставку Антон завалил газетами и журналами. Вчера чья-то заботливая рука уложила прессу аккуратными стопками.
Ни торшер, ни люстра не включены. Но комната светилась странным, золотистым, почти материальным светом. И лучился он от непрошеных гостей. На них Антон и уставился, забыв закрыть рот от удивления.
В центре комнаты на полу, ноги по-турецки, сидела девушка. Держала под мышки голого ребенка, который с веселым гиканьем прыгал между ее коленей. Необыкновенно красивая девушка, и в то же время совершенно обыкновенная. Лицо без косметики, бархатистая бело-розовая кожа, маленький, точно стесняющийся вырасти носик задрался вверх, и две смешные дырочки смотрели вперед, как у Пятачка, высокие брови, под ними полусферы глаз с бутылоч-но-зеленым ореолом вокруг зрачков, форму губ определить трудно, потому что они находились в движении. Зато хорошо были видны фарфорово-белые, классической формы, закругленные по краю, зубки. Похоже, кроме мужской сорочки, точно такой, как на Антоне, другие предметы одежды на девушке отсутствовали.
– Ах, какой сильный! Ах, какой смелый! – восклицала и смеялась девушка в такт подпрыгиваниям карапуза.
Длинные русые волосы спадали на глаза, и она отбрасывала их движением головы, руки-то заняты ребенком.
Определять возраст младенцев Антон не умел. Этот находился в периоде, когда еще не ходят, но уже шустро ползают. Крепкий бутуз, кукольные ручки и ножки с перетяжками, слегка выкативший животик, мальчик. Светлый пушок на голове, пухлые щечки – малыш точно сошел с коробки детского питания, на которых печатают фото исключительно здоровых и жизнерадостных детей.
Антон, незамеченный, несколько секунд наблюдал за ними. Причем глаза его вдруг обрели странную способность: он одновременно видел и общую картину, и крупный план. Рассмотрел носик-пятачок и аккуратные зубки девушки. И хрупкие, точно из мягкого коралла, ушные раковины ребенка увидел. Трогательные маленькие ушки. К младенцам с ушами и без оных Антон был равнодушен, и девушек без отклонения от стандартов тоже хватает.
Антон прокашлялся и подал голос:
– Привет!
Девушка повернулась к нему. Карапуз перестал прыгать, замер и тоже уставился на Антона.
– Привет! – радостно улыбнулась девушка. – С работы пришел?
Она ловким привычным движением посадила малыша себе на ноги.
– Я-то с работы. А вы, позвольте спросить, кто такие и что делаете в моей квартире?
Девушка снова улыбнулась, хитро подмигнула ребенку:
– Твой папа нас не узнает!
– Кто-кто? – оторопел Антон. – Папа?
Он лихорадочно перебирал в памяти женские лица. Этого лица в его базе данных не было.
– Представь себе! – колокольчато рассмеялась девушка. – Вот ваш наследник, сын вашего императорского величия!
Она подняла ребенка и протянула Антону. Карапуз весил немало. Было заметно, что держать его на вытянутых руках девушке тяжело. У нее лоб нахмурился, а плечи напряглись.
– Возьми его! Не бойся, он обыкновенный живой мальчик. Такой, я тебе доложу, проказник!
Антон инстинктивно сделал шаг навстречу, руки взметнулись вперед. Но тут же опомнился и дал задний ход.
– Что за бред! Не хотел бы вас разочаровывать, но пока ни брачными, ни внебрачными детьми не обладаю. К счастью! Повторяю свой вопрос. Как вы попали в квартиру?
– На метле прилетела! – нахально ответила девушка.
Она явно насмехалась над Антоном. Но при этом смотрела на него с неподдельным обожанием. Нет, одернул себя мысленно Антон: с мастерски поддельным обожанием. Актриса!
– Антон, не будь букой! – потребовала девушка с уверенностью, будто обладает правом приказывать ему. – Илюша, веди себя хорошо, не балуйся! – велела она ребенку и снова обратилась к Антону: – Я назвала нашего сына в честь твоего отца Ильей.
– Премного благодарен! – усмехнулся Антон.
– Я знала, что тебе будет приятно.
– Сейчас лопну от радости! Откуда вы знаете мое имя… отца… Разведка поставлена… Стоп! Я все понял! Догадался, как вы бабки заколачиваете! Хотите расскажу? Вы – из бандитской группы, преступного сообщества, которое в начале своего славного бизнеса шлялось по вагонам метро и электричкам и плакалось, как вас ограбили на вокзале, а ребеночку надо операцию дорогую делать. «Подайте копеечку, граждане дорогие!» – издевательски спародировал Антон попрошаек. – К вашему сведению, я аферистов не подкармливаю. А тех мамаш, которые эксплуатируют младенцев, судил бы по всей строгости.
Малыш скривил губы, задрыгал ножками – ему не нравилось висеть над полом. Девушка прижала его к себе, погладила по голове: «Тихо, тихо! Не надо плакать!»
Они похожи, отметил Антон, у которого снова включилась камера крупного плана. Разрез глаз – почти правильные полуовалы. Редкая и красивая форма. Пусть у нее будет хоть четыре глаза! Пусть она будет матерью-героиней! К нему, Антону, это не имеет решительно никакого отношения. Девушка так не считала.
Губы задрожали от обиды, уголки поползли вниз, словно перед плачем. Прерывистым голосом произнесла:
– Ты ерунду несешь! Но мне приятно слушать даже звук твоего голоса!
– Не надо! – погрозил пальцем Антон. – Не надо слез и представлений! Я вас раскусил! Тактика ваша понятна. Намечаете квартиру, где живет одинокий мужик, подбираете ключики. Узнаете факты биографии. Уборочка, борщи-котлетки, бельишко постиранное, а тут и девушка чудной красоты с готовым ребеночком, которого якобы я зачал, находясь в невменяемом состоянии в городе Конотоп в командировке. Правильно?
– Ребенка ты еще не зачал. И мы с тобой не виделись один год, пять месяцев и четыре дня.
– Девушка! – рассмеялся Антон. – Ваша легенда никуда не годится! Надо бы ее подправить с календарем в руках и заодно повторить арифметику.
Ребенок вырвался, встал на четвереньки и шустро двинул в сторону телевизора. Через несколько секунд карапуз врежется головой в этажерку, и на него полетят кипы журналов.
– Держите ребенка! – воскликнул Антон. – Куда он уползает?
Девушка встала, подошла к малышу, взяла его на руки. Когда она наклонилась (нисколько не смущаясь), предположение Антона подтвердилось: под сорочкой у нее ничего не надето. Девушка дьявольски хороша! Соблазнительна и предательски доступна! У Антона слегка закружилась голова. Он почувствовал себя рыбой, которая плывет на крючок, разевает пасть… Врете, не поймаете!
Девушка стояла на фоне окна, за которым творилось что-то непонятное. На улице сыпал нудный октябрьский дождь. Но, падая на стекло, капли светились неоновым лазурным светом, стекали, переливаясь цветами радуги. В давно не крашенных облупившихся рамах жила мозаика, играли краски, менявшиеся каждую секунду.
«Завтра в газете прочитаю, – подумал Антон, – что в Москве наблюдалось редкое для наших мест северное сияние».
Аферистка о чем-то спрашивала. Занятый борениями с невовремя вспыхнувшими желаниями, Антон услышал конец фразы:
– Я тебе нравлюсь?
– Это ничего не значит! – ответил он скорее себе, чем ей. – Свою судьбу с вашей связывать не собираюсь!
– И фигурка у меня отличная? – кокетливо поинтересовалась молодая мать.
– Отличная, – согласился Антон. – А уж актриса вы – каких поискать. Малый и прочие художественные театры отдыхают. Зачем вам криминальный бизнес? Идите на сцену. Любая прима, глядя на вас, от зависти съест свою шляпку.
Но девушка продолжала исполнять роль: поджала губы и обиженно заявила:
– Никогда бы не поверила, что ты можешь облить меня сарказмом, оттолкнуть. А я все равно тебя люблю!
Почему-то все девушки, включая талантливых аферисток, считают, что фраза «я тебя люблю» – вроде волшебного ключика, отпирающего мужское сердце. Глупое женское самомнение! Роковое заблуждение! Хотя… если рассмотреть конкретный вариант именно с этой самодеятельной актрисой… Ага! Потом усыновить ее отпрыска (симпатичный карапуз, надо признать…), потом заявятся еще двадцать пять родственников, в том числе настоящий муж и отец ребенка… На что люди только не идут ради московских площадей! Квартирный вопрос испортил нации и народности нашей прежде необъятной родины.
– Девушка, – устало проговорил Антон. – Еще раз повторяю: занавес упал, спектакль окончен, публика разошлась. Вас проводить до гардероба? Есть и второй вариант – звонок в милицию. Во всероссийском розыске пребываете? Еще нет? Перспектива очевидна.
Ребенок беспокоился, крутил головой, размахивал ручками. Мать его успокаивала, целовала в щечки и макушку. В ее обращении с младенцем было столько нежности, что сомнений не оставалось – это ее чадо, не чужое, навязанное по преступному сценарию. Одновременно девушка бросала на Антона взгляды, которые он бы назвал трогательно-беспомощными призывами родного человека о помощи, не будь особа абсолютно для него чужой.
Дальнейшие ее слова слегка напугали Антона: у девушки имелись явные проблемы с психикой.
– Ответь мне только на один вопрос! – взмолилась она и понесла бред: – Если живые держат в плену своей памяти мертвых, то и покойники могут не отпускать живых?
Приехали, в досаде подумал Антон, только приступа шизофрении не хватало! Или это у них эпилепсией называется? Сейчас на пол рухнет, пена изо рта пойдет. Ребенка покалечит.
– Сохраняем спокойствие! – миролюбиво произнес он. – Что нас интересует? Плен? Порядочный человек никого в плен брать не будет.
– Ты порядочный? – переспросила девушка.
– Клянусь! И прошу очистить помещение.
Он остался доволен тем, что нашел быстрое и верное объяснение афере, которую над ним собралась учинить шайка, использующая в преступных целях умственно неполноценную молодую женщину. И в то же время испытывал странную досаду, точнее – жалость к полуголой симпатичной дурочке с ребенком. Малышу не сиделось у мамы на руках, он хныкал, вырывался, вдруг уставился на Антона, на секунду замер и протянул к нему ручки, недвусмысленно предлагая себя:
– На! На-на-на!
Антон снова невольно дернулся навстречу, но быстро опомнился благодаря мысли: «Мошенники детей, как собачек, натаскивают, чтобы к чужим дядям тянулись. Сволочи!»
– Ну, хватит! – рявкнул Антон. – Немедленно убирайтесь!
Ребенок испугался, скривился обиженно и заревел. Басовитый голосок у него, не перекричишь. Девушка трясла мальчика, пытаясь успокоить, что-то говорила Антону. Слов он не разбирал, но, если бы у попрошаек в метро было такое выражение глаз – любящее и несчастное, Антон бы полез в карман за деньгами.
– Ты хочешь, чтобы я жила без тебя… – услышал Антон. И с готовностью ответил, перебил:
– Долго и счастливо! Большому кораблю большое плавание. Но запомните, девушка, порты приписки у нас разные!
– Это ты очень верно сказал.
Он двумя руками указал на дверь: прошу! «Нам пора?» – прочитал Антон по движению ее губ отчаянно горький вопрос.
– Выход показать?
В этот момент ребенок затих, и грубое предложение Антона прозвучало особенно хамски, громко.
– Ты уже показал выход, спасибо! Принеси, пожалуйста, сыну воды.
– Ладно, – кивнул Антон. – Воды, и точка! Пора и честь знать!
Он развернулся и вышел из комнаты. Краем уха услышал, что девушка опять завела пластинку про свою неземную любовь к нему. Антон счел за лучшее не реагировать и не оборачиваться.
На кухне он схватил стакан, плеснул в него из водопроводного крана. Стоп! Детям нельзя сырую, и стакан грязный. Открыл шкаф, не дотрагиваясь до отцовской трубки, вытащил из пирамидки (только мама так расставляла!) чашку. Утром воду кипятили, из чайника сойдет.
Вернулся в гостиную. Пусто. Ни девушки, ни ребенка. И темнота. Антон щелкнул выключателем. Свет люстры по сравнению с тем, что было здесь минуту назад, походил на освещение мертвецкой, куда Антон перенесся сразу из бальной залы. В чем дамочка ушла? В прихожей посторонней одежды не было, младенец вообще голый… Не пропадут. Подельники, наверное, дожидаются этажом выше.
С чашкой в руках Антон обошел квартиру. Никаких признаков постороннего присутствия. Входная дверь закрыта на внутреннюю щеколду. Как можно выйти из квартиры, оставив защелку закрытой? Ловкачи! Напоследок он еще раз заглянул в гостиную. По окнам и балконной двери лупил дождь, растекался по стеклам гнойного цвета жижей.
* * *
Телефонный звонок раздался, когда Антон строил баррикаду у входной двери на случай бандитского натиска сообщников молодой матери.
– Да? – ответил он, запыхавшись.
– Антошкин, привет! Витек Федоров. Чего дышишь как паровоз? Я грин скрибач с припеком нарушил? Прости!
«Грин скрибач с припеком» – этого выражения Антон не слышал лет двадцать. Пацанами они почему-то так называли половой акт – вожделенный и недоступный.
– У моих был? – продолжал голос. – Как они? Расскажи.
– Послушай ты, козел! – Антон от ярости кипел. – Розыгрыш мимо кассы! Усек? Еще раз сюда позвонишь, я тебя из-под земли достану, на куски порежу и снова закопаю!
– Да, из-под земли, – эхом откликнулся голос. – Значит, ты ничего не понял?
– Отлично понял! – ревел Антон. – Ваши уловки для придурков! Котлеты, девушки, борщи и младенцы – в гробу! В гробу я их видел!
– Не все, – задумчиво протянули на том конце, – не все, что ты видел в гробу, надо воспринимать доверчиво! – и положили трубку.
Какая наглость! Антон задохнулся от возмущения и несколько секунд тупо слушал равнодушные гудки «занято».
Надо выпить! Водки нет, а также вина, коньяка и даже пива. Минутку! Есть медицинский спирт. Полгода назад он валялся с бронхитом, Танька приезжала, ставила компрессы. Остатки спирта в кладовке рядом с окаменевшими емкостями с олифой и красками – печальными свидетелями нахлынувшего и быстро улетучившегося порыва сделать ремонт в квартире.
Прежде чем выпить разбавленного спирта (без закуски! Сами жрите свои котлеты!), Антон проверил надежность баррикады и шпингалеты на окнах.
Пусть попробуют влезть! Вставить ему в задницу паяльник и отобрать единственную недвижимость – квартиру.
– Выкусите! – показывал Антон кукиш кухонному шкафчику. – Не на того напали! Я буду сопро-жаться!
Он хотел одновременно произнести «сопротивляться» и «сражаться». Получилось ловко! И дальше говорил сам с собой, сокращая предложения до нескольких многозначных слогов. Как добрался до постели, не помнил.
Получить полную версию книги можно по ссылке - Здесь
| Предыдущая страница | Следующая страница |
Поиск любовного романа
|
Партнеры