Ёлка желаний

Ирине двадцать шесть лет, но она чувствует себя на все сорок. В юном возрасте ей досталось слишком много испытаний, и она бы сломалась, но… Семилетний сын Миша, заставляет просыпаться по утрам и быть сильной. Ради сына Ира готова на все, но самое сложное позади и теперь нужно просто жить. А это не просто, если внутри боль, отчаяние и разочарование. Под Новый год Миша пишет письмо Деду Морозу, с просьбой осуществить его самое заветное желание – побывать на главной ёлке страны. Письмо сначала попадает на программу "Ёлка желаний", а потом в руки к столичному чиновнику Стасу. Преследуя свои интересы, прожженный циник и отъявленный бабник берется исполнить мечту ребенка и приглашает Мишу с мамой на неделю в Москву. Но никто не знает, что главное Мишино желание – это видеть маму снова счастливой. Пронзительная новогодняя история про веру в Деда Мороза, заставит смеяться и плакать, даже самого искушенного читателя. Эта книга про то, что чудеса случаются с теми, кто в них верит.

1 Страница

Если бы я была не такой ссыкухой, я бы смогла прыгнуть с моста? Три-четыре минуты свободного полёта, а потом пустота. Ни боли, ни страха, ни одиночества. А там – ну если есть что-то после – я никогда не буду одна. Я вряд ли попаду в рай, слишком много крестов на душе, но и сейчас я в аду. Хуже точно не будет.

Полумрак заснеженной трассы рассеивает свет фар моей машины. Мелкие снежинки падают на лобовое стекло, а через мгновение скрипящий звук дворников раздирает тишину и смахивает их на дорогу. Маленькая японская машина верой и правдой служит мне не первый год. Родители подарили мне её на совершеннолетие.

Мысли о самоубийстве посещают меня только в минуты крайней усталости. И только когда я одна, что бывает три раза в неделю по дороге на работу и обратно. Сегодня один из тех дней, когда умереть хочется особенно сильно.

Позади остался аэропорт Кольцово, а значит, пятнадцать минут, и я на месте. У меня есть совсем немного времени побыть в своих мыслях, а потом собрать себя в кучу и настроиться на работу.

Я даже один раз останавливалась на середине моста, выходила из машины и вглядывалась в серую рябь воды. Представляла себя в белом платье с раскинутыми в разные стороны руками, летящую вниз. Мне доставляло удовольствие думать, что я могла бы это сделать. И чтобы меня не нашли, это из обязательных условий.

Но каждый раз потом мне становилось жутко стыдно. Вина за эти мысли жгла душу и раздирала сердце, едва я представляла, а как же Миша? Мысли о сыне отрезвляли, заставляли собраться и возвращали в реальность. Умирать отменяется, мне нужно жить.

Последний поворот, скрип тормозов, и я заезжаю на парковку перед рестораном. Это ближайший к дому приличный ресторан, но дорога всё равно занимает чуть больше часа. Я достаю сигарету – это мой способ настроиться. Как я ни пыталась бросить, но у меня не получается. Сигареты помогают мне жить.

– Отлично выглядишь, Ирочка. Ты сегодня вовремя. Иваныч будет доволен.

– Спасибо, Макс. Сеня уже приехал? – я поднимаюсь по лестнице, но успеваю посмотреть на себя в большое зеркало в холле. Мне не нравится то, что я там вижу. Большие чёрные круги под опухшими глазами ещё только предстоит замазать тональным кремом. Метр с кепкой, про таких говорят. Шарф, обмотанный вокруг шеи три раза, закрывает большую часть лица. Нос покраснел и потёк на холоде, и сейчас я им шмыгаю. – Хорошо выгляжу? Ты серьёзно?

– Ты великолепная! – отвечает Макс и провожает меня влюблённым взглядом. Он несколько раз пытался позвать меня на свидание и искренне не понимал, почему я отказываюсь.

Я всегда и везде опаздываю и ничего не могу с этим поделать. Я честно стараюсь, но перед самым выходом обязательно что-то случается или я залипаю в мыслях. Мой начальник Борис Иванович – золотой человек, но он как бывший военный помешан на точности. Он мне как отец, я не люблю его расстраивать.

Ресторан наполовину заполнен людьми. Я сразу отмечаю перекрытый маленький зал – значит, ещё и банкет. Отлично, значит, сегодня будет больше чаевых. Я иду в подсобку за кухней, чтобы там переодеться и накраситься.

В обычной жизни я не вылезаю из джинсов и толстовок, но на работе Иваныч требует платье. Это не так чтобы сложно. Ещё пятнадцать минут, и из кудрявого подростка я превращаюсь в женщину. Чёрное платье, красные туфли и помада в тон делают из меня вполне себе привлекательную молодую девушку.

– К тебе можно? – слышу я Сенин голос за дверью.

С Сеней мы знакомы со школы. Вместе восемь лет в музыкалку отходили. Во всех видах школьной самодеятельности участвовали, а сейчас вместе на жизнь зарабатываем. Он мой друг. Один из немногих оставшихся.

– Я хотел спросить, как Миша? Пришли результаты анализов?

– Пока всё хорошо. Тьфу-тьфу-тьфу. Даже щёки отъел наконец-то.

– Мне тут человечек знакомый позвонил, предлагает работу нам. Ты как, можешь перед Новым годом больше смен взять?

– Да условия отличные. Он ведёт корпоративы, и перед Новым годом все дни расписаны. Группа, с которой он работал, подвела, он срочно ищет замену. Деньги хорошие предлагает.

– Мне нужно с Ритой поговорить, но, думаю, она за Мишей присмотрит. Хорошо бы денег заработать.

– До завтра ответ дать нужно, работаем мы или нет.

Сеня во фраке толкался в дверном проёме и не знал, куда деть своё длинное тело. Маленькая каморка была завалена кегелями с пивом и всевозможным хламом. Он переминался с ноги на ногу и смотрел куда-то в пол. В его движениях присутствовала неловкость, но я не понимала, с чем она связана. Ну и Бог с ним. Сеня вообще странный. Я, как могла, собрала в узел свои кудри, поправила помаду, надела туфли и стала готова.

– Хорошо, до завтра скажу, – ответила я и прошла мимо Сени.

Перевоплощаясь в рабочий образ, я перевоплощалась не только внешне, но и внутренне. Появлялась решительность и некоторая дерзость. Мои плечи расправились, во взгляде появилась томная поволока, а походка стала лёгкой и грациозной. Я закрыла в глубине души свои страхи, горести и переживания. Они мне сейчас не помощники. Сейчас я на работе и мне нужны деньги, а ещё энергия, чтобы жить. Спасибо театральной студии и курсам по актёрскому мастерству. Я умею перевоплощаться, я умею играть.

В одном углу просторного зала ресторана сцена для артистов с небольшим танцполом. Все желающие могут не отказывать себе в желании потанцевать. Я работала здесь почти год, и большая часть гостей была мне знакома. Мне нравились люди, большая часть которых регулярно приходила ужинать. Они приветственно машут мне рукой и здороваются. Гул ресторана постепенно стихает, а когда я выхожу на сцену, раздаются аплодисменты.

Мой высокий стул стоит чуть с краю от центра сцены, к нему я и иду. Два софита направлены прямо на меня, когда как Сеня с саксофоном остаётся в тени. Первые аккорды, и я проваливаюсь в свои мир музыки, где есть только я и джаз. Но перед тем моя обязательная речь:

– Дамы и господа, мы рады вас приветствовать в нашем ресторане. Меня зовут Ирина, и я буду петь для вас. Сначала мы исполним несколько импровизаций, а потом после перерыва все желающие могут заказать песню для себя или своей дамы.

В ближайшие два часа я буду счастлива, я буду делать то, что люблю больше всего в жизни, – петь.

Я закрываю глаза и делаю глубокий вдох. Набираю полную грудь воздуха, а потом медленно выдыхаю. Я чувствую, как первые ноты зарождаются где-то на самом дне моей матки, там, где сосредоточено моё женское естество в его животном воплощении. Первые звуки – то ли стон, то ли крик. Так во мне просыпается музыка.

Я всегда начинаю одной и той же песней. Мистер Паганини не просто песня, это ритуал погружения в мир музыки. Где нет боли и страха, где есть только безграничное счастье и экстаз.

Больше всего мне нравится власть, которую дарит музыка. Я вижу, как меняются люди, слушая меня. Вижу, как замедляется их дыхание, расслабляется лицо, а взгляд перестаёт блуждать по залу и уходит в глубинные уголки души. С первых нот и до последнего звука они принадлежат мне, а я им. Я отдаю людям себя и получаю в десять раз больше. На сцене я чувствую себя Богом.

Моя история с музыкой началась в пять лет. Мама обожала музыку и мечтала, чтобы я сделала то, что ей не удалось – стала певицей. В нашем доме было много пластинок, и я засыпала и просыпалась под протяжные звуки проигрывателя.

Меня не хотели брать, так как природные данные у меня хромали. «Слабые руки, плохая память и слух так себе», – вынесла свой вердикт строгая дама средних лет после прослушивания. Но надо было знать мою маму, чтобы понять, что её этот ответ не устроит. Мама нашла через знакомых Веру Павловну, которая и познакомила меня с музыкой.

Мне повезло, любовь к музыке тесно связалась у меня с любовью к моей первой учительнице. У меня не получалось, но мне так хотелось порадовать Веру Павловну, что я много часов проводила за пианино и разучивая сольфеджио. Потом начались уроки вокала и стало понятно, что не так всё плохо с моим голосом, как казалось вначале. Я росла и через усердную работу получала то, что кто-то имел от природы. А у меня от природы были упрямство и усидчивость. Моей подружке Машке, с которой мы тогда вместе занимались у Веры Павловны, требовалось сорок пять минут, чтобы выучить кусок, мне же требовались три часа усердной работы. Ей всё давалось легко, а мне нет. Единственное, что у меня было всегда, – это глубина и мамина артистичность. Я всегда чувствовала музыку и могла передать сначала руками, а потом и голосом то, что хотел сказать автор. Все плакали на моих концертах, а мама обнимала меня и прочила великую карьеру.

Я ничего не понимаю в людях, что ими движет и почему они поступают так, а не иначе. Но зато в музыке для меня нет секретов. С первого прослушивания я понимаю, что чувствовал тот, кто это написал. И могу передать людям. Можно наработать технику, но эмоциональность либо есть, либо её нет. Так же и в жизни. Я научилась взаимодействовать с людьми, но они всё так же непонятны мне. Видимо, поэтому ничего путного в отношениях у меня и не выходит.

В восемь лет меня взяли в музыкальную школу, где я продолжала со скрипом учиться. Мамочка, спасибо, что всегда верила в меня. Очень жаль, что я не оправдала твоих надежд и всё так же далека от мировой сцены, как и ты когда-то. Мама готовила меня к сцене, она считала, что одного музыкального образования мало. И я ходила в театральную студию, а в десятом классе добавилась студия актёрского мастерства. Родители не жалели денег на моё образование, а я была слишком послушной, чтобы спорить. Да и что спорить, мне нравилось притворяться и играть. У меня не было ни одной свободной минуты в школе, я не играла в куклы и не бегала курить за школу. Мне было некогда, я готовилась покорять Москву.

Теперь я могу выступать и моя работа – это то, что я люблю больше всего в жизни. А ещё у меня есть зрительская любовь и признание тех, кто хоть раз меня слышал. А это не так уж мало. Всемирная популярность не самое желаемое в моей жизни сейчас.

– Великолепно! Ирочка, когда же мы увидим вас на экране телевизора? С вашими вокальными данными надо на передачу «Голос». Вы там всех победите, – мой самый верный поклонник вперёд всех устремляется на сцену с корзиной красных роз, едва я заканчиваю выступление.

– Спасибо, Аркадий, но телевизор – это не для меня. Благодарю вас за эти изумительные цветы. Вы меня балуете, – усатый стареющий ловелас каждую пятницу неизменно приходит с букетом. В букете традиционно визитка с телефоном и приглашение познакомиться поближе.

Я забираю из его рук корзину, улыбаюсь самой пленительной улыбкой и переключаюсь на следующего дарителя цветов. Сегодня их больше обычного.

– Я никогда не слышала такого исполнения песен Армстронга!

Со всех сторон я слышу восторженные слова и ловлю флюиды искренней любви. Сегодня меня не выпускали со сцены на час дольше обычного. Я такого стараюсь не допускать. Максимум три песни сверх заявленного двухчасового концерта. Но я вошла в поток, слилась с залом и сама не могла остановиться. Мне требовалась мощная подзарядка. Мне нужно было нащупать почву под ногами и почувствовать себя живой.

– Ирина, можно угостить вас шампанским? Или что вы предпочитаете? – говорит статный мужчина в костюме. Кажется, раньше я его не видела.

– Я люблю просекко. Но я сегодня за рулём. Спасибо, в другой раз не откажусь.

Давно заметила, что ко мне подходят в основном мужчины в возрасте. Мои ровесники держатся стороной. Да и мне самой с ними скучно. Сегодня у меня нет настроения флиртовать, хотя я люблю это дело. Я отдалась музыке и хочу скорее поехать домой.

– Тогда до следующего раза, – говорит мужчина и уходит. – Я обязательно вернусь, и вы так просто от меня не отделаетесь.

Да, конечно. Сколько вас здесь таких приходит, я уже со счёта сбилась. Пока жена дома с детьми занимается, каждый горазд комплиментами рассыпаться. Но как же хочется нормального мужчину, а не это всё. Но этот вроде без кольца и симпатичный. Может, стоило с ним выпить?

Я смотрю, как мой не сложившийся кавалер медленно удаляется к компании подвыпивших мужчин.

Я потихоньку двигаюсь к барной стойке, благодарю за комплименты и цветы. Там меня ждут чай и наполеон. Я ужасно проголодалась и собираюсь запихать в себя как минимум два куска вкуснейшего торта. Такого наполеона, как здесь, я не ела нигде.

Люди постепенно возвращаются к своим бокалам и беседам, а я могу в одиночестве утолить голод. Но сначала надо позвонить Рите.

– Ирочка, не волнуйся. Всё хорошо. Миша уже в кровати, и я собираюсь ему читать. Никак не можем выбрать книгу. Большой он, видите ли, для Винни Пуха.

– Я сегодня немного задержусь, – я себе живо представила выражение Мишкиного лица, когда Рита взяла яркую детскую книгу.

– Миша говорит, ты ему «Трёх мушкетёров» Дюма читать начала?

Рита вздыхает и охает, что рано ещё семилетнему парню это читать. Но я слышу, как она нагибается и достаёт книгу.

– Рита, мне работу предлагают перед Новым годом. Если соглашусь, все вечера будут заняты.

– Соглашайся. Я за Мишей посмотрю. Мы справимся. Если надо, можешь в городе жить, а то так на бензин сколько денег уйдёт. Туда-сюда ездить. Да и машина твоя на ладан дышит.

Я выдыхаю, одной проблемой меньше. Много работы – меньше времени на переживания. А ещё тогда можно будет машину отремонтировать и Мише железную дорогу купить на Новый год. Мишка будет счастлив, если утром найдёт под ёлкой заветную коробку. Эта железная дорога каких-то космических денег стоит, как будто она золотая.

Я беру свой чай и торт и иду за маленький столик в самом углу. Он закрыт колонной от основной части, и там можно посидеть в тишине и уединении. Я чувствую, как всё ещё наэлектризован воздух. Как он всё ещё питает меня. Я пронизана любовью. Я сейчас источаю любовь. Именно на эту ауру слетаются все мои поклонники. Они хотят получить частичку моего экстаза. Чувствовать себя причастными к тому, что я сейчас чувствую. Музыкальный экстаз после живого исполнения сродни оргазму. Я пребываю в расслабленной неге после выступления и боюсь расплескать всё то, что во мне.

Я медленно съедаю торт, я хочу прочувствовать все оттенки вкуса этого кондитерского чуда. Мне нравится чувствовать кислые нотки клюквы в сладкущем масленом креме. Я маленькими глотками выпиваю горячий чай. Ещё немного замедления в водовороте хаоса, и я буду готова ехать домой.

С моего места хорошо видно, как люди начинают расходиться. Забрав частичку меня, они спешат домой, чтобы предаться любви. Откуда я это знаю? Я три часа источала звуки страсти. Я возбуждала, заводила и раскачивала с помощью своего голоса. Я знаю, как он действует на людей. Почему-то особенно сильно на него реагируют женщины. Мои вибрации входят в резонанс с тайными желаниями и помогают им раскрыться. Я умею сама себя доводить до пика и выбрасывать в пространство свои чувства. Мне после концерта хорошо, а вот тем, кто слушал, требуется продолжение. Именно за ним они так спешат сейчас домой.

Через час, замотанная шарфом до самых глаз, я потихоньку выхожу из ресторана. Официанты убирают столы, редкие гости заканчивают свою трапезу. Я опять становлюсь незаметной, обычной, беззвучной. Я оставляю свою актрису вместе с платьем и туфлями в узком сером шкафчике до завтра.

Моя машина превратилась в сугроб. Крупные снежинки медленно укрывают толстым ковром землю. Парковка почти пустая, а под одиноким фонарём стоит Сеня.

– Я хотел машину твою почистить, но у меня нет щётки.

У Сени всё в жизни так. Сначала есть, а потом куда-то девается. Он полгода не замечал, что от него жена ушла с ребёнком. Пока мама не стала приставать, когда Ольга вернётся? Думал, жена просто решила у тёщи лето пожить. Сеня немного в космосе, живёт в выдуманном мире. Он мало того что музыкант, так ещё и программист. Он либо с саксофоном, либо с компьютером. До сих пор не понимаю, как он умудрился жениться и ребёнка сделать при таком жизненном распорядке.

Я открываю машину, завожу двигатель и выдаю Сене щётку.

– Я поговорила с Ритой. Соглашайся на работу.

– Отлично, можешь у меня пожить. Тяжело по такой погоде туда-сюда ездить. Мама, ты сама знаешь, против не будет.

Я не хочу жить у Сени. Я слишком давно и хорошо его знаю. И маму его тоже знаю. Буду ездить, на крайний случай что-нибудь придумаю.

– Рита то же самое сказала, но спасибо. Я справлюсь.

Сеня уже почти отчистил мою машину. Пора ехать.

– Не гони, дорога скользкая, – говорит Сеня перед тем, как я закрываю дверь.

Я живу в маленьком посёлке в Свердловской области на сто домов, большая часть из которых – летние дачи. Семьдесят километров я проезжаю за час. Если добавить два километра по убитой просёлочной дороге и сделать поправку на пробки, то на дорогу туда и обратно я трачу примерно три часа.

Дорога обратно всегда короче. Почему? Я не знаю. Такая вот загадка природы. По ночному заснеженному шоссе я стараюсь не гнать больше 90 километров в час. Я слишком хорошо знаю, чем может закончиться небольшое превышение скорости.

Это отлично, что нарисовалась подработка. Сейчас я работаю три вечера в неделю и зарплаты едва хватает на всё необходимое. Все чаевые я откладываю. Любой скажет, копить глупо, но у меня есть цель. И чужое мнение меня не интересует.

В тишине и гармонии я подъезжаю к дому. Свет горит только на кухне. На часах уже полночь, но я знаю, что Рита на посту и не спит. Риту послал мне Бог. Не знаю, по какому принципу он решает, кого послать, а кого забрать, но за Риту ему нижайший поклон.

– Рита, а ты как считаешь, что первое появилось, курица или яйцо?

– У меня первая появилась курица. Дядя Сева съездил на рынок и привёз десяток несушек. А яйца были потом.

– А на планете? – мне очень хотелось знать, что Рита относит к первопричине.

– А на планете не знаю. В школе учили, что яйцо, но когда была та школа? Знаешь, сколько мне лет?

– Тебе пятьдесят два года. Ты родилась двенадцатого марта тысяча девятьсот шестьдесят седьмого года.

– У тебя отличная память, Миша. Но я хотела сказать, что я не помню, чему нас в школе учили. Если хочешь, давай откроем энциклопедию… – Рита собралась пойти к книжному шкафу. Я понял это ещё до того, как она успела встать.

– Яйцо появилось раньше, так как курицы произошли от динозавров, которые тоже несли яйца. Можно продолжать эту цепочку ещё дальше назад по времени и дойти до простейших организмов, которые явно ближе к яйцу, чем к курице.

– Зачем тогда меня спрашиваешь, если сам знаешь? – Рита не всегда понимала смысл моих вопросов, но честно старалась на них ответить.

У нас случались любопытные вечерние беседы, пока мама была на работе. Рита помогала мне понять людей, об этом в книгах сложно найти, не то что про курицу и яйцо. Так-то это старый спор.

Сегодня один из таких вечеров. Мы уже поужинали и уселись на старом диване перед телевизором смотреть «Поле Чудес». Весёлый Якубович очень нравился Рите, она говорит, что для неё эта передача – оплот стабильности. Это то, что есть каждую пятницу. А человеку важно знать, что что бы ни происходило в жизни, есть неизменные вещи. Как то пятничный просмотр любимой передачи.

У Риты зазвонил телефон, и она ушла за ним на кухню, а я остался ждать первый вопрос. Иногда у меня получалось отгадывать слова, тогда я собой сильно гордился. А буквы угадывать проще простого. Понятно, надо начинать с гласных, их меньше. И какое слово без гласных?

Рита вернулась через пять минут с очень взволнованным лицом, убавила звук телевизора до минимума и сказала:

– Нет, ещё только первое декабря, успею. Да и я уже не маленький, знаю, кто кладёт мне подарки под ёлку.

– Я раньше верил, просил сначала паровоз, потом щенка, а год назад просил братика. Но кроме паровоза, который мама две недели прятала в кладовке, я видел, ничего не получил. А значит, нет его. Человек сам творит чудеса. А ещё – мир материальный и просить нужно вещи, которые мама может купить.

– И где ты в свои семь лет набрался этой чепухи?

– Из интернета, – на самом деле это мамины слова, так она по телефону кому-то отвечала. Не знаю, что за вопрос там был, но то, что мир материальный, запомнил. Потом в гугле смотрел, что это значит.

– Плохо, когда ребёнка воспитывает интернет.

Рита вдыхала и охала, а потом начались причитания.

– Рита, не переживай. Хочешь, я напишу это письмо?

Мне не нравилось, когда Рита расстраивалась. Это случалось крайне редко, а значит, сейчас случилась какая-то из ряда вон выходящая ситуация, которую я не понимал.

– Хочу. Садись и пиши. Мне Светка из собеса позвонила, говорит, твоё письмо можно в телевизор отправить. В программу «Ёлка желаний». То есть настоящему Деду Морозу.

– Так он же в Великом Устюге живёт? При чём тут телевизор? Я читал.

– Этот вопрос я оставлю без ответа. Давай лучше расскажи мне, о чём ты мечтаешь?

– Я мечтаю пойти в школу и заиметь настоящих друзей. Я всё ещё хочу собаку, хоть у меня и есть Анфиса, но она не дрессируется, хоть и очень умная. Я мечтаю научиться кататься на велосипеде. Мечтаю увидеть море. Да я много чего хочу, но при чём здесь телевизор и «Ёлка желаний»?

– При том. Это программа специально для таких, как ты, детей, и ещё есть возможность отправить туда твоё письмо. Так Светка сказала, а она в таких вещах разбирается. Сказала, что мы с твоей мамой две клуши, которые не знают, что им от государства положено.

Так. Раз это какая-то программа от государства, значит, про неё можно почитать в интернете. Надо разобраться, что это за Ёлка желаний и с чем к ней можно обращаться.

– Рита, мы так всё «Поле чудес» пропустим, пока ты причитаешь. Давай смотреть, уже третья тройка, а я так и не слышал первых двух вопросов.

– Да не до Якубовича с его барабаном сейчас. Крайний срок завтра, нужно отнести письмо.

– Рита, я после передачи его напишу. И маме не буду говорить, а то она тоже в чудеса не очень верит.

– Да уж, вы оба рациональные и трезвомыслящие как пить дать. Но она взрослая, а ты ребёнок и тебе рано ещё становиться атеистом.

– Я ещё не задумывался, во что я верю. Вопросы религии пока для меня сложные. Но я точно верю в хорошее и в людей. В любовь тоже верю, хоть и не понимаю природы её зарождения.

– Ну ты и умник. Эх, рано ты повзрослел, Мишуня.

Рита обняла меня и прижала к своей большой груди. От неё приятно пахло. Я вдохнул посильнее, пока она гладила меня по голове, и попытался угадать, что это за запах? Но так и не смог. Мы немного помолчали, и я воспользовался моментом задать ей вопрос, который мучил меня уже несколько дней.

– У каждой женщины свои требования к будущему мужу. Ты почему спрашиваешь?

– Миша, это взрослые дела. Да и в любви слово «подойдёт» неуместно. Должна случиться химия, ну, реакция между двумя людьми. Тогда мужчина превращается в мужа.

Рита рассмеялась, взяла пульт в руки и включила звук у телевизора.

– Ну почти. Хочешь маме мужа, пиши письмо Деду Морозу, в этом вопросе без волшебства точно не обойтись. Но только такое желание нельзя на передачу отправлять. Хотя Москва большая, там найти мужа гораздо проще, чем в нашей глуши.

И у меня родилась идея. Я знаю, что надо делать. Пусть в Деда Мороза я уже не очень верю, но сейчас он может помочь осуществить моё самое заветное желание, которое я никому не рассказывал, кроме Анфисы.

– Хорошо, малыш. Я через полчаса приду читать тебе книжку перед сном.

– Это традиция, не ты её придумал и не тебе её отменять, – Рита упорно продолжала читать мне перед сном, хоть я и не просил. Мама тоже мне читала, но с ней мы делали это по очереди. Сначала она мне, а потом я ей. Мама часто засыпала от моего чтения, и с ней веселее, чем с Ритой. Мама признает мою взрослость и разговаривает со мной на равных.

А Рита чтит традиции, ритуалы и приметы. Для неё нет ничего важнее народной мудрости и годами сложившихся правил. Но я уже сам понял, что Рита панически боится перемен.

Я ушёл в свою комнату, сел за стол и достал чистый лист бумаги. Карандаши и ручки стояли в стаканчике. Моя комната – это громко сказано. Отгороженный шкафом кусочек комнаты вмещал в себя кровать и письменный стол. Но я любил свой угол, в котором даже окно было.

А что, если Дед Мороз всё-таки существует? Есть же не объяснимые наукой вещи типа Бермудского треугольника, шаровой молнии или дождя из лягушек. А ещё есть рисунки на песке в пустынях Перу, миграция бабочек за три тысячи километров и движущиеся камни в пустыне Калифорнии. Я про всё это читал, как и про излечение от смертельных болезней. Рита говорит, что чудеса случаются у тех, кто в них верит, может, это так и есть?

Рита любит замечать разные мелочи, которые непонятно как случились. То клубника раньше срока созрела, то мяса кусок хороший в местном магазине купить успела, а бывает, что дождь, когда очень нужно полить картошку, начинается. У Риты кругом чудеса.

А мама считает, что чудес не бывает. Но это она не мне говорила, а Рите, когда думала, что я их не слышу. Мама верит в приложенные усилия и надеется только на себя. У нас маленький дом и, если бывает, что мне не заснуть, я слушаю, как мама с Ритой секретничает.

Но если так подумать, я всё ещё живой, не чудо ли это? А когда я просил щенка, папа сказал, что его в больницу не пустят, и подарил мне крысу. Я тогда много времени проводил в больнице, и Анфиса всегда была со мной. А с братиком, ну это не совсем моё желание было, а мамино. И они с папой из-за этого сильно ругались.

Надо посмотреть, что в интернете пишут про эту самую Ёлку желаний. Вдруг она тоже необъяснимое природное явление, которое никто не может разгадать.

Я отложил ручку, встал и потянулся к клетке на подоконнике.

– Анфиса, как думаешь, Дед Мороз существует?

Крыса радостно бросилась ко мне на руки, залезла на плечо и примостилась у самой шеи.

– Жаль, что ты не умеешь говорить, но я знаю, что ты очень умная и всё понимаешь.

Я включил планшет и стал набирать в поиске «Ёлка желаний». Изучить то, что стало появляться на экране, получилось минут за пятнадцать. И это заинтересовало меня. Я задумался. Из размышлений меня выдернул звук начинающихся вечерних новостей. Значит, скоро Рита придёт читать мне перед сном.

– Анфиса, мне кажется, что из этого может что-то получиться. Дети пишут свои желания, а богатые люди их исполняют. Представляешь, один мальчик хотел полетать на военном вертолёте, и его желание исполнилось. Там знаешь, как много заявок поступает, а исполняется лишь часть. Вот бы тоже на вертолёте покататься. Ну или хотя бы посмотреть, что там внутри.

Анфиса мирно сопела у меня на плече. Я погладил её крохотную головку и мягкое тело, а она тогда пощекотала усами мне ухо. Я очень любил, когда она своим крохотным носом утыкалась мне в ухо.

– Знаешь, это ведь реально чудо, чтобы твоё желание исполнилось. Пусть его не сказочный персонаж исполняет, а конкретный человек. Но вот ты представь, чтобы твоё письмо на ёлке в Кремле оказалось или в Большом Театре, сколько всего должно совпасть? Анфиса, ты тоже считаешь, что нужно попробовать?

– Миша, ты закончил? – слышу я Ритин голос из-за шкафа.

– Пора спать, но ты не спеши, хорошо подумай, чего ты на самом деле хочешь. Телефон там новый или компьютер – это не желание, а пустая трата денег и мозгов.

Больше всего на свете я хочу, чтобы мама была счастлива. Говорят, для этого надо обязательно выйти замуж. Такое оно, женское счастье. Но так в письме не напишешь, это я понимаю, не маленький.

Я ещё немного подумал, пододвинул обратно лист бумаги и начал писать.

Блин, три минуты сорок секунд – это непростительно долго для сборки кубика Рубика. Ну ничего, ещё десять тысяч вёдер, и золотой ключик у меня в кармане. Я так просто не сдамся. Тем более времени на работе у меня вагон, а это хоть какая-то зарядка для мозгов.

Так, что у меня сегодня из обязательных дел? Планёрка в отделе в два, совещание начальников подразделений в четыре. Два десятка рабочих писем в почте и стопка бумаг на подпись. Не о том я мечтал, когда устраивался сюда работать пять лет назад.

Время медленно тянулось к обеду, господи, ещё только двенадцать.

Хотя чего это я заныл? У меня головокружительная карьера в главной корпорации страны. И пусть кто-то считает, что главный Газпром или Норникель, но я-то знаю, что будущее за космосом, а не за ресурсами, которые рано или поздно кончатся. Сколько лет можно ещё на нефти и газе выезжать? Сто?

Только кто ж знал, что быть руководителем так скучно? Новых испытаний до весны не будет, командировок на Байконур тоже не предвидится, а разработка новых секретных программ для дронов – скука смертная.

В дверях стояла обворожительная Людочка – координатор моего начальника. Девушка до неё звалась просто секретарём. Но с тех пор, как стало модно всех называть сложными названиями, секретари пропали, а вместо них появились офис-менеджеры и координаторы. Людочке не терпелось мне что-то рассказать, я это сразу понял, но мне захотелось её подразнить.

– Людмила, вы же видите, как я занят? – я убрал ноги со стола, закинул кубик Рубика в ящик и продолжил. – Но для вас я всегда свободен. Вы же знаете, как я к вам неравнодушен.

Игра в «гляделки» началась у нас ещё два года назад, когда она только устроилась на работу. Высокая, длинноногая и спортивная, я сразу обратил внимание на её упругий зад под строгой офисной юбкой. В меру умная и до невозможности исполнительная, она была на хорошем счету у начальника. А кто может лучше доносить интересные новости, чем влюблённая женщина?

Я оказывал ей нужное количество знаков внимания, чтобы она чувствовала себя особенной женщиной для меня. Мой холостяцкий статус в любом месте делал меня объектом внимания женщин, а уж на работе и подавно. Все – от студенток-стажёрок и заканчивая главбухом Раисой Васильевной, хотели заполучить меня в мужья.

Но никаких интрижек на работе – это железное правило не раз спасало меня в щекотливых ситуациях. По правде сказать, Людочка имела все шансы оказаться в моей постели, но только после того, как уволится. Уж очень быстро у меня влюблённые женщины переходят в статус обиженных.

– Я тут кое-то услышала и сразу подумала о вас… – начала интересничать Людочка. Суда по её довольному выражению лица, информация у неё была прелюбопытнейшая.

– Ах, Людмила, властительница моего сердца, чувствую, что вы хотите рассказать мне что-то экстраважное, – сказал я и подошёл поближе к девушке. Чуть сладковатый аромат её духов приятно щекотал мне ноздри. Я наклонился к её уху и прошептал: – Разрешите, я приглашу вас на обед, и там вы мне всё расскажете.

Моё чутьё никогда меня не подводило. Интуиция и умение общаться с людьми всегда способствовали продвижению моей карьеры. Вот как сейчас, я обменяю информацию на надежду. Пусть Людочка чувствует, что всё возможно в наших отношениях.

– Я только сумочку возьму, и встретимся на парковке.

Женщины, как им важны эти условности типа нашего места, нашей песни и нашей истории. Но я с условиями этой игры не спорю, а только пытаюсь не запутаться, где и с кем у меня что «наше».

Через пятнадцать минут Людочка открыла дверь в мой жёлтый порш панамера и с элегантностью английской королевы села на красное кожаное сидение. Её духи стали чуть более резкими, а помада чуть более яркой.

– Какая кухня, итальянская или французская? – спросил я, едва мы выехали с парковки.

– Мне нельзя задерживаться с обеда, так что та, что ближе.

Через семь минут я припарковался около ресторана «Океан». Я привёз Людочку туда, где было необоснованно пафосно, дорого и не так чтобы вкусно, зная, что для девушки в приоритете.

По дороге Люда щебетала про офисные сплетни и фотографировала всё подряд, чтобы потом всё выложить в своём инстаграме. Я же гадал, с чем же она ко мне пришла. Но угадать так и не смог.

– Потапов с первого января отправляется на пенсию, – заявила Людочка после того, как заказала какой-то замороченный салат с травой и креветками.

– За что? – спросил я, чуть не подавившись водой.

– Не знаю. Честно. Но замена ему ещё не назначена.

– Кандидатов трое, но кто, я пока не знаю. Знаю только, что это кто-то из наших.

Я начал судорожно просчитывать варианты. Заместитель Потапова не тянет. Надо быть идиотом, чтобы назначить Смирнова на такое место. Но Барышев не такой, он умный мужик старой закалки и будет выбирать достойного. Чем же так проштрафился Потапов, что его так быстро убирают?

– Владимир Владимирович злой как чёрт, никогда его таким не видела. Он редко голос на подчинённых поднимает, а тут так орал, что дверь ходуном ходила. Но что конкретно, я не слышала. Потом, когда он вышел, я пошла за папкой с подписанными документами, а там с самого верха заявление Потапова. Подписано.

Потапов работал в Роскосмосе лет двадцать и последние семь лет возглавлял департамент космического туризма. Как же я мечтал туда попасть в своё время, но безуспешно. Проектировщик шаттлов из меня не вышел, пилот тоже, а всё остальное мне было не интересно. Я с грустью вспомнил все свои неудачи на пути к заветной мечте – полететь в космос, но быстро выкинул эти мысли из головы. Сейчас такое время, что всё возможно. Вон Илон Маск строит шаттлы. Через год-другой запустит первых туристов в космос. Наши тоже смогут, такие умы над этом работают – умищи.

– Людочка, что же мне делать? На место Потапова я чисто теоретически подхожу, но шанс один на миллион, я слишком молод для этой должности.

– Так это и есть ваша сильная сторона. У нас в аппарате моложе шестидесяти вы и Уткин, которому пятьдесят пять. Вот смотрите, президент ввёл моду на молодых глав регионов, надо, чтобы и у нас эта волна пошла.

– Я пока эту волну жду, состарюсь. Нет, нужен нормальный план.

Людочке принесли салат, и она вяло ковырялась в нём вилкой. Я заказал нам по бокалу белого вина, чтобы мозговой штурм пошёл веселее.

– Выбирать будет сам Барышев, а для него что важно? – Людочка пыталась применить свои знания психологии, но пока у неё получалось плохо.

– Для него важно, чтобы это был заслуженный, уважаемый человек. Опытный и надёжный. Ни по одному из этих параметров я не подхожу.

– Это вы зря, Станислав Ярославович, он же вас назначил на должность начальника департамента беспилотников. Вы первый и единственный, кто в двадцать девять лет стал начальником такого департамента. Вы с Потаповым по штатному расписанию одного уровня, просто ваш департамент маленький и новый. Владимир Владимирович вас уважает и доверяет вам.

Я быстро проглотил свой обед, не почувствовав его вкуса. Что же делать?

– Как бы узнать, из кого он выбирать будет? – я смотрел на Людочку глазами, полными отчаяния.

– Я попробую узнать. Но тут надо действовать нестандартно.

– Людочка, вы не только красивая женщина, но и умная. Если я когда-нибудь женюсь, то только на вас. Может, пока будет совещание, вы посмотрите в кабинете, вдруг там есть что-то, что подскажет, кто же кандидаты? – я допил остатки вина залпом и подмигнул Люде. Представить свой обед без бокала вина я не мог. А то, что за рулём – так я же чуть-чуть.

Надежда вспыхнула в глазах девушки. Она, как и любая девушка в офисе, знала, что я идейный холостяк. Но очень хотела меня расколдовать и сделать примерным семьянином.

Я заплатил по счёту, оставив щедрые чаевые официантке, и поехал обратно в офис. Надо посоображать в тишине. В любом случае перемены в нашем болоте – это редкость и надо обязательно воспользоваться выпавшим шансом. Новый начальник захочет собрать свою команду, а попасть туда – это уже успех.

Людочка выпорхнула из моей машины, а я остался немного посидеть в тишине. У меня оставалось ещё пятнадцать минут до первого совещания. Так. Что мы имеем? Потапова сняли неожиданно, замену ему не готовили, а значит, будут выбирать из тех, кто есть. Новых людей у нас не любят. Управленцев, экономистов, финансистов и планировщиков Владимир Владимирович терпеть не может. Только человек с профильным образованием будет допущен к руководству таким большим подразделением.

Что ж в голову-то ничего не приходит? Думай, Стас, сейчас от твоей сообразительности зависит, как быстро ты продвинешься к цели.

Так ничего не придумав, я пошёл на совещание. В вестибюле вовсю проходило украшение здания к Новому году. Трое рабочих вешали шары на огромную натуральную ёлку. Запах свежесрезанной хвои ударил мне в нос. Новый год близко. Хорошо, что у меня уже всё придумано и даже оплачено. Оторвусь в праздники. Мысли об отпуске подняли мне настроение, я окинул взглядом огромную ель и загадал, как в детстве, чтобы моё желание сбылось.

В детстве, как только зелёная душистая красавица появлялась в нашем доме, все мои желания начинали исполнятся. Я каждое утро находил под ёлкой конфеты или игрушки, а первого января там обязательно был загаданный подарок. Так, сколько мне было, когда родители ставили ёлку в последний раз? Тринадцать?

На совещании по очереди выступали трое начальников проектов. Доложили, как продвигаются основные направления. Я внимательно слушал и даже записывал тезисы. С ними мне идти на следующее совещание, где уже я буду в роли выступающего. Записав больные точки, на которые стоит обратить внимание руководства, я закончил.

Ничего грандиозного и героического, с чем бы я мог блеснуть. А в разрезе полученной информации – сегодня Барышев начнёт присматриваться к кандидатам.

Я взял ежедневник и направился на двадцатый этаж. Людочка сияла в приёмной. Все пришедшие на совещание по очереди отвешивали ей комплименты, прежде чем пройти в переговорную. Я прошёл мимо, ничем не показав свою симпатию. Хватит на сегодня знаков внимания.

В зале уже почти не было свободных мест за большим овальным столом, и я нашёл приют на стульчике у стенки. Потапов тоже был тут. Его вид ничем не выдавал грядущих перемен. Вот что значит – человек старой закалки.

Я перекинулся парой фраз с коллегами и уткнулся в телефон. У меня не было друзей в аппарате, но я со всеми был в хороших отношениях. Конфликты и открытые споры – это не моё. Я умею договариваться. Меня иногда обижало, что они воспринимают меня как мажора, совершенно игнорируя моё образование и научную степень, но я знал, что мои свершения ещё впереди. Они в моём возрасте сидели в сраных конструкторских бюро.

– Просто ты для них непонятная птица, – любила говорить мне Людочка в наших с ней доверительных беседах. – Они же видят, что Барышев тебя по делу назначил, но вот понять, как тебе это в тридцать лет удалось, не могут. Опасаются, что ты их подсидишь.

Я всегда получаю то, что хочу. Значит, в этот раз будет так же. Надо только быть собой, слушать и действовать на опережение.

Барышев решительно проследовал к своему месту, и все сразу затихли. Я уважал своего начальника, он во многом был для меня примером. Я далеко не всегда понимал смысл его решений, а стиль руководства считал слишком авторитарным, но то, как он искренне относился к своей работе, очень мне импонировало. Владимир Владимирович всем сердцем любил космос и изо всех сил работал на благо нашей родины. Для него не существовало слова «не могу», если поступала команда «надо».

Я почти не слушал, что говорили мои коллеги, а внимательно следил за начальником и пытался угадать, кого из здесь присутствующих он рассматривает на место Потапова. То, что кандидаты среди присутствующих, я не сомневался. Про перестановки в правлении не было сказано ни слова. Потапов отчитался, как обычно, а Барышев задал ему свой стандартный список вопросов.

Я вышел с совещания в полной уверенности, что сейчас началась какая-то большая игра и надо срочно предпринять шаги на опережение. Людочка чуть заметно развела руками, из чего я понял, что ничего нового сказать мне она не может. Я сел в лифт и поехал вниз, на сегодня мой рабочий день закончен.

В фойе что-то изменилось. Я не сразу понял, что происходит. Слишком много яркого света и непонятная движуха. Я остановился у турникета и наблюдал за тем, как оператор с большой профессиональной камерой снимал ёлку, подсвеченную тремя прожекторами. Потом я увидел ведущую с микрофоном главного федерального канала, которая одной рукой поправляла причёску, глядя в большое зеркало. Её ассистентка тем временем колдовала над её идеальным макияжем.

Я прикоснулся пропуском к турникету и медленно пошёл к выходу. Несколько зевак уже столпились у выхода и наблюдали за подготовкой к съёмкам.

– Чему посвящено сие мероприятие? – спросил я у охранника.

– Так снимают, как чиновники выполняют задание президента. Сейчас Барышев будет на камеру шар снимать. Вы что, не слышали про Ёлку желаний? Вот у нас в этом году тоже поставили.

Вспомнил. Барышев говорил недели две назад, что все должны поучаствовать. Но я пропустил это мимо ушей. Надо поучаствовать – не проблема. Обычно я просто переводил деньги, в нашей организации работает больше десяти тысяч людей и как минимум раз в месяц на почту приходит оповещение, что кому-то требуется помощь. Тут, видимо, надо не деньги оправлять, а указанный подарок.

Я уже собрался идти дальше, но зацепился взглядом за симпатичную ведущую, которая мне улыбнулась. «Может, подойти познакомиться?» – пролетела мысль в голове, но я отмёл её как ненужную. Не до развлечений сейчас, нужно хорошенько подумать, как получить новую должность. Тем временем появился Барышев с двумя своими заместителями и проследовал к ёлке.

Какие же они все клоуны в этом стремлении угодить президенту. Но, с другой стороны, дело-то хорошее.

Владимиру Владимировичу прикрепили микрофон к пиджаку и слегка припудрили, чтобы не блестел от софитов.

– Сегодня стартовала программа «Ёлка желаний». Больше ста тысяч писем написали дети с тяжёлыми заболеваниями в этом году. Вслед за Кремлём ёлки одна за другой появились в разных точках нашей страны. Одна из таких установлена в главном здании Роскосмоса, – начала свою речь телеведущая.

Я перестал её слушать и наблюдал, как Барышев снял шар, а потом прочитал:

– «Я мечтаю о профессиональном синтезаторе. Олеся, 9 лет. Красноярск». Дорогая Олеся, я с радостью исполню твою мечту и прямо сейчас поеду в музыкальный магазин, чтобы выбрать для тебя инструмент. Когда мне было столько же лет, сколько и тебе сейчас, я ходил в музыкальную школу. К сожалению, я так её и не закончил, и одна из причин – у меня не было дома пианино, родители не могли его купить. Поздравляю всех с наступающим Новым годом.

– Я тоже хочу исполнить чью-то мечту, – услышал я собственный голос. А потом подошёл к ёлке и снял шар.

– Подождите, не так быстро. Мы не успели включить камеру, – раздался голос оператора у меня за спиной.

– Так я же не для рекламы, а просто, – ответил я, а потом прочитал: – «Хочу увидеть Москву и побывать на ёлке в Кремле. Миша, 7 лет. Екатеринбург».

Барышев наблюдал за мной, а я чувствовал, как от этого зависит моё будущее.

– Расскажите, как связаться с родителями мальчика, чтобы пригласить их в Москву всей семьёй? – обратился я к телеведущей.

– Сейчас я вам всё расскажу. Прошу вас, разрешите снять на камеру. Вы своим поступком вдохновите других, и тогда желания большего количества деток исполнятся. Не все такие решительные и щедрые.

На меня нацепили микрофон, и я ещё раз зачитал надпись на шаре.

– Молодец, Стас, надеюсь, твоему примеру последуют и другие наши работники, – сказал Барышев, пожимая мне руку, когда камеру выключили. – Приходи на мою благотворительную ёлку с семьёй мальчика. Моя ёлка не хуже Кремлёвской. Шестого января, я приглашение тебе пришлю.

Барышев ушёл, а я остался стоять с открытым ртом. На таких мероприятиях решаются самые важные вопросы. Меня пригласили в семью. Этим шансом я обязательно воспользуюсь. Я приду туда с мальчиком и его родителями, которые будут рассказывать обо мне как о главном Деде Морозе в их жизни. Я устрою им шикарные каникулы в Москве, это мой билет в новую жизнь.

Сколько сегодня здесь людей? Их определённо больше, чем я привыкла видеть на своих выступлениях. Ну да ладно, стоит только взять в руки микрофон, и они пропадут не только из поля зрения, но из головы. Какая, в общем-то, разница, сколько людей, если я перестаю их видеть, когда начинаю петь.

Ко мне подходит Сеня и вырывает из размышлений. Он сегодня какой-то нервный, уже третий раз ко мне подходит с глупыми вопросами.

– Есть немного, я никогда перед такой публикой не играл.

– Так, мои дорогие, начинаем, – мимо пробегает Игорь, а через мгновение он с микрофоном идёт между столиков и приветствует гостей.

Я две недели работаю без выходных и очень соскучилась по Мишке. Мой малыш каждый день докладывает, как хорошо они живут с Ритой, и просит не волноваться. Как же быстро он повзрослел. Но завтра у меня выходной перед очередным двухнедельным концертным ралли, а значит, сегодня ночью я буду дома.

Вдох, задержка дыхания, выдох – и я готова выходить на сцену.

Игорь представляет нас с Сеней, мы занимаем свои места, и я забываю об усталости и бытовых проблемах. Зал пестрит огнями, женщины сияют, а мужчины преисполнены важности. Через час алкоголь полностью изменит настрой этой публики, а через три я буду петь что-то народное-любимое. Бухгалтерия везде одинаковая, даже если это и нефтяная компания.

– Замечательно, чудесно. Всё идёт как надо. Ко мне уже подходил заказчик и выражал благодарность за интересную программу. А отдельное спасибо было за тебя. Он в восторге от твоего голоса.

– Надеюсь его восторг увидеть в денежном выражении.

– Чего ты такая бука. Улыбнись! И люди к тебе потянутся, – Игорь громко рассмеялся, он был доволен своей шуткой, а главное – собой. – Тебя что, только деньги интересуют?

– Да, я же на работе. Это не благотворительный концерт и не детский утренник.

Сам Игорь рыскал глазами по залу в поисках скучающей подвыпившей дамы. Я давно догадалась, что он альфонс, мечтающий о карьере актёра. Сейчас он искал ту, которая за его красивые глаза готова платить. Игорь и вправду был красив: артистичный нахал умел очаровывать дам в возрасте. Но я его не осуждала, каждый сам решает для себя, на что он способен ради лучшего места под солнцем.

– Это хорошо, что вы мне в последний момент подвернулись. Зря волновался, что вы не известная никому группа. Мы вместе такой проект можем замутить, закачаешься. В Москву поедем, я вашим продюсером стану.

– Без меня, – меня задела шпилька Игоря. Мой диплом музыкальной школы мало кому нужен. А то, что я не участвую в конкурсах, не мелькаю в интернете и не стремлюсь в телевизор, – важно. Сейчас без рекламы и без амбиций ты никто, даже с идеальным голосом. Хотя чего это я, сама так решила, а теперь обижаюсь.

– Ну, ты подумай. В Екате ловить нечего, все деньги в столице. Надо развиваться, не стоять на месте. Вода под лежачий камень сама знаешь что.

– Кажется, кто-то меня в меркантильности упрекал?

– Зачем к словам цепляешься? Сегодня нормально денег будет, ты только больше улыбайся и молнию на платье расстегни, – сказал Игорь и был таков.

Я пошла в туалет, накрасила губы поярче и расстегнула молнию на спине почти до самой талии, действительно, чего это я?

– Ира, у тебя так платье не упадёт? – Сеня караулил мою нравственность как мог.

Официальная часть праздника закончилась, и всё начальство уехало. Люди расслабились окончательно, и начались танцы. Я повеселела. Постоянное напряжение отпустило, и захотелось самой отдаться ритму танца.

Но сейчас не время для моих танцев. Ещё пару часов, и я смогу сесть в машину и поехать домой. Эти две недели я ночевала у подруги Машки, той самой, с которой училась в музыкальной школе. А сегодня я вытяну ноги на старом диване и укутаюсь в мамино одеяло. А потом будет целый день с Мишей.

Наша программа была рассчитана до девяти вечера. Но веселье к этому моменту только начало набирать обороты. С одной стороны, все основные чаевые зарабатываются именно сейчас, а с другой – надо бы поберечь связки. Пусть завтра рабочий день, но люди хотят веселиться. До Нового года ещё две недели, а этот корпоратив – отличный способ ощутить близость праздника.

– Надо заканчивать, – говорит Сеня в перерыве.

– Нет, заказчик просит играть до конца, – вмешивается в разговор Игорь.

– До чьего конца? Ира завтра осипнет и вообще петь не сможет неделю. А им уже всё равно, под что танцевать. Мы на час дольше играем. Иди говори, что всё.

– Сеня, я нормально. После перерыва ещё могу работать.

– Всех денег не заработаешь. Надо беречь голос и вовремя останавливаться.

Я в душе рассмеялась, но Сене ничего не сказала. Вот кто точно не умеет вовремя останавливаться, так это я. В своём стремлении получить то, что мне нужно, я не вижу препятствий и не слышу голос разума. Я иду напролом и борюсь до конца. И плевать на цену. Если я начну об этом думать, сердце разъест горечь сожалений, а мне не до этого сейчас. Стоит ли цель затраченных средств? Мне некогда рассуждать об этом. Сейчас мне нужны деньги, и я их зарабатываю как умею.

– Сеня, давай каждый сам о себе позаботится. Я взрослая, не надо меня опекать, – сказала я таким голосом, что Сеня не стал больше спорить. Только посмотрел своими большими грустными глазами и вздохнул.

– Игорь, работаем. Мне нужно пятнадцать минут отдохнуть, и я готова хоть до утра «Рюмку водки» исполнять.

Я достала телефон из сумки, чтобы позвонить Мише, и увидела там пять пропущенных вызовов. И мне стало страшно. Незнакомый номер звонил мне пять раз за последние три часа. Ужас сковал тело, и мне не с первого раза удалось набрать домашний номер.

Только бы дома было всё в порядке. Парализующая пустота под эхо телефонных гудков уже успела распространиться по всему организму, когда я услышала знакомый голос.

– Мишуня, у вас всё хорошо? – хриплым голосом спрашиваю я.

– Ага. Мам, а что у тебя с голосом? Ты простудилась?

– Нет, – откашливаюсь я, а потом прошу позвать Риту к телефону.

Убедившись, что дома всё хорошо, я выключаю телефон. Уф! – выдыхаю я и убираю сотовый обратно в сумку. Ничего хорошего от незнакомых номеров я не жду.

– Что случилось, на тебе лица нет? – Игорь заглянул ко мне в подсобку, когда я повесила трубку.

Как говорит психолог из больницы, есть ситуации, которые запускают в мозгу нейронные связи, возникшие в результате травмирующего опыта. И тогда обычная со стороны картинка кидает в воспоминания и заставляет вновь пережить весь тот ужас, который произошёл в прошлом. Так солдаты, участвующие в военных действиях, часто боятся громких резких звуков. Для них неожиданный хлопок как выстрел, после которого следует фрустрация и, как следствие, паническая атака. Мозг тут же отправляет их на войну.

Игорь не тот человек, которому я буду объяснять, что рисует мой мозг, когда я вижу пропущенные вызовы с незнакомого номера.

Далеко за полночь заканчивается моя работа. Я усталая, но довольная собираюсь ехать домой. Но тут ко мне заходит Сеня.

– Ты думала, как Новый год будешь справлять?

– Дома, с Мишей, ёлкой и Анфисой. Кстати, следующий год – год крысы. Интересно, считать ли удачей, что она живёт у нас дома?

– Несомненно. Я хотел пригласить тебя с Мишей к нам на дачу Новый год встречать. Мама обещает испечь наполеон, если ты согласишься.

Я как раз натягивала угги, когда услышала Сенино предложение.

– Ольга дочку первого числа привезёт, им с Мишей будет весело. Ты же сама говорила, что он скучает без друзей.

– Нет. Я не знаю. Мне нужно подумать, – от неожиданного вопроса я выпрямилась и так и осталась сидеть в одном сапоге.

– Дом большой, места всем хватит. Рядом есть где на ватрушках покататься и на коньках. Соглашайся, будет весело.

– Охотно верю, будет весело, а если Миша вирус подхватит? Такой риск ради нескольких дней веселья. Не стоит оно того.

– Ты сама сказала, что с анализами всё в порядке. Ира, Новый год, дай парню немного радости. Ты его когда из дома начнёшь выпускать? Извини, если я перегибаю, но так невозможно жить, если всё время бояться. И тебе самой нужна передышка. Надо начинать снова жить нормальной жизнью.

– Ира, послушай меня. Миша здоров, сейчас здоров. Ты победила, всё сделала правильно. Болезнь может вернуться, а может и нет, но детство-то проходит. А в нём у твоего сына за последние два с половиной года были только больницы да лекарства. Я знаю, что это ремиссия, а не окончательное выздоровление. Знаю, как тебе страшно, что весь кошмар повторится или станет ещё хуже. Но сейчас всё хорошо. Слышишь?

Сеня кладёт руки мне на плечи в попытках достучаться до меня.

Может быть, так и есть. Сеня говорит то, что мне пытается регулярно донести Рита и наш лечащий врач. Что надо жить, верить и не сдаваться, если лейкемия вернётся. Но у меня внутри всё не хорошо. Я ничего не могу поделать со своим страхом. Я каждый божий день боюсь, что болезнь прогрессирует, а я просто этого ещё не знаю. Но я научилась прятать свой страх за маской спокойствия, чтобы не пугать Мишу. Вот и Сене ни к чему знать, что происходит в моей голове.

– Я подумаю. Честно. Завтра позвоню врачу и посоветуюсь с ним. Если он разрешит, то мы приедем. Только мы с крысой. Миша без Анфисы никуда.

– Ну, если твои кошки захотят съесть талисман Нового года, я даже думать не хочу, что это за год будет.

Я попрощалась с Сеней, махнула Игорю, который грузил в такси вместе с барменом запоздалых гостей, и села в свою машину.

Утро началось с телефонной трели. Настойчивый телефонный звонок вырвал меня из сна, но пока я добиралась до трубки, звонок закончится.

Спотыкаясь о разбросанные по полу игрушки, я дошла до прихожей, где на полке остался лежать телефон. Вчерашний незнакомый номер высветился на экране. Девять утра. Что ему нужно?

На пороге комнаты стоит заспанный Мишка и кулаками потирает глаза. Зелёная пижама с динозаврами ему явно мала. А я и не заметила, когда он так вымахал?

– Да никто, номером ошиблись. Пошли дальше спать, рано ещё.

Я выключаю звук на телефоне и ложусь обратно на диван. Миша залезает ко мне и вмиг начинает сопеть. Его макушка всё ещё пахнет молоком, или мне это просто кажется. Он не любит, когда я называю его малышом, и во всех бытовых вопросах пытается демонстрировать свою самостоятельность, но он ласковый и с радостью забирается ко мне в кровать. Поцеловав кудрявую голову, я тоже засыпаю, обняв самого дорогого человека в моей жизни.

Второй раз я просыпаюсь от света. Зимнее яркое солнце пробивается сквозь тюлевую занавеску и без стеснения светит в лицо. Миши рядом нет, но я слышу, как он шебуршит на кухне. Слышу, как закипает чайник, чашка лязгает о блюдце, а нож с глухим звуком ударяется о доску. Потом я улавливаю запах растворимого кофе и копчёной колбасы. У меня начинает урчать в животе. Дома свежо и не хочется вылезать из-под одеяла, но голод заставляет это сделать.

– Мам, ты проснулась! Уже почти готово. Садись, я заварил тебе кофе с молоком, как ты любишь, с двумя ложками сахара. И вот бутерброд с колбасой и сыром.

На столе стоит тарелка с четырьмя бутербродами. Тут же две чашки, одна с кофе, а другая с какао. А ещё тарелка мюсли, залитая молоком.

– Надо бы умыться для начала, а потом уже есть. Ты зубы почистил?

– Молодец. Настоящий мужчина. Тогда я сейчас.

Потом мы завтракаем и Мишка рассказывает мне все свои новости. А я думаю над предложением Сени. Как же Миша порадуется, если мы куда-то выберемся. Миша терпеливо ждёт, когда ему можно будет играть с другими детьми, не жалуется. Я не сказала Сене, что врач ещё месяц назад разрешил гулять в не сильно людных местах. Что если соблюдать осторожность, то можно и в кино сходить. У Миши должен работать иммунитет, а для этого должны появляться внешние раздражители. Миша готов, а я нет. Но сейчас, глядя на ребёнка, взахлёб рассказывающего о том, что он прочитал вчера, я понимаю, что из дома выходить придётся. Я должна перестать бояться. Вот и начну прямо с Нового года.

Я люблю такие неспешные домашние будни, когда можно поздно позавтракать, а потом весь день никуда не надо. Можно смотреть фильмы, играть с Мишкой в монополию или в алиас, а вместо ужина заказать пиццу. Точно, пицца, надо заказать прямо сейчас.

Надо сказать, что в нашу глухомань доставка еды не ездит. Но если мне чего-то хочется, я прошу соседа захватить по дороге домой мой заказ из пиццерии на выезде из города. Сосед добрый, не отказывает.

– Спасибо за завтрак, котёнок. С меня на ужин пицца, сейчас позвоню, договорюсь, – говорю и иду за телефоном.

– Чем сегодня займёмся? – кричу я из коридора.

– Давай снеговика слепим во дворе? Вчера свежий снег нападал.

– Договорились. А заодно двор и дорожки расчистим, я вчера парковалась в сугроб.

На телефоне несколько пропущенных звонков, один из которых с незнакомого номера. Ещё звонили Сеня и Рита. Пока я думаю, кому из них первому перезвонить, телефон оживает у меня в руках.

– Здравствуйте, Ирина. Поздравляю, вы едете всей семьёй на Новый год в Москву!

– Я ничего покупать не буду! Всего доброго, – говорю я и отключаю телефон. Но незнакомый номер опять высвечивается у меня на экране. В край обнаглели мошенники.

– Я же сказала, мне ничего от вас не надо. Перестаньте мне звонить!

– Мне от вас тоже ничего не нужно, дамочка. Я хо… – слышу я в телефоне, прежде чем выключить разговор.

– Ни стыда, ни совести. Тоже мне, нашёл доверчивую дамочку, – говорю я в экран телефона, пока ищу в меню, как отправить номер в спам.

Телефон больше не звонит. Но теперь на экране высвечиваются первые строки сообщения: «Программа Ёлка желаний. Миша написал…»

Что за ёлка желаний? Первый раз про неё слышу.

«Программа Ёлка желаний. Миша написал письмо Деду Морозу, оно досталось мне. В рамках благотворительной акции хочу исполнить желание вашего сына и приглашаю вас всей семьёй в Москву на новогодние каникулы. Перезвоните мне, пожалуйста, когда убедитесь, что я не мошенник. Стас Матвеев»

Прочитала я полностью три раза. А потом пикнуло ещё одно сообщение с фотографией рисунка, на котором было написано:

«Дорогой Дедушка Мороз! Я живу сейчас в деревне Баданки. Это рядом с городом Екатеринбургом. Больше всего на свете я хочу увидеть Москву и побывать на ёлке в Кремле. Я хорошо себя вёл весь год и слушался маму. Миша 7 лет»

Старательно выведенные письменные буквы, конечно, я узнаю почерк своего сына. Но что вообще происходит? Как это письмо оказалось в неизвестной мне программе? Пока я думаю, что делать, телефон опять начинает звонить.

– Ирочка, привет! У тебя есть минутка? Тут такое дело… – начинает тараторить мне в трубку Рита. И через десять минут я уже понимаю, куда и с чьей помощью Мишино письмо попало. Сам же Миша тем временем пробежал мимо меня на улицу и уже вовсю оттуда мне кричал.

– Какая Москва, Рита? Ты что, с ума сошла? – громким шёпотом кричу я в трубку, чтобы только Миша не услышал.

– Да я не знала, что он написал в письме, он мне запечатанный конверт отдал. А я Светке в собес отнесла. А она оформила, как полагается, но без меня, я спешила на автобус.

– Зачем? Это ж не мне. Нельзя чужие письма читать.

– Рита, что теперь делать-то? Я вот к Сене боюсь с ним ехать, вдруг вирус какой Мишка подхватит. А тут Москва.

– Ты с врачом посоветуйся, что он скажет? Да и вообще, Ирочка, это ж отличная новость. Как Мишаня обрадуется, что его письмо попало в руки хорошему человеку.

– Я пока не решила, ехать или нет. Мише ни слова.

– Ладно, но ты хорошенько подумай. Отказываться от каникул в Москве – верх идиотства, – говорит Рита и вешает трубку.

Где-то в глубине души я и сама это понимаю. Мне самой отчаянно хочется посмотреть на столицу. Когда-то я всерьёз собиралась там учиться, но перед самыми экзаменами узнала, что беременна. И не поехала. И никогда не жалела, что выбрала семью, а не учиться и строить карьеру.

– Мама, ты идёшь? – не унимается Мишка. – Я уже один комок скатал. Снег липкий и мягкий.

На улице было свежо и морозно. Солнце отражалось на белой снежной глади и слепило глаза. У меня тут же потекли слёзы и сопли, но, вдохнув прохладный воздух полной грудью, я пошла орудовать лопатой.

Жизнь зимой в деревне очень тесно связана с физическим трудом. Но мне это нравилось. Усталость тела хорошо компенсировал отдохнувший мозг. Ни о чём можно не думать, знай копай или там дрова носи. Бытовой работы хватает. А сейчас мне требовалась физическая работа, чтобы хорошенько подумать и принять правильное решение.

День пролетел незаметно. Я так и не перезвонила по московскому номеру, не знала, что сказать.

Вечером мы включили фильм. Сытые, усталые и довольные, мы смеялись над нехитрыми шутками. В этом фильме зло будет повержено добром, а главный герой обязательно обретёт любовь. Мне очень хотелось, чтобы и в моей жизни было так.

В десять часов я уложила Мишу спать, а сама засела на кухне с чашкой чая. Но чай не лез. Тогда я нашла в дальнем углу шкафчика рижский бальзам, которым Рита лечила мигрень, и плеснула приличную дозу прямо в кружку. Я изучила всё, что было в интернете, про Ёлку желаний. Пересмотрела все репортажи про детей, чьи желания сбылись. Я раз за разом перечитывала сначала смс неизвестного мне Стаса, а потом письмо Миши. Так и не решив, что делать, я написала:

«Спасибо за ваше щедрое предложение. Но я вынуждена отказаться. Ехать в Москву – большой риск подхватить инфекцию»

В углу на потолке над моей кроватью живёт паук. Я давно его приметил и теперь наблюдаю, как он выползает из щели и идёт на охоту. Я читал, что домашние пауки могут питаться своими сородичами, если совсем нечего есть. Мне было интересно, вот если нет мух и комаров, что они едят? И, оказывается, плодовые мошки им тоже нравятся. С тех пор я иногда прячу огрызок яблока под кровать. А что, паук же тоже в каком-то роде наше домашнее животное.

За окном ещё не до конца рассвело, но мне совершенно не хочется спать. Я тихо вылезаю из-под одеяла и иду в туалет. Сегодня маме на работу, пусть поспит подольше. На обратном пути я беру со стола пряник и залезаю обратно в кровать. Можно поиграть в компьютерную игру, пока мама спит. Так она расстраивается, если видит меня с планшетом. Когда мама дома, я стараюсь в него не играть.

Заигравшись, я не замечаю, как мама проснулась. Слышу звук закипающего чайника и заканчиваю играть.

– Нет. Её съел ночной жрун, – отвечает мама и смеётся.

Я люблю, когда мама смеётся. Когда мы дурачимся и проводим время вместе. Но сейчас мама много работает, я всё понимаю, но всё равно скучаю. У взрослых сложная жизнь, и я помогаю маме, как могу. Я уже сам научился затапливать печь, могу приготовить завтрак и не боюсь оставаться один. По выходным я помогаю маме убираться.

– Договорились. Чисти зубы, я подогрею молоко.

Мама сидит с кружкой кофе на стуле, подобрав ноги под себя. Я подхожу и утыкаюсь головой ей в живот. Мама обнимает меня и гладит по голове.

– Для меня ты всегда будешь маленьким. Даже когда тебе будет сорок лет.

Мама кормит меня завтраком, а потом кладёт на стол три белые таблетки.

После завтрака я помогаю маме убираться. Она моет полы, а я протираю пыль с книжной полки. Кроме книг, тут, за стеклом, стоят фотографии. Наши старые фотографии.

Я беру ту, на которой я с мамой и папой на море, и долго на неё смотрю. Мне нравится вспоминать, как было раньше.

– Не знаю, сынок. Но он очень тебя любит, ты же знаешь.

– Вот бы ещё когда-нибудь на море всем вместе съездить. Там было классно.

– Тебе здесь четыре года, неужели ты помнишь? – мама забирает фотографию у меня из рук и ставит на место.

– Помню море, голубое и солёное. Помню, папа покупал мне мороженое.

Мне стало грустно, я скучаю по папе и по тем временам, когда мы все жили вместе.

– А знаешь что! А давай бросим убираться и поедем в магазин за мороженым, – слышу я мамин голос.

Мама скидывает резиновые перчатки на пол, натягивает спортивные штаны поверх пижамы и говорит:

– И знаешь что, к старым воспоминаниям надо добавлять новые! Дед Мороз получил твоё письмо, и мы едем на новогодние каникулы в Москву. Как ты и мечтал. Будет тебе и Кремль, и Красная площадь. И миллион новых фотографий.

– А как же. Новый год – время чудес, так Рита говорит?

– Чудеса случаются с теми, кто в них верит! Я верю. Мама, но ты же не веришь в чудеса?

– С этой самой минуты верю! И первое чудо на сегодня – это мороженое!

– Ехать в Москву? Там же много людей и вирусов.

– Тебе не просто можно, а нужно. Я вот только сейчас поняла, как сильно тебе это нужно. Мы сделаем всё, чтобы не заболеть и как следует отдохнуть.

– Кто ж меня не отпустит? Я ради тебя на всё голова.

Мама шмыгнула носом и, отвернувшись к стене, застегнула куртку.

– Одевайся и выходи, я пока машину прогрею. И Деду Морозу ответ напишу.

А потом мне обдало лицо прохладным воздухом из коридора.

«Спасибо за ваше щедрое предложение. Но я вынуждена отказаться. Ехать в Москву – большой риск подхватить инфекцию», – прочитал я на экране телефона.

Ничего не понял из сообщения этой припадочной. Я ещё раз перечитал смс, но ясности не добавилось. Сначала она не захотела со мной разговаривать, решив, что я мошенник. Ладно, может, я не с того начал и стоило для начала представиться, а уж потом говорить про поездку.

Сегодня явно не мой день. На работе перед Новым годом квартальное совещание. Начальник психованный. Всё кувырком. Вчера я оказался в нужное время в нужном месте, а теперь эта дамочка отказывается ехать? И что мне с этим делать? У меня в кармане приглашение к Барышеву на Рождество, и я туда должен прийти не один.

«Зря вы отказываетесь, даже не выслушав, что конкретно я вам предлагаю. Назовите требуемые условия, и я обеспечу максимальную безопасность вашего пребывания в Москве», – написал я в ответ.

Я только вышел с работы и собирался ехать к Наде. Но тут же забыл про свои планы, сидел в машине и ждал ответ.

Ненавижу переписки. Нормальные люди звонят и договариваются, но тут так просто не получится. Я мастер переговоров, что, я не смогу убедить эту дамочку собраться и приехать? Надо только подумать как.

«Я приняла окончательное решение. Мы не поедем в Москву, это очень опасно. Посмотрите, что в мире творится, в Китае новый вирус набирает обороты. У Миши лейкемия, сейчас, слава Богу, ремиссия, но скопление большого количества народа для него опасно. У Миши слабый иммунитет, обычная простуда может обернуться для него пневмонией или того хуже. Спасибо за всё, но нет»

Я гонял в голове аргументы, которые могли бы повлиять на её решение, но где-то в глубине души понимал их тщетность.

«Я оплачу вам перелёт бизнес-классом. Возьму на себя все расходы, связанные с вашим передвижением самым безопасным способом из возможных»

«Я организую вам индивидуальную экскурсионную программу»

«Ирина, можно я вам позвоню и мы нормально поговорим?»

Так, она уже сомневается. Значит, у меня ещё не всё потеряно.

– Здравствуйте, Стас, – она ответила шёпотом. Откашлялась и чуть громче сказала: – Миша спит, я не могу громче.

– Я хорошо вас слышу, не волнуйтесь. Что мне сделать, чтобы вы согласились?

– Ничего. Прошу вас, поймите, я очень хочу согласиться на ваше приглашение. Мой сын так мечтает об этом. Но он ребёнок, а я взрослая и должна заботиться о его безопасности прежде всего.

– Доверьтесь мне, я организую ваш приезд наилучшим образом, – я не собирался отступать. Каким-то мистическим образом мои желания стали завязаны на мечте неизвестного мне мальчика. А исполнению этой мечты отчаянно сопротивлялась эта женщина.

– Я вас не знаю, с чего мне вам доверять? И вообще, с чего вы так меня уговариваете?

– У нас опять куда-то не туда идёт разговор. Как будто я вас к чему-то страшному принуждаю. А это не так. Ирина, я могу для вашего сына организовать незабываемое приключение. И очень хочу это сделать. Давайте вместе подумаем, что для этого нужно. Я же адекватный человек и понимаю, что риски вам ни к чему. Что сказал ваш врач?

– Так посоветуйтесь, и я учту все его рекомендации.

Ирина замолчала. Я чувствовал, как она борется сама с собой, и невольно улыбнулся.

Пусть только попробует подумать как-то не так.

Настроение испортилось окончательно. На ровном месте образовались лишние трудности на пути к моим целям. Я завёл машину и поехал к дому. В голове уже строился альтернативный план, что делать, если Ирина откажется ехать. Силком же я её в Москву не притащу.

Вечерняя Москва сияла россыпью разноцветных огней. Я медленно тащился мимо Лужников и представлял, как скоро выпью. Добротная порция виски – это именно то, что мне сейчас нужно.

Перед новым годом машин на дороге становится ещё больше. Хотя, казалось бы, куда ещё? Люди как с цепи срываются – пытаются доделать все дела и потратить на подарки больше, чем у них есть. А на дороге из-за этого коллапс.

Летом я езжу на работу на велосипеде. Это и тренировка, и быстрее, чем на машине, в два раза. У жизни в центре города много плюсов, но пробки – это то, что способно убить всю любовь к Москве.

Первым делом дома я проследовал к бару. Налил в стакан золотистую жидкость и приготовился её выпить. Но телефонный звонок заставил отложить стакан.

– Стас, ну ты где? Я же просила тебя не опаздывать, – тягучий голос в трубке заставил меня резко вспомнить всё, что я обещал сегодня сделать.

Я посмотрел на часы и понял, что даже на вертолёте не успею через десять минут быть на другом конце города.

– Как забыл? Это же так важно для меня, – голос девушки изменился, и я понял, что ещё мгновение, и будут слёзы.

– Надя, я уже сел в машину и собрался ехать к тебе, но меня отвлёк телефонный разговор. Ну прости, я по инерции домой приехал.

– Только не начинай. Каюсь, я забыл. Готов к исправительным работам.

– Езжай без меня, если нужно, я через час приеду.

– Так в том-то и был смысл – приехать вместе! Я же тысячу раз тебе повторила, КАК это важно для меня.

Мне стало стыдно, я действительно обещал Наде вместе пойти, не помню куда. Но я постоянно куда-то с ней хожу, где непременно нужно появиться вместе. Где бывают нужные для её актёрской карьеры люди.

– Ну не расстраивайся, это ж не последняя тусовка в твоей жизни. Лучше приезжай ко мне, я соскучился.

Надя отойдёт и простит меня. Видать, что-то действительно важное для неё сегодня я пропускаю, раз она даже трубку бросила. За полгода наших отношений такого ещё не было. Лёгкость – вот что прежде всего я ценю в женщинах. Все эти разборки, претензии и попытки получить штамп в паспорте мгновенно сводят на нет любые тёплые чувства во мне.

Я выпил залпом налитый виски и плеснул ещё порцию. Семейная жизнь не для меня. Мне нравилась Надя, иногда я даже думал, что влюблён в неё. Но вот сейчас, после драмы на пустом месте, стоит задуматься, не первый ли это звоночек.

Алкоголь приятно растёкся по телу, и я почувствовал голод. Пора бы поесть. Вкусный ужин скрасит этот дурацкий день. Пока я выбирал, куда пойти поесть, у меня опять зазвонил телефон.

– Как насчёт хорошенько оттянуться и дельце замутить?

Мой школьный друг Леха, ни дня не проработавший в своей жизни, не делил дни на будни и выходные. У него как будто была постоянная пятница. Род его деятельности я понимал смутно, что-то на границе между «законно» и «не очень». Если по-простому, он знакомил с «нужными» людьми. Но Леха, выпускник МГИМО и сын дипломата, любил себя называть медиатором.

– Че такой скучный? Давно не виделись, – не унимался Леха.

– Когда мы в последний раз «виделись», как ты это называешь, я проснулся в Питере на Московском вокзале.

– Очень весело, я тогда таких звездюлей получил от начальства…

– А потому что не надо на дядю работать. Я тебе давно говорю, завязывай со своим космосом, нормальными делами займёмся.

– Не Леха, не сегодня. Дел много важных завтра. Через две недели Новый год, там оторвёмся. Как сядем тридцать первого в самолёт, так и начнём отмечать.

– Если передумаешь, мы по клубам. Ты наш маршрут знаешь.

Леха ещё немного побубнил и отключился. А я переоделся и пошёл вниз, решив ужинать в пивной под домом.

Народу было мало, но еду несли долго. Стейк оказался пересушенным, а любимый сорт пива кончился. Я жалел, что поругался с Надей, и даже попытался ей позвонить. Но абонент оказался не абонент. Обиделась, ну и ладно.

Про Ирину я старательно не думал. У меня ещё не было плана «Б», утро вечера мудренее.

Эх, может, зря отказался с Лехой встретиться? Сейчас голову не помешало бы проветрить. Можно на машине поехать и не пить, чтобы без происшествий? А так до ночи буду мысли в голове гонять.

Решено, поеду с парнями встречусь, кофе попью, поболтаю и поеду домой спать. Выпитую порцию виски я посчитал незначительной после плотного ужина. Ключи от машины позвякивали в кармане куртки. Я расплатился и пошёл во двор за автомобилем. Пока я ужинал, машину припорошило снегом. Похолодало. В туфлях на тонкой подошве ноги вмиг замёрзли. Бр-р-р.

– У Толика, чай пьём, – довольный голос друга сразу подтвердил правильность моего решения.

– Что я говорил, к нам едет слуга государев, – услышал я голос Лехи, прежде чем он отключился, и громкий смех других своих товарищей.

Я не любил клейма «золотая молодёжь», но по-другому про моих друзей и не скажешь. Себя я таковым не считаю. Единственный из нашей тусовки работаю на серьёзной работе. Правда, за это я постоянный объект шуток и подколов, но мне наплевать. Я свою работу люблю, у меня план полететь в космос, и я его осуществлю. Хоть нам всем в этом году исполнилось по тридцать лет, семейными и с детьми были всего двое. Все остальные занимались прожиганием жизни и родительских средств.

До кальянной «У Толика» было рукой подать. Могло показаться, что хозяином этого чудесного места был Толик, но нет. Владельца звали Армен. Я не знаю тайны маркетингового превращения Армена в Толика, но она точно была. Это излюбленное наше место встреч. Сегодня я планировал им одним и ограничиться.

За большим столом, развалившись на диванах, четверо моих друзей флегматично накуривались. Я даже успел позавидовать их неспешности и отсутствию проблем, пока шёл до столика. Вот я так жить не умею, хотя мог бы.

– А где остальные? – наша компания в среднем насчитывала человек десять. А вот если все собирались, то значительно больше. Я учился в школе с Лехой и Мишкой. Наша закадычная троица с двенадцати лет состояла на учёте в милиции, после того как мы чуть не сожгли квартиру моей соседки. Как-то на летних каникулах, пока мои родители были в разъездах, а дед уехал на дачу, ко мне зашли пацаны. Нам было скучно, и мы придумали себе развлечение. Мы кидали бумажные самолётики с балкона, смотрели, как они пикируют на ветру. Потом мы стали их поджигать, но они быстро гасли. Тогда Мишка налил масло на бумагу, из которой сделал самолётик, и он горел ярко и долго. Но ещё ярче горел балкон третьего этажа, на который упал самолётик.

– Лысый с Филом едут. Сегодня не один ты соскакивал, – сказал Мишка и протянул мне руку не вставая. При этом он смотрел в экран телефона и скролил ленту на автомате. Сложно было узнать в этом пузатом ленивом дядьке юного поджигателя. Дух авантюризма, казалось, умер в нём навсегда с появлением жены и ребёнка.

– Да ему Машка напишет «Пора купать», и он сразу сорвётся, – с хохотом сказал Игорек.

– Да иди ты! На тебя посмотрю, когда мелкие появятся.

А дальше пошёл обычный трёп старых друзей: про тачки, деньги и женщин. На столе появились ещё чашки, вазочки с вареньем и новый кальян. Я покурил, и меня начали отпускать тревожные мысли. Я был доволен, что приехал.

Вот в тот момент и надо было уезжать. Но приятная компания меня расслабила, и я заказал пива. Потом мы поехали в бар, где в ход пошла текила. Тогда показалось хорошей идеей продолжить в клубе, ведь громкая музыка – именно то, чего нам не хватало в час ночи. Парни познакомились с какими-то девчонками, а тем хотелось танцевать. А дальше я помню не всё.

Никому, кроме меня, не нужно было утром на работу. Мишку, единственного семейного, таки загнала обратно в гнездо жена, дав иллюзию свободы и собственного выбора. Дальнейшее веселье пошло по обычному сценарию. Сколько раз я говорил себе, что не делаю этого в рабочие дни, но вот опять попал под чары безудержного веселья.

Получить полную версию книги можно по ссылке - Здесь

Ёлка желаний - Валентина Сегида - Читать онлайн любовный роман

Сегида Валентина Александровна

Аннотация к произведению Ёлка желаний - Валентина Сегида

1 Страница