Guten Morgen Frau

История основана на реальных событиях. Я приехала в Австрию по работе и тут же мой клиент втянул меня в свои криминальные планы. Мне казалось, что я попала в ад. Вот только это еще был не он. Могла ли я тогда подумать, что трехдневная командировка перевернет всю мою жизнь и поможет найти свое счастье? Внимание! Содержит откровенные постельные сцены и сцены насилия (в т.ч. сексуального), нецензурные выражения. Имена персонажей изменены Содержит нецензурную брань.

1 Страница

Моя жизнь была вполне обычной. Мне тридцать семь, я считаю себя красивой и вполне успешной женщиной, живу в свое удовольствие.

С личной жизнью у меня не сложилось. Уж не знаю, что во мне не так, да вот только дальше двух-трех свиданий дело обычно не заходило. Поэтому у меня периодически появлялись любовники, чисто для здоровья, а свои моральные потребности и материнские инстинкты я направила на свой бизнес.

О, работа стала для меня всем! Окончив с красным дипломом факультет иностранных языков, я со своим английским на борту, а также немецким и испанским в багажнике, сразу вооружилась амбициями и приняла решение, что никогда не буду работать на кого-то. Только на себя!

Свой бизнес я начинала с нуля. Поднимаясь с самых низов, укрепляла, взращивала и вкладывала в него душу, как в родное дитя. И на сегодняшний день мое агентство переводов выросло до самого крупного и известного в городе.

По будням с самого утра и до поздней ночи я работаю, по выходным у меня салон красоты и мама, которая печет пирог и ждет меня в гости каждое воскресенье. Даже если я в командировке.

Несмотря на большой штат переводчиков, работающих чуть ли не со всеми языками мира, я так и не смогла выйти из оперативки, чтобы на сто процентов посвятить себя управлению компанией. В самом начале бизнеса, когда я лично переводила документы, конференции и переговоры, у меня сформировался жесткий костяк постоянных клиентов, которые до сих пор предпочитают работать исключительно со мной.

Именно так и случались командировки. Ну а почему бы и нет, если открывается возможность увидеть рассвет в Париже, пошопиться в Милане или искупаться в Средиземном море. При чем, все расходы на дорогу и проживание оплачивает клиент, а я за поездку зарабатываю столько, что могу не просто покрыть личные расходы, но и помогать маме, и откладывать на будущее.

В общем, работу я свою люблю. А она любит меня. Во всяком случае, мне так кажется.

Конечно, есть в моей работе и минусы. Иногда такие поездки заканчиваются мигренью, осипшим голосом и отеком ног, потому как бывает, не только на шоппинг, но даже в туалет сходить некогда. Бегаешь с шести утра до поздней ночи на шпильках и переводишь-переводишь-переводишь. Но самое неприятное то, что зачастую переводчик превращается в невольного свидетеля.

Что я только не переводила за двенадцать лет своей карьеры: и корпоративные тайны, и заговоры, и личные секреты, и даже съем VIP-проституток для заказчика в Амстердаме. Я девушка без комплексов и умею держать язык за зубами. Именно потому, что я "свой" проверенный человек, мои клиенты предпочитают продолжать работать исключительно со мной. И чем дольше работаешь с человеком, тем больше знаешь о своих клиентах.

Но. Каждый свидетель боится, что рано или поздно его уберут. Без угроз, без намеков. Просто потому, что человек, который много знает, представляет собой риск и потенциальную опасность.

Где-то внутри меня зарождалось нехорошее предчувствие с прозрачным намеком на то, что пора с этим всем завязывать и давать дорогу молодым.

С каждым "Наташенька, выручай!" я на это предчувствие забивала, клятвенно обещая, что "Вот последний раз поеду, и все!", оттягивая тот момент, когда придется окончить переводческую деятельность и стать исключительно директором.

И то ли за мою нерешительность, то ли за какие другие грехи, но судьба решила меня наказать.

Мое утро начиналось как обычно: овсянка и кофе на завтрак, идеальный дневной макияж, строгий костюм, классические туфли и модная сумочка. Такси до работы. 10 минут в пути. Стеклянные двери: и вот оно, мое персональное королевство толмачей и полиглотов.

В 9:00 я захожу в кабинет, сажусь в свое кресло и беру со стола чашку горячего и ароматного кофе. Еще 5 минут на погружение в режим "Работа". Все. Начали.

Да, я люблю планы, график, порядок, четкость и пунктуальность. Того же требую от своих подчиненных. Иногда им со мной не сладко, но, в целом, у нас собрался достаточно понимающий и дружный коллектив.

Сегодня я пришла на работу и сразу почувствовала, что моя система где-то сбоит. Сначала мой ноутбук не хотел загружаться и запустился только с третьей попытки. Потом я не обнаружила в почте несколько важных писем, которые должна была получить еще вчера. В конце концов, куда-то подевалась Юля, моя помощница, которая еще в 9:05 должна была забрать чашку из-под кофе.

Я потерла виски руками. Нет, я не суеверная, но подобное начало дня не сулило ничего хорошего.

Я достала телефон, чтобы поинтересоваться таинственным исчезновением помощницы, как он разразился "Сказками Венского леса" Иоганна Штрауса.

Это моя личная фишка: распределять клиентов в группы в зависимости от того, на каком языке мы работаем, и назначать им мелодии соответствующих стран.

По мелодии в моей голове срабатывало переключение на необходимый мне язык:

– Guten Morgen Klaus! Schön dich zu hören. (Доброе утро, Клаус! Рада вас слышать.– пер. авт. )

Я автоматически заговорила на немецком и изобразила нереальное радушие.

– Доброе утро, Наташа! – поздоровался немец. – Надеюсь у вас все хорошо.

– Чем могу быть полезна? – перешла я сразу к делу.

– Наташа, на следующей неделе в Зальцбурге у меня важная встреча с потенциальными партнерами, мне необходим русскоговорящий переводчик.

Клаус – немец лет сорока, который ведет бизнес на территории Австрии. Это один из первых моих иностранных клиентов. Впервые мы работали с ним в качестве принимающей стороны: я представляла интересы своего клиента, Клаус же приехал обсудить с ним возможный контракт. В результате он остался доволен моей работой и впоследствии не раз приглашал меня в качестве переводчика на важные конференции и переговоры на территории Евросоюза.

С Клаусом работать было легко. Мне представлялась аккредитация на мероприятие любого масштаба, полное финансовое обеспечение моей поездки и европейского уровня оплата моего труда. К тому же, с Клаусом у нас сложились довольно приятные деловые отношения.

Внутри снова заскрежетала интуиция и с немым укором ждала, какое же я приму решение. Но я сделала вид, что мы с ней не знакомы. Уточнила у Клауса даты встречи, сверилась со своим графиком на ближайшие две недели и подтвердила Клаусу свою готовность к работе.

Что же, просто отлично! Обычно в работе с Клаусом свободного времени у меня не бывает. Но, если повезет, я хоть разок на лыжах с трассы спущусь.

Встреча была запланирована на четверг. В первый день Клаус планировал провести переговоры с партнерами, согласовать все детали сотрудничества, а в пятницу вечером был запланирован совместный ужин с партнерами Клауса, где должно состояться подписание контрактов. Собственно, на этом моя работа заканчивалась, дальше я была предоставлена самой себе.

До вылета домой оставалась почти вся суббота, которую я планировала провести в окрестностях Зальцбурга, отдыхая и катаясь на лыжах. Пусть совсем маленький, но долгожданный отдых.

Собрав чемодан, я отправилась в аэропорт. По пути сделала несколько звонков по работе, а затем, откинув голову на подголовник, прикрыла на секунду глаза.

– Приехали! – мне уже даже начало что-то сниться, когда низкий голос таксиста вырвал меня из сонной пелены.

Видимо, не до конца проснувшаяся, я показалась ему комичной.

Ничего, посплю в самолете. Забрав свой чемодан из багажника, я направилась внутрь терминала.

До посадки оставалось еще полтора часа. Я нашла уютное кафе, заказала себе кофе и, открыла ноутбук, чтобы не терять время и немного поработать. Внезапно зазвонил телефон.

Вопрос меня немного удивил. Обычно она спрашивает что-то вроде «Как дела?». К тому же ее тон, в котором чувствовалось беспокойство, заставил меня насторожиться.

– Да, все в порядке. В аэропорту, жду объявления посадки. А что случилось?

– Не знаю, Наташ. Сон мне приснился странный, не по себе что-то.

– Мамуль, ну ты же знаешь, что надо делать в такой ситуации, сама меня учила. – улыбнулась я. – Говоришь: «Куда ночь, туда и сон!» – и все. Успокойся, у меня действительно в порядке.

– Планирую успеть точно к воскресному пирогу. В субботу прилетаю, в воскресенье буду у тебя.

– Хорошо. – ответила мама уже более спокойным тоном. – Мягкой посадки и удачи в поездке. Сообщи, как долетишь.

Мы попрощались, а я задумчиво посмотрела в экран ноутбука. Внутри меня тоже поселилось какое-то нехорошее предчувствие и этот звонок мамы.

Мне далеко не шестнадцать, но для мамы я останусь ребенком, наверное, до тех пор, как у меня не появятся свои дети. И то не факт.

Разговор с мамой внес в мое настроение какую-то смуту. Словно на иголках, я допила свой кофе и, закрыв крышку ноутбука, пошла в зону посадки.

Моя надежда на то, чтобы выспаться во время перелета, пошла боком ровно в тот момент, когда самолет набрал высоту. Наверняка все замечали, что никого не тошнит на каруселях, но стоит с них сойти… Я дрожащими пальцами расстегивала ремень и на подгибающихся ногах неслась к вожделенному унитазу так, как будто это была цель всей моей жизни.

Перелет показался мне жутким кошмаром. Впрочем, так происходит каждый раз. Потом я делаю перерыв и снова собираюсь лететь: ну как же, столько полетов на моем счету, уже ж наверняка организм привык… Но нет. Ему глубоко пофиг, что я думаю и сколько я летаю.

Не успела я приземлиться в Австрии, получить свой багаж и немного привести себя в порядок в туалете аэропорта имени великого Моцарта, как меня ждал новый сюрприз.

Звонок Клауса раздался как раз в тот момент, когда я искала глазами табличку со своим именем и не находила.

– Фройляйн, очень сожалею, но мой водитель не сможет вас забрать. Я вызову вам такси и буду ожидать вас в отеле.

И вот он! Идеальный таксист, резко тормозящий по поводу и без него, уже мчит меня в отель, где я уже готова пасть на колени и целовать пол в лобби!

В холл отеля я, видимо, вошла совершенно зеленой, что было видно по обеспокоенным глазам моего работодателя.

– Не беспокойтесь, дорогой Клаус. Перелет был тяжелым, но ничего серьезного.

– Надеюсь, вы чувствуете себя хорошо, Наташа.

"Куда уж лучше!" – я улыбнулась Клаусу и без тени моих личных проблем произнесла:

– Что ж, тогда вы поднимайтесь в номер, располагайтесь, а я через час буду ждать вас в ресторане отеля. Нам следует заранее обсудить нашу завтрашнюю встречу.

Второй звоночек за сегодня. Обычное дело обсудить с клиентом детали работы, тему встречи и нюансы. Но сейчас меня насторожило что-то невидимое. Не знаю, шестое чувство или просто я старею и становлюсь нервной.

Коротко поблагодарив Клауса за беспокойство, я поднялась в свой номер. Скромно, строго и со вкусом. Все, как всегда в этой стране.

Оставив чемодан у входа, я расстегнула молнию на сапогах и с нереальным удовольствием избавилась от высоких каблуков.

Еще один неотъемлемый атрибут профессионального переводчика: дресс-код, в котором все идеально от высоты шпильки до скромности серёжек в ушах.

Ноющими ступнями я прикоснулась к мягкому ковру. Кааайф! Я мечтала об этом несколько часов! Босиком я прошла к кровати и упала на спину, раскинув в стороны руки.

Мне бы не работу за границей, а отпуск! Простой, человеческий отпуск! Без интернета, телефона, ноутбука и, желательно, без людей!

Я закрыла глаза, и мое воображение подкинуло четкую картину, где я гуляю в заснеженных окрестностях замка Нойшванштайн. Я одна, ни души. Лишь, природа, снег и тишина.

"Нереально" – тут же успокоила я себя и, резко встав с кровати, направилась в душ. Необходимо привести себя в тонус, переодеться и идти на ужин с Клаусом. Еще два дня, Наташ, а там суббота, лыжи, глинтвейн и домой, где мамин пирог, кофе с корицей и потом новогодние праздники.

– Вы, как всегда, прекрасны! – рассыпался в комплиментах Клаус, указывая мне на мое место за столиком.

– Благодарю, Клаус. – я присела на краешек стула и внимательно посмотрела но своего спутника.

Он был напряжен, что ему не свойственно. Чувство, будто что-то не так, все усиливалось. Тем не менее, пытаясь скрыть напряженность, Клаус открыл меню и взглядом позвал официанта.

– Добро пожаловать в наш ресторан! Чего желает фрау?

– Легкий салат на ваш выбор, пожалуйста. – ответила я, не глядя на официанта, т.к. продолжала внимательно изучать поведение Клауса.

Он же, как ни в чем не бывало, заказал себе тафельшпиц из телятины и, сомкнув руки у подбородка, пристально посмотрел мне в глаза:

– Наташа, как вы уже поняли, я хотел бы заранее обсудить с вами детали завтрашней встречи. Нас будет сразу три стороны. В моих планах подписать с ними пятилетний контракт на регулярные поставки товара. И хочу обратить ваше внимание, этот контракт очень важен. – Клаус сделал паузу, что лишний раз подчеркнуло важность этого мероприятия.

– Клаус, вы прекрасно знаете, что я всегда выполняю свою работу по максимуму. Что именно от меня требуется?

– Завтра мы проведем переговоры и обсудим условия сделки. На пятницу от вас мне потребуется контракт на двух языках, который мы подпишем за ужином.

– Не вижу никаких проблем. – улыбнулась я, но Клаус меня перебил.

– Точнее два договора. Один – официальный, с которым ознакомятся все партнеры. Второй – тот, что вы раздадите на подписи ближе к концу ужина. Эти люди из вашей страны, они пьют. Вы понимаете, о чем я?

Я понимала. Слишком хорошо понимала, во что меня втягивают и чем это может обернуться.

– Клаус, боюсь, вы неправильно расценили мои профессиональные обязанности.

В горле пересохло, и я потянулась за бокалом с водой, но в этот момент Клаус перехватил мою руку.

– Наташа, у вас нет права отказаться. Ваш гонорар в пятикратном размере уже переведен на счет вашей компании. К тому же, спешу напомнить вам, что нас связывает не только работа. Между нашими компаниями заключен контракт, который включает составление документации.

– Но не включает подмену документов. – уточнила я, стараясь сохранять спокойствие и не привлекать всеобщее внимание. – Согласно нашему договору мы можем его расторгнуть в любой момент, оплатив неустойку. Такой вариант меня вполне устраивает. Вернуть средства на счета вашей компании – тоже задача не сложная.

– Наташа. – Клаус устремил на меня ледяной взгляд, а мое имя прозвучало крайне жестко. – Денег, которые я вам заплачу, вполне хватит на новое жилье вашей маме. Подумайте о ней, в каких условиях она живет.

Внутри все сжалось. Откуда он знает о моей маме и о том, что она живет в старенькой «хрущевке»? Я почувствовала, как по моей шее побежали мурашки, но, все еще сохраняя внешнее спокойствие, я решила уточнить:

– Клаус, вы мне сейчас угрожаете, я правильно понимаю?

Немец наконец-то отпустил мою руку и тихо засмеялся.

– Вы вправе расценивать мои слова, как угодно. Но, поверьте, я не желаю вам ничего плохого. Я лишь предлагаю достойное вознаграждение за дополнительные услуги, назовем это так. Кроме того, в контракте, который необходимо подписать, нет ничего криминального. Лишь маленькая поправочка.

Ага, как же! Знаю я эти «поправочки» и чем они могут закончиться. Но прозрачный намек на мою маму значительно остудил мой пыл. Никогда ранее Клаус не позволял себе ничего даже похожего на сегодняшнюю нашу встречу. Но, видимо, стоило прислушаться к интуиции и отказаться сразу. Я же…

– Клаус, если я соглашусь на ваше предложение, какие вы даете гарантии, что в случае обнаружения подмены я не буду нести за эту ситуацию никакой ответственности?

Немец прищурил взгляд и снова пристально посмотрел мне в глаза.

– Ваша задача сделать так, чтобы никто ничего не обнаружил. Но, если так произойдет, таких гарантий для вас у меня нет.

Мой номер в гостинице был расположен в самом конце коридора. Я быстро разобрал чемодан, переоделся в удобную одежду и с алчной улыбкой достал из сумки с аппаратурой новый объектив для съемки пейзажей и архитектуры.

Получив заявку на съемку природы и города, честно признаюсь, скривился. Не совсем это мое. Каким же было мое удивление, когда мне объяснили, какой природы и какого города! Зальцбург! Альпы в снежных шапках и варежках, старинные крепости и соборы – мечта, а не работа!

Вдохновленный зимней сказкой в предвкушении завтрашнего плодотворного рабочего дня, я аккуратно положил объектив обратно в сумку и спустился в ресторан отеля поужинать. Приглушенный свет и относительно небольшое количество людей в зале ресторана способствовали комфортному принятию пищи. Абсолютно расслабленный, я сел за столик, сделал заказ и разблокировал экран телефона.

«Привет! Скучаешь? Я уже в отеле, все в порядке.»

«Непривычно одной дома. Пью чай и смотрю комедию, чтобы не грустить. Как добрался?»

«Устал. Сначала два с половиной часа летел до Мюнхена, а потом еще полтора часа на автобусе до Зальцбурга.»

«Еще не видел, приземлились, когда уже было темно. Завтра пришлю фото».

Внезапно от экрана телефона меня отвлекло какое-то резкое движение сбоку. За столиком слева в нескольких метрах от меня какая-то блондинка закатила сцену мужу, он схватил ее за руку и что-то тихо приказывал на немецком языке. Ох уж эти арийцы: горячие не только в кино, но и в жизни!

«Буду ждать с нетерпением!» – пришло новое сообщение от Маринки.

Официант грациозно поставил передо мной тарелку с каким-то блюдом из мяса и картошки. Немецкого я не знаю. Да и английский – не очень, поэтому просто наугад тыкнул пальцем в меню. Как я собираюсь тут жить и работать неделю – вообще не понятно. Но тем интереснее.

Взяв вилку и нож, я принялся есть и составлять в уме маршрут завтрашней прогулки с камерой. Мясо оказалось на удивление нежным и вкусным, а вот картошка – совсем не такая, как наша. Какая-то пресная. Я поднял указательный палец, подозвал официанта и попросил счет. Мой взгляд снова мельком зацепил блондинку слева. Теперь она сидела поникшая, грустно глядела в тарелку с нетронутым салатом, слушала мужа и еле заметно кивала. Видимо знатно он ее отчитал.

Девушку стало жалко, но не в моих правилах вмешиваться в чужие отношения. Мысли на эту тему быстро сменились другими, я рассчитался за ужин и вернулся в номер. У меня был отличный план – лечь и наконец-то по-человечески выспаться, потому что снимать днем, ретушировать ночью и спать по два-три часа в сутки стало уже вредной привычкой.

Не тут-то было! Нереально жесткий матрас раздражал донельзя и не давал никакой возможности расслабиться. Я почти час крутился сбоку на бок. Потом наконец-то задремал, но резко вскочил, когда в коридоре громко стукнули дверью. Снова задремал, но тут же за стенкой раздался женский голос.

Я, конечно, все понимаю: еще рано для сна, но нужно же как-то понимать, что есть вокруг и другие люди! Трепалась она с кем-то не то, чтобы громко, но этот гул не оставлял мне ни малейшего шанса на сон.

«Ну как фильм?» – набрал я сообщение Маринке.

Я встал с кровати и достал ноутбук. Баба за стенкой не умолкала. Ей-богу, увижу ее – выскажу все, что думаю. Чтобы не слышать шум, я надел наушники и погрузился в увлекательный сюжет фильма. Полтора часа фильма пролетели незаметно. Под финальные титры я снял наушники, закрыл крышку ноутбука и отставил его на прикроватную тумбочку. Женщина за стенкой наконец-то угомонилась, я прикрыл глаза и уснул.

Мой сон был жестоко разрезан пронзительным звуком будильника. Шесть утра. Состояние разбитое, будто и не ложился. Но мне нужен хороший утренний свет, поэтому действовать надо быстро. Наспех принял душ, оделся, закинул на плечи рюкзак с аппаратурой и открыл двери, чтобы выйти в коридор. Не знаю, что мной руководило, но, проходя мимо соседской двери, остановился. Из-за этой бабы я снова не выспался. Может и ее разбудить?

Усмехнувшись про себя, я громко постучал. За дверью послышался какой-то шорох, затем женщина недовольно простонала и снова затихла. Я набрался смелости и постучал снова. На этот раз за шорохом послышались шаги. Дверь громко открылась и на меня зло уставилась сонная блондинка с растрепанными волосами, босыми ногами, завернутая в одеяло. Та самая, что вчера выясняла отношения с мужем в ресторане. Ее вид меня рассмешил. Широко улыбаясь, я козырнул:

Она ошарашенно уставилась на меня заспанными глазами, а я резко развернулся и, смеясь, пошел вдоль по коридору.

– Вот же дебил! – услышал я тихое ругательство за спиной и звук закрывающейся двери.

Вау, да она русская! Что ж, тем лучше! Я тебя научу, дорогая соседка, спать по ночам!

Клаус загнал меня в тупик. Мне стоило встать и уйти в самом начале разговора с ним, а еще лучше – вообще сюда не приезжать. Но я проявила слабость и задержалась в ресторане, позволив манипулировать собой и своими эмоциями. Он дал мне четко понять не только, что в курсе как и где живет моя мама, но также открыл еще несколько козырей, которые просто не оставили мне выхода.

Немец открылся для меня с другой стороны, с темной и гнилой. Тем не менее, я достаточно давно с ним знакома и прекрасно знаю, что в делах он человек слова. Или не знаю? Господи, я же вообще наивная идиотка, раз меня вот так развели и используют, как пешку, в каких-то грязных делах!

Я согласилась подменить документы на встрече. Конечно, не просто так, а выдвинув несколько условий. Мы подписали соглашение о разрыве деловых отношений без каких-либо претензий друг к другу. Конечно, это соглашение вступало в силу на утро после ужина с партнерами Клауса, но все же, я ощущала какой-то свет в конце тоннеля. Также Клаус обязался представить меня своим партнерам под вымышленным именем и организовать мне возможность исчезнуть из Зальцбурга до того, как те протрезвеют.

Все, вроде бы, складывалось наименее болезненным образом. Вот только в душе поселился страх и отвращение к происходящему. Я боялась не за себя и даже не за маму. Скорее было страшно от того, что я все эти годы не понимала, с кем имею дело и совершенно не представляю, как далеко может зайти Клаус.

Поднявшись к себе в номер, я поняла, что не могу держать все это в себе. Мне нужно было с кем-то поговорить. И желательно с тем, кто может помочь не только «жилеткой» но и дельным советом. Не сомневаясь в выборе, я на автомате набрала номер подруги.

Я в подробностях изложила ей свою ситуацию, выслушала ее нотации о моем умении вляпаться и вот, через полтора часа беседы, мы наконец-то перешли к конструктиву.

– В общем так, слушай. – деловитым тоном заговорила Леська. – Иди завтра на эту вашу встречу, работай, как ни в чем не бывало. Пусть общаются и обсуждают условия. А я тем временем проконсультируюсь с нашим юристом на работе. Может, подскажет, как быть.

Я покорно согласилась. В конце концов, подписание только послезавтра вечером и у нас есть почти два дня на то, чтобы решить вопрос, как мне избежать участия в подписании.

Я отключила звонок и, положив телефон рядом с подушкой, прикрыла глаза. Впервые за много лет я вдруг осознала, что я устала. Устала пахать в три силы, не зная сна и отдыха. Устала нести на себе груз ответственности не только за себя и маму, но и еще и за целый штат сотрудников и их семьи. Устала от этого бешеного ритма, в котором я несусь в никуда. Устала от порядка, который отлаживала годами и требовала, чтобы его соблюдали все.

А что по факту? Мне тридцать семь. У меня нет ничего, кроме денег и гордости за свои достижения. Нет мужчины, на которого можно было бы положиться и почувствовать себя женщиной, а не тетей-лошадью. Будь у меня мужчина, было бы кому сейчас мне вправить мозги за эту ситуацию с Клаусом и защитить от него. А так… еще пару лет – и климакс, одинокое существование наедине с собой, такой успешной бизнес вумен.

Минутка философии закончилась тем, что я провалилась в глубокий сон, который нарушил громкий стук в двери.

Я открыла глаза и потянулась за телефоном: без пятнадцати семь утра.

– Ааа, простонала я вслух, перевернулась на другой бок и, накрывшись с головой одеялом, решила спать дальше.

Стук повторился. Я встала с кровати и, закутавшись в одеяло, пошла открывать дверь. На пороге стоял высокий мужчина лет сорока с какими-то нездорово счастливыми глазами. «Точно обкурился и ошибся номером» – подумалось мне, как вдруг он вытянулся по струнке, приложил ладонь к виску и громко произнес:

– Вот же дебил! – проворчала я ему вслед, закрыла двери и вернулась в кровать. Села на край и уставилась на двери: «Что это вообще такое только что было?».

До встречи с партнерами Клауса оставалось еще четыре часа. Сидеть в номере отеля мне не хотелось, поэтому я решила немного прогуляться по городу и позавтракать в каком-нибудь уютном кафе.

Узкие улочки, старинные дома и уютные кофейни – все это напоминало Львов. Город, в котором я была всего лишь раз, но влюбилась в него на всю жизнь. Я шла по тротуару и наслаждалась уютной атмосферой этого города. На улице стоял мороз, который уже пробрался под тонкие джинсы и тысячами иголок вонзился в кожу ног. Достав из кармана маску, я натянула ее на лицо и вошла в маленькое кафе.

Заказав себе кофе и торт «Захер» я села за столик у окна и принялась наблюдать за прохожими. Все-таки европейцы сильно отличаются от нас. Спокойные приветливые лица, размеренным шагом идут на работу, никто не спешит, никаких пробок и обозленных на жизнь людей. Здесь чувствуешь себя совсем иначе. Странное чувство: находишься в чужой стране, а чувствуешь себя, как дома в то время, как в своем родном городе – как чужой.

Кофе я давно уже допила, а уходить совсем не хотелось. Я заказала себе чай с медом и имбирем и набрала номер мамы:

– Да все хорошо! Сижу в кофейне, пью чай и наслаждаюсь городским пейзажем за окном.

– Холодно там, Наташ? Ты хоть шапку с собой взяла?

– Взяла. И шарф с перчатками тоже. – засмеялась я.

Прозвучало это не очень уверенно, т.к. на этой фразе мне вдруг вспомнилась миссия, для которой меня сюда позвали. Я отвела глаза от пустой чашки и посмотрела в окно. Прямо передо мной стоял тот самый утренний гость, который ошибся дверью. Задумчиво смотрел на меня, потирая рукой подбородок, а потом подмигнул и исчез. Странный тип. Он что, следит за мной? А вдруг это человек Клауса, приставленный ко мне, чтобы я не сбежала из города?

– Да, мам, я здесь… Прости, но мне пора возвращаться в отель, работа зовет. Целую!

Я быстро накинула пальто, схватила сумочку и шапку и выскочила на улицу. Свернув влево, помчалась по улице. Необходимо его поймать и все выяснить. Пробежав несколько кварталов, я внезапно споткнулась, и чуть было не полетела лицом в асфальт. Благо, удалось удержать равновесие и не упасть. Но не успела я обрадоваться этому, как обнаружила, что на моем сапоге сломан каблук. Отлично!

Зачем я вообще за ним побежала? Этот незнакомец приносит одни неприятности: сначала я не выспалась, теперь еще и лишилась дорогой итальянской обуви. Я застегнула пальто, надела шапку и перчатки и, слегка прихрамывая, пошла по пешеходной улице в сторону своего отеля.

Поднявшись к себе, заказала кофе в номер и открыла ноутбук. Нужно готовиться ко встрече, изучить документы и понять, что делать с предложением Клауса. Ему-то согласие я дала, а вот себе – еще нет. Просто попыталась потянуть время, чтобы хорошо подумать, как выйти из этой ситуации и не испортить себе жизнь.

Два договора на немецком языке я изучила вдоль и поперек. Как и ожидалось, в договоре, который предполагалось подложить на подпись, была смягчена ответственность компании Клауса за ненадлежащее выполнение договорных условий. В целом, ничего сверхсерьезного. На уголовку не тянет, уже хорошо. Но зачем это Клаусу?

До встречи оставалось еще полтора часа, и я решила скоротать их за переводом этих двух пресловутых документов. И уже когда плотно вникла в перевод, вдруг мой взгляд упал на одну маленькую нестыковку. В договоре-оригинале партнеры Клауса обязываются поставить товар в количестве тринадцать единиц в то время, как в договоре на подпись – пятнадцать. При этом сумма договора оставалась неизменной и составляла более миллиона евро. Т.е. товар совсем не дешевый, и Клаус решил оторвать две штуки за бесплатно. Что я там говорила про уголовку? Чудесно, приплыли.

В полной растерянности я закончила перевод, отправила его на электронную почту Клауса и закрыла крышку ноутбука. Время уже поджимало. Быстро надев деловой костюм, туфли и, подкрасив губы помадой, я направилась в конференц-зал отеля, где должна была состояться встреча.

В лобби было людно и очень шумно. Прибыла какая-то группа туристов, которые спешили расселиться по номерам. Вдруг мой взгляд упал на того самого мужчину в странной шапке, который утром стучал в мою дверь, а затем наблюдал за мной через окно кафе. Отвлекшись на него, я совершенно не заметила мужчину прямо перед собой и зацепилась за него плечом. Мой телефон буквально выскользнул из руки и с громким стуком приземлился на пол. Ну вот за что мне все это?! Я присела, чтобы поднять его. Мужчина, пытаясь помочь, также присел.

– Извините, мисс! Это вышло случайно! – затараторил на британском английском мужчина.

Я подняла телефон, экран которого был покрыт сеткой трещин. Естественно, случайно. Ты же не виноват, что я неслась, не глядя перед собой!

– Оу, тысяча извинений, мисс! Давайте я компенсирую вам все убытки. – англичанин потянулся рукой во внутренний карман куртки и достал свой смартфон. – Скажите мне ваши реквизиты, я сейчас же переведу вам необходимую сумму.

– Не стоит, – ответила я также на английском. – Это всего лишь вещь. Я сама куплю новый.

Англичанин уставился на меня каким-то одновременно удивленным и обиженным взглядом, а я, оглянувшись по сторонам, обнаружила, что снова потеряла из виду того самого, странного. Если кто-то и должен мне новый телефон, то это именно он.

Развернувшись и пошла через холл отеля в сторону двери в конференц-зал.

Когда я вошла в просторное помещение, все уже собрались: за большим столом сидели четверо: Клаус и еще трое незнакомых мне мужчин. Как полагалось, его будущих партнеров.

– Добрый день. – поздоровалась я. – Меня зовут Наталья, я переводчик.

Все трое сдержанно кивнули. Надо же, какие деловые. Видимо произнести вслух «Добрый день» им вера не позволяет. Как и полагается, я заняла кресло рядом с Клаусом. Он листал какие-то документы, двое незнакомцев ковыряли что-то в экранах своих смартфонов, третий – молча изучал мою скромную персону.

– Итак, приступим, господа. – оторвался от бумаг Клаус. – Согласно нашей предварительной договоренности, нам необходимо…

Из конференц-зала я не вышла, а выползла спустя два часа. Нет, я вообще не верю во всякие там сверхъестественные штуки, но у меня было явное физическое чувство, что из меня выпили всю энергию. В то время, как Клаус и двое его партнеров обсуждали условия поставки, третий за все это время не произнес ни слова. Молча слушал остальных и на протяжении всего нашего разговора на меня пялился на меня своими холодными черными глазами.

Кто он такой – я так и не поняла. Изначально его присутствие на встрече вообще не планировалось. Клаус же говорил, что всего стороны будет три. Странно.

Первое, что я сделала, когда поднялась в свой номер – сняла туфли и упала на кровать. Голова сильно разболелась, а по телу разлилась какая-то болезненная слабость. Прикрыв глаза, я начала глубоко дышать. Так учила меня мама избавляться от головной боли. Но стоило мне лишь на секунду расслабиться, когда в дверь постучали. Да что ж такое-то, а?

Раздраженная я метнулась к двери, на пороге стоял администратор отеля с пакетом в руке:

– Простите за беспокойство, фрау. Вам попросили передать вот это. – не поднимая глаз, он протянул мне пакет и вежливо удалился.

В пакете я обнаружила коробку с новым смартфоном и записку, в которой британец снова рассыпался в извинениях. Я почувствовала себя неловко, ведь по сути, это я сама на него наткнулась в холле, но и не принять телефон – было бы невежливо, если у человека столь обостренное чувство вины. Нужно будет поблагодарить его, если вдруг встретимся.

Я положила коробку на тумбочку у кровати и снова легла, прикрыв глаза. Но не прошло и пяти минут, как мой разбитый телефон громко запел «Сказки Венского леса». Звонил явно Клаус, только вот ответить на звонок с растрескавшимся экраном было невозможно. Я быстро распаковала новый телефон, достала из сумочки шпильку и переставила свою сим-карту.

– Да, Клаус, простите, не могла ответить. – вежливо извинилась я. – Что-то случилось?

– Наташа, возникли новые обстоятельства. Жду вас в ресторане через пятнадцать минут. Пообедаем и заодно обсудим проблему.

Отлично! Что-то проблемы у нас возникли раньше, чем планировалось. Господи, сделай так, чтобы все обошлось и я, клянусь, займусь административными обязанностями и больше никаких частных клиентов! Я наспех выпила таблетку от головной боли и спустилась в ресторан.

Я отснял около семи сотен кадров с видами города, когда третья по счету батарея моей камеры разрядилась. Кроме того, я и сам сильно замерз, потому и решил, что перерыв в работе не помешает. Вернусь в гостиницу, поставлю на зарядку аккумуляторы, а пока они будут заряжаться, пообедаю и немного отогреюсь.

В холле отеля меня удивило количество людей. Мне казалось, что этот отель тихий и спокойный. Я как раз пытался протиснуться сквозь толпу к лестнице, когда женщина-иностранка, увидев на моем плече сумку с камерой, подошла и начала говорить мне что-то на английском. Я с трудом разобрал, что она спрашивает меня фотограф ли я и могу ли сделать для нее несколько портретных снимков в городе завтра.

– I`m very sorry, madam! – раскланялся я в извинениях, пытаясь вспомнить, как обращаться к женщинам на английском. – But I do not photo woman. I photo town. (Мне очень жаль, мадам! Но я не фото женщину, я фото город.– дословн. пер. авт. )

Я хотел ей объяснить, что приехал, чтобы снимать пейзажи, а не людей. Но, видимо, ляпнул что-то не то, потому что женщина странно уставилась на меня.

– Sorry! – я еще раз извинился и картинно поклонился даме. Чувство неловкости и стыда заставили меня быстро ретироваться, я развернулся и ринулся к лестнице, чтобы скорее покинуть холл.

В номере оказалось тихо и спокойно. А главное – тепло! Я снял шапку и куртку, повесил их в шкаф. Загрузил ноутбук, чтобы слить отснятые фото с карт памяти и поставил аккумуляторы на зарядку. Замерзшие руки слушались слабо, и я решил, что отогреться в горячем душе – самое идеальное решение. Спустя пятнадцать минут я горячий и распаренный бодрым шагом вышел из душа в одном полотенце на бедрах. Фотографии еще скачивались. Что-что, а скорость интернета в этой гостинице – явно ее проблемное место.

Чтобы как-то скоротать время ожидания, я взял в руки телефон и улегся на кровать.

«Ты как там?» – отправил сообщение Маринке. «Смотри, как здесь красиво»

Сбросив ей несколько кадров, отснятых на телефон специально для Мариши, уставился в экран телефона в ожидании ответа. Маринка была онлайн, но прошло уже несколько минут, а мое сообщение осталось непрочитанным.

Я открыл Инстаграм, опубликовал селфи на фоне Зальцбургского собора и сделал небольшой пост об этом городе. На это ушло минут десять, а Мариша все не отвечала. Я начал немного волноваться. «Да ну ладно, может, отдыхает или просто не услышала звук входящего сообщения» – попытался успокоить себя, но большой палец уже потянулся к кнопке звонка в окне мессенджера. Гудок, второй, третий…

Я понимал, что сам себя накрутил, но меня уже несло:

– Марина, в чем дело?! Я же просил, чтобы ты была на связи!

– Прости, были руки заняты, не могла сразу ответить.

– И чем же были заняты твои руки? – чуть менее грозно спросил я.

– Сейчас, подожди, камеру включу. – тут же на экране появилось довольное лицо Маришки. – Вот, смотри!

Она повела камерой в сторону и я увидел елку. Огромную пышную живую елку, которая верхушкой почти упиралась в потолок.

– Я как раз игрушки вешала, руки в еловой смоле были. Как тебе?

Как мне? Я опешил. Нет, не от елки, конечно, а от факта ее наличия в нашем доме.

– Как она в дом попала, Марина? Ты же не на себе ее тащила? – задал я вопрос, представляя себе тощую маленькую Маришу с огромной елкой на спине.

– Как ты себе это представляешь? Девчонки мне решили подарок сделать, чтобы я не скучала и не грустила здесь одна, заказали в интернете с доставкой. Нравится?

– Очень! – я наконец-то успокоился и расслабился. – Будет у нас настоящий Новый год с запахом елки!

– Да! – обрадовалась Маришка. – И еще с ароматом мандарин! Ты как там? Холодно у вас?

– Пришел как раз отогреваться после съемки, замерз ужасно!

– А у нас серо и уныло. – она повернула камеру к окну, за которым действительно было сыро и пасмурно.

– А ты включи гирлянду на елке, завари себе чаю, возьми пушистый теплый плед и смотри новогодние мелодрамы. Нагуливай праздничное настроение.

– Наверное, так и сделаю. Сейчас сделаю себе горячие бутерброды, заварю чай с медом и пересмотрю «Дневник Бриджит Джонс».

– Приятного аппетита! Я тоже, пожалуй, пойду что-нибудь поем. Давай, вечером созвонимся, целую!

Я отключил видеовязь и откинулся на подушку. Да, елка – это здорово. У меня живая елка на Новый год была только дважды: первый раз еще в детстве, когда были живы родители. Тогда этот праздник был для меня каким-то волшебством. Помню, как рассматривал старые советские игрушки и ждал Деда Мороза. А второй раз – в студенческие годы мы поехали к моему одногруппнику на дачу и нарядили растущую во дворе зеленую красавицу.

Потом я как-то купил искусственную елочку, и лишь она каждый год напоминала о том, что на самом деле праздник. А волшебства в моей жизни уже давно нет. Как и Деда Мороза. Кстати, надо не забыть привезти Маришке какой-то подарок из Австрии.

Поднявшись с кровати, я обулся и решил все-таки спуститься пообедать. В ресторане было достаточно спокойно, хотя опасался, что вся та группа, которую я встретил в холле, сейчас с дороги ринется покушать. Но я ошибся, и это не могло не радовать.

За одним из столиков обедали две женщины и о чем-то тихо разговаривали. Еще за одним, чуть подальше, сидела моя шумная frau-соседка со своим хахалем. Кстати, я о ней вовсе забыл. Встретил ее сегодня случайно в городе, сидела в кафе и снова трепалась по телефону. Терпеть не могу женщин, которые много болтают, а эта – и вовсе, наверное, родилась с телефоном у уха.

Хотя, нет, пожалуй, слушать тоже умеет. Сейчас сидит бледная и снова слушает, как отчитывает ее муж. Тот говорил на немецком языке, достаточно тихо, но, тем не менее, жесткость и ритм его голоса был отчетливо слышен. Внезапно мой мозг нарисовал ему челку на левую сторону и строгие вертикальные усики. И, представив его в роли Гитлера, я не сдержался: хохотнул случайно вслух.

И дамы за одним столиком, и Гитлер со своей фрау обернулись ко мне. Блин! Это ж надо, мне тридцать восемь, а веду себя, как в пятнадцать. Надо как-то быть сдержаннее. Я быстро опустил глаза в экран телефона, делая вид, что смеюсь над какой-то прочитанной шуткой. Все вокруг снова вернулись к своим делам. Кроме фрау Гитлер. Она почему-то нервничала, ерзала на стуле и периодически настороженно поглядывала в мою сторону.

Мне принесли горячий ароматный суп, и только я переключил внимание на свою тарелку, когда вдруг за моей спиной раздался женский голос.

– Warum zum teufel folgst du mir? (Какого черта вы за мной следите? – пер. авт. )

Я обернулся, передо мной стояла фрау Гитлер и несла какую-то чушь, из которой я не понял ровным счетом ни слова. Признаваться ей, что я говорю на русском, рано. Я еще не составил детальный план мести за бессонную ночь и давать ей какие-либо карты в руки не собирался.

Широко улыбнувшись, я ответил, искренне пытаясь изобразить немецкий:

– Гутен таг, фрау! Либер арбайтен! Шнеля, Шнеля! – произнес я ровно все, что знал на этом гавкающем языке из старых фильмов про войну.

Она смотрела на меня, как на дебила, и, видимо, пыталась понять, я действительно болен или притворяюсь. Я изо всех сил старался сдержать смех, но не выдержал и заржал.

– Вы идиот, вам не говорили? – обратилась она ко мне уже на русском. – Идиот и шут!

– Не желаете супчику, фрау? – фиг с ним, все равно уже спалил ей, на каком языке я говорю.

Я демонстративно отвернулся к ней спиной и продолжил есть суп, слушая, как удаляется стук ее каблуков к выходу из ресторана.

Так и не понял, что ей от меня было нужно. Ну, кроме того, чтобы обозвать и нахамить. И я еще придурок? Сама же придурошная на всю свою белесую голову!

Я, спокойная уравновешенная, и пунктуальная женщина с манерами и умением вести себя сдержанно в любой ситуации. И вот я взорвалась, словно противотанковая мина. Я зла! На Клауса, на этого напыщенного клоуна и, конечно же, на себя! Прежде всего, на себя!

Какого черта я в это ввязалась? Надо было сразу же после предложения Клауса собрать чемодан и увинтить домой, послав его к чертовой матери вместе со всеми его интригами. И этот еще! Что ему нужно от меня? Никак не могу в толк взять! Следит? Следит. На вопросы не отвечает, все шутки шутит. И бесит! Боже, как же он меня бесит!

И голова! Беспрестанно болит голова. Кажется, вот-вот взорвется и хана кремовым стенам этого коридора!

Я неслась к своему номеру с такой скоростью, которую могли развивать туфли на шпильке. Мне хотелось поскорее укрыться в четырех стенах своего номера. Напиться каких-то таблеток, отключить телефон и мозг – и просто поспать. Часа мне вполне хватит, чтобы перезагрузиться и снова стать собой – сильной, волевой и несгибаемой.

Не рассчитав силы, я, войдя в номер, потянула за собой дверь и она захлопнулась с таким грохотом, что я чуть не потеряла сознание. Присела на корточки и сжала голову двумя руками. Снег что ли повалит сейчас или что? Чего ж она так разболелась.

Кое-как я сняла туфли, села на ковер у двери и прижалась к ней спиной. Просто посижу две минутки с закрытыми глазами и потом переберусь на кровать.

Мои мысли снова вернулись к Клаусу. Его проблема оказалась достаточно серьезной. Конечно же, не для него, а для меня. Мне же предстоит провернуть сделку века! Третий человек, тот самый, которого не должно было быть на встрече – оказался юристом. Его будущие партнеры пригласили для проверки всех документов и проведения сделки. Это означает только одно – мне полный трындец!

У меня нет ни единого сомнения, что свою работу он выполнит чисто. Он тщательно изучит все документы (Клаус предупредил, что он – русский, но отлично знает немецкий), и, конечно же, сам лично положит их на стол в момент подписания. О том, что он не выпьет ни капли, даже говорить не стоит. Он, как и я, здесь на работе и праздновать ему совершенно нечего.

У меня было лишь два варианта: сбежать домой или провести встречу лишь в рамках перевода, забив на угрозы Клауса. В конце концов, я лично ему вообще ничего не должна. Сама не пойму, чего я вдруг испугалась и пошла на согласие? Ничего он мне сделать не может. Тем более, сейчас, когда он мне предложил либо переманить юриста на нашу сторону, либо сделать так, чтобы на встрече его не было.

Но я ведь тоже не дура. У меня пятнадцать лет опыта работы с самыми разными людьми. Я записала на диктофон все требования Клауса. Задала ему несколько встречных вопросов из серии: «А что будет, если я откажусь» и сейчас у меня есть все доказательства, свидетельствующие против немца.

Я достала из сумочки новый смартфон и поцеловала его в экран. Все дело в том, что диктофон в моем старом телефоне не работал. Просто зависал при запуске и выключался. Так что, спасибо британцу, новенький телефон пришелся очень кстати!

Аудиозапись я синхронизировала с облаком и отправила Алесе отложенное сообщение с паролем от него. То есть продумала все до мелочей. Либо я справлюсь здесь со всем сама и отменю отправку сообщения, либо, если со мной что-то случится – Алеся получит от меня очень интересный месседж с инструкцией к действиям.

Пока я размышляла на тему, головная боль отошла на второй план. Я аккуратно поднялась с пола, подошла к столику и налила себе воды из красивого графина. Достала из сумочки таблетки и выпила сразу две. Все, спать. Через час-полтора проснусь и буду как новенькая!

Быстро сняв с себя колготки и платье, я нырнула под теплое одеяло. Закрыла глаза и попыталась расслабиться. Наверное, даже успела начать смотреть какой-то сон, когда в соседнем номере кто-то бабахнул дверью со всей дури. Звук прострелил мою и без того больную голову так, что я зажмурилась и из глаз потекли слезы.

Нет, я не в обиде на соседей. Хорошо помню, как сама пятнадцать минут назад нарушила покой всего отеля своей дверью. Но только я решила, что поспать мне все же удастся, как за стенкой послышались голоса. Слышно было не очень хорошо. Сначала они просто что-то бубнели, а потом стали говорить немного громче. Из обрывков фраз я поняла, что у парочки намечается интим. Женщина соблазнительным голосом приглашала мужчину где-то там ее потрогать, а он картавым немецким жаргончиком вот вообще не был против.

Отлично! Поспала! Я поднялась с кровати и достала из своей сумочки наушники. Включила подборку успокаивающей музыки и начала дремать.

Проснулась от того, что раздался громкий шлепок, и женщина застонала не своим голосом. Телефон разрядился, и я лишилась своей чудодейственной защиты. За стенкой уже слышалось несколько мужских голосов – у них там групповушка что ли? Странно, с виду отель, вроде бы приличный. Но с другой стороны, мы не в Советском Союзе. Кто запретит постояльцу заниматься сексом у себя в номере?

Поставив телефон на зарядку, я перевернулась на бок и закрыла голову подушкой, но она не спасала. Может им в стену постучать? Или в двери?

Ага! И что я скажу? «Не могли бы вы трахаться потише, у меня голова болит?» Смешно. Даже мне.

Эх, Наташа, Наташа, когда же ты начнешь прислушиваться к советам интуиции? Сидела бы сейчас дома, наряжала бы елку или выбирала деликатесы, шампанское и подарки на Новый год подругам и маме? Ну чего тебе не сиделось ровно на жопе, а? Да, это я заговорила сама с собой вслух, пытаясь воззвать к собственному разуму. Услышит ли? Большой вопрос. По граблям ходить – это же мое любимое занятие!

Видимо, таблетки начали действовать и головная боль потихоньку утихала. Так, ладно. Раз уж я не сплю, нужно решить, что делать с Клаусом и всей этой интригой. Предположим, что я сейчас закажу себе билет на вечерний рейс, быстро соберу вещи и сбегу. Как поступит Клаус? А хрен его знает, что у этого немца в голове. Найдет меня и ноги вырвет? Да нет, вряд ли. Не думаю, что два пункта в договоре стоят того, чтобы идти на жесткач, нет.

Скорее всего, потребует выплату неустоек, разорвет все взаимоотношения с моей компанией. Ну, в крайнем случае, даст негативные рекомендации тем моим клиентам, которым сам меня советовал раньше. Неприятно, но не критично. Я почти не пострадаю от этого. Наоборот, облегченно вздохну и начну жить спокойно.

Решено. Я медленно поднялась с кровати и включила телефон. Сейчас же забронирую билет и начну собирать вещи. Я снова прислушалась к звукам за стеной – дикая оргия в самом разгаре. Все, с меня достаточно всего этого дерьма!

Спустя сорок минут я была готова к побегу. Билет на самолет был забронирован, чемодан собран, а я измеряла метраж номера вдоль и поперек шагами. Нужно в качестве предосторожности приехать в аэропорт максимально ближе к вылету. Как бы там ни было, а береженого Бог бережет. Так говорила моя бабушка, и я с ней полностью согласна.

Не мешало бы еще постараться не засветиться перед Клаусом и его партнерами при выходе из гостиницы. И тут меня осенила идея. Я быстро открыла чемодан, достала оттуда свои черные джинсы, худи с капюшоном, пуховик и ботинки, которые брала для прогулок по окрестностям Зальцбурга после работы. Быстро переоделась и стала ждать.

Женщина за стенкой разрывалась охами и ахами, а мужчины довольно кряхтели и периодически что-то друг другу кричали. На фоне всего этого раздавался звон стекла. Ну, оно и понятно: сняли проститутку, бухают и отдыхают в свое удовольствие. А дома их ждут жены и дети, наверное. Не могут же все быть холостыми. Некоторые из них точно женаты.

Вот и выходи после этого замуж. Жди его дома, переживай, где он, что он… в то время, как он с пьяными дружками баб пялит. Мне отчетливо вспомнилось, как недавно я до слез смеялась со свадебным букетом в руках, когда поймала его на свадьбе подруги Аси. Они с Алесей чуть не перекрестились, мол: «Наконец-то, дорогая, мы и тебя замуж выдадим!».

Ага! Сейчас! Я не могла остановить свой смех на тему этих идиотских примет. Ну не уже ли какой-то веник, пусть и свадебный, все решает за нас? Нет, я на такой бред не поведусь. С юности не ловила никаких букетов, потому что НЕ ВЕРЮ! И сейчас вышла лишь только потому, что Аськина свадьба проходила в тесном семейном кругу, а я в нем единственная холостячка.

Я разблокировала экран телефона: время тянется нереально долго. До выезда еще два часа. Когда вдруг перед глазами всплыло сообщение с незнакомого номера: «Даже не думай сбежать. Очень сильно пожалеешь». И следом еще одно: «Бронь авиабилета успешно отменена».

Я ошарашенно оглянулась по сторонам: неужели в моем номере камеры? Вроде, нет. Тогда как он узнал? Видимо, я что-то недооцениваю в этой ситуации, и Клаус просчитывает все мои действия наперед. Что ж, остается только второй вариант: провести завтра эту встречу и сделать это с минимальными потерями и рисками.

Короткая перепалка с фрау Гитлер в ресторане выбила меня из колеи. Вот же чайка! Прилетела, поорала, насрала и улетела! Свой суп я доедал на взводе, совершенно не ощущая ни аппетита, ни вкуса, ни удовольствия. Отставив тарелку в сторону, я рассчитался за свой обед и поднялся к себе в номер. И по пути у меня родился план мести.

Для старта громко бабахнул дверью, пусть подскочит от неожиданности. В номере я быстро собрал аппаратуру, зарядившиеся батареи и карты памяти. Работа не ждет: мне предстоит еще поснимать сегодня город в лучах заходящего солнца, потому как по прогнозам ночью начнется снег и до самого моего отъезда солнца больше не ожидается.

Я собрал всю аппаратуру в рюкзак, выкрутил громкость в ноутбуке на максимум и поставил его ближе к стене, граничащей с номером соседки. Затем нашел в интернете немецкое порно длиной в шесть часов и нажал на запуск видео. Все, пусть наслаждается, а я работать!

Выйдя на улицу, ощутил, что температура воздуха стала гораздо теплее. Небо начало заволакивать тучами, а солнце медленно опускалось к горизонту. Супер! Свет, что надо! Я быстро добрался до места съемки и принялся нажимать на спуск затвора, снимая прохожих на фоне знаменитого памятника архитектуры.

Вдруг мое внимание привлек один человек. Мужчина в черном пальто с пронзительным взглядом стоял напротив меня в метрах пятидесяти и делал вид, что я ему совсем не интересен. Я же продолжал снимать, аккуратно наблюдая за ним сквозь объектив.

Получив несколько эффектных кадров, я решил сменить локацию и совсем не удивился, когда через полторы минуты снова увидел этого мужчину с другой стороны площади. Отлично! Еще не хватало того, чтобы в чужой стране за мной слежку приставили.

Какое-то время я пытался работать дальше, не обращая никакого внимания на то, что за мной следят. Вот только сосредоточиться на работе было уже слишком сложно. Я пытался поймать нужную мне архитектурную композицию и при этом не выпустить из внимания мужчину в черном. Придется все же сделать перерыв. Расстроенный, что придется пожертвовать хорошими кадрами в свете заката, я вошел в одно из кафе, из которого был прекрасный обзор на площадь.

Девушка-официантка быстро подошла ко мне и приняла заказ. Я делал вид, что пересматриваю отснятый материал в камере, на самом деле направил объектив в сторону, где стоял мужчина и просто наблюдал за ним через дисплей камеры. Какое-то время он не двигался, но спустя несколько минут медленным прогулочным шагом решил подобраться поближе.

Передо мной поставили кофе и я, не отрывая глаз от дисплея, сунул ей купюру. Мужчина подошел вплотную к кафе, и мой объектив перестал его захватывать. А дальше я вовсе удивился: он просто зашел внутрь и присел за соседний столик. Таким образом, он оказался за моей спиной. Интересный способ слежки. Естественно, обернуться я не мог. Поэтому просто продолжил спокойно пить свой кофе и навострил уши, слушая, что происходит.

К нему также подошла официантка, и он что-то ей ответил на немецком языке. А потом вдруг заговорил на русском:

– Ее полное имя Симченко Наталья Александровна. Проверь, не собирается ли она сбежать из Зальцбурга… ага, вот же сука! Так и знал, что постарается слиться! Сделай так, чтобы отменили ее бронь. Она не должна покидать отель до подписания договора.

Я одним глотком допил свой кофе и, схватив камеру и рюкзак, быстро вышел из кафе. Скрывшись из виду, побежал и тут же завернул за ворота одной из подворотен. Сейчас проверим.

Как и ожидалось, спустя секунд сорок мимо промчался человек в черном.

– Ну че, Андрюха, супер? Работаем с приключениями? – я усмехнулся сам себе. Интересно, во что я вляпался, сам того не подозревая?

Я сделал шаг за ворота и, как ни в чем не бывало, пошел назад в сторону площади. Даже если тот вернется и продолжит слежку – пусть понимает, что я его не боюсь, не пытаюсь оторваться от «хвоста» и мне вообще на него глубоко насрать.

Свою съемку я закончил на Резиденцплатц – главная площадь Зальцбурга. Здесь уже давно все готовятся к Рождеству: на площади красуется украшенная огнями городская елка и проходит рождественская ярмарка. В воздухе витает аромат колбасок, приготовленных на гриле, имбирных пряников и глинтвейна. Тысячи гуляющих горожан и туристов. Превосходное место для того, чтобы отснять праздничный город.

Все это время человек в черном продолжал следить за мной. Он не скрывал своего присутствия, но и близко не подходил. Я специально переместился в самое людное место города, чтобы провернуть свой план. Ловко затерявшись среди толпы, я сделал круг и оказался позади ищейки. Что чувак, не ужели не чувствуешь мой взгляд на своем затылке?

Словно услышав мой вопрос, он остановился и внимательно посмотрел по сторонам, но не обернулся и затем пошел с площади в сторону одной из прилегающих улиц. Как только плотность людей поубавилась, я быстро подскочил к нему сзади, одной рукой захватил его сзади за шею, а второй заломил руку за спину. Мужчина дернулся и краем глаза я заметил, что на нас обратили внимание прохожие.

В цивилизованном европейском мире так вести себя не принято. У меня есть максимум пара минут, чтобы исчезнуть, прежде, чем здесь окажется полиция.

Я сделал несколько шагов и прижал свою жертву лицом к стене:

– Что тебе от меня нужно? – прорычал ему в ухо.

Мужчина что-то прохрипел в ответ, я действительно сильно передавил ему горло. А когда чуть ослабил хватку, начал быстро говорить что-то на немецком.

– Еще один шанс рассказать, что тебе надо. На русском. Третьего шанса не будет! Завалю прямо здесь.

– Тебя тут же посадят. – прошипел в ответ мужчина в пальто.

– Похер. Мне терять нечего! Все же австрийская тюрьма лучше нашей. – ответил я, поднимая заломленную руку выше к лопатке.

– Ааа, – застонал мужчина. Хотя, нет. Это что угодно, но не мужик. Приказывать только в телефон умеет, а как его скрутили – зассал как пацан. Аж дрожит весь.

– У меня указания следить за тобой, чтобы выяснить, что у вас общего с Натальей.

– Какой еще нахер Натальей? Я в душе не е*у, о ком ты.

– Женщина, блондинка, подходила к тебе в ресторане отеля.

– А-а-а, так это тебя Гитлер прислал следить?

– Слушай сюда, хер моржовый. – я снова сжал его шею сильнее. – Мне ваша эта белка в платье на хрен не сдалась. Сама подошла, что-то на немецком протрещала и исчезла. Я ее в этом ресторане вообще впервые видел. Я сюда работать приехал, город фотографировать. Но за плечами у меня десять лет спецназа. Так что ты сейчас свалишь нахер из моей жизни. Еще раз увижу, свалить сможешь только на инвалидном кресле. Уяснил?

Для убедительности я снова потянул его руку вверх.

– Ааа… уяснил – просипел он не своим голосом.

И тут заметил, что вокруг собралось несколько прохожих.

– А теперь скажи им на их языке, что все в порядке и не стоит привлекать внимание полиции.

Он что-то сказал зевакам, те кивнули и начали расходиться. Я отпустил его, швырнув напоследок о стену, после чего пошел пешком в сторону своего отеля.

Надо же! Вот не думал, что пригодятся мне в этой командировке былые навыки. А фрау Гитлер оказалась у нас с колоритным бэкграундом. Муженек приревновал и решил выяснить, не спим ли мы с ней? Интересно. Но, в любом случае, у меня к ней ничего личного, кроме шуточной мести, поэтому стоит держаться от нее на расстоянии.

До отеля я добрался довольно быстро. Поднялся к себе в номер и с отвращением застал на своем экране эпизод и оставленного порно. Думаю, фрау уже достаточно. Выключил видео и занялся работой. До утра необходимо отобрать лучшие кадры за сегодня и отправить заказчику.

Тут же на экране появился входящий видеовызов.

Маринка лежала в постели в уютной пушистой пижаме со звездочками.

– У нас отопления нет. У соседей батарею прорвало. Звонила диспетчеру, но ответили, что отремонтируют только завтра. Лежу вот, отогреваюсь.

– Ага, на максимум, но он пока прогреется сам, пока комнату нагреет…

– Снимал рождественскую ярмарку. Так празднично и красиво!

– Круто! Я бы сейчас все отдала, лишь бы оказаться там с тобой вместе.

– Эй, ты чего? – попытался взбодрить ее я. – Ну хочешь, давай в следующем году вместе приедем сюда?

– Ты же сам прекрасно знаешь, что поездом и автобусом я не выдержу, а летать мне вообще нельзя.

– Знаю. Тогда я привезу праздник домой! Хочешь?

– Это как? – грустный взгляд сменился любопытным.

– А вот увидишь. Это будет сюрприз. А теперь улыбнись!

– Ладно. Подожду праздника дома. Но звони чаще. Мне одной в четырех стенах тут совсем печально.

– Хорошо, малыш! Постараюсь! Все, давай отдыхай, утром наберу тебя! Скучаю!

Маришка чмокнула губами в камеру и отключилась.

Я уставился на погасший экран телефона. Хорошо, что существует интернет и бесплатная видеосвязь, по которой можно звонить в другую страну. Если бы не было такой возможности, я бы уже с ума сошел, переживая, как там она одна без меня.

С тех пор, как Мариша начала жить со мной, моя жизнь в корне изменилась. Теперь я отвечаю не только за себя, но и за нее. Причем за нее даже больше. И да, когда я сегодня сказал, что мне нечего терять, этому уроду на улице – я блефовал. А на самом деле в тот момент я подумал о Маринке и сердце дрогнуло.

Я очень долго не могла уснуть. Стоны за стенкой не умолкали ни на секунду на протяжении почти пяти часов. Мне было уже искренне жаль бедную женщину. Не представляю, как она это выдерживает так долго!

Чтобы меньше слушать и вникать, я снова воткнула в уши наушники, но уже не от телефона, а от ноутбука, подключенного к сети. Теперь точно не разрядится. Немного поработала, отправила несколько писем, скорректировала свой план работы на следующую неделю и отправила указания своей помощнице, которая руководит компанией в мое отсутствие. Теперь можно все-таки поспать.

Мне снилось, что я дома у мамы. Мы пьем чай, едим пирог с яблоками и корицей, а я весело смеюсь. Громко так, заливисто. А мама смотрит на меня испуганно и настороженно. И сквозь сон я понимаю, что просто сплю, но проснуться не могу.

А потом у меня заболело в ухе, а еще я захотела в туалет. Открыла глаза, на часах 22:00. Сняла наушники – тишина. Наконец-то угомонились эти за стенкой. Я быстро сходила в туалет, почистила зубы и вернулась в кровать. Все, можно спать до утра.

В этот момент за стеной снова послышались голоса. Нет-нет-нет! Пожалуйста! Только попробуйте – и я пойду на ресепшн просить, чтобы меня переселили в другой номер! Вот только ничего такого не начиналось. Мужчина и женщина просто спокойно разговаривали. И вдруг до меня дошло, что я слышу обрывки слов на русском.

Удивленная этому открытию, я уставилась в потолок. То есть это наши так за границей развлекаются? Ладно, мне все равно. Это их личное дело. Главное, чтобы на второй заход не пошли и дали поспать.

Утро началось с завтрака в номер. Овсяная каша с ягодами, кофе и пышные румяные булки с джемом. Я с аппетитом уставилась на еду. От кошмарного вчерашнего настроения не осталось и следа. Почему-то утро, не смотря на обильный снегопад, принесло оптимизм и веру в светлое будущее.

Я плотно позавтракала и решила подготовиться к сегодняшней встрече. Еще раз внимательно изучила все документы, посмотрела пожелания по корректировкам всех сторон и внесла их в договор. Точнее в договора. Да, я возьму с собой оба экземпляра и, если представится возможность, все-таки сделаю, как просит Клаус. Поразмыслив немного, посчитала, что самым безопасным будет не идти на сознательный риск. Получится – значит, получится. Нет – так нет.

В общем, пусть за меня судьба решит. В этот раз я решила все же поверить своей интуиции, и она мне подсказывала, что встреча пройдет хорошо.

Клаус обещал, что сразу после выполнения его условий я могу улететь. Плохо только одно – он обещал меня представить другим именем, а я сама вчера себя выдала, когда поздоровалась с его партнерами и назвала свое настоящее имя. Не знаю, как так получилось. Впрочем, уже не важно. Исходим из того, что имеем.

Время за работой пролетело незаметно. В половине пятого я была при всем параде: стильное черное платье до колена, волосы, уложенные в аккуратную прическу, неброский макияж и туфли.

Я посмотрела в зеркало – выгляжу спокойно. Чего не скажешь о внутреннем состоянии. А там бушевал ураган. Последний раз я так нервничала еще в институте перед гос. экзаменом. Нужно взять себя в руки, а еще лучше выпить успокоительного.

Вот только подобных таблеток у меня нет и в Австрии их не достать без рецепта. Придется старым дедовским методом.

Взяв кожаную папку с документами для встречи, я спустилась в ресторан и убедилась, что никого еще нет. У барной стойки заказала себе какой-то шот, быстро выпила и, зажмурив глаза, громко втянула носом воздух. Ух! Не знаю, что там в этой стопке, но что-то очень крепкое.

– Повторить? – спросил меня удивленный бармен.

– Нет, благодарю. – я рассчиталась за «успокоительное» и присела за один из столиков, который мне показался наиболее удобным для проведения встречи.

Через пять минут в дверях показался Клаус. Абсолютно спокойный, даже настроенный позитивно. Присел за столик на соседнее кресло, одарил меня сдержанной улыбкой и дружелюбным взглядом из-под очков.

Я молча кивнула. Хотя было ощущение, что меня ведут на эшафот.

– Клаус… – я сделала паузу, собирая наиболее подходящие слова для вопроса.

– Если этот их юрист будет внимательно следить за всем и вручит документы на подписание из своих рук, я не смогу выполнить ваше задание. И это не по моей воле.

В ресторан вошли партнеры немца и их юрист. Они по очереди пожали Клаусу руки и заняли свои места за круглым столом, после чего немец наклонился ко мне и тихо прошептал:

В душу словно швырнули горсть снега. Все похолодело, в кончиках пальцев появились покалывания. Но тридцать грамм крепкого алкоголя уже делали свое дело и текли теплом по моим венам, успокаивая нервы.

Из ниоткуда возник официант, и стол мгновенно наполнился различными блюдами и алкоголем.

Обменявшись несколькими нейтральными фразами с партнерами, Клаус предложил выпить.

– Пожалуй, сейчас еще не время. Отметим после подписания. – озвучил свое мнение высокий блондин, один из партнеров немца.

– А я не откажусь. – согласился голубоглазый брюнет, открывая бутылку незнакомого напитка и разливая их по стопкам себе, Клаусу и… мне.

– Наталья, вы же составите нам компанию? – обратился брюнет ко мне.

Его резкий переход на «ты» меня зацепил, но я ответила спокойным твердым голосом, как и полагается профессиональному переводчику при исполнении:

– Еще раз повторяю, что пить я не буду. Извините.

– Наташа, чего хочет Виктор? – уточнил у меня Клаус.

Клаус внимательно посмотрел на Виктора, затем на меня:

– Пригубите немного из уважения к моим партнерам.

Что?! С чего вдруг?! Но я послушно подняла стопку, раздался тонкий звон стекла, и я отпила полглотка. Оказалось, что это коньяк. Подняла глаза на брюнета – его взгляд был насмешливый, словно он только что уничтожил подошвой улитку, а не выпил с женщиной. Я не понимала от чего, но ситуация как-то накалялась. Напряжение сгущало воздух и становилось тяжело дышать.

– Вы позволите? – обратился ко мне юрист, указывая взглядом на папку.

– Да, конечно. – я достала из папки предварительные экземпляры контракта и передала их черноглазому.

Сегодня он выглядел подавленным, а на подбородке у него красовался круглый фиолетовый синяк. От вчерашнего холодного взгляда не осталось и следа. Вел он себя также совсем иначе. Если при прошлой встрече он буквально сверлил меня своими черными глазами, то сегодня избегал лишних взглядов вообще на кого-либо. Просто рассматривал сначала свои руки, а теперь документы. Ну и отлично. Даже легче морально.

Клаус и его партнеры начали трапезу в ожидании, пока юрист изучит договора.

– Как поживает ваша жена, Клаус? – поинтересовался блондин.

– Спасибо, все хорошо. – сухо ответил немец, накалывая вилкой салат и погружая его в рот.

Я переводила эту болтовню, а сама мысленно молилась, чтобы это все скорее закончилось, а я оказалась у себя дома в целости и сохранности.

Надежда на то, что он вернет документы мне, исчезла ровно в тот момент, когда рука юриста потянулась к брюнету, передавая бумаги ему. И тут я вспомнила о маме, как советовал Клаус. О том, что она будет ждать меня послезавтра в гости, ее теплый взгляд, улыбку и гордость за то, что ее дочь выросла человеком. Именно человеком, а не уголовницей. И я расслабилась. Черт с ним, пусть подписывают. Клаус сидит рядом и видит, что у меня никаких шансов.

– Наташа, отвлеките их. – шепнул мне немец, незаметно для всех.

– Как? – постаралась также незаметно уточнить я, на что лишь получила безразличную улыбку в ответ.

Мысли разбегались в разные стороны, а потом взгляд упал на бутылку.

– А давайте сначала выпьем! – предложила я, обращаясь, прежде всего, к брюнету. Клаус считает, что ваше согласие скрепит ваши взаимоотношения крепче, чем какой-либо договор.

Я сочиняла на ходу, а затем быстро перевела Клаусу. Тот еле заметно одобрил мою идею кивком.

– Да? А я думал, что это мы любители выпить. Оказывается, что немцы – тоже. – искренне удивился брюнет и сразу же получил укоризненный взгляд от блондина. Тем не менее, встал и наполнил стопки всем, включая Клауса, меня и юриста.

– Итак, господа, я предлагаю выпить за то, чтобы наше общее дело стало успешным и принесло всем нам максимальную прибыль.

– За такой тост нужно пить до дна! – снова проявил инициативу брюнет, внимательно смотря мне в глаза.

Мы подняли стопки в знак согласия, и выпили… до дна.

Нет-нет-нет-нет-нет! Все идет неправильно! Совсем не так, как должно! Я свою дозу выпила еще у барной стойки! Мне вообще на работе пить нельзя!

В глазах еще не плыло, но я ощутила, что слабею с каждой секундой.

Блондин достал ручку из внутреннего кармана пиджака и поставил свою размашистую подпись в контракте на всех трех экземплярах. Затем документы подписал брюнет и самым последним – Клаус.

Все, я пропала! Не знаю, что меня ждет, но точно ничего хорошего!

Я сидела, смотрела на то, как все трое подписывают договор и мечтала провалиться сквозь землю. Просто исчезнуть прямо из-за этого столика и больше не видеть никого из них никогда в жизни.

Медленно я подняла глаза на Клауса. Его глаза казались довольными, но я-то знала, что в душе сейчас его, должно быть, разрывает ярость и он непременно изольет ее на меня при первой же возможности.

Но исчезнуть я не могу, пока они все не пожмут друг другу руки и не разойдутся. Коньяк полился рекой. Я почти не пила, лишь делала вид, за что регулярно получала насмешливые взгляды брюнета и юриста, который также включился в празднование.

Деловые разговоры быстро сменились нетрезвыми спорами. Я чувствовала головокружение и острую необходимость подняться к себе в номер и прилечь, но сначала нужно поговорить с Клаусом.

– Наташа, у вас все в порядке? – наклонился ко мне Клаус.

– Извините, мне что-то нехорошо. Но не волнуйтесь, я проведу встречу до конца.

– Не стоит. Вы уже сделали свою работу. – его тон на удивление был совершенно спокоен, несмотря на мой провал. – У меня самолет через несколько часов, мы с вами созвонимся и поговорим завтра.

Неужели?! Небеса все-таки на моей стороне? Нереальное облегчение от того, что все закончилось (ну, почти) и я могу подняться к себе, переполняло. Я быстро поднялась из-за столика, извинилась за ранний уход и пожелала им хорошего вечера.

Уже не совсем твердым шагом я покинула ресторан и направилась к лестнице, когда вдруг совсем рядом за спиной раздались шаги. Инстинктивно я обернулась и встретилась с взглядом холодных черных глаз юриста.

Я остановилась и вопросительно посмотрела на него. Что ему от меня может быть нужно.

– Вы слишком рано собрались покинуть нас, а у меня к вам есть разговор. И поскольку вы теперь моя должница, предлагаю обсудить дела у меня в номере, подальше от посторонних ушей.

– Я? Ваша должница? С чего это вдруг. – я прищурилась, пытаясь рассмотреть ответ в его глазах, но ничего там не увидела, кроме льда.

Разговор был странным. Его поведение – тоже было странным. Все, от первого звонка Клауса и до данного момента было ОЧЕНЬ СТРАННЫМ.

– Мы можем перенести этот разговор на утро? Я устали и плохо себя чувствую.

– Обещаю, что не задержу вас надолго. Всего десять – пятнадцать минут. Максимум – полчаса.

Я не знаю, почему согласилась. Наверное, спиртное так на меня подействовало и стресс последних двух дней. Но я послушно поднялась за юристом.

Его номер находился на том же этаже, что и мой, но в другом крыле коридора. Он открыл дверь и вежливо пропустил меня войти первой.

– Присаживайтесь. – он указал на кресло возле небольшого столика для завтраков. А там…

На столике стояли бутылка дорогого французского вина и тарелка с фруктами.

Я присела на краешек и, не знаю почему, поправила платье, пытаясь прикрыть ноги.

– И? Так чем я вам задолжала? – спросила юриста, стараясь не обращать внимания на обстановку.

– Куда вы так спешите, Наталья? Давайте сначала выпьем за успешную сделку, в которой мы с вами приняли участие.

Надо же, юрист Юрий. Это он к имени своему профессию подобрал?

– Юрий, я к вам пришла не вино пить. Вы сказали, что у вас ко мне есть разговор. Поэтому давайте к делу.

Мои брови поползли вверх. Он наглеет на глазах.

– Пожалуй, сначала я отвечу на ваш первый вопрос. – он говорил и одновременно наливал вино в бокалы. – Откройте свою папку, пожалуйста, и посмотрите документы в ней.

Что? Я быстро открыла папку и достала экземпляр договора, который нужно было подложить на подпись. А что с ним не так?

И в тот момент я увидела, что с ним не так. Продавец обязуется передать покупателю товар в количестве 13 штук… Тринадцать?! Это значит… значит, что они подписали контракт на 15? Как так вышло, что я отдала на ознакомление не тот договор?

– Вижу, вы уже обо всем догадались. – Юрий ехидно усмехнулся. – Наталья, так что, эту сделку можно считать успешной? Мы можем наконец-то выпить?

Я смотрела на него и ничего не понимала. Не понимала, почему он передал неправильный договор на подпись после вычитки, зачем пригласил меня сюда, это вино. Но зато теперь хорошо понимала, почему Клаус был так доволен и спокоен после подписи.

Какая-то нервная глыба упала с моих плеч и то ли от облегчения, то ли от спиртного вскружилась голова. Если этот Юрий так поступил, значит, он на стороне Клауса, так выходит?

Я схватилась за бокал с вином, стукнулась с бокалом Юрия и почти залпом выпила все его содержимое.

Юрий уставился на меня удивленно и в то же время довольно.

– Зачем вы это сделали? – все же решилась уточнить я. – Зачем передали на подпись неправильный документ?

Юрист почти не выпил, лишь сделал один глоток и отставил бокал в сторону.

– Наталья, все очень просто. Мне захотелось вам помочь.

– И теперь называете своей должницей. – заметила я. – То есть помогли не просто так?

– Нет, не просто так. – Юрий поднялся с кресла и направился ко мне. – В обмен на…

Дальше я ничего не слышала. Вдруг головокружение резко усилилось, а глаза начал застилать туман. Юрий наклонился ко мне, опираясь руками на подлокотники кресла и начал целовать мне шею. Я попыталась пошевелиться, чтобы оттолкнуть его, но мое тело стало, как желе. Попытка закричать – тоже не увенчалась успехом, голос осип и вместо крика из моего горла вырвался лишь громкий выдох.

Господи, что же это со мной такое происходит? – успела подумать я и все… мысли поплыли, и я погрузилась в какую-то ватную пелену.

Дальше я помню только какие-то обрывки. Юрий сорвал с меня платье, затем колготки и белье. Поднял меня с кресла и потащил к кровати. Помню, что ноги совсем не держали и, когда он меня в буквальном смысле швырнул на покрывало, я больно ударилась ногой о деревянную часть кровати.

Это на мгновение отрезвило, и я осознала весь ужас своего положения. Меня просто насилуют, а я ничего не могу с этим сделать! Я лежала животом и лицом вниз, не имея никакой возможности открыть глаза. Юрий находился сзади верхом на мне. Одной рукой вжимал меня лицом в кровать, другой – крепко удерживал обе мои руки за спиной, не давая мне пошевелиться.

Я чувствовала, как он резко вошел в меня всухую, и почувствовала острую боль внутри. Он задвигался с бешеной скоростью, вколачиваясь в меня со всей силы. Периодически из тумана меня вырывали какие-то болезненные ощущения внизу живота, но потом я снова проваливалась в какую-то бездну.

Внезапно мой мозг включился. Я очнулась лежащей на спине от того, что меня сильно ударили по лицу. Сквозь туман до меня донесся голос Юрия:

Я попыталась открыть глаза, но видела только свет и расплывчатый силуэт. Снова удар. На этот раз с другой стороны лица. Жгучая боль и мои глаза снова закрываются, а я проваливаюсь.

Еще одна попытка открыть глаза. На этот раз я вижу лицо Юрия. Он переворачивает меня снова лицом вниз и его голос прорезает мое полусознание.

– Встань на колени и раздвинь ноги шире! – приказал он не терпящим возражений тоном.

"Господи, пожалуйста, отключи меня снова! Я не хочу осознавать, что происходит. Пусть я проснусь, и все окажется сном!" – молилась я, кое-как исполняя приказ. Тело все еще не слушалось, но мужчина подхватил меня за таз и поставил на колени.

Резкий толчок и я ощутила в промежности что-то твердое и холодное. Инстинктивно сжалась, и тут же почувствовала мощный удар ладони по правой ягодице.

Пережить. Просто пережить этот ужас. Пожалуйста!

Когда я в очередной раз открыла глаза, то почувствовала дикую боль в затылке. Я лежала на холодном полу номера, опираясь головой о стену. Совершенно не понимая, что со мной произошло, попыталась оглядеться по сторонам. Никого нет, я здесь одна. В промежности сильно саднило и я, казалось, вообще чувствовала боль в каждой мышце своего тела.

Внезапно в моей памяти начали всплывать картины, которые лучше бы остались там, в той черной пропасти, где только что было мое сознание. Поняв, что со мной произошло, я пришла в дикий ужас.

Мной руководил, наверное, инстинкт самосохранения и потребность бежать как можно скорее, пока Юрий не вернулся. Не помню, как поднялась на ноги и очутилась в коридоре. На подгибающихся непослушных ногах я побежала к своему номеру, чтобы быстрее скрыться. В голове туман и боль, в глазах темно. Я дернула ручку двери и влетела в номер. Подняла глаза и удивилась: откуда-то здесь взялся тот самый странный мужчина, который разбудил меня в первое утро в Зальцбурге. Я подняла дрожащую руку и ткнула в воздух указательным пальцем:

– Это ты во всем виноват! – я вдруг почувствовала головокружение и тошноту. – А еще… еще ты мне должен телефон и… сапоги…

В глазах окончательно потемнело, и я погрузилась в пустоту.

Глаза начали предательски слипаться, а я не обработал и половины фотографий. Надо бы лечь поспать. Отправлю, что есть, а с утра поеду в горы, снимать Альпы.

В конце концов, меня никто в шею не гонит. Отснятый и обработанный материал я могу сдать до середины января. Но чем позже сдам, тем позже получу гонорар. Мне же хотелось все закончить как можно скорее и получить деньги до праздников.

Я посмотрел на часы в углу экрана. Половина четвертого утра. Надо все-таки заканчивать.

Я встал из-за стола, собирался было пойти почистить зубы и умыться, когда в коридоре вдруг раздался грохот дверей, чьи-то быстрые тяжелые шаги и какой-то стон.

Я обернулся к двери и тут она открылась. В комнату влетела фрау… Нет, не Гитлер. Бл*, п***ц. Я охренел! Девушка была совсем голой, вся в синяках и ноги в крови. Опухшее лицо, губа разбита. Я вытаращил глаза, потеряв связь с реальностью.

Но я охренел еще больше, когда она вдруг указала на меня рукой и заявила, что это я во всем виноват, а еще какую-то хрень начала нести про сапоги какие-то.

Пьяная что ли? А потом ее рука опустилась, а она сама начала заваливаться на пол.

Очнувшись от шока, я подлетел к ней, подхватил на руки и отнес на кровать. Прикрыл ее наготу покрывалом и выбежал из номера за помощью.

– Я вам говорю! В моем номере девушка, ее избили или я не знаю, нужно скорую помощь!

Девушка за стойкой смотрела на меня, не понимая, что я от нее хочу и, разводя руками.

Я поднял два указательных пальца вверх и обозначил ими круговые движения.

Наконец случилось чудо: глаза девушки округлились, и она тут же схватилась за телефон.

– Рум ту уан файв – прокричал я девушке, а сам метнулся назад в номер.

Фрау все еще лежала без сознания. Худые бледные руки, усеянные синяками, а на лице не видно вообще живого места. Я зажмурился. Нет, я в жизни видел всякое, но чтобы женщину вот так!

Взяв полотенце, я намочил его ледяной водой и приложил к ее опухшей щеке.

Ресницы девушки задрожали, и она приоткрыла глаза, а затем еще шире, когда увидела меня.

– Тссс. Не шевелись, скорая помощь уже едет. Кто ж тебя так? А, девочка?

Она смотрела на меня с испугом и ее глаза начали наполняться слезами.

Она еле заметно кивнула и начала закрывать глаза. Бля, сейчас снова отключится. Ну, где эти гребаные врачи?

– Наталья! – она снова открыла глаза, и теперь ее взгляд был удивленным. – Дыши носом глубоко и слушай мой голос, не теряй сознание!

В двери тихо постучали и вошли доктора скорой помощи. Потом начались вопросы, на которые я не мог ответить, не зная язык. Приехала полиция с переводчиком. Фрау увезли в больницу, а меня начали допрашивать.

– Вы говорите, что она сама в ваш номер пришла? Почему?

– Я не знаю, я уже говорил. Возможно, обратиться за помощью, а, может быть, просто дверью ошиблась. Она остановилась в соседнем номере.

Полицейский что-то сказал на немецком языке сотрудницам отеля, и те испарились из номера. Сам тоже встал и вышел в коридор.

– Меня подозревают? – спросил я у переводчицы в полицейской форме.

– Официально подозрение не выдвинуто. Мы разбираемся. Сейчас посмотрим записи с камер видеонаблюдения. Если ваши слова подтвердятся, будете свидетелем. Если же нет, вам придется поехать с нами.

Боже, сюр какой-то! Приехал, поснимать альпийскую зиму, бл*ь!

Несмотря на то, что время уже близилось к шести утра, сон, как рукой, сняло. Я сидел на стуле, обхватив голову руками, и смотрел в одну точку.

А если они не докажут мою невиновность? Что будет дальше? Что тогда будет с Маринкой? Нет, этого не может быть. Это просто бред. Сейчас они увидят по камерам, что она пришла сама, и меня отпустят.

А еще лучше, если я просто уснул за работой и мне это все снится. Я ущипнул себя за руку, но, к великому сожалению, убедился, что не сплю. Бред! Просто бред какой-то!

В комнату снова вошел полицейский, сел напротив, положил на стол документы, а затем открыл паспорт и начал оттуда переписывать данные фрау.

Передо мной лежал бейдж с цветным фото, с которого улыбалась фрау. Молодая, красивая, счастливая. Я впервые нормально мог ее рассмотреть: у нее красивые глаза и улыбка. Вообще, красивая женщина.

Правее от фото написано что-то на немецком языке, а ниже на русском: «Симченко Наталья, переводчик».

– Когда и при каких обстоятельствах вы видели потерпевшую ранее?

Я начал рассказывать о том, что неоднократно встречал ее с каким-то мужчиной в ресторане отеля, что однажды видел в городе, в кафе – словом, все, как было на самом деле.

Умолчал только о самой первой нашей встрече, когда я постучал в ее номер тогда, рано утром.

– Когда вы в последний раз видели эту девушку до сегодняшней ночи?

– Вчера днем. Сначала она обедала с мужчиной. Потом она подошла ко мне в ресторане и заговорила на немецком языке. Я ничего не понял из ее слов, после чего она ушла.

– Франц! – раздался низкий мужской голос из коридора. В комнату вошел еще один полицейский и начал живо что-то рассказывать первому. Вдруг их речь оборвалась, и они обратились ко мне, протягивая какую-то фотографию, распечатанную на черно-белом принтере.

Я взглянул на фото и опешил. В кадре была фрау с мужчиной, в котором я узнал того самого, что следил за мной в городе.

– Да, я видел этого человека позавчера. Я снимал виды города, когда вдруг обнаружил, что он следит за мной. Он ходил за мной следом на протяжении нескольких часов.

– Мне нечего было заявить. Он ничего мне не сделал. Просто ходил и смотрел.

Полицейский молча кивнул, что-то записал в какой-то бланк. И, бубня, что-то ответил.

– Мы проверим по городским камерам данные вами показания.

Черт! Еще не хватало, чтобы они увидели, как я заломал этого придурка прямо в центре города на глазах у людей! Сейчас мне точно за уши притянут связь и с ним, и с этой Натальей и повесят на меня все, что только можно.

Стоп, так это он, этот сцыкливый козел ее так?! Зря я ему сразу ноги не вырвал!

Тем временем полицейский продолжал что-то говорить, а переводчица доносить до меня мои права:

– Вы должны оставаться в городе, пока пострадавшая не сможет дать показания. После этого, возможно, вам разрешат выехать из страны.

– Это когда? Когда вы сможете допросить ее? У меня же виза. Я должен покинуть территорию Австрии не позднее 25 декабря.

– Все будет зависеть от ее состояния. Но вы не волнуйтесь, мы разберемся во всем максимально быстро. У нас уже есть кое-какие данные. Вы пока можете передвигаться по городу, но не выезжать за его пределы. Также рекомендуем обратиться в консульство вашей страны за помощью.

Спустя пять минут, полицейские ушли. Пришла горничная, чтобы заменить мне постельное белье, т.к. на месте, где лежала Наталья, остались кровавые пятна. И уже когда все покинули мой номер, я налил себе стакан воды, выпил ее залпом и почувствовал, насколько оглушительной может быть тишина.

Да, ночка выдалась… Я прилег на кровать. Что бы там ни было, а нужно все же поспать. Сквозь полусон меня одолевали вопросы. Как я мог забыть запереть дверь на ночь? За что эту Наталью так? А вдруг она обвинит меня во всем? Она же, когда вошла, сказала мне, что это я виноват. Вдруг эту фрау снова торкнет, и она расскажет какую-то чушь полиции. Надо позвонить завтра Марине, предупредить, что могу задержаться. Рассказать ей? Нет, не стоит, переживать будет. Все, спать… спать. Все потом.

Сознание приходило медленно и мучительно. Я пыталась вырваться из сна изо всех сил, но темнота не хотела отпускать. Она была жуткой, липкой и морозной.

Первое, что просветом блеснуло в сознании – обеспокоенный голос мамы: "У тебя все хорошо?". Мама чувствует все, сколько километров и горных хребтов нас бы не разделяло. Эта связь вне пространства и времени. Как она там? Наверняка же волнуется. Который час? Нужно ей позвонить? Где мой телефон?

Попыталась пошевелиться и почувствовала резкую боль внизу живота. Скривилась от боли, но тут же стало еще больнее где-то в районе скулы. Боль пронизывала насквозь всю голову и уходила куда-то в затылок.

И тут я открыла глаза, мгновенно осознав все. Все произошедшее рухнуло на меня ледяным ливнем. Картины, которые запечатлела моя память, слайдами проносились в голове. Господи, как? Как это могло произойти со мной? В отеле, где куча людей, в цивилизованной до мозга костей Европе.

А потом я поняла: в душе мне не больно, не страшно. Я просто ничего не чувствую, кроме удивления и сожаления, что вообще поехала в Австрию.

Я не знаю почему, но то ли сильным был стресс накануне, то ли еще сильнее наркотики в бокале вина, которые мне дала эта мразь, но я осталась жива – и это главное.

Мне всегда казалось, что после подобного женщина ломается, ощущает крах, боится всех и вся. Но нет. Ничего подобного я не чувствовала. Все, чего мне хотелось – это, чтобы перестало все болеть и домой, к маме.

Мне просто не хотелось осознавать и варить все это в себе. Я пыталась думать на отвлеченные темы, затирая в памяти этот эпизод, вспоминала детство, подарки под елкой и подружку Ксюшу из детского сада. Думала о работе, о друзьях, о своей мечте полетать на воздушном шаре.

А еще, я впервые поняла, что хочу семью и ребенка. Хочу по-настоящему, от всей души. Конечно, я думала об этом и раньше, но не хотела. У меня на то была масса причин: нехватка времени, ответственность не только за себя, но и еще за кого-то. Теперь же я осознала, что все это – именно то, чего мне до боли не хватает.

Мне нужно любить и чувствовать, что меня тоже любят. Спешить домой, собираться всей семьей за столом к ужину, просыпаться и видеть счастливую родную улыбку, заботливый взгляд.

И тут в памяти всплыла еще одна картина: карие глаза, испуг и тревога во взгляде и теплые руки гладят по щеке. А потом боль в скуле и слова "Дыши, не отключайся".

Я, конечно же, осознавала, что логическая цепочка моих мыслей оборвалась, и эта картина не имеет ничего общего с моими предыдущими рассуждениями и о семье, но почему-то память подкинула именно это воспоминание, внутри все заполнилось огромной благодарностью, а еще я захотела, чтобы у моего ребенка были такие же глаза. Теплые карие.

Я не знаю, сколько времени я провела в своих мыслях. На улице уже было темно. Наверное, я проспала весь день.

Дверь палаты тихонько открылась и вошла медсестра.

Я попыталась приподняться, чтобы сесть, но снова ощутила боль. Медсестра встревоженно кинулась ко мне:

Медсестра удивилась. Она не отвела взгляда, чего я боялась. А это уже хорошо.

– У вас сотрясение головного мозга. Все в деталях вам расскажет врач завтра утром. А сейчас выпейте таблетки и мне нужно сделать вам укол с обезболивающим.

Сотрясение? После этого всего я в больнице с сотрясением? Но живот тоже болит и там болит… Но откуда сотрясение? Память снова предательски заработала. Да, точно, он меня бил по лицу и голове. Но и это не вызвало никаких эмоций. Просто факт из биографии. Странно я реагирую, отрешенно.

С трудом я перевернулась на бок, подпуская медсестру со шприцом. Любое движение отдавалось болью в каждом волокне мышц, в каждой клеточке тела.

Я не видела, как она вышла. Осталась лежать на боку, стараясь меньше шевелиться.

Утром я проснулась от того, что кто-то вошел в палату. Я аккуратно перевернулась на спину, чтобы увидеть утреннего гостя. Это был мужчина лет сорока в черном костюме. Он поздоровался, взял стул и присел рядом.

– Меня зовут Вильгельм Майер. Мне поручили вести ваше дело.

– Здравствуйте. – все, что смогла произнести я, потому что началось. Не удастся мне не думать и не вспоминать. Сейчас мою душу вывернут на изнанку, начнут рыться в деталях и заставят пережить все сначала.

– Ваше имя я уточнять не буду. Мы нашли ваши документы в номере гостиницы. Но, тем не менее, у меня есть ряд вопросов, на которые мне необходимо получить ответы.

– Вы знаете этого человека? – он достал из кожаной сумки распечатанное черно-белое фото, на котором я шла по лестнице в отеле, а за мной следовал Юрий.

– Да. Я переводчик, приехала на деловую встречу по работе. На фото – юрист, он сопровождал сделку вчера вечером. Его зовут Юрий. Фамилию, я не знаю.

– Да. – согласилась я, абсолютно не понимая, как они так быстро все это раскопали.

Боже! Неужели придется врать? Не могу же я рассказать в деталях про поддельные документы и про то, как юрист почти заставил меня подняться к себе в номер!

– Он сказал, что у него есть ко мне деловой разговор и настоял на том, чтобы мы пообщались без лишних глаз в его номере.

Все-таки соврала, но не совсем. Разговор по делу же у нас был, был. Фух. И голос звучит, вроде бы уверенно.

– Да. Он предложил бокал вина. Я согласилась.

– Я не знаю. Когда мы пришли в его номер, оно уже было на столе.

Он молча кивнул и что-то записал в свои бумаги. Достал из сумки еще какие-то документы и туда также что-то записал. Все это время я лежала и молча наблюдала за ним. Красивый. Светлые глаза и волосы, легкие залысины и белая кожа, на которой уже проступают морщинки. Нос и губы я не видела, они были прикрыты медицинской маской – новым неотъемлемым элементом гардероба каждого человека. Несмотря на возраст, подтянут, красивые руки с длинными музыкальными пальцами, ровно держит спину.

Любуясь им, я просто искала, чем себя занять в ожидании следующего вопроса. Но увлеклась и не заметила, как он удивленно перехватил мой взгляд.

– Простите, Вильгельм. Невольно залюбовалась вашей осанкой. – ляпнула я и покраснела.

Мне стало неудобно, что я, жертва насилия, начала любоваться мужчиной и отвешивать ему комплименты. Как бы он не подумал, что и насильника своего я соблазняла. А то сейчас быстренько состряпают новую версию дела и потом ничего не докажешь.

Но, к моему удивлению, Вильгельма мои слова не удивили, а наоборот, как-то порадовали, что ли. Его взгляд смягчился, а на губах проблеснула легкая улыбка. Но тут же исчезла.

– Благодарю. Но давайте продолжим. О чем вы разговаривали с Юрием?

– В основном о переводе документов. Но разговор наш был коротким. После вина мне стало плохо.

– Я не знаю. У меня было какое-то странное состояние. Я, вроде бы, не теряла сознание, но в то же время не всегда понимала происходящее. Помню отрывками.

Вкратце я рассказала Вильгельму все, что сохранилось в памяти. Рассказала, как он меня бил и насиловал и, как мне показалось, использовал сторонние предметы. Как очнулась одна и попыталась убежать в свой номер.

– А тот человек, который оказался в номере, вы его допросили? Как он туда попал и вообще, кто он?

– Это не он в вашем номере оказался, а вы – в его. Он тоже постоялец этой гостиницы, остановился в соседнем номере от вас.

– Вы с ним не знакомы? – осторожно уточнил он.

– Нет, но видела его несколько раз. Мне казалось, что он следит за мной.

– Интересно. Ваш сосед следил за вами, а Юрий следил за вашим соседом. Хотелось бы знать, что вас всех связывает.

– Действительно, это странно. Но я их обоих увидела впервые здесь в Зальцбурге и с тем человеком, что в соседнем номере живет, лично не знакома.

– Вам стоит его благодарить за помощь. Если бы он вовремя не вызвал скорую помощь, вы бы могли не выжить.

Почему-то его слова заставили меня растеряться.

– Ваш врач сообщил. Я заходил к нему получить разрешение допросить вас.

Надо мне у этого врача лично все выспросить. А то лежу тут и вообще не знаю, насколько тяжелое у меня состояние.

– Вы найдете Юрия? – спросила я, не питая особых надежд. Скорее всего, он еще ночью сбежал и теперь вряд ли его поймают.

– Мы его уже взяли. Он пытался пересечь границу Австрии с Германией сегодня утром. Вместе с теми людьми, которые приезжали на встречу к Клаусу Вернеру. Номер был снят на имя одного из них. Полиция быстро сработала, и взять его под стражу не составило особого труда.

Ого! Вот это да. Я обрадовалась, что его судят и накажут. Но в то же время испугалась, потому что теперь наружу может выплыть история с поддельными документами.

– И что теперь будет? – спросила я, думая о своем.

– Будет допрос, следствие. Потом суд. Он все и решит. Поставьте свои подписи вот здесь и здесь.

Вильгельм передал мне планшет с документами и ручку. Я поставила несколько подписей и вернула ему все назад.

– А мне что делать? Это же долго. Мне все это время придется быть здесь?

– Нет. Мы взяли ваши показания. Если нам понадобится еще какая-то информация, мы можем с вами связаться по видеосвязи и решить вопросы удаленно. Ваши контакты у меня есть. Вот только уехать домой вы все равно вряд ли сможете.

– С 26 декабря в Австрии вводится усиленный локдаун, а до этой даты вас вряд ли выпишут.

– Но… я не могу оставаться здесь. Мне нужно уехать! У меня же работа, мама, Новый год!

Я, шокированная новостями о локдауне, чуть было не подскочила на кровати, но тут же успокоилась, т.к. боль снова дала о себе знать. Конечно, готовясь к поездке в Австрию, я знала, что они планируют локдаун, но не отнеслась к этому серьезно, поскольку планировала вернуться домой 19 декабря, задолго до этого.

– Наталья, мы вас не задерживаем. Все остальные вопросы вам лучше решить с вашим врачом.

Вильгельм кивнул и твердой, но при этом очень грациозной походкой вышел из палаты.

Стоило Вильгельму покинуть палату, как сразу же вошел врач. Я как раз хотела нажать кнопку вызова медсестры, чтобы она его позвала, но тут двери открылись, и на пороге показался доктор в синем медицинском костюме.

– Здравствуйте, как вы себя чувствуете? – начал он с порога.

– В вашей ситуации болеть будет еще какое-то время.

– Насколько все плохо? – спросила я пространственно, побоявшись задавать самый главный, интересующий меня вопрос о будущем. Точнее, боялась не задать его, а услышать ответ.

– У вас сотрясение мозга. Также вследствие произошедшего у вас было кровотечение, поэтому мы провели небольшую операцию и остановили его. Сейчас вам нужно просто лежать, отдыхать и принимать все назначения.

– И? – спросила я, все еще надеясь, что он сам догадается, что меня интересует.

– Детей я смогу иметь? – спросила все же в лоб.

Доктор внезапно улыбнулся. Я не видела его улыбки под маской, но видно было по глазам, что улыбается.

– Детей иметь сможете. Главное, не ранее, чем через полгода. Вам нужно восстановиться. Вставать вам нельзя. Если что-нибудь понадобится или если захотите по нужде, просто нажмите на эту кнопку.

Он указал куда-то в сторону изголовья моей кровати, но я его, кажется, не слушала. Слава Богу! Шанс на семью и ребенка у меня все еще есть.

– Сколько мне предстоит пробыть в больнице? Я слышала, что в Австрии скоро локдаун. Мне просто необходимо вернуться домой до этого.

– Понимаю. Но вам предписан строгий постельный режим минимум в течение пяти дней. В случае отсутствия осложнений мы можем выписать вас не ранее, чем через неделю.

– Сожалею. – он развел руками, давая понять, что не в силах ничего изменить.

Неделя. Через неделю двадцать седьмое декабря. И потом неизвестно, смогу ли я выехать из Австрии. А что если нет? Мне придется здесь пробыть до 17 января?

– Доктор, понимаете, это 4 недели в чужой стране, в чужом городе. Закрыты все заведения. Мне одной в четырех стенах гостиницы придется сидеть. Вы же, наверняка, посоветуете покой и домашний уход. Давайте постараемся меня поднять на ноги раньше, прошу вас!

– Ничего не могу обещать, но подумаю над тем, что можно сделать в данной ситуации.

Ну, не отказал категорично – это уже прекрасно.

– Если для этого нужны какие-то дополнительные лекарства или еще что-то, я согласна, все оплачу. Кстати… – меня вдруг осенило, что это у нас еще как-никак, но все же можно полежать в больнице бесплатно, а здесь нет. – Мне же необходимо решить вопрос со страховкой и оплатой лечения, верно?

Денег на моем счету на это, конечно, хватит. Но у меня никакой связи с миром, и карты, и телефон остался где-то, наверное, вообще в том номере гостиницы, где все произошло. Да и мой номер оплачен по… вчера. Господи. Я закрыла глаза, с ужасом осознавая свое положение.

– За оплату лечения не беспокойтесь. Экстренная помощь у нас бесплатна. Дополнительные расходы, конечно, тоже есть, но ваша страховка, скорее всего, их покроет.

– Я могу вас попросить об одном одолжении? Вы не могли бы помочь мне связаться с гостиницей, где я остановилась. Там остались все мои вещи и телефон. К тому же я вчера должна была съехать и теперь не понимаю, что будет с моими вещами.

Доктор молча кивнул, достал из кармана свой телефон и протянул его мне:

– Вот, возьмите. Я пока отойду к другому пациенту, через минут десять зайду, заберу.

Он вполне мог мне отказать, и я бы это поняла. Но все же пошел на встречу и помог.

Быстро найдя в интернете номер телефона своего отеля, я нажала на кнопку вызова.

Сотрудница гостиницы мне пояснила, что на Рождество в Зальцбург приехало много туристов, поэтому продлить мое проживание в отеле они не могут. Мой номер уже заселен новым постояльцем, а вещи собраны и будут сохранены отелем до тех пор, пока я не смогу их забрать.

– Ваш телефон был найден полицией в номере, где… – девушка замялась и решила не договаривать фразу. – Не волнуйтесь, он также в целости и сохранности.

– А вы не могли бы мне помочь? Пожалуйста! Как-то передать его мне в больницу?

Действительно, в какой? Я в душе не знаю, где я вообще. Обведя глазами палату, наткнулась взглядом на какой-то плакат.

– Городская больница скорой помощи. – прочитала я ей вслух.

– Хорошо, мы попробуем решить этот вопрос для вас, фрау.

Телефон – все, что мне сейчас нужно. Очень нужно. Я впервые оказалась в такой нестандартной ситуации. Мало того, что в больницы за границей никогда не попадала, так еще и без телефона была последний раз, наверное, в конце девяностых.

Через несколько минут в палату вернулся доктор, забрал свой телефон, сообщил, что сейчас должна прийти медсестра, дать лекарства, а затем я должна много и крепко спать. Поскольку хороший сон – залог быстрого выздоровления.

Заниматься в больнице мне было совершенно нечем: ни книжки нет, ни интернета, ничего. Поэтому я решила последовать совету врача и сразу после укола крепко уснула.

Но поспала я по ощущениям не больше часа. А когда проснулась, почувствовала сильный приступ голода. Еще бы, я ничего не ела почти двое суток. Да и легкий перекус в ресторане во время встречи не считается полноценным приемом пищи.

Я нажала на кнопку вызова медперсонала, и тут же в палату вошла молодая девушка в белом халате.

– Нет, простите… скажите, пожалуйста, а у вас здесь кормят? Я очень есть хочу.

– Да, конечно. У нас трехразовое питание. В семь утра, затем обед в двенадцать и ужин в пять часов вечера.

Я почувствовала легкое смущение от того, что совершенно потеряла счет времени.

– Половина двенадцатого. Я сейчас вам принесу бланк, чтобы вы выбрали, что желаете на обед.

Что? У них в больницах меню на выбор? Ничего себе! Да я здесь, как на курорте!

Через пять минут девушка в белом халате вернулась и вручила мне Запечатанный мягкий конверт и анкету.

Я распечатала конверт, внутри оказался мой телефон и зарядное устройство к нему. Вроде бы мелочь, но насколько приятно. Я про блок питания даже не подумала, а вот девушка из отеля – молодец!

Больничное меню состояло из трех видов блюд на выбор. Традиционные австрийские блюда, блюда для вегетарианцев и блюда халяль, предназначенные, видимо, для мусульман, которые попадают в больницу.

Сказать, что я была удивлена – ничего не сказать. Помню свое последнее посещение больницы. Борщ, в котором, кроме воды тертой свеклы и моркови больше не было обнаружено вообще ничего! Хорошо, что мама два раза в день привозила мне еду из дому. Если бы нет, то можно было вообще бы с голоду помереть.

Остановив свой выбор на традиционной кухне, я отдала заполненный бланк девушке и попыталась включить телефон. Конечно, он оказался полностью разряжен.

– Давайте я помогу вам его подключить к сети. – бросилась ко мне то ли санитарка, то ли медсестра.

Девушка улыбнулась. И прежде, чем покинуть палату, подмигнув, сообщила:

Я никогда не думала, что в больнице бывает так вкусно! Правда, я была настолько голодна, что могла хвалить еду, даже если бы мне принесли горсть опилок. Но вот честно и искренне, обед был не хуже, чем в ресторане. Абсолютно сытая и счастливая, я взяла телефон и приготовилась позвонить маме.

Если честно, я совершенно не знала, что ей говорить. Она, наверняка там волнуется уже по полной программе и, если я ей скажу правду, то сильно опасаюсь за ее здоровье. Все-таки она уже давно не юная девочка.

– Але, мамочка? – поздоровалась я как можно спокойнее, и тут на меня обрушился все шквал маминых нервов.

– Наташенька! Родная, что случилось? Я уже два дня не могу тебе дозвониться, извелась вся!

– Мамуль, ты не переживай. Мне стало плохо, и я попала в больницу по скорой. Но уже все в порядке. Я цела, жива и доктор обещал, что через несколько дней меня выпишут.

– Боже, а что случилось-то? Наташ, почему забрали в больницу?

Вот… вот он, этот вопрос, на который я не знаю, что ответить.

– Мамуль… Просто почувствовала недомогание. В гостинице мне вызвали скорую, и меня забрали в больницу. А телефон я случайно забыла у себя в номере, вот только передали.

– Наташа… – по тону мамы было уже все понятно: она не поверила ни единому моему слову. – У тебя корона? Зачем в больницу забрали?

Что еще может быть, кроме того, чем напугали всех людей вокруг?

– Нет, мам. Никакой короны у меня нет. Я делала тест, и перед вылетом, и когда прилетела. И потом мне делали его в больнице. К тому же, я чувствую уже себя хорошо. Уже буду постоянно на связи. Не волнуйся, пожалуйста.

– Конечно! Вот будут у тебя свои дети, узнаешь, как оно. – голос мамы смягчился. – А я, представляешь, на нервах тут целых три пирога испекла. Твой любимый, с яблоками и корицей. А еще с шоколадный и тертый с малиновым вареньем. Так сильно волновалась за тебя, надо было себя занять чем-то в ожидании твоего звонка.

– Скучаю очень за тобой и твоими пирогами, мамочка. Обнимаю тебя!

– И я тебя. Звони чаще. Держи меня в курсе, как ты там, моя хорошая.

Я отключила звонок и задумалась. Нужно во что бы то ни стало постараться выписаться раньше и уехать домой до локдауна. Я включила фронтальную камеру и посмотрела на свое отражение в экране. Да уж, «недомогание»… Опухла половина лица и огромный синяк на скуле. Самое оно, чтобы приехать к маме и доказать, что все в порядке.

Не знаю, почему, но ситуация с фрау полностью выбила меня из колеи. Я попытался поспать после бессонной ночи. Вот только сон был тревожным: я постоянно резко просыпался и так же резко засыпал. После нескольких попыток отдохнуть по-человечески, плюнул и решил заняться обработкой фотографий, которые успел отснять накануне.

Но и тут меня ожидала неудача. Я бессмысленно водил пером по графическому планшету, совершенно не соображая, что делаю. Отправиться на съемку? Да куда там! Все мои мысли о произошедшем, я реально не смогу сфокусироваться ни на кадре, ни на свете – ни на чем.

«Привет, как дела? Чего не пишешь?» – пришло сообщение от Мариши, когда я плюнул и закрыл крышку ноутбука, решив, что нужно дать себе перерыв, прийти в себя, так сказать.

«Да такое. В целом, все хорошо, но настроения работать нет вообще. У тебя там как?»

Я решил не рассказывать Марине про изнасилованную девушку, ворвавшуюся в мой номер, про полицию и даже про то, что возможно задержусь. Впереди еще несколько дней до окончания моей командировки. Сказать ей сейчас – означает, что она будет расстраиваться и переживать все это время. А ей это ни к чему. К тому же, за эти дни все еще может много раз измениться, и, возможно, я вообще вернусь домой вовремя.

«У меня температура поднялась, Андрюш. Вот думаю, скорую уже вызывать или попробовать сбить самостоятельно.»

Отлично! Не хватало еще Марише с ее, мягко говоря, слабым здоровьем слечь.

– Марина, ты охренела, что ли?! – почти проорал я в трубку.

– В смысле? Андрей, я выпила жаропонижающее, сейчас отпустит.

Маринка на экране моего телефона выглядела растерянной. Не ожидала, что я так разговор начну.

– Быстро звони в скорую! Ты с кем-то контактировала в последние дни?

– Ну, девчонки приходили. Курьер, который елку привозил. Вот я на него думаю. Он, хоть и в маске был, но кашлял странно, когда уходил.

– Марина, ты серьезно? Быстро вызывай врача. Ты прекрасно знаешь, тебе вообще нельзя болеть! Давай звони, сразу потом меня наберешь!

Я отключился и принялся метаться по комнате, словно зверь в клетке. Как на зло! Именно тогда, когда меня нет рядом, Марина, которая почти не выходит из квартиры, умудрилась подцепить какую-то гадость! А если это ковид? Что дальше? Я за тысячи километров и не могу выехать из Австрии.

Наматывая, наверное, уже сороковой круг по номеру, я все-таки опустился на кровать. Так, надо мыслить трезво. Нужно узнать что-нибудь об этой ночной гостье, как она, что. Возможно, сходить в полицию и уточнить, не пришла ли она в себя и не дала ли показания. Нужно что-то решать, потому что в любой момент мне может понадобиться срочно уехать.

Я быстро оделся и спустился вниз. Проходя через холл поймал на себе заинтересованный взгляд девушки за регистрационной стойкой. Может, ее спросить? Ага, как же! Сейчас ей попробуй объяснить свой вопрос на пальцах. Я ночью скорую помощь еле вызвал, а тут целая история.

Отбросив в сторону глупую идею, я все же вышел на улицу. Поймал первого попавшегося прохожего и попробовал на английском выяснить:

– Where is a police station? (Где находится полицейский участок.– пер. авт. )

Австриец вылупил на меня глаза, как блюдца, а затем попытался мне объяснить, жестикулируя руками, в какую сторону мне идти, вот только я ничего не понял. И тут меня наконец-то осенила идея:

– Moment. – остановил я его поток бессмысленной для меня речи. – Открыл навигатор в телефоне и ткнул пальцем в карту Зальцбурга. – Police.

Такое решение проблемы прохожему пришлось по душе. Он аж обрадовался, взял телефон в руки, увеличил карту и поставил метку.

– Данке шён. – я кивнул в знак благодарности, принимая назад телефон, и нажал на кнопку построения маршрута.

– Битте. – австриец тут же испарился, а я пошел в сторону полицейского участка.

До ближайшего отделения полиции идти было недалеко. Уже через пять минут я вошел в светлое помещение. Первым ко мне обратился мужчина в форме на немецком языке, видимо, пытаясь выяснить, зачем я пожаловал.

Я снова достал телефон из кармана, открыл онлайн-переводчик и, быстро набрав текст, показал полицейскому.

Уже через двадцать минут я вышел из участка с нужной мне информацией. Мне сообщили адрес и номер телефона, куда я могу обратиться по вопросам своего дела, а также название больницы, куда увезли фрау.

Вечер субботы. Конечно, ехать к следователю сейчас не было смысла. Ровно также, как и в больницу. Я решил заняться этим вопросом в понедельник, а пока нужно вернуться в отель и все-таки постараться сосредоточиться на работе.

– Да, только ушел, не успела тебя набрать. Вирус какой-то, подозревают корону. Сказали, лечиться дома, сходить на анализ. А так отпаиваться чаями с лимоном, пить много и т.д. Все, как обычно.

– Да, немного лучше. Андрюш, меня в сон клонит. Я посплю? Утром наберу тебя.

– Конечно, отдыхай и держи меня в курсе. Если что-то по лекарствам понадобится – заказывай через интернет, оплачивай с моей карты. Пусть под двери доставляют. Не контактируй ни c кем. Все. Целую, выздоравливай!

Поднявшись на этаж, где располагался мой номер, обнаружил горничную с чемоданом на колесиках, выходящую из номера фрау. Это как? То есть человек попал в больницу, проходит потерпевшим по криминальному делу, а его вот так заочно выселяют? Офигеть просто!

Быстро спустился в холл к администратору и так же, как в случае с полицией, задал вопрос с помощью переводчика:

– Простите, но женщину из номера двести шестнадцать выселяют? Она больнице.

Администратор взяла мой телефон и быстро набрала текст сообщения на немецком языке.

– Да, к сожалению, ее номер забронирован новыми гостями, они должны заехать через час. Но вы не волнуйтесь. Ее личные вещи будут храниться в отеле до возвращения фрау, а затем переданы ей в целости и сохранности.

– А о самой женщине что-то известно? – уточнил я.

Что-то я зашел слишком далеко. Надо успокоиться. Приехал работать – так работай, Андрей! Вот только отчего-то душа была не на месте. Мне очень хотелось услышать, что с фрау все в порядке.

– К сожалению, я не обладаю никакой информацией по этому вопросу.

Администратор вернула мне смартфон, давая понять, что больше ничем помочь не может. Что ж, хорошо. Будем ждать.

Я поднялся в свой номер, но, вместо того, чтобы заняться своими прямыми рабочими обязанностями принялся искать в интернете хоть какую-то информацию о фрау.

Как оказалось, Наталья Симченко директор чуть ли не крупнейшего бюро переводов в своем городе. Информации о ней было предостаточно, чтобы заочно познакомиться не только с ней, но и с ее клиентами по работе, и с близкими друзьями. С помощью социальных сетей я очень быстро вычислил ее лучшую подругу.

«Добрый вечер, Алеся. Меня зовут Андрей. Вы меня не знаете, но я проживаю в Зальцбурге в соседнем номере от вашей подруги Натальи Симченко. Мне необходимо с вами поговорить».

В конце сообщения я оставил свой номер телефона для связи. Эта Алеся была не в сети, но стоило мне только отвлечься, чтобы переодеться в более удобную спортивную одежду, как мой телефон разразился громким вызовом в мессенджере.

– Добрый вечер, Андрей. – ее голос был не на шутку встревожен. – Что случилось? Наташа жива?

Я был ошарашен столь внезапным вопросом. Почему не просто «Что случилось?», а именно уточнение, жива ли?

– Алеся, с вашей подругой произошло несчастье. Ее увезли в больницу. Вроде бы, жива. Я тоже, собственно, обратился к вам, чтобы узнать, не выходила ли она на связь.

Женщина в трубке глубоко вздохнула и, видимо прикрыв рукой телефон, сказала кому-то в сторону: «Рома, помолчи! И так плохо слышно! Наташка в больнице!». А затем уже мне:

– Она мне звонила в среду ночью. Говорила, что у нее там какие-то неприятности с Клаусом. Ну, клиент ее, в общем. Мы с ней полночи общались, пытались найти выход из ситуации… И все, больше мы не созванивались.

А, так вот с кем она полночи трепалась тогда, не давая мне спать. Впрочем, это уже не важно.

– Клаус?! – удивленно воскликнула подруга Натальи.

– Клаус? Это Гитлер что ли? – вырвалось у меня случайно. – Нет, не он. Какой-то наш. Юрист.

– Господи, какой еще Гитлер? – удивилась Алеся.

– Рома, ее изнасиловали! Ну что ты сидишь?! Надо ехать срочно!

На заднем фоне раздался голос мужчины, который начал приводить кучу доводов, почему приехать они не смогут, начиная от виз и заканчивая тем, что в стране карантин за карантином и их никто не выпустит.

Я с полминуты слушал их диалог и все же решил вмешаться:

– Алеся, послушайте. Я не думаю, что ваше присутствие здесь чем-то поможет. Что случилось – уже случилось. Давайте я по мере поступления информации буду вам сообщать. И вы не волнуйтесь так. Уверен, что все будет хорошо. А вы, пожалуйста, если получите от своей подруги какую-то весточку, тоже дайте мне знать. Договорились?

– Подождите. – вдруг тон Алеси сменился. Как будто она выключила панику и включила трезвый холодный ум. – Вы сказали, что вы Наташин сосед. Тогда зачем вам все это, я не пойму?

– Видите ли, Алеся. После того, что случилось с Натальей, она пришла именно в мой номер. Отсюда ее забрала скорая помощь, и я прохожу теперь по этому делу вместе с вашей подругой. Пока здесь все не выяснят, я не могу уехать домой, понимаете? А меня там ждут. Так что я заинтересован в ее скорейшем выздоровлении не меньше вашего.

– Хорошо, Андрей. Если что-нибудь узнаю, сообщу вам. – ответила Алеся.

Я лег на кровать и, размышляя обо всем этом, не заметил, как уснул.

Утром я проснулся бодрый и выспавшийся, несмотря на то, что предыдущие сутки прошли в ажиотаже и на нерве. Сидеть в четырех стенах было невыносимо. Все мысли возвращались то к Наталье, то к Марине, которая сообщила, что температура снизилась, но уверенно держится на уровне 37,8.

Учитывая, ее хроническую болезнь, любой вирус и повышение температуры могут спровоцировать ухудшение, поэтому я не на шутку нервничал. Чтобы хоть немного отвлечься, решил, что работа все-таки, прежде всего, и отправился гулять по городу с камерой, снимая места, где я еще не был.

Погода была хорошей, температура довольно комфортная, да и солнышко часто выглядывало из-за туч, чтобы порадовать мягким зимним светом.

Ближе к обеду я решил сделать перерыв, чтобы пообедать. Я как раз доедал свой обед и переписывался с Мариной, когда вдруг раздался телефонный вызов с австрийским номером телефона.

В ответ мне раздался спич на немецком языке, из которого я понял только два слова: название своего отеля и «полицай». В целом, этих слов было достаточно, чтобы догадаться. Я быстро рассчитался и быстрым шагом направился в гостиницу.

Как и ожидалось, в холле отеля меня ждали мужчина и уже знакомая мне женщина-переводчик. Мужчина поздоровался и представился Вильгельмом.

– Добрый день. – поздоровалась женщина. – У нас к вам возникло еще несколько вопросов.

– Юрий Дятлов, юрист, которому предъявляют изнасилование Натальи Симченко, взят сегодня утром под стражу.

– Серьезно? – удивился я оперативности австрийской полиции. – И? Он признает свою вину?

– Конечно, нет. Он юрист и пытается всеми способами доказать, что контакт с Натальей Симченко у них был по обоюдному согласию.

Но, видимо, переводчик не имела права оглашать данную информацию, так как ее тут же прервал Вильгельм своей каркающей немецкой речью.

– Давайте вернемся к делу. Господин Вильгельм Майер ведет расследование по делу Натальи Симченко. Нам удалось допросить Юрия Дятлова и Наталью Симченко. Единственный вопрос, который остался незакрытым – это ваше нападение на Юрия Дятлова позавчера вечером на улице Хурфюрстштрассе.

И следователь, и переводчик направили на меня вопрошающие взгляды. Все-таки узнали. Ну, хорошо.

– Я уже давал показания относительно того, что этот человек следил за мной почти весь день, мешая работать. Я не нападал на него. Просто остановил и задал вопрос, зачем я ему нужен.

– А вот Юрий Дятлов утверждает, что вы чуть не сломали ему руку и угрожали физической расправой. – перевела мне женщина слова следователя.

– Послушайте, и эту Наталью, и этого Юрия я вообще не знаю. Он следил за мной, мне необходимо было выяснить, зачем. На мой вопрос он ответил, что его интересует, связан ли я с Натальей. Тогда я вообще не знал, о ком он говорит. Узнал уже здесь, в своем номере, когда она ворвалась ночью ко мне. Что мне было еще делать, если какой-то ушлепок ходит за моей спиной и сверлит взглядом затылок?

– Вам следовало обратиться в полицию. – утвердительно сообщила женщина-переводчик. – Вместо этого вы напали на человека, он заявляет, что вы оказывали физическое воздействие, об этом же свидетельствуют записи с уличных камер.

– Хорошо, я признаю, что мне не следовало к нему прикасаться. Я был не прав и поддался эмоциям. – тут я кое-что вспомнил. – Постойте. В тот день, когда он следил за мной. Я пытался скрыться от него в кафе, но он вошел следом. Говорил по телефону с кем-то об этой женщине, Натальи. Что, мол, ей нельзя дать сбежать и в случае, если она захочет уехать из Зальцбурга, нужно ее остановить.

Переводчица перевела мои слова следователю. Он задумался, потирая рукой подбородок.

– Откуда вы знаете, что речь шла именно о Натальи Симченко?

– Он ее имя и фамилию тогда назвал. Я не придал этому значения, уже потом узнал, кто это такая.

– Хорошо, будем разбираться. Еще один вопрос: Наталья считает, что вы следили за ней первые два дня после ее приезда. Говорит, что неоднократно встречала вас, и вы наблюдали за ней. Как на территории гостиницы, так и в городе.

– Это не так. Да, мы виделись в отеле в ресторане. Потом один раз я видел ее в городе, когда она пила кофе в кафе. Но это всего лишь случайность, не более.

Следователь кивнул, поднялся с кресла и, видимо, собирался прощаться.

– Подождите. – остановил его я. – А как сама Наталья? Как ее состояние?

– Да, она в сознании, но пробудет в больнице еще несколько дней, у нее сотрясение головного мозга. Тяжелых травм у нее нет.

На мой вопрос ответила женщина-переводчик в то время, как следователь уже надевал пальто.

Я задал вопрос без особой надежды. Понятно, что теперь они меня вряд ли отпустят. Не нужно было мне вообще контактировать с этим дебилом тогда в городе. Сейчас бы ко мне вообще претензий уже не было. Но поздно. Придется ждать, когда все разрешится.

– Случай на улице с Юрием Дятловым на данном этапе трактуется нашими законами, как легкое правонарушение. – Начал отвечать следователь на переведенный мой вопрос. – Вы не нанесли ущерба его здоровью, и у него нет доказательств того, что вы ему угрожали. Я не думаю, что мы будем серьезно разбираться в этом вопросе. Нас интересует лишь ваша связь с Юрием Дятловым и Натальей Симченко. Пока что мы еще расследуем это дело, и вам не следует уезжать. Как только вы сможете покинуть Зальцбург – мы дадим вам знать.

– Мне необходимо попасть завтра в горы. У меня задание по работе. Я могу поехать? К вечеру вернусь.

– Вот здесь поставьте дату и время, когда покинете город и когда вернетесь. А вот здесь необходима ваша подпись.

Я подписал все, что было необходимо, попрощался со следователем и переводчиком и отправился к себе.

«Приходил следователь. У вашей подруги сотрясение мозга. Вроде как, долго в больнице не продержат, тяжелых травм нет». – сообщил я Алесе и набрал номер Марины.

Гудки в трубке продолжались секунд сорок. Никто не ответил, и я набрал еще раз.

Мне хотелось закричать на Марину, что не берет трубку сразу, но по ее голосу понял – она спала.

– Не очень. Снова поднимается температура, ломит все тело, болит горло. И еще проваливаюсь постоянно в какой-то полубредовый сон.

– Сон – это хорошо, это путь к выздоровлению. Таблетки выпила?

– Продукты у тебя есть какие-то? Давай попрошу, чтобы кто-то тебе привез еду.

– Не надо. Еда есть в холодильнике. Но я кушать вообще не хочу. Андрей, давай, я проснусь – наберу тебя.

Марина, не дослушав моего ответа, отключилась. Да, видимо, ей совсем плохо.

Да, вот как-то так вышло, что я приехал не в зимнюю альпийскую сказку, а прямиком в какой-то ад. Здесь проблемы, дома – Маринка заболела, что дальше?

«Добрый день, Андрей! Спасибо, что сообщили!» – пришел ответ от Алеси, а следом еще одно сообщение:

«Вы не знаете, в какой она больнице? Я не могу ей дозвониться. У нее телефон с собой?»

Я на секунду задумался: когда фрау ворвалась в мой номер, была совершенно голой, с пустыми руками.

«Скорее всего, нет. Когда ее забирали, телефона у нее не было».

Должно быть, нелегко очутиться в больнице в чужой стране и не иметь возможности даже связаться с кем-то из близких. Надо узнать, где ее телефон и как-то ей передать.

Я спустился к администратору и написал в онлайн-переводчик.

– Женщина из двести шестнадцатого номера в больнице без связи. Вы не знаете, где ее телефон?

– Она уже связалась с нами. Мы отправили ее телефон в больницу курьером.

Поблагодарив ее за ответ, я быстро сообщил об этом Алесе и тут же получил ответ:

Я уставился на экран телефона, не понимая, о чем она пишет.

«Алеся, не стоит благодарности. Я ничего особенного не сделал, просто вызвал скорую. Так поступил бы любой».

Больше она ничего не ответила. Уже в номере я понял, что я действительно ничего особенного не сделал. Я не выполнил даже половины запланированной работы и мне необходимо ее срочно закончить.

На этот раз мне удалось отключить мозг и под вечер обработать новую партию фотографий. Выложил их на файлообменник, а потом сбросил ссылку заказчику.

«Да. Следующую порцию обработанных кадров вышлю во вторник».

После нескольких часов за компьютером глаза сильно устали. Нужно пойти где-нибудь поужинать и потом отдыхать.

Часы показывали всего половину восьмого, и мне действительно не мешало бы проветриться перед сном. Пройдясь по вечерним улицам Зальцбурга, я очутился возле итальянского ресторанчика. Отчаянно захотелось пиццы. И, несмотря на то, что здесь я тратил деньги быстрее, чем зарабатывал, отказать себе не смог.

Пицца австрийского приготовления за десять евро не разочаровала. Но доедая четвертый кусок, я пожалел, что позволил себе слабость. Денег у меня не так много, чтобы питаться в ресторанах. Кто знает, сколько мне придется сидеть в этом городе.

С другой стороны, пицца была огромной. Если мне ее упакуют с собой, то здесь хватит еще и позавтракать, и пообедать. В принципе, десять евро на три приема пищи – вообще отлично! Успокоив себя и забрав остатки пиццы, я вышел на улицу. Прохладный воздух бодрил. Возвращаться в отель мне не хотелось. И я просто пошел гулять по улицам.

Не знаю, сколько я бродил, наслаждаясь тишиной и уютом узких улочек Зальцбурга. Уже явно пора возвращаться в отель, утром рано ехать в горы. Я достал телефон из кармана, чтобы посмотреть, как выйти к отелю, когда вдруг на экране всплыло сообщение.

Я ткнул пальцем в экран и удивился, увидев фото отправителя. Оттуда мне улыбалась фрау, а ниже всего одно слово:

Не успела я поговорить с мамой, как телефон снова зазвонил. На этот раз звонок был от Алеси:

– Наташка, наконец-то дозвонилась! Ты как там, родная?! Кто тебя так? Ты его знаешь?

– Стоп! Алесь, не тараторь, голова сильно болит. Откуда ты знаешь?

– Так это. Андрей сказал, что тебя… ну, что ты в больнице после…

– Какой еще Андрей? – я ничего не понимала. Я в другой стране, лежу в больнице, а какой-то левый Андрей обо всем в курсе и сообщает моей лучшей подруге обо всем, что здесь происходит? Так выходит? – Алесь?

– В общем, мне твой сосед по гостинице написал обо всем, что с тобой случилось.

Вот. Пазл сложился. Тот самый, значит. Андрей, значит.

– А откуда он тебя знает вообще? – еще больше удивилась я следующей логической мысли.

– Не знаю, Наташ. Нашел меня как-то, написал сообщение, чтобы я ему перезвонила. Да, не важно! Ты как?

– Как я? – переспросила я, будто находилась в какой-то прострации. – Не знаю. Болит все. Лицо синее и опухшее, как у китайского пасечника.

Я попыталась засмеяться, но боль в скуле снова дала о себе знать.

– Раз шутишь, значит, будешь жить. – засмеялась в ответ подруга.

Мы говорили почти час. Я рассказала подруге в подробностях, как проходило подписание контракта, как оказалась наедине с юристом в его номере и что было дальше. Что говорит полиция и врачи.

– Интересно, зачем он подсунул поддельные документы вместо тебя. – задумчиво произнесла подруга.

– Думаю, у него на то были свои причины. Ну и заодно решил вызвать у меня чувство долга.

– Ясно. А у нас Новость. Прикинь, наша Аська беременна!

– Да ты что?! Ну, они с Лехой дают! – засмеялась я.

– Ася вчера у врача была. У них срок еще совсем маленький, но она вся светится от счастья! Я так рада за них, Наташка. Она заслужила быть наконец-то счастливой.

– Да, это точно, Алесь. После всего, что у нее в жизни произошло, заслужила. Приеду, давай съездим к ним, поздравим?!

– Конечно! – подруга поддержала мою идею. – Купим большой торт и воздушные шары!

– Ничего нового. Работаем, откладываем деньги на очередное ЭКО. – настроение подруги упало также резко, как и поднялось.

– Не переживай только. Тебе нельзя! Настраивайся на позитив и, вот увидишь, все получится.

Я попыталась взбодрить подругу, но понимала, что вряд ли мои слова на нее подействуют. Уж слишком долго она пытается забеременеть, а у них все никак не выходит.

– Ладно, Наташка. Ты отдыхай, выздоравливай и звони. Мы с Ромкой очень волновались за тебя. А Аське я ничего не говорила. Ни к чему ей стресс такой на ранних сроках.

– Да, правильно. Слушай, Алесь, а скинь-ка мне номер этого Андрея-соседа. Надо его хоть поблагодарить что ли.

– Хорошо, сейчас скину. Благодарность лишней не будет. Все, обнимаю тебя! Завтра наберу!

Как интересно складывается наша жизнь: Аська рассталась со своим первым мужчиной давным-давно, а сейчас вот встретила его снова и беременная. Алесе с Ромой никак не удается забеременеть. А я лежу в австрийской больнице после изнасилования. Кому рассказать – не поверят.

Я снова усмехнулась и сразу скривилась от боли. Это уже входит в привычку. На экране всплыло сообщение от Алеси. Я скопировала номер телефона в «вайбер» и открыла чат.

Что ему написать? Вдруг растерялись все мои мысли. Я открыла фото профиля и снова увидела перед собой тот самый теплый взгляд карих глаз. На этот раз в них не было тревоги. На фото он широко улыбался, как может улыбаться счастливый человек.

Но написать же что-то надо? Поздороваться, представиться. Или как? После долгих раздумий я решила просто отложить телефон и благодарности на потом. Сейчас меня одолевала сильная сонливость и, не успела я закрыть глаза, как меня сморил сон.

Вечером я решила, что правильным будет написать просто «Спасибо». Отключив экран, прикрыла глаза. Головная боль и тошнота донимали с самого утра, а любое напряжение глаз вызывало легкое головокружение. Когда же это закончится? Когда полегчает?

В палату вошла медсестра с очередной дозой лекарств.

Она сделала мне укол и вышла из палаты. Вдруг экран моего телефона засветился входящим сообщением.

«Здравствуйте, Наталья. Как вы себя чувствуете?»

«Не могу сказать, что хорошо, но могло быть и хуже» – для оптимизма я добавила улыбающийся смайлик в конце сообщения.

«Извините, что поздно написала вам. Вы, наверное, уже отдыхали».

«Ничего страшного. Я поздно ложусь спать. Можно задать вам один вопрос?»

«Конечно» – что я еще могу ответить человеку, пусть и малознакомому после того, как он фактически спас мне жизнь?

Я удивленно вскинула брови. Надо как-то красиво ответить. Мне даже стало немного стыдно, что я подозревала его.

«Простите. Я не знала, что вы просто мой сосед по номеру. Вы как-то постоянно были рядом и в отеле, и за его пределами. Вот я и решила, что вы меня преследуете.»

На этот раз он тоже прислал улыбающийся смайлик.

«Задавайте. Мне все равно скучно здесь, в больнице»

«Вы заявили, что я вам должен телефон и сапоги. С чего вдруг?»

Я тихонько засмеялась вслух. Вообще не помню, как говорила ему это, а жаль! Хотелось бы видеть его лицо в тот момент.

«Это сейчас покажется глупым, конечно. Тогда я как раз и думала, что вы следите за мной. Сначала увидела вас в очередной раз в отеле и уронила телефон на пол от неожиданности. А потом, когда мы встретились в кафе в центре, выбежала за вами следом и сломала каблук на сапоге».

Видимо, мой собеседник переваривал прочитанное сообщение. И пока не ответил что-то колкое, я поспешила добавить:

«Не волнуйтесь. Вы, конечно же, мне ничего не должны. Это просто случайности. А встречные вопросы задавать можно?»

«Зачем вы постучали в мои двери в семь утра тогда?» – мне действительно было непонятно и очень интересно, что это было.

«Вы всю ночь мне спать не давали. То дверью хлопали, то говорили с кем-то полночи. Вот и решил вас проучить и разбудить пораньше».

Я снова засмеялась. И все? Я-то себе придумала такую детективную историю со слежкой. Злилась на него так. А вот оно что оказывается!

«Простите, я тогда еще не знала, что в отеле такая слышимость».

А вот потом, когда он в своем номере оргию организовал, узнала. Мне вдруг вспомнились крики и стоны, которые не прекращались несколько часов к ряду.

Мне хотелось продолжить общение. Все же, это лучше, чем лежать одной в четырех больничных стенах, даже несмотря на то, что головокружение усиливалось.

«Да, я фотограф. Приехал снимать город. Завтра с утра поеду фотографировать Альпы».

«Везет вам! А я неделю мечтала покататься на лыжах. Но, видимо не судьба».

Я не знаю почему, но от его предложения внутри что-то вздрогнуло. Странная реакция на вполне повседневное предложение.

«Давай, конечно. А можешь прислать мне завтра фото гор, пожалуйста?»

«Пришлю обязательно. Быть в Зальцбурге и не увидеть горы – это просто грех!»

Между нами завязалась непринужденная беседа. Мы несколько часов переписывались ни о чем и в то же время обо всем на свете. Андрей рассказывал о местах, которые успел поснимать в Зальцбурге, даже отправил несколько фото. Я же рассматривала их и осознавала, что уехала бы я домой и даже не знала бы, что этот город такой красивый.

«Должен был уехать 25 декабря утром. Но теперь полиция вряд ли отпустит. Я прохожу свидетелем по твоему делу. Следователь считает, что между мной, тобой и Юрием есть какая-то тайная связь. А тут еще ты масла в огонь подлила, сообщив, будто бы я за тобой следил.»

«А как ты можешь быть связан с Юрием?» – уточнила я.

«Он следил за мной здесь, за что я его скрутил прямо на улице и доступно объяснил, что этого делать не нужно. Этот козел сообщил об этом всем следователю. Вот они теперь копают то, чего не существует в природе – некую связь».

Хм. Зачем Юрию нужно было следить за приезжим в Зальцбург фотографом? Провоцировал его, чтобы потом было, на что отвлечь следствие? Что-то в этом всем было нелогичным и непонятным.

Одно было ясно точно: мы все действительно незнакомые друг другу люди, а значит, следствие будет долго топтаться на месте, не выпуская меня из страны.

«Нужно как-то решить все это. С 26 декабря в Австрии жесткий локдаун. Если они не разберутся в этом деле сейчас, нам придется тут зависнуть надолго».

На какое-то время я зависла в собственных раздумьях на тему, как быть дальше. Нужно связаться со следователем и попробовать как-то ускорить процесс. Единственный выход из ситуации – рассказать правду: про контракт, про цифры и подписи. Но сделать это – означает подставить Клауса и возобновить всю эту историю с поддельными документами. К тому же, нет гарантий, что новые факты этого дела, не запутают и не затянут следствие еще сильнее.

Я уже и забыла, о чем писала Андрею в последнем сообщении, когда вдруг пришел ответ:

«Ты что, не в курсе? Нужно как-то быстро решать вопрос со следователем, а то придется здесь сидеть весь карантин до 17 января, пока они не возобновят работу».

«Жесть! Мне нельзя здесь так долго. У меня Маринка дома с короной лежит одна».

Что и требовалось доказать. У него там дома лежит Маринка, а он зажигает с немками у себя в номере. Я пожелала Андрею спокойной ночи и отложила телефон в сторону. Аккуратно перевернулась на бок и закрыла глаза.

Следующие несколько дней в больнице тянулись невозможно долго. Просто лежать, смотреть в стену напротив было невыносимо после моего привычного активного ритма жизни. С наступлением понедельника мне начали писать по работе, но я была совершенно не готова думать о делах. Другое дело – звонки от мамы, Алеси раз-два в день. Они обе пытались меня поддержать и взбодрить, но этого было мало. Стоило попрощаться, как меня снова одолевала тоска и печаль.

Не падать духом помогали сообщения Андрея. Большую часть времени он был занят работой, но при этом писал в течение дня, присылал удачные фотографии и всячески меня развлекал пустой болтовней по вечерам, когда заканчивал работу.

Я привыкла не привязываться к людям. Особенно к мужчинам. Особенно к несвободным мужчинам, но вот сегодня я поймала себя на мысли, что жду его сообщений. Это открытие меня расстроило, вот только я прекрасно осознавала, что наши переписки ничего не значат. Мы просто общаемся от скуки, наши темы не заходят дальше нейтральных. А значит, нужно держать дистанцию и, когда следствие закончится, мы просто уедем по домам.

Так я думала днем. А вечером, так и не дождавшись, когда Андрей напишет, решила, а почему бы не отправить сообщение первой.

Я не знаю, почему выбрала именно эту тему поводом написать. Мы с той самой первой переписки больше не говорили о Марине, но мне показалось вполне приемлемым чисто по-дружески узнать, как здоровье его девушки.

«К сожалению, пока нет. Держится температура уже несколько дней».

И тут я растерялась. Вот задала вопрос, получила исчерпывающий ответ. Дальше что? Внезапно куда-то исчезла неумолкающая и остроумная Наташа, которая всегда легко завязывала и поддерживала разговор. Вместо нее появилась какая-то сомневающаяся и скучная зануда.

«Сочувствую» – единственное, что пришло в голову в качестве ответа.

Андрей ничего не ответил. Впервые за эти дни разговор не клеился. Ну, может, оно и к лучшему.

Как оказалось, он был просто занят работой, и ему было не до меня. Спустя полтора часа я получила радостное сообщение:

«Можешь меня поздравить! Я закончил работу. Ура!»

«Поздравляю! Рада за тебя» – я искренне обрадовалась. Не знаю даже, чему именно больше: за него или тому, что он мне написал, прервав больничную давящую тишину.

«Ничего нового пока. Сделали мне сканирование мозга, завтра будет понятно, что и как»

Я вздохнула. Если со стороны врачей и моего здоровья еще были какие-то шансы выписаться раньше, то вот со стороны следствия – полная тишина.

«Позвони. Я узнал, что, несмотря на Сочельник, 24 декабря в Австрии рабочий день. Я завтра тоже схожу к ним, попробую пообщаться. Ты спать не собираешься еще?»

«Спущусь в бар, возьму себе пива в честь сдачи проекта и вернусь. Дождешься?»

Через десять минут мой телефон издал громкий сигнал видеовызова. Я быстро выключила звук, чтобы не переполошить всю больницу и включила камеру.

На экране появился Андрей в светлой футболке с бутылкой пива в руке и с лохматой прической.

– Привет! Решил, что так проще общаться, чем писать много букв. А ты выглядишь гораздо лучше, чем в прошлый раз!

Действительно, отек с лица почти ушел, синяки приобрели желтые оттенки и мое лицо, хоть и медленно, но уверенно приобретало человеческий вид.

– Расскажи о себе? – прозвучал внезапный для меня вопрос.

– Не знаю. Просто расскажи то, чем ты готова со мной поделиться.

Получить полную версию книги можно по ссылке - Здесь

Guten Morgen Frau - Сафо Мели - Читать онлайн любовный роман

Мели Сафо

Аннотация к произведению Guten Morgen Frau - Сафо Мели

1 Страница