Разделы библиотеки
Идеальная сделка для скама - Майарана Мистеру - Читать любовный роман онлайн в женской библиотеке LadyLib.Net
Идеальная сделка для скама - Майарана Мистеру - Скачать любовный роман в женской библиотеке LadyLib.Net
Мистеру Майарана
Идеальная сделка для скама
| Предыдущая страница | Следующая страница |
Глава 2
Сердце стучит в висках, а в груди всё горит огнем. Горло саднит, а щека всё ещё пылает от тяжелой пощечины.
Я бегу по лестнице, слыша крик человека, к которому до этого дня старалась относиться с уважением. Только ради мамы. Ради той, кто любит несмотря ни на что. Вот только он переступил через границы дозволенного.
Первый этаж, дверь подъезда и свет уличного фонаря бьет по глазам. Я плохо соображаю от паники и удара, но понимаю, что мне срочно нужна машина. Телефон я оставила дома, а значит нужно бежать на дорогу, что я и делаю, пока на парковке не замечаю два знакомых байка и одного водителя.
– Ёж! – хрипло кричу, подбегая. – Подвези!
Парень снимает шлем и оборачивается на хлопок двери за его спиной. Я тоже обращаю внимание на это и сглатываю, когда Славин неспешно шагает к нам и поднимает визор.
– Пожалуйста, подвези. Мне очень нужно!
Но Ёж только пожимает плечами, мол, извини, я здесь не решаю.
Арс подходит и в упор смотрит на меня, после чего стягивает перчатки и лезет в карман кожаной куртки, откуда достает несколько купюр и сует мне в руки.
– Такси вызови, – отвечает равнодушно.
Ёж ухмыляется и одевает шлем, а я швыряю эти деньги в придурка, понимая, что без телефона такси вызвать нереально.
Мне становится больно. Больно там, где давно уже не должно ничего ёкать.
– Да иди ты! – кричу в ответ, не сдерживая больше слез.
Разворачиваюсь и мчу через двор, надеясь, что отчим не натравит на меня своих псов, а Славин сгинет с этой планеты.
Мне больно, мерзко и одиноко. Я сама себе кажусь грязной, хоть и не сделала ничего, чем могла бы испачкаться в собственных глазах. Помолвка с Гроховым три года назад была жестокой шуткой отчима. По крайней мере я так считала до сегодняшнего вечера. До того, как он сообщил, что Грохов намерен узаконить отношения, которых нет.
И я не давала своего согласия на этот брак. Меня снова забыли спросить.
Мысли кусают меня, как голодные мясные мухи, заставляя вновь и вновь возвращаться к точке отсчета. Отчим сразу сказал, что шанса отказаться у меня нет, а любая попытка противостоять приведет лишь к его негодованию.
Это не впервые, когда он поднял на меня руку. После того, как мама с отцом развелись, я осталась жить с ней, а папа уехал в Испанию, где счастливо проживает со своим новым семейством. Отчим сразу дал понять, что легко с ним не будет. Любые мои заскоки встречал с ремнем в руках и обещанием выпороть. Пару раз я даже получала, и вмешательство мамы не помогло. Перед Сомовым она оказалась такой же беззащитной.
Я не хочу её осуждать, да и не пытаюсь. Как может она помогает, чувствуя свою вину. Ведь ей и самой приходится очень тяжело. В такие моменты она старается принять удар на себя, и отчим это понимает, оттого свирепеет сильнее.
Судорожно хватаю ртом воздух, оказавшись под светом фонарей местного отделения полиции. Толкаю дверь и вхожу в холл, привлекая внимание дежурного.
– Что у вас случилось? – спрашивает мужчина лет сорока.
Я на миг поджимаю губы, но все же решаюсь сказать:
– Я хочу заявить на своего отчима. Он… он принуждает меня к браку и применяет силу.
Мужчина кивает, делая какую-то запись на листке, уточняет данные и снова кивает в сторону.
– Присядьте пока, вас пригласят.
Усмехаюсь невесело, понимая, что сидеть не смогу. Дрожь прошивает всё тело, а оно в свою очередь не хочет находится в состоянии покоя и режущими волнами требует действий, разгоняя горячую кровь по лабиринтам вен.
Я сную туда-сюда, меряя небольшой холл шагами и всё пытаюсь представить, что будет дальше. Что сделает Сомов, когда узнает, что я написала на него заявление в полицию, и как отреагирует Грохов.
Грохов… Прожжённый престарелый бизнесмен, который и сам не понимает, зачем ему нужен этот брак. У него есть дети, внуки и состояние, которое наверняка обеспечивает его личными шлюхами. Зачем ему кто-то вроде меня? Для развлечения?
Сомов тоже не может объяснить этого. Он довольствуется лишь привилегиями, которые расширят сферу его влияния, а об остальном и не заботится вовсе.
Меня всегда удивлял круг его общения. Если ты не бизнесмен с близкими связями в их общине, но имеешь крупный банковский счет, то ты всё равно ничего не стоишь. Даже новые знакомства не помогут тебе расшириться и увеличить капитал, поэтому-то Сомов и ухватился за желание Грохова. Заделался сутенёром, будто это не уголовно-наказуемо в нашей стране.
– Воронова, проходите в сто семнадцатый кабинет.
Я киваю и подхожу к решетке, которую мне тут же открывают, пропуская внутрь.
В жутком напряжении и с колотящимся в груди сердцем, я не замечаю отделку коридора. Выискиваю нужную табличку среди прочих и открываю дверь в кабинет, чтобы равнодушно мазнуть взглядом по такому же равнодушному лицу.
– Присаживайтесь, – указал на стул мужчина. – Я вас слушаю.
И я принимаюсь скомкано, но довольно точно рассказывать обо всем с самого начала. О том, что Сомов принудил меня к помолвке, угрожав жизнью матери, и уже три года пытается подложить в чужую постель. И вот сейчас замужество.
Следователь кропотливо записывает за мной каждое слово в течении минут тридцати. Задает дополнительные вопросы, а временами цинично улыбается, ввергая меня в ступор.
И только, когда в дверь стучат, я понимаю в чем дело. В кабинет с улыбкой входит Сомов. Мажет по мне убийственным взглядом и жмет следователю руку, протягивая плотный белый конверт.
– Беспокоится не о чем, надеюсь? – с улыбкой спрашивает отчим.
Меня же трясет. Я поднимаюсь со стула и бегу к двери, но за ней меня встречают ненавистные псы, которые не скрываясь заламывают мне руки и пихают в рот таблетки. Я стараюсь укусить, но они сильные и их много. Поэтому в конечном счете, через десять минут я теряюсь в собственных мыслях, которые распыляются туманом в голове.
Утром мне будет очень плохо. Но ещё хуже, что я знаю, кто будет рядом с кроватью, когда я проснусь.
***
Самое неприятное с утра – это проснуться и осознать, что твои ожидания худшего свершились.
По крайней мере, в моем случае, утро мог испортить только Грохов сидящий у кровати с бутылкой элитной воды.
Я ещё только открываю тяжелые от препарата веки, но уже знаю, что он здесь. Знакомый аромат неизменного одеколона забивается в ноздри и бьет прямо в мозг.
– Доброе утро, – бросает он и протягивает руку к моему лицу, чтобы погладить скулу. – Хорошо спалось?
Но я не чувствую ничего. Никакого желания отвечать что -либо на его короткие рубленные фразы или дурацкие вопросы, которыми он пытается завязать беседу. Я не чувствую даже желания отодвинуться, потому что мне абсолютно всё равно, даже если он сейчас залезет на меня и попытается взять.
Убойная доза лекарственных препаратов перед встречей с этим престарелым уродом давно стала для меня нормой. Ведь только в таком состоянии я не закатываю истерик, и не верещу о том, что не выйду замуж. Просто мне тяжело хоть слово продавить сквозь слипшиеся губы.
– Как же ты похожа на неё, – в сотый раз сообщает мне Грохов. – Даже выглядишь так же болезненно.
Я не знаю о ком он. Грохов не рассказывает ни мне, ни Сомову, да я и не стремлюсь узнать. Единственное чего мне хочется – это избавиться от контактов с ним и забыть, как о страшном сне. Но кто будет интересоваться моими желаниями, если я разменная монета? Товар?
Он находится со мной в комнате ещё минут десять. Внимательно рассматривает своими бегающими карими глазами и тянет губы в кривой улыбке.
– Мы сошлись на сроке через два месяца, Ольга. Денег я уже выделил, поэтому спокойно готовься к свадьбе. Надеюсь, к тому времени ты уже свыкнешься с этой мыслью, и мы снова сможем уменьшить дозу.
Я приоткрываю слипшиеся губы и проталкиваю через них слова, которые никто не слышит. Грохов хмурится, но всё же склоняется к моему лицу.
– Пошел в жопу!
И этого хватает, чтобы самоуверенного придурка перекосило. Он резко вскакивает с кресла и вылетает, хлопнув дверью.
Я знаю, чем это обернется, но всё равно улыбаюсь, когда через десять минут в комнату входит взбешенный Сомов с перекошенным лицом и наносит мне несколько сильнейших ударов кулаком по лицу. Я даже понять ничего не успеваю, потому как до этого момента дальше пощечин и попытки придушить он не заходил.
Я мгновенно теряюсь и проваливаюсь в темноту.
В следующий раз прихожу в себя от острой боли, запаха спирта и тихих всхлипов. Едва ли могу открыть глаза. Один точно заплыл и маму я не могу им нормально рассмотреть.
– Прости меня, – всё время повторяет она. – Прости, Оленька. Я вызвала врача, он скоро будет. Увезет в больницу.
Молчу, понимая, что никто меня из этого дома ещё очень долго не выпустит, но мама, видя моё сомнение бросает опасливый взгляд через плечо, а понимая, что никто её не подслушивает тихо говорит мне:
– Его нет дома. Приедет мой хороший знакомый и вывезет тебя под предлогом серьёзной травмы.
Я всё ещё сомневаюсь, что ей потом не достанется, но всё же киваю, отмечая про себя, что меня подташнивает, да и мысли в голове несколько путаются.
Минуты вдруг начинают тянуться нескончаемой вереницей, в которой ничего кроме пустоты и ожидания нет. Мама поглаживает мою руку и беспрестанно просит прощения, а я лежу с закрытыми глазами, потому что даже неяркий свет режет глаза, заставляя мозг болезненно сжиматься.
Когда приезжает врач, мама вдруг меняется в лице. Я не понимаю, что это значит, но меня радует, что плакать она перестает.
– Здравствуйте, Ольга, – улыбается мне высокий мужчина в белом халате.
– Здравствуйте, – хрипло отвечаю, щурясь от боли.
– Меня зовут Игорь Константинович. Давайте осмотрим вас.
Я невольно отмечаю высокие скулы и серьезный взгляд, который резонирует с обаятельной улыбкой. Он очень симпатичный. Наверное, поэтому мама старается не смотреть в его сторону. Если Сомов узнает о неравнодушном отношении мамы, а оно явно имело место быть, этого человека никогда не будет на пороге дома.
Доктор осматривает мои синяки, изредка бросая взгляд на дверной проем, в котором стоял охранник. Светит фонариком в глаза и сжимает челюсть, когда я жмурюсь и морщусь. Делает какую-то запись в блокнот и крайне серьезно сообщает маме:
– Скорее всего сотрясение. Нужно везти в клинику и подтверждать диагноз.
Мама мгновенно хватает телефон и выходит из комнаты, но до нас все равно доносится её дрожащий голос:
– Артём, её осмотрели. Доктор говорит, что это, скорее всего, сотрясение. Её нужно везти в клинику. Да. Нет! Ты не можешь держать её дома в таком состоянии! Артем, послушай, что ты говоришь. Ты покалечил мою дочь и собираешься оставить её вот так? Её увезут прямо сейчас!
Мы с Игорем Константиновичем переглядываемся и я слабо улыбаюсь.
– Со зверем спорит? – тихо спрашивает он, на что я снова морщусь.
– С животным, – отвечаю коротко, не имея сил даже на поддержание разговора.
Но доктор понимающе кивает, делая новую запись в блокноте.
Мама быстро возвращается в мою комнату и достает из шкафа первую попавшуюся футболку и штаны, на что врач качает головой.
– Это ни к чему, она в пижаме. Сейчас ей нужен покой. Вещи привезете позднее.
Мама сдается, обессиленно опуская руки. Доктор помог мне подняться, но когда мы уже собрались выходить охранник Сомова преградил нам дорогу. Но ровно до слов мамы, что они должны доложить своему начальству. Ситуация разрешается довольно быстро и уже через пять минут я выхожу из подъезда.
Знакомое чувство тяжелого взгляда на плечах, я ощущаю почти сразу. Потому поднимаю глаза к окнам дома напротив и невольно кривлюсь, когда вижу на балконе курящего Арса. Не знаю, что происходит в эту секунду, но мне на миг кажется, что он очень зол на меня. Правда, это ощущение тут же теряется, когда он делает новую затяжку.
– Нормально себя чувствуешь? – слышу вопрос мамы.
Не нормально. Кружится голова и тошнит. А ещё мне совсем не хочется отвечать на этот вопрос, потому я отвожу взгляд от до боли знакомого балкона десятиэтажки и болезненно вдыхаю утренний влажный воздух, после чего сажусь в машину скорой помощи частной клиники.
Добираемся мы быстро, но я никак не могу избавить свои мысли от тяжелого злого взгляда. Кажется, что, если бы Арс был рядом он бы повторил действия Сомова. Такие думы меня пугают, но уже в момент, когда меня начинают возить по кабинетам, я отвлекаюсь.
Сотрясение действительно подтверждается. Об этом нам с мамой сообщает Игорь Константинович, уже находясь в моей уютной палате.
– Как минимум пару дней она должна находится в состоянии покоя. Обследование показало, что сотрясение есть, но осложнений серьезных выявлено не было. Поэтому лечение ей назначили стандартное для таких ситуаций. Обезболивающее, успокоительное, ноотропы и… – мужчина подходит к тумбочке и берет мой телефон, чтобы тут же отдать маме. – Никаких телефонов, телевизоров, книг и музыки.
Я сглатываю, но не возражаю. Не имею ни малейшего представления, чем можно заниматься в постели два дня, не имея доступа к развлечениям.
Когда они уходят, я начинаю понимать, почему был запрет. Мне нужен сон, а гаджеты лишь занимают внимание, не позволяя глазам и мозгу расслабиться. Стираю с распухшего от кровоподтека века слезу и осторожно переворачиваюсь на бок, после чего почти мгновенно засыпаю.
Так протекает день, второй. Врач заметил снижение аппетита, но на самом деле есть вообще не хотелось, поэтому приходилось в себя впихивать хотя бы порцию пудинга и чай. Хотя и тошнило безбожно после этой процедуры.
Мама практически не вылазит из палаты, на что я не против, но вот доктор настаивает, что ей тоже нужно отдыхать, потому отправляет её домой или в свободную палату, где она перехватывает несколько часов сна.
Сейчас она уехала, потому я лежу, глядя в потолок. Жутко хочется встать и походить, чтобы размять затекшие мышцы и в какой-то момент, я прям чувствую, что мне это жизненно необходимо.
Поднимаюсь с постели и осторожно выбираюсь в светлый коридор. Сейчас вечер, потому врачей практически нет, зато полно гуляющих пациентов. И я даже собиралась составить компанию нескольким больным, играющим в карты в холле, но знакомое чувство заставило замереть и обернуться.
Посреди коридора стоит Славин, лениво разглядывая людей. Вокруг него образуется пустота, потому что все стараются избегать монстра с жутким взглядом, покрытого страшными татуировками. Он одет в кожаную куртку и держит шлем в руках, чем так же привлекает внимание многих.
Арс скользит по коридору взглядом и цепляет меня. Щурится, но всё же делает тяжелый шаг, затем ещё один и ещё.
А я смотрю на него и даже сдвинуться с места не могу. Кажется, что приросла к нему намертво. И когда Славин подходит, рассматривает мое лицо и жутко кривит губы в презрительной усмешке, я не нахожу в себе сил даже, чтобы поздороваться.
– Ворона, ты дура, – выплёвывает он, хватая меня за рукав пижамы. – Где твоя палата?
Открываю рот, чтобы возмутиться, но Арсу хватает одного режущего взгляда, чтобы я заткнулась. Указываю на дверь и послушно шагаю следом, ежась от неприятного любопытного внимания пациентов. Голова закружилась чуть сильнее, отчего я прикусываю губу. Это слегка приводит в себя. И мне только немного становится легче, когда Славин пропускает меня в помещение и закрывает дверь. Я тут же забираюсь в койку и откидываюсь на мягкие подушки.
Монстр присаживается на стул и кладет ставит на тумбочку, сдвигая в сторону букет цветов, купленный мамой, чтобы аромат роз сбивал больничные запахи дезинфицирующих средств и лекарств.
Арс приковывает всё своё внимание к моей персоне, и я снова начинаю чувствовать себя не в своей тарелке.
– Рассказывай, – вскидывает руку и трет татуировку над бровью, когда я поднимаю на него глаза.
До меня никак не дойдёт, что он тут забыл. Зачем пришёл? Я внимательно разглядываю его, и он это замечает. Кривит губы в презрительной усмешке и тянется к карману куртки, чтобы достать пачку и подкурить сигарету.
– Это больница, – возражаю сипло.
– Плевать.
– Моя палата, – настаиваю на своём.
Но он будто не слышит. Прикуривает и с явным наслаждением тянет дым, с секундной заминкой выпуская его на свободу плотным клубом. Я отвожу взгляд и стараюсь не думать, что этот запах въестся в мебель и ткань, чтобы потом преследовать меня ночами.
– Я жду.
На этот раз взгляда не поднимаю. Стараюсь вообще абстрагироваться от его присутствия и прогоняю воспоминания, когда он вот так же сидел в моей комнате, держа меня за руку и улыбался словно ангел.
– Что тебе рассказать?
В ответ я слышу усталый вздох. Поворачиваю голову и напарываюсь на косой взгляд. Бровь монстра приподнята и выражение его лица мне не нравится. Я явно его раздражала.
– Ворона, – зовет он, отведя взгляд и делая новую затяжку. – Не беси, – хрипло.
Я ничего не отвечаю. Просто смотрю и жду пояснений, которые не поступают в ближайшие секунды, отчего только сильнее начинаю нервничать. Мну плед пальцами и сглатываю вязкую слюну. В голове туман и мысли тормозят, но несмотря на это я понимаю, что Славин может что угодно выкинуть.
Он склоняет голову набок и снова бросает на меня косой взгляд, после чего кивает, указывая на меня же.
– Кто?
Да уж.
Вопрос, которого не ждешь от такого, как Арс. Раньше он никогда не интересовался моими делами из праздного любопытства. Вероятно, и в этот раз не просто так спрашивает. Вот только отвечать я не стану, пусть хоть всю палату насквозь прокурит.
Отвожу взгляд в сторону окна, подбираю колени и перебираю ткань пледа пальцами. Монстр прекрасно понимает, что я делаю и с тихим, каким-то зловещим смешком встает со стула, обходит мою кровать и заглядывает за её спинку, где лежит карта пациента. Я даже вдохнуть не успеваю, как он вытаскивает её и открывает, чтобы прочесть.
– Ты не имеешь права! – хриплю, пытаясь резко вскочить, но голова нещадно кружиться и это вынуждает меня упереться руками в кровать.
– Расслабься, – я слышу, как он делает новую затяжку и жмурюсь, пытаясь не воспринимать отвратительный запах, заполнивший всю палату. – Только хуже себе делаешь.
– Что тебе нужно, Арс?
– М-м-м? – тянет издевательски, вынуждая меня поднять голову и посмотреть на насмешливо приподнятую бровь и однобокую улыбку. – Не Арсюша? Не Сеня?
Ласковые сокращения больно режут в груди. Там что-то вот-вот лопнет, но я не хочу обращать на это внимания. Куда сильнее меня заботит собственное спокойствие, но пока есть лишний источник шума, я не смогу закрыться.
– Иди ты! – Отвечаю очень грубо.
Лицо парня мгновенно принимает серьёзный вид, а глаза берут жуткий прищур.
– Бесишь, Ворона. Кто это сделал?
Отводит взгляд на медкарту и снова затягивается наверняка горьким смогом. Я и сама почти чувствую, как горло на миг схватывает плотным дымом. Сглатываю и снова откидываюсь на подушки, прикрывая глаза и глядя на парня сквозь ресницы.
– Зачем тебе?
Монстр кладет карту на место, глядя на меня обходит кровать и садится на её край, закинув ступню на своё колено и перехватив её рукой.
– Затем что мы можем друг другу помочь.
И его взгляд серьезный и цепкий. Он словно отслеживает все эмоции, которые могут проскользнуть на моём лице. И они, наверное, были бы, если бы я понимала, чего он хочет.
– Чем же ты мне поможешь, Славин? У жениха уведешь? – усмехаюсь я невесело. – Так он тебя как таракана размажет.
В ответ только равнодушный взгляд и новая затяжка почти докуренной сигареты.
– Серьезно. Просто уходи.
– Будешь моей невестой, – произносит спокойно.
У меня же внутри всё вздрагивает от этих слов. В ушах резко начинает стучать, а в глазах темнеть. Порция адреналина дала о себе знать головокружением и желанием провалиться сквозь землю.
– Что? – проталкиваю сквозь горло.
– Временно. Мне нужно добраться до Зубова, а без участия Сомова это сделать невозможно. Поэтому я предлагаю тебе сделку.
– Да он же… – я заминаюсь на миг, пытаясь подобрать слова, а после беру себя в руки. – Отец не позволит, он… – прикладываю ладонь к лицу и провожу по синяку. Отек уже почти спал, но я знала, что там сейчас желто-фиолетовое нечто. – Он не позволит.
– С этим я тоже разберусь, – отвечает прохладно.
– Да, но Грохов…
– Он никто.
Я с ним категорически не согласна. Грохов тот, кому человеческий фактор вообще не помеха. Такие, как он, говорят, что, если нет человека – нет и проблем. Потому конкуренты предпочитают с ним не связываться, а подчиненные действовать, строго следуя каждой букве.
– У тебя больше нет вариантов, Ворона. Станешь моей невестой, и придурок отвалит, – от его голоса у меня в груди что-то болезненно жмет, и я комкаю простынь, чтобы утихомирить эту реакцию.
Сглатываю спазм в горле и хрипло спрашиваю:
– А чем это лучше желания отца выдать меня замуж по расчету?
Кривая усмешка и выгнутая бровь искажает черты и тату над дугой, он вновь затягивается и щурится, внимательно глядя на меня.
– Тем что за Грохова ты в итоге не выйдешь? – отводит взгляд и тушит окурок о подошву своего кроссовка.
Обращаю внимание, что он делает странный акцент на фамилии, но из-за мутности в сознании не успеваю развить эту мысль. Напарываюсь на пронзительный взгляд и без раздумий отвечаю:
– Я согласна.
Славин едко усмехается, мол, ещё бы ты не согласилась. Берет шлем с тумбочки и командует мне:
– Собирайся. Лечение продолжишь дома.
– Дома? – не верю я своим ушам.
От этого слова у меня внутри все переворачивается, словно раскуроченная вселенная. Я давно не считаю дом Сомова своим. Вернее, не так. Я никогда не считала его своим домом.
– У меня дома, Ворона, – хмыкает Арс.
Смотрю на него несколько долгих секунд в ожидании, что монстр рассмеётся мне в лицо и покачает головой, но понимаю, что он вообще-то не шутит.
– Это невозможно, – отвечаю сухо, понимая, что едва дышу. – Я останусь в клинике.
Но Славин на мои слова только губы кривит, после чего подходит к стене и открывает створки встроенного шкафа. Я понимаю, что он собирается сделать, но совершенно не имею сил, чтобы помешать ему.
Сначала на кровать полетели мои футболка и джинсы, затем носки, а после, когда дело дошло до нижнего белья… Я сделала глубокий вдох и понадеялась на благоразумные действия со стороны парня.
Зря надеялась.
Арс завис на черных кружевных трусиках. Вздернул бровь, внимательно разглядывая, а затем посмотрел на меня, отмечая, что я в больничной пижаме.
– Это уже слишком, Славин! – шиплю я, предпринимая попытку подняться с кровати, что получается вполне успешно. – Проваливай. Я останусь здесь. Здесь я в безопасности!
Несколько шагов и я вырываю тонкую ткань из длинных пальцев, покрытых татуировками.
– В такой же безопасности, как в отделении полиции?
До меня доходит, что он обо всем знает. Я смотрю на него, ожидая пояснений, вот только Славину нет дело до чужих желаний. Требовать объяснений бессмысленно.
Возможно, мне нужно настоять на своем, но ведь он прав. Сомов любые вопросы решает деньгами и силой. Ему не помеха даже органы власти, чего уж говорить о частной клинике? Ему разве что мамин доктор может помешать, который навещает меня едва ли не чаще неё самой.
Но я всё равно не представляю себе, что прямо сейчас поеду к Арсу и буду жить у него. Это же напротив дома Сомова, куда мне путь заказан!
– У тебя мне безопаснее не будет. Он же мгновенно узнает обо всем.
– Это вряд ли, – хмыкает, разглядывая меня. – Переодевайся. Я жду за дверью.
И он выходит, прикрыв за собой упомянутую. Я остаюсь посреди палаты и растерянно смотрю на свои вещи. Мне почему-то очень хочется ему верить, но я не знаю, могу ли.
В душе царствует хаос и кошки скребут. А также я думаю о маме. Не навредит ли ей Сомов, когда обо всем узнает. Хотя он никогда не поднимал на неё руку, ведь эта женщина приспособилась и нашла способ огибать крайне острые ситуации. Жаль, выхода так и не нашла.
Сменив одежду и собрав свои вещи в рюкзак, я открываю дверь и натыкаюсь на тяжелый взгляд Арса. Он осматривает меня с головы до ног, будто впервые видит, подходит и надевает мне свой шлем. Мир мгновенно немеет, а я тону в приглушенных звуках и смотрю на монстра сквозь тонированное стекло визора.
– Я не ездила на мотоциклах! – в голосе отчетливо звучат нотки паники, но Славин усмехается криво и осторожно разворачивает меня лицом к двери, обняв одной рукой за плечи.
– А я не говорил, что ты с сотрясением поедешь со мной на мотоцикле.
Мы выходим из коридора, минуя ресепшн. В холле я вижу людей Сомова. Узнаю в лицо. А вот они мажут по нашей странной парочке взглядом и теряют всякий интерес. И здесь я понимаю, что любой, кто меня знает никогда не свяжет мою персону с таким типом, как Арс. Мы настолько разные, что любая связь почти противоестественна. Я и сама так думала ещё пару дней назад. Этот парень после значительных изменений потерял ко мне всякий интерес, а я… А я просто не люблю все то, что он делает.
Как только мы выходим из клиники, монстр усаживает меня на сиденье какой-то раритетной машины. Раритетной, но такой вылизанной, что я на миг сомневаюсь, что она принадлежит кому-то вроде него.
Снимаю шлем и пристегиваюсь, стараясь не думать ни о чем.
Приезжаем мы и вовсе на другой адрес. В частном секторе нас встречает высокий забор и автоматические ворота, которые открываются, как только мы подъезжаем к ним. При въезде я вижу светлый двухэтажный коттедж и большую придомовую территорию.
– Дом знакомых? – удивленно спрашиваю, разглядывая залитую солнцем зеленую лужайку.
– Вроде того, – неохотно отвечает парень и паркует машину.
Я выхожу и не тороплюсь за ним, жадно разглядывая сам дом и ландшафт. Мне очень нравится то, что я вижу. Светло, просторно и уединенно. А ещё здесь совершенно никого не было. Это я понимаю уже когда вхожу внутрь и натыкаюсь взглядом на необжитую обстановку. И запах… как в клинике. Стерильный. Здесь не пахнет ни сигаретами, ни уютом.
– Располагайся. Наверху две спальни. Выбирай любую.
Получить полную версию книги можно по ссылке - Здесь
| Предыдущая страница | Следующая страница |
Поиск любовного романа
|
Партнеры