Разделы библиотеки
Кёнигсбергские цветы - Ирина Михайловна Радова - Читать любовный роман онлайн в женской библиотеке LadyLib.Net
Кёнигсбергские цветы - Ирина Михайловна Радова - Скачать любовный роман в женской библиотеке LadyLib.Net
Радова Ирина Михайловна
Кёнигсбергские цветы
| Предыдущая страница | Следующая страница |
Глава 2
Весь остаток дня я думала о случившемся. Да и как я могла не думать. Ведь вот так вот просто, посреди белого дня я оказалась девочкой – подростком в послевоенном Калининграде. Словно я посмотрела фильм, но сама я была в нём главной героиней.
Что же это было за видение? Может я потихоньку схожу с ума? Может так и есть. В последнее время столько навалилось проблем. И ещё эта осень, которая всегда приходит неожиданно. И этот дождь… Дождь…
«Но секундочку, я не могу быть сумасшедшей. Ведь сумасшедший, как и алкоголик, в болезни не признается. А я могу признаться, что попахивает шизофренией. Ну случилось видение… ну что здесь такого. Может это просто всплыла в памяти картинка из давно просмотренного фильма», – мысли, словно беспокойные пчёлы роились у меня в голове. Но постепенно я успокаиваюсь.
На следующее утро я просыпаюсь с ощущением, что и вовсе ничего не было. Водоворот событий и повседневных дел захватывают меня, потихоньку вытесняя из памяти пережитые моменты.
«Память штука странная, – мысленно философствую я, отлынивая от работы. – Ведь мы же ничего не забываем. Просто события нашей жизни накладываются одно на другое, как бы вытесняя их в глубины сознания. Но оно всё равно уже в тебе. И рано или поздно, при определённых обстоятельствах, воспоминания врываются в нашу жизнь, как непрошенные гости».
– Аня, проснись уже, – коллега по работе слегка толкает меня рукой, невольно возвращая в реальность.
А реальность – это небольшой бухгалтерский офис в строительной компании, где я тружусь рядовым бухгалтером уже пять лет. Если честно, свою работу я тихонько ненавижу, и себя заодно за трусость уйти отсюда.
В кабинете пусто, все уже разошлись. Я смотрю в монитор компьютера, откуда на меня с вызовом смотрит недоделанный отчёт.
«Ну и ладно, завтра я тебя доделаю. Время ещё есть», – мысленно показываю я ему язык, усмехаюсь и собираюсь домой.
В фойе здания меня догоняет Вера, моя коллега по работе, только что «вернувшая» меня из мира грёз.
– Куда теперь, как планируешь провести вечер?– с улыбкой спрашивает она.
– Да, в общем никак, домой, – отвечаю я ей, не горя желанием общаться.
– Скучная же ты… Мне бы твои двадцать восемь лет и свободу. Ох, я бы зажгла, – с мечтательным видом добавляет она.
– Ты бы зажгла, – не без сарказма отвечаю я ей.
Вера смеётся. У неё двое детей и муж моряк, которого она видит несколько месяцев в году. В основном она одна с детьми. Думаю, потому она и грезит выбраться потусить и «зажечь» хотя бы на одну ночь.
Мы прощаемся у автобусной остановки, я сажусь в свой автобус, который мчит меня через весь город в мою небольшую, но уютную квартиру на берегу озера.
Глава 3
– Папа, папочка, пожалуйста, не надо, – кричу я.
– Дрянь ты малолетняя, немецкая шлюха… Я разучу тебя раз и навсегда ходить к этим нацистам.
Отец, что есть силы, бьёт меня розгой. Я убегаю, пытаюсь оградиться от него мебелью, но он беспощаден. И вот я уже вся исполосована ярко – алыми, горящими линиями. Я плачу и кричу, но он совсем меня не слышит. Словно вся его боль, вся ненависть и злость к фашистам сосредоточена в его руках, и вся она разом обрушивается на меня.
– Олег, оставь её. Она сполна получила, – говорит мама, и смотрит чуть виновато.
Это она рассказала отцу, что я хожу к Гюнтеру. Она тоже их ненавидит. Также как и все. Но именно сейчас я понимаю их как никогда. Ведь также как на меня сейчас, на них все эти годы не раз обрушивался гнев и ненависть. Война сделала человеческие сердца жесткими и черствыми. Видевшие смерти близких и родных, сами чудом уцелевшие, люди с большим трудом могли принять немецкую вдову с двумя детьми, живущую теперь уже на их земле.
Отец иногда выбивал из меня «дурь». Дурь – это хождение в дом к немцам. Но хватало меня на несколько дней, а потом я снова убегала к ним. За несколько недель мы очень подружились.
У Марты есть ещё одна дочь, её зовут Ева. На вид ей лет семнадцать, и она совсем не похожа на маму и брата. Глаза у неё светло – голубые, словно мутные, волосы белые, всегда аккуратно завязанные в небольшой пучок на голове. У Марты же и у Гюнтера волосы тёмно – русые, а кожа бледная и тонкая, казалась никогда не знавшей загара.
Несмотря на уже совсем не юный возраст, у Марты не было ни одного седого волоса, да и выглядела она невероятно молодо. Мне она напоминала дам девятнадцатого века, которых я видела на картинках в книгах. На ней всегда было длинное платье, красиво облегающее её стройную фигуру. Одевались они очень бедно. Я часто видела на их платьях аккуратно пришитые заплатки, но всегда их одежда была безупречно чистой.
Марта держалась с каким-то аристократическим достоинством, несмотря на то, что работала она поломойкой в городской библиотеке. И что меня удивляло больше всего, что за все эти годы, после оккупации, её никогда не пытались изнасиловать, или причинить другой физический вред. Хотя в ту пору такие случаи часто бывали.
Конечно же, были и другие, те, кто видел в оккупированных немцах, прежде всего таких же людей. Многим из них помогали, делились едой, давали возможность заработать. Мои родители к их числу не относились.
В сторону Марты сыпалось много злых и презрительных слов, часто они были и от моего отца, но она всегда молчала, и лишь смотрела виновато и с такой тоской, словно в одном её взгляде была мольба о прощении за те ужасы, к которым она была причастна по – неволе, только потому – что по своей национальности являлась частью адской нацистской машины.
Ева и Гюнтер никогда не покидали своего дома и небольшого участка земли вокруг него. Ева всё время возилась в огороде. Сажали они всё, что удалось бы вырастить. У них был картофель и укроп, кабачки и огурцы. Около крыльца росли низкорослые бархатцы.
У них даже были две курицы, которых чудом удалось сохранить в тот страшный голод. Иногда курочки несли яйца, и Ева заботилась о них как о родных детях. Она рассказывала, что при переселении в этот дом к ним часто приходили с проверкой русские, было даже нападение мародёров, и в эти моменты она спешно прятала кур у себя в шкафу.
До оккупации они жили в просторной квартире в самом центре города. Марта работала учителем младших классов, а отец Гюнтера и Евы был профессором в университете. Он погиб в конце сорок четвертого. После зверских пыток его убил эсесовский офицер, за то, что он прятал в подвале своего дома еврейских детей, спасая их от Холокоста.
Смерть ждала бы и Марту с детьми. Гитлер не прощал предательства, но уже начиналась волна оккупации, и до вдовы профессора просто не успели добраться.
С того момента, как пошли слухи о приходе русских в Кёнигсберг началась хаотичная и спешная миграция немцев. Все, кто мог бежать, бежали сразу же, не дожидаясь оккупации. Немалая часть и осталась, но ненадолго.
После британской бомбардировки пришли советские войска. Оставшихся в живых немцев выселяли из своих квартир в подвалы и мансарды, кто-то ютился в разрушенных домах. Депортировать сразу всех возможности не было, а нужно было селить советские семьи, приехавшие для того, чтобы поднимать и возрождать этот край, ставший теперь частью могучей страны. Потому у немцев в большей степени была плачевная участь. Многие умирали от холода и голода, многие от начавшихся болезней. Те первые послевоенные годы унесли жизни тысячи местных жителей.
Позднее немцев стали брать на работу. Если те конечно хотели работать прислугой или вкалывать в полях и на стройках. И большинство оставшихся немцев охотно соглашались на это, и до самой депортации трудились наравне с советскими работягами.
Марте и детям просто невероятно повезло. Она говорила, что Господь всегда рядом и заботится о них.
Во время бомбардировки она не покинули своей квартиры, да и как это можно было сделать с мальчишкой в инвалидном кресле. Куда им было бежать? Еву она выгнала прятаться в бомбоубежище, а сама осталась с Гюнтером. Но чудесным образом их дом уцелел после бомбёжки.
Когда пришли русские их определили переселить в подвал того же дома, разрешили взять всё самое необходимое, в том числе запасы продуктов. В их квартиру сразу же поселили три советские семьи. Но Марта понимала, что сын не сможет выжить в сырости и темноте подвала, и она пошла в Советское Управление.
Она рассказывала, как страшно ей было туда идти, но если бы она этого не сделала, Гюнтер не прожил бы в подвальном помещении и недели.
И снова случается чудо. Уже старенький советский офицер проникся рассказом немецкой вдовы, которая на ломанном русском пыталась ему объяснить о болезни сына, и о том, что мальчик не выживет в подвале. Марта молила застрелить её прямо здесь, если он не сможет ей помочь, ведь она не вернётся домой смотреть, как умирает её ребёнок. Офицер уверил её, что сделает всё возможное и отправил домой. И через несколько дней им дали старый полуразрушенный после бомбёжки домик.
В доме было две комнаты и просторная кухня. От прежних жильцов им осталось немного мебели и печь. А самое главное – вокруг домика была земля. Благодаря ей-то они и выжили.
Через время Марта устроилась на работу и была очень этому счастлива. Сначала она получала купоны на продукты, как и все в то время, а потом небольшие деньги.
Поначалу соседи их дичились, обходили семью «фрицев» стороной. Но со временем они привыкли к скромной женщине с двумя детьми – подростками. Их не обижали, но и особо никто с ними не разговаривал. Никто, кроме меня.
Я просыпаюсь в три часа ночи в ледяном поту. Опять эта история, но теперь уже во сне. Я включаю в комнате свет, и, пытаюсь успокоится.
«Это сон… Это всего лишь сон», – говорю я самой себе.
Получить полную версию книги можно по ссылке - Здесь
| Предыдущая страница | Следующая страница |
Поиск любовного романа
|
Партнеры