Колесо судьбы. Дочь вождя - Морвейн Ветер - Глава 2. Возвращение Читать онлайн любовный роман

В женской библиотеке Мир Женщины кроме возможности читать онлайн также можно скачать любовный роман - Колесо судьбы. Дочь вождя - Морвейн Ветер бесплатно.

Правообладателям | Топ-100 любовных романов

Колесо судьбы. Дочь вождя - Морвейн Ветер - Читать любовный роман онлайн в женской библиотеке LadyLib.Net
Колесо судьбы. Дочь вождя - Морвейн Ветер - Скачать любовный роман в женской библиотеке LadyLib.Net

Ветер Морвейн

Колесо судьбы. Дочь вождя

Читать онлайн
Предыдущая страница Следующая страница

Глава 2. Возвращение

Звуки скрипок и дудок плыли над долиной тинга, погрузившейся в вечерний сумрак.

Прислужники скользили между столов с чарками, полными воды, и полотенцами, чтобы пирующие могли ополоснуть руки и лицо. Подобно валькириям, что подносят вино героям в Валгалле, женщины наполняли кубки и рога пивом и мёдом и подавали их своим мужчинам. Перед каждым – тарелка с едой, приготовленная именно для него. Конунг принимал победителей как дорогих гостей, и не было одной общей посуды для всего стола, как случалось иногда. Бочонки с мёдом стояли тут и там, и мореплаватели, вернувшиеся со славой и почетом, то и дело зачерпывали его.

Пиво пили из костяных рогов – кубки имели только те, кто привёз их с запада. Бока многих рогов изрезали руны, и каждому хозяин нарекал собственное имя. Рог Льефа звали – Доблесть. Рог Руна – Слава.

По центру, между длинными столами, колыхался «продольный огонь» – в длинной траншее, протянувшейся от стены до стены, плясало пламя, и через него проносили рог или кубок мёдом, прежде чем их наполнить.

В полумраке зала под звуки труб и барабанов плясали молодые мужчины и незамужние девушки. Те же, кто танцевать не любил, внимали скальдам, певшим о подвигах и доблестных героях. Устроившись у огня и терзая струны, странствующие сказители вспоминали саги о великих битвах.

Льеф сидел за одним из столов с рогом в руках и смотрел на шестерых воинов, плясавших с клинками. Танцоры подняли мечи в ножнах и трижды повернулись кругом. Вынули клинки из ножен и опять взметнули вверх. С лёгкостью и изяществом обратили оружие друг на друга и в этом подобии боя показали зрителям составленную «звезду» с лучами лезвий. Резко разошлись, и мечи их снова взлетели, вычерчивая над головами четырёхугольные звезды. Движения мужчин становились всё стремительнее, под звуки барабанов и волынок клинки скрещивались с клинками, пока в один момент все шестеро танцоров не подскочили вверх, чтобы тут же отпрянуть назад от центра круга – пляска завершилась.

Трижды в год собирались Люди Севера на великие празднества. В священных местах и храмах проводили пышные обряды. И все от мала до велика спешили поучаствовать в церемониях в честь одного из древних богов.

Тут же на пирах произносили слова клятв и принимали обеты. На таком же пиру прошедшей зимой Рун, побратим Льефа, встал со скамьи, поднял рог и дал обет, что не пройдёт и двух зим, как он отправится с дружиной к западным берегам и убьёт тамошнего конунга Альдадра.

И пусть обещания звучали в момент веселья и, скорее всего, от жажды славы, когда головы туманил пряный мёд, исполнялись они верно. Победив или умерев, но клятву следовало сдержать.

Льеф, как и должно свободному северянину, прославил себя доблестью и храбростью в бою. Доброе имя и слава стали целью его жизни. И как любой из его братьев, обвинений в трусости он боялся больше, чем смерти. С детства Льеф слышал слова отца и дядьёв: «Слава переживет воина на века» и «Только одно не имеет смерти: погибшего слава».

Невыполненный обет виделся ему страшнейшим из возможных грехов. Обман он считал позором воина, а ложь – наиболее противным поступком для свободного человека.

Льеф встал следом за Руном и сказал, что вместе с ним выполнит клятву.

***

Прошло полгода. Из плаванья вернулось три драккара из девяти. Зато палубы их полнились добычей – дорогими тканями, золотыми браслетами… и рабами.

Льеф со свистом втянул воздух и снова выпустил его из ноздрей. Поднёс кубок к губам, но так и не сделал глотка.

Сегодня утром он принёс дары к трону конунга. Конунг Эрик встал со своего места, обнял его и приветствовал как сына. Но всё же Эрик задал вопрос, который заставил Льефа испытать стыд.

– Всю ли добычу ты мне показал, благородный Льеф?

Эрик был мужем высоким и статным. Все соглашались, что не было среди знатных северян более привлекательного и представительного. Густые мягкие волосы его блестели как золото. Сильное тело, умные глаза.

На пиру он был весел, на тинге – красноречив, к друзьям великодушен, а к врагам – суров.

Иными словами, Эрик был красавцем. И хотя имел жену, не одна девушка смотрела с тоской ему вслед.

Льеф смотрел в его бледно-голубые, как чистое небо зимой, глаза, пытаясь угадать, есть ли в словах конунга подвох.

«Он не мог знать.

Наверное, не мог. Да и разве изменит что-то в хозяйстве конунга одна рыжеволоса рабыня? Раненая чужачка и в поле-то работать не сможет».

– Я всё тебе показал, – сказал Льеф, – что достаточно ценно, чтобы тебя заинтересовать.

– Вот как? – Эрик нахмурился, как будто что-то всё-таки проведал.

– Конечно. Ведь не захочешь же ты, чтобы я клал к твоим ногам снятый с убитого башмак? Или другой мешок кожи, такой же бесполезный?

– Пожалуй, так, – Эрик, казалось, развеселился. Он хлопнул Льефа по плечам, и тот перевёл дух. – Ты хороший воин, Льеф. И ты выполнил данный обет, как и твой брат. Вы двое – гордость моя. Не зря я тебя воспитал.

Он крепко обнял Льефа, задержав в объятьях немного дольше, чем тот хотел, но затем отпустил и, взмахнув рукой, приказал:

– Сегодня устроим пир. Пусть женщины достают лучшие яства из закромов! Сегодня с юга вернулся мой сын! И ещё один юноша, которого я люблю не меньше!

Напоследок конунг выбрал себе из добычи лучшие украшения и одарил Льефа наручем, который достал из сундука – как одаривал только лучших из героев, вернувшихся с чужих берегов.

– Носи его, – сказал Эрик негромко, надевая изукрашенный орнаментами обруч на руку Льефа, – и помни меня.

Льеф сглотнул, но ответил лишь кивком.

***

– Сестра моя выткала знамя, и ворон распускал крылья для полёта на том полотне. Удача рода конунгов передалась нашей дружине через её руки, и едва мы высадились на берег, знамя наполнил ветер, предвещавший победу – как всю дорогу наполнял наши паруса! – голос Руна, возвышавшегося над дружинниками, перекрыл шум музыки, и все взгляды устремились на него.

Дружинники, вместе ходившие в поход, по возвращению домой сидели рядом и на пиру. И Рун был во главе их стола, а Льеф – по правую руку от него, хотя на чужом берегу они вместе направляли дружину в бой.

В венах Руна текла чистая кровь, в то время как судьбу Льефа навсегда запятнала судьба его матери, рождённой от рабов.

На плечах Руна лежал шёлковый плащ до пят, вышитый золотом. А сверху стлались волны золотистых, как лучи утреннего солнца, волос.

Льеф отвернулся, предпочитая разглядывать гостей. Он был в таком же плаще из тонкого же шёлка, с искусным шитьём по краю.

Женщины, как велел обычай, расположились за отдельным столом. Самая знатная – во главе, а другие – по бокам от неё. Они тоже сидели по старшинству, как и мужчины, и чем выше положение мужа, тем знатнее считалась и жена. Порядок этот был настолько важен, что нередко из-за него между гостями возникали громкие споры, кончавшиеся смертельной враждой.

Девушки в платьях из льна и шерсти скользили вокруг столов, разнося рога с напитками. Разноцветные юбки их казались всполохами пламени на фоне тёмных одежд мужчин.

Головные повязки покрывали заплетённые в косы волосы. Яркими пятнами выделялись в полумраке алые, шитые золотом ленты. Желая выделиться перед подругами или привлечь взгляд мужчины, каждая по-своему укладывала эти ленты – кто конусом, кто шаром.

Длинные волосы дозволялось носить лишь свободным людям: рабам и женщинам дурного поведения их обрезали.

Лишь светлые кудри считались признаком красоты – такие, как у Руна. Терпимо относились и к каштановому цвету. Любили, правда, и рыжие – подобные шевелюре Тора.

Но чёрные, как у Льефа, считались безобразными. Если же кому-то не везло родиться ещё и со смуглой кожей, а затем борода его оказывалась густой, как у тролля, внешность его служила верным признаком колдовской крови.

Борода у Льефа толком не росла – и когда ему едва исполнилось двадцать, Льеф начал коротко стричь её, оставляя лишь небольшую щёточку вокруг подбородка и губ. Мягкие шелковистые волосы падали Льефу на плечи. Чёрные, как сердце колдуна, они доходили до пояса, и хотя Льеф был довольно красив для полукровки, его шевелюра выдавала происхождение с головой.

Ещё в детстве он чувствовал себя вороном среди голубей. Мальчишки частенько смеялись над Льефом. И только сила помогала разобраться в том, кто прав.

Когда он едва появился на свет, служанки оставили его, завёрнутого в пелёнки, на полу. Он лежал так несколько часов, пока отец решал – что делать с сыном рабыни. И всё же ярл Хальдор поднялся на ноги, подошёл к младенцу и, взяв на руки, уложил к себе на колени. Это значило, что ярл признаёт сына и готов дать ему имя. И тут же няньки захлопотали, отыскивая чаны с водой, чтобы искупать малыша.

***

– И тут брат мой вскочил на борт драккара и, пробежав по вёслам, спрыгнул на берег. Он первый пошёл в бой, и сразу же противники окружили его со всех сторон. Прыжком уклонился он от копья, летевшего в грудь, чтобы тут же нанести удар мечом. И два клинка с такой скоростью плясали в его руках, что казалось, их три, не меньше, – продолжал тем временем Рун.

И Льеф обнаружил, что все взгляды устремлены на него. Он легонько толкнул Руна локтем под ребро, давая понять, что пора сворачивать рассказ, но Рун, ничуть не стесняясь, продолжил:

– Меня самого окружили. Копья и мечи смотрели на меня со всех сторон. Я оттолкнулся ногами от мягкой земли и прыгнул через головы врагов, чтобы тут же нанести удар в спину их вожаку, вот так! – он продемонстрировал приём движением руки, и все взгляды снова обратились к нему. – Я резал и кромсал, и никто от меня не ушёл!

– Льеф, а Льеф! – раздался звонкий голос из-за спины, и Льеф обернулся на оклик.

Перед ним стояла девушка в зелёном льняном платье с рукавами, украшенными шитьём. Плечи её укрывала шерстяная шаль, из-за пояса виднелось множество мешочков и кошельков, а на высокой груди лежали в несколько рядов золотые бусы.

– Сигрун?

Огненные пряди девушки взметнулись вверх, как танцующие вдоль стола языки огня.

– Да, это я. Я ждала, когда вернётся ваш драккар. А вы даже не заглянули ко мне.

– Скажи это Руну, – Льеф вышел из-за стола, чтобы говорить с ней на равных. – Он мчал как бешеный пёс Севера, только бы скорее преклонить колена пред отцом.

– Я заметила, что у него нет времени со мной поговорить, – заметила Сигрун и протянула Льефу рог, наполненный мёдом. – Прими из моих рук. Может, тогда он увидит, что есть на Севере и другие мужчины, кроме него.

Льеф едва заметно улыбнулся и принял игру. Пригубил мёд и попытался вернуть рог Сигрун, но та не взяла.

– А где же твой главный трофей? – спросила она. – Все о нём говорят.

Льеф помрачнел.

– Взял бы её на пир, – добавила Сигрун. – Нечего скрывать. А тут ей не причинили бы вреда.

– Об этом я ещё хотел поговорить, – сказал Льеф. – Думаю, ты видела её.

Брови Сигрун поползли вверх. Она хотела что-то ответить, но не успела – Рун вырос по правую руку от них и, отобрав у Льефа рог, осушил одним глотком.

– Ты не хочешь поздороваться со мной, Сигрун? – спросил он.

– Я уж думала, это ты не хочешь здороваться со мной, – улыбка озарила губы Сигрун, и она повернула голову к рослому викингу, стоявшему рядом так близко, что они касались друг друга плечами.

Льеф кашлянул.

– Я пойду на воздух, – сказал он и, заметив, что никто не услышал его, скользнул прочь.

Миновав ряды гобеленов и толпы веселившихся гостей, он выбрался из пиршественного зала и замер, глядя на простиравшуюся почти до горизонта каменистую равнину и видневшийся у кромки неба сосновый лес.

Веселье в тот вечер его не радовало, и как бы ни старался Льеф слиться разумом с толпой, мысли то и дело возвращались к рыжеволосой чужачке, которую он привёз на корабле.

Кена – так её звали.

Льеф не знал, с каких пор его интересуют имена рабов.

Стоило воину увидеть, как мечутся по ветру огненные косы чужачки, как тонкие пальцы скользят по струнам арфы – и заклятие пронзило его сердце. Одна только мысль о лице пленницы, о её стройном теле, исчерченном варварскими узорами, причиняла Льефу боль. Жаром наливался живот.

– Проклятая саамка… – бормотал он и добавлял про себя: «Только бы никто не узнал». Но похоже, скрыть что-либо от собратьев уже не мог.

Будь воля Льефа, он не приходил бы на тинг и не сгибал колени перед конунгом, а сидел бы сейчас в полумраке и тишине у постели Кены и гладил её рассыпавшиеся по покрывалу волосы.

– Что со мной? – Льеф приподнял к глазам руки, которыми почти ощущал прикосновение мягких волос. – Боги лишили меня ума?

Льеф сильно подозревал, что это так.

Он развернулся и направился к стойлам коней. Пир в самом разгаре, и вряд ли кто-нибудь обратит внимание на отсутствие одного из гостей.

.

Получить полную версию книги можно по ссылке - Здесь


Предыдущая страница Следующая страница

Ваши комментарии
к роману Колесо судьбы. Дочь вождя - Морвейн Ветер


Комментарии к роману "Колесо судьбы. Дочь вождя - Морвейн Ветер" отсутствуют


Ваше имя


Комментарий


Введите сумму чисел с картинки


Партнеры