Разделы библиотеки
Супермен для феминистки - Алина Кускова - Читать любовный роман онлайн в женской библиотеке LadyLib.Net
Супермен для феминистки - Алина Кускова - Скачать любовный роман в женской библиотеке LadyLib.Net
Кускова Алина
Супермен для феминистки
| Предыдущая страница | Следующая страница |
Глава 3 Клади купюры в ридикюль
Толком выспаться на новом месте не удалось. Об этом свидетельствовала отметина от складок подушки на левой щеке. Василиса попыталась от нее избавиться, судорожно растирая лицо ладонью. Но отметина от подушки проявлялась с новой силой. «Ладно, так даже лучше, – решила она, – шрамы должны украшать женщин-феминисток. Пусть видят, что я веду непримиримую борьбу за свободу женских идеалов». Василиса облачилась в строгие черные брюки, накинула темную кожаную куртку и потянулась за своей черной сумкой. «Если бы не радуга на волосах, вполне сошла бы за Черную Вдову», – подумала она, вспомнив знаменитое насекомое, высасывающее у самцов кровь после любовных игр.
Она вошла в офис упругой походкой уверенной в себе женщины, издалека увидела Федора и мимоходом кивнула ему. Тот внимательно проводил Василису взглядом. Она почувствовала это затылком. Женщины, когда им вслед глядят мужчины, этим местом ловят их заинтересованный взгляд. На самом деле именно на затылке должен находиться пресловутый третий глаз, этакая связь с космосом, первозданным миром и самцами. Здесь – самое чуткое нервное окончание. Но Василиса не нервничала. С чего бы ей нервничать? Она не собирается охмурять Федора, он интересует ее только как начальник, босс, не более того. Хотя он очень приятный молодой человек, наверняка женат, имеет троих детей и разводиться не собирается. До чего же все-таки сильно влияние Алевтины! Василиса не должна даже думать о таких вещах. Нужно подумать о работе. Василиса нащупала в кармане куртки найденные в кухонном шкафу сигареты бывшего мужа и толкнула дверь в отдел.
– Привет, девчонки! – Она облокотилась на дверной косяк, как это делал Забелкин, когда хотел ей что-то доказать, и вытащила сигарету с зажигалкой. – Процесс идет, контора пишет? – Василиса затянулась, и колечки дыма поплыли перед изумленными дамами и Кутейкиным, который специально пришел пораньше, чтобы увидеть Василису.
– Ты что?! – Возмутилась подбежавшая к ней Алевтина. – У нас для курения отведено специальное место! Брось сейчас же сигарету!
– И это вместо «…и тебе приятного рабочего дня», – обронила с досадой Василиса и бросила сигарету в мусорную корзину.
Та тотчас заполыхала сине-красным пламенем. Бумаги в ней горели легко и весело, дым, уже не колечками, а выхлопами стал заполнять кабинет. Раздались визги и крики «Горим!», Кутейкин кинулся к окну, открыл его. В комнату ворвался сквозняк, который раздул пламя еще больше. Оно перекинулось на близлежащий стол.
– Квартальный отчет! – заорала Алевтина и бросилась спасать бумаги.
Кутейкин вскочил на подоконник и поглядел вниз. Прыгать он не стал – или испугался еще больше, или не успел. Подоспевший с конфискованным у уборщицы ведром воды Федор спас корзину и отчет.
– Что тут у вас случилось?! – он повернулся к Алевтине.
Алевтина, не желая выдавать подругу, развела руками. Василиса решила, что она не станет бояться представителя мужского пола, юлить перед ним и оправдываться. Она сказала просто:
– Я работать начала. С огоньком.
– С почином вас, Эллис, – буркнул Федор, достал платок и сунул ей в руки.
После этого он нахмурился и пошел к выходу. Василиса кисло поглядела ему вслед. Почувствовал ли он это затылком? Скорее всего, нет. Мужчины – толстокожие создания, третий глаз у них полностью недоразвит или близорук.
Василиса воспользовалась платком начальника и стала стирать сажу с лица. Сейчас она была похожа на атаманшу-разбойницу: шрам, копоть и ярко-красная помада. Зачем она накрасила губы так ярко? К саже вполне бы подошел более блеклый цвет.
– Когда ты начала курить? – поинтересовалась Алевтина, вытирая воду со своего стола.
– Сегодня, – вздохнула Василиса, – бросила тоже сегодня. Можешь передать ему, – она указала кивком на дверь, которую только что с обратной стороны закрыл Федор, – пожаров больше не будет.
– Ну почему же? – Кутейкин спрыгнул с подоконника. – А лично мне понравилось.
Эллочка глупо захихикала.
– Я серьезно, – вкрадчивым голосом насаждал свое мнение Кутейкин, – мне очень понравилось. – Он выразительно поглядел на Василису. – Эллис, вы придали мне такой заряд бодрости!
Он попытался сделать пару шагов в ее сторону. Василиса отвернулась.
– Итак, – заявила она, совершенно не обращая на Боба Кутейкина никакого внимания, – что я должна сегодня еще сделать?!
– Вы и так уже много для нас сделали, – сказал уязвленный невниманием Кутейкин, направляющийся к двери, – пожар, потоп… Еще парочку землетрясений, и вы свободны.
Под дружный хохот довольных шуткой сотрудниц Алевтина сунула в руки Василисы пакеты и стала объяснять, где какой из филиалов находится. На всякий случай она написала на бумажке адреса. Василиса взяла бумажку, сунула ее в карман и с гордым видом удалилась, пообещав сотрудницам обязательно вернуться. Те вздрогнули и натянуто улыбнулись. Алевтина поглядела на нее сочувственным взглядом и бросила пару слов в ее защиту:
– Девчонки, она сегодня просто не выспалась! Обычно Эллис совсем другая: тихая, спокойная…
– В тихом омуте, Алечка, – заметила Татьяна, – черт-те что водится.
– Черти водятся, черти, а не черт-те что, – обрадовалась Эллочка. – Честное слово, она мне нравится! – заявила она, когда за Василисой закрылась дверь. – Как она на Федора!
– Как? – не поняла Татьяна.
– В том-то и дело, что никак! Я бы так не смогла.
В автобусе была сильная давка. Одна общественная транспортная единица сошла с рейса по причине поломки двигателя, и среди пассажиров сразу же возникла давка. Василису давили со всех сторон. Она крепко прижала к себе сумку с пакетами и стойко принимала удары судьбы. Но вместе с ударами она неожиданно почувствовала на себе чьи-то потные лапы. Она поглядела на соседа, дышащего ей под мышку, – подвыпивший мужичок тщетно пытался ущипнуть ее за бок. Его подводила нечеткая координация движений и тряска. Василиса, прилагая неимоверные усилия, освободила одну руку и дала ею затрещину нахалу. Тот оскорбился, что его домогательства пришлись Василисе не по вкусу, и принялся орать на весь автобус, что она лесбиянка. Законченная, на которой негде ставить пробы!
– Нормальным мужикам, – агитировал он на весь салон, – деваться некуда! Куда ни ткни пальцем – одни лесбиянки и феминистки! Потом все удивляются, отчего рушатся семьи. Вот от того самого и рушатся!
Народ стал недовольно озираться на Василису.
– Небось разведенная! – продолжал мужик. – Пальцем ее не тронь. Цаца какая нашлась. Замужняя баба все бы стерпела, она и не к такому привыкшая. Ездят тут всякие брошенки!
– Ох, от них спасения нет! – поддержала его одна старушка. – У меня и внучка в лесбиянки пошла. Что делается, люди добрые!
– Сколько можно повторять! Да не в лесбиянки, мама, а в лингвистки!
– Какая разница, – возмущалась старушка с мужиком на пару, подзуживая остальных, – все они одним миром мазаны.
Василиса поняла, что через пару остановок над ней устроят суд Линча, не стала дожидаться и заработала локтями к выходу. «Да, – подумала она, – в нашей стране нелегко приходится женщинам нетрадиционной ориентации и разведенным дамам». Ее кольнула оброненная мужичком фраза о том, что она – брошенка. Как только он догадался? На ней что, это написано большими буквами? Может, на том месте, где ей не видно? Василиса подошла в витрине магазина и повернула к ней свою спину. Ничего нет, кроме вполне приличной фигуры, которую действительно есть за что ущипнуть. Что же, теперь всем подряд позволять себя щипать? Что она, суповая курица?
С такими мыслями она протопала пару кварталов. У многоэтажки, где располагались офисы, Василиса остановилась. Она решила удостовериться, что это именно тот дом, который ей был нужен. Она полезла в карман, но бумажки с адресами не обнаружила. Что теперь делать? Звонить Алевтине и признаваться, что она Маша-растеряша? Вот уж как обрадуется ее очередному промаху Кутейкин! Как он начнет трезвонить на каждом углу, что она глупая, никчемная работница. Тетеха и дура набитая. Нет, звонить она не станет. Это она сделает только в крайнем случае. Что-то же она должна помнить из того, что ей говорила Алевтина? Бумажка была лишь шпаргалкой. Конечно, жалко, что она выпала или ее вытащили в автобусной давке, хорошо, что сумка с пакетами цела…
Пакеты – те же самые конверты, только большие и без марок. Но на них что-то написано! Василиса залезла в сумку и достала один из них. Действительно, на них написаны адреса! Она зря волновалась. Василиса сверила улицу и номер дома. Офис оказался не в многоэтажке, а рядом с ней, в маленьком, на первый взгляд совершенно необитаемом, доме.
– Что, трудоголики, не ждали?! – Она добродушно приветствовала сидящего в кабинете бугая, вместо которого ожидала увидеть менее агрессивную личность, и осеклась, – я Василиса, из главного. Вам – счет-фактура к оплате.
– От главного? – бугай сощурил глаза. – Василиса, говоришь. Ну, и сколько нужно? – Он вгляделся в цифры на бумаге с гербовой печатью, перевернул ее другой стороной. – Это в чем? В долларах? – Василиса пожала плечами. Он открыл сейф и принялся отсчитывать купюры, – держи счет, коза. Хороша твоя фактура, заглядывай на огонек.
«Надо же, – подумала Василиса, – и этот уже знает про пожар, издевается, небось, позвонили, предупредили…»
– Клади купюры в ридикюль, будет не так заметно, – посоветовал бугай Василисе, глядя, как она рассовывает пачки по карманам. – Скажи шефу, остальное после получения товара.
И он, игриво улыбаясь и дыша перегаром, ущипнул Василису за бок. Что можно было ожидать от бугая? Василису так перекосило, что тот резко отдернул руку и сделал вид, что ничего не произошло. Та не стала с ним объясняться, а решила, что в следующий раз ни в коем случае не приблизится к нему ближе, чем на пару метров. В следующий раз она встанет у двери, за которой спрячет часть своего тела, и оттуда протянет бугаю документы. Потом кинет сумку, кивком головы укажет, что в нее следует сложить всю сумму и кинуть ей обратно. В каком-то кино она видела подобную сцену. Правда, там таким образом грабили банк. Нелегко приходится грабителям и курьерам.
В очередной офис, адрес которого был указан на втором конверте, Василиса так и вошла – одним боком, оставив другой в коридоре. Вместо бугая там сидела очаровательная секретарша и махала длиннющими ресницами. Василиса прикинула, на что та могла быть способна, – девица казалась совершенно безобидной. Но за соседней дверью непонятно кто находился, оттуда слышались грубые мужские голоса. Василиса не стала рисковать и бросила девице сумку.
– Бери, там пакет со счетом, – приказала она ей, – я Вас… Эллис из главного офиса.
Секретарша изумленно махнула ресницами и углубилась в сумку.
– О! – Она вытащила пачку зеленых банкнот.
– Чего «о»?! – поторопила ее Василиса. – Клади такие же!
– А? – девица использовала в своем лексиконе одни междометия.
– Чего «а»? – возмущалась Василиса, понимая, что сейчас из соседнего кабинета выйдет очередной бугай и начнет ее щипать. Она поняла, что мужчины сегодня сговорились, у них сегодня праздник такой – День щипачей, а она – жертва их хмельного безумия. – Клади то, что по счету полагается!
Девица вытаращила глаза:
– У нас не полагается наличкой, – пролепетала она, – у нас безналичные расчеты с поставщиками.
Василиса решила не тратить с ней даром время. Возможно, Алевтина ее забыла предупредить, у кого следует собирать деньги, а у кого нет. Алевтина сказала, что нужно только разнести документы. Она и разнесет. В очередном офисе также отказались заплатить наличными. Вместо разукрашенной секретарши там восседала серьезная пожилая дама, которой Василиса сразу поверила. Нельзя так нельзя. Она и не настаивает.
– Все! – Довольная Василиса кинула сумку на стол Алевтины. – Разнесла по всем трем адресам.
– Молодчина, Эллис, – обрадовалась та за подругу, – завтра съездишь еще в парочку офисов, а там можно сделать перерыв.
– Куда деньги сдавать? – небрежно поинтересовалась Василиса, открывая сумку.
Алевтина заглянула туда и медленно осела за свой начальственный стол.
– Ты что, – зашипела она Василисе, – ограбила какого-то олигарха?! Я надеюсь, страна не лишилась героя бизнеса. – Некоторое время она оторопело глядела в открытую сумку, видно, подсчитывая, сколько там лежит, после чего вскочила со стула и поволокла Василису в коридор, прихватив деньги с собой. – Где ты это взяла?! Где ты их взяла?! Где ты столько взяла?!
– Тебя что, заело? – Василиса не поняла, почему сердится подруга. – Ты сказала, чтобы я съездила по адресам и развезла счета-фактуры. Я съездила и развезла.
– Но откуда деньги?!
– Они заплатили наличкой. Понимаешь, у некоторых безналичный расчет с поставщиками, а этот сразу дал наличными. И сказал, что даст еще.
Алевтина схватилась за голову. Ясно, что ее подруга впуталась в историю. Ну, где могли раздавать тысячи долларов? В каком благотворительном фонде могли дать этой дурехе такие деньжищи? Алевтина поглядела на Василису. Вид вполне приличный, даже привлекательный, симпатичная деваха, не испорченная образованием… А! Они ее купили! Теперь ее обяжут работать на сутенера! Сколько же ей отрабатывать такую сумму?
– Где ты была? Ты подписывала там какой-нибудь документ?
Василиса мотнула головой. Она честно рассказала подруге, что потеряла бумажку с адресами и пошла сначала по памяти, потом по надписанным на пакетах улицам. Сразу нашла все три офиса, отдала пакеты, в одном какой-то бугай дал ей эти деньги. И пообещал, что добавит еще. Василиса догадалась, что сделала что-то не так, но обиженно надулась.
– Какой бугай, как он выглядит? – Алевтина поняла, что подруга попросту зашла не в ту контору.
– Ты прекрасно знаешь, – ерепенилась Василиса, – что я принципиально не разглядываю мужчин. Они меня интересуют как объекты работы, а не как личности.
– Заинтересуешься, – сказала Алевтина, – когда один такой объект начнет душить тебя в темном переулке и требовать свою наличность.
У Василисы защекотало в правом боку, как раз там, где ее касались пальцы бугая. Ей стало, как написали бы в дамских романах, весьма дурно. Но она не стала падать в обморок – это смешно бы смотрелось со стороны, где-то там маячил Федор, а просто вяло поинтересовалась:
– И что теперь делать?
– Вернуть назад! – недолго думая, решила Алевтина. – Нам вполне хватит денег Забелкина. По крайней мере, он душить не станет. Хотя, кто знает, может, убьет сразу.
Разборки затягивались. Мотя не признавался, куда девал десять тысяч зеленых. Вместо того чтобы честно сказать, что проиграл их в своем любимом казино, он плел какую-то историю о наглой девице, заявившейся к нему среди бела дня в офис и сказавшей пароль.
– Что, – орал на Мотю шеф, – она так и сказала: «Что, сволочи, не ждали?!» Она так и сказала?! Откуда она узнала пароль?!
Мотя разводил волосатыми руками и в который раз корил себя за легкомыслие. Вместо того чтобы щипать девицу, нужно было с ней ближе познакомиться. А то эта наглая фурия сделала вид, что возмущена, и выскочила за дверь, а он не успел даже спросить, как ее зовут.
– А! – вспомнил Мотя. – Она сама сказала, что ее зовут Василиса!
– Фуфло толкаешь, – злился шеф, – это не Василиса, а Василий должен был прийти к тебе в офис среди бела дня, пнуть ногой дверь и сказать пароль: «Что, сволочи, не ждали?!» И ты должен был ему, а не какой-то мифической Василисе, отдать десять косарей.
– Она пришла, пнула и сказала. – Мотина рука, нервно подергиваясь, наткнулась на пакет. – Вот! Она принесла с собой этот пакет, а там был счет! – В его руках действительно показалась бумажка с печатью.
Шеф взял листок и внимательно прочел. Глаза его лукаво заискрились, как у кота, увидевшего рядом с собой откормленную аппетитную мышь.
– Правду говоришь? Это ее фирма? И зовут ее Василий, тьфу, Василиса. Если так, то дело не стоит выеденного яйца! Если сегодня твоя Василиса не вернет деньги, – шеф красноречиво резанул воздух у своего горла. Мотя подобострастно кивнул головой.
В этот момент дверь распахнулась от удара ноги. В комнату ворвалась раскрасневшаяся Василиса и с криком: «Что, сволочи, не ждали?!» – бросила на Мотин стол пакет с деньгами. Пока ошарашенные неожиданным визитом мужчины соображали, что делать, Василиса вырвала из рук шефа счет, отскочила назад и выбежала на улицу.
– Что это было? – прохрипел шеф сдавленным от испуга голосом.
– Эта, как ее там, Василиса! – Мотя развернул пакет, там лежали его деньги. – А ты не верил. Я же сказал: пришла, пнула, сказала пароль.
– Да, – шеф почесал лоб, – конкуренты не дремлют. Нужно найти эту Василису и проследить за ней. С кем поддерживает связь, кто ее послал. И проверь все «жучки» в этой комнате! Какая оперативность. Только поговорили, а они уже действуют. Только почему так странно?
– Ну, и как? – поинтересовалась, переминаясь с ноги на ногу, замерзшая Алевтина. – Как он тебя встретил? Обрадовался? Поблагодарил, что ты ему все вернула? Задушил в объятьях?
– Еще чего, – отмахнулась Василиса, – дала бы я ему себя душить. Ты же знаешь, я мужчин игнорирую. Я так перепугалась – там еще один такой же бугай был, – что заорала первое, что пришло в голову. Как раз то, что кричал обычно Забелкин, когда возвращался под утро с очередной презентации.
– Подействовало? – участливо спросила подруга.
– Еще как, – засмеялась Василиса, позволившая себе немного расслабиться, – стояли как парализованные. Бандиты какие-то, честное слово. И как только я могла их перепутать с нашими сотрудниками?
– Ничего, ничего, – милостиво ответила Алевтина-начальница, – первый блин всегда комом. Первый рабочий блин, то есть день, комом.
– У меня теперь все впервые: работа, внешность, диван. Правда, в нем одни комки, – рассуждала Василиса. – Хотя… нет. Внешность действительно подействовала. Не на Федора, а в большей степени на меня саму. Я себе, Алька, очень нравлюсь. Уверенность появилась в своих силах, упорство в достижении цели, наглость. И чего я раньше сидела клушей?!
Не ходите, девки, замуж рано. Зачем вешать на себя хомут? Чтобы каждый день стирать его рубашки, от которых за версту несет свежестью туалетной воды а-ля морской бриз и потного тела вперемешку? Будто он специально потел у моря. Лучше вместо этого полежать на диванчике с занимательной книжкой-антидепрессантом в руках и посмеяться над похождениями незадачливой искательницы приключений. Василиса вздохнула, вспомнив про маленькую софу, на которой ей теперь придется лежать вечерами. Следом за ней перед ее глазами проплыли мягкие тапочки из овечьей шкурки. И она потянула приятельницу в заветный магазин. Алевтина сопротивляться не стала. Напротив, она предложила купить не тапки, а сапоги-ботфорты, пару туфель для вечеринок и одни босоножки для пляжных прогулок. Слушать возражения Василисы по поводу того, что до пляжных прогулок впереди еще минимум полгода, она не стала и потянула ее к разноцветному прилавку. Как сорока, Алевтина кинулась на золотые босоножки, состоящие из пары ремешков, утыканных стразами.
– Бери, не пожалеешь, – советовала она Василисе, – новогодние праздники поедем отмечать на Гаити, Таити или Гваделупу какую-нибудь!
– Может, в Крым? Там более спокойная обстановка. И вообще, до Нового года еще дожить нужно. Учитывая сложившиеся обстоятельства, у меня мало шансов. Забелкин, – и она кивком головы указала на Алевтинину сумку, – мне не простит растраты собственных сбережений. Куплю одни тапки и останусь дома.
– Полчаса назад ты сетовала на то, что отсидела клушей столько лет?! Где твоя намеченная линия поведения? Где начало новой жизни? Снова собралась кудахтать?! Девушка! – Алевтина обратилась к высоченной продавщице. – Какие у вас тут самые дорогие туфли?!
Продавщица в образе довольного жирафа поплыла к ним.
– Вам на какой случай? Если для торжественного бракосочетания, то белый цвет сегодня не моден. Обратите внимание на цвет шампанского…
– Еще чего?! – возмутилась Василиса. – При чем тут я и бракосочетание? У меня, девушка, бракоразведение. Поэтому лично мне тапочки!
– Одноразовые и белые, – съязвила Алевтина, – и она похоронит себя на новой софе.
Но Василиса уже отыскала то, что хотела. Она стояла, крепко прижимая мягкие овечьи шкурки к своему трепетавшему от вожделения телу. Она купит именно их!
– Дайте две пары! – неожиданно заявила Василиса.
– Это бунт против Забелкина, – резюмировала Алевтина, – уважаю. Кстати, забыла тебе сказать, у нас в офисе принято иметь сменную обувь. Тебе ведь придется не только мотаться по филиалам, но и разносить документы по этажам. Федор очень не любит грязных следов на ламинате. – Она подвела притихшую Василису к черным замшевым туфлям с огромной стеклянной пряжкой. Судя по цене, пряжка была из кристаллов Сваровски. А сделал он их из космического хрусталя, за которым специально летал на межпланетном звездолете на другой конец Вселенной. Василиса еще раз вздохнула, пламенно пообещала себе обязательно разбогатеть и вернуть бывшему мужу потраченные деньги. Алевтина, заметившая ее муки совести, при выходе из магазина сказала:
– Настоящая женщина и совесть – понятия несовместимые. Представь себе бабочку, порхающую над летними цветами. Если бы она имела совесть, то, находясь в образе гусеницы, не жрала бы зеленые насаждения, нанося вред природе. И соответственно, не стала бы бабочкой. И не обрадовала бы наш взгляд красотой и изяществом линий, нежным порханием и легкостью движений. Но, к нашему великому счастью, у нее нет совести, чему мы бесконечно рады.
Василиса не понимала, почему она должна была радоваться бессовестной бабочке. Но рациональное зерно в Алевтининой теории все-таки было. Она всегда придерживалась определенной точки зрения: «Женщинам – все, мужчинам – то, что от женщин осталось», строго следя, чтобы ее не увело в сторону. В какой-то мере это было похоже на движение своеобразного феминизма. Василиса долгое время была на другом полюсе жизни. И пока она делала слабые попытки воссоединения этих самых полюсов. Василиса еще раз упрекнула себя в мотовстве, сказала себе, что купила дорогущие туфли не для Федора, а для работы. Кстати, у них очень удобная колодка, в них как в тапочках. При мысли о тапочках Василисе стало весело. Как-никак, у нее теперь есть место, куда будет приятно падать. Как мало нужно женщине для счастья. Всего лишь тапочки.
– Дорогая моя, – перед домом Василису ухватила за рукав куртки старушка-соседка, – к вам неоднократно, прошу заметить, именно неоднократно, приходил молодой человек приятной наружности. Наверняка поэт. Сегодня только творческие личности могут прилично выглядеть. Только они могут выразить ту бурю чувств, что возмущает все пространство…
– Раиса Егоровна, он что, выражался и буйствовал? – Василиса подумала, что к ней приходил Забелкин. Но тот никак не мог походить на поэта. Вот на подпольного химика он похож. Его можно еще перепутать и с разорившимся финансистом. Но чтобы Забелкин был похож на поэта?! – Вы ошибаетесь, Раиса Егоровна.
– Я никогда не ошибаюсь, милочка. Он вас ждал под этим деревом. Поглядите, какое необычное растение он выбрал для вашей встречи!
Василиса обернулась туда, куда показывала старушка. Среди непролазных кустов торчала тощая березка, скинувшая последние листья. Понятно, он хотел придушить ее в этих кустах. Или повесить на березе. На следующий день заголовки газет пестрели бы однообразием: «Она дала дуба у березы!» Какая проза жизни! Вероятнее всего, неизвестный проследил за ней от магазина, где увидел, как она купила тапки. Целых две пары! И решил от нее избавиться.
– Совсем немного, и он запел бы для вас серенаду, – вещала соседка, – но ему кто-то пропел ее по телефону, и он ушел, к сожалению. Но вы, дорогая моя, верьте, он обязательно вернется!
Ужасы возвращаются, как «Дети кукурузы-113».
– С чего вы подумали, что он пришел ко мне? – Василиса хотела сохранить слабую надежду, что Забелкин успокоился, пусть хоть и не вечным сном, но каким-то непостижимым образом. Ведь он говорил ей, что живет с ней из жалости, из сострадания и чего-то там еще. Теперь, по идее, он должен дорожить собственной свободой. Ах, он же дорожит капиталом! Хватился, что половины нет, и пришел выяснять отношения.
– Очень хороший мальчик, из воспитанной семьи, – ворковала старушка.
Василиса вспомнила родителей Забелкина. Жуткие воспоминания. Они бы с удовольствием помогли родному сыночку и принесли веревку с мылом для нее.
– Живет в соседнем подъезде…
Василиса оторвала взгляд от березы. Забелкин переселился к ней поближе?!
– Раиса Егоровна, вы точно ничего не путаете?
– Я никогда ничего не путаю, милочка. Если бы вы не утащили софу к себе в квартиру, то бедному Андрюшеньке было бы на чем вас дожидаться. А так он постоял, постоял, поинтересовался, не видала ли я вас, и ушел.
Если было бы на чем сидеть, Василиса села бы сама. Оказалось, что вместо Забелкина приходил Андрей Степанов, ее одноклассник, друг, старый школьный товарищ. Кстати, совсем даже не старый, но теперь это не имеет никакого значения. Она игнорирует мужчин. Но как игнорировать Степанова? Он так помог ей с диваном. Зачем он ее ждал? Для расплаты? Когда-то он был влюблен в Василису. Неужели, узнав о том, что она прогнала Забелкина, он решил возродить детские чувства?! Поблагодарив внимательную старушку, Василиса поднялась к себе.
Ночь снова оказалась бессонной. Василиса представляла, как она подойдет к Андрею и скажет ему, что ее больше не интересуют мужчины. Он подумает, что она – лесбиянка. А она расскажет ему, как жестоко ошиблась в избраннике, возненавидела всех мужчин… Значит, и его? Она к нему прекрасно относится, зачем врать? Тогда она объяснит ему, что начала новую одинокую жизнь… Он подумает, что она сошла с ума. Василиса разнервничалась, перевернулась на другой бок и упала на пол. Нащупав под собой четыре мягкие тапочки, она улыбнулась и решила ничего не объяснять Степанову. Зачем? Разве она что-то должна объяснять мужчинам и отчитываться перед ними? Пусть мучаются в сомнениях, бьются лбами о ее непробиваемую стену феминизма и стонут от бессилия. Перед ее сонными глазами почему-то проплыл образ Федора с ведром воды. Он не стонал и не мучился, он «резал» ей премиальные.
– Как там называлась ее фирма? – Шеф насупил брови, крутя разодранный пакет в разные стороны.
– «Рога и копыта»? – попытался вспомнить Мотя, поглядывая на надпись на пакете.
– Нет, это было где-то в другом месте, я помню, – недовольно отмахнулся шеф. – Там было как-то по-другому. Адрес запомнил?
– Конечно, – радовался Мотя, – улица Макса Карла, дом 6!
– Ясно, – серьезно сказал шеф, оценивающе глядя в его косоватые близорукие глаза, сведенные к переносице. – Улица Карла Маркса, дом 9. Завтра начнем за ней следить. Чует мое сердце, – шеф схватился за бок, – неспроста она нам пакет с деньгами подкинула, ох, неспроста! Кто бы вернул назад десять тысяч зеленых?! Очень умный человек или дурак. Она – одна из них.
– Так их двое?!
– Точно, дурак.
Получить полную версию книги можно по ссылке - Здесь
| Предыдущая страница | Следующая страница |
Поиск любовного романа
|
Партнеры