Сложные отношения

Доротея Дэрент жила в сельской глубинке, считала себя совершенно непривлекательной и не надеялась на предложение руки и сердца от достойного джентльмена. Но однажды в лесу она встретила невероятно привлекательного незнакомца, оказавшегося богатым и влиятельным маркизом Хейзелмером, к тому же скандальным светским холостяком. Очарованный прелестью девушки, маркиз заключил ее в объятия и поцеловал. Этот поцелуй лишил ее покоя, но и лорд Хейзелмер не мог забыть прекрасную Доротею. И хотя маркиз стал настойчиво ухаживать за нею, мисс Дэрент не могла поверить в искренность его чувств…

Глава 1

Это издание опубликовано с разрешения Harlequin Books S. A.

Глава 1

Доротея прикрыла глаза, наслаждаясь вкусом обласканных солнечными лучами ягод дикой ежевики. Несомненно, это самое восхитительное летнее лакомство, подумала она. Окинув взглядом растущий на поляне куст, разлапистые ветви которого были густо усыпаны спелыми ягодами, Доротея решила, что их вполне хватит на начинку для пирога и еще останется, чтобы сварить варенье. Поставив свою корзинку на землю, она стала методично заполнять ее самыми лучшими ягодами. Пока руки были заняты делом, мысли бродили далеко. Какой же ее сестра, в сущности, ребенок, и это в шестнадцать лет! Именно по ее просьбе Доротея отправилась в лес, растущий на территории соседского поместья. Сесилия, мечтающая полакомиться ежевикой за ужином, сверкая карими глазами и позвякивая золотыми браслетами, упросила-таки сестру отправиться в небольшую экспедицию по сбору лекарственных трав и ягод.

Доротея вздохнула. Удастся ли Лондону усмирить эту головокружительную порывистость ее младшей сестры? Что еще более важно, поможет ли Сесилии поездка в столицу справиться со скукой однообразных серых будней? Полгода минуло с тех пор, как их мать, Синтия, леди Дэрент, простудилась и умерла, оставив двух дочерей на попечении кузена Герберта, лорда Дэрента. Проведя пять долгих месяцев в Дэрент-Холле в графстве Нортгемптоншир, пока адвокаты занимались проверкой завещания, Доротея убедилась, что кузен не станет ни препятствовать их планам, ни помогать их осуществлению. Мягко говоря, Герберт был невыносимо скучным типом, а его жена Марджери – чопорная, прозаичная, совершенно неэлегантная женщина – более чем бесполезной. Если бы не приезд бабушки, появившейся подобно сказочной фее-крестной, одному Богу известно, что бы сестры делали.

Заметив, что в подоле ее платья запутался шмель, Доротея замерла на месте, чтобы получше его рассмотреть. Хорошо, что платье было совсем старым! Хотя тетушка Агнес и настаивала на необходимости носить траур, Доротея отстояла свое право ходить на прогулку в старомодном, кажется сшитом в прошлом веке, наряде зеленого цвета с квадратным вырезом. Корсаж платья выгодно подчеркивал тонкую талию, а широкий подол, лишенный объема из-за отсутствия нижних юбок, так и льнул к стройным ногам. Доротея присмотрелась к крошечным дырочкам, проделанным в материале колючим кустарником.

Выпрямившись, она заново ощутила на себе жар косых лучей солнца, пробивающихся через кроны деревьев и заливающих небольшую поляну. Повинуясь необъяснимому порыву, она поднесла руки к строгому пучку на затылке и стала вынимать шпильки, позволив своим темно-каштановым густым волосам каскадом заструиться до самой талии. Затем она продолжила сбор ежевики.

По крайней мере, она точно знала, что ожидает в Лондоне ее саму, но все же была уверена, что, сколько бы бабушка ни старалась, ей не удастся найти для нее мужа. В больших изумрудных глазах Доротеи засверкали искры. Глаза являлись ее главным – и единственным – достоинством. Все остальные черты представлялись ей ужасно несоответствующими моде. У нее были темные, а не белокурые волосы, и кожа лица имела бледный алебастровый оттенок, а не сливочно-персиковый, как у Сесилии. Хотя к собственному носу у Доротеи не имелось нареканий, она считала свой рот слишком большим, а губы – слишком пухлыми, ведь в свете сейчас все без ума от маленьких, похожих на розовый бутон, ротиков! Кроме того, она была довольно высокой и стройной, что шло вразрез с нынешней модой на пышнотелых красавиц. В довершение всего Доротее исполнилось уже двадцать два года, и она была чрезвычайно свободолюбивой особой. Едва ли девушке вроде нее по силам привлечь внимание великосветского джентльмена! Усмехнувшись, она положила в рот еще одну спелую ягоду.

Переход в разряд старых дев ее ни в коей степени не тревожил. Ее средств вполне хватит, чтобы до конца дней своих вести безбедное существование, поэтому, живя на Мызе, она спокойно относилась к ухаживаниям местных джентльменов, не обделяющих ее вниманием. Ни одному из них не удалось затронуть потаенных струн ее сердца и заставить захотеть сменить независимое существование на солидный статус замужней дамы. Сверстницы Доротеи плели интриги и замыслы, стремясь заиметь желанное кольцо на пальце, но сама она не видела смысла следовать их примеру. Доротея отдавала себе отчет в том, что лишь любовь, это неизвестное притягательное чувство, которое ей еще только предстояло испытать в жизни, могла оказаться достаточно веской причиной, чтобы заставить ее выйти замуж. В действительности она с трудом могла представить себе джентльмена, которому удалось бы убедить ее изменить образ жизни. Слишком долгое время она была сама себе хозяйкой, вольной поступать так, как заблагорассудится, и ей этого было вполне достаточно. Вот ее младшая сестра – совсем другое дело.

Искрящаяся радостью, Сесилия мечтала об иной жизни. Она была совсем юной, но уже живо интересовалась людьми и считала, что замкнутый мирок Мызы слишком тесен для нее. Молодая и красивая, она, несомненно, встретит элегантного представительного юношу, который сумеет дать ей все, о чем она мечтает. Именно для этой цели они и намеревались ехать в Лондон.

Рассеянно глядя на особенно крупную ягоду, Доротея с улыбкой потянулась вверх, чтобы сорвать ее. Ее улыбка тут же погасла, сменившись удивлением, когда сильные руки схватили ее за талию. Не успела она осознать происходящее, как оказалась в чьих-то крепких объятиях. Перед ее глазами мелькнуло смуглое мужское лицо, а в следующее мгновение ее уже целовали безжалостные опытные губы.

На мгновение она совершенно растерялась, но в следующую секунду самообладание вернулось к ней. Она вовсе не была неопытной дурочкой и знала, что полное бездействие с ее стороны позволит ей освободиться быстрее, чем любые действия. Будучи прозаичной и практичной особой, она решила изображать полную холодность.

Но похоже, она серьезно недооценила угрозу. Ее тело отказывалось повиноваться четким командам, посылаемым мозгом. Содрогаясь от ужаса, Доротея почувствовала, как все ее существо затопляет тепло и желание прижаться к незнакомцу, слиться с ним в страстном объятии. Ни один сельский кавалер не осмеливался целовать ее подобным образом! С каждой секундой Доротее все отчаяннее хотелось сдаться на милость этих требовательных губ. Полностью лишившись присутствия духа, она забилась, пытаясь высвободиться. Незнакомец запустил свои длинные пальцы ей в волосы, чтобы удержать голову, и крепче обхватил за талию. Будучи с силой прижатой к телу мужчины, Доротея осознала собственную беспомощность. Из обрывков мыслей, со страшной скоростью проносящихся у нее в голове, она заключила, что ее поработитель не цыган и не бродяга. И вообще человек не местный. Доротее показалось, что он наделен небрежной элегантностью. Она испытывала к нему необъяснимую тягу и опасалась, как бы охвативший ее водоворот эмоций не поглотил ее с головой. Внезапно незнакомец искусно оборвал поцелуй, точно захлопнул дверь.

У Доротеи кружилась голова, когда она, подняв голову, посмотрела мужчине в лицо. Его орехового цвета глаза, в которых плясали веселые чертики, пристально всматривались в ее изумрудные. Охваченная гневом, Доротея размахнулась, чтобы залепить ему звонкую пощечину, но не смогла. Не моргнув глазом, он перехватил в воздухе ее руку и мягко, но твердо заставил опустить.

Незнакомец улыбнулся, глядя в ее прекрасное раздраженное лицо.

– Нет-нет, я не думаю, что готов позволить ударить себя. Откуда мне знать, вдруг вы – дочь кузнеца?

У незнакомца был мягкий, веселый голос, явно принадлежащий образованному человеку. Вспомнив о том, как она, должно быть, выглядит в своем стареньком хлопковом платье и с распущенными по плечам волосами, Доротея прикусила губу, внезапно почувствовав себя очень юной. На щеках появился предательский румянец.

– Итак, – произнес вкрадчивый голос, – если не дочь кузнеца, то кто же тогда?

Насмешливый тон его голоса заставил ее вызывающе вздернуть подбородок.

– Меня зовут Доротея Дэрент. Отпустите меня, сделайте милость.

Рука, обнимающая ее за талию, даже не дрогнула, но между бровями мужчины обозначилась легкая складка.

Доротея едва заставила себя кивнуть. Из-за того, что она стояла так близко к этому мужчине, ей приходилось прикладывать неимоверные усилия, чтобы поддерживать с ним разговор. Ради всего святого, кто же он такой?

Простая констатация факта. На мгновение ей показалось, что она неправильно расслышала. Но это лицо, эти искривленные в надменной улыбке крепкие губы едва ли могли принадлежать кому-то другому, не так ли?

До нее доходили слухи. Они уже жили в Дэрент-Холле, когда их давняя приятельница, леди Мортон, чье поместье было окружено этим лесом, скончалась. Как говорили, внучатый племянник этой дамы, маркиз Хейзелмер, унаследовал Мортон-Парк. В маленьком спокойном графстве эта новость наделала много шума. То, что один из признанных светских аристократов стал хозяином главного поместья, не могло не привлечь к себе повышенного внимания. А то, что этот аристократ – маркиз Хейзелмер, лишь подлило масла в огонь.

Говоря о нем, жена приходского священника неодобрительно поджимала губы.

– Боже мой! Никакая сила не заставит меня познакомиться с подобным человеком! У него же такая скандальная репутация! И это всем известно.

Когда Доротея поинтересовалась, как он завоевал эту репутацию, миссис Мэттьюз, вспомнив, с кем разговаривает, поспешила извиниться и стала обносить гостей печеньем. В другой раз, у миссис Маннерим, Доротея услышала множество обвинений в адрес маркиза: пристрастие к азартным играм, разврат и разгульный образ жизни. Хотя Доротея не была вхожа в высшее общество, наличие здравого смысла всегда являлось одной из сильных сторон ее характера. Раз лорд Хейзелмер до сих пор вращается в свете, размышляла она, значит, слухи о нем, как и обычно, сильно преувеличены. Кроме того, ей было трудно представить, чтобы внучатый племянник глубокоуважаемой леди Мортон мог оказаться безнравственным человеком.

С трудом заставляя себя оторваться от его притягательных ореховых глаз и будто высеченных резцом скульптора губ, Доротея мысленно пыталась составить собственное мнение о маркизе Хейзелмере. Судя по всему, он был еще более опасен, чем о нем думают.

Все ее мысли отражались у нее на лице: первоначальное замешательство сменилось осознанием и, наконец, полным осмыслением. Ореховые глаза сверкнули. Для человека, измученного общением с неиссякаемой вереницей светских красавиц, на жеманных лицах которых никогда не отражалось ни лучика искренних эмоций, было особенно приятно смотреть в такое прекрасное и выразительное лицо.

Он сказал это, надеясь снова увидеть ее румянец, и она его не разочаровала.

Кипя от негодования, Доротея уставилась взглядом в его левое плечо. Ее определенно нельзя было назвать низкорослой, но, стоя рядом с Хейзелмером, девушка едва доходила ему макушкой до подбородка. В таком положении ей было очень удобно смотреть ему на грудь. Скудного опыта Доротеи было явно недостаточно, чтобы подготовить ее к подобной ситуации. Никогда в жизни она не чувствовала себя столь беспомощной!

Отвлекшись, она не заметила, как на губах мужчины, совсем недавно целовавших ее, появилась улыбка.

Собственнический тон его голоса заставил ее снова поднять голову.

– Ах! Так вы в самом деле унаследовали поместье леди Мортон?

Кивнув, он неохотно отпустил ее и незаметно отступил в сторону, не сводя с нее взгляда своих ореховых глаз.

Испытывая облегчение от того, что избавилась от его тесного соседства, Доротея попыталась взять себя в руки. Стараясь вложить в свой голос как можно больше властности, она произнесла:

– Леди Мортон всегда разрешала нам собирать травы и ягоды в ее лесу. Однако так как теперь вы стали новым хозяином…

– Вы можете продолжать собирать их и дальше, – мягко перебил ее Хейзелмер, – когда пожелаете. – Он улыбнулся. – Ну а я постараюсь в следующий раз не спутать вас с дочерью кузнеца.

Сверкая зелеными глазами, Доротея небрежно присела перед ним в реверансе.

– Благодарю вас, лорд Хейзелмер! Я обязательно предупрежу Хэтти.

Это замечание явно сбило его с толку, чего она и добивалась. Она отвернулась, чтобы забрать свою корзину. Девушка еще не до конца привела в порядок мысли после их поцелуя, поэтому сочла за лучшее поскорее ретироваться. Иногда отступление тоже может считаться проявлением отваги. Но насчет лорда Хейзелмера она крупно просчиталась.

Намеревавшаяся было постыдно сбежать, Доротея замерла на месте и, пытаясь собрать остатки самообладания, едко ответила:

Она неотрывно смотрела ему в лицо, на котором появилось насмешливое выражение. Расхохотавшись, он протянул руку и схватил корзину за ручку, лишив Доротею возможности ускользнуть.

– Полагаю, мы квиты, мисс Дэрент, поэтому не нужно спасаться бегством. Ваша корзина заполнена лишь наполовину, а на кусте осталось еще много ягод. – Ореховые глаза изучающе рассматривали ее, а улыбка обезоруживала. Почувствовав, что Доротея колеблется, он продолжил: – Знаю, что вы не можете до них дотянуться, зато я могу. Если вы будете стоять здесь, подняв корзину повыше, мы скоро доверху заполним ее ежевикой.

Доротея поняла, что ей не хватает опыта общения, чтобы и дальше оставаться в компании этого джентльмена. Она была столь неискушенной, что совершенно растерялась, не зная, как поступить. Жена священника посоветовала бы ей немедленно уйти, а собственное любопытство подстрекало остаться. Но даже если бы девушка захотела уйти, едва ли этот властный человек позволил бы ей это сделать. Кроме того, он уже поставил ее у куста, заставив держать корзину, которую в этот самый момент заполнял отборными ягодами. Уйти в таких обстоятельствах было бы просто невежливо. Размышляя таким образом, Доротея решила остаться на месте. Пользуясь случаем, она повнимательнее присмотрелась к своему новому знакомому.

Первоначальное впечатление о его сдержанной элегантности сложилось у нее благодаря безупречному покрою его охотничьего сюртука. Теперь же она не могла не отметить, что не одежда, но широкие плечи вкупе со стройным, мускулистым телом придавали ему вид мужественный и сильный. Его черные волосы были коротко острижены по последней моде и слегка завивались надо лбом. Орехового цвета глаза смотрели открыто и прямо. Аристократический нос, крепкие губы и подбородок указывали на то, что их обладатель привык властвовать. Ей уже довелось увидеть, как улыбаются эти глаза и губы, придавая своему владельцу гораздо менее неприступный вид. Доротея решила, что его улыбка производит совершенно разрушительное действие на юных леди, более впечатлительных, чем она сама. Кроме того, его окружала аура притягательности, о которой не стала бы говорить ни одна высокородная леди. Памятуя о репутации маркиза Хейзелмера, Доротея тем не менее не находила в его облике ни следа легкомысленности. А его поступки, напротив, ясно свидетельствовали о том самом огне, без которого, как известно, не бывает дыма.

Верно истолковав ход мыслей Доротеи, Хейзелмер тайком наблюдал за ней краешком глаза. Какой же она была жемчужиной! Классические черты лица в обрамлении роскошных темных волос сами по себе привлекали внимание. Но глаза! Подобные огромным изумрудам, чистым и искрящимся, они отражали ее мысли и манили к себе. Он уже отведал на вкус ее губы – нежные и податливые, восхитительно чувственные – и теперь испытывал к ним явное влечение. Эта девушка была очень привлекательной особой, но если он рассчитывал на продолжение их знакомства, впредь нужно будет вести себя более осторожно.

Забрав у Доротеи заполненную доверху корзину, он поднял свое лежащее в траве ружье и, заметив появившееся на лице девушки неуверенное выражение, пояснил:

– А теперь я провожу вас домой, мисс Дэрент. – Усмехаясь про себя, он заговорил прежде, чем она начала протестовать: – Нет-нет, не спорьте. В социальной среде, к которой я принадлежу, не принято, чтобы молодая девушка разгуливала в одиночестве.

От его слов, произнесенных ханжеским тоном, у Доротеи гневно заблестели глаза. С тактикой лорда Хейзелмера ей было ужасно трудно тягаться. Так и не придумав никакой отговорки или иного способа поколебать его решимость, она неохотно зашагала по тропинке рядом с ним.

– Кстати, – предпринял он попытку завязать разговор, причем так, чтобы заставить ее оправдываться, – удовлетворите мое любопытство. Почему вы бродите в лесу одна, без какой-либо хотя бы самой слабоумной компаньонки?

Доротея ожидала, что он задаст ей этот вопрос, именно потому, что у нее не было на него ответа. Да этот предосудительный тип просто дразнит ее! Стараясь вести себя спокойно и не выказывать раздражения, она ответила:

– В округе меня хорошо знают. К тому же я уже далеко не юная мисс, нуждающаяся в постоянном присутствии дуэньи. – Она сама не поверила такому нелепому объяснению.

– Дорогое дитя, ну не настолько же вы стары! Вам явно необходим внимательный спутник.

С этим Доротея едва ли могла поспорить. Все еще испытывая досаду и забыв об осторожности, она сболтнула первое, что пришло ей в голову:

– В будущем, лорд Хейзелмер, если мне снова захочется прогуляться в вашем лесу, я непременно возьму с собой компаньонку!

– Очень мудрое решение, – произнес он низким голосом.

Незнакомая со значением различных оттенков его голоса, Доротея, ни секунды не задумываясь, резонно заметила:

– Хотя и не вижу в этом необходимости. Вы же сами сказали, что в следующий раз не спутаете меня с деревенской девушкой.

– А это означает, – провокационным голосом, от которого у Доротеи мурашки побежали по спине, продолжил Хейзелмер, – что в следующий раз я буду точно знать, чьи губки целую.

– Ах! – воскликнула она и, остановившись, гневно воззрилась на него.

Рассмеявшись, он провел по ее щеке своим длинным пальцем, чем лишь усилил ее гнев.

– Повторяю, мисс Дэрент, вам необходима компаньонка. Не рискуйте гулять в моем лесу в одиночестве. Неужели местные кавалеры не сказали вам, сколь вы прекрасны, несмотря на преклонные года?

Доротея никак не могла заставить себя оторваться от его ореховых глаз. От его смеха ей стало не по себе, но никакого подходящего ответа в голову не приходило. Испытывая одновременно досаду, злость и головокружение, она резко развернулась и зашагала по тропинке дальше. Подол платья при этом яростно хлестал ее по ногам.

Глядя на ее мрачное, как туча, лицо, Хейзелмер улыбнулся еще шире. Он покопался в памяти, вспоминая все, что перед смертью сообщила ему двоюродная бабушка, и выискивая какую-нибудь безопасную тему для разговора.

– Как я слышал, вы недавно потеряли маму, мисс Дэрент. Припоминаю, что моя бабушка упоминала, будто вы живете с родственниками на севере.

Сделав это многообещающее замечание, Хейзелмер сильно просчитался. Повернувшись к нему, Доротея, сверкая зелеными глазами, воскликнула, забыв о правилах хорошего тона, запрещающих леди отвечать на вопрос джентльмена встречным вопросом:

– Так вы виделись с ней до того, как она скончалась?

Прозвучавшее в ее голосе недоверие укололо его.

– Хотите верьте, хотите нет, мисс Дэрент, но я часто навещал свою двоюродную бабушку, к которой питал нежные чувства. Однако я никогда не задерживался дольше чем на день, поэтому неудивительно, что ни вам, ни остальным жителям графства ничего об этом не известно. Я провел три дня у ее постели, прежде чем она скончалась, а так как я являюсь ее наследником, она рассказала мне о живущих по соседству семьях.

Заслышав это объяснение, Доротея покраснела, однако не отвернулась в смущении, как поступила бы на ее месте другая девушка, но посмотрела Хейзелмеру прямо в глаза.

– Видите ли, мы с ней были добрыми друзьями, и меня очень печалит то, что я никогда ее больше не увижу.

Секунду Хейзелмер смотрел на нее ореховыми глазами, затем потупился.

– Бабушка скончалась во сне, не страдая. Принимая во внимание то, сколько боли выпало на ее долю в последнее время, смерть можно считать избавлением от мук.

Пытаясь как-то оживить беседу, Хейзелмер поинтересовался:

– Вы с сестрой планируете жить на Мызе до скончания веков?

На этот раз его старания увенчались успехом. Лицо Доротеи прояснилось.

– Нет-нет! В начале будущего года мы отправимся к нашей бабушке, леди Мерион.

Гермиона, леди Мерион, прежде называвшаяся вдовствующей леди Дэрент, ворвалась в леденящий душу Дэрент-Холл подобно летнему ветерку, принесшему с собой теплое очарование Лондона. Тут же взяв все под свой контроль, она отправила Доротею и Сесилию – а с ними и тетушку Агнес, старую деву, номинально являющуюся их компаньонкой, – на Мызу, находящуюся в сельской глуши Хэмпшира, где они могли бы спокойно пожить до окончания годового траура по матери. А через шесть месяцев, то есть в феврале, сестрам предстояло переехать к бабушке в Лондон, на Кэвендиш-сквер, препоручив свою дальнейшую судьбу в ее опытные руки. Подумав об этом, Доротея усмехнулась:

– Она намерена вывести нас в свет. – Заметив, что Хейзелмер удивленно вскинул брови, девушка поспешила пояснить: – Сесилию считают очень красивой. Мне кажется, она сумеет сделать хорошую партию.

Эта тема была для Доротеи болезненной. Ей показалось, что в ровном голосе собеседника прозвучали ироничные нотки, поэтому ответила более категорично, чем ей того бы хотелось:

– Едва ли я гожусь для брака. Я намерена отлично провести время в столице, осматривая достопримечательности и, смею признаться, наблюдая за окружающими меня людьми.

Подняв голову, она удивилась тому, сколь внимательно Хейзелмер смотрит на нее своими ореховыми глазами. В следующее мгновение он улыбнулся ей загадочной улыбкой. Она не поняла, сделал ли он это намеренно или просто в ответ на собственные мысли. Тут ей пришла в голову интересная мысль.

– Как мне кажется, все сливки Лондона с ней знакомы. Ну а в моем случае она является близкой приятельницей моей матушки.

– Прошу вас, расскажите мне, какая она? – Видя, что озадачила собеседника своими словами, Доротея поспешила объяснить: – Понимаете ли, я не встречалась с ней с детства, за исключением одного-единственного раза, когда она приехала в Дэрент-Холл, чтобы сообщить, что скоро мы отправимся в Лондон.

Хейзелмер отдавал себе отчет в том, что это был самый странный в его жизни разговор во время прогулки с хорошенькой молодой девушкой. Он помог ей переступить через невысокое заграждение и повел по аллее, обдумывая, что рассказать о леди Мерион.

– Что ж, ваша бабушка всегда являлась законодательницей моды, а еще у нее имеются прочные связи со всеми старыми сплетницами, к которым в столице внимательно прислушиваются. Она очень дружна с леди Джерси и княгиней Эстерхази, которые являются покровительницами клуба «Олмак». Вам нужно непременно заполучить туда приглашение, если хотите вращаться в свете. Но вам легко удастся это сделать. Леди Мерион чрезвычайно богата, она живет в особняке на Кэвендиш-сквер, доставшемся ей после смерти второго мужа, Джорджа, лорда Мериона. Если мне не изменяет память, это случилось лет пять назад. А замуж за него она вышла через несколько лет после кончины вашего дедушки. Она – та еще фурия, да еще и ярая поборница морали в придачу, поэтому не советовал бы вам разгуливать по Лондону без сопровождения! С другой стороны, у нее отменное чувство юмора, и она очень добра и великодушна по отношению к своим друзьям. В некотором роде эту даму можно назвать эксцентричной, и она редко покидает столицу, разве что захочет навестить каких-нибудь приятельниц в сельской глубинке. В общем, едва ли найдется леди, которая лучше вашей бабушки сможет представить вас с сестрой высшему обществу.

Обдумав эту краткую биографию, Доротея уныло заметила:

– Вы совершенно правы, – подтвердил Хейзелмер.

Они остановились на лужайке ярдах в ста от ворот в высокой каменной стене. Доротея потянулась к своей корзине.

– Тогда здесь мы с вами и распрощаемся, – поспешно ответил Хейзелмер.

Он вызвался проводить Доротею до дома лишь потому, что стремился подольше побыть в ее обществе, но вовсе не хотел, чтобы кто-нибудь увидел их вместе. Ему было отлично известно, что это породит нежелательные слухи и досужие домыслы. Хейзелмер взял руку девушки, поднес к губам и поцеловал, наслаждаясь зрелищем ее сверкающих от гнева зеленых глаз и восхитительной краски смущения, вспыхнувшей на щечках от его улыбки.

– Не забывайте моего предупреждения! Если не хотите впасть у бабушки в немилость, не разгуливайте по Лондону без компаньонки. Молодые леди, которые так поступают, недолго остаются в одиночестве. Всего доброго, мисс Дэрент.

Она быстро шла по парку, впервые не замечая пьянящего аромата пышно цветущих вокруг цветов. На тропинке лежала длинная вечерняя тень, отбрасываемая старинной крышей Мызы. Доротея прошла в прихожую. Прохлада, царящая под тускло освещенными каменными сводами, приятно остужала разгоряченные щеки. В коридоре послышались торопливые шаги горничной. Открыв дверь, Доротея впустила ее.

– Отнесите, пожалуйста, ягоды кухарке, Дорис. А потом разложите таволгу^[2] сушиться.

Взмахом руки Доротея указала на лежащую на скамье деревянную раму с растянутыми на ней муслиновыми полосками.

Тут в голову ей пришла еще одна мысль, и она добавила:

– А еще скажите, пожалуйста, тетушке, что я решила прилечь до ужина. Боюсь, длительное пребывание на солнце не пошло мне на пользу. – «Или, вернее, длительное пребывание с маркизом Хейзелмером», – раздраженно подумала она.

Ей удалось незамеченной миновать коридор и даже подняться по лестнице. Наконец, она осторожно закрыла за собой дверь своей спальни и забралась на подоконник.

Глядя на раскинувшийся внизу парк, Доротея пыталась привести мысли в порядок. Какая глупость! Из дома она вышла, будучи уверенной в себе и в окружающем мире двадцатидвухлетней девушкой, а вернулась, чувствуя себя так же, как, должно быть, чувствовала бы себя Сесилия, если бы сыну сквайра вдруг вздумалось строить ей глазки. И дело было вовсе не в том, что Доротею никто никогда прежде не целовал. Она гневалась на обладателя ореховых глаз. Очень внимательных ореховых глаз. Следующие десять минут Доротея провела, читая самой себе строгую лекцию о том, как неразумно завязывать отношения с распутником.

Подбодрив себя таким образом и призвав на помощь логическое мышление, она стала анализировать произошедшее. Несомненно, ей следовало бы, кипя от негодования, назвать маркиза сладострастным развратником, но, будучи честной с самой собой, она понимала, что частично винить в случившемся следовало ее неподобающий наряд. Более того, она подозревала, что молодой леди, внезапно оказавшейся в объятиях маркиза Хейзелмера, поступить нужно было совсем не так, как поступила она. В свою защиту она могла сказать, что, лишись она чувств прямо у него на руках, заставила бы его ждать, пока она очнется. Тогда ситуация была бы еще более печальной. Следуя этому ходу мыслей, Доротея убедила себя, что, после того как лорд Хейзелмер отпустил ее, между ними не произошло абсолютно ничего предосудительного. В действительности он даже снабдил ее ценными сведениями о ее собственной бабушке.

А вот события, имевшие место до этого, продолжали ее тревожить. Она провела пальцами по губам, слегка припухшим от поцелуев маркиза. Она до сих пор ощущала, как к ней прижимается его крепкое тело. Часы на лестнице пробили четверть четвертого. Доротея решительно загнала мысли о событиях нынешнего дня в самый дальний уголок сознания. Она была более чем уверена, что к завтрашнему утру Хейзелмер уже напрочь забудет о ее существовании.

Сняв свое старенькое платье, Доротея облачилась в тщательно отглаженный муслиновый наряд с мелким цветочным рисунком, предназначенный специально для теплого вечера. Мысленно она прикидывала, велики ли ее шансы встретить маркиза снова. Будучи отлично осведомленной о привычках местного общества, она заключила, что в деревне этого не случится ни при каких обстоятельствах. А из его собственного признания следовало, что он не привык задерживаться в Мортон-Парке надолго. Доротея пыталась убедить себя, что ее это обстоятельство очень радует. Также она решила, что в дальнейшем во время своих вылазок на природу будет брать с собой сестру, чего бы ей это ни стоило.

Схватив расческу, девушка принялась яростно водить ею по своим длинным локонам, после чего собрала их в простой узел на затылке. Бросив быстрый взгляд в висящее над комодом зеркало, Доротея удовлетворенно кивнула. Поздравив себя с тем, что достойно справилась с последствиями проникновения в свою жизнь маркиза Хейзелмера, она отправилась ужинать.

Две недели спустя маркиз вернулся в Хейзелмер-Хаус, свой городской особняк на Кэвендиш-сквер, расположенный почти напротив Мерион-Хаус. Дома его ожидала большая пачка корреспонденции. Быстро просматривая поступившие на его имя письма и приглашения, он направился в библиотеку. Он извлек из пачки один конверт ярко-фиолетового цвета и, держа на расстоянии вытянутой руки, чтобы исходящий от него сильный запах духов не слишком раздражал обоняния, достал монокль. Узнав цветистый почерк своей последней любовницы, очаровательной особы с солидным состоянием, маркиз нахмурил черные брови. Вытащив из конверта записку, состоящую всего из нескольких строк, он быстро пробежал ее глазами. Теперь его черные брови удивленно взлетели вверх, а на выразительных губах появилась улыбка, совершенно незнакомая Доротее Дэрент. Бросив и записку, и конверт в огонь, Хейзелмер сел за свой письменный стол.

Лакей, явившийся десять минут спустя на звон колокольчика, застал своего хозяина запечатывающим письмо. Заслышав звук открываемой двери, Хейзелмер поднял голову и помахал конвертом в воздухе, чтобы воск скорее застыл, затем протянул послание лакею:

Наблюдая за удаляющейся спиной слуги, Хейзелмер пытался вообразить, как будет воспринято его вежливое и одновременно грубое письмо. Вот и подошла к концу еще одна affaire^[3]. Протянув длинные ноги к огню, Хейзелмер задумался о непрерывной веренице своих амбициозных любовниц. Его интрижки уже долгое время исправно снабжали высшее общество темами для сплетен, но эта однообразная игра начинала ему надоедать. Десять лет вращаясь в свете, он вкусил почти все модные людские пороки, и собственное поведение стало казаться ему утомляюще-предсказуемым.

Мысленно он снова обратился к только что брошенной им Чериз, сравнивая ее зрелую красоту со свежестью зеленоглазой девушки, чье лицо преследовало его повсюду. Недовольство своим нынешним состоянием во многом происходило от той встречи в лесу Мортон-Парка. Хейзелмеру было некого винить в случившемся, кроме самого себя.

Марк Сен-Джон Рэлтон Генри, пятый маркиз Хейзелмер и один из самых состоятельных пэров королевства, принялся вспоминать разговор, во время которого впервые услышал имя мисс Дэрент. Разговор этот состоялся у него с двоюродной бабушкой ночью накануне ее смерти. Удивительно прямолинейная пожилая леди, она пронзила его взглядом стальных глаз и без обиняков поинтересовалась, когда он собирается связать себя узами брака.

– Я знаю, что твоя матушка не говорила с тобой на эту тему, поэтому решила воспользоваться случаем. Раз я все равно умираю, тебе не удастся послать меня к дьяволу.

Умеющий с легкостью разоблачать разного рода интриги, Хейзелмер признался, что никаких планов на этот счет у него нет, после чего почтительно выслушал последовавшую проповедь бабушки. Будь на ее месте кто-то другой, он ни за что не стал бы этого делать.

– Не могу сказать, что осуждаю тебя за нежелание брать в жены одну из этих жеманных барышень, из года в год появляющихся в свете. – Она насмешливо фыркнула. – Я и сама терпеть не могу этих дурочек. Но почему бы тебе не расширить сферу поиска? Имеются множество девушек, по той или иной причине не приезжающих в Лондон.

Заметив появившееся на лице племянника скептическое выражение, пожилая дама продолжила:

– Только не надо думать, будто живущей в деревне девушке ни за что не справиться со светским церемониалом. Возьмем, к примеру, Доротею Дэрент. Она молода, красива, состоятельна и, как и ты, родом из хорошей семьи. Единственная причина, по которой она не была представлена в обществе, заключается в том, что последние шесть лет ей приходится управляться с поместьем овдовевшей матери. Дать бы Синтии Дэрент хороший нагоняй за то, что не вывела свою дочь в свет несколько лет назад! – Тут бабушка Этта замолчала, вероятно, чтобы как следует поразмышлять о грехах покойной леди Дэрент. – Что ж, теперь уже слишком поздно, потому что она мертва.

– Кто? Прекрасная Доротея? – озадаченно спросил Хейзелмер.

– Нет же, болван! Синтия! Она скончалась несколько месяцев назад, а девочки переехали в Дэрент-Холл. Какая жалость. Как бы мне хотелось снова увидеть Доротею. Она совсем не похожа на всех этих сентиментальных барышень!

– Как же так случилось, что этот образчик добродетели до сих пор не замужем? Куда смотрят деревенские джентльмены?

– Подозреваю, что ни одному джентльмену до сих пор не удалось представить ей ни единой достойной причины вступления в брак! Посмотри на мир ее глазами. У нее есть положение в обществе и деньги, и она очень ценит свою независимость. Зачем ей выходить замуж?

В глазах пожилой дамы засверкали веселые искорки, и Хейзелмер усмехнулся в ответ.

– Я мог бы выдвинуть несколько предположений.

– Уж ты-то точно бы мог! Но это все к делу не относится, потому что тебе едва ли посчастливится познакомиться с этой девушкой. Если, конечно, Гермиона Мерион не возьмет дело в свои руки. Я ей уже написала, поэтому она может проявить участие. Не стоит забывать и о Сесилии тоже. Это младшая сестра Доротеи и тоже очень красивая, хотя и по-иному. Но Сесилия способна и святого из себя вывести. А так как ты к разряду святых не принадлежишь, эта девушка точно тебе не подходит. Но довольно уже о сестрах Дэрент. Я рассказала тебе о них просто в качестве примера, – подытожила она и перевела разговор на другую тему.

Вскоре после встречи с Доротеей Дэрент Хейзелмер вспомнил слова бабушки Этты и в самом деле стал обдумывать возможность того, чтобы сделать эту весьма примечательную молодую леди своей женой.

На протяжении десяти лет он стойко отказывался воспринимать всерьез многочисленных легкомысленных юных особ, которых ему представляли в «Олмаке» и на приемах, устраиваемых светскими дамами. Своим поведением маркиз приводил в ужас прочих членов своей семьи, особенно двух старших сестер, Марию и Сьюзен, которые постоянно подсовывали ему своих подружек. Однако мать и бабушка Этта были на его стороне. Обе они понимали, что даже непродолжительный разговор с глупо улыбающимися пустоголовыми юными леди навевает на него ужасную скуку. Матери Хейзелмера очень хотелось бы, чтобы ее сын наконец женился, но, как она призналась одной своей знакомой, этого не случится до тех пор, пока не изменится мода на жеманных дебютанток. Что же до двоюродной бабушки Этты, то она вообще не заговаривала с внуком на эту тему до той последней ночи.

Принимая во внимание, что эта пожилая дама знала Хейзелмера столь же хорошо, как и родная мать, вполне вероятно было предположить, что она намеренно решила привлечь его внимание к мисс Дэрент. Бабушка никогда не стала бы говорить об этом прямо, понимая, что в таком случае внук вежливо, но холодно заявил бы, что эта девушка его совершенно не интересует. Она же упомянула о мисс Дэрент вскользь, заметив, однако, что, по ее мнению, та вполне ему подходит, и оставив последнее слово за ним. Как это похоже на бабушку Этту! «Что ж, бабуля, – мысленно обратился к ней Хейзелмер, улыбаясь про себя, – я познакомился с Доротеей, причем так, как вы не смели даже мечтать!»

Получить полную версию книги можно по ссылке - Здесь

Сложные отношения - Стефани Лоуренс - Глава 1 Читать онлайн любовный роман

Лоуренс Стефани

Аннотация к произведению Сложные отношения - Стефани Лоуренс

Глава 1

Глава 1