Разделы библиотеки
Майсгрейв - Симона Вилар - Глава 3. Манро и Маккензи Читать онлайн любовный романВ женской библиотеке Мир Женщины кроме возможности читать онлайн также можно скачать любовный роман - Майсгрейв - Симона Вилар бесплатно. |
Майсгрейв - Симона Вилар - Читать любовный роман онлайн в женской библиотеке LadyLib.Net
Майсгрейв - Симона Вилар - Скачать любовный роман в женской библиотеке LadyLib.Net
Вилар СимонаМайсгрейв
Глава 3. Манро и Маккензи– Я припомню такого холодного мая! Это произнес вождь клана Манро, Эхин по прозвищу Баллох, и при этом тряхнул своими длинными кудрями так, что с них, как с шерсти отряхивающегося пса, полетели брызги дождя. А Эхин повторил: – Клянусь Пречистой Девой, что за все прожитые годы, я не припомню такого ненастья в мае! Оба спутника вождя, один – лысый, рослый священник в черной сутане, а второй – важного вида бородатый горец в берете с соколиным пером, одновременно отвернулись, чтобы скрыть невольные улыбки. Ибо юному предводителю клана Манро лишь недавно исполнилось семнадцать лет. Через минуту священник первым обратился к вождю: – Эхин, могу вас заверить, что каково бы ни было ненастье этих дней, но в праздник Воскресения Христова непременно распогодится и выглянет солнце. Так всегда бывало – так случится и в этот раз. Юный Эхин поднял голову, посмотрел на небо, затянутое низкими тучами, откуда вот уже который час лил непрекращающийся дождь, и, сильнее натянул на лоб край клетчатого шерстяного пледа, служившего ему накидкой. Они находились в пути третий день – и все время никакого просветления, только дождь, дождь, дождь. И все же Эхин не жалел, что согласился на предложение вождя соседнего клана МакКензи, пригласившего его совместно отметить светлое пасхальное Воскресение в замке Эйлен-Донан. Нынче, когда враждующие кланы горной Шотландии должны наладить добрые отношения ради совместного похода на англичан, такое предложение Гектора Роя становилось явным поводом для того, чтобы забылась старая вражда. К тому же так Эхин Баллох сможет снова увидеть Мойру… Этой белокурой красавицей юный вождь Манро бредил уже больше года. Его строгие наставники и старейшины клана Манро уверяли своего юного главу, что тут не обошлось без колдовства. Кто она, эта загадочная женщина неизвестно откуда возникшая и подчиняющая своим чарам всякого, кто на нее глянет? Но юному Эхину от этой таинственности Мойра казалась еще желаннее. И он даже заявлял на совете клана, что негоже, что столь редкая красавица живет в блуде со стариком МакКензи и что было бы куда предпочтительнее, если бы она стала подругой, а то и законной женой молодого и горячего парня. Такого, как он сам, например. Эхин носил прозвище Баллох, что на гэльском означает «исток реки» или «тот, кто начнет род», так как после гибели прежнего вождя и его родичей в сражении при Экнашелохе Эхин оставался последним, кто мог продлить род вождей Манро в клане. И когда ему стали подыскивать достойную жену, юный Манро и слышать ни о ком не желал, кроме любовницы Гектора Р, которую все считали то ли фейри, то ли чародейкой… – Я выкраду Мойру у старика МакКензи и обвенчаюсь с ней перед алтарем, – заявил Эхин. – С Гектором она живет невенчанной, так что нет препятствий, чтобы она стала моей законной супругой. Бесспорно, горцы похищали женщин так же часто, как и угоняли скот. Но украсть возвеличенную и оберегаемую самим Гектором Роем женщину… Эхину объяснили, что это может привести к возобновлению вражды между кланами. Но он лишь отмахнулся. Разве не гласит известный закон горцев: «Мир или война – все едино!» Эти дерзкие высказывания молодого Манро дошли до Гектора Роя, но он только посмеялся над самонадеянностью мальчишки Эхина. И уже то, что он пригласил юного вождя гостем на Пасху, указывало, как мало значат для МакКензи слова Эхина. А может, это приглашение было просто учтивостью и желанием заключить союз? Особенно теперь, когда все вокруг только и говорили о большой войне. Советники Эхина и впрямь надеялись, что речь пойдет как раз о союзе. Именно об этом заговорил с юношей его родственник Ремси Манро по прозвищу Хром (Хромой), какого старейшины отправили с парнем, чтобы тот присматривал за самонадеянным юнцом. Вот и сейчас Ремси Хром, смахнув с усов капли влаги и поправив на голове берет с пером, важно произнес: – Если вы обладаете хоть крупицей ума, Эхин Баллох, то во время нашего пребывания у МакКензи обратите внимание на малышку Кэт МакКензи, племянницу Гектора Роя и сестру его соправителя Джона Киллина. Она уже расцвела и могла бы стать для вас неплохой женой. – Хватит, дядя Ремси! – опять замотал головой Эхин, еще больше растрепав свои намокшие под дождем волосы. – Вы что же, думаете, что я раньше не видел эту крольчиху Кэт? И он, обнажив передние зубы, шумно задышал, изображая сопение животного. – Нет, клянусь знаком беркута на гербе Манро, я не желаю, чтобы мои дети имели торчащие изо рта зубы, как у Кэт МакКензи. Строгий Ремси Хром только покачал головой. Зато ехавший с ними священник опять отвернулся, скрывая улыбку. Вернее, усмешку. Лицо у святого отца было грубое, жесткое, голова абсолютно лысой, отчего казалось, что плоская черная шапочка держится на ней, лишь прилепленная струями дождя. Его все называли отец Тутило, он много лет странствовал по горным приходам, совершая христианские богослужения, но внешность имел скорее воина, нежели священника – был высоким, жилистым, с широкими плечами, его движениях угадывались резкость и сила. Впрочем, лишь совсем не многие знали, что сей священник прежде всего был человеком графа Нортумберленда, его верным шпионом. Среди таких немногих был и Дэвид Майсгрейв, недавно прибывший в горный Хайленд под видом торговца и теперь сопровождавший Эхина Манро в его свите. Именно на него указал Тутило, когда дядя и наставник юного Эхина съехал с тропы по малой нужде. – Если вы подумываете о похищении фейри Мойры, молодой господин, то попробуйте переговорить с торговцем Дэвидом. Он ведь из клана МакЛейнов и, насколько я слышал о нем, он уже похищал женщин, причем успешно. И если вы с ним сговоритесь и он вам поможет… Думаю ваши мечты о дивной Мойре станут реальностью. Тутило даже перекрестился, словно бы желая продемонстрировать юному горцу, какая это хорошая затея. Эхин сразу посмотрел в конец двигавшейся за ним вереницы спутников. Как и положено вождю клана, его сопровождала свита из двадцати сильных клансменов Манро, но верховых было лишь несколько человек: возглавлявшие кавалькаду сам Эхин, его дядя и священник Тутило, а также завершающие кавалькаду трое торговцев из Инвернесса. Они выделялись среди горцев своей городской одеждой, штанами и куртками, в то время как остальные клансмены были одеты, как и полагалось жителям Хайленда, в туники до колен и обернутые вокруг бедер или переброшенные через плечо пледы. Обутые в грубые броги, эти крепкие молодцы, проделавшие весь путь пешком, пробегали немалые расстояния быстрой размеренной рысцой, иногда переходя на размашистый шаг. Причем так скоро, что ехавшие за ними в конце кавалькады торговцы порой даже пришпоривали своих лохматых пони, чтобы не отстать. Одним из торговцев и был закутанный в плед Дэвид Майсгрейв. Ну а его двумя спутниками были рыжий Орсон из Нейуорта, неплохо знавший гэльский выговор, и примкнувший к ним еще один лазутчик Перси, скромный и неприметный жестянщик из города Инвернесса, некто Роб. Все трое были представлены Эхину Балдоху еще перед выездом. Обычно такие торговцы-коробейники старались пристать для поездок по дикой горной местности к какому-нибудь вооруженному отряду. «А почему бы и нет? – размышлял юноша. – Этот Дэвид МакЛейн не из моего клана, но я пообещаю ему награду, и он постарается для меня. Причем ни на меня, ни на моих людей никто ничего и не подумает». К вечеру отряд Манро разбил лагерь между холмов, на берегу узкого безымянного озера. Дождь, слава Богу, уже перешел на мелкую морось, и хотя было сыро и прохладно, клансмены не стали разжигать огонь, а вытащили куль с мукой и принялись готовить в железной плошке драммак – обычную еду в горах при таких переходах, а попросту хлебалово из овсяной муки, разведенной холодной водой. Без особых изысков, но достаточно, чтобы насытить желудок. Ремси Хром еще и выдал каждому по чарке горячительного асквибо[23], что было кстати, учитывая сырую погоду. После этого горцы и их спутники улеглись среди кустов вереска, закутались в пледы и приготовились почивать. Дэвид устроился под кустом, подстелив под себя кусок пледа, а другим накрывшись почти до подбородка. Для него такая ночевка была привычной, а вот Орсон начал бурчать, дескать, эти дикари живут, как их скот, прямо под открытым небом, и ни харчевен у них нет, ни даже какого-либо жилища, где можно было бы обсохнуть у огня. Дэвид посмеивался над рыжим: это в Пограничье Орсону частенько напоминали, что он шотландец, а тут все кличут его англичанином. Раз в штанах, значит, он всего лишь сассенах – сакс, как называли горцы жителей низин. То есть чужак. Орсона это сердило, и он продолжал ворчать, пока на него не шикнул жестянщик Роб. Этот уже устроился, подложив под голову свой короб с поделками, и теперь болтовня Орсона мешала ему спать. Но едва они стали подремывать, как к ним подполз отец Тутило. Молодой Эхин Баллох ждет торговца Дэвида у дальнего края озера, сообщил он, и добавил со значением: мальчишка уже готов выложить задаток, если зеленоглазый МакЛейн возьмется выкрасть красотку старика Роя. Это же повторил и сам Эхин, когда они стояли у воды среди разлапистых листьев папоротника. Юноша порой озирался, даже заставил торговца Дэвида опуститься на землю, чтобы их не заметили вместе, но при этом с самым гордым и заносчивым видом обещал, что озолотит его, если МакЛейн поможет ему с похищением. Дэвиду даже захотелось смеяться. Ох уж эти горцы! Так щедры на обещания, хотя любой городской купец куда богаче, чем самые надменные предводители горских кланов. Но он не стал говорить об этом Эхину, а просто сказал: – Конечно, я справлюсь. Но для этого надо, чтобы вы слушались меня во всем. Эхин недовольно засопел. От него все требовали послушания: граф Хантли, старейшины его клана, отец Тутило, а теперь еще и бродячий коробейник из МакЛейнов. Но он слушал, что говорит Дэвид, и находил, что в его словах есть резон: – Вы столько раз, Эхин Баллох, заявляли, что похитите возлюбленную Гектора Роя, что когда мы прибудем к МакКензи будут следить все от мала до велика. Так что разумнее будет показать, что вы изменили свое мнение и ваша пылкая страсть в прошлом. Держитесь от красотки подальше, а вот я, пришлый торговец, постараюсь сблизиться с ней и что-нибудь придумать. Дэвид говорил это уверенно и дерзко и Эхин даже счастливо засмеялся. Потом совил его руку, стал говорить: – Ах, ты даже не представляешь, Дэвид, какая она! Она идет, словно танцует, и кажется, что там, где она прошла, расцветают цветы. На ее личико можно смотреть неотрывно, забыв обо всем на свете. Она действительно фейри, ибо никто из смертных не может быть столь прекрасен. А когда она смеется… О, добиться ее смеха непросто, но если это случается, то никакая музыка не может сравниться с ее мягким грудным смехом. Эхин Баллох говорил о Мойре с придыханием, голос его становился сладким, как мед. Горцы вообще очень поэтичны, и сейчас юный Манро был готов сочинить балладу о своей возлюбленной. Однако Дэвид его прервал: – Если вы не перестанете воспевать возлюбленную Гектора Роя, то из нашего похищения ничего не выйдет. И ваш дядя прав, уверяя, что вам стоит проявить больше внимания к зубастенькой Кет, племяннице Роя. Это будет выглядеть, словно вы и впрямь взялись за ум и готовы подтвердить союз с МакКензи через брак с родственницей вождя. Ну а я пока присмотрюсь к вашей Мойре, узнаю как ее сторожат и продумаю план похищения. И обещаю, что скорее воды этого озера высохнут до самого дна, если уже к следующему полнолунию вы не узнаете какова эта Мойра в любви. Опять его уверенный и дерзкий тон убедил юного вождя, и тот даже что-то напевал когда удалялся к месту их стоянки среди мокрых папоротников. Этот коренастый крепыш, не больно рослый, но ладный, румяный, с вьющимися волосами, был уже силен, как мужчина, но еще наивен как дитя. Не мудрено, что его и поныне наставляли старейшины Манро. Но теперь наставлять его будет Дэвид. Сам Майсгрейв еще долго ворочался в своем пледе и размышлял о предстоящем. Он раздумывал о том, что может представлять собой эта Мойра. Неизвестно откуда возникла, очаровала грозного МакКензи, и как говорят, вертит им так, словно он и впрямь околдован. Но ведь есть же и такие, кому не может нравится такое ее положение в клане. Вон Тутило уверяет, что знает на кого они могут положиться в этом деле. Во-первых соперник Гектора Роя, Джон Киллин, который хоть и занимал почетное место, но все же был вынужден смиряться перед волей дядюшки. Тутило, этот почитаемый в Нагорье священник, даже сумел переговорить с ним и вызнал, что мало что доставит Джону столько удовольствия, как лишить старшего МакКензи его отрады в лице этой женщины.Еще был некто Малкольм Мак Рэ, много лет служивший Гектору Рою констеблем и даже отстоявший его замок Эйлен-Донан, когда шла война между дядей и племянником за главенство в клане. Причем именно в Эйлен-Донане старый Гектор укрывал тогда свое сокровище Мойру. Верный Мак Ре тогда поклялся, что не допустит, чтобы возлюбленная вождя досталась мятежнику Джону из Киллина. И он выполнил свое обещание, причем несмотря на то, что осаждавшие замок отряды Джона вырезали и съели весь скот Малкольма. А для горца, все богатство которых заключается в поголовье их скота, это была огромная потеря. Но потом Джон Киллинг и Гектор Рой помирились, пришли к соглашению, однако ни молодой, ни старый вождь не стали возмещать убытки констеблю Мак Рэ. А когда он выставил требования, его просто сместили, отдав этот пост другому человеку. Даже красавица Мойра не вступилась за своего защитника. И если обычная верность клансмена вождям и удержала Малкольма от мести, то неблагодарную Мойру он просто возненавидел. И Тутило уверял, что этот Мак Рэ будет их верным сторонником в этом деле. Была еще жена Гектора Роя, славная женщина из клана МакРанольд, которая по идее тоже должна была быть заинтересована избавиться от влиятельной любовницы мужа. Но тут получалось что-то неясное. Анна из клана МакРональд, или госпожа Нэн, как ее все называли, оказывается была в большой дружбе с Мойрой. Сама она, прожив с Гектором более тридцати лет и родив ему восемнадцать детей, из которых выжили только шестеро, теперь казалось была даже довольна, что муж больше не обременяет ее обязанностями на ложе. Для этого у него есть эта фейри… Которая, к слову, за семь лет сожительства с вождем так ни разу и не понесла. К тому же госпожа Нэн, сама будучи по природе ленивой и бесхозяйственной, очень довольна, что любовница вождя берет на себе все хозяйские обязанности. Вот и говорят, что жена и любовница Гектора Роя дружны и порой любят распить пару бутылочек доброго вина в компании друг друга. То что Мойра пристрастна к спиртному Дэвиду сообщили, когда он еще собирался в шотландское Нагорье. Его это развеселило тогда. Другое дело, что образ предполагаемой жертвы получался какой-то неясный: ну да, красотка, при этом очень властная и хитрая, а еще неблагодарная и пренебрежительная к людям, учитывая, что не заступилась за Малкольма Мак Рэ. При этом пьяница – что совсем уж забавно. Надо учесть еще, что она бесплодна, если за все это время так и не забеременела от столь плодовитого кнура. Это только мальчишка Манро мог стремиться к такой женщине, не думая о своем долге продолжателя рода. Так что если пока Дэвид находил в предполагаемой жертве что-то привлекательное, так только то, что она дружна с женой вождя. Хотя это скорее заслуга госпожи Нэн. Славная должно быть жена у Гектора Роя, подумал Дэвид. И невольно вспомнил ревнивую ненависть своей супруги Грейс. Но о Грейс думать не хотелось. Из-за он уехал за много миль от родного дома, и самое последнее, что ему теперь надо, это вспоминать жену. Утро после холодной мглистой ночи выдалось на редкость ясное и пригожее: легкий ветерок колыхал веточки желтых соцветий дрока по берегам озера, по небу плыли облака, а под ними по земле и водам озера тянулись длинные тени. Настал день светлого Воскресения, и отец Тутило провел богослужение, едва все поднялись. Горцы стояли коленопреклоненными и истово молились, а потом стали обниматься и поздравлять друг друга с праздником. Довольно мнительные, верившие в гномов и всяких водяных духов, не придерживающиеся постов и редко посещавшие церковь, они тем не менее искренне почитали Иисуса Христа и Его Пречистую Матерь. Ну а после службы и причастия все стали собираться, причем постарались привести себя в порядок: расчесывались, заплетали длинные волосы в косы, доставали яркие пледы – хотели показать, что они не какие-то дикари из горных ущелий, а достойные клансмены Манро. Эхин Балох оделся особенно нарядно. На нем была туника из замши песочного цвета, клетчатый плед яркой красно-зеленой расцветки, который был обернут вокруг его талии, образуя килт, а другой конец закинут наискосок через грудь и закреплен на плече застежкой со знаком клана Манро – раскрывшим крылья беркутом. Ради праздника (а может, и перед встречей с возлюбленной) он расчесал свои кудрявые длинные волосы и водрузил на голову берет с пером: перо на шляпе горца указывало, что он знатного рода. Наблюдая все эти сборы, Орсон даже осведомился у Дэвида, а не принарядиться ли и им тоже? Майсгрейв лишь отмахнулся. Они простые торговцы, чужаки тут, и им не стоит привлекать к себе особого внимания. Пусть лучше Орсон проверит, насколько хорошо связаны тюки с товарами, которыми были навьючены пони. Орсон лениво принялся выполнять поручение, но был так неуклюж, что в итоге Майсгрейв сам взялся за дело, тщательно проверяя все ремешки и узлы, стягивающие поклажу. По меркам шотландского Нагорья тут было целое богатство – и перчатки из мягкой кожи, и ремни с пряжками, а главное – подарки для Мойры: мешок с ароматным кастильским мылом, узел с лимонами, а также несколько кожаных фляг с вином. На вине Эхин настаивал особо, уверяя, что его красавица очень любит хорошие дорогие напитки из виноградной лозы. Ну да, Дэвида уже знал об этом, и это усиливало его неприязнь к женщине, которую предстояло похитить: пьющая женщина не являлась чем-то достойным в его глазах. Отдельно Дэвид упаковал особый подарок для Джона Киллинга. Это был редкой красоты стилет и одновременно знак, по которому племянник Гектора Роя поймет, что пора выполнять обещание за которое ему платил Перси, и помочь похитить властную любовницу дядюшки. Когда со сборами было покончено, Манро тронулись в дорогу, но проехали совсем немного, когда услышали отдаленный звук волынок. В тихом безветренном воздухе все четче стали слышны звуки древнего горского пиброха[24] «Мир или война». – Это МакКензи выслали нас встречать! – довольно просиял Эхин. Его дядя Ремси подтвердил это: – Мы ведь уже в землях МакКензи, мы их гости, и было бы странно, если бы они не проявили к нам учтивость. Вскоре они увидели на холме играющих на волынках горцев, а также несколько всадников с гербом МакКензи на скреплявших складки клетчатых тартанов значках – головой оленя с ветвистыми рогами. Ехавший теперь подле Дэвида отец Тутило сообщил, что возглавляет встречающих некий Кристофер Мак Рэ, новый констебль клана. – Он возвысился после того, как лишили этой должности Малкольма Мак Рэ. Сближаться с ним не нужно, а вот когда увидим Малкольма… Дэвид лишь кивнул. Он уже понял, через кого будет действовать. Пока же новый констебль Кристофер приветствовал вождя клана Манро. Простота гэльского языка и обычаев отбрасывает все почетные титулы, и к вождю можно обращаться по имени. Орсон, наблюдавший со стороны, как запросто общаются Эхин и человек от МакКензи, даже охнул от неожиданности: – Клянусь бородой, милорд, они так просты… Ох! В следующий момент Орсон вскрикнул, ибо Дэвид локтем дал ему под дых. – Еще раз обратишься ко мне как к господину… лишишься своей прославленной бороды. Тут он заметил, что Кристофер Мак Рэ смотрит в их сторону, и поспешил помахать рукой, выражая приветствие, как и полагалось заезжим торговцам, желающим расположить к себе членов клана. Опешивший Орсон только моргал, наблюдая, как его рыцарь и господин добивается милости какого-то голоногого горца, обернутого в плед. Но Кристофер Мак Рэ довольно милостиво кивнул в ответ торговцам. К таким заезжим в горы Хайленда купцам тут относились с уважением. И не только потому, что они привозили редкие в горной стране товары, но и потому, что считалось, что в эти неспокойные места могли отправиться только смелые люди, умевшие за себя постоять. К месту встречи путники прибыли, когда солнце уже перевалило за полдень. Дэвид даже застыл в первый миг, восхищенный открывшейся перед ним картиной. Они находились на склоне поросшего лесом холма, откуда открывался вид на слияние трех лохов, – так местные жители называли длинные заливы между холмами. И там, где их воды соединялись, на небольшом островке высился, словно суровый, но прекрасный мираж, замок вождей МакКензи Эйлен-Донан. Место для возведения замка было выбрано на редкость удачно. Тот, кто владел замком, мог контролировать и все длинные заливы – Лох Дьюк, Лох Лонг и Лох Элш. К замку на острове вел арочный мост, одна секция которого в случае опасности поднималась, а само строение представляло собой большой солидный дом со всеми признаками крепости – зубчатыми парапетами, узкими окнами в толще стен, высокой башней, победно возвышавшейся над окрестностями. Эйлен-Донан словно царствовал над зеркальными водами, а берега вокруг были покрыты множеством белых нарциссов, напоминавших россыпи звезд. Холодный май не помешал им взрасти, и теперь они удивительно гармонично смотрелись на фоне окрестных гор, поросших темными хвойными лесами, красиво отражавшихся в спокойной глади озер. Но очарование местности несколько умаляло людское столпотворение на берегу перед мостом к замку. Судя по дыму от костров, запаху жареного мяса и веселому гомону, близ замка МакКензи собрались все люди клана и там полным ходом шла подготовка к веселому пиру. Когда отряд Манро приблизились, клансмены МакКензи и их женщины приветствовали гостей радостными возгласами. Те в свою очередь весело откликались, так что, если не знать, как долго между Манро и МакКензи существовала вражда, можно было подмать, что это едва ли не встреча родственников. Но горцы обычно легко сближались, когда не было причин для схваток, словно подтверждая старинную поговорку: «Мир или война – все едино». К тому же все они были верующими людьми, отмечали Пасхальное воскресение, и чем это не повод, чтобы отложить оружие и повеселиться? Когда Эхину Баллоху и его спутникам сообщили, что сам Гектор Рой с супругой и детьми еще не вернулся с праздничной службы из соседнего аббатства, никто не расстроился – они непременно скоро прибудут, и тогда начнется веселый пир. Пока же клансмены Манро беспечно влились в толпу и стали помогать с приготовлениями, а самого молодого вождя и прибывших с ним торговцев по арочному мосту препроводили в Эйлен-Донан. Едва они спешились во дворе, к ним сразу поспешили гили – как называли мужскую прислугу в кланах. У гостей приняли их пони, стали поднимать туки с товарами. Двор замка был невелик, и озираясь по сторонам Дэвид обратил внимание на наблюдавшую за ними с каменной галереи над входом женщину, закутанную в плед МакКензи. Она вскоре отступила внутрь замка, но Дэвид успел разглядеть ее привлекательное личико, на котором выделялись большие глаза, темные брови и яркий рот. И почему-то сразу понял, что это и есть прославленная красавица Гектора Роя. По крайней мере, то, как смотрел ей вслед Эхин Баллох, подтверждало его догадку. Но еще один человек не сводил глаз с галереи. Это был рослый пожилой горец с пышной седой шевелюрой и широкой бородой. Причем взгляд его был исполнен такой ненависти, что, обладай он смертоносной силой, от промелькнувшей на галерее красавицы не осталось бы и тени. Подле Дэвида оказался священник Тутило. – Смотри, парень, это и есть опальный Малкольм Мак Рэ, от которого в немалой мере зависит успех нашего предприятия. Дэвид, оглянувшись, встретился взглядом с Малкольмом. Горец смотрел на торговца безо всякого выражения, а отец Тутило, проходя мимо, даже осенил его крестным знамением, однако тот никак не отреагировал на благословение. Гостей ввели в холл, оказавшийся по-своему роскошным и внушительным. Дневной свет проникал сюда через открытые узкие окна, и можно было рассмотреть развешанные по стенам охотничьи трофеи – клыкастые головы кабанов, шкуры рысей, рогатые головки серн, а по центру висела мастерски выполненная голова крупного оленя с огромными ветвистыми рогами. Под ней в резном кресле сидел молодой темноволосый парень, которого окружала группа рослых крепких охранников лейхтахов – телохранителей вождя. Эхин и его родственник Ремси Хром стали перед ним, приветственно прижав руки к груди. – Мир тебе, Джон МакКензи из Киллина! Слава Иисусу Христу в светлый день Пасхи! – Во веки веков, – отозвался племянник и соправитель Гектора Манро. Дэвид присмотрелся к нему, видя в нем прежде всего того, кто может им помочь. Собой Джон был особо ничем не примечателен, длинноволосый и худощавый, лицо скорее замкнутое, чем открытое, и только его роскошная одежда обращала на себя внимание: богатый рыжий бархат его дублета покрывала роскошная вышивка, складки переброшенного через плечо пледа скреплены брошью с крупным самоцветом, а спорран, поясная сумка, сшитая из блестящей шкуры морской выдры, отделана серебром. Всем своим видом Джон из Киллина словно пытался подчеркнуть высокое положение в клане, но был достаточно учтив, чтобы подняться навстречу гостям. – Рад приветствовать вас в Эйлен-Донане, храбрые мужи. Мир вам и привет под этим кровом. По его знаку к гостям вышла худенькая светловолосая девушка, державшая в руках рог с положенным приветственным напитком. Причем сперва она сама сделала из него, глоток, по обычаю демонстрируя, что угощение не отравлено. И только после этого протянула рог Эхину. При этом она улыбнулась и стало заметно, что у нее сильно выступающие вперед крупные верхние зубы. Крольчиха Кэт, догадался Дэвид. Предполагаемая невеста Эхина, о которой он так пренебрежительно отзывался. Он и сейчас ограничился лишь кратким ковком, и, едва пригубив напиток, передал дяде Кристоферу. И тот еще не закончил пить, как Эхин сообщил, что с ним прибыли торговцы из Инвернесса, дабы любезные МакКензи смогли выбрать из их товаров подарки себе по душе. А он, Эхин Баллох, вождь славного клана Манро, берется оплатить все, что они пожелают. Повинуясь его знаку, Дэвид стал выкладывать содержимое своего мешка: пряжки, чеканные фибулы[25], несколько отрезов ткани, бляхи для наборных поясов. – Прошу особо взглянуть на этот кинжал, благородный тан[26], – обратился он к Джону, выкладывая заранее заготовленный стилет, украшенный вырезанной из янтаря головой волка. По уговору Джон должен был знать, что получит такой знак. Однако сейчас он сильно вздрогнул, побледнел и стал лихорадочно озираться. Это вызвало некоторое замешательство, и Дэвид мысленно обозвал Джона МакКензи глупцом. Неужели этот олух не понимает, что его поведение может показаться странным? И когда Джон брал в руки стилет, служащий знаком, его руки так дрожали, что он даже уронил его. Майсгрейв постарался отвлечь присутствующих, начав красноречиво расхваливать товар и предлагая младшему вождю МакКензи то на обтянутые кожей ножны с металлической отделкой, то перчатки с вышитыми раструбами. А вот эту длинную расшитую тесьму тан может приобрести в дар для этой милой леди, что стоит у окна, указал мнимый торговец на Кет, при этом учтиво кланяясь и приложив руку к груди. И тут рядом раздался спокойным мелодичный голос: – Разве ты, Джон, не предложишь и мне посмотреть привезенные товары? Теперь она была без пледа, в богатом платье красного бархата, которое, на взгляд Дэвида, уже давно вышло из моды: с завышенной талией, узкими длинными рукавами и треугольным вырезом. Подобные носили лет двадцать назад, не меньше. Но и в нем прославленная красавица Мойра была так очаровательна, что Дэвид впервые подумал, что понимает тех мужчин, которые потеряли от нее голову. Достаточно высокая, чтобы выглядеть величавой, длинноногая, с высокой грудью и покатыми плечами, она казалась изящной и грациозной. Ее свободно распущенные волосы, были лишь немногим темнее того, что принято называть льняными, и красиво вились пышными локонами, ниспадая на плечи и обрамляя ее выразительное, исполненное достоинства личико. Пожалуй это первое, что отметил в ней для себя Дэвид – достоинство. А еще уверенность. Это было видно по тому, как она невозмутимо прошла между расступившимися клансменами и стала небрежно перебирать разложенные товары. Левой рукой, как отметил Дэвид. Похоже, фейри была левшой – люди считают, что так и бывает у представителей маленького народца. Фейри, как ее тут называли. И она действительно могла околдовывать, если Дэвид на какой-то миг забыл о своем задании, просто смотрел, как она мило выпятила в недовольной гримасе губку, при этом оставаясь необычайно привлекательной. Похоже красотке не понравились товары и она хотела уйти, когда Эйхин подался вперед и загородил ей путь: – Не оставляйте нас так быстро, дивная Мойра. У этих людей есть товары, какие я велел отложить лично для вас. Эй, Дэвид, Орсон, покажите, что вы приберегли для первой красавицы во всем Хайленде! Ну да, это заготавливали заранее – и кастильское ароматное мыло, и редкие в этих краях лимоны. Мойра взяла их почти все, заметив Джону, чтобы он расплатился с лоточником, на что тот лишь проворчал, что скоро вернется Гектор Рой, пусть он и раскошеливается для своей красотки. – Ты всегда был сквалыгой, Джон, – грациозно пожала плечами Мойра. – За это тебя никогда не будут так любить в клане, как Гектора Роя. Ну что ж, я ухожу. Может, только позже… Думаю торговцы останутся на наше праздничное гуляние? – добавила она наконец посмотрев на Орсона и Дэвида. На Дэвиде Мойра задержала взгляд немного дольше. И взгляд ее был цепким, изучающим. У Майсгрейва невольно сложилось впечатление, что она сделала некий вывод на его счет для себя. Он невольно напрягся. Хитрая девка. Хитрая и умная. Он невольно перевел дыхание, когда она отвернулась. Позже он вновь увидел Мойру, когда она следила за приготовлениями к пиру. Красавица расхаживала в своем алом платье среди костров, смотрела, как жарятся на вертелах бараньи и козьи туши, подходила к выложенным раскаленными камнями ямам, где тушились в огромных количествах говядина и дичь, приказывала щедро поливать жиром уложенные на решетках ломти свинины. И хотя теперь ее алое платье было прикрыто широким передником, но все равно она тут и впрямь казалась существом из другого мира – фея, дух, королева… некая райская птичка, попавшая в стаю воробьев. А еще Дэвид отметил, что люди МакКензи относятся к ней по-разному: одни приветливо с ней заговаривали, другие, наоборот, смотрели хмуро и украдкой делали старинный охранительный знак от темных сил. Но то, что Мойра была тут особа известная, нельзя было не учитывать. Как тайно увезти женщину, которую знает каждый человек в клане? От Дэвида не укрылось, что местные женщины порой поглядывают на эту нарядную красавицу настороженно, а одна даже одернула своего широко улыбавшегося Мойре супруга и стала выговаривать ему: – Не пялься на нее. Или не знаешь, что она может наложить заклятие? Припомни-ка лучше, что произошло с Малкольмом Мак Рэ, когда она наслала на него свои чары. Из-за нее вся его жизнь пошла прахом. Упомянутый бывший констебль сидел в стороне от собратьев по клану на одном из выступавших из вод залива валунов. Седовласый великан выглядел одиноким, его как будто избегали. Только священник Тутило приблизился к нему и о чем-то долго разговаривал. Со стороны казалось, что священник увещевает Малкольма, но Дэвид в этом сомневался, зная, как умеет обрабатывать людей хитрый Тутило. Сам же Майсгрейв смешался с толпой клансменов, общался с ними, но при этом незаметно оглядывал окрестности, отмечал, куда ведут тропы, где склоны пологие, а где круто уходят вверх. Отметил, сколько лодок в заливах, а сколько лежат на берегу. И хотя в основном это были простенькие куррахи[27], их было довольно много, из чего Дэвид сделал вывод, что увезти Мойру на одном из них, когда придет время, будет совсем несложно. И у него даже возникло решение, куда можно будет скрыться с похищенной женщиной… Хотя до этого еще так далеко и еще не известно сможет ли он выполнить дерзкий план Перси. Пока что лишь обнадеживало лишь то, что Тутило все еще болтает с Малькольмом и тот с готовностью кивает на его слова. Ну и Джон Киллин вроде как успокоился и даже помахал рукой Дэвиду, когда переходил по мосту на берег, где готовилось пиршество. С людьми клана Джон держался наоборот уверенно и властно. Указал, где расставить козлы для столов, как укладывать на них длинные доски столешниц. По его знаку из замка по мосту на место пиршества выкатывали все новые бочки с напитками, несли связки колбас, корзины с яйцами. Обычно горцы питались весьма скромно, теперь же многие из них пришли за много миль из дальних хуторов и деревушек, чтобы вкусить свою долю от щедрот вождей. Дэвид принял из рук какой-то доброй женщины чашу с блендом[28] и стоял, неспешно прихлебывая, когда чуть не поперхнулся, заметив, как Эхин пытается обнять Мойру. Проклятье, он ведь сказал мальчишке, чтобы он не таскался за женщиной, которую похвалялся похитить! Дэвид слышал, как молодой Манро говорил Мойре: – Почему твое красивое личико так серьезно, когда все улыбаются? – Просто я озабочена тем, хватит ли припасов на такую толпу, – мягко отстраняясь она от наступавшего на нее юноши, отводила его руки. – И это все, что тебя интересует, красавица моя? Она засмеялась. – О, еще меня интересует, смогу ли я в это полнолуние уйти поплясать на томнахурих[29]. Эхин перестал улыбаться и невольно перекрестился. Томнахурих – холм эльфов, маленького народца, которые не так и милостивы к простым смертным. А Мойра заметив его смущение, звонко рассмеялась. – Ты не опасаешься, что я совсем зачарую тебя, Эхин Баллох? И ты пропадешь на многие годы, если пойдешь со мной плясать в лунную ночь?[30] Юноша гордо вскинул голову. – А ты попробуй позвать меня – и узнаешь. Но учти, красавица, я умею не только плясать, но и жарко целовать. И едва ты узнаешь, как я целуюсь, сразу забудешь своего старика Гектора. Это так же верно, как и то, что гора Бен-Невис незыблемо стоит на земле тысячи лет![31] Мойра перестала смеяться: – Я не могу стать твоей женой, Эхин. Я уже жена Гектора Роя. И клятва, произнесенная им о нашем браке перед всем кланом, нерушима… как та же гора Бен. – Ты забываешь, что старина Гектор обвенчан с другой. Неужели ты хочешь, чтобы у вождя МакКензи были неприятности с церковниками из-за тебя? Чтобы его обвинили в многоженстве или блуде? Дэвид, стоявший к ним спиной, невольно усмехнулся – Эхин знал, чем уколоть Мойру: разговоры о том, что МакКензи двоеженец, сильно портили репутацию вождя, да и проблемы с Церковью у него были. Однако женщина ответила вполне спокойно: – Пока мой Гектор будет нужен королю, отцы Церкви не посмеют навредить вождю столь большого клана, как МакКензи. – А если он станет не нужен? Что тогда ожидает тебя, красавица Мойра? Она откинула за спину волну своих пышных волос. – Ну, тогда я вернусь к маленькому народцу в полые холмы. И пошла прочь, игриво покачивая бедрами. Было ясно, что она не прочь подразнить юного вождя Манро. А он даже застонал, глядя ей вслед. И тут же рядом оказался его дядя Ремси Хром. – Отстань от этой женщины, Эхин Баллох! Юноша с обиженным видом отошел. Но, заметив стоявшего неподалеку Дэвида, сказал: – Ну что, видел, какова она? Может, она и впрямь фейри и я просто околдован? Дэвид обнял его за плечи: – Послушай меня, парень, когда ты возляжешь с ней и узнаешь, насколько горячо ее лоно, ты перестанешь верить, что она не совсем человек. И когда она понесет от тебя дитя… – МакКензи она не подарила ребенка, – задумчиво отозвался Эхин. – МакКензи уже стар. А ты молод и горяч. Ты истинный жеребец. Тебе всего семнадцать, но я слышал, что у тебя уже есть пара крепких сынишек. – Это так, – тряхнул кудрявой головой юноша. – И уж когда она станет моей… Но когда, Дэви? Когда? – Надеюсь, что скоро. Если ты хотя бы на время оставишь ее в покое, как я тебя и просил. Эхин насупился и пошел прочь. А Дэвид заметил, что совсем неподалеку от него находится жестянщик Роб. Этот парень все время околачивался в толпе на берегу, успел уже распродать и обменять на выделанные шкуры и кожу часть своего товара и теперь паковал остатки товара в короб. – Может зря мы ввязались в это дело в угоду Перси? – негромко сказал Роб Дэвиду. – Я давно живу а Хайленде и могу представить, что случится, если мы похитим Мойру. Помяните мое слово: когда Гектор Рой узнает, что его девка похищена, всего вереска Шотландии не хватит, чтобы мы смогли скрыться от его мести. – Причем тут мы, Роб? Гектор Рой ни на миг не будет сомневаться, что его фейри похитил дерзкий Манро. И разве не это нужно Перси, чтобы в шотландском Нагорье разгорелась война? – Да, из-за нее они и впрямь будут драться, – согласился Роб, потирая свою плешивую бороденку. – Но ведь эта Мойра… Вот уж ведьма, истинно ведьма. Бывая тут, я и раньше не раз замечал, как она использует свои чары. И глаза ее – главное оружие! Сперва просто посмотрит на тебя, словно случайно, и тут же растерянно отведет взгляд. Затем медленно, будто против воли, вновь смотрит на мужчину, но так, как если бы он был единственным в мире. О, любой от такого голову потеряет. – Ты так говоришь, Роб, словно она и тебя очаровывала. Роб чуть скривился. – Эта Мойра никого не пропускает. Я видел, видел. Они тут все в нее влюблены – и Гектор Рой, и бывший констебль Мак Рэ, и нынешний. Я уже про Джона Киллина не упоминаю, но и он в сетях этой чародейки. – Почему же тогда он согласился помочь похитить ее? – усмехнулся Дэвид. – Просто он желает освободиться от нее. Ибо для него мука – смотреть, как каждый вечер Гектор Рой уходит в свои покои, обнимая Мойру. В этот миг Дэвида отвлек какой-то шум в стороне. Клансмены громко приветствовали самого приближавшегося Гектора Роя. Старый вождь появился во главе внушительной свиты, в окружении своих детей, жены и лейтахов. На берегу сразу заиграли волынки, люди стали шуметь, а воины принялись стучать оружием. В этом выражались их любовь и почтение признанному вождю клана. Дэвид внимательно разглядывал прославленного Гектора Роя. Вождь был уже в летах, и первое, что бросалось в глаза при взгляде на него, это пышная седая грива волос, ниспадавшая на плечи и спину подобно накидке. Когда-то она и впрямь была рыжей, но сейчас из-за обилия седины казалась скорее розовой. Широкое мясистое лицо Гектора было обильно усыпано веснушками, брови совсем выцвели, а вот борода и пышные рыжие усы еще были яркими, куда рыжее поседевшей гривы. Гектору Рою уже давно было за пятьдесят, его крупное тело указывало на пристрастие к обилию пищи, но стоило увидеть с каким величием он сошел с лошади, чтобы понять, что сил в старине Рое еще немало. Он был в клетчатой накидке и килте, его крепкие ноги обвивали крест-накрест ремни башмаков, а у плеча, где длинные волосы соприкасались с перекинутым через плечо пледом, сверкала позолоченная голова оленя – знак клана. И вообще он выглядел значимо и надменно, и Дэвид понял, почему старый вождь так почитаем здесь, – Гектор Рой полностью затмевал своего невзрачного ничем не примечательного племянника. Однако сейчас Гектор держался с младшим вождем вполне миролюбиво. Когда тот подошел, старший МакКензи просто положил ему руки на плечи, и они облобызались, поздравляя друг друга со светлым Воскресением, – надо же было напомнить остальным клансменам и их женам, ради чего устроен сегодняшний пир. А потом Гектор шагнул к стоявшей неподалеку Мойре и с юношеской страстью впился в ее губы. Вокруг раздались веселые возгласы и добродушный смех. И что бы ни думали остальные МакКензи о любовнице своего вождя, сейчас они просто радовались, что он все еще сильный муж, все еще силен и пылок. В стороне сходила с лошади законная жена Гектора Роя – тучная, обряженная в голубой клетчатый плащ женщина с бледным оплывшим лицом. Если когда-то она и была хорошенькой, то теперь ничего не напоминало об этом. Зато Дэвиду было забавно наблюдать, как эта госпожа Нэн приветливо держится с Мойрой, несмотря на то, что муж куда больше внимания уделяет юной красотке, нежели почтенной матери своих взрослых детей. Позже, когда все расселись за столами и стали пускать по кругу заздравные чаши, Мойра по-прежнему следила за проведением пира, тогда как леди Нэн просто расположилась по правую руку от мужа, улыбающаяся и всем довольная. Дэвид подумал, что, наверное, хорошо жить с такой приветливой и благодушной женой. Казалось все, что ее интересовало в этот миг, это угощения на столе. И она сразу же взялась за жаренный окорок, еще до того, как гости закончили пускать по кругу чаши и говорить здравицы. Правда, ей пришлось отставить еду, когда поднялся суровый Тутило и принялся громко читать молитву. Шум тут же стих, все молитвенно сложили руки и усердно шептали, повторяя заученные изречения, пока священник не сказал свое последнее «Аминь!». Горцы славятся гостеприимством, а уже то, что в гостях у них кроме Манро были еще несколько мелких вождей, заставило их постараться на славу, и теперь столы ломились от обильного угощения. Больше всего тут было мяса – свинина, оленина, говядина, кровяные колбасы, а также так называемый брот – мясной сок, считавшийся отменным лакомством. Было на столах и множество рыбы, тушеной, вяленой и жареной. Немало подавалось молочных блюд, брусков сливочного масла и всевозможных сыров, которым также отдавали должное. Скуднее всего было с хлебом. Горцы не были пахарями, считая копание в земле недостойным занятием, поэтому небольшое количество мучных изделий, припасенное для пира, выставляли лишь перед самыми прославленными воинами клана и гостями. Дэвид, как и его спутники Орсон и Роб, были усажены неподалеку от Манро. Дэвид заметил, что Эхин и его дядя Ремси Хром от подобного изобилия на пиру даже приуныли, – их клан был куда беднее обласканных властями МакКензи. И все же они держались горделиво и с достоинством, неспешно ели, часто отказывались от того или иного лакомства. Зато их клансмены особо не чинились: дали поесть – надо есть, – и старательно налегали на еду. Тем более что приглашенный на празднество бард вовсю декламировал стихи о еде:
Такие чтения в начале пиршества служили у горцев признаком хорошего тона, как и уважения пирующих к самим бардам и чтецам. Один из них встал между столами и торжественно прочел родословную МакКензи, которая возводилась к самому Конаху МакКонаху, ставшему родоначальником клана триста лет назад. При этом много говорилось об оленьих рогах – знаке клана. Бард красиво и нараспев поведал легенду о том, как один из МакКензи спас от раненого оленя короля Александра III. Тогда им и были дарованы земли в местности, называемой Кинтайл, ну а в дальнейшем мощь клана росла за счет других кланов. Бард громко вещал о победах МакКензи, и это вызвало бурное ликование членов клана. Вновь стали наполняться кубки и рога, все пили за вождей клана, за именитых предков, а также желали здравствовать друзьям и соратникам славных МакКензи. Манро были тут гостями и вынуждены были вторить прославлению МакКензи. Гектор Рой порой со снисходительной улыбкой наблюдал за ними. В какой-то миг он спросил юного Манро про Дэвида: – Смотрю, Эхин, ты не поленился привезти с собой в наши края этого рослого парня в штанах. Он сассенах? – Какая разница, Гектор? Я могу поручиться за него, и этого должно быть довольно. Но тут Мойра склонилась к Гектору Рою и стала что-то негромко шептать, не сводя глаз с Дэвида. Вождь хмыкнул. – А вот Мойра уверяет, что этот парень с хитрыми кошачьими глазами скорее воин, нежели торгаш. Каждому известно, что женщины гор откровенны и не стесняются высказывать свое мнение, а моя Мойра к тому же мудра и наблюдательна. Поэтому я спрашиваю – не чужак ли привезенный тобой торговец? Не лазутчик ли с низин? Но ты поручился за него, Эхин Баллох. И еще спрошу – вы, случаем, не в дружбе с ним? В устах горца это означало – не в родстве ли. И Эхин ответил, подбоченившись: – Я бы не привез к тебе чужака, Гектор Рой. Но прекрасная Мойра права: это Дэвид МакЛейн. И он в родстве со мной, как и все МакЛейны, ибо моя мать была из их клана. – МакЛейн? Слышал, что нет воинов лучше, чем в этом клане. И они обычно нанимаются как воины, а не шляются по миру, торгуя безделушками. Чем же ты так пришелся своему клану, парень, если снизошел до подобного занятия? – Ты зря считаешь, что я занимаюсь пустым делом, тан, – шагнул вперед Майсгрейв. – Много ли ты знаешь торговцев, какие осмеливаются заезжать в эти горы? А я вот готов оберегать свое добро с оружием, и пусть кто попробует встать у меня на пути. – Значит, моя Мойра правильно определила, что ты не купеческого сословия. Но как вышло, что ты отказался от привычного ремесла МакЛейнов? Ты совершил что-то неблаговидное? – Ты хочешь опозорить меня перед всем собранием, вождь? – Дэвид смотрел то на Гектора, то на пристально разглядывавшую его Мойру. Хитрая, проницательная девка, ее так просто не проведешь. И Дэвид вынужден был сказать: – Да, я ушел от МакЛейнов. Я нарушил один из законов своего клана. И стал изгоем. – И ты столь смело говоришь об этом? Для клансмена самое страшное наказание – лишиться поддержки клана. – Пусть скажет, что он совершил, – прижавшись к плечу Гектора, почти игриво произнесла Мойра. Дэвид почувствовал, как в нем закипает злость. У него не было заготовленного ответа на подобный вопрос, и следовало побыстрее что-то придумать. И тогда он сказал: – Я убил женщину МакЛейнов! На самом деле в том, что его красавица Тилли умерла родами, была и его вина. И он почти не лгал, говоря, что повинен в ее смерти. Однако его ответ вызвал оторопь у собравшихся. Для горца, воина и защитника клана считалось грубейшим нарушением всех законов погубить женщину, которую обязан защищать. Но сам Гектор Рой, казалось, был удовлетворен. А вот Мойра все еще в чем-то подозревала его и опять стала нашептывать на ухо МакКензи. И опять вождь пошел на ее уговоры. – Значит, так, – сказал он, поднимаясь. – Сейчас мы проверим, насколько ты МакЛейн. Эй, Кристофер, Конах, Майлс! Где вы там? Пусть кто-нибудь принесет клейморы, и мы поглядим, остался ли МакЛейн МакЛейном или забыл всю свою выучку, когда сменил килт горца на штаны низинных сассенах. Вокруг все оживленно загалдели. Пиршество длилось уже достаточно, пора было переходить к увеселениям и играм, так почему бы не начать их с поединка на клейморах, длинных двуручных мечах? К тому же против чужака взялся выступить сам констебль клана Кристофер Мак Рэ. Когда принесли оружие и выдали его поединщикам, все отправились на открытую ровную площадку. Столпившиеся вокруг нее зрители, разумеется, собирались болеть за своего клансмена, а не за этого чужака в штанах. Вокруг раздавались выкрики: – Заставь его поскакать, Крис, да так, чтобы штаны треснули у него на заднице! – Покажи ему, что такое клеймор в руках одного из МакКензи! Дэвид мало обращал внимания на эти речи. Он внимательно оглядел свой пятифутовый, прекрасной закалки клинок – кузнецы горцев были неплохими мастерами. Рукоять клеймора была длинная, крестовина немного изогнута к клинку, чтобы защищать руки державшего меч, а также упреждать удар противника. Итак, все очень просто и привычно. Таким оружием Дэвид владел весьма неплохо, хотя и не упражнялся с ним вот уже несколько лет. Теперь Дэвид сосредоточил внимание на противнике. По внешнему виду горца сложно было сказать, сколько ему лет, но все же Майсгрейв видел, что Кристофер Мак Рэ моложе его, выше ростом и более гибок. Значит, дольше будет выдыхаться. И наверняка решит этим воспользоваться. Кристофер начал поединок первым, да так рьяно, что Дэвид лишь отводил его клинок, а потом несколько раз просто уклонялся, ощущая, как длинный стальной меч проносится рядом, с гудением разрезая воздух. Дэвид отступал с умыслом, ибо уже по первым выпадам понял, что он более умел, чем констебль Мак Рэ, однако не спешил это показать. Пусть противник решит, что чужак не решается идти в атаку, и потеряет бдительность. Но Кристофер был внимателен, и, когда пришло время Дэвида нанести удар, он сперва принял клинок на крестовину меча, оттолкнул, а от второго быстрого удара ушел, гибко изогнувшись. Шум собравшихся стал усиливаться. И когда Дэвид, уворачиваясь от очередного выпада Мак Рэ, отступил вместе со своим противником, они быстро попятились, давая бойцам место для простора. Понятно, что гостя никто не собирался калечить, однако сильный удар клеймора мог привести к достаточно серьезной травме. Пусть уж крутится перед их Кристофером. Мак Рэ – парень не злой, ему надо просто вышибить меч у гостя, а уж потом… Дэвид стал оступаться, шумно дышал, но ни разу не позволил Кристоферу задеть себя, каждый раз уводя его клинок по дуге в сторону. Другое дело, что противник достаточно быстро восстанавливал равновесие и вновь шел в атаку, не позволяя чужаку передохнуть. Но этого потребовал кто-то в толпе: – Дай ему перевести дух, Кристоф! Иначе твоя победа над усталым соперником не будет столь достойной. Констебль Мак Рэ, улыбнувшись, отступил. В какой-то миг даже поднял клеймор вверх и обернулся к зрителям, которые разразились радостными криками. Наносить удар в спину считалось трусостью, поэтому Дэвид просто устало облокотился на меч, наблюдая за Кристофером сквозь упавшие на глаза пряди. А затем он уловил момент, когда противник стал быстро поворачиваться для решающей атаки. Дэвид поднял меч в ожидании удара констебля, который стремительно замахнулся, намереваясь разить его сбоку. Когда клинки скрестились, Дэвид отвел свой немного вниз, скользя клинком по клинку Мак Рэ. Все произошло молниеносно. Едва крестовины клейморов сцепились, Дэвид сильно дернул оружие противника на себя. Кристофер этого не ожидал, и, когда меч был вырван у него из рук, Дэвид с размаху рубанул его по горлу… остановив свой меч в каком-то дюйме от незащищенной шеи соперника. Все, он победил. После чего опустил меч и стал негромко насвистывать, не сводя с Мак Рэ слегка прищуренных зеленых глаз. И никакой одышки, никакой усталости, словно он не рубился с ним все это время. Стало тихо. Взглянув на зрителей, Дэвид увидел на их лицах разочарование и растерянность, пока не столкнулся взглядом с еще одним Мак Рэ. С седым Малкольмом, который довольно улыбнулся ему и чуть кивнул. Всего лишь мгновение, но глазастая Мойра каким-то чудом это заметила. – Старина Малкольм доволен, что его преемника победили, – раздался ее голос. Улыбка вмиг сошла с лица Малкольма, он хмуро поглядел на молодую женщину, сплюнул и пошел прочь. А вот Гектор Рой приблизился и вполне дружелюбно похлопал победителя по плечу. – Ты доказал, что наш. И уже сегодня можешь сменить свои штаны на килт, чтобы ловчее было плясать крака-мол над мечами. А еще скажу, что буду рад, если ты погостишь у нас столько, сколько пожелаешь. Ибо я всегда уважаю того, чья рука может защитить собственную голову. Упоминание о старинном танце над скрещенными мечами, какой пляшут только мужчины и признанные воины, воодушевило Дэвида. Если сам вождь клана дал ему такое позволение, значит, его будут уважать и ценить тут. Из толпы отделился улыбающийся во весь рот Орсон, подал Дэвиду кубок с брагой. Но кто-то из клансменов уже звал гостя выпить с ним чарку асквибо. – Ты не так и запыхался, парень, чтобы заливать глотку слабыми напитками. Но каким же вымотанным ты выглядел всего миг назад! Вот это хитрец! Эй, Кристофер Мак Рэ, иди пожми руку парню, который обвел тебя, как лиса обводит охотника вокруг своего логова среди пустошей. Констебль тоже пожал Дэвиду руку. У этих простых парней имелось свое понятие о чести, и Дэвиду было хорошо в их компании. А еще он заметил, что Мойра тоже смотрит на него с улыбкой. И мысли его приняли совсем иное направление. Она уже не видит в нем врага. Хорошо. Он хотел к ней приблизиться, но Мойра уже отошла, и нежно прильнула к своему мощному толстому покровителю. Словно хотела продемонстрировать, что она только с ним и принадлежит только его. Майсгрейву показалось, что в этом было что-то нарочито демонстративное. .Получить полную версию книги можно по ссылке - Здесь
Поиск любовного романа
Партнеры
|