Разделы библиотеки
Многочисленные Катерины - Джон Грин - Читать любовный роман онлайн в женской библиотеке LadyLib.Net
Многочисленные Катерины - Джон Грин - Скачать любовный роман в женской библиотеке LadyLib.Net
Грин Джон
Многочисленные Катерины
| Предыдущая страница | Следующая страница |
Глава 6
Так бывало всегда: он искал и искал ключи от Сатанинского Катафалка, а потом говорил:
– Ладно, поеду на автобусе, – и по пути к выходу обнаруживал ключи.
Ключи появляются в тот самый момент, когда решаешь ехать на автобусе; Катерины появляются тогда, когда ты уже не веришь в то, что в мире найдется еще одна Катерина; и, конечно, озарение приходит в тот момент, когда ты уже смирился с тем, что оно никогда не придет.
Колин изо всех сил старался запомнить пришедшую в голову мысль. Он по-прежнему лежал на спине, и то, что он сейчас ощущал, казалось ему приятней тысячи оргазмов. Эврика…
– Что, озарение пришло? – взволнованно спросил Гассан.
– Мне нужно это записать, – сказал Колин и сел.
Голова раскалывалась, но он все же сунул руку в карман и вытащил маленький блокнот, который всегда носил с собой. Карандаш, лежавший в блокноте, сломался пополам, но писал все равно прилично.
Он все еще чертил, когда услышал шаги, и, подняв взгляд, увидел Линдси Ли Уэллс. На ней была футболка с надписью «Гатшот!». В руках у нее была аптечка с красным крестом.
х = время, у = счастье
у = 0 = начало романа и расставание
у отрицательное = расставание по инициативе m,
у положительное = расставание по инициативе d: мой роман с К. XIX
Линдси склонилась над ним, предупредила: «Будет щипать» – и вонзила в рану длинную ватную палочку, которую предварительно обмакнула, как показалось Колину, в соус чили.
– Ай! – крикнул он и заметил, что на ресницы больших карих глаз Линдси падают капли пота.
– Знаю, прости. Все, готово. Зашивать не надо, но маленький шрам останется. Ничего?
– Что мне еще один шрам? – рассеянно сказал Колин. – У меня такое чувство, будто меня ударили прямо в мозг.
– Сотрясение мозга не исключается, – заметила Линдси, бинтуя его. – Какой сегодня день недели? Где ты находишься?
– Сегодня вторник, а я в Теннесси.
– Кто был младшим сенатором от штата Нью-Хэмпшир в 1873 году? – спросил Гассан.
– Бэйнбридж Уодли, – ответил Колин. – По-моему, у меня нет сотрясения мозга.
– Серьезно? – спросила Линдси. – Ты знаешь, кто был младшим сенатором?
Колин кивнул.
– Ага, – сказал он. – Я всех сенаторов помню. А этого запомнить совсем легко, потому что только родители, которые люто ненавидят своего сына, могут назвать его Бэйнбриджем Уодли.
– Да ну, – засмеялся Гассан. – Быть Уодли – это уже и так стремно! А он еще и Бэйнбридж – неудивительно, что бедняга так и не стал президентом.
– Зато президентом стал мужик по имени Миллард Филлмор. Ни одна любящая мать не назовет своего сына Миллардом, – добавила Линдси.
Она так легко нашла с ними общий язык, что Колин уже готов был пересмотреть свою теорию относительно тех, кто читает журнал «Жизнь знаменитостей».
Гассан сел рядом с Колином и выхватил у него из рук блокнот. Бросив в него мимолетный взгляд, он сказал:
– Ну вот, я-то обрадовался, а все твое великое открытие заключается в том, что тебе нравится, когда тебя бросают? Черт, Колин, да я бы и сам мог тебе об этом сообщить.
– Любовь можно изобразить в графике! – попытался оправдаться Колин.
– Погоди. – Гассан посмотрел на блокнот, а потом снова на Колина. И ты говоришь, это сработает для кого угодно?
– Ну да. Любовь – это же предсказуемая штука, верно? Вот я и ищу способ ее предсказывать. Формулу, с помощью которой можно было бы для любой пары, пусть даже и для незнакомых друг с другом людей, определить, сколько они будут вместе, если вдруг начнут встречаться, и кто кого бросит, когда они расстанутся.
– Это невозможно, – сказал Гассан.
– Возможно. Зная закономерности поведения людей, можно предугадать будущее.
– Ага, ясно, – кивнул Гассан. – Что ж, это интересно. – Большего комплимента Колину он и сделать не мог.
Линдси Ли Уэллс выхватила блокнот из рук Гассана. Прочитав написанное, она спросила:
– Что такое К.
– Не что, а кто, – ответил Колин. – Катерина XIX. Я встречался с девятнадцатью девочками по имени Катерина.
Они долго-долго смотрели друг другу в глаза, потом улыбка Линдси сменилась тихим смехом.
– Ты что? – спросил Колин.
Она мотнула головой, продолжая смеяться:
– Ничего. Пойдем смотреть на эрцгерцога.
– Нет, скажи, – настаивал Колин. Ему не нравилось, когда от него что-то скрывали.
– Ничего. Просто… я встречалась только с одним мальчиком.
– А что в этом смешного? – спросил Колин.
– Смешно то, – объяснила она, – что его тоже зовут Колин.
Середина начала
К третьему классу неспособность Колина к «социальной адаптации» стала так очевидна, что в Кальмановской школе он бывал не больше трех часов в день. Остаток дня он проводил с Китом Картером, который обучал его с детства. Кит водил «вольво» с номерным знаком БЕЗУМН. И хотя Кит был уже взрослым, он до сих пор собирал волосы в хвостик. Еще он отращивал (или пытался отрастить) густые усы, и ему это почти удалось: когда он закрывал рот, они спускались до нижней губы, правда, рот он закрывал очень редко.
Кит любил поговорить, и Колин Одинец был благодарным слушателем.
Вообще-то Кит был другом отца Колина и преподавателем психологии. И если уж совсем начистоту, его интерес к Колину был не вполне бескорыстным – за годы наблюдения за мальчиком Кит написал о нем несколько научных статей. Колину нравилось, что он настолько особенный, что им интересуются ученые. Но Кит был не просто ученым – кроме него, у Колина не было друзей. Когда Кит приезжал, они с Колином шли в похожий на кладовку кабинет на третьем этаже Кальмановской школы, и Колин мог читать там все, что захочется. По пятницам они с Китом весь день обсуждали то, чему Колин научился за неделю. Учиться с Китом Колину нравилось гораздо больше, чем в обычной школе. Кит никогда не играл с ним в «Нежного человека».
У Безумного Кита была дочка, Катерина, и ей было столько же лет, сколько Колину, хотя на самом деле она была на восемь месяцев старше. Катерина ходила в другую школу, за городом, и познакомились они не сразу. Родители Колина часто приглашали Безумного Кита с женой в гости, чтобы обсудить за ужином «прогресс Колина» и тому подобное. После ужина взрослые подолгу сидели в гостиной и смеялись. Кит обычно кричал, что домой не доедет, потому что перебрал вина и теперь его нужно запить кофе.
Когда Колин учился в третьем классе, одним холодным ноябрьским вечером к ним в гости пришла Катерина. (С родителями, разумеется.) Поужинав курицей с рисом под лимонным соусом, они пошли в комнату Колина. Он лег на кровать и принялся учить латынь. Не так давно Кит сказал ему, что двадцатый президент США Джеймс Гарфилд, не отличавшийся особым умом, умел писать одновременно на латыни и на греческом: на латыни – левой рукой, а на греческом – правой. Колин собирался повторить это достижение. Катерина, миниатюрная блондинка, унаследовавшая от отца хвостик и интерес к вундеркиндам, молча наблюдала за ним. Колина это не напрягало, потому что люди часто наблюдали за тем, как он учит что-то, будто хотели узнать тайну его успехов. (По правде говоря, тайна заключалась в том, что он был внимательнее других и уделял учебе больше времени.)
– Когда ты успел выучить латынь?
– Я усердно учился, – ответил он.
– Зачем и почему? – спросила она, присаживаясь на кровать у его ног.
– Она мне нравится.
– Почему? – спросила девочка.
Колин задумался. Тогда он еще не знал об игре в «почемучку» и старался отвечать на вопросы серьезно.
– Потому что она делает меня лучшим, не похожим на других. И потому что у меня есть способности.
– Почему? – пропела Катерина.
– Твой папа говорит, что это из-за того, что я хорошо запоминаю, потому что я внимателен и мне интересно.
– Почему?
– Потому что знания – это важно. Например, я недавно узнал, что римский император Вителлий однажды съел тысячу устриц за день. Неслыханное чревоугодие[21], – употребил он наверняка неизвестное Катерине слово. – А еще важно много знать, потому что это делает тебя особенным. Еще можно читать книги, которые обычные люди не понимают, например «Метаморфозы» Овидия, которые он написал на латыни.
– Почему?
– Потому что он жил в Риме, когда там говорили и писали на латыни.
– Почему?
Этот вопрос загнал его в тупик. Почему Овидий жил в Древнем Риме в 20 году до нашей эры, а не в Чикаго в 2006 году нашей эры?[22] Остался бы Овидий Овидием, если бы жил в Америке? Нет, не остался бы, потому что тогда он был бы коренным американцем, или американским индейцем, или первопоселенцем, или аборигеном, у которых тогда вообще не было письменности. Так почему Овидий был значимым – потому что он был Овидием или потому что жил в Древнем Риме?
– Это хороший вопрос, – сказал Колин, – и я попробую найти на него ответ позже. – Так говорил Безумный Кит, если не знал ответа.
– Хочешь быть моим мальчиком? – вдруг сказала Катерина.
Колин подскочил и вытаращился на нее, а она устремила взгляд своих ярко-голубых глаз в пол. Позже он назовет ее Катериной I, Катериной Великой, Катериной Великолепной, хотя она была заметно ниже его.
Катерина сжала губы и казалась серьезной. Колина охватило какое-то неясное чувство. Нервные окончания пустили по коже мурашки. Диафрагма затрепетала. Но это, конечно, была не любовь, хотя и не дружеское чувство. Наверное, это было то, что ребята в школе называли «нра-нра».
– Да-да, хочу, – сказал он.
Катерина повернула к нему свое круглое веснушчатое лицо, наклонилась, сложила губы трубочкой и чмокнула в щеку. Для него это был первый поцелуй. Губы у Катерины были шершавые и холодные, и он вспомнил о приближающейся зиме. Если разобраться, этот поцелуй был не таким приятным, как вопрос о том, хочет ли он быть ее мальчиком.
.Получить полную версию книги можно по ссылке - Здесь
| Предыдущая страница | Следующая страница |
Поиск любовного романа
|
Партнеры