Разделы библиотеки
Монстр в ее постели - Анна Веммер - Читать любовный роман онлайн в женской библиотеке LadyLib.Net
Монстр в ее постели - Анна Веммер - Скачать любовный роман в женской библиотеке LadyLib.Net
Веммер Анна
Монстр в ее постели
| Предыдущая страница | Следующая страница |
Глава четвертая
Даша
Очень сложно скрывать эмоции в присутствии брата. Меня буквально колотит от злости, но нужно делать вид, будто я совершенно спокойна.
И почему безобидная гадость выбила меня из колеи?
Исаев может тысячью способов усложнить мне жизнь. Может ударить, изнасиловать, обокрасть, может устроить в квартире притон. А он всего лишь закрутил вентиль, и меня окатило ледяной водой в душе. Издевка более уместная в какой-нибудь дурацкой комедии. Не скажу, что забавная или умная, просто дебильная шутка. Я испугалась, разозлилась на себя же за несдержанность и… как идиотка выскочила в одном полотенце.
Чтобы что? Пристыдить? Потребовать извинений? На что я рассчитывала?
И теперь долго не забуду пристальный взгляд, который, казалось, был таким обжигающим, что я почувствовала себя голой. Ну и вспомнила, что на мне ничего, кроме полотенца.
Как?! Как можно быть такой беспечной?!
Он опасен. Он убийца. Он только что вернулся из тюрьмы.
Тюрьма, Даша, это место, где нет девушек. И где за убийство очень долго сидят. Вадим Исаев – последний человек, перед которым надо разгуливать в полотенце. В его присутствии вообще надо заворачиваться в штору и не поднимать глаз.
– Учительница сегодня спрашивала про маму, – вдруг говорит Ваня.
Он сейчас лепит поделку на урок труда, делает ежа из шишки и пластилина. Я стараюсь не вмешиваться, хотя соблазн превратить детскую поделку во взрослую довольно сильный. Досады добавляет то, что где-то в недрах нашего района какой-нибудь папаша сейчас сосредоточенно пилит трехэтажный скворечник на выставку «Первоклассники встречают осень».
– А ты что сказал? – Я напрягаюсь.
– Что папа в Европе, занимается бизнесом и прилетает на выходные. А мама в командировке. За мной присматривает старшая сестра.
– Молодец.
Я стараюсь улыбаться безмятежно и равнодушно. Ванька знает, что лучше никому не рассказывать, что родители нас бросили, но думает, что иначе их накажут. Он понятия не имеет, что его могут забрать, и я не хочу пугать его… раньше времени.
Но долго так продолжаться не может. Рано или поздно все вскроется, я не смогу долго делать вид, что родители просто уехали. И мне нужно придумать, как сделать так, чтобы брат остался со мной. Для этого нужен юрист, для юриста – деньги. И у меня, черт возьми, был план, как их заработать! А Исаев мне его разрушил…
Я так резко подрываюсь с кресла, что пугаю брата, но я всего лишь беру смартфон. В какой соцсети может сидеть относительно молодой успешный мужчина? Ставлю на фейсбук.
На мою беду там достаточно много Артемов Прокопенко, но фильтр по году рождения и городу сужает поиск до трех. Конечно, он мог не поставить в сети дату рождения, а еще мог десять раз переехать, но я надеюсь на удачу. Всем троим я отправляю сообщение:
«Артем Егорович, здравствуйте!
Меня зовут Дарья Богданова, несколько лет назад вы продали моему отцу квартиру. Вчера приехал ваш брат, он утверждает, что имеет право в ней жить. Мне бы хотелось понять, что это за человек, правду ли он говорит и как такое возможно. Вы не могли бы со мной связаться? Мой номер…».
Даже если я попала в яблочко, надежды, что Прокопенко ответит, почти нет. Неужели он не знал о брате? Продавал квартиру дешевле рынка, торопился – все говорит о том, что это было сделано специально. И почему у них разные фамилии?
Но мне нужно за что-то цепляться, верить, что все наладится и образуется. Что наша с Ванькой квартира снова будет нашей, этот жуткий псих исчезнет, и я буду со смехом рассказывать о случившемся подругам.
Ага. Которых у меня нет.
Я уже укладываю Ваню спать, когда на экране смартфона загорается неизвестный номер. С колотящимся сердцем я нажимаю «ответить».
– Дарья?
Приятный мужской голос, в котором я тщетно пытаюсь найти знакомые оттенки.
– Да. Артем Егорович?
– Да, я увидел ваше сообщение. Скажите, вы серьезно? Мой брат приехал?
– Да, вчера. Если хотите, могу дать ему трубку.
На том конце провода наступает пауза.
– Не думаю, что это хорошая идея. Мы почти не общаемся. Честно сказать, я немного в шоке, не ожидал, что он выйдет так рано. Дарья, можете пояснить, на каком вообще основании он претендует на квартиру?
– Я точно не знаю, но у него есть решение суда. Что-то насчет того, что он не собственник, но имеет право проживания. Не уверена, что смогу вам объяснить. Артем Егорович, я не стала бы вас искать, если бы не волновалась. Я живу с ребенком, а ваш брат… он грубый, жестокий, он пугает и меня и моего маленького брата. Вы знаете, как на него повлиять? Как сделать так, чтобы он оставил нас в покое?
– Мне нужно взглянуть на решение суда, Дарья. Возможно, мои юристы и смогут обжаловать его, но не могу ничего сказать сейчас. Если не сложно, сфотографируйте мне все документы, что он предъявил, и скиньте в телеграм. И давайте встретимся, я хочу узнать подробности. Завтра в семь вечера вас устроит?
– Я не могу вечером, извините. Я должна присматривать за братом.
– Тогда днем? Но вам придется приехать в центр, у меня будет не больше часа на ланч.
– Конечно. Напишите адрес.
– Тогда до встречи. Дарья…
Артем мнется, словно не решается задать вопрос.
– Скажите, вам угрожает опасность?
– Я надеялась, это скажете мне вы.
– Вадим не садист и не насильник, его дело намного сложнее, чем кажется на первый взгляд, но… если что, можете звонить мне.
– Спасибо.
Список тех, кому я могу позвонить, если Исаев разойдется, все растет и растет.
– Тогда до встречи. Не забудьте про документы.
– До встречи.
Кажется, дело сдвинулось с мертвой точки. Может, брат сможет найти управу на Вадима, и он таки исчезнет из нашей с Ванькой жизнью, так и не успев стать ее неотъемлемой частью?
Утром соседа снова нет, и я расслабляюсь. По крайней мере страх, что он устроит здесь алкопритон или будет пугать Ваню, притупился. Меня все еще одна мысль об Исаеве вводит в состояние бессильного гнева, но хотя бы нет удушающей ледяной паники, проникающей в самое сердце.
И встреча с его братом сулит хоть какую-то надежду. Во всяком случае, Прокопенко не послал меня и даже отписался, что получил фото документов, а значит, либо и впрямь не знал о лазейке в законах, позволяющей Исаеву здесь жить, либо взыграла совесть. Как бы то ни было, о том, что я собираюсь на встречу с Артемом Егоровичем, Исаеву лучше не знать.
Я отвожу Ваню в школу, по пути заскакивая за продуктами и параллельно размышляю о том, как быть дальше с работой. Сосед явно дал понять, что если ко мне начнут приходить клиентки, то он перестанет быть таким паинькой. Значит, нужно обзванивать салоны. И – я знаю, что это безумие, но не могу избавиться от мыслей о мечте – помещения под свой кабинет.
Если бы нашлось что-то в пределах шести-восьми тысяч… это даже меньше, чем процент, который я буду отдавать салону. Но где взять такие цены? Разве что на совсем небольшую площадь… или на часть большой. Может, есть какие-то студии, которые ищут мастеров не на аренду, а на процент?
Всю первую половину дня я посвящаю поискам. И результаты не такие уж печальные, как я думала. Без кредита не обойтись, но это будет не такой кредит, который я не смогу отдать с заработанных денег. Только кто бы мне его еще дал…
Город накрыло резкое похолодание. Когда мы с Ваней утром шли в школу, кое-где даже виднелась изморозь. Холод с улицы постепенно пробирается в дома, но отопление включать не планируют. Я уныло думаю о том, что скоро счета за коммуналку вырастут чуть ли не вдвое, и лучше бы мне встать на ноги до этого момента. Нельзя отменять клиентов дольше недели. Сейчас я вру, что заболела, а дальше?
Несмотря на то, что на мне теплые шерстяные носки и уютный бежевый свитер, холод пробирается под кожу, согреться никак не получается. Я долго уговариваю себя не обращать внимания, пью третью чашку горячего чая и жалею, что Ванька с утра не сварил мне кофе. Просить как-то странно, но я так давно не пила вкусный кофе, что до сих пор вспоминаю его запах со вчерашнего утра. Повторить даже не пытаюсь, на мне определенно какое-то кофейное проклятье.
Зато я могу согреться в душе. Соседа нет, до конца Ваниных уроков еще несколько часов, и горячая вода – то, что нужно.
Я быстро юркаю в ванную, которая быстро наполняется теплым паром, и встаю под тепло в чистом виде. Ледяные руки и ноги даже ломит, хотя вода совсем не горячая, я вообще не переношу горячую воду, яркое солнце и жару. Но даже этого тепла хватает, чтобы я расслабилась и… беспечно забыла про щеколду.
Не так-то просто перестроить жизнь и привычки. Особенно когда тебя уже не так преследует страх.
Шторка полностью закрывает меня от внешнего мира, а его – от меня. Я смываю шампунь, крепко жмурясь, чтобы не промывать потом глаза, и, когда уже собираюсь заканчивать, вдруг происходит что-то непонятное. Прежде теплая и очень комфортная вода превращается в кипяток, он обжигающим потоком проходится по моим плечам и спине. А прежде, чем я отскакиваю и дотягиваюсь до ручки, выключая воду – и по груди.
От боли у меня перехватывает дыхание, вода не просто горячая, она кипяток. Я уверена, что кожа стремительно покрывается красными пятнами. А еще у меня сами собой из глаз катятся слезы.
– Запираться надо, – слышу насмешливый голос.
Хватаю со стиральной машинки полотенце и быстро заворачиваюсь, чувствуя, как накатывает тошнота. Я смотрю на Исаева со смесью страха и недоверия.
– Вы что, серьезно?! Мне ведь больно! Это, по-вашему, смешно?!
Он не сразу мне отвечает, скользя взглядом по мокрым волосам, обнаженным плечам и коленкам, но, по мере того, как видит следы от горячей воды, улыбка сходит с его лица. Исаев смотрит вниз, на вентили, перекрывающие воду, и я понимаю, что он перепутал. Закрыл не тот вентиль, вместо холодного душа устроив мне горячий. Становится еще обиднее, и я бы много отдала, чтобы не стоять перед ним и не плакать, как беспомощное дите, но силы и смелость как-то резко вдруг заканчиваются.
Вадим
Такого эффекта я точно не ожидал. Она смотрит огромными глазами, и мне поначалу кажется, что от страха и неожиданности. Но я замечаю слезы, красные следы на тонкой светлой коже, и понимаю, что Богданова плачет от боли.
А потом понимаю, что случайно закрутил вместо горячего крана холодный, и бедную девчонку ошпарило кипятком.
Выругавшись, я инстинктивно делаю шаг к ней, чтобы сунуть под холодную воду, и Богданова отшатывается, врезаясь спиной в раковину. Там, на полочке у зеркала, я замечаю приметный флакон "Пантенола", и план созревает прежде, чем я успеваю его обдумать.
– Повернись! – Голос должен звучать холодно и равнодушно, а получается хриплым.
Богданова в ступоре, и поэтому даже не пытается остановить меня, когда я разворачиваю ее спиной и лью холодный крем на покрасневшие плечи.
– Надеюсь, ты не хранишь в этой банке крем для депиляции.
Издевка отрезвляет Богданову и она пытается вырваться, но я уже удобно зажал ее между собой и раковиной, так что все, чего она добивается – полотенце едва не соскальзывает на пол. Я бы не отказался от такого подарка судьбы, но мазать нежную горячую кожу прохладным кремом тоже неплохо.
Спустя несколько секунд я уже забываю об истинной цели этого развлечения и просто получаю удовольствие. Завороженно рассматривая красноватые следы, родинки и тонкие светлые локоны, упавшие на влажные плечи, я пальцами изучаю девичью шейку. Слегка надавливая, рисую контур позвоночника. У Богдановой вырывается не то испуганный, не то обреченный всхлип. Даже не будучи специалистом, я чувствую, в каком напряжении ее шея. Даже простой массаж в наполненной паром ванной мгновенно лишает ее воли, и вот в моих руках уже послушная кукла.
Я выдавливаю еще крема, растирая его по плечам и ключице. Богданова такая худая, что я почти могу сжать ее шею одной ладонью. Когда я делаю это, она испуганно дергается, но добивается только того, что прижимается к моей груди крепче
Я очень давно не прикасался к девушкам, и я изучаю ее, чувствую бешеное биение сердца. Старательно избегаю встречаться с ней взглядом, чтобы все не испортить. Нечеловеческих усилий стоит оставить все как есть, не стягивать полотенце, чтобы продолжить ее изучать, успокаивать красные следы холодным кремом.
И, хотя член уже каменный, а в висках стучит кровь, я боюсь переступить грань. Богданова все еще может все разрушить. Меньше всего мне хочется получить обвинения в попытке изнасилования. Думается, если сейчас я надавлю, дам волю давным-давно выработанным инстинктам, Богданова сдастся.
Она удивительно быстро заводится, и сейчас в моих руках горячая вовсе не от кипятка и пара. Мы рядом всего несколько минут, но я уже знаю, как гладить ее шею так, чтобы сорвать с губ непроизвольный стон. Знаю, как действует смесь страха от того, что я обхватываю ее горло, и возбуждение от того, что делаю это нежно и дразняще.
Кажется, будто у нее совсем нет опыта, но я ведь знаю, что это не так. Знаю, что у нее есть сын, и все равно ведусь на образ невинной девочки. Несколько секунд, что я размышляю о том, как заставлю ее разжать пальцы, сжимающие полотенце, а потом сожму небольшую упругую грудь, раздвину стройные длинные ножки и заставлю ее кончить – самые трудные секунды с того момента, как я вышел из тюрьмы.
Но они так и остаются фантазиями. Нечеловеческим усилием я заставляю себя стряхнуть возбуждение и отстраняюсь, уничтожая хрупкую атмосферу желания:
– Могу намазать и другие места, но тогда потребую взамен как минимум минет.
Богданова ошеломленно моргает, фокусирует на мне взгляд и… с неожиданной силой выталкивает из ванной.
– Убирайтесь! – ее голос звенит от возмущения.
Я не сопротивляюсь, меня разбирает смех. Но прежде, чем она захлопывает за мной дверь, полотенце падает к ее ногам, и я успеваю увидеть шикарную грудь с розовыми затвердевшими сосками.
Да, определенно на соседку сцена в ванной произвела не меньшее впечатление, чем на меня.
Я впервые думаю о том, что, возможно, стоит побриться и вернуть себе человеческий облик. Вот уж не думал, что мотивом станет девица, живущая в соседней комнате.
Все чудесатее и чудесатее, как говорила Алиса. Я оказываюсь прав: вкус свободы вдруг кажется приятным. Несколько минут, на которые я напрочь забыл обо всех бедах и проблемах, ударили по мозгам почище бутылки водки. Сидя в комнате и слушая, как Богданова судорожно и явно нервно собирается, я понимаю, что хочу новую дозу.
И она хочет. Во всяком случае, ее реакцию сложно назвать страхом в чистом виде. Ей понравилось, как я прикасался. Или потому что я делал это умело, или потому что ее вообще редко трогали. История малолетней мамаши, невесть как получившей мою квартиру, становится интереснее. Но как бы прочно не засело в памяти ощущение бархатистой кожи, как бы сильно не хотелось еще раз испытать простые, в общем-то, человеческие – я бы даже сказал, мужские – эмоции, есть дела поважнее.
Например – выбраться из задницы, в которой я оказался.
Увы, но смарт, изъятый при задержании, кто-то спер вместе с симкой, и у меня не осталось ни одного контакта. Я – не самый ценный технический специалист, но я был хорошим бизнесменом, а хороший бизнесмен знает, как найти хорошего спеца. Первые же поиск по «Линкдин» находит мне Павла Минаева, а дальше дело техники. Написать, получить телефон.
– Слушаю.
– Привет, Паш. Узнал?
Несколько секунд в трубке царит тишина.
– Вадим Егорович? Вы?! Серьезно?! А…
– Длинная история. Я на свободе. И у меня к тебе есть дело. Как ты вообще? Как работается?
– Да так…Вроде нормально. – Паша всегда был умным парнем, поэтому он сразу понимает, к чему я вдруг объявился. – А есть предложения?
– Есть. Вряд ли оно тебе понравится, но выслушаешь по старой памяти?
– О чем разговор, Вадим Егорович. Излагайте.
– Я вернулся и хочу снова залезть на рынок. Без спецов не получится, сам понимаешь. Есть небольшой стартовый капитал и старые связи, которые сильно ненадежны ввиду пяти лет за решеткой. Но, думаю, некоторые еще сработают. Сам понимаешь, оплата – больной вопрос. Кулер, печеньки и офис с фикусами обещать не могу, твою ставку у Артема тем более. Но могу пообещать процент.
На том конце – задумчивое молчание. Если Паша чего и ожидал, то точно не этого.
– Процент? – переспрашивает он.
– Сорок.
Сейчас все зависит от двух вещей. Первая: насколько сильно мой братик достал сотрудников и готовы ли они пожертвовать комфортом, чтобы плюнуть ему в утренний кофеек. Вторая: есть ли у Паши подушка безопасности, чтобы год-два работать за копейки с расчетом получить миллионы потом. Он знает, что такое сорок процентов в раскрученной айти-фирме, и знает, что я могу ее раскрутить.
– Я бы обсудил при встрече, – наконец говорит он.
Я прилагаю максимум усилий, чтобы в голосе не слышалась торжествующая улыбка. Все-таки братик всех достал. Значит, у меня есть шансы.
Наверное, я бы смог реализовать себя в чем-то другом. Найти новую нишу, раскрутиться там, где ниже конкуренция, но это не так интересно и не так пьяняще, как оставить Артемку с носом. Увести у него Пашу – отличный старт. Правда, он же и одновременно объявление войны, но если бы я боялся конфронтаций, я бы не оказался в тюрьме. Не хотелось бы туда вернуться из-за дерьма, ошибкой природы назначенного моим братом.
– Когда тебе удобно? За обедом пойдет? Вы все еще в том же здании? Можно в «Оливер».
– За обедом пойдет, но давайте не в «Оливере», там часто бывает шеф. Думаю, его не стоит держать в курсе всех моих собеседований. На площади есть кофейня, встретимся там.
– Договорились. Собираюсь.
– Вадим Егорович… рад, что вы вернулись. Не ожидал, но рад.
Никто не ожидал. И до сих пор о том, что я на свободе, знают только заинтересованные. Для остальных я – убийца, которому дали пятнадцать лет.
Это ведь так много. Какая разница, что с ним случилось? Он еще долго пробудет за решеткой.
Получить полную версию книги можно по ссылке - Здесь
| Предыдущая страница | Следующая страница |
Поиск любовного романа
|
Партнеры