Аннотация к роману
«Неназванная любовь» - Дарья Перелай

Прелюдия

Яркий, невыставленный свет чересчур по-театральному освещал красивую и грациозную женщину лет 50-ти, что стояла в глубине наспех оформленной сцены. Ее звали Хейли. Неброское, элегантное черное платье, подчеркивало худощавую и, слегка, сутулую фигуру. Черные, волнистые локоны, неаккуратно собранные сзади в пучок, добавляли некой естественной эротичности.

Она стояла босиком, слегка переминаясь с одной ноги на другую. Ни то от холода, ни то от волнения. Это была всего лишь репетиция, но она не могла, или просто не хотела, притворяться и играть. Не в этот раз. Теперь все должно было быть по-настоящему.

Хейли сделала три медленных, осторожных шага вдоль сцены и неуклюже повернулась к залу. Ее пепельно-голубые глаза пронзили воздух театра своим печальным и несколько отрешенным взглядом.

Зал был практически пуст. Пару работников копошились у края сцены, готовя недостающие декорации, иногда постукивая или шурша во время актерских реплик.

Режиссер спектакля и его ассистент сидели в третьем ряду и яростно о чем-то шептались. Казалось, им совсем не было дела до того, что происходит на сцене.

В самом центре этого огромного, пустого и полутемного пространства, затерялась невзрачная фигурка женщины, лет тридцати, в рваных джинсах и нелепой белой рубашке с мелкими темно-синими корабликами. Когда она слегка запрокидывала голову, чтобы сделать глубокий вдох, ее глаза ловили отблески прожекторов и можно было увидеть, как по лицу катятся одинокие, беззвучные слезы. И хорошо, что смотреть на нее было некому.

– Той ночью… На самом деле, это было утро, которое еще не настало…, – начала свой монолог Хейли.

Молодой актер, лет двадцати пяти, который все это время сидел на полупустой сцене, привстал и практически незаметно подвинул свой стул. Теперь он мог видеть лицо актрисы. Хейли уловила легкий скрип ножек об пол и моментально дернулась всем телом на звук. Слегка кашлянула, сделала уверенный шаг в сторону молодого актера и продолжала.

– Той ночью… На самом деле, это было утро, что еще не настало. Несказанные слова раздирали воздух и царапали горло. В этот момент любовь стала звуком. Длинным, безмолвным звуком расстроенного фортепиано, смешанного с хриплым голосом контрабаса, молящего о прощении. Она стала бесконечным, глубоким джазом. Моей любимой музыкой, – Хейли сделала шаг в сторону актера и замерла, чуть приподняв правую руку, – Слышишь? Слышишь? Она звучит опять.

Голос Хейли слегка дрожал. Актер потянулся к реквизитным чашкам, стоявшим на столике перед ним.

– Я слышу только волны и ветер, – произнес он уверенно и слегка наигранно.

– Конечно, – отстраненно пробормотала она.

– Но продолжайте, прошу вас! До утра еще так далеко. Что же было потом?

– Потом, – задумчиво произнесла Хейли. – Потом звук стал и вовсе немым, и я больше не могла выносить этот оглушающий вой. Вой израненного саксофона, что застрял где-то в бессонных ночах. И я ушла.

– А любовь? – уже с интересом продолжал молодой актер.

– Любовь, – иронично усмехнулась Хейли, – Любовь просто была там. Она стояла между нами и наблюдала в тишине. Наверное, она думала «Какие же они идиоты! Я – благословение вашего Бога, я – самая большая его радость, выпадающая на долю избранных. Вот она я! Почему же вы так упорно хотите потерять меня?»… Да, уверенна, именно так она и думала тем самым утром, которое еще не настало, тогда я поняла очень многое.

Хейли остановилась на мгновение, слова давались ей с трудом, неловко повернулась к нарисованному на гипсокартоне окну. Нет, она не забыла текст, она его сама написала. Просто что-то сдавило ей горло.

– Я перестала просить Бога о чем-либо, – наконец, слегка приглушенным голосом, продолжала она, – Тем утром он дал мне все: мужа, детей, шикарный дом, карьеру, славу, любовь и…, – она опять запнулась. – И выбор.

Она вздрогнула.

– Гроза приближается. Вы боитесь грозы?

Хейли вновь повернулась к актеру.

– Я боюсь вопросов без ответа. Я так и не понял, почему же люди уходят друг от друга?

– Иногда они уходят, чтобы музыка могла продолжаться, – резко отрезала Хейли и закрыла глаза.

Часть 1

Всего каких-то пять долгих, почти что вечных, лет назад.

Так же босиком, неся в руках свои непомерно дорогие босоножки от Версаче, Хейли в задумчивости прогуливалась вдоль ночного моря. Теплые, темные волны целовали ее ноги. Пенными губами шепча какие-то важные слова, которые никак нельзя было разобрать за бесконечным множеством шумящих в голове мыслей.

Хейли остановилась на мгновение и посмотрела в темную даль, где между слившимися воедино небом и морем, пролегала воображаемая линия горизонта.

Она иронично улыбнулась, думая, что эта темнота теперь, как нельзя лучше, подходила для описания ее жизни.

– Шшш…, – успокаивающе накатила волна и оставила мокрый след на краях ее летнего платья.

Хейли подошла к пятизвездочной гостинице, здание которой считалось ярчайшим образцом архитектуры модерна. Недавно отреставрированный фасад, подсвеченный множеством огней, сейчас почти не отличался от фотографий с рекламных проспектов. Немного отретушированный фильтром весенней испанской ночи, он казался почти волшебным. Может быть, даже способным на чудо изменить чью-то жизнь.

Было уже практически утро. Одинокое черно-желтое такси караулило постояльцев. Портье у дверей не было. Хейли задумчиво толкнула тяжелую стеклянную дверь здания, которое теперь было занесено в фонд Юнеско.

Внутри было светло и могильно тихо. Мокрые, босые ноги Хейли оставляли следы на мраморном полу и оглушающе хлюпали, отдаваясь эхом по всему лобби. Она незаметно проплыла мимо дремавшего за книгой молоденького консьержа, как вдруг остановилась и, повернувшись к нему, спросила:

– Бар еще открыт?

Консьерж дернулся и посмотрел на свои ручные часы.

– Простите, мэм. Сегодня уже закрыто.

Хейли слегка улыбнулась своей же глупости.

– Ну, конечно.

– Но, приходите завтра, вам там понравится! – уже вдогонку протараторил он.

Хейли безразлично махнула, свободной от тяжести дорогой, кутюровской обуви, рукой.

– Обязательно, – даже не поворачиваясь к нему ответила она и, подойдя к лифту, нажала на кнопку вызова.

Лифт открылся мгновенно, словно только ее и ждал здесь всю ночь, чтобы поднять в люксовое убежище на 4-м этаже. Ей не хотелось возвращаться в номер, но больше, этим ранним, предрассветным утром, пойти было некуда. Так что, собрав все свое нежелание в кончики слегка онемевших пальцев, она зашла в лифт и нажала кнопку с цифрой 4

Двери лифта начали закрываться, и неимоверная тоска захлестнула Хейли. Как будто это был последний раз, когда она видела этот, ограниченный роскошью и пустотой, мир. Она словила себя на мысли, что все равно будет скучать, даже по этой, как ей теперь казалось, совершенно бессмысленной жизни. «Как бы хотелось уснуть», – подумала она.

В этот момент, в закрывающиеся двери, проехав по мраморному полу дешевыми кроссовками, как выскочивший из-за угла на красный свет автомобиль, въехала девушка 25-ти лет.

– Простите, – на ходу бросила она и тут же, не рассчитав траекторию движения, вляпалась в светло-бежевое платье Хейли своим хот-догом, который тут же выронила на пол.

– Простите! Мне так жаль. Простите ради бога! – поднимая с пола остатки своего то ли ужина, то ли завтрака, пробормотала она.

– Ничего, – безразлично произнесла Хейли, устало наблюдая за мигающими кнопками лифта и абсолютно игнорируя ярко-красное пятно от кетчупа на своем платье.

Даниэла, или попросту, Дени, так звали девушку, посмотрела на Хейли и моментально замерла, словно увидела призрака. Похоже Изабель была права. Бессонные ночи, в конце концов, приводят к кошмарам. Но не к тем, где за тобой гоняются странные сущности в виде демонов. Просто картинки плывут перед глазами и, кажется, уже нет возможности четко осознать, где заканчивается сон, и начинается реальность. Она изо всех сил зажмурила глаза. «Как бы хотелось уснуть».

Хейли слегка кашлянула и окинула Даниэлу беглым, усталым взглядом, отметив про себя, что это странное, похожее на мальчишку существо, весьма привлекательно.

Зажглась кнопка четвертого этажа и Хейли беззвучно покинула лифт, все также неся свои драгоценные босоножки в руках, и оставляя это странное, очаровательное существо в одиноком замешательстве.

– Хороших снов, – пошептала Дени в уже закрытую дверь лифта, и устало уперлась в нее лбом.

Оказавшись в полумраке своей комнаты Дени с отчаянием швырнула остатки хот-дога в мусорную корзину. В темном углу на кровати кто-то зашевелился. Клацнул выключатель лампы, и молодая, заспанная мулатка с ворохом кудряшек на голове, щурясь спросонья, посмотрела в сторону Дени. А потом, недолго думая, сразу же нырнула обратно, в еще теплое постельное белье.

– Только что в лифте, – запинаясь начала Дени, – мне показалось, что…

– Опять? – садясь на кровати, устало перебила Даниэлу ее соседка по комнате – Изабель.

Дени нерешительно присела на край своей кровати.

– Я почти уверенна, – растерянно продолжала она, – почти уверенна, что это была…

– Перестань смотреть все эти фильмы и сочинять ночи напролет. Так ведь можно и с ума сойти.

– Да, наверное, ты права. Но…

– Но что? Что? – теряя терпение, опять перебила ее Изабель.

– А как же Моцарт? Бетховен? А Майлс Девис? – не унималась Дени.

– Ты забыла упомянуть Брамса, – съязвила подруга.

– Да, да! Нам всем нужно вдохновение! А его любовь к Кларе Шуман., – Дени мечтательно вздохнула. – Может в этом и есть счастье – любить и творить во имя любви.

– Тоже мне перевоплощение Брамса в этой жизни. Все я спать.

Изабель раздраженно выключила свою настольную лампу и, замотавшись в легкую летнюю простыню, как еще не родившаяся бабочка в кокон, погрузилась в дрему.

Дени окинула взглядом их скромную берлогу на двоих, расположенную под самой крышей. Пространство было небольшим, особенно для двоих, но девушки как-то умудрились сделать из него свой маленький дом. Они с Изабель жили здесь уже почти 6 месяцев и, согласно контракту, еще 6 было впереди. За последние годы они сменили немало комнат в общежитиях, съемных квартир и отельных номеров. Этот был одним из лучших. Им пришлось серьезно побороться за этот контракт.

Через открытое окно донесся звук остановившегося у дверей отеля такси. Музыкальный слух Дени уловил отголоски французской речи. Значит завтра попросят сыграть «Шербургские зонтики» или «Если ты уйдешь» – подумала Дени. Фары отъезжающего такси пробежали по потолку комнаты. И сейчас она показалась Дени такой чужой. На мгновение ее даже охватило чувство, что и тело тоже не ее. Что весь этот мир – ненастоящий. А настоящее все сильнее и сильнее билось внутри. Билось и пыталось вырваться наружу.

Она стянула кроссовки ногами, не утруждая себя наклониться и расшнуровать их. Затем выключила свой ночник и, боясь спугнуть волшебное видение из лифта, бесшумно легла на заправленную кровать.

Через мгновение ее руки резко взмыли в воздух, замерли на несколько секунд и затем, сдавливая воздушные потоки под собой, с тяжестью опустились и начали грациозно нажимать клавиши воображаемого фортепиано, затем перебирать струны контрабаса, и вновь возвращаясь к фортепиано.

Дени резко открыла глаза, включила светильник, натянула впопыхах кроссовки и, стараясь не шуметь, вышла из номера.

Она не могла сейчас находиться один на один со своими мыслями. Мелодии прыгали в голове, словно вели спор за первенство, а ее тело… Оно хотело любви. Хотело одну единственную женщину, которая была ее Кларой Шуман, ее миром.

Дени страстно сжимала руками упругую маленькую грудь Марго. Крепко впившись в губы девушки, она сильно прикусила нижнюю, так, что Марго слегка вскрикнула. Дени взялась одной рукой за спинку кровати, а другой быстрыми движениями заскользила по телу своей подруги. Марго застонала. Дени двигалась все быстрее и быстрее, ее тяжелое дыхание наполняло комнату, а мысли улетали далеко. Марго вскрикнула, содрогнулась телом и крепко прижалась голым, мокрым телом к Дени. Обе замерли на мгновение, выдохнули последние минуты ночи и Дени обессилено упала на кровать рядом с Марго.

Марго тут же повернулась к ней и указательным пальцем левой руки нежно провела по ее груди. Она знала, как Дени любит эти прикосновения сразу «после…»

Дени слегка улыбнулась, глядя на теплые, немного пухлые, чувственные пальцы своей девушки и закрыла глаза, пытаясь скрыть самое позорное в ее жизни чувство. Вернее, его полное отсутствие. Ни любви, ни нежности, ни ласки, только непреодолимое желание убежать. Убежать далеко-далеко, как можно дальше от самой себя.

Она села на край кровати, подобрала свои джинсы с пола и начала быстро одеваться, боясь новых прикосновений. Марго потянулась к тумбочке за сигаретами, закурила одну и погрузилась в раздумья, кутаясь в редком дыме, как тот самый ежик в тумане.

– Опять уходишь?

– Новая мелодия только что пришла мне в голову, – все также сидя спиной к Марго, и натягивая футболку, ответила Дени.

Она не хотела смотреть сейчас на Марго. Нет, ей совсем не было стыдно, что она врет. Так же, как ей было абсолютно все равно, поймет ли Марго, что она сейчас занималась любовью совсем не с ней. Но, какая-то частичка человечности внутри Дени не хотела причинять боль еще одному хорошему человеку, которому ей было нечего дать.

Марго выпустила дым и взглянула в окно, сквозь которое уже начинало светлеть небо.

– Конечно, – и выдержав короткую паузу, продолжала, – Что будет, когда ты поступишь?

Дени повернулась к Марго и удивленно подняла бровь, притворяясь, что не понимает, о чем речь.

– Тебе ведь придется уехать. А я? Что же буду делать я? – скорее риторически продолжала Марго.

– Сначала я должна поступить, – так же риторически ответила Дени.

Какая-то жалость и теплота резко окутали ее сердце. Сама того не хотя, она подошла к Марго и коротко, но с чувством поцеловала ее в губы.

– Я напишу тебе завтра.

Оставшиеся несколько часов до рассвета Дени решила провести за сочинительством. В одном она была честна с Марго, музыка действительно звучала у нее внутри.

Получить полную версию книги можно по ссылке - Здесь

Разделы библиотеки

Любовные романы Любовные романы по темам Любовные романы по автору Современные любовные романы Исторические любовные романы Женские фильмы КулинарияСекреты красотыСонник

Страницы романа: Стр: 1

1 2 3 4

0

/ 0 Гол.

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10