Ни вензелей, ни китайца

Марина – любящая мать и успешная женщина – не знала поводов для волнений, пока их с дочкой семейный покой не потревожил её племянник. Неспособный найти себе место в их уютном женском мире, Боря совершает несколько преступлений, но Марина помогает ему встать на путь исправления. Вместе с тем он невольно приближает для Марины будущее, которого она так боится – то, в котором они с дочкой разлучены. Марина принимает жизненный вызов и ценой больших потерь – друзей, работы, душевного равновесия – находит своё новое-старое счастье. У неё завязываются романтические отношения с девушкой, напоминающей ей дочь. Выдержит ли этот роман испытание прошлым Марины и чем обернётся для неё повторное появление племянника в её жизни?

Часть 1

Комментарий Редакции: Рай на земле существует – это настоящее. Героиня живет в нем до поры до времени, но всему приходит конец. Хаос, с которым она справлялась по инерции, больше не поддается контролю. Роман о том, как важно понять, что и в какой момент идет не так в нашей жизни.

Художественное оформление: Редакция Eksmo Digital (RED) В оформлении использована фотография:

Часть 1

Глава 1

Счёт поручениям, которые раздала своим подчинённым Марина, уже давно перевалил за сотню, когда сквозь плотную череду рабочих мероприятий к Марине осмелился пробиться никак не связанный с её деятельностью звонок. Секретарша поймала Марину на выходе из переговорной комнаты и, не дав начальнице совершить манёвр, притянула к себе за пуговицу. Она шепнула Марине на ухо: «Вас там сестра вызывает». Начальница издала про себя «ох». Не то чтобы она не любила сестру, вовсе нет. Просто ей спокойнее жилось без напоминаний о том, что бедность, нужда, беспомощность и впрямь существуют. По той же причине Марина старалась не смотреть в глаза курьерам, продавцам и официантам. И это при том, что про них она могла фантазировать – ну, может, ребята ещё хотя бы на бирже торгуют или получают хороший процент со вклада. А вот про сестру – Надю – Марина знала точно: перспектив жить в достатке у неё нет. Сама, конечно, виновата – окопалась в своём Кирове, устроилась в детский сад нянечкой и так и просидела двадцать лет на одном месте, ни разу не задумавшись хоть что-нибудь переменить. И даже появление у Нади ребёнка не было предварено не то что обдумыванием – даже мыслишкой. Какой-то местный слесарь устал напрягаться в погоне за красотками и скрасил свой вечер пышнотелой Надей, жажда мужского внимания которой была так велика, что после двух-трех комплиментов она совершенно утратила самоконтроль. Казалось бы, ребёнок мог стать отдушиной для Нади, ведь силу своей любви ей было больше не на кого обратить. Однако то ли будни няни не позволяли Наде осознать уникальности существования её собственного ребёнка, то ли накопившиеся в душе обида и злость мешали ей быть ласковой и нежной с ребёночком, но мальчик рос агрессивным, ругался на маму и хулиганил во дворе. Марине было неприятно общаться с сестрой. Она совсем другая, какая-то безыскусная, слишком простая. И в её жизни постоянно что-то случалось – то мошенники объявятся, то сломается духовой шкаф, – так что Марина была вынуждена испытывать слишком сильную, чтобы её сносно терпеть, жалость. Она немного помогала сестре, но больше для успокоения совести, скорее символически, хотя Надя и говорила, что для Кирова это неплохие деньги. Пусть, но Надя всё равно не могла извлечь из этой помощи ничего путного, потому что, казалось, не имела вкуса жизни, не видела никаких перспектив, кроме сытного и разнообразного ужина.

Марина издала про себя второй «ох» и решила не медлить с ответом. Она отправится в свой кабинет прямо сейчас, чтобы поскорее узнать, в чём дело, и чтобы мысли о сестре не лежали на её душе тяжким грузом. Она кивнула секретарше и зацокала каблучками по мраморному полу офиса. Волосы её не были ни густы, ни длинны, зато пристальный и сосредоточенный взгляд с прищуром и высокий темп шага придавали её походке эффектности. Особенную красоту составляли её не по возрасту худые, довольно длинные ноги, натренированные утренними пробежками и плаванием по выходным. Марина ворвалась в свой кабинет и склонилась над трубкой. Она выдохнула в третий раз.

– Алло! Мариночка, это я, Надя. Слышишь меня? – ответила сестра.

– Да. Я сейчас немного занята, у тебя что-то случилось?

– Мариночка, как твои дела? У меня к тебе есть одна просьба.

Марина успела подумать про деньги, но не тут-то было. Своей просьбой Надя застала сестру врасплох. Доверительной интонацией она сообщила Марине, что её сын Боря – Борька, как она выражалась, – хочет поступать в институт. И поскольку всю свою жизнь Надя провела в Кирове и не может про этот город сказать, что он располагает к покорению каких-то высот или хотя бы личному счастью, она будет рекомендовать сыну выбирать московский институт, какой – пока не решила. Она присматривается к строительным и транспортным ВУЗам. Если Марина хочет, она может помочь своей сестре с выбором или рекомендовать им что-то своё. Порой её, Надю, посещают мысли какого-то беспредельного свойства: а не податься ли Борьке в инженеры, не поступать ли ему в «бауманку»? Или это пустые мечты? Так или иначе, суть её просьбы состоит не в этом. Она бы хотела попросить у Марины дать её сыну жилище на то время, что он будет поступать в ВУЗы в Москве. Конечно, когда начнётся учёба, Борьку заселят в общежитие и тревожить покой Марины он не станет. Но вот на этот трудный в быту период поступления – может она обратиться к сестре с такой просьбой?

Марину всё ещё подташнивало от привычки сестры называть Борю Борькой. Но чувство отвращения, связанное с этим, ушло на второй план, сокрытое удивлением от далеко идущих планов кировской родни. Боря, который никогда не являл ни таланта к учёбе, ни прилежания, ни даже элементарного уважения к людям умственного труда – своим учителям, – решил податься в учёные. Повстречав за время своей продолжительной карьеры самых разных людей, Марина что-то слышала о чудесных превращениях, но она не могла поверить, что её хулиганистый племянник, любитель тусовок и рок-концертов, абсолютный оторва и перекати-поле способен на разумную жизнь. Да знает ли он хотя бы про ЕГЭ?

– Всё он знает. – сказала Надя. – У нас книжки есть, он готовится.

– Какие предметы он будет сдавать? – уточнила Марина.

Ничего вразумительного добиться от неё Марина не смогла. Борька будет поступать, но куда и каким образом, осталось загадкой. Марина сказала, что, конечно, поможет, и не только потому, что не могла отказать родной сестре, но и предчувствуя, что дальше разговоров дело Бориного образования не пойдёт. Ведь школьникам ещё только учиться оставалось полгода, и вероятность того, что за это время Борю успеют произвести в уголовники, Марине казалась куда более реальной, чем та, какую ей обрисовала Надя. Но распрощавшись с сестрой, Марина всё ещё оставалась взволнованной. Ей совсем не хотелось, чтобы их с дочкой семейный покой потревожил этот неотёсанный или, скорее, дикий мальчик. Это тем более было важно, что дочь Марины – Эльвира, Эля – сама готовилась к поступлению и находилась в том самом возрасте, в котором за девичьи наивность и нежность ещё можно крепко держаться. И как бы этот Боря, если нагрянет, не оказал на Элю дурного влияния. Конечно, помешать её учёной будущности он не сможет, ведь Эля уже выиграла несколько олимпиад и отправила своё более чем достойное резюме в несколько ведущих зарубежных ВУЗов. Но кто знает, как присутствие этого оболтуса скажется на самой Эле? Не вскроет ли фривольность Бори Эльвириных страстей? Не пробудит ли она в юной девушке дух протеста, жажду приключений, как телесных, так и духовных? Заранее нельзя было сказать. Марина, полностью довольная своей разумной и трудолюбивой дочкой, посчитала, что двое этих детей стоят друг друга и ещё неизвестно, чья возьмёт верх. И весь остаток того длинного дня её раздирали противоречивые побуждения. Чаще она думала о том, как защитить дочь, как избежать появления нежданного гостя. Но изредка и очень коварно у неё в уме появлялась мысль противоположного свойства: а почему бы не испытать Элю, почему бы не натравить на неё этого сорванца Борю? Эта вторая идея Марину, конечно, пугала. С чего бы это такой откровенный садизм по отношению к родной дочке, любимой, послушной, правильной? По отношению к той, которую она всегда берегла от неприглядных сторон жизни? Той, которая носила белые платьица в редкий цветочек и одевала книги в обложки? Но мысль о грубом вторжении Бориса продолжала приносить едва уловимую радость, как бы Марина этому ни противилась. Поэтому она решила поскорее забыть о телефонном разговоре. Действительно, велика вероятность, что на этом всё и закончится и лишнего повода для волнения у неё не будет. У неё и в офисе их хватает. Марина с головой окунулась в работу.

А вечером, пока водитель вёз её домой, она снова решила обо всём этом подумать. Но вместо отвлечённых рассуждений она вдруг захотела сделать что-нибудь простое и конкретное – для своей дочки. Марина попросила Николая – водителя – остановиться возле какой-нибудь булочной. Николай не растерялся, и уже через пару минут Марина любовалась красной крышей лучшей кондитерской в городе. Отстояв небольшую очередь, она заказала панкейки и вензели – именно те, которые, как она помнила, любила Эля. Сев за уютный столик, покрытый белой скатертью, Марина впитывала праздничную атмосферу заведения и радовалась: всё у них будет хорошо. Когда ей наконец принесли её заказ, она широко улыбнулась официанту и протянула ему щедрые чаевые. Тот поднёс руку к шапочке и преклонил голову.

– Ну, кто будет вензели? – огласила Марина, едва успев переступить порог своей квартиры.

Дочка её не расслышала – в таком просторном жилище это неудивительно. Марина подошла поближе к комнате Эли и повторила свой вопрос. Из открытого проёма донеслось энергичное, мелодичное шуршание. Эля выбежала в коридор, нарядная, довольная, уже раскрасневшаяся. Тапочки в форме зверят выдавали ребёнка в её душе. Но так трудолюбив и ответственен был этот ребёнок, что мало какой взрослый с ним бы сравнился.

– Ух ты, мама, а с чем они? – глаза Эли загорелись, её аккуратный носик пытался сам найти ответ на Элин вопрос. Самостоятельность – это и вообще было ей характерно.

– Да тут разные, с вишней, с малиной. Я думаю, может, мы фильм посмотрим? Дай только я переоденусь и душ приму.

– Хорошо, мамочка, какой ты хочешь? – Эля так и светилась.

– А давай ты выберешь, детка. Что-нибудь успокаивающее.

По пути в свою комнату Марина заглянула в Элину. Горела настольная лампа, стол бы завален книгами. Марина и гордилась дочкой, и переживала за неё. И правда, стоит Эле иногда расслабляться, лучше вот так, в компании мамы, чем где и с кем попало. Марина приняла душ и накинула на голое тело свой любимый халат. Она немного постояла перед зеркалом, стараясь понять, не нужна ли ей ещё подтяжка лица. По звуку, исходившему из соседней комнаты, она поняла, что фильм уже идёт. Откладывая неизбежное удовольствие, Марина вертела головой то вправо, то влево, сверяя симметричность контуров. И кто знает, сколько бы она ещё так простояла, если бы Эля не призвала маму: «Мама, иди скорей, я сейчас все вензели съем!».

Марина поспешила в комнату и ничуть не удивилась, когда обнаружила на экране сцены из «Трудностей перевода» – это Элин любимый фильм. Может быть, потому он так привлекал дочь, подумала Марина, что ей самой скоро предстоит отправиться в другую страну – учиться на биоинженера. Наша мама даже немного завидовала своей дочке, ведь таких возможностей у неё самой никогда не было. Но удобно устроившись на диване, обозревая спину Эльвиры, которая села на полу, по-турецки скрестив ноги, Марина отдалась мечтам о прекрасном будущем дочери и о том, как своей поддержкой будет помогать Эле ступать по пути жизни смело и выбирать лучшие на нём повороты. Она восхищалась дочкой, которая до такого позднего – по нынешним-то временам – возраста сохраняла тёплую привязанность к маме. Казалось, лучше для Эльвиры нет и не может быть компании. «Дочка выросла благодарная» – подумала Марина – «Ну какое счастье».

– Мама, что же ты не берёшь вензель? – спохватилась вдруг Эльвира.

– Ох, я и забыла. – ответила Марина. – Но я лучше панкейк.

Эльвира справилась очень шустро и принесла аккуратный чайник богемского фарфора и чашки. Но фильм они так и не досмотрели. Им обеим вдруг отчаянно захотелось поболтать. Мама и дочь поделились друг с другом последними новостями. Эля сообщила, что из Берлинского университета прислали положительный отзыв – она будет допущена в очный тур конкурса.

– Ну что же ты сразу не сказала! – воскликнула мама.

Марину не переставало удивлять то, какой непрактичной бывает Эля. Иногда казалось, что вопросы судьбоносного характера её ничуть не волнуют, зато сколько внимания к мелочам! Эля была из тех детей, кто с упоением выбирает расцветку нового пледа или собирает пазлы, но кто теряется, когда его просят определиться с будущим. Как будто, думала Марина, дочке не хватает смелости или решительности для овладения собой и своей судьбой. И в то же время Марина была рада, что она есть у Эли, поскольку ей самой жизнь не оставила выбора и вынудила суетиться. Ценой тому стал отказ от всякой мечтательности, зато теперь она, добившись успеха, может позволить дочке подольше оставаться ребёнком. Марина попросила Элю пересесть на диван и рассказать поподробнее про Берлинский университет, чтобы она могла составить своё мнение. Дочь выложила ей чуть ли не всю историю этого места, с датами и именами, как обычно. Марине на какой-то миг показалось, что Берлинский особенным образом запал в душу девочки и, значит, ей надо туда. Но потом она вспомнила, что про Парижский дочь говорила с не меньшим вдохновением. Ну ладно, у них ещё будет время определиться.

– А у меня для тебя тоже новости. – сказала Марина.

– Помнишь, я рассказывала тебе про её сына? Твой двоюродный брат.

– Он хочет поступать в институт в Москве. Может быть, остановится у нас.

– О, правда? Вот это здорово! – как будто искренне обрадовалась Эля.

И действительно, не то чтобы Эльвира прямо-таки засветилась от счастья, но вся её мимика – улыбка, приподнятые брови, широко раскрытые глаза, – не оставляли сомнений в том, что Эля чему-то рада. В моменты, подобные этим, Марина не могла понять свою дочь и поэтому расстраивалась. Ведь когда она говорила про Борю, она рассчитывала, что Эля сама смекнёт бесперспективность его намерений, удивится такой отчаянной наглости и столь резкой перемене Бориных жизненных ориентиров. Но дочь как будто не видела противоречий. Было ли это следствием того, что для самой Эли не существовало границ, или она просто слепа к этой стороне жизни, Марина не решалась определить. А иногда ей казалось, что дочь выражает свою радость как-то автоматически, как будто играя её и не зная своих настоящих мыслей и чувств. Вот и в этот раз было на то похоже, и чтобы поскорее отделаться от неприятного чувства, Марина сама объяснила Эле, что приезд Бори – это, в общем-то, очень странно. И Эля снова не разделила маминого скепсиса. Она сказала, что будет верить в Борю, а если надо, то и поможет ему с подготовкой. По крайней мере он энергичный, главное – направить его силы в нужное русло. Ну, а если и не получится у Бори, то тоже ничего страшного, он приобретёт опыт и, кто знает, по-настоящему загорится мечтой о поступлении. А тогда ему останется лишь усердно готовиться и попробовать через год.

– Ты у меня очень дружелюбная, дочь. – сказала Марина. – Но мне кажется, ты на мир смотришь через розовые очки.

– Да нет, мам. – объяснила Эля. – Просто в Борю раньше никто не верил, вот у него и не получалось. Если мы его поддержим, то он сможет измениться.

– Такие люди не меняются. – отрезала Марина.

– А вот и меняются. – с улыбкой, по-детски, но напористо заявила Эля.

Вскоре после того, как тема Бори была оставлена, Эля обняла маму и вернулась в свою комнату. Марина сидела на диване, задумавшись. Очень они разные с дочкой и, очевидно, она не смогла её всему научить. Но жизнелюбие, добродушие Эльвиры так восхищали её маму, что она не видела никакого повода тревожиться о недостатке иных черт. Удивительно, как это ей удалось вырастить такого незлобивого, тянущегося к прекрасному ребёнка. И пусть она остаётся такой на всю жизнь, главное – чтобы никакой вандал не испортил этот цветок. Тем вечером, преисполненная веры в дочь, Марина засыпала счастливой. Она подтянула своё огромное одеяло аж до самого носа и улыбалась, лёжа под ним, тоже как ребёнок, почти что как Эля.

Прошло несколько месяцев, в течение которых всё шло своим чередом – Эля продолжала собирать урожай из откликов лучших университетов мира, а Марина – в свободное от будней топ-менеджера время – пыталась добиться от дочери определенности в выборе ВУЗа. От Нади, как и предполагала Марина, не пришло больше ни весточки о планах её сыночка, и быть поводом для волнения его потенциальный приезд в семье мамы и дочки давно уже перестал. Но вдруг, в начале лета, когда горожанам казалось, что впереди целая жизнь, а всё вокруг было молодо, свежо и зелено, вдруг Надя объявилась вновь – на этот раз она смогла дозвониться только к Марине домой и объяснила ситуацию Эльвире. Да, Боря приедет. Совсем скоро, уже такого-то числа. Он остановится у них на две недели, не больше, и, кроме своего угла, ему больше ничего не нужно. Об опасностях и коварствах города Москвы Борис в полной мере осведомлён, равно как и о правах и обязанностях положения гостя. Он с нетерпением ждёт встречи и будет рад познакомиться с Элей, а также надеется причинить как можно меньше неудобств и напротив, по возможности, оказать ту или иную помощь.

– Мы тоже очень ждём Борю! – сказала Эля. – Он нам ничем не помешает. Наоборот, веселее будет.

– Хорошо, Элечка. И ты к нам как-нибудь приезжай.

Марину эта новость обескуражила. Во-первых, как это она могла ошибиться в своём предсказании? Ведь Надя и раньше могла ляпнуть что-нибудь далекоидущее, но ни за постройку нового дома, ни даже за похудение она так и не взялась. Почему же именно Борино поступление, казавшееся Марине мифическим, оказалось реальным, вопреки безынициативному, склонному к пустым мечтаниям характеру сестры? Затем, и это самое удивительное, Марина испытала нечто, похожее на зависть и ревность – ревность к успеху. Таланты и достижения Эли вдруг как-то померкли в глазах Марины, стали казаться ей уязвимыми пред напором кировского абитуриента. Если даже такой тип может позволить себе поступление в ВУЗ, то, может, и не так особенны результаты Эли? И пока её дочь пребывает будто в летаргии, неспособная определиться с университетом, Боря нахрапом возьмёт то, что, как он думает, ему причитается. Марина начинала сомневаться в ценности талантов и трудолюбия. Быть предприимчивым и наглым – вот всё, что, по-видимому, важно для хорошей карьеры. Как бы годы и силы, потраченные Эльвирой на честное и трудоёмкое ученье, не оказались памятником житейской наивности. Марина вызвала дочь на разговор.

– Эля, я хочу, чтобы ты наконец решила, куда будешь поступать. – сказала взволнованная мама. – Если не совершить выбор, можно остаться ни с чем.

– Мама… Это так сложно! – ответила Эля. – Все университеты такие чудесные.

– Эля! – Марина повысила голос. – Я даю тебе неделю. Это твоя главная задача сейчас. От этого всё зависит.

О своей горячности Марина пожалела ещё тем же вечером, когда читала книгу по бизнес-эффективности на балконе квартиры. Она поняла, что Надина весть впечатлила её гораздо сильнее, чем то было бы сообразно. Маловероятно, что, спохватившись так поздно, Боря достигнет высот Эли. Ведь путь в Берлинский ему всё-таки заказан. Просто она сама, Марина, была принуждена жизнью узнать о конкуренции всё и, если и добилась какого-то положения, то только потому, что боролась за своё место изо всех сил. Никакой катастрофы пока что не произошло, но ей стоит помочь Эле сделать решающий шаг. Теперь она будет внимательнее следить за развитием событий, и спасибо за это Борису.

Его приезд влёк за собой вопросы также практического характера, и Марина расстраивалась этому, потому что ценила своё время. Как от сердца она оторвала часы, которые пришлось потратить на приготовления. Первым делом она решила выбрать для Бори комнату и, пожалуй, впервые пожалела о том, что было из чего выбирать – в их квартире пять из семи комнат пустовали. Сначала она хотела расположить гостя рядом с собой, чтобы по возможности быть в курсе его перемещений. Но затем она почему-то решила, что контроль только распалит авантюризм этого юноши и, может быть, будет лучше продемонстрировать ему своё доверие, заселив в комнату, посредине между её собственной и Эльвириной. Марина долго не могла решить и обратилась за советом к Эле. Та удивила маму, предложив определить Бориса по соседству с ней – им-де надо подружиться, и что, как не сознание близости, этому поспособствует? Марина была заинтригована – что же в этой наивной девочке Эле всё-таки хочет оказаться рядом с мужчиной? Она предложила дочери хотя бы установить замки на двери её комнаты, но Эля посмотрела на маму глазами, полными непонимания, и тем вынудила отказаться от возведения барьеров.

– Ну ладно, Эля. – сказала Марина. – Теперь нам надо перетащить туда диван и освободить шкаф.

Получить полную версию книги можно по ссылке - Здесь

Ни вензелей, ни китайца - Дмитрий Татаринов - Часть 1 Читать онлайн любовный роман

Татаринов Дмитрий

Аннотация к произведению Ни вензелей, ни китайца - Дмитрий Татаринов

Часть 1

Часть 1

Глава 1