Глава седьмая

1

Ах, бабка Зина! У нее талант

Рассказчицы. Как истинный брильянт

Ее рассказ в оправе слов старинных

Блистает неподдельной чистотой, -

И необыкновенный, и простой

Одновременно. Чудные картины,

2

Воображая, Пилин рисовал

В своем уме. Он многое бы дал,

Чтобы на день хотя бы очутиться

В деревне Круглице далеких тех времен,

Когда еще и он был не рожден,

И бабка Зина, сказки мастерица,

3

Была совсем девчонкою. Она

Всю жизнь свою в деревню влюблена,

В простой и скромный быт людей деревни.

Сама трудилась в поле с ранних лет,

Ее учили то отец, то дед -

Старатель уважать обычай древний.

4

Валерка слушал бабкины рассказы

Про лес и труд, про старые наказы;

Про игры деревенской детворы;

Про то, как по деревне бродит леший,

То едет на волках, то ходит пеший,

Заглядывая в сонные дворы.

5

Где стянет курицу, где в парня превратится,

Чтобы похитить юную девицу,

Да спящую утащит в темный лес

И там замучает ее; или отпустит,

Но своего, однако, не упустит.

И с девкой будет множество чудес

6

Потом твориться. Будут говорить,

Что ей на свете лучше и не жить.

А может, из деревни вон изгонят,

Чтоб не смущала молодых парней

(Завистниц будет множество у ней),

Или тайком убьют, да и схоронят…

7

Любил Валерка с детства вечера

Седой зимы, когда его пора

Идти ко сну еще не наступала,

А за окном уже царила темь;

И бабка Зина тихо между тем

Свое повествованье начинала,

8

Со спицами в руках, или шитьем,

Или пасьянсом. Так они вдвоем

Засиживались чуть не до полночи.

И, слушая причудливый рассказ,

Борясь со сном, но, не смыкая глаз

(Хотя уже и спать хотелось очень,

9

И тайный страх его одолевал),

Он ноги из-под стула поднимал,

Чтоб леший не схватил его за ногу,

А все ж просил еще, еще рассказ…

И бабушка ему на этот раз

Расскажет про волшебную берлогу,

10

Где жил не то медведь, не то колдун:

– "Он был ужаснай бабник и шалун,

И часто портил девок деревенских.

А можа, просто на него пеняли:

Со старины привычку переняли.

Кто ж сыщет правду-то в секретах женских.

11

Я с детства слыхала о том медведе.

Самой мне бабка как-то о соседе

Рассказывала: мол, его жана

Детей довольно долго не имела.

Но стала в лес ходить, да так умело,

Што очень скоро родила она.

12

Все говорили, будто сам медведь

Помог соседке-то детей иметь…

И полно, милай, спать пора ложиться…" -

Но мальчик все просил еще рассказ.

Так дети любят старину у нас.

И счастливы, в ком та любовь хранится.

13

Валерка слушал, детство вспоминал,

Об Ольге размышлял да начинял

Патроны порохом. А бабка продолжала

Свои рассказы близкой старины.

Вот память добралась и до войны.

– Гражданскую-то я ведь не застала,

14

Едва родилась. Маленькой была.

Лишь голод помню. Да колокола,

Што в церквах по умершим все звонили.

Да помню, как сгоняли нас в ковхоз.

Все отнимали: и коров, и коз,

И лошадей. Все силой увозили.

15

А нас у папки с мамкой – семь детей.

Мы жили очень средне, без затей.

Но быть в ковхозе мама не желала.

Отняли все. Корова лишь одна

На девять ртов осталась. И она

Не долго в нашем стойле простояла.

16

Середняков считали кулаками.

Мы у ковхоза числились врагами

За то, что жили сами по себе.

И вот однажды (папа был в отлучке),

Опять пришли: – "Ну, шо, у этой сучки,

Шо расплодила кулаков в избе,

17

Пора экспроприировать корову!" -

Сказал сам присидатель. Што тут реву

Поднялось! Мама ползала в ногах,

Молила: – "Пощадите, не губите!

Детей хоть пожалейте! Поглядите,

Мал-мала-меньше! Все ведь на горбах,

18

Трудом нажили честным! Мы ж не воры!

Молите, детки, плачьте…" – Уговоры

Не помогли. А мы и так навзрыд

Без умолку со страха голосили.

Когда они корову выводили,

Тут мама как рванется, закричит:

19

– "Не дам Буренку!!! Как мы будем жить?!!" -

Ее свалили на пол, стали бить.

Потом веревкой туго всю связали

Да и оставили. Буренку увели.

А мы, как ни старались, не могли

Узлы расслабить. Так отца и ждали…

20

Ну а в Отечественную опять

Был страшный голод. Мне пришлось бежать

Из Круглицы в Шарью, чтоб прокормиться… -

Валерка слушал бабушку свою,

Ее воспоминанья про Шарью,

Да все смотрел, как с крыши дождь струится.

Глава восьмая

1

Лавров пришел позднехонько с работы,

Стянул пальто, поставил в угол боты.

Лил майский дождь, и грязь – по всей Шарье.

Уже темнело. Оля с Катериной

Играли в карты. Танечка с Ириной

Сергеевной примерили колье

2

У зеркала. Лавров прошел к столу

И сел устало. Подобрав полу

Юбчонки длинной, Танечка помчалась

Да на колени прыгнула к отцу.

Поцеловала, по его лицу

Ладошкой провела и засмеялась:

3

– Наш папка весь в занозах! Он не брит! -

Сергей Андреич на колье глядит

И головой качает в восхищении:

– Ты как принцесса! – Дочь поцеловал

И отпустил. – Сегодня я устал.

Хочу побыть чуть-чуть в уединении.

4

Пойду к себе. – И в комнату ушел.

Как будто бы все было хорошо,

На первый взгляд. Семейная идиллия:

Усталый добрый муж пришел домой;

Две дочери с красавицей женой

И родственницей нежно, без усилия

5

Поддерживают здесь покой и мир.

Тут не хватает только арф и лир

Для воспевания семейного уюта,

Где радость и любовь кругом царят,

Где только о хорошем говорят,

Где нас счастливит каждая минута.

6

Сергей Андреич на диван прилег,

Стал наблюдать, как глупый мотылек

В окне порхает около карниза.

Но мыслей не было. Ему казалось, он

До глубины души опустошен.

За стенкою работал телевизор

7

На полную. И раздражал весьма.

Панельный дом. Таких домишек тьма

В России нашей. Снова я про быт.

Мы строим без ума, да кое-как:

Построить дом? Подумаешь, пустяк.

Тяп-ляп, и все готово, дом стоит.

8

Вот только жить в нем упаси нас бог…

Лавров хотел писать – писать не смог.

Капризная не снисходила муза.

Он стал читать – ему хотелось выть.

Тогда решил он ужин разделить

В родном кругу семейного союза…

9

Уже под тридцать было тете Ире,

Когда племянница осела в их квартире:

Сестрица старшая просила, – не откажешь, -

Племянницу на год лишь приютить

И доучить в Шарье, и пособить

Потом с трудоустройством. Что тут скажешь?

10

Я, впрочем, не о том, а об Ирине

Сергеевне, она порой застынет

У зеркала и смотрит на себя

Минут пятнадцать, все без перерыва,

Без внутреннего, кажется, надрыва,

Лишь иногда костяшками дробя

11

О полочку. Но этот нервный знак

Дает понять, что вовсе не пустяк -

Ее занятия у зеркала большого.

Ведь если женщина успела к тридцати

Сама свою красу приобрести,

Так честь ей и хвала. И, право слово,

12

По силам ей старение отсрочить.

И хочет тетенька до ужаса упрочить

Стабильность облика, красивого когда-то.

Признаюсь, что про женщин слышал я:

Когда в пятнадцать некрасива – бог судья,

Но если в тридцать – так сама и виновата.

13

Лавров налил себе бокал вина

И стал смотреть, как мажется жена.

Девчонки в кухне стол сервировали.

Жена Лаврова в зеркало глядит

И, как бы, между прочим, говорит:

– Ну, как сходил? Чего тебе сказали?

14

– Сказали, что стихи сейчас не в моде.

Век прозы наступил, и даже вроде

Сам Пушкин не читается уже.

– А что же в моде? Что теперь читают?

– Доценко. Детективы почитают. -

Жена Лаврова в желтом неглиже,

15

Держа в руках софистер и расческу,

Чтоб сделать к ужину шикарную прическу,

Вздохнула, левым плечиком пожала

И мужу, чтоб ответить что-нибудь,

А вовсе не затем, чтоб вникнуть в суть,

С улыбкой непонятною сказала:

16

– Тогда и ты возьмись за детективы.

Иначе не увидишь перспективы. -

Сергей Андреич глянул на жену,

Поморщился: мол, боже, с кем тут спорить,

И, чтоб финал дискуссии ускорить,

Решил свалить на классиков вину:

17

– Все смотрят не на труд, а на портреты.

Какой ужасный вред – авторитеты!

Об этом говорил еще Толстой.

Когда нет имени, шедевр теряет цену!

А без цены не выпустят на сцену.

От этого у нас кругом застой.

18

И более всего – в литературе…-

Жена Лаврова спорить о культуре

Желала даже меньше, чем стареть.

И, слушая ворчание супруга,

Его многострадальная подруга

Вдруг начала тихонько что-то петь.

19

Лавров затих и горько ухмыльнулся.

Поднялся, молча в комнату вернулся.

Допил вино, опять к столу присел,

Взял с полки пятый том Хемингуэя

И стал читать, мечтать уже не смея

О лаврах призрачных. Над ним в углу висел

20

Портрет Рембо – счастливого мальчишки,

В семнадцать лет добившегося книжки

И похвалы всемирного Парижа.

А он, – пристыжен собственной женой! -

Еще не напечатал ни одной,

Ни званий не добился, ни престижа.

Получить полную версию книги можно по ссылке - Здесь

Разделы библиотеки

Любовные романы Любовные романы по темам Любовные романы по автору Современные любовные романы Исторические любовные романы Женские фильмы КулинарияСекреты красотыСонник

Страницы романа:Стр:4

1 2 3 4 5 6 7

0

/ 0 Гол.

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10