Плохие парни оставляют раны

Первая любовь окрыляет. Она же очень сильно ранит. Полина знала, что влюбилась в плохого парня, потому старалась держаться от него подальше. Но сложно бороться с собственными чувствами. Её безумно тянуло к Нику, и в какой-то момент показалось, что они могут быть вместе. Вот только оказалось, что их семьи связаны неприятной тайной. Всё стало только сложнее, когда за Полиной стал ухаживать брат Ника. Потому что решить уравнение с двумя неизвестными, не причинив никому боли, почти невозможно. Содержит нецензурную брань.

Глава 1

Этапом из Твери – зла немерено… Лежит на сердце тяжкий груз.

Хотя я банковал, – жизнь разменяна, но не «очко» обычно губит, а к одиннадцати туз.

– Папа! Выключи! Как, вообще, можно слушать такое? – Потирая пальцами виски, пытаясь хоть немного унять разгорающуюся головную боль.

Ловлю на себе недовольный взгляд отца через зеркало заднего вида.

Зря я сделала ему замечание. И так у него настроение ни к чёрту. Говорю уже менее решительно:

– Алексей, и правда выключи. – Вера решает поддержать меня. – У Поли завтра экзамен, сам знаешь. День был тяжелым, суматошным, нам обеим хочется посидеть в тишине.

Отец одаривает меня своим фирменным тяжёлым взглядом, под которым мне каждый раз хочется провалиться сквозь землю. Но решает не вступать в перепалку с Верой и немного убавляет звук. Вздыхаю про себя, в этом весь он – никогда и никому ни в чём не уступает. Даже собственной дочери.

– Надеюсь, ты достаточно хорошо подготовилась? – спрашивает отец.

К моему облегчению больше не отрывая взгляда светло-голубых и таких холодных, всегда холодных, глаз от дороги.

– Конечно, – как можно увереннее отвечаю я. – Не стоит переживать.

– Мне-то что, – усмехается он, – это тебе нужно будет переживать, если завалишь сессию.

Он говорит спокойно и, как будто, с долей шутки. Но я слишком хорошо его знаю. Не сомневаюсь, что действительно пожалею, если «завалю сессию». Вот только у отца своеобразный подход к терминам. «Завалить сессию» в его понимании означает получить за все экзамены что-то кроме оценки «отлично».

– Вот ведь, старая стерва, даже сдохнув, подкинула проблем, – зло цедит отец сквозь зубы.

– Алексей! – тут же возмущается Вера. – О мёртвых или хорошо или никак!

Я знаю, тётя не ладила со своей мамой. Бабушка была сложным человеком, даже мне доставалось. Но это не даёт отцу права так говорить о ней, тем более в присутствии Веры. Пусть для него бабушка и была канонически злой тёщей, с которой он умудрялся цапаться даже после развода с матерью.

Отец огрызается в ответ на слова Веры, но негромко, она что-то также тихо ему отвечает. Я не вслушиваюсь в их очередную перепалку. Только в который раз удивляюсь тому, как Вера умеет ставить отца на место. По-моему, она единственный человек на планете, кто не боится его. Я часто жалею о том, что Вера моя тётя, а не мама. Хоть они и родные сёстры, а так непохожи. Мама так и не научилась противостоять тяжёлому характеру отца и ушла от него много лет назад, бросив, заодно, и меня.

Отец много курит. Он покупает какие-то особые сигареты. Но запах, пусть и дорогого табака, въевшийся в каждый сантиметр салона его джипа, сейчас мне кажется особенно отвратительным, вызывая тошноту. Приваливаюсь правым виском, ноющая боль в котором становится всё ощутимее, к холодному оконному стеклу. Скорее бы уже добраться до дома.

Я соврала отцу. Я не готова к экзамену на «все сто». Преподавательница по философии заболела в конце семестра и отменила последний семинар, на котором мы должны были разобрать сразу две темы. Сегодня она устроила консультацию, пообещав дать нужный к экзамену материал. Но уйти с поминок бабушки на учёбу – это слишком даже для такой ответственной студентки как я.

Но устроившись в кровати, я так и не успеваю ничего толком прочитать, вырубившись в обнимку с ноутбуком.

С самого утра всё идёт не так. Просыпаюсь без головной боли, но проспав почти на полчаса. Отца уже нет. А Вера уехала в гостиницу накануне вечером, окончательно разругавшись с ним. Такое случается всякий раз, стоит отцу немного выпить и вспомнить при тёте о бывшей жене. Вины Веры в том, что мама бросила нас, нет, но отец почти каждый раз срывается на ней, когда она приезжает навестить меня. Почти восемь лет прошло, а он всё никак не перебесится.

Ненавижу опаздывать! Сказывается папино воспитание, который, немного перефразируя Людовика XIV, любит повторять, что «пунктуальность – вежливость королей и добрых людей». Быстро бегу в ванную. По пути к ней меня осеняет, что совсем не обязательно приходить ровно к девяти. Ну не попаду я в пятёрку тех, кто первыми зайдёт в кабинет, так и ничего страшного. Успокаиваюсь и начинаю собираться уже более размеренно.

Наша группа последней сдаёт философию, а потому однокурсники, прошедшие через неё, просветили, что Ангелина Петровна любит, чтобы к ней на экзамен приходили как на утренник в школе.

Достаю из шкафа подходящий наряд: белую блузку, чёрную строгую юбку-карандаш длиной до колена и чёрную же вязаную жилетку. Прохожусь утюжком по волосам, придавая гнезду на голове, с которым проснулась, вполне приемлемый вид. Каждый раз смотрясь в зеркало, вспоминаю маму. Я сильно похожа на неё. Раньше Вера часто шутила надо мной, говоря, что на свет я появилась путём клонирования. У меня такие же выразительные глаза как у мамы, аккуратный нос и, пусть не пухлые, но красиво очерченные губы. От отца достался разве что цвет глаз: светло-голубой с небольшими вкраплениями серого. Краситься я не люблю, обычно довольствуясь тушью для ресниц, да прозрачным блеском для губ.

Собравшись, выхожу из дома, решив, что завтрак – это для слабаков. Несмотря на принятое решение, внутри зудит мысль, что я опаздываю. Привычка – вторая натура. Ничего не могу с собой поделать, а потому почти бегом направляюсь к зданию университета, до которого мне всего минут двадцать пешим ходом.

Немного опаздываю, но оказывается, что преподавательницы ещё нет на месте. Ангелина Петровна царственно вплывает в кабинет через пару минут после моего прихода. Я как раз подсаживаюсь к Маринке в надежде быстро прочитать материал, что на консультации дала «философичка», но не успеваю даже открыть тетрадь подруги.

Ангелина Петровна здоровается с присутствующими. Начинает раскладывать билеты, одновременно говоря:

– Пять человек остаётся, остальные на выход.

Вскакиваю из-за парты, намереваясь выйти из кабинета. Сама не понимаю, почему я так боюсь одной из первых сдавать экзамен. Я не выучила материал всего для двух вопросов: шанс, что мне выпадет один из них, минимален. Но интуиция настырно подсказывает, что лучше не торопиться.

– Самойлова, а вы куда собрались? – Преподавательница останавливает меня на пороге кабинета. – Я же сказала, пять человек должно остаться.

Ну почему, почему мне так не везёт? Почему я такая не расторопная?

– Тяните билет, – командует Ангелина Петровна.

Обычно я беру первый попавшийся на глаза билет. В этот раз зависаю на несколько секунд, медленно обводя взглядом лежащие передо мной белые бумажные прямоугольники.

– Самойлова, время, – преподавательница демонстративно стучит пухлым пальцем по циферблату наручных часов, – тяните.

Беру билет, переворачиваю, чтобы назвать его номер Ангелине Петровне. Но слова застревают в горле. Этого не может быть! Оба не выученных мною вопроса оказываются в одном билете.

Преподавательница с интересом наблюдает за мной, не сводя взгляда маленьких тёмно-карих глаз с моего лица, словно пытаясь считать всю ту гамму эмоций, которые мне не удаётся сдержать внутри.

«Я очень люблю ставить людей в необычные для них ситуации. И наблюдать за тем, как они из них выпутываются. Люблю, когда им приходится что-то ломать в себе».

Вспоминаются её слова, как-то раз обронённые на одном из семинаров. Ехидная улыбочка Ангелины Петровны даёт понять, она уже догадалась, что я оказалась как раз в подобной ситуации.

– Проблемы, Самойлова? – с предвкушением хорошего развлечения спрашивает «философичка».

– Можно поменять билет? – вопросом на вопрос отвечаю я, стараясь говорить как можно спокойнее.

– Уверены? – чуть изогнув правую бровь, уточняет она. – Вы же знаете, что в таком случае я буду вынуждена снизить полученную вами оценку на балл?

Я прекрасно знаю о негласном правиле, царящем на нашем факультете: не ставить оценку «отлично» в случае смены билета или пересдачи.

– Хозяйка – барыня, – усмехнувшись произносит Ангелина Петровна, наблюдая за тем, как я хватаю первый попавшийся билет и, назвав его номер, иду за парту.

Мне хватает пятнадцати минут, чтобы быстро накидать на листе бумаги план ответов на оба вопроса. Чего уж там, я могу оттарабанить их почти на автомате. Но мне нужно немного успокоиться, потому пропускаю вперёд Ольгу, с которой в группе делю гордое звание «заучки года».

Оля уверенно отвечает на выпавшие ей вопросы. Выглядит она спокойной и довольной. Мы с ней вдвоём отвечали на каждом семинаре, готовили доклады, читали дополнительную литературу. В общем-то, мы по праву могли рассчитывать на то, что экзамен по философии станет для нас всего лишь условностью, о чём не раз повторяла Ангелина Петровна.

Но… Дополнительные вопросы из уст преподавательницы начинают сыпаться на Ольгу как из рога изобилия. Внимание всех присутствующих сосредотачивается на ней и «философичке», которая словно поставила перед собой цель – завалить студентку. Наконец Оля замолкает, не в силах ответить на особо каверзный вопрос. Хм… Я бы тоже не смогла, он явно выходит за рамки пройденной программы.

– Ольга, жаль, очень жаль, – с притворной грустью в голосе качает головой Ангелина Петровна. – Была уверена, что вы получите «отлично», но увы, могу поставить вам только «хорошо», – она произносит последние слова, медленно перелистывая Олину зачётку, в которой нет ни единой четвёрки. Поднимает на неё взгляд маленьких глубоко посаженных глаз: – Так не хочется портить вам зачётную книжку…

Я как заворожённая наблюдаю за разворачивающейся перед глазами сценой. Не понимаю, к чему она ведёт? Что за игру затеяла? Оля оказывается догадливее меня.

– Ангелина Петровна, – заискивающим тоном начинает она, – я очень старалась подготовиться как можно лучше. Пожалуйста, поставьте авансом, я в следующем семестре отработаю.

Оля так откровенно унижается перед преподавательницей, что мне становится стыдно наблюдать за происходящим.

Ангелина Петровна притворно хмурится, слушая её мольбы, но я вижу какой довольной она выглядит. Из-за лишнего веса и низкого роста её за глаза часто кличут Мисс Пигги, а то и вовсе свинотой. Меня всегда коробило такое отношение к ней. Я искренне считала её хорошим преподавателем, но сейчас… Она действительно похожа на свинью, которая объевшись помоев до отвала, млеет, развалившись в ближайшей луже.

Оля уходит, всё же получив заветную пятёрку. Ангелина Петровна переводит взгляд на меня:

Кивнув, я подхватываю со стола лист с записями и усаживаюсь на стул перед ней. Отвечаю быстро на первый вопрос, перехожу ко второму. Ангелина Петровна прерывает меня, не дослушав до конца.

– Великолепно, – добродушно улыбается она. – Впрочем, Полина, иного я от вас и не ожидала. И с удовольствием поставила бы вам заслуженное «отлично», но, – говорит мисс Пигги, а по-другому я уже не могу её воспринимать, – вы перетягивали билет.

Ангелина Петровна бросает на меня многозначительный взгляд, наблюдая за реакцией на её слова. Понимаю, чего она ждёт. Хочет, чтобы я унижалась перед ней также как и Ольга. Не на ту напала, свинота! Я всегда хорошо училась, но никогда не выпрашивала для себя поблажек или хороших оценок.

Поняв, что я не собираюсь ничего говорить, Ангелина Петровна предпринимает ещё одну попытку намекнуть мне на то, чего она хочет:

– Я заметила, что в первом вытянутом вами билете были вопросы, которые мы разбирали на вчерашней консультации. Почему вы её пропустили? – уже чуть более раздражённым голосом интересуется она.

– Любимый ответ всех прогульщиков, – усмехается Ангелина Петровна. – Скажите ещё, что у вас бабушка умерла.

За спиной начинает кашлять Маринка. Зная её обострённое чувство справедливости, оборачиваюсь, бросая на неё предупреждающий взгляд. Я не хочу, чтобы она вмешивалась.

– Самойлова, – Ангелина Петровна одёргивает меня, вновь привлекая к себе внимание. – И что же мы с вами будем делать? – Она задаёт вопрос, как и в случае с Ольгой, медленно перелистывая мою зачётку.

Больше всего в жизни я ненавижу, когда мной пытаются манипулировать. Мне вполне достаточно отца, требующего от меня беспрекословного послушания. Когда-нибудь я справлюсь и с ним, а пока больше никому не позволю давить на себя.

Вижу как Ангелина Петровна начинает выводить оценку. «Хорошо». Хорошо… Простое слово.

Слово, ставящее крест на всех моих планах и надеждах.

Получить полную версию книги можно по ссылке - Здесь

Плохие парни оставляют раны - Айнави - Глава 1 Читать онлайн любовный роман

Айнави

Аннотация к роману
«Плохие парни оставляют раны» - Айнави

Глава 1

Плохие парни оставляют раны - Айнави - Глава 1 Читать онлайн любовный роман

Айнави