Прекрасный жасмин и Неукротимый ветер - Евгения Олеговна Кочетова - Читать онлайн любовный роман

2 Страница

Внезапно позади девушки оказался стражник и схватил ее.

– Отпусти меня, негодяй! – забранилась она и всячески выдергивалась.

Начала суета, мужчина тягал ее, отчего пленница задевала шатер. Он стал тянуть за руку, тогда Мирэя схватилась за пуговицу шатра и вырвала ее. Образовалась дырка, в которую упала пошатнувшаяся пленница, и ввалилась прямо в шатер. Шум услышали присутствующие внутри. Надзирательница или же помощница отвлеклась и выпучила глаза. Копна кудрявых волос упала вместе с упавшей на живот Мирэей и закрыла ее лицо. Охранник и сам опешил и немного отдалился от шатра во избежание беды. Сидящий на мягком сидении мужчина отвлекся и повернулся в сторону событий. Он увидел, как копна черных волос взлетела вверх и опустилась назад, открылось лицо той, что вломилась в шатер важной персоны. Кажется, он совершенно не ожидал и пребывал в недоумении. Помощница закричала страже, они вбежали через главный вход и ринулись к пленнице. Мирэя вдруг быстро встала и, первое, что придумала, это сняла полотно и стала им плавно махать. Ничего более не сообразив, девушка затанцевала, о чем просили вторую пленницу. Музыкант уже не играл, но Мирэя двигалась вопреки, сама по себе, закружилась и закачала телом. Возле нее оказались стражники, один схватил за руку, но вдруг раздался голос главного. Он встал с места и взмахами ладоней показал охране уйти. Помощница ошеломленно наблюдала за ним и не разделяла странного поведения и опасного решения. Мирэя оцепенела от страха, что впервые охватил ее столь сильно, глаза смотрела в пол, состояние было крайне тревожным. Охрана вышла через задний выход шатра, правитель повернулся к музыканту и с неколебимым лицом велел ему продолжать играть. Тот начал. Глядя на стоящую неподалёку Мирэю, он показал ей жестом рук продолжать танец и вновь сел. Ее будто сковало, но девушка понимала, что теперь должна превозмочь все страхи, взять силу в кулак и продолжить то, во что сама влипла. Она плавно закачала бедрами, руки подняла и закрутила полотном, то перекидывая его, то закручивая. Волосы ее летали вокруг, точно от ветра. Смотреть на мужчину или помощницу она боялась, глаза держались в пол. Право, поразились все присутствующие, испуганная пленница пребывала в шоке и разинула рот. Сидящий между подушек раджа вдруг поманил Мирэю рукой ближе, ибо она танцевала почти у выхода. Та уловила знак и не спеша, в танце приблизилась, вновь опустив глаза. Мужчина смотрел на нее с легкой ухмылкой, а взглянув на женщину из своих, выказал ей более широкую улыбку.

Чуть позже он показал ладонью остановиться танцовщице. Музыкант также затих. Он не спеша встал и сделал шаги ближе к Мирэе. Она глубоко дышала и боялась даже немного поднять глаз. Когда он оказался рядом, девушка заметила его босые ноги с аккуратными ногтями, ступни были слегка смуглого оттенка. На щиколотке его был золотой кольцевидный браслет.

– Как ты посмела нарушить мой покой и ворваться сюда?.. – спросил вдруг он на своем языке вроде бы спокойным тоном, но с безулыбчивым видом.

Рядом была помощница и переревела на английский язык, назвав его раджа. Мирэя без перевода поняла, что он сказал, это был тот же язык Амиры. Тогда девушка невольно подняла глаза сначала на нее, затем округленные и полные волнения на него. В момент его лицо показалось знакомым, однако соображать сейчас было трудно, Мирэя вновь поддалась перед стоящим над ней высоким и крепким мужчиной, от которого пахло жасминовым маслом. Она резко опустила голову и ответила:

– Это вышло случайно, мне очень жаль…

Помощница перевела, но, показалось, раджа и сам понял. С важным видом он сообщил Мирэе на ее языке:

– Отныне ты танцевать для меня, когда я хотеть…

Вслед позвал охрану увести девушку. Она очень боялась, что ее прикажут высечь или еще чего хуже, однако ничего не сделали, а вот наречение ее в танцовщицы сильно взволновало. Теперь Мирэе точно придется быть пленницей. Ее вернули в шатер, у прорехи поставили стражника. Уйма эмоций захлёстывали девушку, но все же страх дальнейшего превосходил всё иное. Танви спросила, где та была и что случилось, но Мирэя не стала рассказывать о танце, лишь то, что ее поймали.

– Как странно, что тебя не убили… вчера одна попыталась сбежать и в нее полетела стрела… – прошептала женщина.

Мирэя ужаснулась. Однако не могла объяснить, почему случилось так, а не иначе.

Ранним утром шатры были собраны, пленниц посадили в крытые повозки, запряженные лошадьми, и повезли на территорию раджи. Путь был очень долгий, совершались остановки для питья лошадям и отдыха. Кому нужно было по нужде, то их отводили за ближайшее дерево в сопровождении стражника. Мирэя тоже попросилась, она вновь укуталась полотном и прятала лицо. Местный с кинжалом в руке указал ей идти за дерево возле повозки, но она попросила на английском языке отойти подальше. Знание языка этих людей она пока скрывала.

– Нет! – заявил мужчина. – Или тут, или терпеть до дворец!

Значит их все-таки везли во дворец раджи. Мирэя справила нужду, где указали, мужчина смотрел в сторону. Оглядевшись перед тем, как сесть в полностью закрытую тканью повозку, девушка увидела еще такие же, увидела открытые с мешками и иными вещами, ехали другие мужчины рядом, но самого главного не было видно.

Путь продолжился, уставшая Мирэя уснула на плече Танви. Стемнело. Наездники въехали на территорию, объехали жилые местности своей дорогой, ведущей вверх, словно в горы, и вскоре остановились. Затормозившая повозка разбудила Мирэю.

– Где мы? – спросила она Танви.

– Думаю, у дворца…

Крепление на повозке убрали и сняли ткань. Мирэя увидела, что находится на высоте у овальных железных ворот, за ними территория дворца. Повозки въехали в ворота на просторную площадку. Из ближайшего коридора появилась женщина в дорогом шелковом сари, пленницам велели выйти и идти за встречающей. Это была старшая гарема, ну или у пленниц. Все пошли за ней через крытые и открытые под небом залы, через коридоры, каждый кусочек стены и потолка был украшен искусной резьбой, арки овальные, с резными насечками, стояли колонны с выпуклыми базами и капителями, декорированы то мозаикой, то резьбой, или просто рисунками. Кое-где на стенах Мирэя заметила рисунки божеств, подобные статуям в храме. К слову, статуи также располагались в залах, которые проходила новоприбывшая; журчали фонтаны, располагались водоемы, окаймленные мрамором. Везде были высокие стены. Право, убранство дворца изумило девушку. Пленниц вывели в зал, где стояла охрана. Окна здесь огромные, без стекол, вдоль всей стены. Старшая открыла двери впереди и завела всех внутрь нового просторного помещения. Здесь же высокие окна имели мелкую каменную резьбу. Сквозь нее падали солнечные лучи, роняя рисунчатые тени. На стенах висели чаши для свечей, кое-где кольца с факелами и лампы. Присутствовали незнакомые женщины, видимо, наложницы.

– Здесь вы будете жить, вторые двери ведут в помещение для мытья и естественных нужд, – сказала на своем языке старшая, показав на высокие двери, сделанные в виде сквозных мелких ажуров.

Затем она повторила с акцентом на английском и попросила поднять руку, кто ее понял. Мирэя подняла. Молодая женщина явно удивилась, она думала, что это индианка. Ей уже доложили о прибытии англичанки где-то среди остальных.

– Ты не похожа на ту, вторую… – сказала старшая Мирэе.

– Какую вторую? – сразу заинтересовалась девушка.

– Это неважно, проходи и занимай любое место, – деловито ответила местная.

Вокруг располагались лежанки вроде вытянутого кресла с длинными подушками с боков и высокой мягкой спинкой. Ножек и иных деревянных креплений не было. Внутри положены две круглые подушки. Рядом у каждой низкий круглый столик, вместо ножек он упирался в каменный пол узорным высечением. На нем у всех стоял небольшой кувшин и керамический стакан. В центре постелен круглый ковер, стоял столик побольше, лежали свернутые плотные ткани, видимо, это было местом для отдыха женщинам, а полотна накрываться либо стелить.

– Вам сейчас раздадут одежду и покрывала для тела, – сказала старшая. – Ко мне обращайтесь Аниша джи, а ваши имена мне неинтересны, – выдала она. – Если что-то нужно, то дергаете за веревку, и я или мои помощницы придем.

Из стены тянулась веревка и вела куда-то дальше.

– Мои покои рядом. Располагайтесь, – добавила Аниша джи и за всеми следила, похаживая вокруг.

Мирэя присела на подстилку неподалёку от парадных дверей и глубоко вздохнула. Мимо проходила старшая и заявила:

– Извини, что таких платьев, как носите вы, у нас нет… будешь носить наше…

Мирэя исподлобья взглянула и ничего не ответила. Танви выбрала спальное место неподалеку от новой подружки.

– За той аркой огороженный высокой стеной сад, где вы можете гулять, также вам разрешено ходить по дворцу, но только туда, куда пропускают стражники… – указала позади Мирэи Аниша джи на выход, за ним было видно зелень, журчал фонтан.

Мирэя повернулась и увидела часть сада. На одной из стен здешнего помещения красовалось узорное высечение, внутри располагалась фигурка божества из голубого фарфора, возле нее цветы, сладости на блюдцах, свечи и даже золотые украшения. Фигурка изображала мужчину, играющего на флейте. В конце зала была ступень, после нее продолжение в виде еще одной зоны отдыха, там были сооружены каменные возвышения, застеленные полотнами, лежали вытянутые подушки, на полу стояла большая лампа из золота и стекла. Располагались окна во всю стену или, вернее, это и была сквозная стена из ажурной мелкой резьбы для света. Та часть зашторивалась полупрозрачной тканью вроде тюли, вышитой узорами, от остального помещения, где спальные места. У стен и в углах стояли тяжелые позолоченные сундуки вместо шкафов. Возле некоторых сундуков напольные зеркала с узорным окаймлением, рядом подушка. С двух сторон в зале стояли широкие колонны с выпуклой базой, а вверху плавно соединялись, создавая узорный овал на всё помещение. Мирэю вновь изумила архитектура дворца.

Она была очень уставшая, вокруг суетились женщины, всем раздавали свернутую одежду. Местная молодая индианка подала Мирэе фиолетовое сари, та приняла и прилегла прямо на сверток. Цвет одежды ей напомнил о Таре и невольно обо всем, что произошло в доме Лестеров.

Вскоре ее вдруг разбудила Аниша джи, она резво замахала ладонью и сказала:

– Тебе велено прийти в зал…

Мирэя привстала с постели и, исподлобья глядя на женщину, с недовольством спросила:

– Кто велел? И для чего я должна куда-то идти?..

– Без вопросов… встаешь и идешь, если велит раджа! – выдала на повышенном тоне возмущенная Аниша.

Местная была весьма приятной внешности, но хмурость и важность ее портили, фигурой обладала стройной, на ней желтая укороченная кофточка, украшенная вышивками, внизу юбка с опоясыванием той же тканью на талии, поверх накинуто прозрачное полотно из шелка также желтого окраса. В ушах ее громоздкие золотые серьги с висюльками, на шее подобное колье, на запястьях и щиколотках звенящие браслеты. В тишине ее приближение можно легко услышать. Ступни ее были босые, черные волосы заплетены в несколько кос, продеты ленточки с бусинками для большей красоты.

– Он мне не раджа… и вообще меня уже ищет семья и скоро прибудет сюда, – выдала Мирэя, не уступая и защищаясь.

Аниша вздохнула и произнесла:

– Тебя что нужно гнать прутом… почему ты до сих пор не помылась и не оделась… вставай, раджа не любит ждать, иначе будет хуже!

– Куда еще хуже! – возникала смелая девушка.

– Будешь спать не на мягком месте, а на сене в конюшне! – пригрозила Аниша.

Остальные пленницы сидели тихо и прятали лица под новыми покрывалами. Танви не стала будить белокожую и сама сходила в купальню. Мирэю ужасно возмущало происходящее и данная дерзкая особа, по виду лет двадцати пяти. Девушка резко подскочила и вздернула бровью, пристально смотря на Анишу. Ту задело столь хамское поведение новоприбывшей, но она промолчала и показала идти за ней. Мирэю повели через коридоры и залы, дорого украшенные резьбой или рисунками. Возле овального проема стояли два стражника с копьем в руке, Аниша провела девушку внутрь. По середине просторного крытого зала стоял большой мраморный фонтан, состоящий из нескольких чаш на разных уровнях. Вокруг стояли горшки с зеленью и узорные напольные светильники. Впереди устроена зона отдыха и приема… там мягкие лежанки со спинками и без, с вытянутыми и круглыми подушками, на полу постелен круглый коврик. На самом большом сидении, скрестив ноги, сидел среди шелковых подушек раджа. Тот же мужчина, что в шатре. Рядом с ним иные люди обоих полов и разных возрастов. Аниша вывела Мирэю прямо перед ними и, опустив голову для уважения, отошла. Девушка стояла, будто на прилавке, а на нее все пялились. Стало невероятно не по себе, охватило волнение. В зале было неяркое освещение, за пределами, на улице – темно. Мирэя тяжело дышала и смотрела в пол. Прическа ее растрепалась, волосы небрежно падали на лицо, платье ее мятое и грязное, кое-где даже порвано. Вид безулыбчивый и изнеможенный.

– Ты не похожа на англичан, кто ты? – спросил ее некто из присутствующих.

Услышав мужской голос, Мирэя взглянула на сидящего, также скрестив ноги, молодого мужчину, почти юношу, и с робостью в голосе ответила:

– Португалка и испанка…

Сидящие удивленно переглянулись.

– Слышал, что эти все народы не дружат и у каждого своя культура… покажи, какие у вас национальные танцы… – добавил он же.

Раджа же спокойно сидел и с опущенными глазами что-то ел в своей чаше. Было похоже на рис с измельченными иными продуктами. Возле стояли кувшины, у всех стаканы. Посуда, скорее всего, позолоченная или вовсе золотая. Мирэе было трудно смотреть на сидящих, она лишь уловила разнообразие их одежды и яркие краски, особенно у женщин. А вот на радже было нечто вроде запахивающейся темной туники по пояс, внизу шаровары. По велению разговорчивого мужчины заиграл один из музыкантов, что сидел сбоку от Мирэи у стены. Музыка была незнакомая девушке, звучал интересный щипковый инструмент, однако не гитара или арфа. Ей совершенно не хотелось танцевать, будто оцепенела; она продолжала стоять, тогда одна из зрелых женщин на веселой нотке сказала:

– А в шатре, говорят, не была такой стеснительной… Не упирайся, следуй просьбе… – посоветовала она.

Мирэя послушалась и сначала слегка застучала туфлями по мраморному полу, затем стала усиливать стуканье и не спеша поворачивалась вокруг себя. Девушка поставила руки на пояс с частью юбки в ладонях и, закружившись, с силой затопала. От попавшего в каблук камушка стук оказался весьма громким и со скрежетом. Мирэю сбивала неуместная музыка, и она уверенно повернулась к музыканту и показала перестать. Тот опешил и сразу взглянул на сидящих. Женщина кивнула, тогда он перестал. Мирэя подняла руки и захлопала в ладоши, продолжая ритмично семенить и стучать. На звук обратил внимание раджа и поднял нахмуренный взор. Он увидел грязные туфли пленницы, в каблуках застряла трава, на подошве земля. Одна его бровь поднялась, вслед обе искривились. Форма бровей у него была похожа на домик, примерно, как у Мирэи, только они пышнее, более выразительные и подвижные, а кончики совсем слегка опускались вниз или еще загибались… Мирэя разошлась не на шутку, подняла руку перед собой и стала прыгать в танце, как делали португальцы со взмахами ног. Сидящие захихикали, девушка, у которой полные щеки, вовсе засмеялась. Мирэе стало стыдно и неловко, но одновременно возникло негодование. Тот же мужчина показал ей остановиться.

– Хватит… достаточно… танцевать в обуви у нас не положено… – сообщил он.

– Да еще в такой… – посмеялся зрелый мужчина.

– А я и танцевала против воли… – заявила в ответ храбрая Мирэя.

На нее поднял взгляд раджа. На вид он был молодой, но не юный.

– Аниша, отведи танцовщицу в ее покои, пусть отдыхает, – сказала та же зрелая женщина.

Аниша совершила книксен и показала рукой на выход. Мирэя скорее пошла. Девушка ощущала себя униженной, ее попросту обсмеяли за грязные туфли и танцы ее народа, что она очень любила.

Сегодня пленницу оставили в покое, и девушка вышла в сад. Там у фонтана внезапно увиделась Эмма, с кем Мирэя знакомилась на корабле и кого считают мертвой. Громко ахнув, девушка подбежала к ней. Женщина скинула с головы покрывало, будучи в местной одежде вроде сари, с удлиненной кофточкой. Оголенный живот она тщательно прятала, ибо такое было постыдным показывать.

– Эмма! Как ты тут!? Тебя все потеряли! – воскликнула на эмоциях Мирэя.

На нее повернулись иные сидящие в саду пленницы с темными лицами.

– О… это ты… не может быть… – произнесла голоском Эмма с красным от солнца лицом.

На носу у нее были яркие веснушки, волосы рыжие. Она забыла, как зовут давнюю знакомую и извинилась за это.

– Ничего страшного, лучше расскажи, что случилось… – сказала озабоченная Мирэя, присев рядом.

– О, это было ужасно… я прогуливалась на лошади неподалеку от дома и меня прямо там схватили эти разбойники… завязали глаза и привезли сюда… с тех пор, вот уже три или четыре месяца я здесь мучаюсь… Как там мои родные?.. Мой сынок… – всплакнула в конце Эмма.

Мирэя приложила ладонь на ее плечо успокоить и уверила, что с семьей всё хорошо. Эмма вдруг заплакала сильнее.

– Мой муж меня скоро забудет, я никогда не вернусь к ним… да и лучше умереть быстрее здесь… – вымолвила женщина.

– Ну что ты… вернешься… нас обязательно найдут солдаты, неважно какой армии, – подбодрила сама сомневающаяся подруга.

Эмма взглянула на нее и сквозь боль добавила:

– Как я посмотрю в глаза мужу после всего…

– Чего всего? Ты невиновата…

Эмме вдруг стало стыдно, она прикрыла рукой лицо, затем рассказала:

– Этот негодяй… их раджа взял меня силой… слава богу, я ему не понравилась, не стал больше трогать, мерзавец… Как же я его ненавижу… как же я устала…

Узнав о таком, Мирэя опешила… Ей и самой стало плохо, брови свелись в сопереживании. Она обняла Эмму, та ответила взаимностью. Другие наложницы посматривали и перешептывались. Затем Мирэя огляделась в саду, на ветках деревьев висели лампы из цветного стекла, играя тенями; на стенах прикреплены чаши для свечей, возле фонтана устроена зона отдыха с мягкими лежанками и подушками, почти так же, как в зале, где важная персона. За деревьями виднелись высокие стены и еще выше какие-то постройки, части дворца. Вечернее небо сверкало звездами.

– Зато в саду очень красиво, столько цветущих кустарников и деревьев, – отвлекла Мирэя.

– О, да, этот сад единственное, что меня спасает… – поддержала успокоенная Эмма.

От встречи ей стало легче, не так одиноко. Вскоре раздались голоса помощниц. Они принесли ужин. Золотые блюда на ножке были поставлены на общий столик на ковре, прикрытые салфетками. В одном куски мяса, приправленные желтоватым соусом; в другом вареные цельные яйца в соленой темной жидкости, общая чаша вареного риса, смесь из свежих измельченных овощей и корневищ, а также бульон. В зале, где все спали, зажгли свечи и факелы. Аниша крикнула всем прийти на ужин и поставила чаши, сложенные друг на друга. Для каждой женщины их было две: для основной пищи и для бульона. Не дали ни ложки, ни вилки, была лишь одна большая, чтобы положить блюдо. Аниша стояла рядом, две помощницы присели и стали помогать подходящим женщинам. Накладывали всего помаленьку, никого не спрашивали о предпочтениях. Мирэя стоя ожидала очереди, Аниша показала ей и ее подруге сесть на ноги и в таком виде подползти, стоя у них непринято начинать трапезу. Пришлось послушаться, живот громко урчал от голода. Каждая получала в чаши пищу и отползала дальше, кто-то уходил за тюль в зону отдыха. Из всех женщин здесь были и приезжие недавно, и уже живущие вроде Эммы.

– Можно мне лишь немного риса и яичко, – вымолвила одна юная тоненьким голоском.

Помощница сначала проигнорировала, однако вмешалась Аниша и сказала своей:

– Ты же знаешь, Чуи не ест мясо…

Чуи была из тех, давно живущих тут. На вид милая юная девушка вроде Кунти, но постарше и с длинными волосами. Не совсем худая, скорее слегка упитанная, а значит голодом здесь не морили. Дошла очередь до Мирэи, она протянула первую чашу, рука ее почему-то потрясывалась, она все еще ощущала себя не в своей тарелке и переживала. Внезапно позади якобы просто проходила Аниша и задела ее ногой, отчего рука с чашей дернулась, а накладывающая жидкое блюдо помощница вывалила еду мимо чаши прямо на ковер.

– Что такое… ты что не могла нормально подать тарелка! – воскликнула с возмущением помощница на ее языке.

Мирэя ахнула и растерялась, но потом поняла о нарочном толчке Аниши. Та сама себе ехидно заулыбалась и переглянулась со второй помощницей. Чуи также уловила, что старшая нарочно задела новоприбывшую белокожую, но молчала.

– Виновата – значит будешь мыть… – сказала Аниша Мирэе. – Принесете ей потом щетку, – велела помощницам.

Мирэя получила еду и с недовольным лицом отсела к Эмме.

– Тяжело сидеть на полу, здесь даже нет стула… – поделилась женщина.

– Что это за еда?.. – спросила Мирэя, не рискуя опустить пальцы, дабы достать из жижи яйцо.

– Здесь все едят руками, любое блюдо… просто дикость… – тихо добавила Эмма. – Это у тебя мясо с их национальной приправой под названием «карри», яйцо вымочено также в каком-то соусе с водой… ерунда полная…

Эмма уже привыкла есть без ложки, деваться было некуда. Тогда Мирэя тоже опустила пальцы и взяла кусочек мяса. Положив в рот, она вдруг закашляла от остроты. Глаза покраснели, и девушка выплюнула.

– Ой, прости, я забыла сказать, что карри острое… – произнесла обеспокоенная Эмма.

Внезапно захихикала Чуи, ее внешний вид и состояние не смутили Мирэю, видимо, потому что выглядела юная простой и открытой. А вот Аниша, увидев плевок едой, выпучила глаза и немедленно подошла.

– Ты что себе позволяешь, чужеземка! – воскликнула она. – Сейчас же подними и съешь! – велела, указывая пальцем.

Но Мирэя не собиралась подчиняться и есть то, что не может.

– Надо предупреждать, что еда острая… я такое не ем! – выдала ей в ответ девушка.

– Я сказала подними! – настаивала на своем Аниша.

Мирэя упиралась, нарочно отвернулась и игнорировала. Аниша невероятно разозлилась, а Эмма напугалась.

– Такой наглючки у нас еще не было… – вымолвила старшая.

– Не надо было меня похищать… вам это не сойдет с рук… – заявила смело Мирэя и вновь отвернулась, поставив чашу на пол.

– Если так относишься к еде, то будешь без нее… – сказала Аниша и велела помощнице забрать чашу с пищей.

Та подошла и выполнила. Аниша заявила Мирэе, что она еще должна отмыть ковер и завтра старшая проверит. Затем Аниша и помощницы вышли. Мирэя осталась без еды, Эмма уже почти всё съела, было нечем поделиться, а вот Чуи внезапно подползла и протянула свою чашу с бульоном, в котором вареное яйцо.

– Возьми, мне хватило риса… – сказала она на своем языке, том же, на котором говорят здешние.

Мирэя ее поняла. Слово «возьми» часто употребляла Амира, как и «рис», когда рассказывала о еде в ее краях.

– Спасибо, – ответила на английском Мирэя, пока еще не выдавая, что знает язык.

Чуи вдруг добавила на английском:

– Я тоже немного уметь знать твой язык… – заулыбалась.

Мирэя широко улыбнулась в ответ. У Чуи забавно торчали ушки, черные прямые волосы спрятаны под покрывало, носик маленький и короткий, были небольшие щечки, на одной выпуклая родинка. Мирэя приняла чашу и поела.

После ужина женщины разбрелись по спальным местам. Несколько факелов горели ночью, тускло освещая зал. Во втором помещении для мытья также горел огонь. Резные двери красиво светились на его фоне. Ночью Мирэе захотелось по маленькой нужде. Она тихо встала и прошла к дверям. Внезапно позади оказалась Чуи.

– Я помочь… – прошептала она.

Юная была низенького ростика по сравнению с Мирэей, спала она прямо в одежде. Сейчас на ней было покрывала для тела, лишь укороченная кофточка и многослойная юбка, будто большой кусок ткани, обмотанный на талии, выпирал пухленький молодой живот. Чуи сама открыла дверь, и пара вошла. Внутри просторный зал, по центру водоем, где мылись, либо от куда черпали воду, вода не была стоячей и куда-то текла. Сооружено отдельное помещение из стен в виде мелкой резьбы по дереву, располагалась подобная дверь.

– Там на вашем языке туалет… иди, – сказала Чуи.

Мирэя отварила дверь и вошла. Внутри на стене горел факел. Располагалось отверстие в каменном полу, которое закрывалось крышкой, рядом умывальник, но почему-то слишком низко, и стоял кувшин. Чуи снаружи поведала:

– Это чтобы мыть то самое место после туалета… Садишься на чашу и моешься…

Право, Мирэя изумилась. Она сделала нужное и вышла.

– Хочешь помыть тело? – спросила юная.

– Не мешало бы… я вся грязная… – с усмешками ответила девушка.

– Снимай платье, бери полотно из той стопки, обматывай вокруг груди и лезь в воду… – подсказала Чуи и показала на стопку тканей у стены.

Мыться полностью голыми было непринято, даже наедине. Чуи услужливо направилась принести данные новоприбывшей вещи, пока та мылась. Мирэя сняла с себя всю одежду и намотала ткань, затем присела на край водоема и опустила ноги. Вода была прохладной, лезть полностью совсем не хотелось. Мирэя вытащила ноги и надумала просто полить из кувшина, как вдруг позади ее кто-то толкнул. Девушка упала прямо в водоем и с перепугу глотнула воды. Она выплыла, глубина здесь была по грудь, обернулась и уже никого не увидела, дверь осталась открытой. Коли ее окунули, тогда можно помыться так. Пришла Чуи и сразу подала девушке керамическую коробочку со специальной глиной для очищения тела вместо мыла.

– А для меня вода быть холодная… я бы не купаться… – сказала она.

– Я тоже… меня кто-то толкнул… ты никого не видела в зале? – спросила Мирэя, держась за край водоема.

– Я видеть, как Рѝтика идти до своего места… но я не знать, что она делать, она не любит со мной общаться… – поделилась юная.

– Что еще за Ритика?.. – вздернув бровью, с возмущением уточнила Мирэя.

– Тише… Ритика это та, которая с лошадиным лицом… похожа на мужчину… я вообще не понять, как она сюда попасть, раджа любить красивых женщин… – поделилась шепотом Чуи. – Но зато с ней хорошо общаться Аниша джи… Она ее выделяет среди всех…

– А-а… – вспомнила такую особу с большой челюстью Мирэя. – Теперь понятно, как и почему Ритика ко мне относится… Аниша меня не взлюбила, а значит и эта служительница тоже… – с колкостью рассудила девушка.

Чуи печально покивала.

– Аниша джи не любить одну женщину до тебя и довести ее до самоубийство… – рассказала она.

Мирэя разомкнула от ужаса уста.

– Тебе не стоит ругаться с Аниша джи… берегись ее и Ритику… – посоветовала юная.

Неожиданно Мирэя вспомнила несчастную Эмму и сказанула про правителя:

– А ваш раджа «любит» всех подряд… Без разбора…

Чуи округлила глаза и показала указательным пальцем у губ быть тише.

– Я сама почти не знаю раджу, видела лишь раз… – прошептала юная.

– Почему только раз? – удивилась Мирэя.

Чуи хотела поведать, но вдруг в зал вошла одна из пленниц по нужде. Юная попросила подружку скорее мыться и идти спать, затем пошла первая. Мирэя вылезла из воды, надела кофточку местного пошива, которая завязывалась сзади и имела короткий рукавчик, а впереди верх напоминал бра, низ был прямой, оголял пупок. С юбкой возникла проблема… это было драпируемое полотно, должно надеваться в виде спадающего на ноги. Замотав, как смогла, на талии ткань, Мирэя направилась отдыхать.

Глава 9

Новым утром помощницы всех разбудили. Аниша бросила на спящую Мирэю щетку и велела немедленно мыть ковер, ибо нужно подавать завтрак, а там испачкано. Мирэя открыла глаза, перекинув на одну сторону копну кудрявых волос, и привстала. Аниша обратила внимание на ее красивые локоны и на мгновение раздула от зависти ноздри.

– Ты меня толкнула, ты и мой… – сказала без страха Мирэя.

Аниша была возмущена до предела, позвала Ритику, которой помощница дала ножницы, и велела отрезать прядь у непослушной девицы.

– Прядь за каждое твое непослушание, за каждое лишнее мне слово и даже взгляд… – сообщила деловая старшая.

Крупная Ритика защелкала в руке ножницами и, посмеиваясь, приближалась. Чуи испуганно натянула на себя покрывало и тревожилась за новоприбывшую.

– Таким путем она скоро станет лысая… – захихикала Ритика.

– Усмири пыл наглючки, – велела Аниша.

Мирэя подскочила с постели, забежала за спинку и не собиралась сдаваться. Ритика делала шаги ближе и скалилась. Все боялись вмешиваться, Эмма тихо сидела в стороне, как и Танви. Ритика резко двинулась с места за Мирэей, та побежала по залу и выскочила в сад. Там она оббежала фонтан, Ритика громко шлепала большими ступнями по полу и также оказалась у фонтана. Мирэя ринулась дальше, но впереди была стена. Ритика зажала ее у ограждения и всем телом придавила, а руками пыталась отрезать ее прядь. В сад вышла Аниша и смеялась над происходящим, ее забавляло. Мирэя вертела головой и ощупывала стену, наткнувшись на ветку дерева.

– Престань вертеться, а то я выколю тебе глаз! – воскликнула грубым голосом Ритика.

Как только она сжала ножницы и отрезала волосы, Мирэя дотянулась до пышной ветки и резко направила ее в лицо недруга. Девушка хлестнула по Ритике и пыталась засорить ей глаза. Той пришлось отступить, пока, пользуясь случаем, Мирэя вырвалась и побежала. Отрезанная прядь упала на землю, ее подняла щурившаяся от соринок Ритика и подала подошедшей Анише. Старшая проводила взором бегущую Мирэю и вновь посмеялась. Девушка забежала в зал, затем ринулась к открытым парадным дверям. В коридоре стояли стражники, на них неслась пленница и хотела проскочить, но одна из помощниц вышла и велела остановить беглянку. Стражник поймал Мирэю и приподнял за талию. Та болтала ногами, била его кулаками и кричала.

– Отпустите меня! Выпустите меня немедленно!

Но никто не послушал. Стражник вернул ее в зал и закрыл дверь, оставаясь за ней. Мужчинам было нельзя находиться в гареме. Пока продолжалась борьба и бег, Чуи взяла щетку и почистила ковер. Это увидела Аниша и, встав над ней, заявила:

– Ты что ее служительница? Хочешь быть рабыней белокожих?..

– Нет, Аниша джи, – вымолвила с опущенной головой взволнованная юная.

– Тогда положи щетку и отойди, время трапезы, – добавила Аниша, видя, что уже чисто.

Мирэя же забежала в купальню, как заполошная, и спряталась за сооружением, в котором уборная. Она не подошла на завтрак, для нее хотела взять Эмма, однако Аниша запретила.

– Не пришла, значит пусть остается без еды, она здесь не принцесса, чтобы ей подносили, – сказала суровая Аниша.

Эмма удивлялась, откуда, казалось бы, в приятной на первый взгляд женщине столько злобы и самомнения, она ведь тоже здесь далеко не принцесса… Скорее в ней почему-то играла ревность… зависть еще можно объяснить, а вот к кому ревность?..

Мирэя сидя у стены проплакала половину дня и никуда не выходила. Сердце рвалось из груди, хотелось бежать сломя голову. Вот только бежать некуда… лишь в лес к хищникам…

Из зала вдруг раздались крики и ругань. Ритика своим грубым голосом возникала на Чуи и других, кому было жаль Мирэю. Слово за слово, одна девушка выдала, что Ритика вообще неинтересна радже, ее сюда взяли из жалости, ведь ее дом сгорел, Ритика в свою очередь заявляла, что раджа любил, как она растирает ему тело, она нужнее правителю всех остальных девочек на раз или два, пока не наскучат…

– Посмотри на себя… ты не привлекательная… – выдала та же смелая девушка по имени Джая, с кем общалась Чуи.

– А ты уже потрепанная и потасканная, посмотри под свою юбку! – грубила в ответ хамоватая Ритика, будто сестра Пола.

За нее вступилась та, с кем она общалась. Женщина лет двадцати трех поддержала грубостью:

– Увидишь под своей юбкой ободранное место, точно крона дерева после урагана…

Ритика закатилась в смехе. Джае стало обидно.

– Будешь возникать, я и тебе что-нибудь отрежу ножницами! – пригрозила Ритика, скорчив лицо.

– Лошадь… иго-го фыррр, – передразнила отчаянная Джая.

– А ты попугай, у тебя такой же клюв, – выдала Ритика.

У Джаи нос был небольшой, но напоминал клювик птицы, хотя ее это совершенно не портило. Чуи забилась в углу за своим открытым сундуком и боялась исхода ссоры. Досталось и ей… Ритика увидела, как та прячется, и сказанула на весь зал:

– Ну а ты… сиротка при живом отце… ты уже в своем юном возрасте неинтересна радже, ибо он не пользуется уже использованным, тем более после какого-то престарелого мужичка!

Намек был на то, что Чуи совращал ее отец. Поняв речь на местном языке, Мирэя пришла в ужас. После такого она встала и храбро вышла в зал.

– О… белоручка явилась, точно нежданная слоновья куча посреди дворца… – сразу сказала ей Ритика и захохотала со своей подружкой.

– Про кучу было остроумнее, нежели выпускать из своего поганого, точно протухшее яйцо, рта слова о Чуи! – смело ответила Мирэя на их языке, подняв в важности и бесстрашии голову.

Право, Ритика опешила и замолчала, смех сошел. Ее задели слова сравнения с яйцом и еще больше поразило знание языка.

– Своей рабыне ведь больше ничего не велела сделать Аниша джи, так что иди отдыхай, – добавила ей с отправкой подальше Мирэя.

Чуи выглянула из-за сундука и улыбнулась. Подруга Ритики позвала ее выйти в сад и остыть. Обе пошли, Ритика бросила злой взгляд на Мирэю. К ней подошла познакомиться Джая, последовала Чуи. Обе похвалили новоприбывшую за смелость и поинтересовались, откуда чужеземка знает язык. Мирэя не стала долго объяснять и лишь сказала, что в ее доме жила индианка и учила ее.

Чуть позже девушка вспомнила, что Аниша позволяла ходить по дворцу, а значит выйти все-таки можно… Она сделала спокойный вид и вновь направилась по коридору до стражников. Они перегородили ей дорогу, Мирэя сообщила слова Аниши, мужчины ответили, что в курсе, однако именно ей Аниша джи запретила куда-либо выходить.

– Вот дрянь! – выругалась на португальском Мирэя.

Пришлось вернуться.

На срезанной пряди завистливая Аниша не остановилась. Позже она пришла с помощницами, у одной была палка.

– За провинности и плохое поведение у нас принято наказывать, – сказала женщина. – Ты провинилась и к тому же оскорбила других наложниц раджи, чего делать нельзя, поэтому нам придется тебя наказать…

Анише уже донесли о знании белокожей их языка, поэтому она перестала общаться на английском. Старшая велела ей лечь и выставить ступни, по которым собиралась нанести удары палкой. Вновь начался переполох, Мирэя в протест кинула к ногам Аниши стеклянную лампу, которая разбилась. Старшая даже отскочила, совершенно не ожидая подобного поступка.

– Двадцать ударов! – воскликнула она.

Помощницы направились к Мирэе, как вдруг в двери вошла зрелая дама. Она была упитанной, с небольшими щеками, длинный нос, чуть расширенный к низу, вид в целом безулыбчивый и важный. Однако во взгляде все равно пробивалось нечто приятное и доброе, почему-то так сразу показалось заметившей ее Мирэе. Сначала девушка подумала, что это начальница Аниши, уж больно вольно она вошла и выказала барственность. Тело ее было полностью покрыто полотном через плечо и спадало вниз за спиной. Был виден один рукав от кофточки почти до локтя. На шее сверкало ожерелье, в ушах жемчужные серьги, на лбу красная точка, в носу сережка. Волосы ее черные без видимой седины разделены на ряд, сзади коса. Увидев ее, все бывалые пленницы уважительно поклонились, оставаясь с чуть опущенной головой.

– Что происходит, Аниша? – обратилась она на своем языке. – Я слышала битье стекла и крики…

Аниша тут же отвлеклась от Мирэи, как и остальные помощницы, и поклонилась.

– Ничего страшного, госпожа Шобха, – ответила милым и смиренным голоском Аниша, словно ангелок.

Лишь Мирэя осталась стоять, как стояла, и лишь молча наблюдала. Присутствовали недоверчивость и сомнение. Госпожа Шобха также выказала сомнение, прищурив обведенные черной краской глаза, и подошла ближе.

– Разбилась лампа, госпожа, – слукавила Аниша.

Госпожа навела взгляд на Мирэю, в нем девушка увидела интерес и не увидела злобы или показавшейся ранее важности. Взор был весьма прост, как и состояние женщины.

– Это ты та самая танцовщица из шатра… я тебя уже видела… – сказала Мирэе госпожа.

Тогда в зале она присутствовала и видела португальский танец девушки. Именно она обращалась к ней.

– Меня зовут Шобха, я тетя раджи, – представилась скромно, без дополнений госпожа на английском.

Мирэя тоже назвалась и добавила:

– Я жена капитана Лестера, англичанина…

Девушка решила немного устрашить окружающих и напомнить, что она не какая-то сирота или одиночка, хоть и внутри себя понимала слова ложью. Шобха приподняла брови и покивала. Затем обратилась к Анише:

– Уберите стекло и помогите Мирэе собраться.

Аниша замедленно кивнула. Когда госпожа ушла, она сказала девушке идти помыться, а помощнице принести ей новый наряд яркого цвета, можно розовый или желтый. Мирэя не любила данные цвета, особенно желтый… Она послушалась и направилась в зал для мытья, это всё лучше, чем битье палкой… После ей помогли надеть короткую кофточку розового окраса с весьма глубоким вырезом, на ноги как положено завязали юбку, сверху накинули полупрозрачное покрывало. У зеркала она села на подушку, ей Аниша принялась чесать волосы. Она нарочно дергала и тягала, на расческе даже остался пучок.

– Я сама! – вдруг выхватила у нее расческу возмущенная Мирэя. – Можешь отойти… – деловито добавила.

Сейчас Анишу будто подменили, она спокойно отошла. Мирэя сама поправила кудри и собрала часть, приколов украшением, которое дали. Помощница подала ей ароматное цветочное масло помазать руки, шею и грудь. Другая зажгла вкусно пахнущие палочки, поставила на пол чашу и попросила Мирэю приподнять подол юбки и встать над чашей, чтобы аромат вошел ей под одежду до интимного места.

– А что, собственно, происходит… – спросила Мирэя. – Зачем это и куда я пойду?

– Ты пойдешь на встречу с раджей, – ответила Аниша.

Девушка округлила глаза… судя по всем сборам, пойдет она не для общения или танца… Сердце забилось в груди, желания совершенно отсутствовало, возник страх.

– Я не пойду к нему… – принялась отнекиваться Мирэя.

– Пойдешь… слово раджи – закон, – заявила Аниша.

– Он не мой раджа… мне все равно на его слова, – парировала отчаянная и уже отчаявшаяся девушка

– Не смей так говорить! – резко одернула Аниша.

Ритика же завистливо наблюдала и хотела оказаться на месте Мирэи, чтобы самой пойти к молодому радже. Некоторые впрямь не понимали отрицания Мирэи, ведь ее сюда для того и привезли…

– Хватит спорить, вставай над дымом и пойдем! Не заставляй повелителя ждать, иначе окажешься в темнице! – пригрозила Аниша.

Девушке пришлось повиноваться. Она с огромным стыдом подняла подол и встала под дымок, расставив слегка ноги. За этим наблюдала Эмма, вспоминая себя на месте Мирэи, и всплакнула. После Аниша повела наложницу через стражников в один из открытых под небом залов, где располагался бассейн; на лежанке, расположенной на круглом возвышении, свободно сидел раджа. Возвышение окружала вода, примерно по щиколотку глубиной. Рядом находилось второе мягкое место… для прибывающей… Смеркалось, солнце уходило за горизонт и бросало на небо разноцветные краски. Аниша велела поклониться радже и присесть рядом с ним, сама же отошла дальше. Раджа увидел пришедшую, на лице его не было улыбки, казалось, он вообще не расположен и не дружелюбен. Мирэя опустила голову и присела для уважительного приветствия, оставшись стоять на месте, за пределами возвышения. Раджа поначалу будто не понимал, почему она не проходит, затем поманил ладонью, что воспринялось жестом для собачки. Возникать Мирэя не могла и в напряжении, особо осторожно перешагнула воду и взошла на возвышение. Девушка сама поняла и заняла свободное место, присев на подогнутые ноги; глаза ее были в пол. Внезапно Мирэя узрела на его запястье очень похожий браслет на тот, что оставил в разрушенном храме раненый мужчина когда-то. Это подтолкнуло ее поднять взор к его лицу. Его черные волосы были распущены и убраны за уши, опускаясь чуть ниже плеч; в ушах золотые узорные серьги вроде фигурок, на шее бусы с таким же кулоном, на второй руке кольцевидный золотой браслет с камнями. Одет он был в тунику, небольшой вырез горловины, вещь спадала на шаровары, вышитые узорами, как и сама туника синего окраса с цветными орнаментами, ступни босые. У раненого была щетина, этот же чисто выбрит, но лицо слегка напоминало того мужчину. Сильно разнился взгляд и состояние, у раджи подача себя важная, голова приподнята, брови часто опускались или кривились, глаза прищуривались. Он поймал взгляд Мирэи своими карими глазами, что напоминали темный шоколад, кожа его была смуглой, не такой темной, как у многих индийцев, нос длинный, в целом достаточно крупный и выпуклый, но для мужчины – подходящий. Губы узорные, среднего размера, даже ближе к пухлым; глаза с интересным разрезом: из-за опускающихся кончиков бровей они тоже смотрелись, словно сужающиеся к внешнему уголку, это было очевидно его особенностью и выделяло среди других мужчин. Такого Мирэя не успела разглядеть в раненом, поэтому сомневалась, к тому же раджа вряд ли оказался бы один в лесу и принимал помощь от Амрита. Когда он кривил брови в одной манере, то веки опускались на глаза, когда в другой, то глаза могли сами слегка опускаться ниже, благодаря нижним векам, это подметила проницательная девушка, данность немного заинтересовала.

Какое-то время раджа молча смотрел на опустившую взор Мирэю и, видимо, разглядывал ее. Похоже, пышные кудрявые волосы ему приглянулись особенно…

– Налей мне вина, – наконец произнес спокойным тоном, с акцентом раджа.

Возле него стояли два золотых графина, почти одинаковой формой, с зауженным горлышком, закрытые крышечкой. Мирэя сидела, будто скованная тисками, а поняв, что не знает, в каком вино, скрытно затревожилась пуще прежнего. Казалось, мужчина ощущает ее состояние, но попросил это нарочно и наблюдал за реакцией. Осмотрев оба графина, Мирэя вынужденно наклонилась к ним и трясущейся рукой наугад взяла один. Она открыла крышечку и начала медленно, с осторожностью, даже затаив дыхание, наливать в его стакан. Потекла прозрачная жидкость, но Мирэя продолжала наполнять.

– Ты не знать, как выглядит вино… – вмешался раджа более громким голосом, возвысив одну бровь.

Девушка глубоко выдохнула, руки ее трясли графин. Она поставила его обратно и соображала, что ответить.

– Вино не всегда красное, оно бывает белым… – вымолвила Мирэя сквозь трепет.

– А ты наливаешь прозрачное, а не белое… – с явной иронией добавил мужчина, на лице проскользнула ухмылка.

Мирэя вновь озадачена.

– Ты знать, зачем тебя привели? – спросил далее он.

– Нет… – робко ответила она.

– Ничего не сказали?.. – будто бы слегка удивился раджа.

– Познакомиться… – вымолвила Мирэя, чем рассмешила важную персону.

Последовал негромкий смех, а девушка покраснела, почувствовала себя нелепо. Внезапно мужчина умело сменил взгляд на соблазняющий, с поволокой и при этом не отбрасывал иронии.

– Ты знать, где лучше всего знакомиться, даже не владея языком?.. – задал он вроде бы вопрос, но больше в повествовательной форме, с намеком, глядя на девушку подавляющим, загоревшимся взором.

Мирэя отрицательно покачала головой.

– В постели… – напрямую выдал он, чем огорошил и без того смущенную пленницу, и далее сразу спросил: – Хочешь? – уста его остались разомкнутыми, он очевидно нарочно вел себя подобным, соблазняющим образом.

Но, признаться, у него это отлично получалось, однако сейчас было больше похоже на игру, будто мужчина забавлялся, а чувствительная Мирэя ввиду страхов пока не могла разобраться в нем и распознать все эмоции и помыслы незнакомца.

– Нет! – выдала, точно вырвала из себя ошеломленная девушка.

– Почему? – спросил раджа, как ни в чем не бывало, словно предлагает ей отведать пищу, а не его тело…

Характерная Мирэя приходила в невероятное возмущение, поведение наглого мужчины, использующего свое положение, начало злить.

– Я замужем, мой муж скоро приедет за мной… а вы мне неинтересны… – заявила она, чего сама не ожидала, и отвела голову.

Она была уверена, последует гневная реакция, возможно, ее за такое высекут или вовсе убьют… Но раджа почему-то не вскипел, скорее он ухмылялся и только извивал бровями с мыслями в голове. Он пристально на нее смотрел зовущим взором, на что Мирэя подчинилась и повернулась.

– Мы не всегда знакомимся с теми, с кем интересно… – ответил вдруг мужчина.

Девушка, право, удивилась, но и тут не осталась в долгу и вымолвила:

– И не всегда насильно…

Раджа опустил задумчивый взгляд, затем поднял и поинтересовался:

– А что ты хочешь?

– Уйти отсюда… – сразу ответила Мирэя, имея в виду в целом, вообще покинуть территорию.

Однако искусный собеседник вывернул в свою сторону и произнес:

– Иди…

Он поманил стоящую неподалёку Анишу и дал понять увести пленницу в покои. Мирэя было воодушевилась, но быстро поняла уходящий ответ раджи и его с ней игру. На лице проявилась хмурость, эмоции забурлили в живой и своенравной девушке. Аниша позвала пленницу за собой. Мирэя резко встала и наступила на подол длинного покрывала. Дернув его из-под ноги, она быстрым шагом, деловито пошла, наступила в воду, что вокруг возвышения, и вступила мокрой ступней на мраморный пол, а там вдруг поскользнулась. Остановившись, Мирэя попыталась успокоиться, выпрямила спину и напряглась, полагая, что раджа за ней наблюдает. Курьез ввел ее в краску. Аниша велела шевелить ногами, и тогда Мирэя скорее пошагала из зала. По пути старшая странно смотрела на девушку, и сама себе ухмылялась, но ничего не спрашивала.

По уходу Мирэи к радже подошел его личный слуга молодого возраста и по-простому спросил:

– Радж Ранту̀ми, почему она вдруг ушла?

– Я позволил… – ответил спокойно он, без надменности и показа превосходства перед слугой.

– Но почему же?.. – удивился поведению как раджи, так и пленницы слуга.

– Потому что нет никакого смысла принуждать ублажать тело… – мудро поведал Рантуми.

Слуга согласно покивал, а раджа о чем-то или о ком-то подумал… возможно, о Мирэе…

Глава 10

Новым днем Мирэя сидела с Эммой в саду и решила отвлечься. Девушка затеяла танцы, на ней были данные помощницей тканевые туфельки без каблука, вышитые узорами; они не стучали по полу, тогда Чуи вдруг придумала, что будет стучать камушками в такт, по тому, как вступает на пол Мирэя. Присоединилась Джая и попросила показать ее национальный танец. Эмма захлопала в ладоши, она была англичанкой, однако видела как испанские, так и португальские танцы. Простая Чуи искренне поразилась умениям танцовщицы и красоте ее танца. Она же никогда не встречала ничего подобного. Мирэе стало очень весело, все мысли покидали голову, когда кружилась она в танце. Это была отдушина, помощь в трудные моменты, танец увлекал и уносил туда, где шумит водопад, светит яркое солнце, поют птички… Чуи и Джая стали хлопать в ладоши сбоку, возвысив их, как кружащаяся Мирэя.

– А что ты танцевала в шатре раджи? – вдруг спросила Чуи.

Оказывается, пошел слух про то, что вытворила Мирэя в шатрах. Про прорезанную ткань рассказала Танви… Мирэя этого не разделила, ей не понравилось некое предательство. Девушка поделилась о служанке Амире, как та учила ее восточным танцам. Она сняла с себя покрывало светлого цвета, будучи в укороченной кофточке и юбке местного пошива. Эмма ахнула на оголенный живот подружки и не была столь смела.

– Амира говорила, что они показывают живот в танце… – сообщила Мирэя и начала качать бедрами.

Она выставила одну ногу и поднимала бедро, следом менялась местами и делала то же самое вторым. Покрывало летало в ее руках, то закрывая часть лица, точно восточная женщина, то раскрывая и убегая за спину. Для таких танцев обувь не нужна, босиком гораздо удобнее. Мирэя столь увлеклась, закружилась вокруг фонтана и широко улыбалась. Джая решила присоединиться и повторять. Смех и веселье донеслись до зала, где находилась Ритика, которая недовольно взглянула в сторону сада.

– Я видела такие танцы на празднике у падишаха… – сказала Джая. – Раньше я была в гареме султана, там было гораздо хуже, там было женщин семьдесят, если не больше… большинство из них султан даже никогда не видел… – делилась в движении Джая.

– Неужели… ужасно! – ответила Мирэя и вспоминала раджу… их вчерашнюю встречу.

Когда Мирэя подбежала к сидящей в мужской позе, скрестив ноги, Чуи и игриво опустила на нее покрывало, та вдруг спросила:

– Тебе понравилось?

Девушка сначала не поняла и смятенно посмотрела.

– С правителем… – уточнила Чуи и засмущалась.

Мирэя вновь вспомнила их беседу и его наглость – вот так прямо предлагать близость…

– Не понравилось… я выказала отрицание, и он меня отпустил… – ответила она, чем поразила Чуи.

– Правда?.. – раскрыв рот, уточнила юная. – А я думала, он сын своего отца…

– Что это значит? – прервала танец и спросила Мирэя.

– Ну… раньше правил его отец, а совсем недавно место занял молодой… отец был груб и жесток… отец принуждал наложниц, он принудил твою подругу Эмму… я видела, как ее отвели и привели назад… она так плакала…

Мирэя впрямь удивилась и даже растерялась.

– Так это был не нынешний раджа… – произнесла она, имея в виду насилие над Эммой.

Девушка взглянула на повторяющую за Джаей легкие и скромные движения Эмму и прищурилась. Теперь становилось яснее, почему ее не насиловал раджа… Мирэю вдруг охватило воодушевление, она сняла с Чуи покрывало и снова затанцевала.

Бурное веселье надоело характерной Ритике, она и ее подруга вышли к саду, первая держала скрещенные руки на груди в знак недовольства и важности.

– Эти пошлые танцы не индийские… ты не умеешь танцевать то, что нужно радже… – выдала она громким голосом.

– Ему хотя бы не нужны мои танцы, а с тобой еще хуже – ты ему не нужна… – уколола в ответ Мирэя, с ухмылкой покосившись.

– Ах ты, дрянь! – резко опустила руки Ритика и ринулась к недругу.

– Бежать, бежать! – закричала подружке напуганная Чуи.

Мирэя побежала вокруг фонтана к залу, там на входе стояла вторая противница и схватила девушку за руку.

– Я ее поймала, скорее! – крикнула индианка по имени Ка̀ши.

Мирэя вырывалась и дергалась, в попытке освободиться она вдруг укусила недруга за руку ниже локтя. Девушка отпустила ее и громко ахнула, укус оказался до крови.

– Она меня ранила! – воскликнула Каши.

– Лови ее! – обратилась к подруге бегущая Ритика.

Вслед побежала Джая и закричала Мирэе:

– Змея… поза змеи!

На нее повернулась Ритика, и девушка изобразила шипящую змею, а пальцы согнула, точно когти хищника, таким образом защищаясь.

– Я вышибу из тебя хищника и сдеру змеиную шкуру! – пригрозила разбушевавшаяся Ритика.

Она тоже замахала большими ладонями перед недругом, раздавались шлепки, Ритика попадала по Джае, а та наносила царапины. Более крупная Ритика повалила противницу, это увидела Мирэя и решила вернуться на помощь. Она смело прыгнула на спину недругу и прицепилась, точно клешнями. Сильная Ритика начала вставать прямо с сидящей на ней девушкой и нарочно придерживала ее руками, дабы скакануть к стене и с силой стукнуть ею. Получив по спине удар, Мирэя издала хриплый голосовой звук и отпустила противницу. От ушиба она растерялась, покуда Ритика повернулась и схватила ее за волосы. Противница потащила белокожую по полу, а Каши исподтишка наносила удары босой ногой по лежащей.

– Негодяйка, прокусила мне руку! – возмущалась она.

Догнала и пыталась спасти Мирэю Джая, присоединилась еще одна смуглая пленница, закричала в слезах Чуи. Стоящим за дверями стражникам пришлось сообщить Анише о переполохе и драке в гареме, так как сами они не могли войти без присутствия старшей и ее разрешения.

– Помогите! – кричала у дверей Чуи, но мужчины пояснили, что даже если ее убивают, им запрещено входить.

Ритика приподняла Мирэю и, обхватив за талию, понесла в купальню.

– Ты сейчас у меня умоешься там, куда все опорожняются! – заявила грубым голосом она, сморщив в тяжелом дыхании лицо.

Чуи поняла, что Ритика задумала опустить голову Мирэи в отверстие в уборной. Она задергала веревку для зова помощниц, она дергала так сильно, что где-то там повредила, веревка оборвалась, и звон уже не доходил. Ритика дотащила недруга до уборной и пыталась поднести к отверстию. Мирэя упиралась, как могла, руками цеплялась за резьбу на стенах или саму Ритику. Увидев стоящий рядом бронзовый кувшин, Мирэя схватила его и уже у самого отверстия, когда Ритика за шею принялась наклонять ее голову, нанесла по ней удар. Противница отвлеклась и убрала одну руку с шеи, Мирэя приподнялась и с силой стукнула кувшином по голове, попав в висок. Одна прядь белокожей все-таки упала в отверстие, она махнула головой и подскочила. Мирэя бросила кувшин и прыгнула прямо в одежде в водоем отмыть волос, если на него вдруг что-то попало. Из уборной, придерживая рукой голову, вышла слегка потерянная после ударов Ритика и хотела прыгнуть за ней, но в зал вбежали помощницы, а за ними Аниша.

– Что здесь происходит?! – воскликнула старшая, выпучив глаза.

Ритика принялась обвинять Мирэю, рассказала об укушенной до крови Каши и ударе кувшином. Право, Аниша поразилась бойкой пленнице и ее жажде к жизни, как она рьяно защищается.

– Что ты тут вытворяешь… – обратилась к стоящей в воде Мирэе Аниша.

Позади вдруг вмешалась Джая.

– Ритика и Каши сами начали, они напали на нас, Аниша джи… Ты не справедлива… – высказала она.

Аниша взглянула на девушку.

– Я не справедлива?.. – подняв брови, переспросила она. – Ты на стороне англичанки? А может, будешь защищать всех ее соотечественников, которые пришли на наши земли и убивают людей!.. – заявила старшая.

– Она не относится к тем, кто убивает людей… причем здесь это… – недоумевала Джая.

– Ты должна быть на нашей стороне, вот причем! – строго сказала Аниша.

– Но на нее нападают… – продолжила стоять на своем Джая, однако была перебита.

– Хватит! Иди на свое место, – велела важная Аниша.

Затем повернулась обратно.

– Вы должны соблюдать тишину, не нужно кричать на весь дворец. Если что-то нужно сделать, то делай тихо… – сообщила и намекнула Ритике.

После она вышла. За ней направилась Ритика, тогда Мирэя вылезла из воды. Аниша остановилась возле сидящей, поджав к себе ноги, напуганной Чуи и с высока пригрозила:

– Если ты еще раз вмешаешься и будешь кричать стражникам, то я отправлю тебя в темницу!

Далее деловая Аниша ушла. Мирэя находилась в зале для мытья, здесь были окна в каменной резьбе, она подошла и попыталась вырвать или сломать хотя бы часть, но они были очень крепкие, за окном виднелись верхушки деревьев. На сегодня все стихли.

Ночью Мирэя не могла уснуть и вдруг услышала шорохи. Она подумала на кого-то из пленниц, однако шум исходил от парадных дверей, там сбоку была щель между дверью и косяком, в ней мелькал свет от свечи. Показалось, кто-то топчется возле. Мирэя встала и тихо подошла с другой стороны от щели. В нее некто заглядывал и пытался рассмотреть зал или же женщин, а когда услышал малейший шум, то скорее ушел. «Хм… кто-то из стражников подглядывает…» – подумала Мирэя.

Новым днем в зал вошла госпожа Шобха, за ней тихонько следовала Аниша и иные помощницы. Они держались позади, не обгоняя и не мешая важной персоне. Госпожа спросила, где девушка по имени Мирэя. Аниша взволнованно взглянула на Ритику, вдруг та продолжила нападать и покалечила пленницу. Ритика указала в сторону сада. А Джая ответила госпоже, что Мирэя дышит воздухом. Шобха прошла на выход и увидела у фонтана понурую Мирэю, девушка водила пальцами по воде, лицо ее было едва неплачущим. Аниша не рискнула идти за госпожой и стояла у выхода. Шобха подошла и присела возле пленницы. Мирэя не ожидала и вновь не сообразила поклониться для уважения…

– Мне сказали, что ты знаешь наш язык… право, я в изумлении… – первое произнесла госпожа. – А еще мне довелось услышать, что ты красиво танцуешь восточные танцы, смешанные с нашими индийскими… Сегодня ты будешь танцевать за ужином раджи и его членов семьи, и я бы хотела увидеть, что ты покажешь… – на весьма приветливой нотке поведала госпожа.

– Я не знаю, что танцевать… – честно ответила Мирэя, основываясь на своем плохом настроении.

Шобха не смутилась, а наоборот, решила помочь.

– Тогда идем со мной, я тебя познакомлю с нашими музыкальными инструментами, и тебе станет проще подобрать движения, – произнесла она.

Мирэя непременно согласилась. На ней было вчерашнее сари, юбка очень мятая после воды и сна, на что обратила внимание Шобха, но сейчас промолчала. Они прошли на выход, все сидели тихо, Аниша также лишь замедленно кивнула в знак уважения, когда госпожа проходила мимо. Стражники смотрели исключительно вперед и мысли не подали помешать. Мирэя шагала за госпожой почти наравне. Они прошли залы и коридоры и оказались в очередном крытом с высокими овальными окнами без стекла и резьбы. Здесь сидели все музыканты дворца, в том числе несколько женщин.

– Сегодня будут играть на флейте, ударных и щипковом, третий инструмент мы называем «ситар», на нем особенно умело играет наш давний музыкант Гопал.

Зрелый седоватый мужчины поклонился Шобхе. Он произвел первые звуки и стал играть, присоединился ударный, напоминающий по виду закрытый бочонок. Музыка была сначала спокойная, для трапезы, затем для танцев более ритмичная.

– Сегодня ты можешь станцевать то, что умеешь, восточное… – сказала с уточнением Шобха.

Затем она показала на громоздкий инструмент со струнами, вверху висело нечто похожее на пузатый кувшин, внизу также выпуклый предмет округлой формы.

– Это «вина», тяжелый для изучения, требует долгой практики, на нем прекрасно играет наша Рия, – поведала госпожа.

Среди прочего Мирэя заметила очень похожий на гитару, только длиннее шейка, и спросила про него.

– Это «танпура», легче всех предыдущих…

– У себя на родине я играла на гитаре… – поделилась уже в приподнятом настроении Мирэя.

Шобха была приятно удивлена, она слышала про такой инструмент и в этом разе предложила девушке «танпуру».

– Обычно на нем играют для фона… но можно попробовать отдельно, – добавила госпожа.

Мужчина подал Мирэе инструмент, она присела и взяла его как гитару, однако местные держали вертикально. Это затруднило задачу. Мирэя прикасалась к струнам, они издавали диковинные, приглушенные звуки. Было не совсем понятно, что за музыку выдает инструмент.

– Госпожа Шобха, боюсь, что танпура вовсе не похожа на гитару, лишь немного видом, – негромко обратился музыкант.

– Ты прав, – поддержала она.

А вот Мирэя увлеклась и водила пальцами, хоть и не знала, как правильно, но инструмент уже издавал приятные звуки. К ней обратилась госпожа:

– Тебя поучит Рия играть на ситаре, а ты подскажешь нам о своей гитаре, думаю, ее легко сделать…

Мирэя воодушевилась, слова о создании для нее гитары вызвали восторг.

– А пока тебе сыграют то, что будет на ужине, а ты покажи, что получится под музыку, – попросила с улыбкой Шобха.

Женщина начинала нравиться Мирэе, она была обаятельной, даже несмотря на возраст и небольшую полноту. А самое главное – без надменности и грубостей. Но всё же дистанция пока чувствовалась… Музыка зазвучала красивая, не сказать, что быстрая, но подвижная. Мирэя отбросила все страхи и уверенно начала танцевать. Руки ее и пальцы извивались в воздухе, происходили кружения или качания бедрами, которые сменялись на шевеления верхней частью тела, плавно, словно ползущая змейка. Шобха слегка кивала под музыку и, видимо, одобряла такие танцы. При всех Мирэя не хотела обнажать живот и снимать покрывало с тела, однако госпожа вдруг попросила показать танец с полотном в руках.

– Не смущайся, танцевать все равно придется с открытым животом… иногда вам будут давать закрытые вещи, а иногда такие, как сейчас на тебе… – сказала Шобха.

Мирэя тихо вздохнула и сняла покрывало. На ее стройный стан и ровный живот с впалым пупком сразу обратили внимание музыканты мужского пола, да и женского тоже. Тело ее было белым по сравнению с местными. Девушка закрутила в руках покрывало и подбрасывала его, будто оно летает. Добавился ударный, от его звуков Мирэе захотелось стучать бедрами, приподнимать сначала одно и с силой бросать, затем другое. Толчки бедрами очень понравились Шобхе, выглядело красиво и соблазнительно. Она наблюдала и сразу представляла, как к танцу добавляются индийские движения руками, словно она не просто танцует, а разговаривает телом, и не только на любовные темы… язык индийского танца очень разнообразен. Госпожа уловила мельком показывающиеся из-под волос полосы на спине танцовщицы. Мирэя остановилась и вежливо сказала:

– Примерно вот так будет…

– Отлично, – ответила Шобха и улыбнулась.

Она позвала девушку пройтись по коридорам дворца и по пути рассказывала ей о том, какие прекрасные, но и сложные у них существуют танцы.

– Каждое движение что-то означает, это не просто качания плечами или бедрами, это показ эмоций, чувств… это будто невербальное общение…

– Язык тела… – вдруг добавила одухотворенная Мирэя.

– Верно… так даже лучше звучит, – поддержала госпожа.

Затем она полюбопытствовала, от куда девушка родом и кто ее родители. Мирэя честно рассказала, в том числе о смерти обоих родителей. Шобха выразила соболезнования и решила задать волнующий вопрос:

– Откуда полосы на спине?

Девушка погрустнела, тема была неприятной, однако отвечать пришлось.

– Я упала на сухую траву и исцарапалась… – вдруг слукавила она.

Шобха сделала вид, что поверила.

– Идем, выберешь себе наряд на выступление, – предложила далее госпожа.

Они пришли в зал, где женщины занимались шитьем и ткачеством. Ткацкие сооружения или еще станки были незнакомы Мирэе, их конструкции отличались от европейских, слишком сложно для восприятия. Но работали женщины быстро и четко. В другом зале старушка ткала ковер, в руке ее была некая загнутая острая вещица. На улице во дворе также располагались постройки для подобного, тянулись длинные натянутые шелковые нити, между ними бамбуковые плоские палки. Готовые нити окрашивались в специальных емкостях и вывешивались на воздух. В целом работа очень сложная и трудоемкая. Служанка вынесла госпоже свернутые готовые наряды и положила на мраморное окаймление декорационного сооружения вроде узоров. Сюда присели пришедшие, Шобха разрешила Мирэе посмотреть все и выбрать несколько. Одежда играла красками и блестела на солнце от вышивок и вшитых украшений. Девушка взяла светлую кофточку с золотистыми узорами и решила подобрать к ней такую же юбку, а также покрывало. Затем выбрала темно-красное сари без особых украшений, лишь внизу на кофточке. Однако наряд уже сам по себе был красивым. Шобха велела служанке принести им украшения, которые для танцовщиц. Та поспешила.

– Тебе нравится наша одежда? – спросила госпожа.

– Очень… она прекрасна… – ответила окрыленная Мирэя.

Улыбка не сходила с ее лица. Прибежала служанка и подала закрытую золотую шкатулку.

– Я взяла одну, госпожа Шобха, уж больно они тяжелые, – сказала местная.

Шобха приняла и открыла шкатулку. В ней лежали различные украшения из золота, с камнями или без. Шобха позволила выбрать Мирэе те, которые приглянулись больше. Глаза девушки разбежались… каждое колье или браслет были великолепны. Она скромно взяла висячие серьги и одно колье с черным округлым бриллиантом, сверкающим осветленным оттенком на солнце, точно ее глаза.

– Отличный выбор… многие считают, что черные алмазы космического происхождения… а значит имеют огромную силу… очень редкая вещь в наших краях, – сказала с воодушевлением Шобха.

– Почему тогда алмаз для танцовщиц, а не членов семьи раджи? – решила спросить Мирэя.

Шобха вдруг задумалась в легком прищуре.

– Наверно, так суждено… – коротко ответила она. – Мы верим в карму… в судьбу… что суждено, то и будет… и все трудности или невзгоды нужно смело преодолевать, помня, что они нам для чего-то даны… ничего не происходит просто так… – загадочно добавила вслед.

Девушка впрямь озадачилась, вспоминая свою жизнь.

– А бывает так, что что-то происходит не по карме? – решила поинтересоваться она.

– Бывает… Человеку ведь не зря дан разум, чтобы он мог мыслить и принимать решения… но в целом его жизнь все равно следует по определённому пути… – пояснила Шобха. – Верно сказано: от судьбы не убежишь, – добавила она.

– Можно узнать, кто будет на ужине смотреть мой танец? – осмелилась поинтересоваться Мирэя, помня, как ее обсмеяли в прошлый раз.

Госпожа была добра и поведала:

– Там должен быть дядя раджи – брат его отца, сын дядюшки, который с тобой общался тогда…

Девушка вспомнила молодого мужчину, больше всех выселяющегося над ее национальным танцем. Шобха продолжала:

– Жена того юноши, по совместительству двоюродного брата раджи… младшая сестра раджи, возможно с кузинами, младший брат раджи, я и моя дочь… возможно, присоединится кто-то еще… Во дворец вхожи многие родственники и друзья бывшего раджи, но не все ужинают в зале…

Мирэю уже охватила тревога… столько народу, и все будут пялиться и, скорее всего, смеяться.

– Ах да, забыла советников раджи, иногда они и их семьи тоже приходят, – добавила спокойная госпожа, чем встревожила еще больше. – Самый близкий советник почти всегда возле Ранту…

– Простите, кого? – не поняла Мирэя.

– Ранту… это короткое имя раджи, его так называют близкие, а слуги только радж Рантуми либо махараджа, или коротко раджа, – пояснила Шобха.

Мирэя не насмелилась спросить, в число кого входит она и как ей называть раджу. Лучше никак…

– Можешь идти готовиться к танцу, – сказала госпожа и велела служанке проводить девушку до покоев.

Мирэя поблагодарила и пошла. По пути она думала про госпожу… какая она есть на самом деле… так ли добра, искренна ли с ней и не возникнет ли очередное разочарование в человеке, как случалось раньше… если вдруг девушка проникнется и начнет ей полностью доверять… Пока ощущались расстояние и различия в статусе, хоть и ненавязчиво. Оно и немудрено, ибо девушка чужачка во всем смыслах, да к тому же пленница. Проходя по одному из многочисленных коридоров, Мирэя отвлеклась на стоящие в зале по левую руку статуи. Они располагались на пьедестале, изображали людей, не такие, как в храме.

– А что это за статуи там? – решила спросить девушка.

Однако местная очень плохо понимала английский и сделала задумчивый вид. Тогда Мирэя решила повторить на здешнем. Помощница пришла в изумление от знания ее языка белокожей, округлились глаза. Она ответила:

– Там зал искусств, там располагаются статуи махараджей и самых известных брахманов. Их изготавливали именитые скульпторы…

– Можно увидеть? – спросила Мирэя.

Помощница замешкалась, поглядывая по сторонам. Судя по всему, пленницам не разрешали здесь ходить, либо же индианка вовсе не знала, можно ли входить в сей важный зал.

– Хорошо, – сказала она. – Только быстро… – добавила следом.

Мирэя вошла в красивый зал, окруженный цветущими вьющимися растениями вроде лиан, что тянутся по стенам вокруг. В центре на пьедестале сидел, видимо, самый известный брахман из белого мрамора. На нем обвязана ткань, покрывающая всё тело кроме одного плеча, на шее религиозное украшение в виде символа. Волос нет, изображен пожилой человек. Подальше расставлены иные статуи, каждая создана очень искусно и мастерки вплоть до передачи морщинок или венок на ладонях. Разглядывая, Мирэя вдруг увидела среди иных творений нынешнего раджу. Она подошла и стала рассматривать с особым интересом. Он сидел в обыденной мужской позе, спина ровная, волосы собраны, одет в закрытую до верху тунику, украшенную всевозможными узорами, из-под нее виднелся воротничок, судя по всему, белый, на шее многоярусное украшение в виде колье с драгоценными камнями, в ушах висячие серьги с неким камнем, верхняя одежда приталенная, выделяющая стройную фигуру, доходила до пояса, после него были видны шаровары, также с вышивками, на ногах остроносые туфли, скорее всего, кожаные, декорированные камнями. Вид серьезный, но не нахмуренный, превосходно переданы его глаза и брови, его взор, часть которого удалось уловить девушке. Мирэя настолько засмотрелась, что прикоснулась рукой к его ноге. На это возмутилась помощница и покачала указательным пальцем; трогать было запрещено. От ее громкого голоса задумчивая девушка даже ахнула.

– Идти, – произнесла она суетливо на английском.

Мирэя направилась в коридор, вновь взглянув на статую перед уходом. Творение ее весьма впечатлило.

– А что там за человек в громоздком тюрбане из камней и с пером? – поинтересовалась по пути девушка.

– Это предыдущий раджа, отец нынешнего, – ответила помощница.

Мирэя уже наслышана, что он был жестоким человеком, его и по нахмуренному взору с торчащими бровями видно, даже на статуи.

– Все те фигуры сделал один и тот же скульптор? – спросила она.

– Нет… статую радж Рантуми сделал новый молодой скульптор, но очень талантливый…

– Это точно… – мечтательно произнесла Мирэя про мастерство скульптора, насколько искусно он выделил каждую частичку Ранту.

Она вернулась в гарем и сразу выложила на свой столик украшения и наряды. На это обратили внимание Ритика и другие. Чуи, увидев, пришла в восторг, подошла и попросила разрешение посмотреть. Мирэя непременно позволила.

– О-о-о… – протяжно изрекла юная. – Какая красота…

– Да, но это всё не мое, мне лишь дали для выступлений… – пояснила Мирэя.

– Да хоть и так… хоть бы как поносить такую роскошь, – ответила искренняя Чуи.

– Поносишь, когда будешь танцевать…

Юная засмущалась и взгрустнула.

– Я не танцую… посмотри на меня – я маленького роста и неказистая… – сказала она.

Мирэя сразу поддержала:

– Вовсе нет… ты красивее и милее многих здешних.

Девушка протянула руку к щечке юной и погладила.

– Как ты здесь оказалась? – спросила она.

Чуи опустила понурый взгляд и робко поделилась:

– Мой отец продал меня радже за мешок зерна…

Мирэя ахнула на ужасающий рассказ. Но Чуи добавила:

– Здесь всё равно лучше, чем дома… отец бил меня и матушку… матушка скончалась, и мне стало еще невыносимее там.

Мирэя вдруг подумала про дом Лестеров… ей тоже было невыносимо… Но и в гареме явно не лучше… Вспомнилась Кунти: удалось ли ей убежать и что стало с ней?..

– И что же раджа? Ты стала его наложницей или он сжалился и спас тебя от тирана отца?.. – поинтересовалась о дальнейшей судьбе Мирэя.

– О, нет… предыдущему радже были чужды такие эмоции, как сострадание или жалость… он привез меня сюда, чтобы пользоваться… а потом стал приглашать другую, а потом скончался… – пояснила юная.

Было очень больно слышать, что несчастной бедняжкой пользовались, как вещью, да еще и били в родном доме. Печальная судьба… похоже, не у одной Мирэи. Девушка наклонилась и тихо спросила:

– А Джая тоже наложница предыдущего раджи?

Чуи покивала.

– А Ритика?

– А Ритика только массировала раджу, он ее не хотел… – сказала и хихикнула юная. – Оттого она и злится… А нынешнего раджу она вовсе видела пару раз… но я слышала, что радж Рантуми ей понравился…

Получается, Ранту только взошел на трон и еще не успел узнать гарем… Зато на него положили некоторые глаз…

– Хм… что там может понравиться… – высказала с безразличием Мирэя, будто бы ей совершенно неинтересно.

– Молодость сама по себе прекрасна… а если еще и характер хороший, тогда человек не может не нравиться… – мудро произнесла Чуи.

– Я не заметила в радже хорошего характера, – заявила уверенно Мирэя и всем видом выказывала отторжение.

Наступил вечер. Пришли помощницы помочь танцовщице собраться. На нее надели светлое, взятое ею сари, колье и серьги; у зеркала одна женщина открыла золотую коробочку и кисточкой обвела ей черным глаза, сделав их еще более выразительными. Порошковой красной краской она намазала губы и сказала, что краска не сотрется, пока тщательно не смыть. Какую сделать прическу, обе помощницы задумались… Покамест шла подготовка остальных индийских танцовщиц, в число которых входила Джая, Каши, еще несколько бывалых пленниц и позвали Танви, так как она была индианка и знала азы танца. Всех девушек нарядили, покрывала и одежда блистали на свету огня, золото слепило глаза. В итоге помощница собрала часть волос Мирэи, а остальную копну опустила на спину. Было невероятно волнительно, сердце девушки рвалось из груди.

Всех вместе повели к залу. Первая шла Аниша. Она велела оставаться за пределами, чтобы раджа и его близкие не увидели раньше времени. Сначала будут национальные танцы, потом выйдет белокожая. Заглядывая в арку, Мирэя уловила сидящего по центру раджу, вокруг него иные, в том числе госпожа Шобха. Возле них большое разнообразие блюд, кувшины и чаши. Рядом находились слуги. Мирэя заметила того же молодого человека – кузена раджи, который общался с ней с высока и с колкостью. У него был длинный узкий и острый нос, глаза маленькие, обведены черной краской, лицо узкое и вытянутое, подбородок также острый; уши его торчали, волосы довольно короткие, вьющиеся. На нем уйма украшений как золотых, так и серебряных, на пальцах перстни, на запястьях различные браслеты, точно он ряженая кукла. Одет в длинную, почти до щиколоток тунику, поднятую до пояса для удобства сидеть, под ней более узкие штаны, нежели шаровары, одежда играла красками и узорами. Взгляд молодого мужчины непростой, с хитринкой и важностью, состояние раскрепощенное, он часто улыбался, а вот улыбка придавала ему обаяния, словно она для того и дана, чтобы среди всей в целой отталкивающей внешности завлекать и с помощью этого добиваться своего… Аниша тоже ненавязчиво поглядывала на сидящих и будто кого-то искала глазами, при этом состояние ее становилось возбужденным… Возле того мужчины сидел, судя по всему, его отец – дядя раджи. Зрелых лет мужчина, черная с проседью бородка, на голове его объемный тюрбан, украшенный камнями, одежда также роскошная и яркая. Сын на него похож, только у отца нос крючковатый и более широкий, но тоже острый, то и дело выколет глаз. Справа от раджи сидел зрелый мужчина с удлиненной бородой, одет скромнее предыдущих, скорее всего, советник. Далее юная полнощекая девушка с круглым лицом, одета дорого, на себе много украшений, в носу большое кольцо, от него шла цепочка к громоздкой серьге в ухе. Черный волос спрятан под шелковым покрывалом зеленого цвета. Видимо, это была сестра раджи, только совсем на него не похожа. А вот дочка Шобхи весьма привлекательная и стройная, рост высокий, что видно даже в сидящем положении. Глаза ее броско накрашены, на лбу ярко-красная точка, довольно большая. Слева от раджи располагался мужчина среднего возраста, с усами, Мирэя подумала, что это его брат. Вид его был какой-то безулыбчивый, будто всё надоело… безразличный или уставший, показалось, мужчина с вялым характером и также большими щеками, как сестра. Усики его забавно загибались вверх, одет вычурно, на шее жемчужные многоярусные бусы, на голове тюрбан с декорацией из камней по центру. А вот сам раджа не имел головного убора, волосы его частью собраны, остальные слегка волнистые лежали на плечах. Даже можно было подумать, что правителем является либо кузен, либо брат, судя по внешнему виду.

Аниша и вторая помощница по выступлениям позвали построиться Джаю, Каши, Танви и других индианок для индийского танца. Заиграли музыканты, Аниша по одной выпустила танцовщиц. Они обошли фонтан и встали перед сидящими. Началось многообразие движений, быстро сменяющих друг друга, танцовщицы махали руками, извивали, что-то показывали в танце, будто рассказывали историю, и кружились. Иногда они могли приседать, чуть расставив ноги в широких юбках. На них не было покрывал, животы открыты. Кто-то был темнее, кто-то вроде Каши светлее. Джая обладала коричневой кожей, точно рассыпчатая корица. Танви была смуглой, а ее живот светлее, чем загоревшие лицо и руки. Она особенно усердно следовала движениям и грациозно их выделывала. Ее длинный прямой волос был закручен в подобие косы, по спирали шла шелковая нить, в ней жемчужинки. Трапезничающий раджа поднял взгляд на танцовщиц и понаблюдал. Мирэе показалось, что на новенькую Танви он смотрел чаще всего. Некоторые вроде сестры раджи даже слегка подтанцовывали сидя.

Пришла очередь Мирэи. Зазвучала уже знакомая музыка. Девушка настолько переживала, что не сразу пошла, ее подтолкнула Аниша. Предыдущие танцовщицы закончили танец и после поклона спиной отошли назад за арку. Мирэя так боялась, что закрылась покрывалом и в таком виде вышла, встав спиной. Это удивило Шобху, госпожа видела иное начало танца, хотя она понимала, что танец может увести туда, куда и не собирался… Мирэя подняла руки с покрывалом и плавно закачала телом, время шло, нужно было открывать себя и поворачиваться. Девушка преподнесла это движение, как запланированное, опустила руки и резко повернулась, махнув копной волос. Ее накрашенные яркие глаза поднялись вперед, сквозь сидящий. Она решила, что не будет на них смотреть, дабы не отвлекаться. Босая форменная ступня выглянула из-под юбки и шагнула вперед, что уловил опущенным взором раджа. Белая ступня отвлекла его от трапезы, однако она быстро спряталась и ушла назад, покуда показалась вторая… При совершении круга вокруг себя юбка слегка поднялась и позволила увидеть мужчине ее тонкие щиколотки, взятая в руку еда осталась на весу возле его рта, уста слегка разомкнулись. Молодой музыкант так увлекался прекрасной незнакомкой, что даже однажды не попал в такт, что заметили музыканты Рия и Гопал. Мирэя постоянно думала про свой нагой живот и переживала, а также о полосах на спине, благо их закрывали волосы. Поначалу она не особо грациозно двигалась и показывала простые движения, но в процессе ее очень увлекло; то, что она не смотрит на сидящих и не видит их реакции, ей помогало раскрепоститься. Когда ударные стали более ритмичные, девушка показала качания бедрами, затем плечами и отдельно живот, словно вдыхает и резко выдыхает, отчего живот красиво дергался. Раджа сидел со слегка опущенной головой, будто бы себе в чашу, но поднял взгляд, казавшийся исподлобья, дабы рассмотреть диковинный танец, особенно ее живот… Пупок ее был в виде капли, что также подметил проницательный мужчина. Внезапно тот же очарованный молодой барабанщик решил добавить ударов, чтобы еще разок увидеть, как танцовщица будет стучать округлыми бедрами, он даже прикусил нижнюю губу, сам того не заметив. Музыка действительно подсказывала и вела, Мирэя поддалась на уловку и вновь играла ногами. Покрывало, точно перышко, летало в ее умелых руках то над головой, то перед собой, то за спиной; каких только ходов она не совершала, когда вошла во вкус. Ситар и флейта стихли, а барабаны продолжали стучать, к молодому прикоснулась Рия и показала успокоиться. Музыкант убрал руки от ударного и сильно разволновался, если вдруг кто заметил его поведение. Закончив, Мирэя глубоко дышала и взглянула на раджу. Он на нее не смотрел, вид его показывал безразличие, что невольно вдруг задело танцовщицу. Она позабыла наставления Аниши поклониться и спиной уйти, и просто быстрым шагом пошла из зала. Шобха тихо ахнула и ненавязчиво наклонилась на сидящего дальше Ранту. Он, конечно же, проводил взглядом уходящую вот так смело и дерзко девушку. Все сидящие поразились поведению танцовщицы. Советник принялся шептать радже наказать за такое неуважение пленницу… Кузен раджи усмехнулся, сидя в важной позе, поставив ногу перед собой, а на нее положив руку. За аркой он заметил смотрящую на него Анишу и подмигнул ей, затем взглянул на свою жену, которая сидела подальше, возле дочери Шобхи. При правлении предыдущего раджи женщины трапезничали отдельно от мужчин, однако нынешний не разделял. Из-за переглядываний с кузеном раджи Аниша упустила, когда вышла Мирэя, которая бегом побежала по коридору.

– Остановите ее! – воскликнула стражникам за аркой Аниша, подумав на побег.

Мирэя изначально хотела убежать в гарем, но вдруг прошла зал, ведущий к высоким крепким дверям, похожим на входные во дворец. Девушка ринулась к ним, сняла поставленную для запирания палку и отварила. За ними действительно был выход, вот только здесь стояли стражники и сразу увидели пленницу. Девушка ахнула и побежала обратно, там ее застали посланные Анишей, и оба схватили за руки. Они силком потащили ее, Мирэя бороздила ступнями по земле, а в помещениях по мраморному полу. Троицу догнала разозленная Аниша и, не выдержав, дала пощечину Мирэе, чего давно желала. Вслед она дала по второй щеке и замахнулась вновь, но раздался голос помощниц. Тогда Аниша усмирила пыл и велела увести девицу. Стражники потащили, Мирэя упиралась, запуталась в юбке и упала, а серьезные мужчины продолжали тянуть.

На месте девушка легла на постель и отвернулась. К ней подошла Чуи и дружелюбно спросила, как всё прошло…

– Ужасно! – выдала на эмоциях Мирэя и привстала.

Она поджала к себе ноги и оперлась подбородком. Возникла задумчивость, играло чувство собственного достоинства, которое вновь уронили. Таскали ее будто куклу…

– Чуи, а ты можешь выходить из гарема и гулять по дворцу? – поинтересовалась девушка.

– Могу… но только не в крыло, где покои раджи и его близких… здесь неподалеку…

– А я не могу… Аниша запретила меня выпускать из этих дверей! – злилась Мирэя.

Тогда юная присела рядом и с улыбкой попыталась успокоить подружку.

– Тебе не идет злиться… твое лицо очень красивое, а улыбка завораживающая… а когда ты злишься, то подобна Кали…

– Кто такая Кали?

– Богиня… яростная форма богини Шакти… Гнев Кали настолько ужасен, что грозит существованию мира… вот и ты можешь всё вокруг крушить и бить даже саму Ритику… – закончила про недруга шепотом.

После слов Чуи похихикала, настроение поднялось и у Мирэи.

– А кто изображен на той голубой фигурке в стене? – поинтересовалась Мирэя, показав рукой на алтарь.

– Это Бог Вишну… Один из трех важнейших в нашем веровании Богов… – пояснила Чуи и добавила: – Он хранитель мироздания, но может быть и верховным божеством в вишнуизме…

Мирэя не особо понимала, о чем речь, но имя божества запомнила.

– Ты молишься ему? – спросила она.

– Конечно… и он помогает… – уверенно ответила юная. – Сегодня вечером помощница придет зажечь для него огонь… Боги любят огонь…

Мирэя поддержала киванием.

Позже пришла Аниша и сообщила девушке, что завтра она будет танцевать для раджи на завтрак. Это, конечно же, не понравилось характерной Мирэе.

– Я теперь буду танцевать ему всегда, когда он ест? – с иронией выдала девушка.

– Не сметь так говорить! – возмутилась Аниша. – Мало пощечин… получишь палкой, я тебе обещаю! – угрожала женщина. – Ты будешь танцевать всегда, когда пожелает раджа, даже если он будет спать… ты – его рабыня! – заявила она.

– Я не рабыня! – негодовала Мирэя.

– Еще какая! – ответила на повышенном тоне Аниша и отвернулась для ухода.

Поздним вечером, когда все стихли, Мирэя направилась помыться. Ее уход проследила Ритика, сбегала в сад, вернулась и что-то наложила в ее новое темно-красное сари, затем быстренько легла.

Глава 11

Утром Мирэя стала вынужденно собираться для танца и развернула наряд. Из него выпала тьма муравьев с личинками и кусками муравейника. Муравьи расползлись и за пределы одежды, по ее столику, в стакан и даже спальное место. Громко ахнув, девушка подскочила и побежал в сад потрясти вещи, дабы скинуть насекомых. На шум проснулась Чуи и, увидев муравьев, опешила.

– Но в саду нет муравейников… – удивилась бодрствующая Джая.

Мирэя исподлобья взглянула на якобы спящую Ритику, затем тихо спросила Джаю:

– Нашей подруге можно гулять по дворцу?

Джая поняла, о ком речь, и покивала. Также могла выходить Каши и некоторые иные, давно живущие в гареме. Эмме так же, как Мирэе было запрещено, ибо белокожая чужачка могла попытаться сбежать. Мирэя стала тщательно разглядывать вещи на оставшихся муравьев, их не так-то просто всех вытрясти, пришлось ловить по одному, а прилипшие личинки чуть ли не отрывать. Тем самым она опоздала на завтрак раджи.

Вскоре ворвались Аниша и помощницы. Старшая без раздумья подбежала и стукнула Мирэю по плечу находящимся в руке золотым недлинным посохом, подобный был в руке надзирательницы в шатре раджи.

– Ты что вытворяешь! Раджа уже почти закончил трапезу, а тебя всё нет! Ты хочешь, чтобы тебя посадили в темницу или вовсе отсекли голову?! – кричала покрасневшая от эмоций Аниша.

Мирэя подскочила и бросила на нее сари с муравьями.

– В таком случае выясни, кто это сделал… думаю, будет несложно! – выдала невероятно негодующая девушка.

Аниша кинула сари обратно и велела надевать его, невзирая ни на что, раджа все равно не увидит ее вблизи.

– Я не буду надевать одежду с муравьями и личинками! – бунтовала Мирэя.

Хлопотливая Аниша скалилась и фыркала, точно лошадь, времени не было, тогда она показала надеть вчерашнее, понадеявшись, что радже всё равно и он не запомнил, в чем была пленница. Девушка скорее оделась, волосы собрать не успела, ее повели на место. Ранту сидел в том же открытом зале на возвышении среди воды. Взвинченная Мирэя всячески пыталась упокоиться и вышла в зал. Неподалеку стоял слуга раджи, возле возвышения сидела пара музыкантов и уже не знала, что играть, ибо у них было задание сыграть для танцовщицы вчерашнюю музыку. Посуда с едой всё еще стояла перед главой, сам он уже закончил завтрак и пил отвар. Мирэя взошла туда, где сидел мужчина, вынужденно совершила присед для уважения и осталась стоять. Понимая необходимость, она с кислым лицом начала плавные движения руками. Раджа поднял на нее взгляд, брови его скривились, проявилось недоумение, а также пока легкая хмурость. Сначала он показал открытой ладонью остановить музыку, затем изрек на своем языке:

– Почему вы играете то же самое?.. – перевел внимание на Мирэю и добавил ей: – Почему ты в той же мятой одежде?..

Слыша недовольство, стоящая за колонной Аниша тяжело задышала и затревожилась. Музыканты что-то отвечали, Мирэя молчала, будто не понимает, как вдруг раджа вновь сказал, опять же на своем языке:

– Не хочешь разговаривать… не хочешь танцевать, а меня хочешь?

Слова были явно с издевкой, Мирэя поняла иронию, а вот вид его нарочно выказывал напускную суровость, будто бы раджа разгневался на несносную танцовщицу. Неожиданно издал звук усмешки его личный слуга и тут же поджал губы, опустив голову, пока не заметили. Девушку одолела уйма эмоций, его неуместная и наглая игра просто выводила из себя, и она резко ответила на здешнем:

– Не хочу!

Раджа уже знал, что белокожая владеет его языком и был приятно удивлен, однако при ней этого не показывал. Выражение его лица оставалось серьезным, с важностью, но и разом было готово выказать веселье. Всего этого изобилия Мирэя, ввиду тревожности и негодования, – не видела.

– А свободу хочешь? – на передразнивающей нотке живо задал он вопрос и мгновенно поиграл бровями.

– Да, – более успокоенно вымолвила смятенная Мирэя.

– А связь видишь? – в наглую намекнул он на ту же самую тему про близость.

Девушка была в не себя от возмущения и одновременно замешательства. Она поразилась наглости и вседозволенности мужчины, ее возмутило его дерзкое поведение и насмешки; уста разомкнулись, глаза округлились.

– Какая циничная провокация… – произнесла она на английском, уже поджав губы от эмоций.

Музыканты тихо, с поражением наблюдали, опешила и Аниша. Раджа не очень хорошо знал ее язык и решил это использовать.

– Что ты сказала?.. Какое заманчивое предложение?.. – выдал он и выказал забаву.

Мирэя поняла, что мужчина сказал, и поразилась еще больше. Девушка произнесла на португальском ругательную фразу, которую никто из присутствующих не знал; на португальском во дворце не говорили. Раджа в забаве покачал головой и сказал на английском:

– Есть только один способ понять друг друга…

Вновь поднял на девушку завлекающий, даже слегка лукавый взгляд, но очевидно игривый.

– Ни за что… – уверенно ответила отчаянная Мирэя. – Можете убить меня или посадить в темницу, как сказала Аниша джи… – выдала про угрозы девушка.

Она и сама не точно понимала, сделала ли это случайно или нарочно… но раджа явно удивился и опустил брови.

– Даже так… – произнес Ранту.

Затем он опустил взор, игривость прошла, улыбка сползла.

– Для пленницы ты позволяешь себе слишком много, – сказал раджа. – Вчера ты выказала неуважение перед уходом из зала, это неприемлемо…

Мирэя скрытно затревожилась в ожидании дальнейшей речи, как оглашения приговора. Ее негодование перешло в отчаяние и робость.

– Рвешься на свободу… Что ж, я тебе ее дарую, если выполнишь мои требования… – добавил мужчина.

Девушка затревожилась еще больше, уже потрясывались ноги, грудь колыхалась от глубокого дыхания. Подумалось, раджа заявит сблизиться с ним и только тогда у нее будет шанс уйти. Однако Ранту неожиданно пояснил:

– Посмотрим, на что еще ты способна кроме дерзости… ты должна будешь приготовить мне еду на ужин и сшить тунику…

Мирэя смотрела в сторону, но, услышав, опустила глаза на мужчину. Возникла растерянность.

– Ты согласна? – спросил Ранту.

– А у меня есть выбор…

– Выбор есть всегда… темница или казнь, или готовка еды… – с ноткой иронии ответил раджа.

Его подобная манера поведения поражала Мирэю, охватывали противоречивые чувства, превышали возмущение и отторжение. Ей еще никогда не доводилось встречать такого человека. В нем будто присутствовали всевозможные эмоции и манеры от беспардонности до очарования… он мог быть разным, непонятным для девушки, как большая, непрочитанная книга, у которой несколько томов. В нем ощущались те самые сила и мощь, смелость, но при этом легкомысленность или же шаловливость… Мирэя уже всяко разно подумала… но не понимала его личность… Больше всего на данный момент ей хотелось дать ему пощечину за все те словечки, но это, конечно же, было невозможно. Времени на раздумье не оставалось, и Мирэя ответила согласием. Ранту покачал головой и позволил уйти. Когда девушка переходила воду, он вдруг изрек:

– Не поскользнись…

Значит мужчина лицезрел ее уход ранее и всё видел. Мирэе стало не по себе… Затем он подозвал к себе Анишу и что-то ей говорил. Служанка резво кивала и принимала слова. Мирэе показалось, раджа ей сделал замечание или же упрекнул, возможно, за угрозы темницей и убийством. Пока Аниша была занята, Мирэя сама пошла в сторону гарема и размышляла… в ее голове было столько мыслей… и все они об одном диковинном человеке… Аниша бежала сломя голову за девушкой, полагая, что та вновь попытается сбежать, однако Мирэя спокойно шла и пребывала в себе.

– Ты поняла, что тебе велел раджа? – запыхавшись, уточнила Аниша.

Девушка замедленно покивала.

– Ты умеешь готовить еду? – уточнила старшая.

Мирэя отрицательно покачала головой.

– Ну а шить и подавно… – произнесла Аниша. – Я пришлю к тебе помощниц, начнешь прямо сегодня с шитья, ибо это дело небыстрое.

Мирэя вернулась в гарем, там Джая помогала Танви разучивать новые движения индийского танца, новенькая уж больно оживленно старалась и сильно стремилась показаться во всей красе… Перед уходом Аниша сказала Мирэе:

– Отныне ты можешь ходить по дворцу, как другие пленницы, но если попытаешься сбежать, тогда мне велено радж Рантуми казнить тебя… Ты поняла?

Мирэя покивала.

– Отлично. Не нарушай уговор…

После Аниша ушла. Узнав новости, Чуи поразилась… такого ей еще не доводилось встречать… Она вызвалась помогать с шитьем, а вот на кухню ее не пустят.

Вскоре помощницы принесли ткань, нити, иглы и ножницы. Всё это они положили на столик Мирэи и сказали начинать шить, просто-напросто показав руками нужный размер. Чуи тут же подбежала и взяла ткань, но на нее налетела помощница и приказала положить.

– Шить велено не тебе! Не лезь!

– Я прослежу… – услужливо предложила Ритика.

Помощницы согласились. Чуи посмотрела на злобного недруга и поджала маленькие губки.

– Мирэя, что это за вздор… я бы выбрала смерть, честное слово… – сказала Эмма.

Мирэя стояла возле своего спального места и думала. Однако выбрать самовольно смерть – значит сдаться, а это не в ее характере.

– Но это ведь унижение… – не понимала Эмма. – Разве ты сошьешь то, что они носят… Они и так из тебя сделали танцовщицу-рабыню, так тут еще и прислуживать с едой и шитьем… Мой муж говорил, что у богатых индийцев шитьем занимаются люди из низшей касты – слуги…

– А готовкой?

– А готовкой подавно… еще ниже…

Мирэя вновь задумчива, но чувство собственного достоинства играло, хотелось бросить в лицо раджи сшитую тунику, кинуть подносы с едой и гордо уйти.

В одном из коридоров Аниша встретила помощниц и велела сделать так, чтобы еда, которую будет готовить пленница, не понравилась радже… навредить ей под видом помощи. Аниша хотела нагадить и подставить Мирэю, но не своими руками, ибо может снова узнать правитель.

Мирэя всё-таки приняла вызов и решила сделать требуемое. К вечеру в гарем внезапно пришла некая госпожа в дорогом наряде и в украшениях, на вид зрелого возраста. Ею оказалась жена дядюшки раджи. Она прекрасно понимала, что больше неинтересна мужу после долгих лет брака и видела, как он заглядывается на молодых, поэтому решила сама позволить ему интрижку, под ее руководством. Госпожа заходила мимо спальных мест наложниц и выбирала на свой вкус. Мирэя пришла в шок от подобного вздора… Служанка шепнула госпоже посмотреть на белокожую, однако та хотела кого-то из своих, из индианок.

– Белокожая слишком красива и диковинна, еще влюбится… – ответила госпожа.

Она вдруг указала на Чуи и велела собрать ее. Юная совершенно не желала и испугалась. За нее мягко вступилась Джая.

– Госпожа Раса, в гареме есть невинные, зачем вам та, которая уже была у раджи…

Она нарочно построила такую речь про девственность, ибо другие отговорки госпожа даже не захочет слушать.

– Мой супруг Ранвир уже имел в своей жизни невинную, поэтому обойдется… – выдала госпожа Раса, имея в виду себя.

Внутри она была уязвлена тем, что муж ее не хочет, что ему можно других женщин, а ей мужчин – нет… Но, признаться, подавала себя госпожа уверенно и важно, с показом безразличия на свежем лице с отсутствием отпечатков жизненных невзгод.

– Я не хочу… – слезно шептала Чуи, свернувшись калачиком.

– Вставай, – велела ей надменная госпожа. – Тебе принесли новую одежду и даже украшения, всё это будет твое после ночи с моим мужем, – поведала Раса.

Чуи встала и приняла одежду, вслед с опущенной головой, вынужденно направилась одеваться. С ней пошла Джая. Раса посчитала Чуи наименьшей угрозой, ибо девочка некрасивая и невидная…

– А ты говорила, шить – это унижение… – произнесла Эмме Мирэя.

Ей было невероятно жаль несчастную Чуи, но она ничего не могла сделать, некому было пожаловаться и попросить помощи хотя бы для бедняжки. На глазах пробились слезы. Мирэя проводила взором уходящую юную вместе с госпожой. Двери закрылись. Внезапно взор ее упал на алтарь, вспомнились слова Чуи, что она молится Богу, и он ей помогает… Мирэя подумала, может, Вишну и ей поможет… вернее юной после ее просьбы. Она подошла к алтарю, сложила ладони вместе у лица, как делал Амрит, и стала шептать. Действие увидела Джая и присоединилась. Местная подсказала поводить возле божества свечей, а после просьбы сесть на пол и поклониться. Право, это всё немного смущало белокожую, ей совершенно незнакомы здешние верования и даже чужды, однако она выполнила. За поклоном пронаблюдала Эмма и не разделила поведения Мирэи, сама же перекрестилась.

Вскоре открылись двери, вернулась Чуи. На лице ее внезапная улыбка… Мирэя не спала и ждала подружку, а увидев странное состояние, подозвала к своему спальному месту.

– Что случилось? – спросила тревожная девушка.

Юная ответила:

– У господина Ранвира не получилось… он сказал, что я ему не понравилась, но на самом деле возраст берет своё… – похихикала в конце.

Мирэя разомкнула уста от рассказа, затем тоже заулыбалась.

– Господин велел жене меня больше не приглашать… – радовалась Чуи.

– Здорово… а где же данные тебе украшения?

– О, их забрала госпожа Раса, но они мне не нужны, спокойствие дороже…

Мирэя понятливо покивала, однако мнение о госпоже сложилось крайне плохое. Она кардинально отличалась от госпожи Шобхи. Раса сначала обрадовалась, что у мужа не вышло… однако позже он велел ей привести другую, красивую наложницу. Чуи отошла, а Мирэя взглянула на алтарь, ведь она просила, чтобы мужчина не трогал девочку и отпустил…

Утром Мирэя вышла в сад с принадлежностями для шитья. С чего начать и как сделать выкройки, девушка совершенно на знала. Подумав, она сообразила свернуть зеленые листья и рисовать на стене. Она прикинула размер будущей вещи, попыталась зарисовать ее цельную, затем рядом отдельно рукава. Увлекательное занятие увидела Чуи, но ей не разрешили помогать. Вскоре в зал пришли помощницы и позвали Мирэю на кухню для приготовления еды.

Некоторая часть кухни располагалась под открытым небом, были лишь тканевые навесы от сильного дождя. Там стояли большие котлы, корзины с продуктами, мешки, овощи лежали прямо на земле кучами. Были емкости для приготовления разной пищи: жидкой вроде бульона, из зерен, с овощами, для каш и прочее изобилие. Для приготовления чая или отваров висела емкость вроде кувшина над сложенными плитами, а внутри них разводился огонь. Повсюду расставлены бочки, бидоны, подносы для продуктов, подобие низкого длинного стола, за который присаживались на землю и разделывали еду. Главным поваром был зрелый мужчина с короткой бородой, остальные слуги мужского пола выполняли свою работу и помогали.

– А что женщин вообще тут нет?.. – удивилась Мирэя, увидев слуг.

Подошел главный повар и уважительно поприветствовал.

– Женщины дворца сюда редко заходят, только чтобы проследить, госпожа, – поведал он.

– Она не госпожа, называй ее просто по имени, – поправила мужчину помощница.

– Как угодно, – ответил повар и улыбнулся.

Мирэя взглянула на помощницу, возникло недовольство.

– Что ж, Мирэя, пройдемте к продуктам, – сказал повар и пригласил жестом рук.

Девушку послали помощницы, а пока подозвали к себе повара и что-то ему нашептали. После он догнал Мирэю и сказал, что будет внутри, а она может сама брать желаемое и готовить. Девушка догадалась, что повару не разрешили помогать ей. Мирэя даже понятия не имела, как развести огонь под огромными котлами. С этим ей всё же помог слуга, он налил воды в небольшой котел и поджег своего рода печь. Всего он разжег две печи. Глаза девушки разбежались, что положить в воду, об этом она также представления не имела. Неожиданно слуга высыпал на низкий столик бобовые. Увидев фасоль, Мирэя подумала сварит ее, а также отдельно пожарить мясо, которое лежало в емкости возле котла. Она глазком видела, что ел раджа, это были кусочки из теста в некоем соусе, лепешки, стручковые и иное многообразие. Мирэя вспомнила про рис, но его почему-то не нашла. Для нее положили загнутый нож чистить овощи, второй длинный для резки мяса. Кухню все покинули, по велению повара, который изначально был настроен положительно на гостью и хотел помочь. Мирэя начала неумело шоркать острием по моркови, то срезая слишком мало, то, наоборот, много. Потом она подумала лучше взять и нарезать баклажаны, так как с тыквой ей точно не справиться… Нарезав баклажаны, Мирэя кинула их в котел, к ним фасоль, коли ее специально подали. Сморщив лицо, она взяла кусок мяса, отрезала и положила во вторую чашу для жарки на огне. С чашами она вроде бы разобралась. Баклажаны стали быстро развариваться, тогда Мирэя достала всё полностью из воды и выложила в общее блюдо на ножке, которые приносили в гарем помощницы. Чем приправлять еду, она не знала… где взять соль или перец… Однако маленький перчик лежал среди овощей, и его порезала в чашу повариха. Показалось, что одного мало, Мирэя нарезала еще. Мясо внезапно подгорело, девушка перевернула и осталась возле чаши проследить. Она несколько раз переворачивала кусок, пока не решила, что готово, – появилась корочка. Мясо было выложено на второе блюдо, оба поставлены на поднос. Кажется, всё готово… Мирэя понесла поднос, из кухни выглянул повар и в ужасе покачал головой. За пределами кухни ее встретили помощницы и повели к ожидающему еду радже.

Он сидел в крытом зале с фонтаном, рядом некоторые члены семьи вроде кузена и дядюшки, а также советник. Дальше сидела Шобха с дочерью, сестрой раджи и иными здешними женщинами. Сложилось впечатление, что все они собрались на спектакль, который ожидался. Аниша нарочно стояла возле зала за колонной и наблюдала приход пленницы. Помощницы остались дальше, Мирэя сама вошла и присела для уважения, голову опустила. Она села на подогнутые под себя ноги возле раджи, его близкие взбодрились и внимательно следили, что же в накрытых салфетками блюдах.

– А где отвар? – сразу спросил раджа пока спокойным тоном, с простым выражением лица.

Мирэя совершенно позабыла про отвар, да и все равно не смогла бы сама разжечь огонь. Пока она мешкала, кузен раджи с нетерпением стянул салфетку с первого блюда. Там лежало мясо, пахло вкусно, но оно было подгоревшим. Мужчина уже поджал губы от смеха. Ему внезапно важно сказал раджа:

– Ты что слуга?.. Не лезь…

На лице того возникло недовольство, но он молча кивнул и занял обратно свое место. Мирэя сама сняла вторую салфетку. Увидев какую-то смесь с фасолью, Ранту смутился и повел бровями. Он всё же подвинул руками свои чаши, чтобы Мирэя положила ему еду. Большой ложкой она трясущимися руками взялась накладывать первое. Девушка ощущала, как на нее все пялились. Длинной вилкой с двумя зубцами она выложила радже мясо. Он сразу оценил то, что девушка догадалась взять приборы, чтобы накладывать. Да и вообще Ранту не ожидал, что она хоть что-то принесет…

– Она приготовила большой кусок мяса, радж Рантуми ведь редко ест мясо… – прошептала дочь Шобхи.

Мать взглянула на блюдо, она понимала полный провал, но также понимала, что с пленницей обошлись несправедливо, сразу стало ясно, что никто ей не подсказал и не помог, хотя такого условия раджа не ставил. Ранту хотел оторвать кусочек мяса, но у него не получалось, снялись только горелки, а внутри оно было сырым…

– Почему ты не порезала мясо?.. – задал он вопрос.

Мирэя подняла робкий взгляд и не знала, что ответить. Раджа пока взял второе блюдо и положил в рот. Внезапно раздался его возглас, все повернулись. Еда была очень острой, чересчур, а фасоль несъедобной и твердой, ведь Мирэя не знала, что ее нужно сначала замачивать в воде, иначе не раскусить. Едва не сломав зуб, раджа выплюнул еду себе в руку, затем вернул в чашу. Тут-то кузен не выдержал и засмеялся, подхватил веселье его отец, женщины тоже хихикали, а вот советник пришел в шок, как и личный слуга.

– Это ужас… – возник, выпучив глаза, советник. – Радж Рантуми, это неприемлемо, она просто посмеялась над вами! – поражался он, хватаясь за лицо.

Мирэя ахнула и перепугалась, она не понимала, что происходит, но догадалась о несъедобной еде. Со сморщенным порозовевшим от остроты лицом раджа велел слуге подать ему воды.

– Я не хотела… я просто не знала… – сказала на местном языке взбаламученная Мирэя.

В ее сторону тыкнул пальцем советник и выдал:

– Тебя нужно высечь!

Раджа встал с места, пытаясь отойти от жгучего перца, которого повариха с лихвой накидала в еду. За ним подскочили слуга и советник, а также Мирэя. Испугавшись гнева, девушка вдруг ринулась бежать.

– Стража! – закричал советник.

Беглянке перегородили путь за пределами зала двое стражников. Один направил к ней копье. В тот момент кузен смеялся с отцом о блюдах неизвестного происхождения, мол, как она вообще догадалась смешать баклажан и твердую фасоль. Мирэя округлила глаза и резко остановилась перед стражниками.

– Что прикажете делать, радж Рантуми? Высечь ее? – раздался голос стражника.

В коридоре появился Ранту. Он подошел ближе, Мирэя повернулась, в ее глазах был невероятный страх, тревожное ожидание.

– Ты высмеяла меня при всех этой едой… – произнес он с серьезным видом.

– Я не знала, что будут все… и я не знала, как и что готовить, мне никто не помог… – ответила с робостью Мирэя. – Я не высмеивала, мне очень жаль… – добавила следом.

На ее глазах пробивались слезы.

– Тебя следует наказать, – сказал нахмуренный раджа.

Мирэя покивала, вдруг усмехнувшись над собой, и повернулась спиной. Девушка убрала волосы, открыв в разрезе кофточки спину.

– Давай… наказывай… – вымолвила она.

Мужчина заметил на ее спине полосы после битья и вдруг изменился в лице с серьезного и недовольного на впечатленного и задумчивого. Он подошел ближе и раздвинул края кофточки, чтобы увидеть больше спины. От его прикосновения девушка вздрогнула и тихо ахнула. Показалось, у него возникло чувство жалости вперемешку со смятением.

– Иди к себе, – велел он после.

Стражники расступились и пропустили. Мирэя побежала. Из зала выглядывал слуга раджи, а заметив его взгляд, сделал обычный вид и спрятался.

Мирэя прибежала в гарем, пробежала по залу и выскочила в сад. Точно ветер пронесся мимо Чуи, юная поняла о неладном и решила выглянуть. Мирэя спряталась за деревом и присела. На вопрос Чуи, что случилось, она произнесла:

– Они нарочно подсунули мне фасоль… Кто, если не Аниша, велела меня подставить и опозорить…

Чуи было невероятно жаль подружку. Но теперь самое важное, чтобы раджа не приказал ее наказать.

– Я видела, как бьют плетью, кожа рвется, кровь хлещет… ужасно… – поделилась юная.

Если сам раджа не стал наказывать девушку, то его приближенные вполне могли науськать и переубедить… Однако прошел день, вечером помощницы принесли ужин, пришла Аниша, но ничего не происходило. Старшая лишь ухмылялась и косилась на Мирэю. Хихикали тихонько и остальные, в том числе Ритика.

Глава 12

Новым утром Мирэя вновь взялась за дело с шитьем, хоть уже и не надеялась получить свободу, после вчерашнего позора и ужаса ей не хотелось даже выходить из гарема. Правда и в нем было плохо… Девушка уверена, раджа возненавидел ее за проделку, было страшно даже подумать о нем, не то, что показаться. Но Мирэя все же хотела суметь сделать хотя бы что-то, хоть попробовать испортить теперь ткань… Внезапно она обнаружила на стене дорисованные эскизы и выкройки. Скорее всего, это сделала незаметно Чуи. Судя по ее рисункам, нужно было вырезать переднюю часть и заднюю, а рукава отдельно, затем пришить их. Не забыть про вырез горловины, его нужно обметать – это сама смекнула Мирэя. Она расстелила ткань, перенесла с помощью рук размер выкроек на стене на ткань, сделала иглами заметки и была готова вырезать первую часть. Вроде бы получилось, тогда она вырезала вторую – спину. У входа в сад выглядывали девушки, среди них иногда мелькала Чуи. Эмма же шить совершенно не умела и, увидев рисунки на стене, пришла в еще большее недоумение. Для дамы – это темный лес. Чтобы не обметывать, так как красиво у нее точно не получится, Мирэя надумала попросить дополнительный материал в виде полосок и сделать как украшение горловины, можно и на рукавах тоже… Нашивки могли быть с узорами или даже украшениями. Пока девушка самозабвенно вырезала, то пела на португальском языке песенки. Это помогало ей отбросить лишние мысли и страхи.

У сада неожиданно появилась госпожа Шобха. Она какое-то время наблюдала и слушала пение. Ей понравился голос пленницы. После она подошла и обратилась:

– С шитьем у тебя получше… – на лице мелькнула забава.

Мирэя резко подняла голову, сидя на траве.

– Не думаю… – ответила робко девушка.

– А я думаю… а еще ты прекрасно поешь и знаешь немало языков… – добавила уверенная госпожа. – Какие языки ты еще знаешь? Даже если немного…

Мирэя вспомнила Нилу и ее язык, отличный от здешнего. Она поведала, что помнит язык тех, кто живет на территории, оккупированной британцами, откуда ее похитили. Шобха весьма удивилась.

– Неожиданно… на их языке разговаривают и наши мусульманские соседи… мы не дружим, однако нынешний раджа хотел бы наладить с ними отношения, скоро их посол прибудет к нам на ужин и беседу… Почему бы тебе не поприсутствовать и не послушать, о чем они будут шептаться на своем языке, что обычно делают… – сказала и предложила госпожа.

– А это одобрит раджа? – с волнением спросила Мирэя.

– Одобрит…

Тогда девушка была согласна.

– Шитье не убежит, идем, я тебя кое-куда отведу, – сказала Шобха, чем взволновала.

Мирэя пошла. Госпожа привела ее в зал, где сидели музыканты Рия, Гопал и тот молодой с ударным инструментом.

– Мне понравилась песня на чужеземном языке, которую ты пела, думаю, потом можно будет выступать и с ней, – сказала Шобха.

Она встала в стойку, подняла руки и сомкнула ладони над головой.

– Повторяй за мной, будем разучивать индийский танец, – изрекла она.

Мирэя, право, удивилась и не ожидала, что ее станет учить сама госпожа, но это ей польстило, и девушка встала напротив. Шобха не спеша чуть расставила ноги, ладонью обвела лицо, вторую держала под грудью, затем движения сменились. Совершился поворот, руки вытянулись вперед, будто кого-то манят к себе, и медленно ушли к бедру. Право, танцевала упитанная госпожа очень красиво, движения выделывала грациозно и умело. Молодой музыкант был несказанно рад и не сводил глаз с прекрасной пленницы.

– Это танец обольщения, но считается скромным… ходы не все простые и лёгкие, дальше будет сложнее, у тебя хорошо получается, – говорила в танце Шобха.

Мирэя почти всегда успевала за учительницей, лишь некоторые показанные движения вызвали путаницу.

– Нет, пальчики веером, а большой спрятан за ними, его не выставляй, – подсказывала по ходу госпожа. – Ноги широко на расставляй, иначе уже смотрится пошло…

– Ва̀су, чего ты так рьяно барабанишь, не слышишь музыку?.. – шепотом возмутилась Рия на молодого музыканта, очарованного танцовщицей.

Тот отвлекся с разинутым ртом и покивал. Шобха начала танец сначала и снова показывала. Мирэя уже успевала и танцевала лучше, извивать руками и пальчиками она умела.

– Добавь к восточному танцу какие-либо из разученных сегодня движений… – предложила Шобха.

Мирэя сначала задумалась, но потом решила, почему бы нет… Некоторые ей приглянулись особенно… После танцев она рискнула вымолвить:

– Госпожа, мне так жаль и стыдно за то, что вышло с едой… Я даже не знаю, как я могу исправить ситуацию, хотя бы немного… меня грозились высечь…

Шобха вдруг посмеялась, вспомнив лицо раджи, съевшего острую твердую фасоль.

– Ну, начнем с того, что Ранту сам это затеял и прекрасно знал, что ты не умеешь готовить нашу еду… никакую… я знаю, что в вашем мире тоже готовят слуги. Вот возьми меня – я также приготовлю плохо… – неожиданно поддержала госпожа. – Тем более тебе никто не помогал… это даже удивительно, что ты смогла сделать хотя бы что-то…

Мирэя улыбнулась, стало гораздо легче.

– Я была уверена, после слов советника раджа прикажет меня наказать, – добавила девушка с легкой робостью.

– Предыдущий раджа так бы и сделал… но нынешний другой… он сын своего отца, но не похож на него. Бить плетью женщину – не в его характере… – ответила Шобха.

Мирэе стало интересно узнать хотя бы немного больше про раджу, он всё же казался ей необычным мужчиной.

– Значит этот гарем предыдущего раджи? – уточнила девушка.

Шобха покивала.

– Но у нынешнего тоже есть право пользоваться гаремом, только у него…

Мирэя вспомнила приход госпожи Расы для своего мужа – дяди раджи, а значит она это сделала втайне от Ранту и у нее нет таких прав… Сейчас девушка ничего не рассказала.

Вечером прибыл посол из соседнего государства в дорогом костюме вроде здешних, только туника его была опоясана и расширялась к низу, будто юбка. Поверх накидка с меховым воротником, на голове убор из драгоценных камней, немного отличный от тюрбана, у этого вытянута задняя часть. Обут в остроносые полусапожки. Сам по себе с длинной бородой, брови торчком, очень упитанный. Он прибыл с остальными советниками своего падишаха. Гостей посадили на лежанки с подушками напротив раджи, угощали изысками кухни и вином. Рядом присутствовали советник Ранту, его слуга, кузен и дядюшка. Похоже, без двух последних не обходилась ни одна встреча или дело. Заиграла музыка, вышла танцовщица в новом синем наряде с шелковым покрывалом в руках. Волос ее объемно собран, несколько кудрявых прядей выпущены с боков и сзади. Кофточка полностью закрывала верхнюю часть тела, полос на спине видно не было. Ранту общался с послом, жадно поедающим всё подряд, и поднял глаза на появившуюся в зале девушку. Посмотрев на ее лицо, мужчина медленно спустил глаза до нагого живота, затем в самый низ до ступней. Они его особенно завлекали… Танцовщицу лицезрел и кузен раджи, сегодня мужчина ощутил странные, новые чувства… Он любил красивых стройных женщин и заострил внимание на Мирэе. Плененного мужчину увидела Аниша, ее крайне задело, с каким вожделением он пялился на пленницу. Гости изумились танцем девушки, посол даже отвлекся от трапезы и повернулся после того, как заметил открывшего рот советника. Мирэя добавила, как подсказала Шобха, индийские движения. Пальчики веером ушли к виску, вторая рука показала лишь мизинец, который ушел к другому виску, горящие глаза посмотрели влево, следом вправо, будто заигрывают, после совершился поворот и руки вытянулись в сторону сидящих, изобразив приманивающий жест к себе, точно Мирэя кого-то позвала. А смотрела она на Ранту. Он поймал ее загадочный взор и ответил своим не менее таинственным, скрывающим настоящие эмоции, словно в глубоком океане. Девушка пребывала в особенном настроении и состоянии духа, что даже раджа вдруг поддался перед ее чарами и опустил глаза. На лице ее невольно появилась улыбка, от того, как убежал от нее глазами сам раджа – важная и влиятельная персона. Это произошло впервые, потому так взялось во внимание. Похоже, жест из индийского танца завлек непоколебимого владыку. А вот смотреть на посла с жирным ртом и повисшей на бороде едой Мирэя не хотела. Она вновь сняла с пояса покрывало и закружилась. За аркой за ней исподлобья наблюдала Аниша и желала ей споткнуться. Ритика также была рядом, пожелав глянуть на танец белокожей, что так всем нравится. Она увидела знакомые движения, а значит девицу кто-то научил вне гарема. Возле второго входа в зал стояла Шобха и хлопала в такт в ладоши. Ритика поняла, с кем пытается подружиться хитрая девица. «Замахнулась на госпожу!» – гневно подумала она.

Танец закончился. Вошла Шобха и позвала танцовщицу присесть неподалеку от гостей. Сама же заняла место рядом. Ранту такого не ожидал, его руки перестали спокойно лежать на ногах и забродили туда-сюда. Крайне удивились и кузен с отцом. Оказывается, госпожа никого не предупредила…

– Госпожа Шобха, у танцовщицы какие-то дела здесь?.. – вежливо, но с недовольством спросил кузен раджи.

– Верно, Виджай, – ответила стойкая госпожа с показом уверенности и при этом улыбки.

– Это, наверное, прислуживание… еду она уже готовила, теперь будет подавать принесенную… – сыронизировал Виджай с колкой ухмылкой.

На него взглянул Ранту, но промолчал. Шобха знала, что делает и зачем, она хотела помочь радже, потому проигнорировала вмешательство Виджая и приветливо поинтересовалась у гостей, всё ли у них хорошо.

– О… всё прекрасно… а после появления бесподобной танцовщицы стало еще лучше… Кто она? – ответил и сразу спросил посол на их общем языке.

– Она чужестранка, из некоей страны под названием Португалия… Она совершенно не знает нашего языка, лишь немного английский… – нарочно слукавила госпожа.

Мирэя слегка улыбалась и делала вид, будто ничего не понимает.

– Ну что же, вы уже обсудили разделение территории и то, как падишах отреагировал на предложение уступить ее нам?.. – поинтересовалась Шобха.

– Обсуждаем, – сказал ей Ранту.

А двойка из посла и советника падишаха принялись шушукаться, но при этом выказывать радушие и улыбку. Шобха взглянула на Мирэю, та сидела с опущенным взором и слушала.

– Э-э… великий падишах признателен вам за мирное решение вопроса и рад поддерживать дружбу между нашими государствами, однако та территория принадлежала еще моголам, с давних времен, поэтому отдать вот так просто ему будет нелегко… это решение он еще не принял, но надеется на ваше терпение, – сказал после шушуканья посол, всем притворным видом выказывая приветливость.

Вслед он вновь прошептал советнику, на это внезапно отреагировала Мирэя и издала голосовой звук. Когда на нее устремили взгляды, то она нарочно отвлекла широкой улыбкой. Посол невольно заулыбался желтыми зубами в ответ, ему приглянулась красавица. Его поведение заметил Ранту, как и воспринявшийся им флирт со стороны Мирэи. Мужчину возмутило… ему она отказывает, а бородатому старику отвечает…

– Ну что же, в таком случае передайте падишаху, что у него есть время подумать и принять верное решение, – перебил переглядывания напряженный Ранту с серьезным видом.

Посол пришел в себя и повернулся к радже. Затем в очередной раз зашушукался с советником и покосился на Ранту. Его же начинало раздражать поведение наглого гостя, возникло желание прогнать, брови исказились от внутренних эмоций, что уловила внимательная Мирэя. А если бы он еще знал, что о нем говорят гости… Пока посол допивал вино прежде, чем покинуть зал, Мирэя увидела дальше за колоннами в зале статую юноши, сидящего на павлине. В руки его были вставлены настоящие кинжалы, на голове интересный убор, вытянутый к верху, будто пирамида. Посол встал, за ним советники, неохотно поднялся раджа, чтобы выразить уважение, за ним кузен и дядя. Толстяк кланялся и бросал взгляд на сидящую Мирэю. Своенравному радже не понравилось, как он прощается, косясь в другую сторону, да еще и на его танцовщицу, да еще и она ему отвечает улыбочкой… Ранту изо всех сил держался и не показывал эмоций, но вид был важный, в нарочной демонстрации положения, голова приподнята. Гости покинули зал, за ними слуги. Как только их не стало, Мирэя сразу произнесла Шобхе:

– Ну и ну… они тайно обсуждают вас всех…

– Что ты услышала? – спросила озадаченная госпожа.

Раджа с высока навел взор на Мирэю, она поведала:

– Я, конечно, не каждое слово поняла, но посол сказал, что падишах даже не думает уступать… а вы, глупцы, надеетесь и ублажаете их… Посол только рад опустошить все ваши тарелки с едой… – усмехнулась в конце.

Девушка подняла робкий взор на раджу. Он уже смотрел вперед и вдруг грозно повелел слуге:

– Пока они не уехали, скажи, чтобы ранили их лошадей в копыта, словно они на что-то наступили, а затем подайте им экипажи!

На лице мужчины проявилась суровость. Мирэя не ожидала подобного приказа и поразилась, ей было жаль лошадей, поступок раджи не был разделен и огорчил.

– Или еще лучше яда им в вино! – вмешался на эмоциях Виджай. – Отец, ты слышал, что они говорят прямо у нас под носом!? Мало того, что постоянно приходят сюда без толку, так еще и объесть нас решили…

Ранвир, чья жена подбирает ему любовниц в гареме, махнул рукой и принялся поддерживать сына.

– Рантуми, нечего их привечать тут! – сказал он радже.

Тот промолчал, думая о своем…

– Зачем ранить животных?.. – тихо произнесла Мирэя госпоже, переживая за исход.

– Чтобы проучить…

– Да, но почему нельзя было, например, подкрутить колеса их экипажа или упряжку ослабить… – предлагала смышленая девушка.

Однако сейчас ее вмешательство в приказ раджи ему самому не понравилось. Показалось, что танцовщица не имеет право обсуждать веления правителя и тем более осуждать. Ранту на эмоциях воспринял ее негативно, взыграло странное чувство ревности, которое не дало расслабиться и сделать незамечающий вид.

– Ты можешь идти к себе, с тебя достаточно! – важным тоном заявил Мирэе мужчина.

Девушку задело подобное отношение, ведь она помогала. Бросив выражением лица возмущение, она быстро встала и пошла на выход. Шобха же в силу своего возраста и мудрости всё поняла… она молча сидела и не перечила, однако заулыбалась. Ей Ранту ничего не сказал и не сделал замечаний, к тётушке он относился уважительно.

Мирэя вошла в гарем, за дверями стояла, скрестив руки на груди, Ритика и выдала:

– Захотела прыгнуть выше головы… метишь в подруги госпоже Шобхе?..

Девушка остановилась, сейчас она была решительна как никогда, к тому же отсутствовало настроение.

– Не твое дело, – заявила она.

Ритика резко опустила руки и поставила на бока.

– А неужто твое?.. Твое дело танцевать и бежать обратно в гарем, тебе никогда не встать на один уровень с госпожой или тем более раджей… положила на него глаз?.. Я-то вижу… – высказала она, прищурившись.

Мирэю задевали слова только о радже… она не хотела признаваться, но было ощущение, что ее глаза действительно стали рассматривать Ранту и выделять… Когда она его видела, то по телу бежала диковинная дрожь, пока не точно ясно, от чего именно: страха или влечения… От опасного влечения, быть может…

– А какое твое до всего дело? – задала встречный вопрос уверенная Мирэя. – Иди спи… тебя никто никуда не приглашал… – укусила она.

Ритика вновь разбушевалась и бросилась на противницу. Переполох разбудил женщин, из сада вошла Чуи и взялась руками за голову, понимая об очередном нападении. Мирэя схватила свой столик и замахнулась, тогда Ритика приостановилась.

– Я клянусь, я разобью тебе голову! – пригрозила громким голосом Мирэя.

Противница тяжело дышала и вдруг начала отходить.

– Нужно делать всё тихо… – прошептала она сама себе, вспомнив наставления Аниши.

Ритика ушла к своей постели. К Мирэе подбежала встревоженная Чуи и попросила поставить столик.

– Всё в порядке, давай спать, – сказала ей Мирэя.

Утром девушка пришла помыться, в водоеме плюхались Танви и Джая. Первая делилась, что с ней заговорил раджа и интересовался, откуда она родом и как давно здесь.

– Когда это ты успела с ним поговорить? – удивилась Джая.

– Да вот на днях, я гуляла по дворцу и случайно вышла в коридор на пути к трапезному залу… Мне повезло, что я знаю здешний язык…

Мирэя слышала беседу девушек, пока накидывала на себя полотно для мытья. Совершенно против воли в ее сердце кольнуло, услышанное принесло огорчение, вновь захватывали те странные эмоции… то ли ревности, то ли просто женского желания быть самой яркой и интересной… Мирэя и сама не понимала, что с ней происходит. А Танви, видимо, не та, за кого себя выдает… тихоня, но с тайными помыслами в голове. Пытается угодить и Джае, и Каши, и даже подлизывается к Ритике, нахваливая ее внешний вид, словно действительно считает красивой. «Хамелеон», – подумала Мирэя про Танви. Девушка очевидно лукавила, говоря о случайной встрече с раджей и что якобы просто так гуляла там, где он… Мирэе тоже захотелось погулять по дворцу…

Позже она вышла, стражники не мешали. На ней было самое первое, данное сари фиолетового цвета. Она прошлась по некоторым коридорам и залам. Внезапно раздался знакомый голос Аниши. Мирэя выглянула из-за колонны, в саду за деревом прятались женщина и кузен раджи. Женатый Виджай обнимал ее за талию и что-то шептал. Аниша же показывала возмущение, она была обижена за его поведение и взгляд на белокожую, но не могла устоять перед чарами обольстителя и поддавалась, позволяя себя целовать. Ахнув, Мирэя спряталась и вышла обратно в коридор. Она поняла, что Аниша ревнует даже женатого любовника к ней и вообще ко всем, кто может, по ее мнению, представлять угрозу. Однако, крайне смело вести интрижку с женатым родственником правителя…

Мирэя поспешила дальше и появилась возле просторного открытого зала, там в центре был сооружен алтарь, стояла статуя божества, но не такого, как в гареме. Здесь у него на шее змея, в длинный волос, собранный частью на макушке, вставлен месяц, одной рукой он что-то показывал, свернув большой палец и указательный в колечко, а вторая лежала на ноге, изображен в сидящей позе со скрещенными ногами. На алтаре горел огонь в чашах, разложены цветы, чаша риса и иные угощения. Цветы также повешены ему на шею как ожерелье. С обеих сторон от алтаря располагались белокаменные слоны в натуральную величину. Возле фигуры сидели мужчины в белых одеяниях, по центру располагался раджа. На нем белая запахивающаяся туника с длинным рукавом и белые шаровары, волос собран подобно статуе – частью наверх. Руки все держали у ног, слегка на весу, внутренней стороной ладоней вверх. Произносились слова, происходила молитва, за словами последовало пение, чего Мирэя никогда еще не слышала. Были даже музыканты и играли на струнном и флейте.

– Шива… – повторяли все хором. – Ом нама Шивай… – далее были еще какие-то незнакомые девушке слова.

Глаза держались закрытыми. Состояние у всех спокойное и сосредоточенное. Мирэя прошла по открытому коридору дальше и остановилась на уровне сидящего раджи. Затем все затихли, запел пожилой мужчина в белом, о таких людях Мирэя когда-то слышала, их называли брахманами или еще духовными наставниками. Он пропел, после стал петь Ранту. Услышав его голос, девушка увлеклась и пронзительно лицезрела. В пении его голос был прекрасен, с красивым звучанием, точно текущая река, но при этом с мужским низковатым тембром. Ранту вдруг поднял голову и сделал глубокий вдох, глаза не открывал. В подобном, умиротворенном состоянии Мирэя его увидела впервые, и это ее сильно притянуло, словно не только он, а само место вместе с ним… Магический алтарь, божественная статуя и диковинный мужчина… Она только сейчас смогла разглядеть его мужскую красоту, его пышные брови, крепкую и подтянутую фигуру и даже форменные ступни… А ладони его были смуглые, сильные и большие, но нежно держались в воздухе, способные не только крепко сжимать, но и мягко гладить… Он пребывал в окрыленном, возвышенном состояние духа… от него будто исходили невидимые волны блаженства и отлетали горячие искры, которые при попадании в тело могли прожечь насквозь… Мирэя вдруг ощутила таящиеся внутри него страсть и чувственность… как самка по запаху чувствует самца… Ей даже показалось, он похож на своего Бога, подобная прическа, кольцевидные серьги и в целом как внешний вид, так и внутреннее состояние… Мирэя не заметила, что на нее смотрит один из брахманов, сидящий возле раджи, а когда вдруг уловила, то встрепенулась и убежала.

Ночью, когда все спали, кроме задумчивой Мирэи, вдруг раздался шорох. Девушка тихонько приподнялась с постели и выглянула из-за мягкого подлокотника. Она увидела, как встала Ритика и осторожно, поглядывая по сторонам, направилась на выход. «Куда это вольная пленница пошла…» – подумала озадаченная Мирэя и захотела проследить. Она обмоталась покрывалом и оставила лишь глаза, чтобы стражники ее не узнали. Подходя к ним, девушка услышала обращение на местном языке, один спросил, куда держит путь. С опущенным взором Мирэя переделала голос и ответила: «Прогуляться по коридорам». Вышло очень убедительно, стражники не услышали акцента и пропустили.

Мирэя скорее побежала за Ритикой. Та также прятала тело и голову под темным покрывалом, прошла коридоры и оказалась у дверей. Они не были заперты, за ними нечто вроде сада, можно сказать улица, но все еще в пределах дворца, виднелись стены. Ритика подбежала к стене, на которой были трещины, взялась на ветку близстоящего дерева и полезла наверх. Добравшись до края, она кого-то позвала. За пределами дворца к данному месту, видимо, приходил некто из знакомых женщины, он или она ей что-то передали в мешочке, а Ритика отдала свое сари из дорогого материала, чего не могли себе позволить бедные. Мирэя проследила, а когда Ритика ушла назад, то подкралась к стене. Трещины позволяли вставить в них ногу или руку для поднятия, а ветки дерева служили опорой. Авантюрная девушка тоже попробовала залезть, но не смогла. Она попробовала еще раз, однако никак не могла подняться выше, чем самая низкая ветка, за которую держалась. Бросив затею, Мирэя поспешила в гарем. На своем месте Ритики не было, это помогло Мирэе остаться ею незамеченной. Она появилась позже и легла спать.

Глава 13

Утром Мирэя поливала на себя из чаши, сидя на полу возле большого пузатого кувшина с водой. Она подняла голову и лила на лицо, кудрявые волосы намокли и прилипли к спине. Девушка вспоминала сидящего возле статуи Ранту, как он поднимал голову с закрытыми глазами, как он пел и даже просто держал свои руки. Это мысли пришли против воли, Мирэя пыталась прогнать и боролась со своим внутренним неизведанным состоянием… Внезапно ее отвлекли, она даже подумала, наконец-то… Вбежала Чуи и закричала, что ее лежащая на траве ткань для пошива горит…

– Что? – вырвалось у непонимающей девушки.

Она прямо в мокром полотне побежала в сад и увидела, как некоторые девушки тушат горящую ткань из кувшинов. Джая черпала воду в фонтане и поливала. Огонь погас.

– Что случилось? – спросила громким голосом Мирэя, суетливо обходя вокруг.

– Со стены упала чаша, в которой свеча, они все уже потухли, однако в этой еще догорала, чаша откатилась к ткани, оттуда вылилось масло… – поведала Джая.

Мирэя едва не плакала, присела возле испорченной ткани, уже вырезанной и готовой к сшиванию. А теперь всё пропало… Она подняла взор исподлобья на стоящих неподалеку девушек, затем подошла к стене, где висели чаши. Она потрогала одну, держалась чаша крепко и упасть вряд ли могла.

– Я знаю, кто это подстроил! – заявила разозленная Мирэя и ринулась в зал.

В зоне отдыха за тюлями сидели Ритика, Каши и еще одна индианка. Мирэя, будто дикая кошка, вдруг набросилась на первую и вцепилась ей в распущенные волосы. Ритика не ожидала и от натиска упала. Там была ступенька, с которой съехала противница и запуталась в занавеске. Мирэя ее тягала и пыталась тащить большую ношу, от этого оторвалась и упала ткань, а за ней приспособление, на котором занавеска висела. Палка стукнула по спине Ритики.

Получить полную версию книги можно по ссылке - Здесь

Разделы библиотеки

Любовные романы Любовные романы по темам Любовные романы по автору Современные любовные романы Исторические любовные романы Женские фильмы КулинарияСекреты красотыСонник

Страницы романа:Стр:2

1 2 3

0

/ 0 Гол.

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10