Приключения моряка Паганеля - Владимир Гораль - Об авторе Читать онлайн любовный роман

В женской библиотеке Мир Женщины кроме возможности читать онлайн также можно скачать любовный роман - Приключения моряка Паганеля - Владимир Гораль бесплатно.

Правообладателям | Топ-100 любовных романов

Приключения моряка Паганеля - Владимир Гораль - Читать любовный роман онлайн в женской библиотеке LadyLib.Net
Приключения моряка Паганеля - Владимир Гораль - Скачать любовный роман в женской библиотеке LadyLib.Net

Гораль Владимир

Приключения моряка Паганеля

Читать онлайн

Аннотация к роману
«Приключения моряка Паганеля» - Владимир Гораль

Полярным летом 1980 года экипаж малого рыболовного траулера 1321 «Жуковск» из Мурманска умудряется попасть под арест за незаконный промысел в территориальных водах норвежского острова Медвежий. Советские рыбаки случайно или по чьему-то циничному сценарию оказываются в самой гуще необыкновенных и опасных приключений. В центре этих эпических событий юнга по прозвищу Паганель и его старший друг и наставник, настоящий морской волк, боцман Бронислав Друзь.
Следующая страница

Об авторе

© Владимир Гораль, 2020



ISBN 978-5-0051-0952-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Об авторе

Горелов Владимир Владимирович (псевдоним Гораль) родился 21.02.1962 в г. Ангарске Иркутской области. Закончил в 1989 году Мурманское мореходное училище им. И. И. Месяцева по специальности «штурман-судоводитель». Работал матросом и штурманом на российских и иностранных рыболовецких траулерах с 1979 по 2007 годы.

География промысловых рейсов от Норвегии, Исландии и Гренландии до тихоокеанского побережья Южной Америки. От африканской Гвинеи до антарктической Южной Георгии. Автору повести довелось сиживать на мели в Белом море и на Патагонском шельфе. Тонуть на своём траулере во время урагана у берегов Ирландии. Побывать под арестом с судном и экипажем в Норвегии, Западной Сахаре и Аргентине и даже – в «гостях» у сенегальских морских пиратов.

В результате накопления у автора ядрёных морских впечатлений, вплоть до критической массы, получилась эта КНИГА-БОМБА. Не в том смысле, что автора поразила внезапная Мания Величия, а в том, что Бомба – это БОльшая Морская БАйка.

Аннотация

Полярным летом 1980 года экипаж малого рыболовного траулера 1321 «Жуковск» из Мурманска умудряется попасть под арест за незаконный промысел в территориальных водах норвежского острова Медвежий. Мирные русские моряки невольно оказываются в самой гуще необыкновенных и опасных приключений. Командир норвежского сторожевика «Сенье» майор Свен Бьернсон, арестовавший «Жуковск», зачем-то приводит траулер в не отмеченную на карте, потаённую, не заметную с моря шхеру-фьорд. Здесь, по его словам – ненадолго, он рыбаков и оставляет. Неподалёку от места стоянки траулера, на скалах, находится пещера, ведущая в глубокий огромный грот. В этом мрачном гроте ещё со времен Второй мировой размещается ныне заброшенная секретная база нацистских подводников «Кригсмарине» – «Лабиринт».

Эту базу-грот решила использовать в своих зловещих целях таинственная группа подводных террористов-диверсантов. Советские рыбаки случайно или по чьему-то циничному сценарию сталкиваются с этими морскими злодеями. Чтобы попросту выжить, они вступают с диверсантами в жёсткое смертельное противоборство. На помощь русским приходит местный «островной Робинзон» – старый норвежский рыбак по имени Верманд Вард. Впрочем, на самом ли деле этот седобородый Верманд норвежец, да и всегда ли он был рыбаком? В центре этих эпически-героических событий, происходящих на полярном острове, – восемнадцатилетний курсант мурманской мореходки, романтик и книгочей юнга Владимир по прозвищу Паганель. Всегда рядом с ним – старший друг и наставник, настоящий морской волк, боцман из боцманов Бронислав Друзь.

Глава 1. Купель

– Паганель, шевели помидорами, салабон! – зычно гаркнул дюжий матрос, зловеще помахивая в воздухе окровавленным шкерочным ножом. Я стоял в дощатом рыбном ящике, облачённый в рокен-буксы: грязно-оранжевый прорезиненный рабочий комбинезон и такую же куртку с капюшоном. Стоял я враскоряку, неуверенно держась на ногах, в съезжающей на лоб зелёной пластиковой каске. К тому же – по колено погрузившись в живую, прыгающую и пахнущую солёными огурцами, крупную, свежевыловленную треску. «Жуковск», наш траулер-бортовик2, после подъема трала встал носом на волну. Капитан планировал небольшой двухчасовой переход к месту новой постановки трала. Началась привычная килевая качка и вахта, пятеро матросов палубников принялись шкерить3 улов.

Погода была свежая. Судно то задирало нос вверх, обнажая щербатый форштевень, то, словно ржавая субмарина, зарываясь в волну, браво шло на погружение. Я исполнял славные обязанности подавалы. Заключались они в том, чтобы в «темпе вальса» подбрасывать трех-, пятикилограммовых рыбин под палаческий тесак матроса-головоруба. От нашей с ним расторопности зависело, будут ли вдоволь обеспечены обезглавленной рыбой трое опытных шкерщиков. Если же они начнут простаивать, то откроют рты и начнут говорить. Тут уж мало не покажется. Если в этот момент их услышит какая-нибудь случайно проплывающая мимо беременная полярная акула, то у несчастной непременно случится выкидыш. Я никогда не отличался особой ловкостью и сноровкой, и сейчас у меня были проблемы… если бы только у меня! Проблемы были и у всей моей смены. Дело в том, что для того чтобы быстро и качественно переработать улов, поднять трал и приняться за следующую порцию добытой рыбы, вахта должна быть опытной и сработанной. В противном случае, – а благодаря мне он был точно противным, – выработка снижалась, ну и заработок соответственно. Пока же скорбное поприще помощника палача осваивалось мной не слишком успешно. В своем первом рейсе я узнал о себе много нового.

Помимо банальностей в адрес моей мамы, мне открылась тайна моего родового древа. По мнению моих коллег, в числе моих предков были не только обычные животные, но и какие-то неизвестные науке «мартыны косорукие». Наш старпом – тучный бородатый мужчина лет пятидесяти пяти – походил на слегка неухоженного Хемингуэя. Имя, как и судьбу, он имел трудное: Владлен Георгиевич Дураченко. Был он человек эрудированный и, как многие моряки, начитанный, а потому выражался порой чрезмерно литературно. Вдоволь налюбовавшись из штурманской рубки на мои кувыркания в рыбном ящике, он торжественно и печально произнес по громкой связи:

– Неизданная глава из «Детей капитана Гранта»: Паганель на промысле, или Муки тресковы.

По-настоящему на меня не злились. Многим из экипажа я годился в сыновья и, видимо, пробуждал здоровые родительские инстинкты. Слава богу, что не другие… впрочем, тогда это еще не вошло в моду. Виноват был матрос, тупо опоздавший на отход в рейс по причине чрезмерных возлияний. Меня же в срочном порядке выслали на замену прогульщику из вахтенного резерва отдела кадров.

С бортом 2113 «Жуковск» свела меня, как видно, судьба. Но это я понял позже. А тогда я, 18-летний курсант четвертого судоводительского курса мурманской мореходки, был направлен на плавательную практику; для начала – матросом без класса. Это через год после сдачи госэкзаменов и получения диплома штурмана-судоводителя ждала меня практика штурмана-стажера. А пока – салабон, «зелень подкильная» или просто – юнга. Малый рыболовный морозильный траулер бортового траления номер 2113 «Жуковск» имел дурную славу. Редко год-два обходился он без ЧП. Бывало, в шторм кого за борт волной направит, и – «пишите письма…» Бывало, кому грузовым гаком4 в висок ни за что.

А потом следствия, проверки… Моряки называли «Жуковск» «Заходя – не бойся, уходя – не плачь». Борт 2113 и захочешь – не забудешь: тут тебе и 21 – карточный выигрыш в «очко», и 13 – «чертова дюжина». То есть, будучи опасным для моряков в смысле несчастных случаев, траулер, тем не менее, как рыбак, был удачлив и чаще всего возвращался в порт с полными трюмами. А все же бортовичок решил напомнить мне, салаге, о своей дурной славе… Как-то в ночную вахту поднимали мы на борт «авоську»5.

Я должен был бегом переносить от кормы к баку6 «бешеный конец» – траловый трос.

При подъеме трал затягивался тросами в верхней части, превращаясь в подобие авоськи с рыбой. «Бешеным» конец назывался потому, что при волнении он мог «сыграть», сорваться, и его полупудовый гак – грузовой крюк – вместе с бешеным тросом дуэтом пропели бы старинный романс: «Милый, ты не вспомнишь нашей встречи…»

Конец этот переносили быстрым аллюром, да и весь подъем трала проходил в том же темпе. Смутно помню упругий, плотный контакт своего молодого девственного тела с чем-то массивным и влажным. Помню гордый, одинокий полет в ночи. Помню смачный, чувствительный шлепок своих ягодиц о жесткую, как асфальт, и жгучую, как кипяток, ледяную воду моря Баренца. Больше не помню ничего, только секундное удивление от происходящего: «Приехали, что ли?!»

После ребята рассказали, как я, вскользь задетый сорвавшимся «бешеным» тросом, мощно шмякнулся о каучуковый понтон и, подпружиненный, по красивой параболе направился за борт. Сыграли тревогу: «человек за бортом», но пока трал не поднят, судно – объект маломаневренный, и мало что можно сделать. Быстро подняли трал, а там – сюрпрайз. Вахта впала в шоковое состояние в полном составе. Моя персона вывалилась из авоськи вперемешку с центнером живой рыбы – этаким «тресковым королём»: медленно и вальяжно. Все было при мне: члены, чресла, обязательный при работе на палубе спасжилет и аккуратная половинка зеленой пластиковой каски на вполне целой башке. Сам же спасенный, плотно покрытый чешуей, царственно переливался перламутром, словно новорождённый наследник самого Посейдона. Медперсонал на малых судах не предусмотрен. Случись что, связываются по рации. Затем полный ход, и – куда ближе: в порт или к плавбазе. Туда, где есть врач или хотя бы фельдшер. В моем случае помощь была близка. Истинный человек Возрождения и просто светлая личность – боцман Бронислав Устинович Друзь. Моряк от Бога, боцман от черта, в сорок шесть лет успешно сдавший экзамен и получивший степень фельдшера. Устиныч прекрасно играл в шахматы, мастерил из ракушек, ушных камней и глазных хрусталиков крупной рыбы оригинальные шкатулки и сувениры. Рисовал лаковые миниатюры по дереву, писал стихи…

Хотя стихи, оригинальная муза народного поэта Б. У. Друзя, это «Песнь песней» и тема особая.

Последствия моего недолгого пребывания в роли Садко ужасными не были. Я был торжественно внесен в салон, причем ногами вперед. Нёсшие моё скорбное тело товарищи, правда, вовремя спохватились и принялись меня кантовать. Это мероприятие закончилось драматичным ударом потерпевшего головой о переборку. Последнее и привело его – то есть меня – в чувство…

Боцман в роли фельдшера принял к пострадавшему медицинские меры, причем как научного, так и народно-целительского характера. Морской эскулап уколол меня камфарой, угостил дозой нашатыря и от души, темпераментно растер спиртом. Причём приличная часть его была насильно введена внутрь моего организма перорально…

Мне стало приятно, и сказал я, что это – хорошо!

Натолкавшийся в салон почти в полном составе экипаж, во влажной робе и в сухом штатском, дружно и облегченно выдохнул. После чего большинство решило поддержать вновь рождённого – и также приняло перорально, причём неоднократно.

– Ты, Вальдамир, теперь крещеный! – провозгласил боцман.

Устиныч, на правах медработника, состоял при мне неотлучно все десять часов перехода до Мурманска. Обращался он ко мне по имени, но как-то странно, на норманно-варяжский лад:

– Крещен ты, Вальдамир, не грешным русским попом, а литым морским железом и соленой купелью, а потому быть тебе, подлецу, мореманом!

Велеречивость сия нашла на немолодого усатого моряка не по внезапному вдохновению, а вследствие продолжительного психотерапевтического сеанса, который он предпринял в качестве медика. В наше время это бы назвали «снятием посттравматического стресса». Естественно, что быстродействующий релаксирующий препарат с резким запахом и вкусом живого огня был успешно применен как к пациенту, так и к целителю.

Между тем судно миновало остров Кильдин и вошло в створ Кольского залива. Мы с боцманом выпили по кружке крепчайшего, цвета вишнёвого янтаря, индийского чая «со слоном». Так что к моменту постановки судна на рейд напротив рыбного порта боцман поднялся на полубак трезвее самой якорной лебедки, брашпиля. Команда с мостика: «Отдать левый якорь!» – была исполнена. Загрохотала тяжёлая якорь-цепь, и судно, слегка качнувшись, замерло в спокойных водах родного порта приписки.

.

Получить полную версию книги можно по ссылке - Здесь


Следующая страница

Ваши комментарии
к роману Приключения моряка Паганеля - Владимир Гораль


Комментарии к роману "Приключения моряка Паганеля - Владимир Гораль" отсутствуют


Ваше имя


Комментарий


Введите сумму чисел с картинки


Партнеры