Разделы библиотеки
Прикосновение - Александр Хриспенс - Читать любовный роман онлайн в женской библиотеке LadyLib.Net
Прикосновение - Александр Хриспенс - Скачать любовный роман в женской библиотеке LadyLib.Net
Хриспенс Александр
Прикосновение
| Предыдущая страница | Следующая страница |
4 Страница
Осень восемьдесят пятого… Мне 11 лет. На пороге пятый класс – новая планета в моей Галактике знаний: «планета бурь»? «Планета открытий»? Но тогда, и, наверное, к сожалению – совсем другие открытия вызывали мой живейший интерес. Я был напряжён и уныл перед учебным стартом – в воспоминаниях всё время всплывали трёхмесячные летние каникулы… Как они были прекрасны, как ярки были солнечные лучи – сквозь голубую небесную ткань, нежно прикасающиеся к зелёному одеянию земли. Всё вокруг зелено, природа улыбается тебе и дарит своё тепло, ты просто счастлив, и кажется, что нет ничего, что могло бы омрачить это состояние – всё прекрасно! Но сейчас, на пути в школу, с грустью отмечаешь, что закончились твои счастливые дни. Начались школьные занятия. Теперь от твоего желания ничего не зависит, всё идёт своим чередом…
Вот и осень, земля одевается в бордово-оранжевые краски времени – она как будто соглашается с тобой, понимает твоё настроение, она окрашивает всё в золотой цвет, который, как слёзы, опадает с деревьев, обнажая их; деревья как будто склоняются к тебе, протягивают оставшиеся сочные плоды, ты вкушаешь их вкус, который не похож ни на что – он так сладок, и в то же время присутствие очень слабой кислоты придаёт ему незабываемое ощущение.
Это очень лирическое восприятие окружающего мира не покидает меня и в школьные будни, и даже тогда, когда я вращаюсь в вихре беспечных проделок своих друзей и одноклассников. А учусь я средне – совсем не в меру своих способностей: не воспринимаю ни один предмет серьёзно, зато часто с друзьями сбегаю с уроков. Вот и сегодня, после третьего урока, мы с моим одноклассником Вовкой обговариваем на перемене важную проблему: с какого урока уходим? Вовка живёт на нашей улице, и я часто называл его «Пушкиным», находя поразительную внешнюю схожесть моего приятеля с обликом великого поэта.
– Саня! Давай прямо сейчас…
– Нет, сейчас математика, отсидим её, а потом что… Физкультура и биология, они не так важны – сбежим!
– Хорошо! Чтобы не светиться, Сань! Ты оставишь сумку возле кабинета труда, как будто готовимся к физкультуре, а сам жди меня за школой, я принесу свою и твою…
– Хорошо, Вован, договорились! Я тебя буду ждать…
В ожидании я просидел за школой минут двадцать, уже давно начался урок, Вовы не было, я решил, что мы разминулись с ним. С нехорошим предчувствием я, крадучись, пошёл домой. В одном из переулков на скамейке сидел дедушка, он как будто грелся на солнышке, его седые волосы развевались от ветерка. У его ног лежала собака, она приподняла голову и взглянула на меня, я от страха остановился, старик произнёс:
– Не бойся мальчик, она уже не кусается.
Я взглянул ещё раз, уже внимательней, на собаку: огромный пёс с длинной шерстью тёмного цвета и чёрными глазами, из которых сочились слёзы.
– Дедушка! У вашей собаки текут слёзы…
Старик внимательно посмотрел на меня:
– Она скорбит, собаки ведь чувствуют свою смерть, и перед смертью – плачут…
– Разве так может быть?
– Ну, конечно, мальчик. Ведь её душа чувствует тоже…
– Разве существует «душа»? И притом, у собаки?
– Ну, если текут слёзы, значит, есть душа, она так же испытывает боль, как и человек, и текут такие же слёзы, с таким же горьким вкусом, как и у человека…
– Но все говорят, «души не существует», её невозможно потрогать, а что невозможно потрогать, того – нет?
– Что же, верно вас в школе учат – душу невозможно «потрогать», но её можно почувствовать, она живёт в каждом из нас, она находиться у нас в крови. Слышал такое выражение: «от страха душа в пятки ушла»?
– Да, так говорят о трусливом человеке…
– Ну, а почему ты тогда остановился, когда мой Барс посмотрел на тебя? Ты тоже трусливый человек?
– Нет, я не трус, это был мой инстинкт самосохранения…
Дедушка рассмеялся и сказал, вытирая глаза платком:
– Не хочешь присесть, пообщаться со стариком? Не бойся Барса, ему сейчас не до нас…
Я посмотрел ещё раз на собаку: она лежала неподвижно, положив голову на лапы, и мне не хотелось уходить, мне так не хватало моего дедушки, и я присел…
– Как тебя зовут и сколько тебе лет?
– Саша. Мне одиннадцать лет, я в пятом классе учусь.
– А меня – Пётр Иванович! Я вижу, ты смышлёный мальчик, но, судя по твоему виду: один и без портфеля, – ты школу без особого желания посещаешь, нет?
Дедушка смотрел на меня, его морщины были, как впадины… Я не знал, что ответить, молча сидел и рассматривал свои ботинки, покачивая ногами…
– Не знаю, но я не хочу в школу ходить почему-то…
– А-а, хочешь как можно быстрее стать взрослым?
– Да.
– Не торопись, Саша, всему своё время, – сказал старик задумчиво.
– Моя бабушка тоже всегда так говорит: «Всему своё время».
– А ты знаешь, откуда эти слова?
– Нет, не знаю.
– Ну, если твоя бабушка так говорит, то она тебе, наверное, говорила, что есть у нас, у людей, «Священное Писание», называется Библией – слышал про книгу такую?
– Нет, не слышал, бабушка не рассказывала…
– А о Боге, Саша, ты что-нибудь слышал?
– Да, на нашей улице есть баптистская церковь, туда баптисты ходят молиться своему Богу!
– И Он им отвечает?
– Кто – Бог?
– Да…
– А Его же нет, как Oн может им ответить?
– Кто тебе сказал, что Его нет?
– Все говорят…
– А про душу – тоже все говорят, что её нет?
– Про «душу» я не слышал…
– Не верь никому. Душа есть, ведь человек – чувствует, а если душа есть, то и Создатель есть. Да, Саша, ты неглупый мальчик, уже во многом разбираешься… Я за свою жизнь много повидал, вот послушай старика: не пропускай школу – с неё всё начинается!
Вернувшись, я не стал заходить в дом – показываться на глаза маме без портфеля не хотелось. Я решил подождать «Пушкина» в палисаднике. Через некоторое время появилась Ленка – моя соседка и одноклассница.
– Ленка! Уроки уже закончились?
– Хриспенс! Что, портфель ждёшь? Не дождёшься ты своего Пушкина: его и Женьку поймала завуч и сдала Маржан Жеембаевне…
Маржан Жеембаевна – учитель физики и математики, после окончания пединститута по распределению попала в нашу школу и, как молодому специалисту, ей дали наш класс – один из самых трудных в школе. Мы не раз доводили её до слёз, и она порой, в ярости, в ответ распускала руки…
– …Маржан Жеембаевна долго их ругала, а после выхода из класса завуча расплакалась и дала Пушкину пощечину, и сказала: «Где Хриспенс? Пусть он мне не попадается на глаза без родителей, его портфель будет у меня».
– Лена! А где сейчас она?
– У нас сегодня генеральная уборка, очередь второго звена – они убираются, а «Мэ-Же» проверяет нашу контрольную работу по математике…
Я задумался: «Да, дела… Кажется, я влип. Если я сейчас маме всё расскажу, она опять расстроится, что делать? Надо пойти сейчас в школу и извиниться перед Маржан Жеембаевной. Другого выхода нет».
Дверь в класс была приоткрыта, доносились девичьи голоса, я переборол в себе страх и вошёл – в классе установилась полная тишина, все смотрели на меня, за столом сидела Маржан Жеембаевна, она оторвалась от своих дел и тоже взглянула на меня…
– Саша? Ты пришёл? Не ожидала.
– Маржан Жеембаевна! Я хочу перед вами извиниться, простите меня…
Маржан Жеембаевна взглянула на меня с теплотой, её глаза загорелись и увлажнились, и казалось, вот-вот из них брызнут слёзы, но она сдержалась:
– Саша! Это хорошо, что ты пришёл, не испугался. Я всегда думала о тебе хорошо. Когда мы беседовали с твоей мамой, она открыла тебя с другой стороны; рассказала, какой ты есть на самом деле, и теперь я убедилась в этом. Очень хочу, чтобы ты меня сейчас услышал, чтобы мои слова дошли до глубины твоей души. Саша! Жизнь – серьёзная штука, к ней нельзя относиться играючи, и даже в такие юные годы, да-да! Пообещай мне, пожалуйста, больше не сбегать с уроков. И ещё хочу услышать от тебя, что ты приложишь максимум сил, чтобы хорошо учиться!
Маржан Жеембаевна не сводила с меня своих карих глаз, я тоже внимательно смотрел на неё, а где-то внутри – меня раздирали противоречия: я не хотел относиться ко всему серьёзно. Я хотел всё узнать, в основном то, что было «нельзя», и если не всё, то многое и – сразу; я не признавал изречение «всему своё время», я время то-ро-пил! И можно ли было при этом «ко всему относиться серьёзно»? Я раздумывал: «Если дам обещание, то придётся мне его выполнить, а это уже серьёзно»…
– Я обещаю вам, Маржан Жеембаевна!
Её рука потянулась под стол, через мгновение она протянула мне мой портфель, её глаза улыбались так, будто она чувствовала, что «достучалась» до меня…
– Вот твой портфель, Саша!
– Спасибо, Маржан Жеембаевна!
Выходя из класса, я посмотрел на моих одноклассниц, они провожали меня разными взглядами, выражающими удивление, лёгкую насмешку, восторг…
Утром по дороге в школу, мне повстречались мои друзья-одноклассники.
– Санёк! Как получилось, что портфель у тебя? Мы надеялись сегодня вторую серию увидеть: как Маржаниха будет тебя избивать!
Я ничего не отвечал, мне не хотелось на эту тему разговаривать, молча шёл, разговор легко перешёл на другую тему, все смеялись, веселились, а мне было не до смеха, где-то внутри горели воспоминания о вчерашнем разговоре с Маржан Жеембаевной – её взгляд, моё обещание…
– Вон, смотрите, возле школы – Пушкин с родителями! Сдержал обещание: не имеет права учитель на ученика руку поднимать! Саня, жаль, что ты без родителей пришёл, Маржаниха, наверное, узнала всё и тебе передала портфель – да?
– Нет, я сам к ней пришёл, а родителей я не буду звать, она хорошая учительница…
– Ну, даёшь! Вчера по-другому пел.
– Я изменил своё мнение. Пообещал ей больше не сбегать с уроков и учиться по своим способностям.
– Видно, она на тебя сильно наехала?
– Нет. Она просто… достучалась до моей души.
– Души? Санёк! Ты что, какая «душа»?
– Та самая душа, которая в нас…
Мы все переглянулись и влились в общий школьный поток…
Пятый класс я закончил хорошо, без одной тройки, на «последнем звонке» нам объявили:
– У нас произошли изменения, Маржан Жеембаевна уходит из нашей школы в школу имени Крупской.
Послышались шорохи, перешёптывания:
– Наконец-то, повлияли наши жалобы на неё…
Я расстроился, всматривался в передние ряды стоящих передо мной ребят; особенно сверлил правый угол, где стояла Маржан Жеембаевна… Она была невозмутима, не отворачиваясь, не глядя по сторонам, а я больше всего в те минуты ужасно хотел уловить её взгляд и увидеть в нём одобрение. Она была лучшей учительницей в моей жизни!
Вспоминаю, как мы под её руководством ездили на погранзаставу, расположенную на границе с Китаем, в детский дом, где впервые в своей жизни я остро ощутил атмосферу одиночества, лишения детей родительского тепла… Сколько нового открывала нам эта умная, сильная девушка – как в знаниях, так и в человеческих отношениях! И вот теперь она уходит…
После окончания сбора на «последний звонок», все зашумели, все куда-то спешили, но большая часть учеников нашего класса окружила Маржан Жеембаевну: все что-то говорили, у некоторых на глазах выступили слёзы; я стоял в стороне, мне было грустно, но я этого не хотел никому показывать, она с каждым прощалась и желала всего наилучшего, подошла очередь моя. Грусть скрыть не удавалось.
– Ну-у, Саша, ты что это? Я думала ты обрадуешься…
Я не поднимал головы, смотрел в землю, не решаясь встретиться с ней глазами, боялся, что потекут слёзы…
– Саша! Ну же, посмотри на меня и улыбнись – той своей улыбкой, которую я нахожу неповторимой…
Я приподнял голову и взглянул ей в глаза: они сияли, они были прекрасны, они что-то говорили мне, но я не понимал…
– Видишь, ты всё же смог выйти из троечников! Я рада за тебя, и также рада, что не ошиблась в тебе!
Я не мог подобрать в ответ правильных слов: что сказать? Меня переполняло только чувство благодарности.
– Спасибо, Маржан Жеембаевна!
Лето 1986 года, каникулы! Мы – в состоянии безудержной радости: свобода! Свет и тепло! Мы наслаждаемся!
Сейчас мы с моим другом Саней находимся у него дома. Выходим на улицу. Навстречу идёт его старший брат, Лёша, с приятелем, мы перебрасываемся фразами:
– Эй, вы где шаритесь?
– Эй, вы, салаги! Мы не шаримся, а гуляем…
– А-а, да, вы же с теми, легкодоступными, гуляете…
– Что?
Мы с другом отбегаем в сторону, смеёмся. Они останавливаются:
– Салаги! Вы же про жизнь ничего не знаете…
– Да побольше знаем, чем вы, и с такими девчонками, на букву «ш», не будем дружить!
– Посмотрим! Вас сейчас тянет к девчатам?
– Да, но мы не бежим к ним, сломя голову…
– Конечно! Это потому, что у вас желание не такое большое… Стукнет вам семнадцать лет, так мы посмотрим, куда побежите! Желание-то будет в семь раз больше, чем сейчас!
Мы с другом в ответ посмеялись и, убегая, отбились:
– Всё равно, к таким – не побежим!
Как всегда, летом мама белит, красит в доме, мы с сестрой помогаем выносить вещи из шкафов во двор; пришли соседские девочки, мы все играем во дворе и заодно присматриваем за нашими младшими братьями. К тому времени у наших родителей было уже шестеро детей: в восемьдесят первом родился темноволосый, кареглазый мальчик Ваня, а в восемьдесят третьем к нам прибавился шестой – светловолосый и голубоглазый Коленька.
Все мы во что-то играем, каждый в своём кругу – по возрасту; меня заинтересовало, что моя старшая сестра нашла и рассматривает со своими подружками:
– Девчата! Смотрите, какой интересный календарь, здесь даже есть дни недели, к примеру, можно даже узнать день недели твоего Дня рождения.
– Мария! Посмотри – какой у меня?
– Эльвир, у тебя воскресенье, а по знаку Зодиака ты – Лев .
– Девчата, а какие есть ещё дни и знаки, и, вообще, что это такое?
– Смотри, Саша! Их всего двенадцать знаков, по числу месяцев в году, это – созвездия звёзд на небе, к примеру, созвездие Льва – с 23 июля по 23 августа, значит, в этот период солнце находится в созвездии Льва, поэтому человек, рождённый в этот период, по знаку Зодиака – Лев, ну, и так далее, понял? О, девчата! Из этой материи получилось бы неплохое платье для моей куклы…
Девочки отложили календарь в сторону и накинулись на кусок ткани, а я, взяв в руки календарь, который видел впервые, рассматривал его с большим интересом: откуда он у родителей? Интересно, какой у меня день недели? Я стал вращать круг в центре, выставляя день моего рождения: 02.01.1974. Календарь показал – среда, и в этот момент впервые в моей жизни произошло событие: я услышал ГОЛОС, говоривший мне моим внутренним голосом:
– Это не твой день, ты не мог в этот день родиться!
«Ничего себе, вот это я сказал…», – подумал я. Но так как сказано это было очень уверенно, я сразу побежал в дом, к маме. Мама была в дальней спальне, белила потолок, известка падала на неё – она была занята, и всё же я обратился к ней:
– Мама, в какой день я родился?
– Сынок, ты такой большой и не знаешь свой день рождения? Второе января!
– Мам, я знаю свой день рождения, я спрашиваю, какой это был день недели?
– Пятница!
В моей душе вспыхнула радость:
– Мама! Как это может быть? Вы, наверное, напутали что-то? Вот календарь, он показывает – среда!
– Сынок, у меня шестеро детей, о каждом из вас я знаю всё: когда, где и во сколько родился, даже минуты и часы! Ты – наш старший сын, родился единственным из всех – дома, в этой спальне, утром, в семь тридцать, это была пятница. Так получилось, что в четверг я была в больнице, там врачи проверили меня и сказали: «Девушка, вам примерно ещё две недели ждать!». Я им в ответ: «Я больше не приду к вам!». Даже не знаю, почему я так сказала…
– Мама! Но календарь показывает: среда.
Мама сначала рассердилась:
– Что я, не помню?! Это была пятница, 21 декабря 1973 года… – и вдруг приложила ладонь ко рту. – Ведь не хотела говорить! Мы с Эммой Кондратьевной, врачом-акушером, – она роды принимала – решили, что для тебя будет лучше, если мы тебя запишем с нового, 1974 года, то есть на двенадцать дней позже, тогда и в армию ты пойдёшь позже, с весенним призывом ребят семьдесят четвёртого года рождения, а не с осенним – семьдесят третьего, ты для них будешь ещё молод…
– Мама! Как вы могли? Выходит, мы двенадцать лет праздновали не мой День рождения?!
– Ну, какая разница-то?
– Для меня – есть разница, это мой День, мне его ДАЛИ…
– Что за чушь, Саша, ты несёшь? Никто тебе не мог его дать, нет никого на белом свете, кроме нас с папой…
– Мама! Я сомневаюсь, моя душа возрадовалась этому Дню…
– Какая ещё «душа»?
– Мама! Я уже большой! Всё понимаю – у нас есть душа, я её чувствую!
– Сынок, глупости это всё!
– Мама! Не глупости, и я больше не желаю в это верить! Душа бессмертна, и мы принадлежим Kому-то…
– Что? Ещё скажи, что Бог есть на свете…
– А почему нет?
– Ну, сынок, этого я от тебя не ожидала услышать! Где же ты таких «знаний» набрался? У наших баптистов?
– Я с ними не дружу. Когда они проходят мимо наших домов, в свою церковь, мы с пацанами обзываем их «богомолами».
– Ну, зачем же так? Они просто отстают от нашего коммунистического общества, от идей нашей партии, в которой я состою…
– Мама! А если Бог, на самом деле, существует?
– Ты опять за своё. Выбрось это из головы!
– Мама! С этого года мой день рождения я буду праздновать двадцать первого декабря!
– Вот этого ещё не хватало! Будешь праздновать – как записано у тебя в свидетельстве о рождении – второго января!
– Нет, мама. Мой день рождения – двадцать первого декабря, и только в этот День я буду его праздновать.
– Этого не будет, Саша, потому что праздничный стол я тебе буду готовить второго января.
– А я не буду ничего есть с него! Это не мой День…
– Так, я всё сказала.
Я тогда очень обиделся на маму. А про «ГОЛОС» забыл, думал – сам себе сказал…
Всё как всегда, каникулы быстро пролетели, и снова школа, новые преподаватели, новый классный руководитель, я чувствую, как мы все повзрослели: уже не те беззаботные дети, которые на переменах отдавались целиком игре, не обращая ни на кого внимания, не ловя чьих-либо взглядов, но время изменилось, и изменились мы – девочки на переменах собираются в компанию и обсуждают нас, мальчишек, мы в свою очередь – их, подшучивая над ними, заигрываем; девчонки, однако, более раскрепощённые, легко находят с нами контакт…
Перемена. Мы сбиваем друг друга с бума – это лежащий на метровых столбах четырёхугольный брус; два участника, балансируя на нём, пытаются сбить друг друга руками, оставшийся на брусе стоять – победитель. Я сбиваю с бруса своего одноклассника, Андрея, и жду следующего участника. Им оказался мой друг «Пушкин». Он имеет преимущество: телосложением он крупнее меня, и почти на голову выше ростом.
– Санёк! Ты проиграешь, спрыгивай лучше сам, чем я тебя сброшу…
– Вова! Не льсти себе, рост ведь это не главное. Ловкость, хватка рук, устойчивость…
– Да, в борьбе я тебе всегда проигрываю! Но на буме – ни за что, у меня руки длиннее!
Улыбаясь в ответ, я приготовился к поединку. Пушкин мнётся, покусывает губы, видно, очень хочет взять у меня реванш – попадает вскользь мне в плечо, я уворачиваюсь, Пушкин не успевает вернуться в исходное положение, как моя рука настигает его и попадает в грудь, он не удерживается на брусе – летит вниз…
– Санёк! Давай ещё раз, я соскользнул!
– Хорошо, давай ещё раз…
Пушкин неуверенно взгромоздился на брус, во взгляде просматривается какая-то потерянность, но и огромное желание победить любой ценой. После обмена ударами Пушкин, в полёте спиной вниз, хватается руками за воздух, и тут попадается под его руку алый пионерский галстук, развевающийся на моей шее, он машинально хватается за него и увлекает за собой меня; я лечу лицом вниз, так всё быстро происходит, что я не успеваю выставить вперёд руки, моё лицо с грохотом встречается с земной поверхностью, состоящей преимущественно из гравия – один из камешков попадает мне между зубами и ломает передний зуб пополам.
– Ты что, Пушкин?!
– Саня! Извини, я не хотел, я нечаянно…
Я отряхиваюсь, чувство боли переполняет меня, рука невольно прикрывает рот, я спешу к умывальнику, не обращая внимания на взгляды стоявших вокруг одноклассников – невольных свидетелей случившегося, спешу! Навстречу мне быстро идёт директор школы, Людмила Филипповна.
– Хриспенс! Подойди ко мне, пожалуйста! Я всё видела, покажи лицо…
Мне не нужно жалости, я убираю взгляд, чтобы не брызнули слёзы, но обида переполняет мою душу, ещё искра – и эмоции пойдут через край…
Людмила Филипповна нежно коснулась рукой моего подбородка:
– Ну же, Саша, покажи лицо!
Наши глаза встречаются, хотелось бы увидеть себя, но влажная пелена не позволяет мне разглядеть в её глазах своё отражение.
– Саша, всё хорошо! Шрамов не будет, врачи оденут на зуб коронку, ты, главное, не расстраивайся…
Мне не хочется отвечать, кажется, будто открою рот, и слёзы польются ручьём, я только согласно киваю головой…
– Саша, где твоя сумка? Я тебя отпускаю домой, выздоравливай!
В больнице, куда мы пришли с мамой, зубной врач, быстро осмотрев меня, заключил:
– У вашего сына ещё не окончательно сформировались зубы, всё ещё, так сказать, в процессе роста, из-за этого придётся с зубом подождать, иначе навредим другим зубам…
– Но как же ему ходить в школу, общаться со сверстниками?
– Извините, ничего не поделаешь, придётся потерпеть и с этим смириться.
Я стеснялся, конечно, и на долгое время ушёл в себя, старался улыбку сдерживать, не показывая зубы… А посещений таких шумных мероприятий, как школьные дискотеки – избегал, желая остаться в стороне и быть незаметным.
Но чем больше я старался остаться незамеченным, тем больше внимания к себе привлекал, так однажды, стоя в сторонке и общаясь с друзьями, я посматривал, как танцуют ребята с девочками, и неожиданно почувствовал на себе чей-то любопытный взгляд, я присмотрелся: это была Даша, моя одноклассница, высокая, стройная девочка с густой длинной косой моего любимого каштанового цвета; она разговаривала с подружками, не сводя с меня глаз, я посмотрел на неё ещё раз, казалось, что я тону в её взгляде. Она улыбнулась, я смущённо отвёл глаза, понимая, что всё ещё испытываю чувства к ней: ещё в третьем классе я любил её тайной любовью; но в то время со мной пыталась дружить Инна, белокурая длинноволосая красавица.
Преподавала тогда у нас София Александровна, виновата была она:
– Саша! Я тебя решила пересадить к Инне, она обещала мне из тебя хорошего мальчика сделать.
– Нет, я не хочу с ней сидеть!
– Не упирайся, я всё решила, и потом, это была не моя инициатива…
Я не ожидал, что с Иннoй будет так интересно общаться – не было такой темы, которую бы мы не обсудили. Инна имела хорошее чувство юмора, мы часто громко смеялись; учителя нас терпели около месяца, после чего – рассадили. Но мы ещё долгое время общались, я провожал её до самого дома, и, увлечённые беседами, мы не замечали времени.
Инна очень нравилась «Пушкину», он всячески пытался помешать нам, бессмысленно – мне было приятно проводить с ней время. Однако мои чувства были заняты, я бредил Дашей… Как бежит время – минуло три года!
– Саша!
Я оглянулся. За моей спиной, улыбаясь, стояла моя одноклассница Айгуль, шустрая девочка, по одной косичке коричневого цвета по обе стороны плеч; меня всегда удивлял цвет её волос – обычно у казахов волосы чёрные, а у неё – коричневые, и разрез глаз широкий. Айгуль, одна из подружек Даши…
– Да!
– Ты почему не танцуешь?
– Не знаю, не хочется что-то…
– Да ладно, брось, «не хочется», ты робкий!
Я рассмеялся:
– С чего ты это взяла?
– Я так решила, если человеку нравится девушка, только по причине своей робости он не приглашает её на танец…
– Айгуль! Ты к чему это клонишь?
– Тебе Даша нравится?
– В каком смысле?
– Саша! Давай начистоту – в прямом!
– Мне все девочки нравятся в нашем классе!
– Не уходи от ответа, я спросила про другое…
Мы смотрели друг другу в глаза, я пытался прочесть её мысли, чего она добивается всем этим, и как мне уйти от вопроса с поднятой головой? Соврать? Нет, не смогу – покраснею от стыда.
– Хорошо. Да, нравится.
– Я так и думала, когда наблюдала за вами! Люди не могут так смотреть друг на друга без чувств. У меня к тебе просьба, только не отказывай мне, пообещай, что исполнишь, мы ведь друзья, правда? И этот разговор останется между нами.
– Да, конечно, без проблем, какая просьба?
– Пригласи Дашу на медленный танец, она ждёт…
– О, нет, не могу, Айгуль! Я сейчас уже ухожу…
– Саша! Ты же обещал! Ну, ради меня, докажи, что ты – не робкий…
В её глазах читалась искренность, мы улыбнулись друг другу.
– Хорошо, Айгуль. Как только будет медленный танец, я приглашу Дашу.
Айгуль широко улыбнулась и подмигнула мне, я – ей в ответ. Но стоило ей отойти, как меня охватил страх: как я подойду к Даше? Что скажу? И как это будет смотреться со стороны? Я готов был под землю провалиться – она выше меня ростом, что мои друзья подумают!? Я поймал себя на мысли, что стесняюсь себя – того, что имею, как выгляжу… Зуб – напополам сломан, и дальше: я из многодетной семьи, да к тому же родители живут не в мире с друг другом, да, я стесняюсь своей внешности… Словом, позор, да и только!
Послышалось начало медленного танца, я взглянул на Айгуль, она глазами показывает на Дашу… Я вздохнул, как перед боем, и направился к Даше, наши глаза встретились, она смотрела на меня, улыбаясь, а я – со страшной застенчивостью:
– Даша! Можно тебя на танец пригласить?
– Да.
О, что же это было? Невозможно описать это чувство, когда думаешь о девушке, тайком наблюдаешь за ней, когда она выходит к доске отвечать, изучаешь каждую чёрточку её лица, замечаешь румянец на щеках и улыбку, растекающуюся по губам, чувствуешь её настроение, её тепло, и вот, когда она совсем рядом, твои руки касаются её талии, а её руки – твоих плеч, глаза не выдерживают её взгляда и упираются в то место, где выступают два нежных бугорка на её груди, с трудом понимаешь, что если не оторвёшь взгляд, то это будет некрасиво выглядеть, но боишься встретиться с нею глазами, мобилизуешь все силы и выдерживаешь её взгляд, и в глазах видишь всю её красоту – она прекрасна, начиная с её тихого «да».
Получить полную версию книги можно по ссылке - Здесь
| Предыдущая страница | Следующая страница |
Поиск любовного романа
|
Партнеры