Разделы библиотеки
Прости, я притворялся - Елена Трифоненко - Читать любовный роман онлайн в женской библиотеке LadyLib.Net
Прости, я притворялся - Елена Трифоненко - Скачать любовный роман в женской библиотеке LadyLib.Net
Трифоненко Елена
Прости, я притворялся
| Предыдущая страница | Следующая страница |
Глава 3. Платон
Стоило мне заикнуться об отпуске – отец буквально расцвел. Месяца три назад, под давлением нашего семейного доктора, он начал посещать мозгоправа и немного поехал кукухой на теме отдыха. Теперь регулярно сыплет фразами вроде: «Всех денег не заработать» и «Работа не волк».
Еще зимой отец был другим. Если в офисе скапливалось много нерешенных вопросов, папа мог остаться на рабочем месте на всю ночь. Если случалось что-то экстренное в филиалах – отправлялся туда немедленно. Его рвение всегда меня заражало, мотивировало, а теперь оно, кажется, в прошлом.
Нет, так-то я не против, что отец немного сбавил обороты: у него и возраст уже не тот, и здоровье хромает. Вот только зачем он пытается навязать свой новый уклад другим? Отца уже несет! Недавно он перевел часть сотрудников на удаленку, а начальников отделов теперь штрафует за переработки их подчиненных. Мои рацпредложения отец вообще игнорирует, мои дела тайно передает другим. Передает людям, которые с этими делами не справляются. Жесть просто! Еще пару месяцев в таком стиле – и конкуренты втопчут нас в землю.
И вот сейчас, когда мне лучше бы сидеть в Москве безвылазно и за спиной отца все же раздавать криворуким работникам люлей, я должен все бросить и мчаться в Сочи. И все из-за какой-то провинциалки, возомнившей себя Золушкой. Нелепая ситуация…
Я так кипел внутри, что мой последний рабочий день прошел как в тумане.
Перед тем, как отправиться домой, я, скрипя зубами, передал дела заместителю и наказал звонить мне ежедневно утром и вечером. А еще попросил скидывать всю текущую отчетность на мою почту. Пока я распинался, заместитель поглядывал на меня, как хулиганистый пес, выжидающий, когда хозяин наконец свалит. На его губах гуляла мерзкая расслабленная улыбочка.
И как я мог нанять себе этого идиота? Где были мои глаза? Хотя сейчас уже все равно ничего не изменить – придется опираться на то, что есть.
– В любой критической ситуации сразу звони мне! – напоследок распорядился я. – Я всегда буду на связи.
– Да ладно вам, Платон Александрович, – заместитель довольно бездарно изобразил приступ подобострастия. – Все будет в порядке. Отдыхайте с удовольствием.
От того, как мерзко забегали его глазенки, на душе у меня стало совсем паршиво. Я даже подумал, что немного погорячился, заявив матери, что запугивать девушек не этично. Если ваше семейное дело катится в тартарары, иногда можно и забыть об этичности. В конце концов, время – деньги, и иногда лучше прибегнуть к тому решению, которое это самое время экономит.
Еще на работе я купил билет в Сочи и забронировал себе гостиницу. С билетом, кстати повезло: Матвей завтра вылетит в Иркутск, а я в это же время покину Москву.
Идей, как все уладить, у меня не было. Приехав домой, я стал опять шерстить присланные матерью ссылки, надеясь обнаружить хоть какую-нибудь зацепку. Мне кровь из носу надо было подобраться к Пальме поближе, изучить ее. Тогда я сразу соображу, как отвадить глупую девицу от своего брата.
Соблазнять эту клушу я по-прежнему не хотел. Во-первых, не приемлю беспорядочных половых связей, во-вторых, меня не привлекают деревенские замухрышки.
Примерно через час увлеченного изучения аккаунтов Пальмы (нет, ну до чего дурацкая фамилия, брр!), я выяснил, что эта девица дает частные уроки живописи и рисунка. В груди сразу ёкнуло: вот оно, вот дорожка в логово «врага».
Рядом с объявлением об уроках Пальма указала свой номер телефона – весьма кстати. Я тут же этот номер набрал. Пришлось секунд двадцать слушать гудки, но потом на звонок все же ответили.
– Алло! – долетевший из динамика голос показался невероятно грустным.
На мгновение я даже растерялся, но потом все же взял себя в руки, заговорил подчеркнуто деловито:
– Здравствуйте, я по объявлению. Мне нужна Мия Пальма.
– Это я.
– Вы еще даете уроки рисования?
– Да, конечно.
– Я бы хотел начать заниматься у вас завтра.
Повисла пауза. Девушка, кажется, даже что-то уронила. Спустя несколько секунд она уточнила с плохо скрываемым смущением:
– Простите, когда вы хотите начать заниматься?
– Завтра. У меня тут выдался внеплановый отпуск, и мне бы хотелось посвятить его рисованию. Я, кстати, доплачу вам за срочность. Как насчет того, чтобы учить меня за двойную цену?
Она тихо рассмеялась, сказала:
– Ну что вы! Вам не потребуется платить больше. Я просто удивилась вашей решительности: обычно на мои уроки записываются загодя. Подождите пару секунд, я найду органайзер и выберем время. – Раздался шорох листочков. – В одиннадцать утра вам будет удобно?
– Да.
– Значит, договорились. Жду вас завтра в одиннадцать у себя. Адрес знаете?
Я сказал, что не знаю, и она тут же продиктовала мне улицу и дом. А после попросила:
– Захватите, пожалуйста, фото своих работ. Мне бы хотелось оценить ваш уровень.
От ее предложения меня перекорежило. Какие к черту работы? С детства ненавижу рисовать: на мой взгляд, это довольно бессмысленное, утомительное занятие. Но, естественно, мыслями своими я делиться не стал, сказал:
– У меня нет никаких рисунков: я только-только увлекся рисованием.
Пальма продолжила упорствовать:
– Везите любые наброски. Не надо стесняться. Я, как педагог, должна понять, с чего нам лучше начать занятия, определить ваши сильные и слабые стороны.
Я быстренько с ней распрощался. Отложив телефон, закрыл глаза и зачем-то прокрутил состоявшийся разговор в голове еще раз.
У Пальмы, оказывается, приятный голос. Мягкий и добрый. Интересно, вживую она звучит так же обезоруживающе?
Я вдруг поймал себя на том, что улыбаюсь. И какого спрашивается черта? Вот только симпатии к своей потенциальной жертве мне и не хватало.
Вздохнув, я стер с губ дурацкую улыбку и начал паковать чемодан.
***
Мой полет в Сочи прошел нормально, да и от аэропорта до отеля я добрался без происшествий. Единственное, что напрягло – болтовня попавшегося мне таксиста. Пропеченный южным солнцем паренек не смолкал ни на секунду. Пару раз я открытым текстом попросил его заткнуться и дать мне подремать в дороге, но он эти просьбы нагло проигнорировал.
А ведь я не сомкнул глаз этой ночью. Бессонница – мой бич с детства, она часто нападет на меня перед важными мероприятиями. И хоть я не считал встречу с провинциальной пассией брата такой уж ответственной, все равно, видимо, был на взводе и не мог спать.
Даже в самолете я чувствовал бодрость, но стоило ступить на южную землю – мозги сразу стали ватными. Теперь я то и дело клевал носом. Наверное, это из-за жары. В Сочи она оказалась куда сильней, чем я ожидал: несмотря на ранний час, воздух напоминал густое, разогретое облако.
Заселившись в отель, я, первым делом, принял ледяной душ. Сразу стал бодрей, но ненадолго. Стоило немного перекусить – меня опять потянуло в сон. Глаза слипались со страшной силой, но времени отдыхать не было, потому я просто выпил три чашки эспрессо, после чего двинул к Пальме – пешком.
Она жила недалеко от моего отеля, и я был уверен, что попаду к ней довольно быстро. Однако пройти к нужному месту оказалось непросто. Да еще, как назло, у моего телефона сдохла батарея, и карты, которыми я собирался воспользоваться, стали недоступны. Расспрашивать снующих повсюду туристов я не рискнул, положился на интуицию. И совершенно напрасно.
Улочки в этой части Сочи располагались хаотично и то и дело заканчивались тупиками. А еще номера домам явно присваивал какой-то сумасшедший, лишенный всякой логики. Я изрядно попетлял, пока набрел на дом Пальмы, и хорошо так опоздал на урок.
Участок Пальмы огораживал высокий кованый забор. Я подошел к калитке и поискал звонок. Тот нашелся справа – под листьями плюща. Я собрался нажать на кнопку, но в этот момент внутри все резко похолодело. Я вдруг подумал: а что если Мия меня знает? Матвей вполне мог показать ей фотографии семьи. Мой брат, конечно, не слишком словоохотлив, но, может, Пальме как раз подробно рассказал о всех своих родственниках.
Мозги у меня заскрипели. Я стал напряженно прикидывать, как бы так невзначай вызнать, известно ли обо мне моей будущей училке. И в этот момент откуда-то сверху раздалось:
– Что же вы стоите? Заходите, калитка не заперта.
Это было так неожиданно, что я даже вздрогнул. Чуть погодя огляделся, но не увидел поблизости людей. Домик Пальмы располагался в глубине участка, голос явно шел не оттуда. Но голос был ее, в этом сомнений у меня не было.
– Я на дереве, – словно прочитав мои мысли, пояснил голос.
Я задрал голову. У калитки действительно имелось раскидистое дерево, усыпанное странными красными и черными ягодами. Дерево это вдруг затряслось, и через несколько секунд с него не то соскочила, не то свалилась худенькая девушка.
– Ай! – пискнула она чуть слышно. – Поцарапалась.
Я невольно усмехнулся и тут же вошел во двор. Отступать все равно было некуда.
Девушка вышла на тропинку, ведущую к дому, и уставилась на меня с добродушным любопытством.
– Вы на урок, да? Я почему-то решила, что вы не придете.
Она была жутко растрепанной и вся в фиолетовых пятнах. А еще держала в руках прозрачный пакет с теми самыми ягодами, что росли на дереве.
– Извините, что опоздал, – пробормотал я. – Я немного заплутал, пока искал ваш дом. Меня зовут Роман.
Я впился взглядом в ее лицо. Моя маленькая ложь не стерла с него и капли добродушия. Значит ли это, что Мия меня не знает? Ох, хоть бы так и было – мне не нужны проблемы.
– Я рада, что вы все же пришли, – сказала Пальма и вдруг посмотрела на меня с вызовом. – А меня зовут Мия Филипповна.
Мне стало смешно. Девчонка выглядела ровесницей Матвея, а значит, на пять-шесть лет младше меня. К тому же и на порядок ниже, смотрит снизу вверх, но ждет, что буду называть ее по имени-отчеству.
Я прислонился к забору и, сложив руки на груди, лениво предложил:
– А можно для меня просто Мия?
На несколько секунд повисла пауза, а потом Пальма замотала головой.
– Нет, – твердо сказала она. – Мне нравится, когда ученики обращаются по имени-отчеству. Мне так комфортней.
Своей подчеркнутой серьезностью она напомнила мне маленькую девочку, нарядившуюся в мамины платье и туфли, и возомнившую себя взрослой. Но я все же не стал спорить. На «ты» мы можем и чуть позже перейти.
– Что вы собирали? – без всякого перехода спросил я.
– Тутовник. – Она раскрыла пакет и показала свой «улов». – Будете?
Пальцы у нее тоже были фиолетовыми. Видимо, от этого самого тутовника.
– Угощайтесь! – Мия сделала шаг ко мне.
Не знаю почему, но сердце у меня пропустило удар. Наверное, недосып и эспрессо дали о себе знать.
Я отделился от забора и заглянул в пакет, спросил:
– А разве ягоды не следует мыть перед тем, как предложить их гостям?
Она рассмеялась, вынула из пакета пару продолговатых черных корябушек и тут же отправила их в рот. Прямо вместе с крохотными зелеными веточками.
– М-м-м! – напоказ причмокнула Пальма. – С микробами просто умопомрачительно вкусно.
Я скривился, но невольно задержал взгляд на ее лице. На нем тоже имелось несколько фиолетовых пятнышек. А еще губы… губы Мии по краям стали синими от сока. Просто удивительная замарашка! И, главное, ни капли не смущается.
– Не пугайтесь вы так: я не умру от холеры! – Пальма чуть наклонила голову на бок и прищурилась. – У вас в столице так не принято, верно?
Я, кажется, перестал дышать. Она сказала «в столице» – мне не послышалось? Но я же не говорил, откуда приеду…
– Откуда вы знаете, что я из Москвы?
– Угадала, да? – Мия расплылась в довольной улыбке. – Считайте, что вас выдала нездоровая бледность и снобистское выражение лица.
Она даже нос задрала кверху от гордости за свою сообразительность, а я как-то сразу расслабился.
– Хм… – протянул я, сверля ее взглядом. – Кажется, родители забыли рассказать вам, что называть человека снобом – дурной тон.
– Извините. – Она даже не попыталась изобразить чувство вины. – Я не хотела вас обидеть. Присядьте пока вот тут, на скамье. Я помою для вас ягоды и приведу себя в порядок, а потом мы начнем занятие.
Она пошла к дому, а я невольно проводил ее взглядом. Сзади девчонка была очень даже ничего: ноги длинные, попка красивая. Хотя, надо признать, спереди Пальма мне тоже понравилась. Если на фото она казалась обычной, то в жизни производила другое впечатление. В ней однозначно было что-то цепляющее, какая-то изюминка. Но в чем именно она заключалась, понять я пока не мог.
Когда Мия скрылась в доме, я присел, куда мне велели, и огляделся. Участок показался мне небольшим, но уютным: повсюду цвели какие-то кусты, у крыльца росли пальмы. Вдоль тропинки, ведущей к крыльцу, пестрели розы. В общем, сад вполне годился для журнальной фотографии, а вот дом был совершенно непримечательным и, кажется, старым. Хотя точно оценить его состояние я не смог: домишко слишком плотно оплели разнообразные лианы.
– Заскучали? – Пальма вернулась во двор минут через десять. Бриджи и майку, в которой она свалилась с дерева, сменил сарафан – простой такой, в цветочек. В нем только семечками на базаре торговать, но… мне он почему-то понравился.
– Держите! – Пальма всунула мне в руки чашку с собранными ягодами. – Ешьте спокойно: я вымыла их в хлорке и подержала под кварцевой лампой.
– Весьма любезно с вашей стороны, – хмыкнул я, скользнул взглядом по ее пальцам. – А руки вы, видимо, мыть не стали?
Она развернула ко мне ладони, на которых по-прежнему, виднелись фиолетовые пятна, и притворно вздохнула.
– Не отмываются.
Я невольно отметил про себя, что у Пальмы короткие ногти. Я сто лет не видел таких. В моем окружении все девушки с длинными, наращенными ногтями, и Вика не исключение. Каждую неделю она ходит в салон, что-то там со своими руками делает, а потом требует у меня на этот счет комплиментов. Я обычно не вижу никаких изменений, но никогда не признаюсь. Мода есть мода. Интересно, почему Пальма-то от нее отстает? У нее что, настолько плохо с деньгами, что даже на маникюр не хватает?
– Неужели тутовник по-прежнему не внушает вам доверия? – спросила Мия, по-своему истолковав мою задумчивость.
Я кивнул.
– Не внушает. Раньше мы с ним не встречались.
– Правда? – Ее глаза удивленно распахнулись. – Значит, вам повезло. Это же классно – пробовать новое!
Я подцепил одну черную корябушку из чашки и отправил в рот. Пальма замерла, уставилась на меня с горячим нетерпением.
– Ну?
– Вкусно! – улыбнулся я, и она чуть не запрыгала на радостях.
Она, вообще, как-то не умела скрывать эмоций, держать лицо.
Я съел еще несколько ягод, после чего Пальма повела меня за дом. Там, в тени виноградных лоз, обнаружилось еще одно крылечко. Мы поднялись на него, и Мия, привстав на цыпочки, стала шарить рукой по наличнику над дверью.
– Что вы делаете? – не понял я.
– Ищу ключ.
Доска под ее ногой жалобно скрипнула.
А дом и правда стар, – подумал я, – крыльцо рассохлось, а дверь, кажется, застала революцию. Мама права: Пальма – нищебродка и явно нуждается в деньгах, а значит, посвящать ее в свои тайны крайне нежелательно.
Мия наконец нашла ключ и отперла замок; распахнув дверь, застыла рядом с гостеприимной улыбкой.
– Добро пожаловать в мою мастерскую.
Я с сомнением шагнул через порог этой хибары. Воображение рисовало грязь, облупленную штукатурку и рваный линолеум. Но мастерская оказалась довольно уютной и светлой. Почти все пространство комнаты заполняли стулья и мольберты. Стены и потолок были выкрашены в белый, на стенах висели картины – какие-то пейзажи.
– Выбирайте себе место, – предложила Пальма, и я плюхнулся на первый же стул.
– Показывайте! – Она присела рядом.
– Что? – не понял я.
– Свои работы.
– Я же говорил по телефону: у меня их нет.
– Ну перестаньте! Не надо меня стесняться, – Ее лицо выражало крайнюю степень заинтересованности. Должно быть, Пальма и в самом деле верила в то, что я непризнанный гений, которому только робость мешает озарить свет своим талантом. Ну и дуреха!
– Я не обманываю, – буркнул я с раздражением. – Последний раз я рисовал в школе и получил трояк.
Последнее говорить явно не стоило – Мия вдруг переменилась в лице и даже чуть отодвинулась. Кажется, она заподозрила меня в чем-то нехорошем. Интересно, кстати, в чем?
Откинувшись на спинку стула, я одарил Пальму самой обворожительной из своих улыбок.
– Зачем вы записались на урок? – холодно поинтересовалась она в ответ.
Действительно, зачем? Мне следовало бы продумать легенду, а я этим не озаботился: слишком торопился. Ну ничего, сейчас что-нибудь сочиню.
– Понимаете… – начал я, оглядываясь по сторонам в поисках идей. – Иногда нужно пробовать в отпуске что-то новое, иначе жизнь превратится в день сурка.
– Чтобы развлечься, вам лучше прыгнуть с парашютом или полетать на воздушном шаре, – сухо заметила она. – Рисование не даст вам острых ощущений.
– Я похож на искателя острых ощущений? – искренне удивился я.
Она добросовестно задумалась, а меня вдруг осенило. Женщины – существа крайне жалостливые, значит, на это и надо давить.
– Ладно, отвечу вам честно, – я на тон понизил голос, чтобы звучать убедительней. – Уроки рисования мне выписал психотерапевт.
– В каком смысле?
– В прямом. На последнем приеме мой психотерапевт вдруг вскочил и говорит мне: Платон… – Уже брякнув собственное имя, я осекся. Господи, какой же я идиот! Я же представился Романом. Романом!
В столь дурацкую ситуацию попадать мне еще не доводилось, и я понятия не имел, как выкручиваться. Мозг предательски вырубился, ладони похолодели.
– Так что там Платон? – сама того не ведая, подсказала выход Мия. – Что умное он сказал о вашей проблеме?
– Он сказал, что искусство лечит душу.
– А вашу душу нужно лечить?
– Да.
– От чего же? – В ее глазах заплясали смешинки. – От несчастной любви?
– Почти, – кивнул я. – От несчастной любви к работе.
– Никогда таких диагнозов не слышала.
– Значит, вам повезло.
Она придвинулась обратно и уставилась на меня требовательно.
– И что же вы замолчали? Я жду подробностей.
В ее любопытстве было что-то ребячливое. Я специально выдержал небольшую паузу, чтобы еще сильней его подогреть.
– Подробности не очень интересны, – задумчиво произнес я. – Пашу как вол, а повышение опять пролетело мимо меня.
– Время от времени это бывает у всех.
– Ага, но со мной такое уже третий год подряд.
Она посмотрела на меня с искренним сочувствием, а я поспешил еще больше ее разжалобить:
– Я понимаю, что из меня посредственный ученик, но очень прошу не выгонять. Мне, как воздух, нужна перезагрузка. Кстати, предложение о двойной оплате все еще в силе.
Она не ответила. Кажется, прикидывала что-то там у себя в голове.
– Понимаю, – грустно улыбнулся я. – Вы, наверное, планировали посвятить лето своему творчеству, а тут меня принесло.
– Вовсе нет.
– Ну мне-то можете не врать! Я не дурак – понимаю, что учить всяких бездарей – сомнительное удовольствие. Вы явно грезите совсем о другом – о выставках.
Пальма рассмеялась.
– Вы ошибаетесь! Ни о каких выставках я не грежу. У каждого свое призвание: кто-то создает шедевры, а кому-то нравится учить. Я из последних.
«Очень жаль!» – мысленно констатировал я. Ведь, если бы Пальма мечтала о выставках, можно было бы под видом мецената увезти ее в Петербург. Матвей бы поскучал немного сначала, а потом, глядишь, и переключился бы на новую провинциалку.
– Хорошо, я буду вас учить! – наконец согласилась Мия. – Мне даже интересно, что из вас получится. А начнем мы, пожалуй, с небольшого натюрморта.
Она встала со стула и подошла к столику в конце комнаты, выставила на него из шкафа кувшин, кружку с отколотым краем, потом положила рядом с ними пару пластиковых яблок. Я, сам того не заметив, вдруг залюбовался простотой ее движений. Пальма держалась совершенно бесхитростно, по-домашнему, а мне это было в диковину. Я привык, что девушки рядом со мной строят из себя этаких избалованных кошечек: прогибают поясницы, оглаживают себя по бедрам.
Мия вдруг обернулась и посмотрела в упор. Я этого совершенно не ожидал и смутился, как какой-нибудь прыщавый подросток.
– Готовы? – спокойно спросила она, совершенно проигнорировав мою реакцию.
– Наверное.
Она снова подсела ко мне и начала говорить что-то о композиции. Я изо всех сил пытался слушать внимательно, но все объяснения словно летели мимо меня. А все из-за колхозного сарафанчика Пальмы. Он чуть задрался, и я не мог не коситься на открывшиеся моему глазу девичьи колени. Думать вдобавок мешало то, что от Мии очень вкусно пахло – ветром и морем – меня так и подмывало придвинуться к ней поближе, но, конечно, я запретил себе это делать.
– Все понятно? – закончив объяснять, спросила Мия.
– Да вроде, – буркнул я, пряча взгляд. В моей голове, к сожалению, не отложилось ни слова.
– Значит, принимайтесь за дело. – Она закрепила на моем мольберте большой лист, а после вручила мне несколько карандашей и ластик.
Черт! Неужели следующий час моей жизни пройдет настолько бездарно – за дурацким рисованием? Просто пытка какая-то!
Я отставил чашку с тутовником на соседний стул и попытался изобразить воодушевление.
Пальма зачем-то встала за моей спиной. У меня даже в затылке потяжелело от ее пристального взгляда. Я выждал немного, а потом возмутился:
– Я не могу работать, когда вы смотрите.
– Мне надо оценить, как вы держите карандаш.
– Не поверите – я держу его рукой, – хмыкнул я. – Как все нормальные люди.
Она и не подумала отойти. Дабы поскорей удовлетворить ее любопытство, я начал корябать на листе кувшин.
– Подождите! – почти сразу остановила Мия. – Карандаш вы все-таки держите неправильно.
– Господи, вы серьезно?
– А вы разве сами не видите, что размазываете набросок ладонью?
Я пожал плечами. Сказать по правде, плевать мне было, что там и где размазывается, – мне просто хотелось быстрей покончить с дурацким натюрмортом.
Пальма забрала у меня карандаш и показала, как следовало его держать. Способ был какой-то странный и неестественный. Я попытался повторить, но не особо получилось. Тогда Пальма сама вложила карандаш мне в руку.
– Вот так.
Ее пальцы обхватили мои, и с организмом произошло что-то непонятное – по венам будто электричество потекло.
– Мне неудобно, – тихо проговорил я.
Пальма отпрянула и почему-то смутилась, сказала:
– Это только поначалу, потом привыкнете.
Она наконец отошла – к окну – и минут на двадцать обо мне словно забыла.
Мысленно чертыхаясь, я кое-как нарисовал кружку, кувшин и принялся за яблоки. Одно из них решительно отказывалось помещаться на листе – я несколько раз его стирал, чтобы переделать, потому бумага в одном месте протерлась до дырки. Устав бороться за совершенство, я нарисовал чертово яблоко в два раза меньше первого, а потом с чувством исполненного долга откинулся на спинку стула.
– А чем раскрашивать? – сухо спросил я. – Цветные карандаши дадите, как в садике?
– Не надо раскрашивать. – Мия встрепенулась. – Вся работа должна быть выполнена простым карандашом.
Она снова подошла и уставилась на мой рисунок. Ее лицо надо было видеть – оно вытянулось и даже чуток побледнело.
– Для первого раза неплохо! – поспешил успокоить я. Мне не улыбалось рисовать яблоки и кувшин еще раз.
Пальма взглянула на меня скептически.
– А, по-моему, вы не слишком-то старались, – пробурчала она.
– Что? – У меня дыхание перехватило от возмущения. – Я не слишком старался? Да я выложился на все сто. У меня даже руку сводит уже от вашего странного способа держать карандаш.
– Серьезно? – Она прищурилась. – Вы этим способом не пользовались – я обратила внимание.
Вот же стерва! Подсматривала, оказывается. Я втянул голову в плечи и изобразил тяжелое раскаяние.
– Вы слишком многого хотите от простого экономиста, – напомнил я.
– Ладно, вы правы! – Взгляд Мии тут же смягчился. – Надо уметь довольствоваться малым.
Она подсела ко мне и, забрав карандаш, почти полностью переделала мой набросок. Попутно, правда, вещала про какие-то эллипсы и показывала, как карандашом измерять пропорции. Я кивал и улыбался. И снова украдкой разглядывал ее ноги, как какой-нибудь озабоченный подросток.
Покончив с наброском, Пальма велела мне заштриховать рисунок.
В этот раз я не торопился. Корябал карандашом по листу и украдкой наблюдал за своей учительницей. Она села за стол и тоже что-то рисовала. Серьезная такая, сосредоточенная.
Надо ее разговорить, – решил я. Если я лучше узнаю Пальму, у меня будет больше шансов придумать, как отвадить ее от брата.
– А вы одна живете? – спросил я со скучающим видом.
Она подняла на меня удивленный, недоверчивый взгляд.
– Почему вы спрашиваете?
– Хочу навести на вас бандитов, – не слишком удачно пошутил я. – Но вдруг у вас в мужьях чемпион по стрельбе – мне будет неудобно перед ребятами за такую подставу.
Пальма все же оценила шутку, улыбнулась.
– Бандиты не найдут у нас дома ничего ценного, – сказала она.
– Почему? Вы все заработанное жертвуете на благотворительность? Или пропиваете?
Она неожиданно стала красной как помидор. Я даже немного оторопел от того, что с первого захода попал в больное место. И само собой, поспешил уточнить:
– У родителей проблемы с алкоголем?
Ее глаза потемнели. Пальме явно было неприятно развивать тему, но она не стала лукавить, призналась:
– У отца проблемы, но мы не бедствуем, нет. Просто живем скромно.
«Да я уже заметил!» – чуть было не брякнул я, но в последний момент сдержался. Вместо этого спросил:
– У папы – проблемы с алкоголем, а у мамы, наверное, проблемы с папой?
Мия еще больше напряглась, украдкой вздохнула.
– Нет. Мама умерла. От рака.
Мне показалось, что в ее глазах блеснули слезы. Наверное, она потеряла мать совсем не давно – рана от потери еще не затянулась. Я подумал, что надо сказать Мии что-нибудь ободряющее, но слова не шли на ум. Я просто таращился на нее как заколдованный.
Она вдруг смутилась и тут же поднялась из-за стола.
– Извините, мне надо отойти ненадолго. Вы работайте пока! Я вернусь и посмотрю, что получилось.
Получить полную версию книги можно по ссылке - Здесь
| Предыдущая страница | Следующая страница |
Поиск любовного романа
|
Партнеры