Разделы библиотеки
Пусть это будет между нами - Тата Ефремова - Читать любовный роман онлайн в женской библиотеке LadyLib.Net
Пусть это будет между нами - Тата Ефремова - Скачать любовный роман в женской библиотеке LadyLib.Net
Ефремова Тата
Пусть это будет между нами
| Предыдущая страница | Следующая страница |
Глава 2
– Вот, – мужчина протянул Лесе паспорт. – Сделайте снимок и выучите… данные.
Она отступила в коридор. Андрей прошел в прихожую, поставил на пол спортивную сумку, вопросительно посмотрел на Лесю. Та встрепенулась, оторвавшись от разглядывания паспорта. Ей тоже нужно показать свой? Наверное, да. Мужчины, альфонсы и мошенники, встречаются чаще, но и дам этой сферы деятельности хватает. Впервые за несколько недель знакомства с Андреем Лесе пришло в голову, что ее «жених» вполне может оказаться маньяком-убийцей или просто грабителем, охотником на таких вот беспечных и доверчивых дурочек. Что ж, поздняк метаться, как сейчас шутят в соцсетях. Леся решительно указала мужчине направо:
– Гостиная.
Андрей вошел, крикнул из комнаты:
– Вау, давно не был в таких домах! Потолки, окна… Старый фонд? Вы чистюля! Мне, право, даже неловко… вторгаться.
– Ничего,– Леся скрипнула зубами, ей, привыкшей к одиночеству, чужое присутствие было совсем не в радость. – Чувствуйте себя, как дома. Распоряжайтесь там… на свое усмотрение.
Андрей вернулся в прихожую, покопался в сумке, вынул оттуда фотокамеру, снова вопросительно взглянул на Лесю.
– Да, да, конечно, на книжной полке, например…
Она немного расслабилась. Леся и сама любила фотографировать, в детстве отвоевала у родителей несколько часов в неделю (что было достаточно сложно с ее уроками вокала и сольфеджио), чтобы ходить в фотостудию, даже получила сертификат об окончании курсов фотомастерства. На такую оптику ей копить лет… пять. Андрей словно оставлял камеру в залог, показывал, что он доверяет своей практически случайной знакомой.
– Носки по всей квартире – это, конечно, классика, но будем считать, что я феноменально чистоплотен. А вот пара теплых вещей для вечернего досуга перед телевизором и банный халат не помешает. Черт! Самое главное забыл! Тапочки! Большие и растоптанные.
– Тапочки я вам куплю, – поспешила сказать Леся. – какой у вас размер?
– Сорок четыре.
– Хм, большие… Насчет растоптать… не знаю.
– Да уж, – Андрей покосился на ее домашние туфельки. – Ладно, придумаем что-нибудь.
– А вы уверены, что нужно у меня, а не у вас? Я не против, просто…
– Родители старомодные? Помню. У меня однокомнатная, моя, но маленькая. И кот. У вас нет аллергии на кошек?
– Нет, у меня только на клубнику. Да, вы, наверное, правы…
– Это куда?
– Рубашки? В спальню. Там шкаф.
– Домашний кардиган?
– Давайте я повешу на спинку стула, в гостиной.
– Ваши родители точно заметят?
– Моя мама замечает все, особенно то, что ей не нужно замечать.
– Ха! Наши мамы случайно не сестры?
Андрей отнес в спальню стопку рубашек и коробку с галстуками. У Леси защемило в груди: после всех ее надежд по ее милому домашнему мирку разгуливает совершенно чужой ей мужчина. Впрочем, могло быть и хуже: она могла сейчас быть тут совершенно одна, мыслями в больнице, с отцом, от которого только что приехала. Капельницы, пикающие приборы, тревожный запах медикаментов.
– Где у вас ванная?
– Там. Ваш паспорт. Я сфотографировала. А вот мой.
– Вы рак по гороскопу?
– Да… рак.
– Я телец. Не знаете, случайно, мы совместимы? – Андрей улыбнулся складочками под глазами.
– Это имеет значение… в нашей ситуации?
– Не знаю, не знаю. А ну как поубиваем друг друга, прежде чем дождемся развода. Зубная щетка и станок для бритья, с вашего позволения.
– А на сколько вы рассчитываете?! – крикнула Леся.
– Сложный вопрос,– отозвался из ванной Андрей. – Думаю, не меньше года. Чтобы соблюсти приличия. Вы же хотели добропорядочного мужчину. Как считаете, выдержим?
– Куда мы денемся? – грустно спросила Леся. – К тому же… нам же не придется проводить вместе всё наше свободное время?
– Всё? Не придется, – серьезно сказал Андрей, выходя в коридор. – Но усилий потребуется много. Родители, друзья, коллеги. У вас много друзей? Ах да, узкий круг. А вот у меня много. Лучших – четверо, и я вам вот что скажу: мою маму, тестя и тещу обмануть будет проще, чем моих друганов, которые знают меня, как облупленного. Готовьтесь.
– Уже боюсь, – призналась Леся, слабо улыбнувшись.
– Все получится, – убежденно произнес Андрей, улыбаясь гусиными лапками в уголках глаз.
– У вас есть высшее образование?
– Это важно? – он поднял брови.
– Простите… да, – Леся отвела взгляд.
– Есть. Я учился на факультете управления бизнесом и менеджмента в Питерском Экономическом. Сойдет?
– Вполне, – Леся почувствовала, что краснеет. – Я окончила Рахманинку в Ростове, это консерватория.
– Впечатлен. Я пойду, пора. Встретимся послезавтра в кафе. Кстати, мы живем в трех кварталах друг от друга. Очень удобно.
– Да.
У дверей Андрей наклонился и чмокнул Лесю в щечку. Она с трудом сдержалась, чтобы не уклониться от поцелуя.
– Привыкайте, – сухо сказал Андрей. – И с завтрашнего дня на «ты».
***
Леся-Олеся встретила Андрея в простом шерстяном домашнем платьице до колен и с уже привычным ему чистым, прозрачным каким-то лицом без тени косметики. Она даже не старалась выглядеть как-то… попривлекательней, что ли? С другой стороны, это было только к лучшему. Больше всего после их знакомства в чате и в кафе Андрей боялся, что со стороны пианистки начнется по отношению к нему что-то личное. Лучше уж так. У Леси, конечно, в голове другой образ – тот му**к, что восемь лет морочил ей голову. Сама виновата: куча книг написана и фильмов снята о том, что если мужик любит, то любит и прежние связи рвет, не задумываясь, а если мурыжит и матросит, то это не всерьез.
Квартира у Олеси Коваленко, тридцать два года, рак по гороскопу, была хорошая, Андрей даже пожалел на миг, что он не альфонс. Свою трехкомнатную Андрей продал, чтобы поправить дела (для которых его вливание оказалось каплей в море), купил себе однушку и с тех пор страдал от тесноты. Пройдясь по просторной двухкомнатной пианистки, он окончательно убедился: эта девушка из той загадочной среды, интеллигентной прослойки, до которой ему, Андрею, со всем его высшим заочным, как до неба. У нее была семья, были корни, был особый уклад с семейными фото на стенах и фарфоровыми статуэтками в красивом, старинном, наверное, серванте. Понятно, почему Леся пожертвовала любовником, когда пришлось выбирать между ним и родными. Квартире не помешала бы мужская рука, этот самый Марк… или как его там, по всем признакам, за восемь лет ни к одному гвоздю в ней молоток не приложил. Ничего, сейчас пианистка потрепыхается, погорюет, а там найдет себе кого-нибудь из своих, певца или композитора, или кто там у них в их музыкальной тусовке водится.
Андрей всегда завидовал людям с семьей, настоящей, чтобы поколения, чтобы свадьбы и похороны, дни рождения и юбилеи. Но главное, чтобы было тепло, чтобы его дочь тоже могла вот так однажды сказать: «Я делаю это ради тебя, папа», хотя он никогда не стал бы требовать от Мани такой жертвы – пошел бы и сам «успокоил» урода, посмевшего обидеть его девочку.
Он мечтал создать для Мани настоящую семью, с новогодней елкой и кучей родни за столом, взаимовыручкой, сопереживанием, принятием всех различий. Но в доме Синельниковых Маняшу в будущем ждало то же, что и ее мать: ханжество, лживость, пускание пыли в глаза, странные ритуалы. Понятно, почему Лариса выросла такой, почему бросила Андрея и даже с дочкой особо не жаждала встречаться. Андрей сразу вспоминал своего отца: редкие приезды, вымученное общение, подарки не по возрасту, переживания мамы и как следствие – ее болезнь. И все-таки семья у него хоть какая, но была: дядья не дали превратиться в маменькиного сыночка при «брошенке», закаляли племянника, как могли, иногда не зная меры. Жаль только, дед и бабушка рано ушли из жизни, не понянчили внука. Двоюродные братья-сестры не забывают, пишут, звонят по видео с далекого Урала, но близости особой между ними нет: слишком давно они не виделись, с тех самых пор, когда Андрей забрал мать и перебрался ближе к морю, где маме подходит климат.
Нет, у них с Маней все будет по-другому. То, на что Андрей сейчас решился, только начало его пути. Пока все, что он может предпринять, это попытаться исправить свою подмоченную репутацию и не давать Мане гнить в этом «уютном» Синельниковском мирке, где вся ее жизнь распланирована на сорок лет вперед.
Больше всего Андрей боялся, что пианистка даст задний ход – позвонит ему и скажет жалобно, запинаясь в своей манере:
– Простите, я… не могу, я долго думала, но не могу. Это все ложь! А я девушка честная.
Или что-то вроде того. Такие творческие интеллигенты склонны к самокопанию. И накапывают-то не всегда хорошее, а все больше плохое. И потом пошли-поехали страсти по Достоевскому. Андрей не любил Достоевского, он был большим поклонником французской литературы девятнадцатого века: балы, куртизанки, революции. Но пианистка держалась, хотя видно было, что дается ей это нелегко. Наверное, с детства привыкла к преодолению, все эти ноты, гаммы – страх божий. В школе у Андрея был кружок фортепиано, он один раз сунулся, а потом прятался от музыкантши по углам, а та, раскусив, что у него есть и слух, и голос, еще долго его преследовала. А вот с языками Андрей дружил, в школе подучил немецкий, а потом ходил на курсы английского, там и с Костей познакомился, первым своим приятелем из их не-разлей-вода четверки.
Андрей доехал до коттеджного поселка, погруженный в свои мысли, и уже у ворот дома Синельниковых вспомнил, что именно забыл сделать. Он стукнул по рулю с досады, написал Лесе через мессенджер, в котором они договорились общаться тайно, с паролем:
> мне нужна ваша фотография, показать тестю и теще.
Ответ пришел сразу:
> поняла, поищу.
Андрея это немного взбесило: зачем искать? У каждой современной девушки в телефоне хранится куча селфи и фоток с легкой руки любимой подружки. Через несколько минут Леся прислала снимок. Андрей взвыл – время, которое было отведено на общение с Маней, уже начало отсчет.
> вы на ней кто?!!!
Молчание. Ответ:
> пятая слева, в сером платье. Это после концерта
> вас там не видно нифига за букетом! все равно спасибо, но что-нибудь поживее. только не «ню», пока рано.
> вы это о чем?
> простите, нервничаю. у меня мало времени
Телефон пискнул. Андрей выругался. На фото Леся улыбалась, и довольно мило, но видно было, что со снимка кого-то вырезали – руки девушки уходили за край фотографии, ее явно там держали за руки.
> с Марком?
Опять молчание.
> да
> но вы же понимаете, что я себя вырезать не стал бы! лесенька, милая, сделайте селфи, прямо сейчас! умеете?
> умею
Ясно, обиделась. Хоть бы не прислала что-нибудь… крокодильское. Неужели Марк ее никогда не фотографировал? А она ему не посылала своих… хм… домашних, интимных: готовлю тебе ужин, жду тебя, вот в этом платье буду на свидании. Ах, да! Там же жена. Наверняка бдительная и зоркая. За восемь лет любая догадается, что у мужа шашни.
Телефон снова загудел. Ну вот, наконец-то! Леся сфотографировалась с букетом, Андрей видел его у нее в гостиной. Она сказала, что ей всегда дарят много цветов после концертов. Наверное, поставила мобильный на фортепиано. На фото Леся сидела на диване, скрестив ноги, и улыбалась, наклонив голову к цветам. Темные розы придавали ее щекам красивый оттенок, похожий на натуральный румянец.
> отлично! и еще одна нижайшая просьба: в течение двух следующих часов присылайте в наш с вами официальный мессенджер разные милые сообщения. как вам удобнее меня называть?
Пауза.
> может, мой крольчонок?
Андрей недоверчиво уставился на экран. Это что, подкол?
> давайте что-нибудь не из мира животных. я буду называть вас любимая.
> тогда милый?
> сойдет
> что мне писать?
> какие-нибудь глупости, про то, что я хочу на ужин, про подружек, про покупки. упомяните моего кота, его зовут маркиз.
> ого! вы будете это куда-то транслировать?
> меня будут сканировать
> понятно, хорошо, удачи!
Андрею очень повезло. Олегу Сергеевичу, дедушке Мани, в этот день пришлось забирать внучку с изостудии по пробкам, поэтому семья только садилась обедать. Андрея любезно попросили за стол, он посчитал это большой удачей, хотя у Синельниковых, еще со времен их брака с Ларисой, ему никогда не лез в горло кусок. Да и готовила приходящая домработница тестя и тещи неважно, зато по всем канонам сбалансированного питания. Маня иногда просто отставляла тарелку и зажимала рот рукой, и попробуй ее уговори. Вот и сейчас она капризничала: суховатая отварная телятина, брокколи и бурый рис. Андрею дочь было жалко.
– Мария, ешь, пожалуйста, – выговаривала внучке Виктория Семеновна. – Ты же знаешь, мы все в нашей семье по женской лини склонны к полноте. Лучше не запускать. Вспомни маму. Как она теперь борется с лишними килограммами! А все потому что в свое время пустила питание на самотек.
Виктория Семеновна с укоризной посмотрела на зятя. Но Маня выровняла счет:
– Я маму вообще не помню! И она не толстая! Она норррмальная!
Тещу «ничья» не устроила:
– Лапочка, как же ты можешь это утверждать, если не помнишь маму? Вы противоречите самой себе, юная леди.
– Она не толстая! Крррасивая! Я в телефоне видела!
От Леси за столом пришло первое сообщение, вибрация у мобильного Андрея была громкая, Виктория Семеновна с облегчением переключилась на анти-этикетное поведение зятя.
– Андрей, вы не могли бы отключить ваш телефон? Мы все-таки за столом. Машенька и так сегодня взвинченная и непослушная.
– Со всем уважением, Виктория Семеновна, но меня как раз спрашивают, что я хочу на ужин.
– Татьяна Денисовна? – теща подняла татуированные бровки.
– Нет, не мама. Невеста, – Андрей сделал паузу. – Я, кажется, уже говорил вам, что скоро женюсь. С вашего позволения, отвечу.
Он начал набирать ответ в телефоне, краем глаза наблюдая за реакцией Синельниковых. Реакция последовала. Олег Сергеевич даже оторвался от тарелки.
> не знаю, любимая. на твое усмотрение
> тогда потушу крольчатину.
Андрей скрипнул зубами: в сообщении стоял смайлик – кролик с загнутым ухом.
> люблю тебя милый, скучаю, считаю часы.
Ладно, реабилитирована.
> скоро буду, любимая.
Андрей положил телефон так, чтобы видно было сообщения и аватарки. На аватарку Леси он поставил ее ту самую, с обрезанными руками, все равно в маленьком кружке было видно только лицо.
– Ой, зайчик! – сказала Маня, перегибаясь через стол.
– И кто же эта твоя очередная… невеста?
– Не очередная, – Андрей благодушно улыбнулся, – единственная. Ее зовут Олеся. Она пианистка. Часто выступает в нашем городском театре, аккомпанирует… на рояле.
– Где же вы с ней познакомились? – бровки снова поползли вверх, удивленно.
– На концерте.
– Ты ходишь на концерты классической музыки?
– Это был джазовый концерт.
Леся говорила, что в качестве исполнителя-фрилансера ее часто приглашают участвовать в выступлениях джаз-бандов – многие джазмены ценят ее как хорошего импровизатора.
– Еще Леся работает в музыкальной школе. Преподает сольфеджио.
Наживка была закинута, теща ее заглотила.
– В нашей? В нашей музыкальной школе? На Песчаной?
– Да, но на полставки. У нее слишком много предложений по концертной деятельности.
– Андрей, ты же знаешь, нам опять не удалось в этом году записаться на прослушивание! Такая очередь! Такой жесткий отбор! А учительница музыки в садике утверждает, что у Машеньки феноменальный слух!
Учителя в Машенькином садике отмечали феноменальные таланты у всех детей, даже у расторможенного мальчика Никиты, который кроме как кидаться разноцветным песком в других детей на занятиях с психологом, ничего другого не умел. Еще бы, за пятьдесят «штук» в месяц! Столько стоил Манин садик.
– Я поговорю с Лесенькой. Возможно, она согласится послушать Маню, – Андрею стоило больших усилий скрыть торжество.
– Поговори! И познакомь нас с ней, обязательно!
– Непременно! – Андрей вытер руки салфеткой, пощелкал в телефоне, протянул его теще через стол. – Моя Лесенька.
– Очень, очень милая!
***
Леся пришла раньше Андрея, тот запаздывал, но она не обижалась, кофейня «В переулке» было интересным местом. Такой антураж Леся до того видела только в Европе: книжные полки с журналами о мировой кофейной культуре на разных языках, виниловые пластинки на стэндах, постеры с росписями известных посетителей бара – вот иероглиф Шклярского (Леся обожала «Пикник»), вот закорючка скрипача Сергея Томы – Леся однажды выступала с ним в одном концерте. Из колонок звучала приятная музыка. Справа от стойки была небольшая сцена с барабанной установкой. Вечерами, как гласило объявление на входе, в баре проводились концерты живой музыки. Андрей работает в интересном месте. Леся жила на Гагарина с юности, но редко заходила в этот переулок у набережной, привычные пути ее лежали в другой части квартала. Оказывается, кофе-бар существовал уже шесть лет. Леся пыталась вспомнить, чем были наполнены эти ее последние шесть лет. Выходило, что только Марком, им самим, а во время его гастролей – инстаграмом, ю-тьюбом «Сибаритов». У нее даже подруг нормальных не было, только коллеги: сил не было на девичью дружбу, все отнимала необходимость прятаться, юлить, выискивать возможности видеться с любимым.
В кофе-баре работал рыжий бородач с наколками на руках. Его брутальная внешность добавляла заведению определенный шарм. Девушки за соседним столиком бросали на него заинтересованные взгляды – бородач застенчиво улыбался. К Лесе подошел молодой человек в черном фартуке, обвязанном крест-накрест вокруг талии.
– Кофе? Чай? Сегодня наша пекарня открывается в одиннадцать, из-за санитарного часа.
– Нет, пока ничего. Я жду Андрея… Андрея Берестова.
– А, шефа? Он скоро будет, звонил.
– Я знаю, спасибо.
– Если что, я рядом.
Леся принялась читать названия видов кофе, написанные на черной доске мелом. Она на слух знала хорошо если половину, а пробовала вида четыре.
В дверь вошел Андрей, повесил свое синее пальто на деревянную вешалку у входа, подошел к Лесе, чмокнул ее в щечку. Она заставила себя приветливо улыбнуться.
– Привет, прости, что опоздал. Проклятый замок, каждый раз забываю посмотреть, что там с ним.
Андрей сиял. Он уже отписался Лесе вечером, что выжал из их «помолвки» все, что мог. Лесе придется помочь Андрею с Маней, но она была не против: ей самой скоро предстоит выставить «жениху» большой счет.
Молодой официант подошел снова:
– Шеф, что-нибудь принести?
– Любимая, будешь заказывать? Возьми себе что-нибудь, ты же в первый раз в мо… нашем заведении.
– Посоветуй, Андрюша, – они на «ты», не забыть бы, не забыть!
– Данил, давай нам два рафа и по фирменной ватрушке, когда будут готовы. Кухня открылась? Сколько там осталось? Без двадцати? Подождем, Лесенька? Подождем.
– Почему они называют тебя шефом? – спросила Леся.
– Ну… это как шеф-повар, только по кофе. Сегодня, к счастью, не моя смена. Вон там, в баре, Антон, тоже бариста. Кстати, смотрит на нас – пошла гулять интрига. Леся, положи руку на стол.
– Зачем?
– Начнем тренировки с самого простого.
Леся пожала плечами, но просьбу выполнила. Андрей накрыл ее руку своей, начал перебирать пальцы и нежно поглаживать ладошку. Она с облегчением убрала руку со стола, после того как Данил принес два бокала с водой – схватила свой бокал и выпила половину одним глотком.
– Итак, – сказал Андрей, доставая из заднего кармана брюк блокнот с карандашиком. – Составляем план действий. В ближайшее время – активное распространение новости. Три недели хватит?
– А заявление?
– Чуть позже. Ты-то давно своих предупредила, а я свой «каминг-аут» сделал только вчера. Мне при таком раскладе точно никто не поверит. В следующую пятницу прилетает Костя Петровский, мой лучший друг. Если он впечатлится, тогда можно будет и ускорить. Хотя… не знаю. Я за то, чтобы подать заявление в конце ноября. Тогда нас распишут где-то под Новый Год, будет повод смыться куда-нибудь под предлогом медового месяца, раздельно, разумеется.
– Боже мой, свадьба, – Леся застонала, прикрыв лицо руками. – Я только что сообразила.
– С моей стороны можно все по-тихому: вечер у мамы и маленькая пати в компании друзей. А твои? Простят скромное торжество в семейном кругу?
– Надеюсь, – Леся понуро опустила голову. – Возможно, отец посчитает, что восемь лет жизни во грехе не дают мне права на белое подвенечное платье.
– Жестко, – Андрей почесал карандашом в затылке. – Мы пойдем к твоему отцу в больницу?
– Нет, пусть лучше его сначала выпишут. Я пока каждый день рассказываю ему, какой ты хороший.
– Мозговой штурм – это замечательно. Какие качества твой отец ценит в мужиках?
– Ты это сейчас теоретически? – Леся горько усмехнулась. – Честность, самоотверженность, заботу обо мне… верность. Он часто говорил, каким хотел бы видеть своего зятя. Но в последнее время, мне кажется, для него главное, чтобы меня… не предавали.
– Это будет трудный год, – Андрей откинулся назад и посмотрел в окно. – Но, думаю, справлюсь.
– А твоя мама?
– Она хочет увидеть внуков. Мама очень добрый человек, в чем-то наивный. Жизнь у нее была непростая. Но, черт возьми, она как-то не разучилась любить людей! Я ей иногда завидую. Она во всех моих девушках, ну, с кем сталкивалась… хм, случайно… видела будущих невесток. Парочка из-за нее и сбежала. А ты бы не испугалась, если бы тебя с порога спросили: а в какой садик первого отдашь, что на Гоголевской или на Латынина? Она у меня в детском саду всю жизнь проработала, устроилась туда из-за меня, да так и осталась. Всю жизнь попы детям вытирать, а из своих – только я.
– Я не испугаюсь, – обещала Леся.
– И еще: она кашляет, это не заразно. Врачи говорят, нервное, да к тому же она всю жизнь с моющими средствами возилась, нянечка ведь. Сейчас на пенсии, живет в поселке Жукова. Немного приведу дела в порядок и поедем к ней… Так, что у нас дальше? Костю нужно будет сразу впечатлить, потренируемся?
– В каком смысле? А, в этом. Я думаю… сымпровизируем… как-нибудь. Ура, наш заказ!
Ватрушки пахли потрясающе. На кофе покачивалась фигурная молочная пенка.
– Пожалуйста, – официант ловко расставил чашки и тарелки.
Данил поглядывал на Лесю с любопытством. Леся старалась привыкать, им еще предстоит знакомство с ее коллегами из музыкальной школы. А там женский коллектив, между прочим.
– Шеф, – сказал официант, с трудом оторвавшись от созерцания Леси, – вы не забыли, что у Антона сегодня днюха? Мы сбросились по восемь сотен.
– А, участвую, – Андрей достал портмоне и, спрятавшись за Лесю, передал Даниле три тысячные купюры. – Что решили дарить?
– Деньги, шеф. Что ему еще дарить? Пойдет набьет себе новую татушку.
– Что в программе?
– Шашлыки и пиво.
– Тоже неплохо. Созвонимся.
– А вы… вдвоем придете? – Данил многозначительно посмотрел на Лесю.
– Любимая? – обратился к ней Андрей. – Присоединишься к мужской компании в отрыве?
– Ох, нет, – Леся изобразила сожаление. – У меня сегодня ученица. Вечером. Развлекись там как следует… милый.
– Жаль.
Она предположила, что Андрею ничуть не жаль. Но он с нежностью добавил, кивнув Даниле на Лесю:
–Доверяет. Моя девочка.
Получить полную версию книги можно по ссылке - Здесь
| Предыдущая страница | Следующая страница |
Поиск любовного романа
|
Партнеры