Разделы библиотеки
Рыцарь - Биби Истон - Читать любовный роман онлайн в женской библиотеке LadyLib.Net
Рыцарь - Биби Истон - Скачать любовный роман в женской библиотеке LadyLib.Net
Истон Биби
Рыцарь
| Предыдущая страница | Следующая страница |
4 Страница
– Да ты что! Ты же никогда ее не снимаешь! – отразился мой восторженный визг от арочных сводов нашей двухэтажной школьной столовой.
– А сейчас снял, – сказал Ланс, освещая меня своей улыбкой Принца Эрика из мультика про Русалочку и накрывая мои плечи своей знаменитой черной курткой-толстовкой.
Господи, какой он прекрасный. Мне пришлось закусить щеки, чтобы удержаться от фанатских воплей. И еще мне пришлось тесно-тесно сжать ноги, чтобы приглушить тупую боль, вызванную этой улыбкой. У него были такие ямочки на щеках…
– О, боже! Спасибо, спаси-и-ибо-о-о! Я та-а-а-а-ак заме-е-е-ерзла-а-а-а! – Я продела руки в рукава и прижала к себе мягкую, теплую ткань. Она пахла, как он. Чем-то земным. Мужским. Божественным.
Я пробежала глазами по всем заплаткам и белым надписям, но не стала их перечитывать. Я и так помнила их наизусть. Я присоединялась ко всем радикальным политическим рассылкам (из-за чего мой папа был уверен, что нас взяли на учет в ФБР). Я изучала каждую группу, скупала все их альбомы и могла наизусть выдать слова всех любимых песен Ланса как минимум на трех языках, если бы меня кто-нибудь попросил. Со всеми этими знаниями, полученными мной из одного предмета мужской одежды, я бы могла прочесть университетский курс по панк-культуре.
К несчастью, все это не особо мне нравилось. Втайне я предпочитала слушать музыку по радио, а не на старых виниловых пластинках, где музыка оглушала тебя с ходу. Если уж совсем честно, все эти записи панков казались мне просто визгом и звоном бьющейся посуды. А политически мне были гораздо ближе убеждения моих родителей-хиппи, вроде живи-и-дай-жить другим, а вовсе не анархизм. Но, господи, я так любила моду. А эта толстовка была буквальным воплощением всего лучшего в моде панков.
Я оглядела наш стол и заметила, что все смотрят на меня, открыв рты. Покраснев, я плотнее укуталась в божественную ткань, напевая про себя «Нанни-нанни-буу-бу, Ланса курточка на мне, а вам фигу, фигу вам».
Ланс подтолкнул мой локоть, укрытый толстовкой.
– Эй, крошка.
Я просияла:
– Чего?
Нахмурив брови, он наклонил голову набок, как будто был чем-то озадачен.
– А если я замерзну, можно будет сделать наушники из твоих бедер?
– Ланс! – закричала я и хлопнула его по груди, улыбаясь, как полная дебилка.
Август с Колтоном изо всех сил пытались игнорировать этот происходящий у них на глазах флирт, ну или, по крайней мере, делали вид. Сидя напротив нас, они обсуждали фильм «Пятый элемент». Колтон громко рассказывал, как он хотел бы трахнуть Миллу Йовович, а Август клевал еду со своего подноса и бубнил, как он любит кино.
Увидев, что я посмотрела на него, Август махнул мне рукой и сказал:
– Классная прическа.
Я знала, что Август хочет снимать кино. Когда мы были маленькими, мы бегали по лесу за сараями и снимали маленькие фильмы старой камерой, которую он нашел в лавке старьевщика. Сценарии, которые он придумывал, всегда кончались тем, что кого-то съедали зомби или все умирали от страшной болезни.
Август был всерьез подвинут на идее собственной смерти. Его мама как-то рассказала мне, что он родился на целых три месяца раньше срока, и первые два года жизни провел в разных больницах. Может, поэтому он и был такой мелкий и болезненный.
Мне так хотелось, чтобы Джульет увидела меня с новой стрижкой и в этой толстовке – это был буквально самый лучший день во всей моей жизни, – но ее, как обычно, не было. Она почти каждый день прогуливала обед, чтобы встречаться с Тони на парковке, а иногда прогуливала школу вообще. В прошлом году она, как и я, была во всех продвинутых классах, – собственно, тогда мы так и подружились, – но теперь она брала только обычные классы среднего уровня и не ходила даже туда.
Чертов Тони.
По столу пронесся звук удара, возвещающий о прибытии Рыцаря. Он всегда швырял свой поднос с совершенно излишней силой и шумом. От этого звука пузырь счастья, вызванный толстовкой, лопнул и испарился.
– Сними к чертям эту мерзость.
Низкий голос Рыцаря разнесся над шумом столовой, как царапина на пластинке. Я, как всегда, среагировала на это, застыв от страха, как дикое животное под взводом курка, и, не моргая, уставилась перед собой.
Блин. Он что, говорит со мной? Может, все-таки не со мной? Может, он говорит с кем-то другим? Может, если я буду сидеть очень, очень тихо, он не заметит меня…
Поскольку из-за паники у меня полностью отключилось боковое зрение, я могла видеть перед собой только Августа, и его темный глаз, не скрытый черной челкой, был полон жалости.
– Ты что, потеряла нюх? Да эта штука вся провоняла дерьмом, Панк.
Черт.
Я услышала, как Ланс рядом со мной начал дышать быстрее, и увидела, что он начал сгибать пальцы в кулак, один за другим, нажимая на костяшки большим пальцем так, что они трещали.
А Рыцарь продолжал, добиваясь реакции:
– Ты что, не знаешь, что этот придурок ее никогда не стирает? Боится, что с нее отвалятся все драгоценные значки.
Все прекратили разговаривать и наблюдали за спектаклем, так что ни слова из того, что говорил Рыцарь, не пропало зря. Все они отражались от сводов столовой, как шаги охотника в густом лесу. А я была Бемби. И Ланс был Бемби. И все смотрели на нас.
Ланс повернулся на своем месте так, что оказался к Рыцарю лицом, и расправил плечи. К несчастью, он сидел на другой стороне от меня, так что я неизбежно оказалась живым щитом между ним и Рыцарем.
– Что за херню ты тут несешь? – гавкнул Ланс.
Рыцарь фыркнул:
– Я сказал, что твоя кофта воняет хуже, чем то дерьмо, что течет у тебя из задницы.
Ланс пошевелился, словно бы собираясь встать. Повернувшись, я надавила ему на плечи обеими руками, стараясь удержать на месте, пока он кричал через мое плечо:
– Кому и знать, как не тебе. Ты ведь его нюхал.
И, будто этого было мало, Ланс сопроводил свой ответ подмигиванием и воздушным поцелуем.
«Господи, Ланс! Ты что, хочешь смерти?»
Вокруг нас раздались нервные смешки. Зажав Лансу рот рукой, я обернулась через плечо, чтобы взглянуть на Рыцаря. Его ненормально спокойный взгляд был прикован ко мне. На Ланса – двухметрового панк-рокера с ирокезом, которого он вызывал на драку, – Рыцарь даже не смотрел. Он просто ждал, когда я к нему обернусь.
Ублюдок.
Ну, если он ждет моего внимания, ладно. Он его получит. Но сперва я уведу его подальше от моих мальчиков. Ланс, может, и вел себя спокойно, но то, как напряглись его скулы, говорило, что он более чем готов ввязаться в драку.
Обхватив лицо Ланса, я заглянула в его тепло-карие глаза и шепотом прокричала:
– Прекрати это, ладно? Я разберусь. Не делай глупостей.
Прежде чем посмотреть на меня, Ланс снова глянул мне за плечо. Выдавив улыбку, он ответил:
– Кто, я? Да никогда.
Я наклонилась еще ближе к его уху и прошептала:
– Просто сиди тут, ладно?
Ланс сжал мое бедро под своей курткой и прошептал в ответ:
– Ты уверена, Би?
– Как нефиг делать, – соврала я.
И сделала то единственное, что смогла придумать, чтобы разрядить ситуацию.
Бросилась на амбразуру.
Все еще кутаясь в огромную куртку, я встала и тут же поняла, что ко мне прикованы взгляды всех, кто в этот момент был в столовой. Под тысячей этих взглядов я, кажется, целый день шла к пустому месту рядом с Рыцарем.
Я хотела встретиться с ним взглядом, хотела быть уверенной, хотела показать ему, что мне не нравится его поведение, но вместо всего этого я, дернув его за рукав, откашлялась и пропищала:
– Рыцарь, что ты делаешь?
– Спасаю твою жизнь. Ты понимаешь, что у этого придурка может быть СПИД?
Тон у него был резкий, но, по крайней мере, он хотя бы понизил голос, и, я надеюсь, Ланс его не услышал.
Не успев толком подумать, я ляпнула:
– Я лучше получу СПИД, чем замерзну тут до смерти. Со СПИДом у меня будет еще несколько лет.
И тут я услышала это: смешок. Смешок, который тут же был замаскирован под нарочитым кашлем, но я-то знала. Я его слышала. Я рассмешила скинхеда Скелетона.
Во мне начало нарастать теплое чувство. Я ощутила себя… особенной. Гордой. Я встретилась со своим страхом лицом к лицу, и теперь благодаря мне больше никому не отобьют почки. По крайней мере, пока я на посту.
Вернув на место свой фирменный оскал, Рыцарь уставился на меня своим взглядом зомби. Он изучал меня, склонив голову набок.
Я почувствовала, как запылали щеки, и начала рассматривать свои руки, стараясь не думать о том, как под его взглядом покраснело мое лицо.– Если тебе нужна куртка, я дам тебе чертову куртку, Панк.
Что? Скелетон пытается казаться милым?
Взглянув из-под ресниц, я увидела, что его лицо немного смягчилось. Рот все еще был сжат в тонкую нитку, но глаза казались чуть менее страшными. Прозрачные, светлые и голубые, как талая вода, стекающая в бесконечную черную дыру.
– У меня есть куртка, – соврала я.
– И где же она?
– Эм-м… – Я не могла сказать, что ее прошлой весной сперла Вероника Бизли, иначе ее обнаружили бы в свежей могиле, так что просто ответила вопросом на вопрос: – А где твоя?
Господи, какая я идиотка.
– Мне не нужна. Я же не тощая малявка, которая умудряется мерзнуть в середине августа.
Тощая? Рыцарь считает, что я тощая? Интересно, Ланс тоже считает меня тощей?
Прежде чем я придумала еще какую-нибудь дурацкую отмазку, зазвенел звонок. Я вскочила, и Рыцарь тоже, и я увидела, что еда на его подносе так и осталась нетронутой.
– О, черт, ты так и не успел поесть, – сказала я, импульсивно схватив его за руку, как Ланса, Августа или Колтона. – Извини.
Рыцарь покосился на мою руку на своем предплечье, том самом, на котором я видела вздувающиеся вены, когда он методично вдавливал голову скейтера в гравий пару недель назад. Эта картина заставила меня отдернуть руку, как будто ее обожгло.
Рыцарь перевел взгляд и внимательно посмотрел на меня:
– Ты не ешь, и я не ем.
И исчез в толпе.
Господи, мне надо покурить. Схватив свое барахло, я припустила по коридору в сторону студенческой парковки, умирая по дозе никотина для успокоения нервов. Но мне не удалось убежать далеко. Когда я пробегала мимо мужского туалета, кто-то ухватил меня сзади и затащил внутрь.
Я завизжала, но в коридоре стоял такой шум, что никто не услышал. Тот, кто был позади, протащил меня в самую дальнюю из кабинок и закрыл за нами дверь. Я обернулась – что было не так-то легко с моим огромным рюкзаком – и обнаружила Ланса. Он улыбался, прижимая к губам указательный палец.
– Шшшш, – прошептал он.
Стукнув его по руке, я прошептала:
– Какого хрена? – улыбаясь во весь рот аж до боли. Ланс охнул и схватился за руку, как будто ему было дико больно.
О боже. Это случилось! Я отрезала волосы, и вот теперь я с Лансом в туалете! Мои мечты сбылись!
Ланс сунул руку в карман джинсов, но вместо кольца с бриллиантом или презерватива вытащил оттуда маленькую облезлую коробочку от леденцов.
Вот где он держит бриллиантовые кольца и презервативы.
Открыв жестянку, он вынул оттуда маленький бледно-желтый леденец и сунул его в рот. Я тупо пялилась на Ланса, не понимая, какого черта он заволок меня в сортир – показать, как он жрет конфеты? Но это было не важно. Мы были тут вдвоем – если не считать десятка подростков, которые писали, брызгались водой, ржали и матерились через тонкую перегородку от нас. Да Ланс мог бы читать мне вслух телефонную книгу, мне было пофиг.
Я услышала тихий хруст, потом Ланс снова улыбнулся – на сей раз у него в зубах была зажата половинка этого леденца. Он наклонился вперед, и я взмолилась, чтобы произошло чудо. Я чуть-чуть приоткрыла рот, желая поверить, что он собирается поцеловать меня, но не желая показаться дурой, если нет. В последний момент Ланс прикрыл свои прекрасные карие глаза, сто тысяч угольно-черных ресниц опустились ему на щеки, и наклонил голову набок. И это свершилось.
Ланс.
Прижал губы.
К моим губам.
Я не шевелилась, боясь, что все, что я сделаю, будет не то. Я почувствовала на губах мягкий теплый язык Ланса, но вместе с ним и что-то колючее, хрустящее, со вкусом горького аспирина. Пока я пыталась сообразить, что за фигня у меня во рту, Ланс медленно отодвинулся. Я очнулась от хруста. Взглянув, я увидела, что Ланс жует свою половину того, что оказалось вовсе не леденцом. Ланс улыбался мне краем рта, показывая лишь одну ямочку на щеке, а глаза у него были темными. И злыми.
Следуя его примеру, я раскусила кислый, химический камешек. Опершись о стену, Ланс смотрел, как я жую, а потом схватил меня и подтянул к себе.
Я уперлась руками ему в грудь, а его бедро оказалось у меня между ног. По моему телу пробежала горячая волна, а по горлу – жестяной, металлический привкус. Сердце забилось даже быстрее, чем когда язык Ланса был у меня во рту. Я вцепилась в его майку, как в спасательный круг, поддаваясь этим новым для меня ощущениям.
Ланс прошептал мне в ухо, обдавая его своим горячим дыханием:
– Даже не знаю, что круче – ты в моей куртке или эта твоя новая стрижка.
Господи, как мне хотелось его трахнуть. С Колтоном мы никогда не заходили дальше поцелуев – да мне и не хотелось, – но с Лансом я хотела всего. Я привстала на цыпочки, чтобы поцеловать его в шею, и тут зазвенел чертов звонок.
Не-е-е-е-е-ет!
Схватив свои рюкзаки, мы с Лансом выскочили из туалета. В общем бедламе никто не заметил, из какого туалета я выхожу. Ланс быстро приобнял меня и убежал по коридору. К счастью, мой четвертый урок был прямо за углом. Я успела сесть за парту за миллисекунду до конца звонка.
Не знаю, от поцелуя ли (да и было ли это поцелуем?) или от этого не-леденца, который я съела, или от возбуждения, что чуть не опоздала, но, когда мистер Фишер начал бубнить о том, что и как делала кучка белых богатых людей сотни лет назад, я медленно начала осознавать, что я определенно под кайфом.
Мои коленки дрожали под партой со скоростью света, я не могла перестать всасывать язык и щеки, пытаясь снова ощутить вкус аспирина, и мне буквально приходилось зажимать рот рукой, чтобы сдерживать писк и хихиканье, которые так и рвались у меня из глотки.
Не то чтобы я раньше не пробовала наркотиков. Я выкурила свою честную долю травы и пробовала всякое другое, но в конце концов мне всегда было хреново. От травы я резко глупела. Я ее ненавидела. От нее я чувствовала себя как в замедленной съемке, а мне всегда нравилось делать все быстро. Кокаин и ЛСД, которые каждый мог купить в женском туалете с той же легкостью, что и тампоны из автомата, ускоряли меня, под ними я была даже быстрее, чем в своем обычном гипервиде, но кокс слетал уже через пятнадцать минут, а кислота держалась чуть ли не больше пятнадцати часов.
Так что я не стала бы принимать наркотики ради удовольствия. Чтобы испытать что-то новое? Легко. Я всегда обладала нездоровым любопытством ко всему на свете. Чтобы вписаться? Безусловно. Но вот эта леденцовая штука… от нее я чувствовала себя просто офигенно. Мне хотелось танцевать, смеяться, рисовать, болтать и снова рисовать одновременно, но я ничего этого не могла, потому что торчала на проклятом уроке продвинутой мировой истории у мистера Фишера. Так что я просто натянула на голову капюшон куртки Ланса, залезла в нее с ногами и уткнулась лицом в коленки под теплой тканью.
Она пахла им. Как будто мы с Лансом были едины. Его язык уже побывал у меня во рту, а сейчас его кожа была на моей.
Моя кровь была перенасыщена углеродом. Я стала воплощением бурления. И я должна была скрывать это еще целых сорок девять минут.
Когда наконец прозвенел освободительный звонок, я выскочила из своего панциря и ринулась в дверь. Я собиралась найти Ланса, чтобы отдать ему куртку (и попытаться снова дотронуться до него), когда Энджел Альварез, новенькая, которую я пару раз видела беседующей с Джульет, вдруг позвала меня с другого конца коридора.
У Энджел было тело взрослой женщины, которое она прятала под одеждой гангстера из Л.А. Все эти обвислые джинсы и свободные майки… Ну и манеры под стать.
Буквально подпрыгивая на месте, я остановилась перед ней и спросила:
– Ну, чего?
Энджел прищурилась и спросила:
– Что, тяжкий денек?
Склонив голову набок, я задумалась, с чего это она такое спрашивает, когда она показала на капюшон, покрывающий мою голову.
Ах, это.
Откинув капюшон, я излишне бодро заявила:
– Вообще-то у меня офигенный день.
Вообще-то я еле сдерживаюсь, чтоб не начать плясать чечетку.
Энджел громко цыкнула зубом и сказала:
– Черт, Би! Да у тебя стрижка зашибись!
Я уже почти забыла о стрижке. Вот же еще одна причина быть невозможно счастливой – моя новая стрижка!
– Спасибо! – прочирикала я. – И у тебя тоже!
Длинные черные волосы Энджел были когда-то в прошлом высветлены перекисью, так что теперь там торчало сантиметров десять отросших темных корней, и она скрутила их в неопрятный пучок. Как будто кто-то приляпал ей на темные волосы бледно-желтую плюшку. Наверняка большинству все это показалось бы быдляцким, но я честно считала, что эффект получился шикарный.
– Псссш. Да брось. У меня на голове жопа. – Состроив гримасу, Энджел дотронулась до своего пучка, но я увидела, как она улыбнулась, оценив комплимент.
– Я хотела сказать, что видела тебя с этим придурочным наци возле твоего шкафчика.
Да неужели?
– Слушай, я знаю, это не мое дело, но, если этот козел к тебе пристает, ты только скажи. Мой брат и его ребята будут только рады вломить этому белому куску дерьма. И бесплатно.
Бесплатно? Божечка, напомни мне оставаться с хорошей стороны Энджел.
– Спасибо, что сказала, но я и так уже почти перестала ходить из-за него в свой шкафчик. – Я повернулась к ней спиной и улыбнулась из-за плеча, демонстрируя пушечное ядро, прикованное к моей спине.
Снова повернувшись лицом, я излишне бодро продолжила:
– Ну, и пока он был просто… настойчивым. – Если можно назвать настойчивостью этот синяк в форме ладони на моем правом бицепсе. – Но если ему потребуется хорошая порка, я тебе скажу.
Мы обе рассмеялись и вместе пошли к парковке. Ну, верней, Энджел шла, а я, в этой куртке, с ощущением тепла Лансовых губ и того, что эти губы запустили по моим венам, буквально парила.
Увидев на парковке Джульет, прислонившуюся к капоту машины Тони, я припустилась бегом. Я торопилась, чтобы показать подруге куртку Ланса, и рассказать обо всем, что случилось в сортире, и показать синяк на руке, и рассказать, как Рыцарь вел себя за обедом как псих, и что я что-то съела, и уж не знаю, что это было, но мне оно страшно нравится! Джульет заметила меня и сделала было смущенное лицо… Но тут я к ней подбежала.
Обхватив ее руками, я стала раскачивать ее туда-сюда, причитая:
– Божемой, божемой, божемой, божемой, божемой!
Джульет отпихнула меня и, держа на расстоянии вытянутой руки, сразу заметила, что на мне куртка Ланса. И тут вся такая слишком крутая для школы Джулс начала прыгать на месте вместе со мной.
– Он дал тебе свою куртку?!?! Ни фига себе, Би!
– Ну да! – визжала я. – Я постриглась, и ему нравится, и он меня любит, и он поцеловал меня в туалете, ну, или я так думаю, трудно сказать, потому что он сунул мне в рот эту желтую фигню, как леденец, и теперь я от нее вся под кайфом!
Я не могла перестать прыгать и улыбаться. Ну, по крайней мере, мне казалось, что я улыбаюсь. Я не могла сказать точно, потому что совсем не чувствовала своего лица.
Джульет перестала прыгать. Она огляделась вокруг, чтобы понять, кто мог услышать мою идиотскую болтовню, открыла заднюю дверь машины и затолкала меня и мой огромный рюкзак на крошечное заднее сиденье.
– Господи, Биби. Ну, давай, еще погромче расскажи.
– Прости, – громко прошептала я. – Привет, Тони.
Тони кивнул мне в заднее зеркало, пока Джульет садилась рядом с ним, хлопнув дверцей так, что в ней задрожало стекло. Обернувшись ко мне с потрескавшегося переднего сиденья, Джульет сказала:
– Да тут-то уже можешь не шептать, идиотка.
Мы обе расхохотались, а Тони вывел с парковки свой громко протестующий шумом глушителя «Корвет».
Джульет сказала:
– Так, дай я разберусь. Лансу нравится твоя прическа, он поцеловал или не поцеловал тебя в туалете, и он сунул тебе что-то, но ты не знаешь что?
– И он меня любит. Ты забыла главное. И на мне его куртка.
– Которую ты, наверное, должна вернуть, – поддразнила меня Джульет, но я видела, что она искренне рада за меня. А может, она была рада за себя. Это же ей приходилось слушать все мое нытье и стоны насчет Чертова Ланса Хайтауэра с тех пор, как он сел со мной рядом на уроке продвинутой алгебры в восьмом классе.
– Я бы отдала! – закричала я. – Но меня остановила Энджел – ну, эта новенькая из твоего английского класса, – а когда мы вышли, он уже ушел.
– Как же, как же, – продолжала дразниться Джульет. – И ты, и я знаем, что ты никогда не вернешь эту толстовку. Да тебя в ней скорее похоронят.
– Заткнись, мерзавка! – И я ткнула ей кулаком в лицо, нарочно промахиваясь. Хихикая, мы начали мутузить друг друга, как две мелкие школьницы, какими и были.
– Эй, Би, – прервал Тони нашу притворную драку, глядя на меня в заднее зеркало своими бисерными глазками. – Я и не знал, что ты любишь веселиться. Но в любой момент, как ты снова захочешь эту желтую штуку, только скажи. Я тут же тебе достану.
Я посмотрела на Джульет, которая только приподняла свои нарисованные брови и чуть виновато пожала плечами.
«Выходит, Тони еще к тому же и местный дилер. Офигеть. Да ты нашла себе просто чемпиона, Джульет».
Я сделала ей большие глаза и нырнула в свой заклепанный и заплатанный кокон любви. Даже при том, что на улице было примерно тридцать градусов, а на заднем сиденье машины Тони все сто тридцать, – мне было плевать. Я танцевала диско, а танцоры диско не потеют. Они кружатся.
.Получить полную версию книги можно по ссылке - Здесь
| Предыдущая страница | Следующая страница |
Поиск любовного романа
|
Партнеры