Разделы библиотеки
Шарм, или Последняя невеста - Диана Билык - Читать любовный роман онлайн в женской библиотеке LadyLib.Net
Шарм, или Последняя невеста - Диана Билык - Скачать любовный роман в женской библиотеке LadyLib.Net
Билык Диана
Шарм, или Последняя невеста
| Предыдущая страница | Следующая страница |
Глава 8
=Генри=
Когда Валерия выкрикивает: «Я думала, что вы другой!» – меня пробивает током. Затапливает цунами. Оглушающим, удушающим.
Прихожу в себя, когда девушка уже выпорхнула в общий зал и растворилась среди потно-пьяных и разодетых гостей приема.
Понимаю, что нельзя идти за ней: очень хороша. Осознаю горечь наших отношений – невозможно будет оградиться от чувств, я слишком уязвим сейчас. Нервы на грани, потому лучше держаться подальше от рисков и продолжать ждать лучший вариант. Невеста не должна мне нравится – это самоубийство.
Опускаюсь на стул и сжимаю руки перед собой до острой боли в пальцах. Не зашло с Лерой далеко – могу только порадоваться. Стираю с лица усталость: провожу ладонью вниз, цепляя прикрытые веки и холодный нос.
Неожиданно взгляд, будто кто-то направляет ярким лучом фонарика, цепляется за темный полушубок на спинке стула.
– Твой ж мать! – грохаю кулаком по столу. Приборы звеня расползаются в разные стороны и толкают бокал Валерии. Он подпрыгивает и переворачивается. Вода выплескивается совсем рядом со мной, успеваю отодвинуться и поймать бокал на лету. Только пальцы сжимаются резко и сильно, и тонкая ножка с хрустом отламывается, а головешка падает на кафель, разлетаясь на осколки.
Вот так разбивается моя жизнь. Но разве не треснула она со смертью родителей?
Время лечит. Частично правда, частично заблуждение. Потому что близкие люди никогда не забываются, раны от потерь не заживают – разве что ты привыкаешь к боли, оттого и кажется, что ее меньше.
Осторожно снимаю со стула лоскут меха, что укрывал плечи Валерии. В порыве тягучих и болезненных воспоминаний тяну его к губам и вдыхаю легкий запах цитрусов и полевой ромашки. Она даже пахнет по-особенному, нельзя мне с ней, чувствую, что цепляет. Крепко так, волшебно.
Если бы не проклятие. Если бы не оно…
Выглядываю в зал, ищу взглядом малиновое облако, но не нахожу. Куда она пропала? В уборной?
Проверяю, но Леры нигде нет. Отбрыкиваюсь от гостей занятым видом и короткими «конечно», «позже», «благодарю».
Ищу взглядом квадратную голову Егора, но охранника и след простыл. Да и не надо, я сам должен решить этот вопрос. Не хочу никого вмешивать, лишние глаза и уши ни к чему.
Может, Лера на машине?
Валентина все еще совращает моего инвестора, чтобы добраться до его штанов и желательно – кошелька. Так противно от этого, что я стремительно ухожу, только бы скрыться с ее глаз.
На мой вопрос о белокурой девушке консьерж кивает в сторону улицы, где сквозь стекло видна снежная декабрьская ночь.
Лера на мороз выбежала в одном платье?
Меня толкает в грудь острое чувство вины. Зря я так резко, нужно было аккуратней проверить ее порядочность. Вот же идиот!
С душой нараспашку, зажимая в руке меховую накидку, вылетаю на улицу. Холод проникает под ткань рубашки, отчего меня бросает в дикую дрожь.
Валерия бежит далеко впереди по улице, как будто летит. И до меня долетает мерное постукивание каблуков. Тук-тук-тук-тук…
Кажется, мое сердце умирает в этот момент: она так похожа на танцующую куколку. Нет, бегущую куколку, что захватила мою душу одним взглядом. Не ведьма ли? Какие глупости лезут в голову от усталости и перенапряжения.
На улице глубокий минус, а Лера в тонком шелковом платье, но ее облик и очертания такие… Такие волнующие, что я снова замираю. Сдохну ведь от этих отношений, перестану дышать, но все равно лезу на рожон. Полный крах!
Не замечая холода, бегу за Валерией. Волнистые волосы частично выбились из прически и золотыми лентами вьются за ее спиной. Быстрая, как горная лань. Приподняв юбку, скользит по морозной улице и не оборачивается. Ну, дорогуша, даже если я тебе противен, не по-человечески будет бросать тебя одну.
Еще несколько секунд – и Лера растворяется в темноте между зданиями. Только слышится легкий шелест юбки в тихом морозном воздухе.
Найду, отдам полушубок, отвезу домой и можно будет забыть о вложенных попусту средствах. Ни грамма не жалею: в этой встрече есть свой необыкновенный шарм, и я запомню этот день надолго.
Натыкаюсь на светлые туфли: каблук высокий, модель вычурная, как и малиновое платье. Развалились в снегу и еще теплые от ее ножек. Смеюсь, прижимая их к себе, и спешу дальше. Так и хочется заорать на всю улицу: «Золушка, выходи!» А она, глупая, прячется.
Долго ищу и упираюсь в тупик.
– Валерия, где ты? Замерзнешь же, дуро… – спохватываюсь. Обидится же! Поправляюсь: – Лера, выходи.
Но она не отвечает. Растворилась в темноте улиц, словно снежинка, что упала мне на нос и вмиг стала водой.
Я иду назад и понимаю, как промахнулся. Стоит ли пробовать, чтобы потом жалеть? Мачеха слишком плохо знает свою приемную дочь. Чтобы не сказать больше: она совсем не знает девочку и осознанно хочет от нее избавиться. Или за счет слабости падчерицы мечтает пополнить карманы младшей дочери. Нечестно ведь.
Уже на выходе из тупика мне слышится короткий, едва различимый всхлип.
Глава 9
=Валерия=
Тело пронзает холодными стрелами, но я стискиваю губы до боли, сжимаюсь как пружина, стараясь не шуметь и не выть от беспомощности. Я привыкла идти по жизни, сцепив зубы. Терпела удары мачехи по лицу за мелкие проступки, молчала, когда она орала на меня за то, что я – любимая дочь отца. Бесконечное: «Ты сделаешь папочке только хуже, попробуй только пожаловаться, пошла вон с моих глаз, страшилище!» И удары, бесконечные удары по щекам, иногда по губам. Даже сейчас я словно чувствую, как под кожей растекается жар от ее прикосновений. И я молча уходила, потому что не могла себя защитить. Не могла дать сдачи. Пять лет личного ада превратились в настоящую школу жизни.
Комкая в кулаках холодную ткань платья, молюсь, чтобы Север не услышал мое дыхание. Это гиблое спасение мне ни к чему. Лучше на улице замерзнуть, чем потом душу рвать. Знаю, что мамаша не оставит меня в покое и все равно бросит кому-то в койку, только бы выплыть из долгов, но сейчас я до ужаса боюсь одного – столкнуться снова с золотым взглядом и утонуть в нем.
Тихие шаги умирают в глубине домов, я облегченно выдыхаю и позволяю себе всхлипнуть. Получается слишком громко. Быстро замыкаю боль в себе и сворачиваюсь в клубок еще плотнее: меня не должны заметить.
Пусть Генри отойдет подальше, тогда можно будет выбраться из укрытия и побежать домой. Не представляю, как я это сделаю без обуви и одежды, но мне уже все равно. Всего-то несколько кварталов вверх по проспекту: там живет тетя Леся – единственный чужой человек, что ближе всех родных.
– Зачем ты так? – вдруг пролетает над головой басистый голос Генри.
Я сжимаюсь, как тугой бутон ночного цветка.
Теплые руки тянут вверх и прижимают к себе, заставляя подчиниться. Север накрывает меня меховой накидкой и приговаривает, как глупо получилось. В окоченевшие ладони, как птица, влетает биение чужого сердца.
Меня ведет от неожиданной близости, шарм стремительно опоясывает, будто канатом обматывает шею и грудь, и я трясусь, не в силах унять волнение.
– Ну-у-у, совсем замерзла, – шепчет Генри в мои выбившиеся из прически локоны и, придерживая за плечо, приседает. Почти падает на колени. Долго путается руками в ткани юбки, а я не понимаю, что он хочет сделать, но не могу противиться – заледенела совсем.
Цепляюсь за широкие плечи Генри и тянусь к его теплу. Неосознанно. Шелковое платье напоминает корку льда, и каждое движение тысячами лезвий царапает кожу.
– Что в-в-вы делаете? – выдыхаю сиплым шепотом и стараюсь удержать равновесие.
– Золушка туфли потеряла, пытаюсь их вернуть. – Север смеется, но как-то сдавленно и глухо…
– А м-м-может, я хотела замерзнуть?
Он поднимает глаза, бросает юбку, так и не добравшись до моих ног из-за сотен слоев, и встает. Подцепив двумя пальцами, тянет подбородок вверх и заставляет смотреть ему в лицо. Изучает меня: ныряет в глубину глаз, скользит взглядом по ресницам, пересчитывая их, гладит по щекам и застывает на губах. От невидимого прикосновения по коже мчится колкая щекотка, отчего приходится стиснуть губы. Я задерживаю дыхание, но унять дрожь не получается, и зубы звучно цокают друг о друга. Сжимаю рубашку на груди Севера и прикрываю ресницы, чтобы не смотреть в прищур его золотых глаз.
– Мне уйти? – как-то злобно и натянуто говорит Генри.
Мотаю головой.
– Тогда зачем этот цирк? Ты решила убиться? Неподалеку мост есть.
– Я д-до него не д-д-добежала, – подрагиваю и сильнее сцепляю пальцы: ткань хрустит и трещит. В кончиках пульсирует ток, виски сжимает от понимания, что я попалась. Шарм у Генри – настоящая паутина, я теперь не выпутаюсь.
– Совсем свихнулась? – Темная бровь приподнимается. – Лера, так поступают только маленькие девочки без головы на плечах.
Адреналин в крови закипает, получается лишь выдать на одном дыхании:
– Я же самоуверенная дурочка – кроме себя, никого вокруг не вижу и в жизни ничего не понимаю, – хочу оттолкнуть его, но не могу разорвать крепкие объятия.
– Глупости! Я просто спровоцировал тебя! – Генри тянет меня из тесного угла, но руки не размыкает, прячет от холода своим широким телом, пытается завернуть в себя, как в одеяло.
Чтобы выйти из укрытия, нам приходится прижаться друг к другу еще плотней. Его тепло приятное и не отталкивающее, от этого подкашиваются ноги.
– Ох и место выбрала, здесь же вонь жуткая, – ворчит Север. Его руки не дают упасть и согревают спину сквозь шелк платья.
– Я н-не успела выб-б-рат-ть получше, – заикаясь, говорю я и растягиваю задубевшие губы в улыбку. – А зачем провоцировали?
Он улыбается, накрывает крепкими руками, прячет от мороза. Генри тоже дрожит, а я виню себя за то, что вынудила его рискнуть собой. Глупо получилось.
– Понравилась ты мне, я же говорил. – От его слов меня качает. Да врет же! Но Генри не перестает откровенничать: – Надо было проверить почву: рыхлая она или болотистая.
– И? – вжимаюсь в его плечо. Мы медленно идем мимо витрин с игрушками, я еле ступаю, потому что ноги от холода превратились в два бревнышка.
– Держи, Золушка. – Север протягивает мне туфли, а я отшатываюсь. Вряд ли смогу туда впихнуть деревянные от мороза колодки. – Что? Не твой фасон?
– Матушка постаралась, – опускаю глаза и растягиваю ненавистную юбку окоченевшими пальцами.
– Ну, она, видимо, хотела, чтобы ты выделялась в толпе ярким малиновым пятнышком. Пойдем, Лера, а то заболеешь, – широкая ладонь зазывает и качается перед лицом. – Ну же!
– Я не хочу назад. Не заставляй… – впервые перехожу на «ты» и замечаю в глазах цвета крепкого чая блеск победы. Но он тут же гаснет, будто на смуглое лицо Севера наползла маска равнодушия.
– Тогда ко мне? Здесь недалеко. – Генри наклоняет немного голову, черные волосы рассыпаются по высокому лбу, а я пытаюсь прочитать его эмоции. Ни единой, словно он сделан из камня. Только теплого камня. И так хочется согреть возле него руки, но я прячу задубевшие ладони за спиной.
Меня грызут сомнения и страх. Не влезу ли я в петлю еще больше? Шарм давно заплел душу, как мощные лозы актинидии, но есть еще мизерная возможность уйти. Попросить подвезти меня к тете Лесе? За пару недель вся магия мужчины выветрится, и я попытаюсь жить дальше. Но как же папа? Получить возможность помочь самому важному человеку и отступить в последний момент? Да и Валентина задушит своими обвинениями, подкинет новую змею мне в кровать.
– Обещаю вести себя прилично, – говорит Север и легко касается моих волос на плечах, пропускает указательный палец в завиток и дает ему спружинить.
Я непроизвольно отступаю. Это «прилично» меня и пугает. Его «хочу тебя» – правда или проверка? И мне слишком приятна его близость, да и Генри не кажется испорченным мажором, как я представляла.
– Так, – неожиданно фыркает он, выбрасывает туфли в снег и подхватывает меня на руки. – Пока мы будем болтать, ты лишишься ног, а я буду виноват. Твоя же мать меня потом и сожрет.
– Она будет только благодарна, – понимаю, что ляпнула лишнее. Утыкаюсь в широкое плечо и прячу глаза.
Как же тепло в его руках, как же хочется замереть в этом мгновении, пока он не разобрал, что я ему совсем не подхожу.
– Неродная тебе? – тихо спрашивает Генри и уверенно шагает по дороге к частному поселку. Прижимает меня к себе, как что-то ценное.
Страшно, что будет дальше, но я не сопротивляюсь. И сил нет, и желания.
– Мачеха, – мое дыхание проникает сквозь тонкую ткань его рубашки, и я чувствую, как Генри вздрагивает.
Обнимаю мужчину за шею и стараюсь укутать своей меховой накидкой, чтобы передать ему хоть немного тепла. Он мягко улыбается на этот жест, но почему-то мне кажется, что на его губах застывают печаль и боль.
Золотистый взгляд сползает по моему лицу на губы, и я пялюсь на Генри, не в силах отвести глаз. Высокий лоб, выраженные поперечные морщинки, скос ровного носа и слегка посеревшая от холода смуглая кожа. От света фонарей темные волосы кажутся с синим отливом. Тонкая линия губ прячет белую нить ухоженных зубов, а ресницы прикрывают глаза цвета сухой травы.
Морозное дыхание стягивает кожу, обвожу языком обветренные губы и замечаю взгляд Генри.
– Тогда не позволим ей злорадствовать, – говорит он хрипловато и, сворачивая к охранному корпусу, стучит ногой по воротам.
Знаю, что галерея – это его дом, только вход в жилую часть с другой стороны.
Я любуюсь мужественным углом чисто выбритого подбородка Севера, а он строго бросает в сторону:
– Игорь, набери Егора: пусть валит домой!
– Да, конечно, – отвечает кто-то, а меня от слабости неожиданно накрывает темнотой.
Я прижимаюсь к Генри и почти задыхаюсь от терпко-мускусного запаха его кожи.
.Получить полную версию книги можно по ссылке - Здесь
| Предыдущая страница | Следующая страница |
Поиск любовного романа
|
Партнеры