VI

Пройдя от караван-сарая Джаннатмакони улицей продавцов угля, я вышел к кварталу Кемухтгаран и, войдя в тупичок, увидел в конце его небольшие ворота, которые по всем признакам, сообщенным мне Рахими Кандом, были воротами дома Кори Ишкамбы.

Я постучался, подумав: «Не беда, если окажется, что это не его дом. В крайнем случае спрошу, где он живёт».

Спустя несколько минут за воротами послышались шаги и тихий разговор двух людей. Однако на мой стук они не отозвались. Я постучал ещё раз.

– Кто там? – послышался женский голос.

– Я учащийся медресе, у меня есть дело к дядюшке Кори.

– Вашего дядюшки Кори нет дома! А что у вас за дело?

– О своём деле я скажу им самим! Когда они будут дома?

– Они приходят очень поздно, иногда остаются в гостях у своих зна-комых до полуночи, – ответила женщина.

– А если я приду в полночь или даже позже, смогу я их увидеть?

– Нет, нет, – сказал решительно другой женский голос. – Они никого не пускают к себе в дом, даже ворот не открывают. И нам наказали, чтобы мы ни днём, ни ночью никого не впускали. Ещё вчера они напомнили, чтобы мы не открывали дверей даже знакомым. Поэтому советуем вам не затруднять себя понапрасну и не пытаться застать их дома.

– А кем вы приходитесь дядюшке Кори?

– Мы их жёны!

– Может быть у них есть сын, я бы с ним поговорил, он бы сказал о моём деле отцу, а потом передал бы мне ответ.

– У них нет ни сына, ни дочери, ни слуги! – это был голос первой женщины.

– Они как одинокий кипарис, одни-одинёшеньки! – ответила другая.

Слышно было, что она смеётся.

– Ну, хорошо может они бывают дома днём, я приду днём! – сказал я.

– Здесь вы их никогда не сможете найти. Они выходят из дому до рассвета, а возвращаются за полночь, – ответила первая женщина.

***

Так как выяснилось, что я не смогу застать Кори Ишкамбу дома ни в этот день, ни в любой другой, я решил снова пойти по базарным рядам и, встретив его там, подойти, признаться в своей лжи и рассказать об истинном намерении.

Размышляя так, я прошёл ряды торговцев кожаными калошами и вышел к купольному пассажу Ходжи Мухаммади Паррона. Пройдя через него, я направился вдоль рядов, где торговали табаком и табакерками из тыквочек. Миновав склад кишмиша и урюка, я пересёк улицу москательщиков и достиг рядов торговцев чаем.

День уже клонился к вечеру, почти все торговцы закрыли лавки и разошлись по домам; прохожих было мало. Встреться мне сейчас Кори Ишкамба, обстановка для разговора с ним была бы не самая подходящая. Но, увы, его не было видно. Когда я подходил к караван-сараю Джаннатмакони, Рахими Канд как раз свертывал свой паласик, собираясь отправляться домой.

Заметив меня, он снова положил паласик на суфу и, улыбаясь, подозвал меня. Я очень удивился, увидев его улыбающимся, – до сих пор это случилось единственный раз за время нашего знакомства, когда, как я уже рассказывал, он получил плов на пирушке учащихся медресе. Обычно лоб у него был нахмурен, выражение лица было таким кислым, будто он отведал уксуса. А сейчас он не только улыбался – даже смеялся тихонько.

Я подошёл к нему.

– Что вы такое сделали Кори Ишкамбе? – спросил он.

– Ничего, а что случилось?

Присев на суфу, Рахими Канд сказал:

– Только вы ушли, как он опять появился тут и принялся расспра-шивать, что вы за человек. «Учащийся медресе, гиждуванец», – ответил я ему. «Ну, я был прав в своих подозрениях», – и многозначительно кивнул головой. «А в чём вы его подозревали?» – спросил я. Промолчал и говорит: «Многие думают, что у меня есть деньги. Поэтому не раз уж воры и беспутные люди принимались меня выслеживать. А как убедятся, что я не держу в доме медного гроша, так теряют ко мне интерес, отстают. Последние два-три дня этот ваш ученик медресе всё ходит за мной. Видно, хочет проследить, где я получаю деньги и куда их прячу, а если увидит, что я принёс в дом деньги, конечно, изрубит меня на мелкие кусочки и заберёт моё добро». «Не такой он человек, напрасно вы его подозреваете!» – возразил я ему. «Может, сам по себе он не плохой человек, – ответил Кори Ишкамба, – да ничего невероятного нет, если земляки сбили его с пути и заставили следить за мной. Во всяком случае, гиждуванцев следует опасаться!»

Помолчав Рахими Канд добавил:

– Кори Исмат просил меня объяснить вам, как моему знакомому, что денег у него нет и что, если случайно они и попадают ему в руки, он их домой не берёт и вообще не держит дома ничего ценного. «Есть, говорит, у меня в доме два одеяла, так они рваные и грязные, как потник из-под ослиного седла».

В заключение Рахими Канд сказал мне наставительно:

– Остерегайтесь этого человека, от него добра не дождётесь, опутает вас, да ещё оклевещет.

Я объяснил Рахими Канду, зачем я искал Кори Ишкамбу, рассказал о своём намерении попросить у него худжру, описал свои безуспешные попытки в течение нескольких дней поговорить с ним.

Но раз он способен подозревать честного человека, считать его вором и разбойником, не желаю больше ни видеть его, ни просить у него жилья! Обойдусь и без его худжры, и без знакомства с ним! Как говорит Саади, «вернем его дар ему обратно», – сказал я Рахими Канду и, попрощавшись с ним, отправился по своим делам.

VII

После этого разговора прошло несколько дней. Я не встречал больше Кори Ишкамбу, да и не стремился встретить, выкинув

из головы мысль о том, чтобы познакомиться с ним и попросить худжру. Я счёл за лучшее держаться от этого человека подальше.

Как-то сидел я, задумавшись, на плоской крыше лавчонки торговца солью на площади перед медресе Кукалташ. Вдруг около меня на землю легла чья-то тень. Поглощённый своими мыслями, я даже не поднял головы.

– Ас-салам алейкум! – прозвучало надо мной так, как обычно произносят чтецы Корана*.

* «Как обычно произносят чтецы Корана» – то есть гортанно. В арабском языке, на котором написан Коран, буква «айн» означает гортанный звук. «Ассалам алейкум» по-арабски «мир вам» – приветствие, и чтецы Корана соблюдали правила произношения.

Можете представить моё удивление: со мной здоровался, оказывается, сам Кори Ишкамба! Ковыряя в зубах деревянной зубочисткой, он вытаскивал остатки застрявшей между зубами пищи, разглядывал их и снова отправлял в рот.

Обиженный на него за не основательные и оскорбительные подозрения, я нехотя ответил на приветствие и снова погрузился в свои думы.

– Прекрасный воздух на площади перед медресе Кукалташ! – сказал он, присаживаясь рядом со мной.

Я промолчал.

– Братец, может быть, у вас есть какое-нибудь дело, не зря же добрых два дня вы ходили за мной по пятам? – спросил он вкрадчиво.

– Конечно! – ответил я резко. – Мне хотелось узнать, сколько у вас денег и куда вы их прячете, чтобы сообщить это гиждуванским ворам и вас ограбить!

– Согласитесь, что, если незнакомец вас преследует, это, естественно, вызывает подозрение. Вы зря обижаетесь. Расспросив кое-кого и убедившись, что вы человек честный и порядочный, я хотел извиниться перед вами, потому и подошёл, увидев вас здесь, и присел рядом с вами. Я хотел бы, чтобы вы простили меня! – сказал он, и голос его звучал искренне.

Я промолчал, но он по выражению моего лица понял: извинение принято и я больше не сержусь. Тогда он добавил серьёзно:

– А всё же, думаю, стоит рассказать вам немного о себе. Люди счита-ют меня денежным человеком. Это не верно. Если я и зарабатываю дветри тенги для своей семьи, так и те отдаю на сохранение в верные руки, а потом трачу их по мере надобности.

Из этих слов явствовало, что у него ещё остались сомнения на мой счёт. Однако я понял, что нет смысла разуверять его: в этом человеке подозрительность укоренилась, видимо, как застарелая хроническая болезнь. Всё же, желая хоть немного рассеять его опасения, я сказал:

– Мне нужна худжра. Один из моих друзей сказал, что у вас есть соб-ственные худжры. Поэтому я и стал искать случая поговорить с вами, попросить сдать мне временно одну из них. Однако, узнав, что моя попытка познакомиться вызвала у вас нехорошие подозрения, я решил «вернуть вам ваш дар обратно», – закончил я шутливо.

– Самому мне никогда не доводилось покупать худжры, – объяснил он. – У меня отроду не было и нет наличных денег. Но у меня есть две-три худжры, которые достались мне в наследство от покойного отца.

Подчеркнув таким образом ещё раз, что у него нет наличных денег, Кори Ишкамба, немного помолчав, спросил:

– Что же, нашли вы себе худжру или до сих пор всё без пристанища? – Нет, ещё не нашёл!

– А если найдёте, то будете там каждый день варить плов? – снова спросил он.

У меня промелькнула мысль, что Кори спрашивает об этом потому, что может предложить мне лишь худжру без очага и дымохода. Поэтому я ответил так:

– Меня устроило бы жильё не только без дымохода, но и без очага, потому что я могу вообще обходиться без плова.

– А в моей худжре как раз есть очаг, который требует, чтобы на нем ежедневно готовился хороший жирный плов с мясом на двоих, – сказал он шутливо, но тут же серьёзно добавил: – У меня есть две худжры, которые я сдавал ученикам медресе при условии, что каждый из них раз в день будет готовить плов на двоих: один варит утром, часов в одиннадцать, а другой – к вечеру, перед второй молитвой, и я ежедневно хожу к ним есть…

– Как! Вы можете есть плов два раза в день? – прервал я его вопро-сом.

– О, была бы только возможность, я и четыре и пять раз в день могу поесть плов! – Глаза Кори Ишкамбы загорелись алчным огоньком. – Один из учеников, как мы договорились, добросовестно, каждый день точно в положенное время готовит плов, а другой хитрит: случается, убегает, скрывается от меня. А на второй день, когда я припру его к стенке, находит объяснения: то денег не оказалось, то в гостях был. Но ведь в делах подобные объяснения медного гроша не стоят! В прошлом году он под такими предлогами четыре раза не приготовил плова!

Замолчав, Кори Ишкамба снова стал ковырять в зубах своей острой зубочисткой, но между зубами остатков пищи уже не было, и он вытащил зубочистку окровавленной.

– Сейчас я как раз ел плов у этого «обманщика», – сказал Кори Иш-камба, – вчера он сбежал, а сегодня приготовил плов, но мяса и сала было в нём маловато. Я его предупредил: если и дальше будет поступать так, я выгоню его из худжры… Возьмётесь угощать меня каждый день пловом? Тогда я отберу эту худжру у этого ученика, хоть он и старый мой знакомый. Ну, что скажете?

Я счёл для себя унизительным объяснять этому скряге, что я беден и деньги у меня появляются не часто, ведь известно, что в глазах богачей бедняки являются самыми ничтожными и презренными людьми. Поэтому, не желая раскрывать своего истинного положения, я придумал отговорку:

– Вчера один человек обещал даром уступить мне на время свою худжру. Если он не сможет этого сделать, тогда, возможно, сниму вашу. Каждый день варить плов и угощать одного человека не трудно, но ещё лучше, если найдётся худжра, за которую не надо платить.

– Разумеется, каждый прежде всего думает о своей выгоде, – согла-сился Кори Ишкамба и добавил: – Хорошо, если вам или кому-нибудь из ваших знакомых понадобится келья, я всегда могу предоставить её на условиях, о которых уже говорил. Тому, кто будет честно соблюдать уговор, не только келью сдам, молиться за того буду. Я человек бедный, и приходится добывать себе еду таким вот образом. Да, да, я не богач, как думают обо мне люди!

С этой беседы началось моё знакомство с Кори Ишкамбой. С той поры каждый раз, как мы встречались на улице, он спрашивал меня, нашёл ли я жильё. Узнав, что себе я уже раздобыл худжру, он спрашивал, не нужна ли худжра кому-нибудь из моих друзей.

Я отвечал отрицательно, и на этом наш разговор кончался. Но сколько бы раз на день ни повстречались мы с ним, его вопросы и мои ответы неизменно повторялись. Кори Ишкамба, видимо, не терял надежды найти через меня квартиранта, добросовестного и аккуратного, который ежедневно в условленное время честно «будет готовить для него плов».

Получить полную версию книги можно по ссылке - Здесь

Разделы библиотеки

Любовные романы Любовные романы по темам Любовные романы по автору Современные любовные романы Исторические любовные романы Женские фильмы КулинарияСекреты красотыСонник

Страницы романа:Стр:5

1 2 3 4 5 6 7 8

0

/ 0 Гол.

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10