Разделы библиотеки
Сто тысяч заповедей хаоса - Галина Артемьева - Читать любовный роман онлайн в женской библиотеке LadyLib.Net
Сто тысяч заповедей хаоса - Галина Артемьева - Скачать любовный роман в женской библиотеке LadyLib.Net
Артемьева Галина Марковна
Сто тысяч заповедей хаоса
| Предыдущая страница | Следующая страница |
8 Страница
Егорке исполнился месяц, когда тема женской непутевости нашей семьи всплыла в моей памяти.
– Ба, ты обещала рассказать, что в нас не так. Рассказывай, – потребовала я.
Егорку мы искупали, он наелся и уснул богатырским сном. Спасибо ему – любил поесть и поспать. Бессонных ночей я с сыном почти не знала.
– Да тут и рассказывать нечего. Скандалистки мы все урождаемся. Кого любим, гоним. А потом слезами умываемся и расхлебываем, чего сами заварили.
– Какая же ты скандалистка, бабуль? Ты спокойная.
– Жизнь научила, успокоила, – тяжело вздохнула бабушка. – И ты успокоишься. Куда денешься. А со мной что? Ничего особенного. Что у всех у дур бывает: не ценила своего счастья, думала, оно навсегда при мне останется. Полюбила парня. Вместе в институт поступали, вместе поступили. Дружили так хорошо. Он мне в любви объяснился. Договорились пожениться. Мама моя говорит: «Присмотритесь друг к другу, спешить нельзя. Год повстречайтесь хотя бы». Тогда так было принято. Ну, мы встречались. Ничего себе не позволяли, между прочим. Целовались – да. Остальное – ждали свадьбы. Однажды я заболела. Неделю с температурой лежала. Он забегал проведать каждый день. Ну и подружки заходили. И вот институтская одна, самая близкая, говорит: «А я, представляешь, Сережку твоего вчера в кино видела. С девушкой». Я ей: «Не может быть! Он у меня был». – «Но не целый же день?» – спрашивает Нинка. «Не целый. Полчаса побыл, я боялась его заразить, уходить велела». – «Так вот он и ушел. В кино, с другой». Ну, я и поверила. Она распрощалась, я проревела весь вечер. Его велела на порог не пускать. Он ничего понять не может. Я выздоровела, пришла в институт, сказала, что мы больше не встречаемся. И чтоб не подходил. Он и так, и эдак. Письма мне писал. Друзей подсылал узнать, что случилось. Я друзьям отвечала: «У него и спрашивайте, что случилось. Все он прекрасно сам знает».
Бабушка снова горестно вздохнула. Я с удивлением заметила на ее щеках красные пятна. Столько лет прошло, а она волнуется, будто вчера все случилось.
– Ба, не надо, прости. Успокойся.
– Сама кашу заварила, – повторила бабушка. – И винить некого. Тосковала я по нему сильно. Но представляла его в кино с другой, и все во мне кипело. Даже говорить об этом не могла. Потом лето настало, то да се… Как-то мне вроде полегчало. Думала, вернусь после каникул в институт, подойду к нему, заговорю сама. Очень хотелось мне все уладить. Отпустило меня то воспоминание. А что ты думаешь? Я прихожу в группу, а Нинка моя сидит с моим парнем! И хвастается: «Мы поженились!» Вот тут-то я все и поняла. Разом! А поздно уже. Не вернешь ничего. Я им счастья пожелала. А он даже не ответил. Злой сидел, хмурый, чужой совсем.
Ну, я через полгода тоже замуж вышла. За деда твоего.
– Без любви? – ужаснулась я.
– Не знала я, что такое любовь. Понимаешь? Нравиться – нравился. Уважала я его. Он уже институт заканчивал, на самом лучшем счету был. Он мне предложение сделал, мы тут же и расписались. Мама уж ждать и приглядываться не предлагала. Потом дочка у нас родилась. Жили мы честно.
– А тот? А та твоя подруга?
– Ну, тихо-гладко поживали, добра наживали. Вроде ребенок родился тоже. Я старалась не узнавать. Даже на встречи выпускников не ходила, чтоб их там не увидеть. Болела душа. Много лет прошло, слыхом о них не слыхала. Он только во сне приходил. И во сне у нас так все было хорошо! Как наяву прямо. Он меня целовал, прижимал к себе. А я все в глаза ему смотрела и говорила: «Как хорошо, что мы вместе. Мне такой ужасный сон приснился про Нинку и про тебя!» И он смеялся в ответ, целовал меня в голову.
– Так что – Нинка твоя соврала тебе, выходит?
– Да. Соврала. Мне о нем, а ему, потом уж, обо мне.
– А как ты узнала?
– Узнала чудом. Видно, всем суждено все про себя узнать, когда время нужное настает. Это лет пять назад было. Дедушка еще жив был. Я пошла в больницу, знакомую навестить. А он спускается по лестнице. Увидел меня и остановился как вкопанный. И я стою. А сама – так бы и полетела к нему. Как во сне. «Здравствуй, Таша!» – он мне. «Здравствуй, Сереженька! Кто у тебя тут?» – «Нина, – отвечает, – рак у нее». Мы отошли с ним, сели на скамеечку и тут уж наговорились… За всю прошедшую жизнь. Он спросил, могу ли я ему сейчас объяснить, что тогда между нами произошло, для него это очень важно. Я рассказала все, как было. Он говорит: «А мне она потом сказала, что у тебя кто-то другой появился. Очень я на тебя обиделся тогда. А она меня поддерживала. Успокаивала. Ну, я и предложил жениться. Назло тебе. Но знаешь, я потом, через много лет, сон увидел. Про тебя. И ты во сне мне про Нину все рассказала. Вот так, как сейчас». – «И я тебя во сне вижу, – говорю ему. – Дура я была малолетняя. Тебе не поверила, а хитрой разлучнице поверила». – «Знаешь, – Сережа мне говорит, – а она мне только что во всем призналась. Покаялась. Страдает она сильно сейчас. И вот я иду и мечтаю с тобой свидеться и поговорить. И – вижу: ты навстречу поднимаешься. Чудо, да?» Так мы и горевали с ним… Она у него скоро скончалась. Теперь говорить не о чем. Только о непутевости своей.
– Так в чем непутевость, бабуль?
– Не по своему пути жизнь прошла. Вот в чем.
– А нас бы не было? Мамы, меня.
– Были бы. Другие, но были бы. Да о чем говорить – «бы» не считается.
– А теперь? Вы с ним общаетесь?
– Общаемся. Куда ж мы денемся? А тех лет не вернуть. Главное-то я у себя украла.
И тут я заинтересовалась мамой.
– А мама в чем непутевая? Что за старика вышла?
Папа мой был старше мамы на сорок пять лет! Я родилась фактически от пенсионера. Папе исполнилось аж шестьдесят шесть лет, когда я у родителей появилась. Почему-то для меня это было в детстве большой проблемой. Я стеснялась отца. Хотя – чего стесняться? Доктор наук, профессор, к тому же еще и академик. Тут гордиться надо. А вот я завидовала девочкам из класса, когда за ними приходили «нормальные», молодые отцы, хватали их на руки, бегом бежали на автобус. Здоровые, сильные, несерьезные.
Папа мой был замечательный: умный, тактичный. Разговаривал со мной обо всем, мы дружили. И я очень-очень его любила. Только одного мне не хотелось: чтоб подружки мои его видели. Такой комплекс. А жили мама с папой очень хорошо. Уважали друг друга, заботились. И – смешно сказать – были друг с другом на «вы». «Анатолий Константинович, я сегодня задержусь, у нас заседание кафедры. Обед в холодильнике, только разогреть. Майка стол накроет». Вот так общались. Жаль только, дожил папочка лишь до моих четырнадцати лет. Вроде был крепкий, ни на что не жаловался, не болел, много работал, лекции читал, книги выпускал. Но однажды лег спать и не проснулся. Легкая смерть очень хорошего человека. Так все время повторяла мама.
У мамы все складывалось в личной жизни образцово, если возраста папиного не считать. Но любви же все возрасты покорны, чего? А такой семьи, как наша, я больше не встречала – чтоб все шло мирно, уважительно, без ссор, дружно…
– О маме у мамы и спрашивай, – отрезала бабушка. – Я тебе о себе рассказала. И на тебя вот гляжу, какая ты дура. Вполне хватает и нас с тобой. Нет, скажешь?
Нет, тогда я дурой себя не чувствовала. Просто ни в какую не собиралась признавать свою глупость. Получилось, как получилось. Егорка родился – чудо наше общее.
Вообще-то я, когда регистрировать его пошла, хотела Макса в отцы не записывать. Да, вот такая была на него обида. Раз он меня променял на этих грязных тварей из журнала, пусть с ними и детей рожает. А к сыну моему отношения иметь я ему не дам. Так я думала. И хотела в графе «отец» поставить прочерк. Но, оказывается, раз ребенок наметился, когда мы были в браке, я должна или записать отцом своего тогдашнего мужа, или же привести другого мужчину, который подтвердит, что отцом является именно он. Работница загса пристально смотрела на меня, ожидая моего решения. Я упрямо молчала.
– Развелись-то как быстро. Как за сметаной сходили, – заметила она, словно про себя. – Загулял он, что ли?
– Почему загулял обязательно? – окрысилась я.
– Да они все, молодые, как обниматься-целоваться – всегда готовы, а как жене нельзя, потому как на сносях она, так и срываются… По молодости…
– Не было ничего такого, никто не срывался. Вышло так.
– Ну так и пишите отца отцом. Что ж тут думать? Мало ли, какие обиды бывают? Сын имеет право на собственного отца. Вам бы хотелось, чтоб с вами так поступили?
Спасибо этой умной женщине. Вразумила она меня. Я точно знала, что не хотела бы иметь в свидетельстве о рождении прочерк. Не хотела бы не знать своего папу. Нет. Это мое право.
Значит, и у Егорки есть точно такое же право – знать своего отца. И стал мой сын Егором Максимовым. А я так и осталась при своей девичьей фамилии – Павловская. Не хотелось менять в память о папе.
Макс оказался замечательным отцом. Он учился, подрабатывал, прибегал купать Егорку, гулял с ним почти каждый день.
Я могла обижаться тысячу раз, но первое Егоркино слово было «папа». Да, так бывает. Вот сын начал с папы. Хотя бабушка, ушедшая ради Егорки на пенсию, сидела с ним больше всех. Я радовалась, что ребенок дался мне так легко: есть с кем оставить, можно спокойно учиться, сидеть в библиотеке, если надо. Егорка не пугал нас болезнями. Спокойный, обстоятельный, смешливый – он был источником радости и бодрости. Я могла и в театр, и в кино, и в гости отпроситься – всегда пожалуйста.
Это потом, когда он стал подростком, вдруг затосковала я по его младенчеству, детству, которым не надышалась, не насладилась сполна. Во мне самой детство еще гуляло, мне все вырваться хотелось, использовать свое время на себя. Недогуляла. И сын так быстро вырос, так неожиданно быстро. А потом подвернулась эта Англия. И мы все вместе на семейном совете решили, что Егору ехать надо, что тут непонятно что происходит. Пусть у него будет возможность выбора, диплом, который признают в любой стране мира…
И у меня не осталось никого. Только воспоминания. Когда-то рядом был сын. Когда-то я была ему нужна. А сейчас? А сейчас я одна. И нужна ли кому?
Старая карга…
Точно ведь сказано!
Раз сыну восемнадцать, значит – не юная дева. Сколько они там пообещали мне дней? Двадцать три? Почему именно столько? Бывают же идиоты! Это, наверное, зять теще звонил. «Мимо тещиного дома я без шуток не хожу…» Кто бы еще такую злость на каргу имел?
Я вспомнила частушку про тещу целиком и заулыбалась.
Получить полную версию книги можно по ссылке - Здесь
| Предыдущая страница | Следующая страница |
Поиск любовного романа
|
Партнеры