Разделы библиотеки
Три двустишия - Инана - Читать любовный роман онлайн в женской библиотеке LadyLib.Net
Три двустишия - Инана - Скачать любовный роман в женской библиотеке LadyLib.Net
Инана
Три двустишия
| Предыдущая страница | Следующая страница |
4 Страница
Сергей почти бегом прошел в конец коридора к запасной лестнице, спустился на несколько этажей, и оттуда уже на лифте добрался до вестибюля. Когда он вышел на улицу и всей грудью вдохнул холодного воздуха, ему показалось, что никогда в жизни воздух не был таким свежим и прозрачным, с чудесным сосновым ароматом. И вообще, как здесь, оказывается, все красиво вокруг, и как волшебно выглядит Измайловский парк рядом. Впервые за долгие годы у него в жилах забурлила кровь, как после многолетней спячки. Хотелось по-юношески рассмеяться… Он ничего не помнил из своей юности, кроме Афганистана и мирной жизни после него, больше похожей на отрабатывание трудовой повинности. Единственной силой, побуждающей его продолжать эту постылую череду обязанностей, была любовь к матери. Не мог он допустить, чтобы погас маленький огонек надежды в этих бесконечно дорогих и несчастных глазах. Ради них он с содроганием отходил в ночные сны и просыпался бесконечно уставшим. Но теперь есть смысл нетерпеливо ждать завтрашнего утра. И послезавтрашнего тоже, может быть, каждого последующего утра. Завтра он вновь увидит ее, девушку с прекрасным восточным именем, которое так созвучно родному русскому – Машенька. «Однако, ее сегодня прорвало», – вдруг подумал Сергей. Неожиданно ему вспомнился «женский» анекдот про «счастливую бабу», у которой и муж есть, и любовник, и вчера в лифте изнасиловали. В мужской компании любили снисходительно подтрунить над женской логикой и умом, но сейчас этот анекдот уже не казался смешным. Эх, Маша, Маша! Надо подумать, как грамотно из всего этого выпутаться. А подумать есть о чем.
На следующий день он позвонил ей и быстро, чтобы не передумать, сказал, что им надо встретиться в вестибюле гостиницы. По роду своей деятельности он часто оказывался в опасной ситуации, когда от него зависела жизнь людей и когда эти люди были готовы на что угодно ради своего спасения. Он знал это, он видел как некоторые его коллеги поддавались соблазну использовать свою власть над людьми, или как мучились, проникаясь человеческими сочувствием при ведении дел. Но до сих пор в его профессиональную деятельность не вплетались собственные эмоции, их просто не было. До сих пор.
Марьям появилась точно в назначенное время. На ней были джинсы, подчеркивающие стройную фигурку, шикарный свитер из ангоры. Она села рядом, очень близко, явно продуманно, обволакивая его запахом дорогих французских духов и посмотрела прямо в глаза. Да, было весьма благоразумно встретиться именно здесь, среди народа.
– Марьям, необходимо, чтобы вы еще остались в Москве. Мне бы хотелось, чтобы это было в приемлемой для Вас форме.
– У меня еще две недели отпуска. Я могла бы оплатить проживание в «Измайлово» и остаться здесь. Я ведь до сих пор ничего не сказала родителям, у меня просто не хватает духу рассказать, да еще по телефону, что я влипла в такое страшное дело. Просто не представляю, что будет, когда об этом узнают на работе. А это возможно, чтобы никто ничего не узнал?
– Никто ничего не узнает, если Вы этого так хотите, Марьям, – спокойно сказал Сергей, стараясь не утонуть в черных, как ночное море, глазах.
И собрав все свое самообладание, добавил:
– На сегодня все. Завтра подойдете к администратору и оформите продление. До свидания.
Он достал сигарету и закурил, не глядя на нее. Марьям не шелохнулась. Продолжая смотреть прямо перед собой, он добавил глухим голосом, в котором слышалась бесконечная усталость:
– Идите, Марьям. Постарайтесь не отлучаться надолго из номера.
Марьям встала, неловко попрощалась и уже, не мешкая, направилась к лифту. Она была в панике. Только жесткое воспитание не позволяло ей забиться в истерике прямо в лифте. Она не вышла на своем этаже, поднялась на самый верх, потом спустилась на этаж, где располагался буфет, села за столик и мало-помалу в ее голове начало проясняться.
Во-первых, ее ни в чем не обвиняют, во-вторых, у нее есть родители, которые в состоянии замять неприятности, в третьих, ей пообещали, что никто ничего не узнает. У нее хватит ума не думать бесконечно о том, как все может обернуться плохо. Вот только еще немножко подумать о нем. Какой он был сегодня официальный, хотя глаза были как две кровоточащие раны. Некому, видно, их залечить, хотя есть рядом другая, «счастливая» и ни на что не годная. Вдруг она почувствовала влагу на щеках, это закапало из глаз. Лихорадочно стала искать платок, какое счастье: он оказался на месте. Она встала и, разозлившись на себя, решительно направилась в номер.
Марьям ненавидела себя в эту минуту так, как никого в жизни. Дрянь! Мало того, что от зависти ненавидишь весь мир, еще докатилась до того, что готова избить, растерзать и даже убить, пусть в своих мыслях, женщину, нашедшую себя в личной жизни. Из-за этих мерзких соплей, может быть, и погиб человек. Кто виноват в том, что по-человечески трахнуться не можешь, хоть и думаешь об этом день и ночь! Твои ровесники, мальчики, еще вчера сидевшие за партой, тот же Сергей, проходили все круги ада в Афганистане, пока ты спала на мягкой постели и бесилась с жиру, выбирая, какие французские духи тебе больше подходят. Почему тебя никто не любит, да потому что ты никого не любишь, занятая только своими ничтожными мыслишками, похожими на мыльные пузыри. Она просидела всю ночь на полу, уткнув голову в колени. Утром в зеркале она увидела уже другого человека.
Глава 6
Звонок прозвенел утром, когда Марьям, поднявшись к себе после завтрака, сидела в странном оцепенении у телефона. Сергей сухо и немногословно предупредил ее, чтобы она не выходила из номера, он будет в течение часа. Марьям знала, что это будет «последний и решительный бой», и была готова к нему. Но получилось иначе.
В дверь постучали, она не спеша ее открыла. Сергей, поздоровавшись, подошел к столику и положил на него лист бумаги, потом прошел к окну и не оборачиваясь, сказал:
– Ознакомьтесь с этим документом. Это показания Николая Волкова, жениха погибшей девушки.
Она начала читать. Руки ее задрожали, когда она дошла до места – «в тот день я, после утренней тренировки, побежал в «Измайлово» к корпусу Д. Внутрь, конечно же, не пустили и я стоял снаружи в надежде, что смогу увидеть Свету, когда она будет спускаться к завтраку. Вместо нее я увидел ее соседку по номеру. Я видел их пару раз вместе, знал, что ее зовут Марьям…»
Перед глазами Марьям вдруг отчетливо встало то утро и весь разговор с женихом Светы.
«…Мне Света сказала, что она с Кавказа и поэтому не разрешает ни приходить в гости, ни даже звонить. Я догнал Марьям, мне хотелось поговорить с ней, убедить, что как мне тяжело не видеться с любимой девушкой.
– Здравствуйте, Марьям. Это я, Николай, жених Светы.
– Я в курсе. – Она так странно посмотрела на меня, но я сначала не понял почему у нее был такой взгляд.
– Я хотел попросить у вас разрешения звонить и приходить в гости к Свете. Света сказала, что вы запрещаете.
Она расхохоталась мне в лицо и сказала:
– До сих пор Свете на мое запрещение было наплевать. Я даже не представляю, как можно было поверить в подобную чушь. Неужели любовь может быть на-столь-ко слепа.
Тон и выражение ее лица говорили яснее слов. Меня обманывают, а я веду себя как лопух. Я еще никого так не ненавидел, если бы не толкотня вокруг, я бы задушил ее. Она повернулась и хотела уйти, но я преградил ей путь.
– Если у вас есть что сказать, Марьям, говорите прямо.
– А я и говорю прямо, уж прямее некуда.
Ее глаза были полны злости. Она была как гюрза, черная и ядовитая.
– Путь свободен, номер 1721, 17 этаж, иди к своей невесте, никто чужой вам не мешает.
– Проведи меня мимо швейцара.
– Сам пройдешь. Вон толпа спускается с лестницы и собирается выйти. Смешайся с ними и незаметно пройди.
Она ответила очень грубо, но я должен быть увидеть Свету во что бы то ни стало. Я сказал самым просящим тоном, на который был только способен:
– Марьям, я умоляю тебя, проведи меня мимо швейцара, я пробовал и с толпой, и без толпы, другим удается без проблем, а меня сразу засекают, даже пригрозили в отделение отправить, если снова попытаюсь. Меня тут уже все давно знают. Мне необходимо поговорить со Светой. В конце концов, мне тоже надоело в дураках ходить.
Она как-то очень странно улыбнулась, и, не говоря ни слова, взяла меня под руку и мы подошли к проходу, она показала визитку и на вопрос швейцара сказала, что я ее друг и мы минут пять поговорим в фойе. Подвела меня к лифту и, не проронив словечка, ушла. Я поднялся на 17 этаж, подошел к номеру 1721 и встал перед ним. Я стоял просто так и уже подумывал о том, чтобы уйти, даже не постучав. Вдруг дверь открылась и из нее буквально вылетел парень, надевая на ходу куртку и побежал к лифту. Я подумал, что хорошо, что не постучал, потому что точно ошибся номером и хотел уже уйти, как вдруг из-за двери послышался Светин голос: «Саша, Саша, ну куда ты?». Дверь распахнулась, выбежала полуодетая Света и, не замечая меня, сказала: «Кобель проклятый…» Тут она увидела меня и так зло бросила: «А, это ты? Чего приперся?». Я толкнул ее обратно в номер, зашел сам. Она ни чуточки не стушевалась, спокойно так взяла сигарету, закурила. И сказала:
– Во-первых, я тебе не жена, и могу делать что захочу…
– Ты обещала выйти за меня замуж, я к тебе как к святой относился, дунуть боялся, а ты оказывается меня за дурака держишь, – перебил я ее.
– Дурак и есть, «дунуть боялся».
И она засмеялась, нагло так. У меня в глазах потемнело, и я ее ударил кулаком в этот смеющийся рот. Она упала, а я ушел, не обернувшись. Я не вернулся к себе на базу, пошел в лес, никого не мог видеть. Потом сел на электричку, поехал к другу, он на заброшенной даче жил, там выпили, не знаю сколько времени прошло. Потом, когда пришел в себя, решил вернуться на базу, собрать вещи и уехать далеко в Сибирь. Там меня уже ждали с наручниками. Я даже подумать не мог, что это из-за Светы. Если бы я знал раньше, покончил бы с собой.».
Марьям сидела, не шелохнувшись. Ей было страшно начинать разговор. В ушах все время стучало – «как гюрза, черная и ядовитая». И это прочитал он, и это – о ней. Может быть, он просто пробежал глазами это место, не обратил внимание. Тогда можно говорить.
– Вы прочитали?
Она вздрогнула от неожиданности.
– Нет. То есть да.
– Ваши показания немного расходятся с показаниями Волкова. Может, сейчас вы вспомните, что встречались утром с Волковым в тот день, просто забыли сказать об этом?
– Нет. Я с ним не встречалась ни в тот день утром, ни когда бы то ни было еще. И до смерти Светы понятия не имела о том, что у нее есть жених. Все его слова относительно меня – плод больного воображения. Он или шизофреник, или просто хочет запутать следствие своей ложью. Никакого Сашу он не мог встретить у нас в номере в восемь утра. Даже если бы Света и захотела позволить себе что-то в этом роде, я бы этого не потерпела.
Она постаралась выдержать его взгляд, но нервы ее сдали:
– Сергей Николаевич, и что же будет теперь? Нам устроят очную ставку?
– Нет, – затем, после долгой паузы он продолжил, – Волков изменил показания, и в новой, окончательной версии, которая, собственно и войдет в дело, не упоминается эпизод встречи с вами.
– Изменил показания? И что это значит?
– Это значит, что вы больше не имеете к этому никакого отношения.
– Не имею отношения… – прошептала Марьям заветные слова. И, как молния, пронзила мозг страшная мысль. – А если он снова изменит показания, придумает что-нибудь опять?
– Не думаю, ему, бедняге, во-первых, сейчас не до этого, а во-вторых, я постараюсь держать ситуацию под контролем.
– А когда я смогу уехать домой?
– Я бы попросил вас задержаться еще немного, – торопливо ответил Сергей, – пока дело официально не закроется. Ведь отпуск ваш еще не закончился, так что вы можете продолжать отдыхать в Москве, не вызывая никаких подозрений дома. Кстати, ваши родители не проявляют беспокойства?
– Нет. Они сами очень любят Москву, здесь много интересного – театры, музеи, и находят естественным мое желание остаться в Москве подольше, если есть возможность.
– Ну, тогда все хорошо. Мне пора.
Он встал и медленно, будто нехотя, пошел к двери.
– Сергей Николаевич, можно вас спросить, – запинаясь сказала Марьям, – что… будет… с Колей?
– С Волковым? – удивленно переспросил Колесников и как-то по-новому посмотрел на нее. – Странно, что ты об этом спросила.
Ухо сразу уловило переход на неофициальное и интимное «ты».
– Я могла бы, ну, может быть, помочь с адвокатом… – она осеклась под его взглядом и отвернулась к стене, пряча горевшее от стыда лицо.
Вдруг она почувствовала, как мужская рука прикоснулась к ее косе, наматывая и пропуская ее через пальцы.
– Не коса, а восьмое чудо света.
Она размякла от этой невинной ласки, и больше всего на свете ей захотелось уткнуться в грудь мужчине, перед которым не надо было строить из себя недотрогу, который знал, до какой степени она может быть плохой и не осуждал ее, более того, уберег ее от позора, рискуя собственной карьерой. Уткнуться и расплакаться. Но она не посмела переступить через границу жестких правил поведения, на которых была воспитана.
– Мне в самом деле пора, – донеслось до нее как сквозь туман. – Я позвоню завтра.
– Нет, не уходите сейчас, пожалуйста. Мне сейчас очень плохо… Я боюсь сейчас оставаться одна…
– Если бы ты только знала до какой степени мне самому этого хочется, – просто и искренне сказал Сергей, – но я не хочу воспользоваться обстоятельствами и твоей слабостью. Когда дело официально завершится, а ты снова станешь сильной и независимой, вот тогда, если ты сама захочешь поговорить со мной просто, как с обычным человеком, я с огромной радостью приду. Мне самому есть что тебе рассказать. Возможно, у нас больше общего, чем сейчас тебе кажется.
Он тыльной стороной руки вытер скатившуюся по щеке Марьям слезу. Она стояла не шелохнувшись, боясь даже всхлипнуть.
– Ты бы позвонила друзьям, близкому человеку, поговорила бы.
– Нет у меня ни друзей, ни подруг по-настоящему близких, и не было никогда. Меня никто никогда не любил, кроме родителей, я никому по-настоящему не дорога. Мне некому звонить, а рассказать матери я не смогу… Я… я просто ненавижу себя.
– У каждого в шкафу есть свои скелеты, Марьям. А у некоторых – даже несколько. Ты справишься, я знаю. Ты к тому же, очень красивая. Неужели тебе об этом никто не говорил?
Марьям смутилась, но глаза у нее заблестели. Это были именно те слова, которые она хотела услышать. Сергей вздохнул и открыл дверь.
– До свидания.
Марьям подошла к зеркалу и улыбнулась самой себе.
Получить полную версию книги можно по ссылке - Здесь
| Предыдущая страница | Следующая страница |
Поиск любовного романа
|
Партнеры