У любви есть время

Многие из нас свое семейное счастье вылепливают будто из глины и основа его – не внезапно вспыхнувшее чувство, а труд. Но как Аэлите поверить в это, если она уже влюблена без памяти, а выйти замуж за нелюбимого ее принуждает родная мать! Даже горячая кровь испанских предков не помогла Аэлите выстоять и она становится женой Павла, успешного московского адвоката, которому мало одной «бумажной» победы. Однако Аэлита верит в то прекрасное чувство, которое испытывает к другому, но и не может обойти вниманием достоинства мужа. Но если Аэлите так и не удастся разобраться со своими чувствами, она может потерять то, что уже никогда не сможет вернуть.

1 Страница

Наше образование так мало касается брака, что большинство из нас даже не знает, что влюбленность мы получаем в подарок, а хороший брак нужно строить шаг за шагом.

Спор Аэлиты с матерью казался ей судебным заседанием, на котором присутствовали истец и ответчик. Только не было судьи, способного разрешить этот конфликт.

Изабелл сообщила, что нашла для неё кандидата в мужья. Возражениям Аэлиты не было конца. Не жалея сил на жесты, эмоции и слова, а как будто ими жонглируя, она разыгрывала перед матерью целый спектакль. Аэлита приводила довод за доводом, аргумент за аргументом, но мама отбивала её попытки доказать свою правоту.

Аэлита склонялась над бежевым креслом, в котором нога на ногу сидела Изабелл. Изящно держа в руках пилочку, мама приводила в порядок ногти. На бурные речи дочери она отвечала кратко и невозмутимо. Эти слова проходили ножом по сердцу Аэлиты и вызывали новый поток реплик.

Даже гостиная устала от пререканий. Это доказывал включённый телевизор, звук которого напоминал мяуканье котёнка. А ещё лёгкий слой пыли на книгах. Это были учебники Аэлиты, небрежно сложенные на столе. А ещё цветы: белоснежные каллы в изысканной хрустальной вазе с завитками, в которой воды осталось чуть больше сантиметра. Они увядали, но держались из последних сил на своих твёрдых ножках, уныло склонив головки вниз.

На кухне варился компот. Аромат лесных ягод проникал в гостиную, но не сглаживал негативную обстановку.

Во время этих бесконечных споров звонок в дверь прозвенел как сверло, приставленное к уху.

– Это Павел, – ответила Изабелл, обрабатывая ногти пилочкой. – Он пришёл познакомиться с тобой.

– Нет! – выпалила Аэлита. – Как ты можешь со мной так поступать, мама?

– Открой дверь, дочка, – повторила Изабелл свою просьбу, поменяв ноги в кресле. – Не заставляй наших гостей ждать.

– Гостей? Он что не один? Неужели ты решила предоставить мне выбор и попросила его прийти с другом? Очень мило!

Внутри у Аэлиты всё кипело. И виной этому была не летняя жара, а эта нелепая ситуация. Сейчас в эту комнату войдёт человек, замуж за которого она должна будет выйти через три дня! Она даже не представляла себе, как он выглядит. И вообще, кто он такой?

– Хорошо, – практически прорычала Аэлита. – Я открою дверь.

Она грациозно встала со стула, задрала голову наверх и, откинув назад прядь чёрных волос, уверенными шагами направилась к входной двери.

Когда она её открыла, то увидела две фигуры: на пороге стояла женщина лет пятидесяти с короткой стрижкой, слегла полноватая и парень лет двадцати пяти. Они оба улыбались, но женщина, казалось, натянула свою улыбку тонкими невидимыми ниточками, которые вот-вот должны были лопнуть.

Парень, напротив, смотрел на неё взглядом типичного плейбоя, такого безупречного и идеального во всех отношениях. Аэлита терпеть не могла таких. Самоуверенность в нём так и кричала.

Молчание затягивалось. Наконец, Аэлита «наклеила» на лицо улыбку и сказала:

– Здравствуйте, – а потом она сменила улыбку на притворное замешательство. – Вы что-то хотели?

Изабелл подошла к гостям, отодвинув Аэлиту в сторону, и произнесла:

– Здравствуй, Мария! Здравствуй, Павел! Лита, познакомься это…

– Мой будущий муж и свекровь, – перебила Аэлита маму. – Я уже догадалась.

– Привет, Аэлита. Я Мария Борисовна, мама Паши, – «удерживая» улыбку сказала женщина. – Очень хотела познакомиться с тобой.

– Мари, – сказала Изабелл, – не слушай её, пожалуйста. И ты, Паша, тоже. Проходите в дом. Прошу вас!

Аэлита стояла посреди коридора и, приоткрыв рот, наблюдала за тем, как Мария Борисовна и Павел входят в квартиру. Ей тут же врезались в нос резкие запахи сначала женских, а потом мужских духов. Она зажмурилась и помахала рукой перед собой. К чему было выливать на себя столько парфюма?

Когда этот аромаэффект испарился, к Аэлите вернулась злость. Это было наглое вторжение в её жизнь без спросу! Мама, как обычно, в своём духе – поставила её перед фактом. Скажи она заранее, что эти двое придут к ним, она бы подготовилась к этой встрече, а тут такой сюрприз. Жених и его мама с доставкой на дом. Парню только подарочной упаковки не хватает!

– Лита, ты что там застряла? Идём к нам! – окликнула Изабелл свою дочь.

Аэлита вошла в гостиную и встала в дверях. Её тело пробивала нервная дрожь, как в подпрыгивающем на огне чайнике. Ей была омерзительна даже мысль о разговоре с людьми, которые сейчас любезничали с её мамой как самые долгожданные гости. Парень молчаливо улыбался, а неуверенности женщины пришёл конец и она «купала» Изабелл в комплементах. Аэлите было не до того, чтобы вслушиваться в сладкие речи незнакомой женщины, но их мелодия, по-видимому, была наипрекраснейшей. На фоне белоснежной улыбки смуглое лицо Изабелл засияло, в глазах стали поблёскивать серебряные огоньки и от этого комната, страдающая от нехватки солнечного света, стала казаться ярче.

Несмотря на молчание, парень выделялся на фоне своей говорливой матери. Он был одет во всё чёрное, но эта одежда смотрелась на нём стильно и явно не была куплена на ближайшем рынке: идеально выглаженная рубашка, джинсы классического кроя, которые сидели на нём просто безукоризненно. Изабелл выглядела также элегантно в сиреневом костюме из комбинации юбки и пиджака.

Заметив это, Аэлита на автомате подумала про свой застиранный домашний халатик на замочке и мягкие тапки с «собачками». В одежде она была больше похожа на Марию Борисовну, в платье которой преобладали серые и коричневые тона. Чувство вкуса этой женщине точно было незнакомо, зато подвешенный язычок это отлично компенсировал.

Аэлита наблюдала за мамой и нежданными гостями, кипя от негодования всё сильнее. Как же ей хотелось унизить и оскорбить их! Ведь именно это они делали сейчас с ней. Но ей казалось, что нужных слов ещё просто не придумали. Всё выглядело, как на цирковой арене: тигры и укротители. Кто и чью роль возьмёт на себя, покажет время.

– Так, давайте покончим с этим раз и навсегда, – с этими словами Аэлита прошла поближе к маме и гостям. – Эта встреча бессмысленна. Думаю, что разумнее всего будет немедленно разойтись. Нам ведь ни к чему зря тратить своё время, правда?

– Лита, я пригласила Павла и его маму, чтобы просто познакомить вас, – невиннее ангела сошедшего с небес произнесла Изабелл.

– Мама, я отлично знаю о твоих истинных мотивах. Не притворяйся.

– Дорогая, ну ты хотя бы поговори с Павлом. Уверена, вы найдёте общий язык, – уровень вежливости Изабелл просто зашкаливал.

– Мама, мне нет никакого интереса находить общий язык с каким-либо парнем. Я своё счастье уже встретила. А соединять жизнь с человеком, которого ты навязываешь мне в мужья, я не собираюсь.

– Милая, я бы не хотела, чтобы это выглядело как навязывание…

– Но это так, мама! – выкрикнула Аэлита, и дальше тон её голоса стал набирать обороты, как мотор автомобильного двигателя, дёрнувшего с места. – Посмотри! Люди, которых я категорически и знать не желала, здесь! Несмотря на очевидность, я до сих пор не могу поверить, что ты привела их в наш дом! Ведь я своё категоричное нет тебе сразу высказала. Зачем ты это сделала?

– Я прошу тебя только поговорить с Павлом, – после эмоциональной речи Аэлиты бархатные нотки в голосе Изабелл исчезли. Теперь в нём чувствовались только холод и строгость. – Неужели разговор – это так много?

– Я не хочу этого делать! – сквозь зубы процедила Аэлита, а потом сложила руки по бокам и выставила тело вперёд навстречу матери. – И не буду!

– Послушайте, Аэлита, – вмешалась Мария Борисовна, – мы вовсе не хотим навязываться вам, поверьте. Я и мой сын просто пришли к вам в гости и не более того. Прошу, не нужно так бурно реагировать на нас, а то мне, ей-богу, уже становится неловко.

Мария Борисовна звонко засмеялась. Но её смех не смог разрядить обстановку, а только придал ей большей нелепости. Аэлита подумала, что эта женщина вряд ли сможет подойти на роль укротителя. В её словах чувствовалась мамина «обработка». А вслух Аэлита сказала:

– Боюсь, что вам станет ещё более неловко. Сейчас же уходите вон из моего дома вместе со своим сыном!

– Аэлита… – возмутилась Изабелл, медленно растягивая каждый слог в имени дочери. Но та на это только фыркнула, отвернувшись в сторону.

На несколько секунд воцарилась тишина и Аэлита ощутила на себе чей-то взгляд. Это оказался взгляд Павла. Аэлите сразу стало не по себе. Она думала, что ему была не интересна ни тема их дискуссии, ни она сама, ведь он ещё не произнёс ни слова. Теперь у неё появились в этом сомнения. Он смотрел на неё как зачарованный зритель, любующийся актрисой на спектакле.

– Паша, сынок, скажи хоть слово, – проговорила Мария Борисовна, – Если ты этого не сделаешь, я сию же секунду покину этот дом, и ноги моей больше здесь не будет.

– Зачем же уходить с премьеры так рано, мама, – продолжая разглядывать Аэлиту, сказал Павел. – Я хочу досмотреть её до конца.

– Паша, не будь так легкомыслен. Всё это очень серьёзно, – одёрнула его Мария Борисовна. – Ты готов жениться на этой девушке?

– Чудненько! Просто замечательно! – захлопала в ладоши Аэлита. – Может, прямо здесь вы нас и пожените? Такие вопросы обычно задают в другом месте и другие люди.

– Лита, прекрати… – попыталась осадить пыл дочери Изабелл.

– Мама, его ответ в любом случае ничего не будет значить, потому что я не согласна выходить за него замуж. Я уже устала это повторять!

– Иза, она права, – вмешалась Мария Борисовна. – Мы же не можем её насильно выдать замуж.

– Мари, о насилии здесь и речи нет. Я пригласила тебя, чтобы мы вместе помогли принять нашим детям единственно верное решение. Ты только посмотри на них! Они же созданы друг для друга! – уверенности Изабелл в тот момент позавидовала бы даже самая великая сваха. – Я для своей дочери хочу самого лучшего. По-моему, твой сын – идеальный вариант!

Аэлита не знала, куда деть возмущение и злость, которые переполняли её до предела и вырывались из тела как дикие звери, пойманные в клетку. Этим сжигающим эмоциям было необходимо найти выход. Аэлита резко выдохнула: тёплая волна обежала её тело от макушки до пяток, окутав на несколько секунд, будто лёгким одеялом. После этого её голова немного прояснилась.

– Позволь поинтересоваться, мама, как это ты собираешься выдавать меня замуж, если я этого не хочу? Ты что меня силой в ЗАГС потащишь и будешь нож у горла держать, чтобы я поставила подпись? Мама, он для меня не идеальный вариант, потому что я его вижу впервые в жизни, и я люблю Максима. Я ведь знаю! Ты всё это делаешь, чтобы я больше не виделась с Максимом. Почему ты так его возненавидела? Он ни тебе, ни мне не сделал ничего плохого. Объясни мне, наконец, всё толком! Я тебя не понимаю!

Изабелл на секунду задумалась, а потом холодным и пренебрежительным тоном ответила:

– Да потому что он старый тюфяк. Безамбициозный врач без гроша за душой. И не спорь со мной! Я знаю, что говорю. У меня на него собрано целое досье. А тебе такой муж не нужен. Ты так молода, свежа и жизнелюбива. Тебе ни к чему связывать жизнь с этим скучным типом, который к тому же в отцы тебе годится. Я бы с более или менее спокойным сердцем наблюдала со стороны за развитием вашего романа, если бы ты не заявила, что собираешься за него замуж. А этого я не допущу, пока жива! Возможно сейчас, да, ты его любишь, но семейная жизнь – это другое. Пройдёт совсем немного времени, и он задавит твою страстную натуру обыденщиной. И тебе станет не до любви. Твоё чувство растворится как льдинка в кипятке и останется только горький привкус того, что ты раньше называла любовью. Я не позволю тебе натворить таких глупостей.

Голос Аэлиты зашипел, как масло на горящей сковороде:

– Мама, как ты можешь так обращаться с моими чувствами? Я люблю этого человека. Он дорог мне такой, какой есть. А ты его не знаешь! Плевать я хотела на твоё досье и что в нём написано! Ты ни разу не видела Максима и поэтому не имеешь права так про него говорить. Да, он врач. Да, он зарабатывает не так много. Но это потому, что у него добрая и щедрая душа. Максим не взяточник. Он по-настоящему помогает людям. Я восхищаюсь им! К тому же я тоже буду работать. А самое главное то, что мы по-настоящему любим друг друга. Ты специально ждала момента, чтобы при этих людях всё это мне сказать, да? Так вот, мне всё равно, что эти двое подумают о Максиме, потому что, во-первых, это не правда, а во-вторых, они мне никто и останутся никем. И если ты думаешь, что заставила меня в чём-то усомниться, то ты ошибаешься!

Аэлита окинула Павла и Марию Борисовну холодным взглядом. По её лицу медленно потекли слёзы.

– Чёрт возьми, пусть уже, наконец, выметаются отсюда! – прокричала она и пулей убежала на кухню.

Оказавшись за кухонной дверью, Аэлита рухнула на круглый табурет. Ей хотелось плакать до тех пор, пока она не выбьется из сил. Она бросила сложенные руки на квадратный стол, стоящий у стены, опустила голову вниз и начала осуществлять свой план. Но он сорвался: Аэлита услышала, что кто-то вошёл в кухню. Оглянувшись, она увидела Павла.

– Ты что здесь делаешь?! – возмутилась она так, что парень «замер» в проходе. – Я же сказала, уходите отсюда оба! Вы всё равно ничего не добьётесь! – прокричала она и встала из-за стола.

Выдержанность его голоса заставила Аэлиту покоситься на него от удивления.

– Тебе какое дело закатывать мне их или нет! Ты что предлагаешь, чтобы я молча это терпела? Посмотрела бы я на тебя, окажись ты на моём месте. Мою жизнь хотят разрушить! И кто? Родная мать!

Павел, сделав всего два шага, прошёл внутрь маленькой кухни и оказался напротив Аэлиты, которая старательно вытирала слёзы с лица.

– Не думаю, что какая-либо мать в принципе может захотеть разрушить жизнь собственной дочери, – сказал Павел, пропустив сквозь пальцы прядь каштановых вьющихся волос.

– А как это по-твоему называется? Только сегодня утром у меня всё было чудесно, – на Аэлиту нахлынули воспоминания, и их сладкая горечь заставила её говорить на надрыве. – Я отдыхала в Полуночном, жила в прекрасном доме у тёти и дяди, со мной рядом был любимый человек и я была счастлива. И вдруг звонит мама и просит меня срочно вернуться домой. Подумать только… сколько же в её голосе было наигранного драматизма. Но как я могла не поверить? Ведь это же мама…

– Понимаю, – тихо произнёс Павел, глядя на неё.

Аэлите не понравилось, что она заметила в его взгляде лёгкое сочувствие. На роль понимающего он ей не подходил.

– Зачем ты-то притащился сюда? – спросила Аэлита, а потом подошла к кастрюле с компотом и стала помешивать его.

– Видишь ли, моя мама не далеко ушла от твоей. Вчера весь вечер она меня упрашивала, чтобы я хотя бы взглянул на тебя. Дело в том, что после моего двадцатипятилетия их с папой как будто заклинило на том, что мне пора жениться. Я устал убеждать их в том, что ещё не встретил подходящую на эту роль девушку.

– С чего твоя мама решила, что я могу подойти на эту роль? Я её, как и тебя, первый раз в жизни вижу.

– Серьёзно? Странно… Она говорила, что познакомилась с твоей мамой на прогулке по заповеднику… – Павел стал щёлкать пальцами. – Этот… как его там… Название такое весёлое…

– Точно! Ей в ваш город захотелось из-за этого заповедника, а потом понеслось. Она у меня не любит «заграницы» и решила отдыхать у вас регулярно. Я отвожу её сюда уже третий год подряд. Раз вы с моей мамой ни разу не виделись, значит они с твоей мамой общались по телефону и интернету. Наверняка они много говорили друг с другом о нас. Я понравился твоей маме, а ты – моей.

– Не понимаю… – сказала Аэлита, продолжая помешивать компот. – Ведь речь идёт о женщине, с которой её сыну придётся идти бок о бок до конца жизни. Как она могла поверить в то, что я – лучшее, что может тебе достаться только со слов?

– Аэлита, ты слишком категорична. Моя мама просто тебя, так скажем, «заранее одобрила», а потом рассказала о тебе мне. После её вчерашних уговоров, я в конце концов подумал, а почему бы не сходить к вам. И мама перестанет тараторить одно и то же, и отказаться я всегда успею. Тем более в мои планы женитьба не входила.

– Вот и прекрасно! – крикнула Аэлита, улыбнувшись Павлу во всё лицо. – Что же ты до сих пор молчишь? – она шумно бросила половник в кастрюлю. – Идём и скажем нашим заговорщицам, что мы не поженимся.

Она резво направилась к выходу, но Павел вдруг поймал её за запястье правой руки. Аэлита вытаращила на него глаза. Он опять не сводил с неё глаз. На этот раз она заметила в его взгляде то, что напугало её: это была сила, способная, по её ощущениям, раздавить, унизить, подчинить своей власти. Она попыталась освободить свою руку, но он её не отпускал.

– Постой, – произнёс Павел. – Я ещё не сказал нет.

От этих слов Аэлита «забыла, как надо дышать».

– Как не сказал нет? Ты что тоже издеваешься надо мной?

Он слегка улыбнулся, продолжая смотреть ей в глаза.

– Вы что сговорились все? Убери от меня руки! Я не твоя жена и не стану ею! – Аэлита высвободила свою руку, резко дёрнув ею.

Вдруг лицо Павла приобрело задумчивое выражение.

– Знаешь, я сейчас подумал, а почему бы мне и вправду не жениться.

Аэлита уставилась на него как вкопанная. Прогреми рядом взрыв, он не оглушил бы её сильнее, чем эти слова.

– Я никогда не страдал от недостатка женского внимания, но о женитьбе всерьёз не задумывался. Но сейчас я смотрю на тебя, и мне кажется, время для этого пришло. Ведь семейная жизнь по-своему тоже хороша, тебе так не кажется?

Аэлита замотала головой, отказываясь верить в то, что сейчас происходило.

– Я всегда знал, что моё решение жениться будет внезапным и упадёт на меня как гром среди ясного неба.

Павел посмотрел на неё с какой-то торжественностью:

– Мне бы хотелось, чтобы ты, Аэлита, стала моей женой.

Эти слова её окончательно добили и она «взорвалась»:

– Ты что спятил?! Из ума выжил?! Или продал остатки мозгов моей маме?! Не за тридцать ли серебряников?!

Павел продолжал разглядывать её с таким вниманием и интересом, как будто она вот-вот должна была раскрыть ему весь секрет его жизни.

– Хватит на меня так смотреть! Ты ставишь меня в неловкое положение, – проговорила Аэлита исподлобья, а потом подтянула замочек на халате вверх, удостоверившись, что он поднят до максимума.

– Извини. Ничего не могу с собой поделать. Ещё ни одной женщине не удавалось вскружить мне голову так быстро. У тебя серьёзные проблемы, Аэлита. Тебе понадобится много усилий, чтобы избавиться от меня.

Вот тебе и раз… После этих слов Аэлите захотелось вылить ему на голову кастрюлю с компотом.

– Я… я не собираюсь прилагать никакие усилия, – Аэлита провела рукой по лбу. – Ты сейчас уйдёшь отсюда вместе со своей матерью… И мы больше никогда не увидимся.

– Сомневаюсь. До нашей свадьбы всего три дня. Я за это время хочу узнать тебя лучше. Поэтому теперь мы с тобой будем видеться каждый день.

– Какая ещё свадьба? – округлёнными до максимума глазами спросила Аэлита. – Ты сошёл с ума? Я люблю другого.

– Которого ты считаешь святым? – спросил Павел, сложив руки в карманы джинсов.

– Я не знаю, что ты имеешь ввиду под этим словом, но Максим для меня действительно самый лучший, – расправив плечи, произнесла Аэлита. – Я всю жизнь ждала такого человека как он. И мне не терпится стать его женой, чтобы иметь от него детей и заботиться о нём. Лучшего человека в этой жизни мне не встретить.

– Ого! Вот это заявочка… – ухмыльнулся Павел, опустив глаза в пол. – А как давно вы знакомы?

– Достаточно, чтобы я поняла, Максим – человек, который мне нужен.

– Аэлита, понимаешь, все святые… они на небесах, а здесь на земле мы все не без изъяна. Ты уверена, что успела хорошо узнать его? Извини, но я больше склонен поверить мнению твоей матери об этом человеке. В её словах была правда, а в твоих он похож на героя сказки. Так не бывает, Аэлита.

Его смех подлил масла в огонь. Уж что-что, а сдачи давать она умела.

– А как бывает, а? Коллекционирование дам лёгкого поведения и гордость за свои трофеи? Мне хватило одного взгляда на тебя, чтобы это понять. Поэтому отправляйся-ка лучше домой, выстави свою коллекцию в линейку и наслаждайся жизнью. А меня оставь в покое!

Она хотела уйти, но Павел опять остановил её, поймав за ту же руку. Аэлита сразу освободилась от его руки, резко встряхнув своей.

– Пошли в ход оскорбления… – сказал он и сложил руки перед грудью. – Что ты знаешь о моей жизни, чтобы так говорить?

– Да? А я делаю то, что хочу. А сейчас мне вдруг захотелось жениться, – Павел сделал паузу, наверняка, для привлечения внимания. – На тебе.

На его лице появился азарт. Аэлита не собиралась уступать и ответила ему в той же манере:

– Выбери одну из своих бывших девиц и женись на ней.

– Видишь ли, я всегда считал, что жена – это не просто социальный статус и не всякая женщина способна быть ею.

– А лечь к тебе в постель способна всякая, выходит?

Она рассчитывала вывести его из себя, но Павел сохранял спокойствие. Он приподнял брови и сказал:

– По-моему, ты заходишь слишком далеко, моя красавица. Мне мама говорила, что ты наполовину испанка. Теперь я сам вижу – горячая испанская кровь на лицо.

– Это так. Терпеть издевательства я не привыкла.

– Выходит… мне не остаётся больше ничего, кроме как жениться на тебе.

– Нет же! – закричала Аэлита. – Забудь об этом! Ты ничего не добьёшься, а только заваришь кашу. Точнее сделаешь её гуще, а мне потом это расхлёбывать. У меня есть мама с её выкрутасами! Тебя ещё не хватало!

Павел смотрел ей в глаза так, будто что-то усердно вычитывал в них. Он принимал решение. Аэлита это точно знала, потому что его взгляд был бегающим. Но она, увы, не знала, как именно ей нужно на него посмотреть, чтобы он ушёл и никогда больше не появлялся в её жизни.

Наконец Павел опустил взгляд вниз и сделал резкий выдох. Потом он посмотрел на неё в упор и сказал:

– Не беспокойся, Аэлита. Я помогу тебе. И буду расхлёбывать эту кашу вместе с тобой.

– Ты куда? Стой! – закричала она ему вслед. – У тебя всё равно ничего не выйдет!

Аэлите пришлось последовать за ним. На подходе к гостиной она уловила его слова:

– Изабелл, мама, я принял решение жениться на Аэлите.

Оказавшись в дверях комнаты, она с замиранием сердца стала ждать реакции женщин.

– Чудесно! – обрадовалась Изабелл, вставая с бежевого кресла.

– Никогда бы не подумала, что ты согласишься… – ахнула Мария Борисовна, вставая вслед за мамой с кожаного дивана. – Как же я рада, сынок.

Мария Борисовна подбежала к сыну и крепко обняла его. Тот улыбался во всё лицо.

– Изабелл, ваша дочь настолько меня очаровала, что я просто не могу допустить, чтобы она досталась кому-то другому.

– Минуточку, – еле слышно проговорила Аэлита, стоя в дверях гостиной. – А моё мнение здесь вообще кого-то интересует?

– Лита, успокойся. Я уверена, всё будет хорошо и ты…

– Мама! – закричала Аэлита. – Ничего хорошо не будет! Я люблю Максима. Вы просто не сможете заставить меня это сделать.

– Не волнуйся, что-нибудь придумаем, – сказала Изабелл, сделав руками свободный жест. – Ну что, я думаю, мы обо всём договорились. Напоминаю, свадьба через три дня.

– Но… – Мария Борисовна стала переводить тревожный взгляд с Изабелл на Аэлиту. – Иза, если она против…

– Мама, – обратился к ней Павел. – За согласие Аэлиты можешь не переживать. У меня есть целых три дня, чтобы её переубедить.

Аэлита в ответ на его слова смогла только открыть рот, который у неё за пару секунд высох от частого дыхания.

– Ну, мы тогда пойдём, – улыбнулась Мария Борисовна. – Всем до свидания!

– Всего вам доброго! – голос Изабелл журчал как весенний родник. – Павел, я позвоню тебе.

– Ну и ладно! – выкрикнула Аэлита. – Можете продолжать этот цирк, если вам так хочется. Всё равно никто не сможет потащить меня под венец против моей воли!

Изабелл, Павел и Мария Борисовна продолжали прощаться, не обращая внимания на её слова.

– До скорой встречи, дорогая, – крикнул ей Павел на выходе из квартиры.

Наблюдая за этой картиной, у Аэлиты образовался комок в горле. Она чувствовала себя вещью, которой искали применение.

Аэлита сидела в своей комнате на кровати и смотрела в начинающее темнеть окно. Её ноги обнимали пухленькую подушку, а руки проваливались под своей тяжестью на её верхушке как нечто такое, что бросили в пушистый снежный сугроб.

Она вслушивалась в звуки улицы: бибиканье машин, обрывки фраз прохожих, напоминающие телефонные разговоры с плохой связью, редкие взвизгивания детей, родители которых, по-видимому, отказывались выполнять их желания… Всё это было живописным фоном для крутящейся по кругу веренице вопросов, которые не покидали Аэлиту, с тех пор как Павел сказал, что хочет жениться на ней. Он и его мать ушли часов восемь назад, но она не могла успокоиться. Из-за этого самоуверенного типа у неё появилась ещё одна головная боль.

И как ей теперь от него отделаться? Неужели он не понимал, что своими фокусами всё только усложняет? Аэлите казалось, что любой человек, который сейчас наблюдал бы за ней, испытывал по отношению к ней только жалость и сочувствие. Но этого богатенького плейбоя видимо только забавляло её положение.

Аэлита не представляла, каким образом они собираются выдать её замуж? Она же не кукла и не попугай! Да она просто не поедет в этот ЗАГС вот и всё! Если даже они приведут её туда силой, она ответит нет и не будет расписываться!

Всё казалось простым и логичным, если бы не одно «но». Аэлита слишком хорошо знала свою маму. Изабелл была очень хитра и у её, на первый раз, смехотворной уверенности в том, что они с Павлом поженятся, был реальный шанс осуществиться.

Мамиными способностями Аэлита восхищалась с самого детства. Её всегда удивляло, как легко Изабелл могла подстроиться под жизненные обстоятельства.

Мама родилась в испанском городе Монтихо. Ключевое событие в её жизни произошло, когда ей было восемнадцать лет. Изабелл влюбилась в простого русского туриста. Но родители не одобрили выбор дочери, потому что считали, что она должна выйти замуж только за мужчину своей национальности. Тогда Изабелл решила рискнуть всем и сбежала со своим возлюбленным в Россию.

В небольшом городке под названием Североуральск влюблённых поджидали испытания. Родители со стороны жениха тоже восприняли в штыки выбор сына. Мама говорила Аэлите о том, что эти две, как она их называла, «консервные невежи», думая об испанцах, думали почему-то о цыганах и называли её при этом ведьмой. Они считали испанскую кровь бунтарской, роковой и что она, эта «черноглазая смуглянка», принесёт их семье одни беды. Переубедить их было невозможно.

Но влюблённые всё равно поженились. К сожалению, их брак не протянул и полугода. Они расстались по причине, которую Аэлита так и не смогла выведать у матери. Видимо, эта тема была слишком болезненна даже для неё.

Изабелл пришлось выживать самостоятельно. Вернуться с поражением домой в Испанию ей не позволила гордость. После раздела имущества она получила от бывшего мужа двухкомнатную квартиру, а со свёкром и свекровью разругалась из-за этого вдрызг.

Первое время после развода Изабелл работала официанткой в кафе. А спустя пару лет ей удалось пробиться на работу в хороший ресторан.

Подкопив денег и выучив язык, Изабелл поступила учиться в Уральский государственный юридический университет в Екатеринбурге. Она окончила его заочно, и диплом юриста позволил ей вырваться из неинтересного ей ресторанного бизнеса. Она устроилась на работу в органы прокуратуры Североуральска и со временем дослужилась до должности старшего следователя.

Изабелл говорила, что к тридцати годам ей захотелось иметь ребёнка, но создавать семью она не собиралась. На роль отца будущей дочери она выбрала соседа по квартире, которого звали Роман. Изабелл описывала его как высокого худощавого шатена с густой шевелюрой и большими ярко-голубыми глазами.

В детстве Аэлита представляла отца как сказочного героя в белоснежном костюме принца, с красиво уложенными пышными волосами и глазами небесного оттенка. Поскольку у Изабелл не осталось его фотографии, Аэлита много раз пыталась нарисовать его.

Где-то в пять или шесть лет она серьёзно подошла к этой задаче. Ей захотелось, чтобы у неё непременно появился папа. Хоть какой-нибудь, но появился. Она решила, пусть это будет рисунок! Она бы вставила его в рамку, расположила на ночном столике рядом с кроватью и всем подружкам говорила бы с гордостью: «Вот! Это мой папа!».

Рисуя портрет отца, Аэлита выделяла цвет глаз. Она могла нарисовать всё простым карандашом, но для глаз всегда использовала голубой цвет.

Её попытки были бесчисленны, и она хорошо помнила, как подбегала к маме с очередным рисунком с мыслями:

«Ну, вот сейчас мама точно скажет, что это вылитый папа! Ещё секунда – и мама расплывётся в улыбке!»

Но Изабелл, сидя за своим столом с гордой осанкой, только пробегала глазами по рисунку таким взглядом, как будто читала рабочий документ, а потом спокойно говорила:

– Попробуй ещё. У этого голова и туловище непропорциональны.

– Нажимай на карандаш сильнее или подточи его. Рисунок очень бледный.

И Аэлита бежала и рисовала ещё и ещё, пытаясь своими неуклюжими детскими ручонками вычертить идеал отца, но каждый раз получала от Изабелл только инструкции по улучшению рисунка.

В результате у Аэлиты получилась лишь груда бумажек, исчерченных корявыми фигурками безликих человечков с кругляшками голубого цвета, а вместо отца на ночном столике стали красоваться книжки по технике рисования.

Когда Аэлита подросла, Изабелл стала говорить о её отце как об избитом романтике, который любил путешествовать по миру. Он переезжал из одного города в другой, перебивался случайными заработками и не имел привязок ни к людям, ни к местам. Имея весёлый нрав, он любил подшучивать над маминым акцентом и безуспешно пытался научить чистому русскому выговору.

Их роман длился всего несколько месяцев, после чего он съехал с соседней квартиры и отправился путешествовать дальше. Аэлита не очень-то верила, что маме легко далось расставание с ним. Но Изабелл утверждала обратное. Она намеренно не сказала ему о беременности, так как не хотела ни с кем связывать жизнь.

Аэлита считала, что мама всегда любила того русского туриста, имя которого даже не называла. Через пару лет после развода она случайно узнала, что он уехал из Североуральска и Изабелл больше о нём не слышала.

Она научилась жить с разбитым сердцем и Аэлита никогда не видела маму страдающей от одиночества.

Утром Аэлита проснулась с тяжёлой головой. Ведь перед сном она запихнула в голову слишком много мыслей. И… вот. О, нет! Опять эти мысли начали копошиться в её голове как букашки в картонной коробке.

Она уселась в кровати в похожую на вечернюю позу. Теперь комнату заливал солнечный свет. Звуки с улицы были приблизительно теми же, только сейчас при свете дня казались Аэлите приглушённее.

Что же ей всё-таки делать?.. Мама точно не оставит её в покое, пока не удостоверится, что Максим навсегда исчез из её жизни. Нужно было с ним как-то связаться… Но мама забрала у неё мобильный, а номер телефона Максима на память Аэлита не запомнила. Кроме того, ни её, ни Максима не было ни в одной социальной сети. Так что даже интернет не поможет ей в его поиске.

И вдруг Аэлиту осенило. Она резко слезла с кровати и ринулась к своей сумочке. Нетерпеливо раскрыв её, она начала рыться и откопала среди множества вещичек свой сиреневый блокнотик. Слава богу! Ведь номер Максима она первым делом записала сюда, а только потом вбила в мобильный. Открыв заветную страничку, Аэлита радостно взвизгнула. Но только она потянулась за своим новым телефоном, он зазвонил. Аэлита скривила губы, но на звонок ответила:

– Здравствуй, моя будущая жена. Это твой будущий муж.

– Звоню узнать, как твои дела? Ведь после того как мы вчера ушли…

– У меня всё плохо. Говори быстрее, что ты хотел или я брошу трубку.

– Не горячись. Я просто хотел пригласить тебя сегодня поужинать со мной. Нужно же нам хоть немного узнать друг друга…

– Я никуда с тобой не пойду. Нам незачем узнавать друг друга.

– Аэлита, соглашайся. Я прошу тебя только поужинать со мной. Ничего больше, обещаю.

– Да я просто не хочу никуда с тобой идти! Неужели не ясно?

Вдруг Аэлите пришла в голову идея. Вот её шанс встретиться с Максимом!

– Хотя, знаешь… наверно, всё-таки мне придётся пойти с тобой, – промямлила она. – Мама убьёт меня, если узнает, что я отказалась встретиться с тобой.

– Умная девочка! Вот и договорились! Значит, я заеду за тобой…

– Нет, не нужно за мной заезжать! – запротестовала Аэлита. – Я сама приеду. Скажи куда и во сколько.

– Ну, как хочешь. Тогда в восемь, ресторан «Глория». Знаешь, где это?

Она быстро отключила телефон. Слава богу! Теперь она сможет встретиться с Максимом. Какое счастье! Надо срочно его предупредить.

Аэлита решила посмотреть, где сейчас мама. Она вышла из своей комнаты и приблизилась к гостиной. Дверь была приоткрыта. Аэлита присмотрелась: мама читала книгу под включенный телевизор. Слава богу, она была занята! Аэлита на цыпочках дошла до своей комнаты и плотно закрыла дверь. Потом она подошла в самый дальний угол и набрала номер Максима. Пошли гудки.

От звука его голоса её сердце забилось во всю силу.

– Аэлита, это ты? Наконец-то! Я никак не мог до тебя дозвониться. Что случилось?..

– Максим, тут такое происходит… У меня мало времени, поэтому, пожалуйста, слушай меня внимательно и не перебивай. Моя мама узнала, что мы с тобой встречаемся, и хочет выдать меня замуж за другого. Свадьба послезавтра. Я сейчас в Североуральске. Прошу тебя, приезжай сегодня. Я буду ждать тебя в семь вечера в парке. Я всё объясню тебе там, хорошо?

– Вчера ты так и не пришла на наше свидание, а твой мобильный не отвечал. Я так за тебя волновался, что позвонил твоей тёте и сначала стал разговаривать с ней о том, как дела, как самочувствие её мужа и так далее. А потом я, как бы между делом, спросил её, как ты. Твоя тётя сказала, что тебе пришлось уехать домой по срочному делу. Поскольку я очень за тебя переживал, мне пришлось сказать ей, что мы с тобой встречаемся. Она этому не удивилась, но сказала, что не даст твоего адреса, потому что обещала твоей маме не делать этого. Единственное, что она сказала мне, так это то, что с тобой точно всё в порядке.

– Да… – протянула Аэлита, – моя мама кого хочешь в страх вгонит. И что ты приехал сюда вслепую? Как же ты собирался меня искать?

– Я приехал в вашу больницу. Меня тут знают. Я решил попробовать найти тебя через них. Они пообещали мне помочь, если я осмотрю одного больного. Вот сейчас еду к нему. Буду пытаться вытащить его почти с того света.

– Ладно, об этом поговорим потом. Так мы сможем встретиться?

– Слава богу, – Аэлита с шумом выдохнула. – Я очень хочу поговорить с тобой подольше, но сейчас не могу. До вечера, Максим. Я очень тебя люблю.

Какое же облегчение теперь почувствовала Аэлита! Когда они с Максимом встретятся, они точно решат, что делать и всё будет хорошо! Только ей придётся ужинать с этим типом…

«Ничего! Как-нибудь переживу!» – подумала про себя Аэлита.

В конце концов, это всего лишь ужин, хотя и в неприятной компании. Самое главное – это то, что она встретится с Максимом.

– Куда это ты собралась? – удивилась Изабелл, встретившись с Аэлитой у входной двери.

– Иду на ужин. Меня Павел пригласил, – ответила Аэлита, стоя перед зеркалом и подкрашивая ресницы.

– Надо же! Как это ты согласилась пойти с ним?

– Если бы я отказалась, Павел пожаловался бы своей маме, она пожаловалась бы тебе, а ты бы от меня точно не отстала. Вот я и решила обойтись без лишних конфликтов. Их, по-моему, уже всем хватило.

– Впервые за последнее время ты поступила правильно, – объявила Изабелл.

– Впервые за последнее время я поступила так, как ты хочешь, мама, и ты прекрасно знаешь, как мне это неприятно.

– Но не будем об этом, – перебила её Аэлита. – Не надо, пожалуйста, а то мы опять поругаемся.

– Хорошо. Впервые за последнее время я поступила так, как ты хочешь, девочка моя, – улыбнулась Изабелл, разглядывая дочь.

Аэлите было нелегко определиться с тем, что ей надеть. Парк и ресторан не совмещались между собой. В результате она выбрала платье тёмно-синего оттенка с короткой многослойной юбочкой. В этом платье ей нравилось то, что складки корсетного лифа были дополнены полупрозрачной вставкой со скромным вырезом, закрывающим декольте. Из-за этого это платье нельзя было назвать праздничным и откровенным.

Свои прямые чёрные волосы Аэлита тщательно расчесала и оставила распущенными. Она гордилась тем, что её волосы были мягкими как шёлк и почти не путались.

Аэлита решила не пользоваться тушью для ресниц. Её яркие голубые глаза в обрамлении тёмных ресниц и без косметики выделялись на её лице. Цвет глаз достался ей от отца, потому что у Изабелл глаза были чёрными как и волосы. Только Изабелл носила короткую стрижку. Кроме того, кожа у Изабелл была смуглой, а у Аэлиты – светлой.

Из украшений Аэлита надела только серебряные серьги-гвоздики и ещё прихватила с собой маленькую сумочку светло-бежевого цвета.

– Выглядишь замечательно, – выразила Изабелл комплимент, сверкнув белоснежной улыбкой.

– Спасибо, мама, – ответила Аэлита. – Ну, мне пора. Откроешь мне дверь? Или может всё-таки вернёшь мне ключи от квартиры?

– Я просто открою для тебя дверь, дочка, – без объяснений сказала Изабелл и на прощанье добавила. – Желаю хорошо провести время.

Аэлита боялась, что не успеет всего рассказать Максиму, поэтому практически бежала на встречу с ним. Она неслась по улице, обдумывая, в какой последовательности всё ему расскажет. Её каблуки стучали по асфальту, а лёгкий ветерок обдувал лицо и развеивал волосы. Дневная жара спала, и наступил мягкий летний вечер.

Она рассчитала всё по минутам, но как только приблизилась к парку, то уже издалека разглядела фигуру дорогого ей человека. Это был Максим! Не помня себя от счастья, Аэлита побежала ему навстречу. Оказавшись в его объятиях, ей показалось, что время остановилось, и она забыла, насколько оно сейчас было важно.

Когда они смогли оторваться друг от друга, она обнаружила, что не знает, о чём ему говорить. Как же ей было важно, что он сейчас просто рядом с ней. Казалось, все проблемы куда-то сразу исчезли.

Аэлита заметила усталый вид на его лице. Наверняка опять работал с утра до самого вечера. Но белая, немного прозрачная рубашка с коротким рукавом придавала ему свежести, а карие глаза блестели, когда смотрели на неё. Вечерний свет делал его лицо моложе, а иногда, моментами, когда он улыбался ей, Аэлита готова была поклясться, что видела в нём своего ровесника.

Они дошли до ближайшей деревянной скамейки, и присели на неё, взявшись за руки. Аэлита поправила юбки платья, чтобы не сделать затяжку и не поцарапаться о занозливую скамейку.

Поблизости жарили шашлык, и знакомый запах дразнил ноздри. В парке было людно, но все занимались своими делами. Это создавало нужную атмосферу для такого важного разговора.

– Лита, как же я рад тебя видеть, – произнёс Максим, коснувшись её щеки. – Ты выглядишь просто чудесно. Такой красивой я тебя ещё не видел.

После этих слов Аэлита почувствовала «огонёк в груди» и убрала прядь своих чёрных волос за ухо. Она знала, что от этого движения серебро в её серьгах стало переливаться. Улыбкой она дополнила этот эффектный момент, чтобы Максим увидел её во всём блеске.

Его заворожённые глаза стали доказательством, что её метод сработал. Но он задал ей вопрос, который заставил её спуститься с небес на землю:

– Максим, вчера утром мама позвонила мне в Полуночное. Она ничего не объяснила и попросила меня срочно приехать в Североуральск. Извини, я не успела тебе сообщить об отъезде. Голос мамы казался таким встревоженным, что я собралась со скоростью света. Оказалось, от моих тёти и дяди она узнала, что мы с тобой встречаемся. Прости, но моя мама категорически против тебя.

Она не стала перечислять Максиму все причины, по которым мама не принимала его. Это было ни к чему.

– Её тоже можно понять, – сказал он. – Может мне поговорить с ней?

– Не нужно, Максим. Ты всё равно ничего не добьёшься. Мою маму не переубедить. Представляешь, когда я сказала ей, что мы с тобой хотим пожениться, она окончательно сошла с ума – запретила мне с тобой встречаться и забрала мой мобильный. А потом заявила, что выдаст меня замуж за сына своей московской подруги. Максим, мы должны что-то придумать! Я умру, если выйду за него замуж! Я так сильно люблю тебя, а его ненавижу! Пожалуйста, придумай что-нибудь!

Аэлита заплакала и почувствовала, что у неё задрожали губы.

– Лита, милая моя, пожалуйста, не плачь, – произнёс Максим. – Всё будет хорошо. Ты же можешь просто не выходить за него замуж. Ведь они же силой не…

– Ты не знаешь мою маму! – перебила его Аэлита. – Не думай, что я ничего не понимаю. Она способна придумать такое, что тебе даже в голову прийти не может. Ты знаешь, она у меня следователь и такое вытворяет. Однажды у нас в городе ограбили банк. Грабители скрылись с места преступления. По горячим следам их задержать не удалось. Маму попросили просмотреть видеозапись, которая зафиксировала момент ограбления. Она что-то там заметила и отправилась в этот банк. И знаешь, что она увидела на той записи? Это был плевок, который сделал один из грабителей. И представляешь, мама настояла на том, чтобы провели анализ ДНК. В результате личность грабителя установили, потом его разыскали и в конце концов посадили.

– Надо же! Попасться на таком… А ведь так плеваться во все стороны уже, по-моему, у многих вошло в привычку.

– Да… А ещё, знаешь, был такой случай… Один тип не хотел сдавать жуликов. Он создал идеальные условия для ограбления ювелирки, в которой работал охранником. Его «друзья», сделав своё дельце, благополучно смылись, а бедолагу-сообщника полиция задавила вопросами и в итоге его причастность стала для них очевидна. Мама была у него дома во время обыска. Этого охранника прямо там и допрашивали, но он не сознавался. И что делает мама…

– Наверное подняла его за ноги вниз головой и стала трясти, чтобы правда вывалилась из него?

– Нет! – Аэлита засмеялась. – Она прошлась по квартире и заметила полочку детских книжек, а наверху лежал плюшевый розовый котёнок. Мама сделала из этого свои выводы и говорит: «А у меня тоже есть дочь. И поэтому я вас не понимаю». А тот начал это отрицать, что-то мямлить… А мама начала давить на «больную мозоль». Она сказала ему что-то вроде такого: «На одной чаше весов сейчас твои друзья-грабители, на другой – родной ребёнок. Скажешь, где прячутся преступники – в худшем случае тебя ждёт увольнение с работы, не скажешь – тюрьма и с любимой дочкой ты увидишься нескоро. А она у тебя красавица и наверняка ещё пока любит своего папу».

– Ничего себе… – удивился Максим. – Слова как из пулемёта. Если твоя мама правильно разобралась в этой ситуации, то у бедняги должно быть сердце остановилось.

– Почти так и было. Как рассказывала мама, лицо того бледного несчастного мужичка побагровело, он залился слезами и хватаясь за сердце умолял не трогать его дочь. Не сразу, но в конце концов он сказал, где прячутся те люди. Их осудили, а этого охранника с треском уволили. Но мама помогла ему найти работу, представляешь? Я была в шоке, когда она мне об этом сказала.

– В твоей маме каким-то невероятным образом сочетаются жёсткость и доброта, – сказал Максим.

– Вот именно поэтому я и говорю тебе, что не удивлюсь ничему! Мне кажется, она даже может сделать так, что наше с Павлом свидетельство о заключении брака появится само собой. – Аэлита взялась за голову. – Боже… Мне кажется, что слов хуже этих я ещё в жизни не произносила… Максим, умоляю, сделай что-нибудь! – она схватилась за его руки так, что ему пришлось придвинуться к ней. – Я не могу стать его женой!

– Тихо-тихо, – в противовес её пылкости произнёс Максим. – Мы обязательно что-нибудь придумаем. Я обещаю.

Аэлита вздохнула с облегчением. Господи, какое же счастье, что он сейчас был рядом с ней! Без него она бы не пережила этого кошмара.

– Слушай, я думала, может, нам уехать к тебе в Екатеринбург?

После этого вопроса Максим сразу опустил глаза.

– Лита, в моей жизни не всё просто… – он вздохнул. – Ты многого обо мне не знаешь.

– О чём ты? – спросила Аэлита, сморщив лоб. Такие слова она слышала от него впервые.

– Я… я не могу забрать тебя в Екатеринбург, – протянул Максим, потерев лицо.

Он, наконец, заглянул в её глаза: его взгляд был полон тоски.

– Аэлита, я не хочу тебя потерять, – почти шёпотом произнёс он. – Если ты узнаешь правду, то я боюсь, что ты больше не захочешь иметь со мной ничего общего. А я этого не хочу. Я только тебя нашёл.

Она наблюдала за тем, как он взял её руку и приложил к своей щеке. Потом он закрыл глаза, и её рука, касающаяся его щеки, стала напоминать ракушку, в которой Максим хотел услышать шум океана.

Аэлита не понимала, что он от неё скрывал и почему не хотел рассказывать. Но глядя на него, она действительно верила, что этот человек не способен причинить ей боль. Значит, его тайна не являлась настолько ужасной, чтобы она могла потом разочароваться в нём.

– Милая, давай так, – сказал Максим, потерев её руки в своих ладонях. – Я разберусь со своими проблемами, а потом мы…

– Максим, неужели то, что ты от меня скрываешь хуже, чем моя перспектива выйти замуж за почти незнакомого человека? Помоги мне избежать этой свадьбы. Я тебя очень прошу…

– Пожалуйста, – перебила его она. – Мы потом обо всём поговорим, но сейчас увези меня подальше от мамы и Павла.

Максим молчал около минуты, успев за это время изучить глазами всю землю под их ногами.

Наконец, он, делая частые утвердительные кивки головой, произнёс:

– Только… мы не сможем уехать из Североуральска до седьмого июня.

– Но седьмого июня должна состояться свадьба!

– Да, я понимаю, Лита, но ничего не могу поделать. – Максим выдохнул и пригладил свои тёмно-русые волосы. – Я уже говорил тебе про пациента в тяжёлом состоянии. На мой взгляд, ситуация безнадёжна. Он в коме уже несколько недель, но до сих пор нет даже малейших улучшений. Я сообщил врачам, что моя помощь уже не нужна. Необходимо отключить систему жизнеобеспечения. Но родные этого пациента верят в чудо. Они умоляли меня подождать ещё несколько дней. Я не смог лишить их этой последней надежды. И мы договорились, что до седьмого июня я буду наблюдать за состоянием этого пациента.

Аэлита округлила глаза. Она не хотела столько ждать!

– Но, Максим, а как же я? Что будет со мной? Что будет с нами? Я понимаю твою преданность делу, и с самого начала восхищалась ею. Таких нейрохирургов как ты больше нет. Но сейчас речь идёт о нашей с тобой жизни.

– Я всё понимаю, Лита… – Максим опустил взгляд на землю и задумался. – Слушай, а седьмого числа ты сможешь выбраться из дома?

– Дело в том, что мама забрала у меня ключи от квартиры. А без них я не могу открыть входную дверь… Но я что-нибудь придумаю.

Максим поднял голову наверх и, почёсывая подборок, медленно произнёс:

– Если бы ты… согласилась на эту свадьбу, то мы смогли бы сбежать у входа в ЗАГС…

Аэлита вздрогнула, отсев от него на несколько сантиметров. От этого даже скамейка скрипнула.

– Согласиться на свадьбу?! – переспросила она так, что прохожие обернулись на них. – Максим, я правильно тебя сейчас расслышала? Да как тебе только пришло в голову на такое меня толкать? Это же просто…

– Аэлита, – он попытался поймать её руки, ускользнувшие от него в порыве эмоций, но Аэлита прикладывала их, то к голове, то к груди, – Подумай сама. Ты даже не уверена, что сможешь без проблем выйти из своего дома.

Аэлита начала лихорадочно соображать. Если бы она могла предложить Максиму что-то поумнее побега в Екатеринбург, но ей больше ничего в голову не приходило. И, как нарочно, у Максима здесь появился пациент. Как всё некстати!

– А где ты сейчас живёшь? – спросила она так, будто соревновалась с кем-то в скорости. – Забери меня к себе!

– Аэлита, как ты себе это представляешь? Что подумает твоя мама, если ты сегодня не вернёшься домой?

– Лита, не говори так. Я понимаю, ты злишься на неё из-за того, что она вмешивается в твою жизнь, принимает решения за тебя… но она твоя мама и будет переживать за тебя.

– А ты думаешь, она не будет переживать, когда мы с тобой совершим фактически побег у ворот ЗАГСа? Как ты не понимаешь, то, что ты предлагаешь слишком сложно и плюс к этому нелогично. Ну как я могу вдруг ни с того ни с сего заявить, что согласна выйти замуж, когда отказывалась делать это наотрез?

– В любом случае сбегать тебе из дома сейчас – не вариант. Твоя мама поднимет всю полицию на уши. Ты хочешь, чтобы в твой гостиничный номер ворвались полицейские, и ты объясняла им причины, по которым ушла из дома? Если ты не против этой шумихи, то я прямо сейчас заберу тебя к себе в гостиницу.

– Максим, ты сейчас так сказал, как будто знаешь мою маму много лет, – пробурчала Аэлита. – Она ведь правда так поступит.

– Об этом я и говорю. Скажи, а этот парень… он что всерьёз намерен жениться на тебе?

– Не знаю. По-моему, он просто дразнит меня и мстит. Понимаешь, мы с ним вчера немного поцапались… Не важно, это ерунда!

– Попробуй отговорить его от этой затеи. Сможешь?

– Отговорить… – медленно произнесла Аэлита и стала оглядываться по сторонам. – Ресторан… А сколько сейчас времени?

– Без пяти восемь, – ответил Максим, взглянув на свои наручные часы.

– На встречу с этим Павлом. Он меня в ресторан пригласил к восьми.

– Это был единственный способ увидеться с тобой. Мама ни за что бы меня не отпустила.

– Но это же отличный шанс отговорить его от этой свадьбы. Давай на самом деле не будем влезать в эти крайности с побегами и просто уедем, как только появится такая возможность.

Оптимистичные ноты в голосе и улыбка на лице Максима придали Аэлите сил. Ну конечно Павел не собирался всерьёз жениться на ней. Она ему просто понравилась, но ведь для свадьбы нужны более веские причины. Тем более, она уже послезавтра. Он на это не решится и на сегодняшнем ужине она откроет ему на это глаза.

– Да… – проговорила она, водя пальцем по подбородку, – сейчас я приду в этот ресторан и сделаю так, что он забудет об этой нелепой свадьбе. – Аэлита улыбнулась и стала покачивать ногами под скамейкой. – Я уж найду, что ему сказать. Мама, конечно, начнёт мне искать другого жениха, но мы уедем из Североуральска быстрее, чем она это сделает, правда же?

– Пока мама надеется, что эта свадьба состоится, она точно не выпустит меня из квартиры до моего замужества. Но если Павел от меня откажется, я думаю, она немного смягчится и я смогу найти повод выйти из дома.

– Она знает его со слов подруги, которой доверяет.

– Но почему она с такой лёгкостью готова отдать тебя ему? Ты никогда не думала, что она просто запугивает тебя, чтобы разлучить со мной?

– Моя мама не доверяет чувствам. Для неё имеет значение только расчёт. И для запугивания она слишком серьёзно себя ведёт… Заказала мне платье, договорилась с ЗАГСом о дате свадьбы по телефону… Я сама слышала этот разговор. А Павел… он из обеспеченной семьи и совсем немного старше меня. Моя мама почему-то решила, что он – то, что мне нужно, а мои чувства её не интересуют.

– Может быть твоя мама и права, – услышав эти слова, Аэлита посмотрела на Максима, приоткрыв рот, а он продолжил:

– С твоих слов он действительно подходит тебе больше, чем я.

Его бесцветный голос заставил её сердце забиться чаще.

– Но, Максим, я люблю тебя, – произнесла она, попытавшись поймать его взгляд. – Мне больше никто не нужен.

После этих слов на его лице появилась улыбка и Аэлита сразу шумно выдохнула, приложив руку к груди.

– Когда ты так говоришь, я чувствую себя уникальным, – расправив плечи, произнёс он.

Встретившись с его ясным взглядом, Аэлита окончательно успокоилась и, наклонив голову, улыбнулась ему.

– Было бы замечательно, если бы ты смогла отговорить этого парня от свадьбы, – сказал Максим. – Но послушай всё-таки, что мы будем делать, если у нас не останется другой возможности, кроме побега у ЗАГСа.

– Хорошо, – еле выдавила из себя Аэлита. – Я тебя слушаю.

– Смотри, я приеду в ЗАГС раньше вас и буду ждать неподалёку. На какое время, кстати, у вас назначена регистрация?

– Отлично! К этому времени я точно успею закончить все дела со своим пациентом. Тогда я подъеду к ЗАГСу к трём часам. Когда ты приедешь и заметишь меня, просто беги ко мне и не оглядывайся. Думаю, они не посмеют тебя задержать. Это уж будет через чур. Именно поэтому для побега я и выбрал ЗАГС, а не ваш двор. Но если что, я вызову полицию.

– Максим… неужели они посмеют удерживать меня силой?..

– Может быть всё, ты же понимаешь. Зато, когда всё это закончится, мы сядем в мою машину и поедем сначала к моей тёте. Она живёт в трёх часах езды от Североуральска. Мы переночуем у неё, а на следующий день уедем в Екатеринбург. Ну, как тебе мой план?

– Максим, я изо всех сил надеюсь и верю, что до этого не дойдёт.

– Всё будет хорошо в любом случае, милая. Ты мне веришь?

Он медленно убрал прядь её чёрных волос с лица. Максим говорил так, будто препятствием для их счастья была муха, усевшаяся на белой стене. И нужно было всего лишь махнуть рукой, чтобы она улетела. Может быть он был прав и ей тоже стоит относиться к этой ситуации проще?

– Вот и хорошо. Тогда действуй по обстоятельствам и самое главное, всегда держи в голове наш план и будь на чеку, когда будешь с кем-то разговаривать. Особенно со своей мамой, хорошо?

Чтобы сбежать из этого кошмара, она сделает всё возможное и невозможное. По-другому и быть не может! Максим ведь так её любит! Жаль только, что он больше думает о своих пациентах, чем о ней, ведь они могли бы спокойно уехать сейчас. Тем более этого пациента, по словам Максима, уже не спасти. Да, это звучало жестоко, но что можно было поделать с суровой реальностью. Но Аэлита всё равно восхищалась его добротой и любовью к своей профессии.

Когда Аэлита оказалась в паре метрах от ресторана европейской кухни «Глория», было уже двадцать минут девятого. Её это не смущало. Она с высоко поднятой головой открыла стеклянную дверь ресторана и вошла внутрь. В этом месте она была впервые, хотя много раз слышала положительные отзывы в адрес этого ресторана. Она оглядела богато оформленный зал, в котором вся мебель сияла то ли от вечернего света, то ли от того, что её натёрли до блеска.

Среди множества столиков, покрытых белоснежными скатертями, она увидела Павла, спокойно изучающего меню. Она расправила плечи, подошла к нему и села напротив.

– Да неужели? – она посмотрела на изящные настенные часы с покрытием под старинную бронзу. – Чёрт возьми, точно!

– Спасибо, – быстро ответила Аэлита, опустив глаза в меню. Пусть знает – его комплименты её не волнуют.

Аэлита резко бросила меню на стол, откинувшись на спинку стула:

– Я в этом не разбираюсь. Нечасто бываю в ресторанах. Я буду то же что и ты.

К столику подбежал пухленький официант и «сверкая» лестью произнёс:

– Нам, пожалуйста, пасту «Карбанара», салат «Цезарь», а на десерт тирамису со сливками. И ещё бутылку шампанского. Самого лучшего, какое у вас есть.

– Знаешь, если мы с тобой поженимся, то ты никогда не сможешь есть это дома.

– Ничего страшного. Я уверен, ты обязательно научишься.

– Однажды я пыталась приготовить борщ, но перепутала сахар с солью…

– Что-что… Борщ получился очень сладкий, я ведь ещё думала, что пересолила его.

Павел засмеялся. Наверное, эта история не произвела на него впечатления. Аэлита быстренько придумала другую.

– А знаешь, борщ – это не самое страшное в моей кулинарной карьере…

– Постой-постой, – остановил её Павел, приподняв руку.

– Я понимаю только то, что у тебя богатая фантазия. А ещё то, что у меня дома есть прислуга.

Значит плохой кулинарией его не смутить… Но ничего, вечер только начинался и главный спектакль ещё был впереди.

Через пару минут официант принёс шампанское и налил его в бокал Аэлиты. Павел от спиртного отказался, потому что был за рулём.

– Аэлита, мне просто не терпится узнать, откуда у тебя такая необычная внешность и имя?

– Внешность у меня от матери и от отца, – ответила Аэлита, взяв в руки бокал с шампанским. – Я думаю, ты в курсе, что моя мама коренная испанка?

– В курсе. Но имя «Аэлита» неиспанское, мне кажется?

– Это так. Мама просто влюбилась в роман Алексея Толстого «Аэлита». Как она говорит, это была, есть и всегда будет её любимая книга. Она о путешествии землян на Марс. Вроде бы ничего особенного, но мама её обожает. Вот она и назвала меня Аэлита.

– Оно переводится как «видимый в последний раз свет звезды». Согласно книге, конечно.

– Несмотря на то, что в нём нет ничего от Испании, твоё имя всё равно отдаёт некой экзотикой… И это интересно.

– Что тут интересного? Ну да, может быть, в детском саду и в школе я этим хвасталась. Говорила всем, что я испанка. Да и ещё наслушавшись маму, выдумывала кучу историй про марсиан. Но я уже выросла и сейчас не вижу в этом ничего особенного.

Павел прижал руки к щекам и уставился на неё не мигая.

– Неужели тебе никто не говорил о твоей необычной внешности?

– Говорили. Вот поэтому я и устала это всем объяснять. Иногда мне кажется, что лучше бы я жила в Испании, чтобы никто не тыкал в меня пальцем и не гадал, какой я национальности. Хотя, для таких смешанных, как я, нужно создавать новую страну, чтобы мы смогли почувствовать себя дома.

Его глаза блестели, глядя на неё. Аэлита решила, что ей нужно притормозить. Что-то она слишком разболталась!

– Что ж… Тогда больше ни слова об Испании, – Павел потянулся. – Во всяком случае, сегодня. Слушай, я ещё хотел спросить… Если ты испанка наполовину, то значит твой отец русский?

– Понятия не имею. Я его никогда не видела и почти ничего о нём не знаю. Моя мама хотела иметь только ребёнка. Муж ей был не нужен. Знаешь, давай закончим этот допрос.

Аэлита решила перейти к самой сути их встречи.

– Слушай, – начала она. – Я на самом деле не понимаю, зачем ты меня сюда позвал. И давай на чистоту: ты решил заварить эту кашу со свадьбой из-за наших вчерашних пререканий? Согласна! Я ляпнула лишнего и сожалею о своих словах. Я тогда была на взводе. На самом деле ты достоин очень хорошей девушки, только это точно не я. Скажи, ты ведь на самом деле пошутил, когда сказал вчера, что хочешь жениться на мне?

– Аэлита, я не совсем пошутил, – Павел сделал паузу и посмотрел ей в глаза, – потому что я понял, что кроме женитьбы у меня нет другой возможности не потерять тебя.

– А зачем, ты думаешь, я тебя сюда позвал? Сегодняшним вечером я хочу принять окончательное решение связывать мне свою жизнь с тобой или нет.

– За один вечер невозможно узнать человека настолько, чтобы принять такое серьёзное решение. Кроме того, тебя вообще хоть немного волнует моё мнение относительно нашего брака?

– Конечно. Я не хочу вести тебя в ЗАГС силой.

– Неужели ты думаешь, что я соглашусь стать твоей женой по собственной воле?

– Я уверен, что в моих силах изменить твоё мнение. Зачем тебе этот доктор, который вдвое старше тебя? Я подхожу тебе гораздо больше него. Кроме того, рядом со мной ты ни в чём не будешь нуждаться.

– Мне кажется, я могу сделать так, что ты разлюбишь его, а влюбишься в меня.

– Господи, да ты слышишь, что говоришь? – Аэлита округлила глаза. – Кем ты себя считаешь? И вообще… а вдруг я какая-нибудь больная? Неужели ты думаешь, что узнаешь об этом сегодня?

– Что тут смешного? Неужели тебя не волнуют такие вещи?

– Ну вот! – Павел развёл руками. – Ответ я получил.

– А может быть я тебе соврала? Может я на самом деле больна и мама мечтает сбагрить меня кому-нибудь?

– Не знаю почему, Аэлита, но меня это почему-то не пугает. Мне хочется ответить тебе, что даже если это так, то я буду рад заботиться о тебе.

– Это просто красивые слова, – поморщилась она. – Ты так говоришь, потому что не веришь, что такое может быть.

– Может быть всё, что угодно… – медленно произнёс он, кинув взгляд куда-то вдаль. – Может быть я в конечном итоге пожалею, что женился на тебе. Но сейчас мне хочется рискнуть. Кроме того, если не я, что будет с твоей жизнью дальше? Ты ещё надеешься, что твой доктор вернётся к тебе?

Аэлита хотела ответить, что не сомневается в этом, но вовремя опомнилась. Она не должна делать ни малейшего намёка на то, что Максим рядом.

– Даже, если он не вернётся, неужели ты думаешь, что моя мама успокоится? Если ты от меня откажешься, то не переживай. Я не пропаду. Мама просто найдёт мне жениха поумнее, побогаче и покрасивее тебя.

– Уж не воспринимать ли мне твои слова как «не упусти свой шанс»? – улыбнулся он.

– Нет! – Аэлита цокнула. – Зачем ты выворачиваешь мои слова наизнанку? Я тебе о другом говорю. Оставь меня в покое!

– А… ну так бы сразу и сказала. А то плохая кулинария, какая-то загадочная болезнь… и в заключении намёк, что в мире существуют мужчины умнее, богаче и красивее меня. Аэлита, со мной ты можешь говорить так прямо как только можешь. Не трать зря время. Я не дурак и не нуждаюсь в подобных подсказках.

Аэлита побеждёно опустила глаза вниз. Он заставил её почувствовать себя уличённой в собственной глупости. Надо было признать, что противник ей попался непростой. Но она найдёт способ с ним справиться.

Собравшись с мыслями, Аэлита подняла на него глаза:

Павел придвинулся к ней на такое максимальное расстояние, какое позволял размер столика.

– Я ещё точно не определился, жениться мне на тебе или нет. Если я всё-таки соглашусь, то сразу после свадьбы, мы с тобой уедем в Москву.

– В Москву? Я не хочу ехать ни в какую Москву!

– Но я там живу. В Москве у меня дом и работа. Я хоть и начинающий, но уже довольно успешный адвокат.

– Я никуда не поеду, понимаешь ты или нет, потому что я не выйду за тебя замуж, – Аэлита провела рукой по лбу. – Ну, как мне ещё тебе это объяснить…

– Не надо мне ничего объяснять, дорогая, – сказал Павел, откинувшись на спинку стула. – Пока можешь расслабиться. Я ещё не принял окончательного решения.

– Твоё решение всё равно ничего значить не будет. Тебе не удастся заставить меня в чём-то усомниться.

Аэлита не знала, что ему ещё сказать. Кажется, этого упрямого осла ей не переубедить. Что ж, значит придётся ей бежать из Североуральска со скандалом у ворот ЗАГСа и рвать все связи с этой жизнью. Другого выхода нет.

Когда принесли заказ, Аэлита совсем не почувствовала аппетита. Ей не понравилось, что куски продуктов в салате были порезаны слишком крупно. Ещё она не любила спагетти, а в блюде с приятным чесночным запахом макаронные изделия были через чур длинными. Ей по душе были ракушки или рожки. Да и не в еде было дело. Аэлита была сыта страстями, которые переживала сейчас. Но она отметила, что шампанское оказалось очень неплохим на вкус.

– Тебе нравится шампанское? – поинтересовался Павел.

У Аэлиты появилась замечательная идея. Нет, сдаваться рано! Настала пора действовать наверняка.

– Неужели? А какие ещё спиртные напитки тебе нравятся? – Павел посмотрел на неё, подложив руки под подбородок.

– Да я пью всё что ни попадя, – пробормотала Аэлита, сделав из бокала резкий глоток, который обычно делают те, кто пьёт водку из рюмки. В результате напиток попал Аэлите в нос, и она закашляла.

Павел посмотрел на неё, сморщив лоб, и хотел похлопать по спине, но Аэлита жестом попросила его этого не делать.

– Надо же… Так ты получается любишь потусоваться? Ты случайно не завсегдатая ночных клубов?

– Месяцами оттуда не вылезала, была бы такая возможность, – ответила Аэлита, вытирая лицо салфеткой.

Павел посмотрел на неё, склонив голову на бок. Наверняка в роли своей жены он не хотел видеть пустоголовую девицу, которая зависает в ночных клубах и не знает меры в алкоголе. Такие у него наверное водились десятками. Но ей надо было любым способом заставить его поверить ей. Ради этого она готова была сказать всё, что угодно. Но что было печально для Аэлиты так это то, что Павел и вправду не был дураком. Нужно было включить максимум природного актёрского мастерства.

– Да, что поделать… Я такая. Так что потом не удивляйся и не говори, что тебе не нравится, что я курю травку.

– Да, а что? Ты же сказал, что сегодня мы должны поближе познакомиться. Вот я и рассказываю тебе всё.

– Я не курю сигареты, но так… чтобы немного расслабиться… – Аэлита пожала плечами и сделала более мягкий глоток из бокала.

– Понятно. Раз уж ты перешла на такие откровенности, тогда расскажи, сколько у тебя было парней до этого твоего обожаемого доктора? – спросил Павел и прижал одну ладонь к щеке, а другой стал поддерживать локоть.

– Девятнадцать, – ответила Аэлита и, поморщившись, проглотила напиток. Шампанское ей уже разонравилось, но сегодняшнюю роль ей нужно было сыграть до конца.

– Аэлита, я тебя не о твоём возрасте спросил, а о другом…

– Перестань всё переводить на свой лад! – одёрнула его она. – Ты задал мне конкретный вопрос – я на него ответила. Если тебе не нравится ответ, то это уже твои проблемы.

– Аэлита, ты думаешь, я поверю в эту чушь? Ты уже выпила достаточно для того, чтобы твоя и без того богатая фантазия ещё больше разгулялась.

Действительно! Аэлита не заметила, как выпила три бокала шампанского. Притом, что съела она от силы три крошки.

– Тебе же будет хуже, если ты мне не поверишь. Я-то думала, будет лучше, если ты об этом узнаешь от меня. Ну, как хочешь…

Павел задержал на ней свой взгляд, как будто что-то заметил на её лице. Наверное это была крошка от еды. Он взял салфетку и аккуратно провёл по её щеке. От этого Аэлита сначала застыла на месте, а потом стала покашливать.

– Да… – протянул он, опять усаживаясь на стул после того как привёл её лицо в нормальный вид. – Чую, что сегодня твоя правда закончилась на рассказе об имени и испанских корнях. Откуда же я знал, что шампанское так быстро на тебя подействует…

Аэлита чувствовала лёгкое головокружение. А когда закрывала глаза, у неё было ощущение похожее на неоднозначную поездку в лифте: то ли вверх, то ли вниз. Шампанское действительно ударило ей в голову. А вслух она сказала:

– А это шампанское… – прищурившись, посмотрела Аэлита на бутылку. – Какое к чёрту это шампанское! Принесли какое-то Буратино, а ты им веришь. Мне не веришь, а им веришь. Знаешь, если бы это было шампанское, я бы тогда была хоть чуточку пьяная, а я всё такая же.

– Что смешного? А… ты, наверное, смеёшься, потому что я сказала Буратино. Понимаешь… я имела в виду лимонад… лимонад «Буратино», понимаешь? Не деревянного мальчика.

Павел продолжал смеяться. Подошёл официант, и Аэлита громко сказала:

– Официант, заберите это Буратино! От него я не пьянею! Деревянную куклу вы нам не приносили, поэтому вы сразу поймёте, что я говорю об этой бутылке, на которой написано «Шампанское». Хотя… я не читала. Принесите-ка нам лучше портвейна или… глинтвейна какого-нибудь! Видишь, – обратилась она к Павлу, – я разбираюсь в выпивке. О, лучше бутылочку бренди! Всегда хотела узнать, что это такое.

– Нет-нет, ничего не нужно, – запротестовал Павел, взглянув на официанта.

– Не хочу я с тобой танцевать! – возразила Аэлита.

Но Павел, схватив её за руку, заставил встать из-за стола и повёл за собой. Из-за его резких движений у неё сильно закружилась голова. Она зажмурила глаза, и ей пришлось ухватиться за его плечи, чтобы не упасть.

– Не бойся. Я держу тебя. Сейчас всё пройдёт.

Когда головокружение стало проходить, Аэлита попыталась полностью открыть глаза. Увидев Павла так близко от себя, ей захотелось оттолкнуть его. Но боязнь ещё одного головокружения вынудила её держаться за него.

То, что сейчас происходило, ей было трудно назвать танцем. У неё было ощущение, что их обоих заперли в тесном шкафу и закрыли дверь. Аэлите было трудно даже пошевелиться и не потому, что у неё кружилась голова, а из-за того, что он перекрыл ей все пути к «высвобождению».

Павел почти не кружил её, а только немного вёл вслед за собой в такт медленной музыки. Играла мелодичная инструментальная композиция.

Аэлита почувствовала, что ей стало жарко. Сейчас, находясь под воздействием шампанского, она даже могла сказать, что он «очень даже ничего». Он был чуть выше неё и отличался стройным подтянутым телом. Его каштановые волнистые волосы были коротко острижены. А ещё взгляд – его глаза просто вынуждали заглянуть в них, чтобы разгадать тайну непонятного магнетизма. Сейчас они приобрели тёмно-зелёный оттенок из-за тусклого вечернего света.

Она старалась не заострять внимание на его, что тут скрывать, привлекательной внешности. Она любит Максима и для неё не существовало мужчины лучше него. Но Павел смотрел на неё такими глазами и держал в своих руках так, как будто предъявлял права на неё.

Ей захотелось «прощупать» его чувства и узнать насколько далеко он готов зайти. Самый верный способ – это спросить его напрямую. Может быть он просто строит из себя крутого. Если это не так, она быстро сбросит с него маску.

– Скажи честно, что тебе от меня нужно? – спросила она, и тон её голоса приобрёл необычную мягкость.

– Я хочу видеть тебя завтра, – с этими словами Павел пропустил сквозь неё облако тёплого воздуха, которую она ощутила из его рта. Даже её волосы немного шевельнулись от этого. – И так каждый день.

– Зачем? – спросила Аэлита, сохраняя самообладание.

– Мне нравится смотреть на тебя. Ты очень красивая.

В его голосе чувствовались обольстительные нотки. Но Аэлита никогда не относилась к тем, которые таяли от одних красивых слов.

– Исходя из того, что ты сказал, я могу просто подарить тебе свою фотографию, и ты от меня отстанешь, так?

– Нет. Фотографии мне мало, – сказал Павел, растягивая слова. – На ней ты всегда будешь одинаковой.

– Понимаю. Но что же делать мне? Я тоже хочу быть твоим женихом.

– Нет, это просто ни на что не похоже… – терпение у Аэлиты лопнуло. Её голос начал резать острее отточенного ножа. – Раз уж ты считаешь себя таким прямолинейным, тогда и скажи мне прямо. Что мне сделать, чтобы ты от меня отстал? Что я должна сделать? Переспать с тобой?

– Ого! Какое неожиданное предложение… – сказал Павел, приподняв брови.

– Предложение?.. Какое ещё к чёрту предложение?

– Знаешь, я бы хотел избавить тебя от страданий, поэтому я готов попробовать.

– Что? Хватит фантазировать! Я не настолько пьяна, чтобы без зазрений совести лечь с тобой в постель. Заруби себе это на носу.

– Это было не предложение. Я просто хотела догадаться, что тебе нужно.

Павел резко отпустил её. Аэлита, испугавшись возможного головокружения, вцепилась ногтями в его рубашку. Мимолетная боязнь потерять опору прошла бы у неё мгновенно, если бы не то, что произошло потом.

Он воспользовался этими мгновениями её уязвимости, накрыв её приоткрытый от страха ротик своими губами. Желание Аэлиты оттолкнуть его проиграло в споре со страхом упасть от головокружения. Чувствуя кончики его пальцев на спине, она поняла, что только их поцелуй позволял ей сейчас держаться на ногах. В результате её руки как будто сами по себе оказались на его плечах. После этого она ощутила на спине его раскрытые ладони.

Прикосновение его губ было похоже на лов бабочки в сачок. Всего на пару секунд Аэлита позволила поймать себя в эту ловушку, полностью ощутив себя пленницей, которая продолжала махать крылышками, а шелковистая материя капкана мягко накрывала её.

Но потом Аэлита стала вырываться и ей это удалось. Она залепила ему пощёчину и выбежала из ресторана с такой скоростью, что чуть не сбила с ног проходящего мимо неё официанта.

Аэлите хотелось, как можно скорее унести ноги из этого места. Но Павел догнал её, когда она шла по аллее, и схватил за руку.

– Не трогай меня! – закричала Аэлита. – И никогда! Никогда, слышишь? Не смей больше так делать, тебе ясно?

Павел смотрел на неё такими глазами, как будто был готов поцеловать ещё раз. Аэлита сделала от него шаг назад.

Да как она только позволила ему это сделать… А вдруг теперь он будет думать, что может целовать её когда ему вздумается?

– Я не хочу тебя больше видеть! – громко произнесла она и зашагала от него.

– Хорошо, – Павел убрал руку. – Я хотел сделать тебе одно предложение…

Аэлита снова развернулась, чтобы уйти, но Павел опять остановил её.

– Послушай меня. Мы с тобой заключим так называемый фиктивный брак. Твоя мама хочет выдать тебя замуж, моя – женить меня. Так пусть их желания исполнятся. Мы с тобой поженимся, а потом подадим на развод. Сошлёмся на то, что наш с тобой выбор относительно друг друга был неудачным и всё. Мы снова свободны!

– Ты не мог предложить мне это сразу? Чёрт тебя возьми!

Аэлита испытала сейчас то чувство, когда стараешься ради чего-то очень сильно, а потом выясняется, что растрата сил была бессмысленной. Она готова была убить Павла за такую проделку!

– Не смотри на меня таким гневным взглядом, – заговорил он. – Мне просто было интересно, как ты будешь вести себя со мной. Надо сказать, что ты такая же изобретательная как и твоя мама. У тебя богатая фантазия. Но тебе не хватает хладнокровия. К тому же, ты слишком серьёзно всё воспринимаешь. Устраиваешь истерики, чтобы не выходить замуж… Сказала бы нет и всё! Ты не мусульманка с восточных стран и далеко не единственная женщина на планете.

Павел смотрел на неё, ехидно посмеиваясь. Аэлита готова была лопнуть от злости, но сдерживала себя. Собрав всю волю в кулак, она постаралась произнести следующие слова как можно выдержаннее:

– Да… я и вправду не единственная женщина на планете, – она сделала паузу. – Но и не одна из тех с кем ты привык развлекаться!

Павел опустил голову вниз и посмотрел на неё исподлобья.

– Да, я злюсь! – выкрикнула она. – И мне ужасно хочется залепить тебе ещё одну пощёчину за то, что ты на протяжении всего вечера издевался надо мной.

– Я не издевался над тобой, а просто проверял. Мне было интересно, как ты будешь выкручиваться.

Аэлите снова пришлось сделать над собой усилие, чтобы придать спокойствия своему голосу.

– Ну так что, проверил? Понравилось, как я выкручиваюсь? А теперь посмотри мне в глаза и увидишь, до чего ты довёл меня своими проверками.

Голос Аэлиты чуть было не дрогнул. Она готова была расплакаться, но изо всех сил не давала затаившимся внутри неё слезам вырваться наружу. Она не хотела, чтобы Павел видел её уязвимой. Поэтому она сглатывала, прикусывала губы и не сводила с него глаз.

– Аэлита, извини меня, – произнёс он. – Я не думал, что ты так серьёзно к этому отнесёшься. Я ещё так мало знаю тебя, а ты не такая как большинство женщин. Если хочешь, ударь меня ещё раз. Правда! Я это заслужил.

– Хватит сходить с ума… Ещё одна пощёчина не вправит тебе мозги и мои нервы не успокоит. Я просто хочу домой…

– Но ответь мне. Ты согласна заключить со мной фиктивный брак?

– Зачем мне усложнять себе жизнь этим фиктивным браком? – спросила Аэлита, потерев глаза.

– Чтобы твоя мама перестала мучить тебя замужеством.

– Неужели ты думаешь, что рядом с тобой мне будет спокойнее, чем с родной матерью? Мама конечно не самый простой человек на свете, но я хотя бы знаю, на что она способна.

– Аэлита, со мной ты будешь в полной безопасности. Поверь мне.

– Да не могу я тебе верить. Я тебя знаю второй день. Давай так, – она подняла руку вверх, – если я не соглашусь на этот фиктивный брак, ты от меня отстанешь?

Он долго всматривался в её глаза, а потом сказал:

– Я не хочу уезжать из этого города без тебя.

Эти слова заставили её сердце забиться чаще. Аэлите казалось, что на самом деле он хотел сказать: «Я не уеду из этого города без тебя».

– Скажи, для тебя мнение другого человека вообще имеет значение? – спросила она.

– А для тебя? Как ещё мне тебе сказать, что ты мне очень нравишься?

Похоже последняя надежда уговорить его отказаться от неё только что умерла. Неужели не остаётся больше ничего, как согласиться стать его женой? Если она этого не сделает, то он измучает её своими визитами, звонками и уговорами. Боже, за что ей только всё это?

– Зачем тебе в это ввязываться? – спросила она. – Ты не похож на тех, кто боится гнева своих мамочек из-за откладывания семейной жизни.

– Конечно, не боюсь. Но… если честно, то на самом деле я надеюсь, что после свадьбы ты изменишь своё мнение и не захочешь разводиться со мной. По крайней мере пока, мне хочется именно этого.

Аэлите стало жутко после его слов. У неё возникло чувство, что если бы они поженились по-настоящему, он бы никогда не дал ей развод. Слава богу, до этого точно не дойдёт.

– Скажи мне правду, – произнесла она. – Эта идея с фиктивным браком принадлежит моей маме?

Павел хотел что-то сказать, но Аэлита его перебила:

– Не надо, не отвечай. Не важно всё это… Пусть будет так. Мама действительно не успокоится, – она подняла на него глаза. – Я выйду за тебя замуж.

– Я… я считаю, что ты правильно решила. Правда, так будет лучше. Вот увидишь…

– Может быть… – выдохнула Аэлита. – Я пойду домой. Я очень устала.

– Ничего я не выпила! – устав от его настойчивости, Аэлита ляпнула. – Обычно я пью… в четыре раза больше и ничего!

– Может, хватит уже играть передо мной роль распутной женщины! – рявкнул Павел. – Мы вроде бы обо всём договорились. Мне противно, когда меня держат за идиота.

Аэлита заметила, что Павел потерял самообладание, и решила воспользоваться моментом.

– Хватит врать, Аэлита! Я тебе уже говорил, что твой бред с травкой, выпивкой и всем остальным не произвёл на меня впечатления.

– Но ты разочарован… я же вижу. У тебя было обо мне хорошее мнение, а я его подпортила своими сегодняшними откровениями. Но чего тебе бояться? Ведь мы быстро разведёмся. Тебе недолго придётся терпеть мои попойки, курение и измены.

– Слушай, хватит уже придумывать невесть что! – Павел наклонился к ней и заговорил прямо ей в лицо. – Я сегодня вот так наелся твоей фантазией.

– Если бы я придумывала! Ну ладно, не хочешь – не верь, а я пойду.

Аэлита развела руками и пошла вперёд. Она была уверена, что Павел долго смотрел ей вслед. Наверняка он мечтал, что после сегодняшнего вечера она не сможет устоять перед его обаянием и станет, как минимум, более ласковой с ним. Но её не купишь помпезным рестораном, вычурной едой и дешёвыми приёмчиками обольщения. Нет, у неё уже есть Максим, и никто другой ей не был нужен.

– Добрый вечер, дочка. Как прошёл ужин? – зевая, спросила Изабелл, открывая Аэлите дверь.

– Всё прошло нормально. Но давай об этом завтра, хорошо?

– Как скажешь, – продолжая зевать, сказала Изабелл. – Пойду спать. Доброй ночи, дорогая.

Аэлита прошла на кухню и почувствовала, что страшно проголодалась.

Она открыла холодильник, достала оттуда апельсиновый сок, ветчину и помидор. Потом Аэлита отрезала кусок от хлеба и от ветчины, налила сок в стакан, порезала помидор и, положив всё это на поднос, отправилась в свою комнату.

Оказавшись там, Аэлита поставила еду на прикроватный столик, а потом пошла в ванную мыть руки.

Слава богу, этот ужин с Павлом закончился! Они провели вдвоём всего пару часов, а она чувствовала себя как выжитый лимон. Страшно представить их семейную жизнь, если бы они действительно поженились.

Фиктивный брак… Неплохой предлог, чтобы согласиться выйти за него замуж. Наверное, нельзя было бы придумать более веской причины для заключения этого брака.

Когда Аэлита вытирала руки полотенцем, она вспомнила их с Павлом поцелуй. По её телу сразу пробежал холодок. Да как такое могло случиться? Он просто застал её врасплох! Набросился как хищник на растерявшуюся жертву! И самым ужасным было то, что Аэлита дала ему понять, что ей это понравилось. Чёрт возьми! И надо же ей было так попасться!

Слава богу, что они с Максимом обо всём договорились. Главное – это действовать, как они решили и тогда всё получится. Только вот, что за тайну он хранил? Очевидно, это его сильно беспокоило. Но если бы это было очень важно, он бы обязательно рассказал ей. Если он этого не сделал, значит так нужно. Она должна доверять ему. Ведь она любит его, а он – её.

Перекусив, Аэлита почувствовала, что больше не способна держаться на ногах. Она приняла душ, переоделась в ночнушку и легла в постель.

Как только Аэлита положила голову на подушку, перед её глазами стал всплывать образ Павла, и она сразу начинала лучше укрывать себя одеялом. Она не могла понять, почему так делала, но изнутри её стали захватывать какие-то новые ощущения. От этого в ней начал зарождаться страх неизвестности. Это было, как за пять минут до грозы и ураганного ветра: перед этим природа всегда как будто замирает.

Она закрыла глаза, но картинки недавно закончившегося вечера снова мелькали перед ней. Всё! Хватит думать об этом! И Аэлита решила вспомнить тот прекрасный солнечный майский день, когда Максим впервые появился в её жизни.

Аэлита тогда жила в посёлке Полуночное у тёти и дяди. Она подрабатывала инспектором по кадрам в Ивдельской центральной районной больнице во время летних каникул. Получить эту должность ей помогла тётя, которая уже много лет работала там медсестрой.

Секретарский труд никак не был связан с образованием Аэлиты. Она училась на факультете иностранных языков в Уральском гуманитарном институте в Екатеринбурге, но летние каникулы всегда проводила дома. Её привлекала будущая профессия, и она хотела делать карьеру по специальности.

Должность инспектора должна была стать её до середины июля. Постоянная сотрудница всегда брала отпуск в этот период. Аэлита приехала в середине мая и планировала, доработав до «летнего экватора», остаться до конца лета в качестве помощницы. Ей было не важно, будут ей платить деньги или нет. Она хотела с толком провести лето.

Её рабочий день был наполнен типичной секретарской работой: принятие звонков, оформление бумаг и выполнение поручений. Но Аэлита умела разнообразить эту серую картинку. Особенно ей нравилось посещать детское отделение. Например, она могла подменить няню или посидеть с ребёнком, маме которого нужно было срочно отлучиться; пару раз ей даже доверяли пеленание новорождённых.

Руководство больницы относилось к такой «дополнительной работе» Аэлиты с неодобрением. Ведь это отвлекало её от бумажных и телефонных дел. Но Аэлите сидеть на стуле в тесном кабинете в течение девяти часов было слишком скучно. Усидеть на месте она могла максимум полчаса, а потом ноги будто сами несли её к новому занятию.

По существу начальству не на что было жаловаться: Аэлита исполняла свои обязанности быстро и качественно, а работой с детьми заполняла свободное время, тогда как другие сотрудники предпочитали болтовню или компьютерные игры.

Под конец того самого дня Аэлита обнаружила, что у неё закончилась бумага для принтера. Для инспектора по кадрам этот факт означал большие проблемы. Бумага ей была нужна постоянно.

Она решила купить её сама. Беднее она от этого не станет, а с бумагой и канцтоварами в больнице всегда было туго. Она немного сэкономит бюджет сельской больницы, и пару дней будет чувствовать себя «крутой сотрудницей».

Закончив все дела в тот день, Аэлита отправилась домой.

Наталья и Александр Кузнецовы были не родными тётей и дядей для Аэлиты. Они дружили с Изабелл и могли по праву считаться для неё бабушкой и дедушкой.

Они жили в частном доме: обыкновенном деревянном, с треугольной крышей и маленьким чердачным окошечком, похожим на те, которые изображают дети, когда учатся рисовать домики.

Аэлита открыла калитку и вошла во двор. В ноздри сразу ударил благоухающий аромат цветов. Проходя по тропинке, ведущей к дому, Аэлита бросила взгляд на ухоженные клумбы с тюльпанами. Тётин труд! А чуть позже её глаза остановились на деревянной беседке, утопающей в белом цвете вишен. Дядин труд! Аэлита подумала, что после поездки за бумагой можно будет посидеть здесь с книгой и чашечкой горячего чая.

– Лита, привет! Ты не представляешь, кого мы сегодня ждём в гости!

Её сияющее лицо, очерченное белой косынкой, мигом приподняло уставшее настроение Аэлиты. Тётя, когда радовалась, вырабатывала энергию, как генератор и достаточно было постоять рядом, чтобы подзарядиться от неё. А полненькая округлая фигура делала её героиней одной из детских сказок, от которой веяло добротой и теплом.

– И кого же? – спросила Аэлита, пройдя в переднюю комнату, являющуюся кухней.

– Помнишь мальчика Руслана, у которого травма головы? Он из детского дома?

– Да, замечательный мальчик. Я была у него сегодня. Дела у него идут не очень. Я уже даже начала волноваться. – Аэлита, увидев на столе тарелку с виноградом, присела на табурет и оторвала пару ягодок.

– Можешь больше не волноваться, – тётя уселась на противоположный от Аэлиты табурет и, блеснув глазами, сказала:

– Сегодня к нам в больницу приезжал врач, нейрохирург из Екатеринбурга. Его зовут Максим Петров.

– А, да… Мне Руслан что-то говорил о каком-то новом враче.

– Ты представляешь, он же приехал из самого города к нам только ради Руслана! Нашему начальству его даже уговаривать не пришлось, он сразу согласился приехать. А мне ещё наш главврач Семён Иванович говорил: «Наталья, хватит фантазировать. Не приедет он». Ан нет! Есть ещё на свете настоящие врачи! Он даже денег с нас не взял никаких. Сказал, что будет наблюдать за Русланом, пока его состояние не улучшится, а потом даст указания и рекомендации, как его долечивать. Ты его не встречала?

– Я сегодня пригласила его к нам, – сказала тётя, прижимая руки к груди. – У Саши же остеохондроз, а я уже не знаю, чем его лечить. На спину то и дело жалуется. Так я только сказала Максиму Андреевичу, что у мужа моего остеохондроз, так он сразу: «Когда к вам можно будет заехать осмотреть пациента?». Ну, я и не стала резину тянуть! Сказала, что сегодня вечером и приезжайте. Он и согласился. Я уверена, вылечит он моего Сашку наконец-то!

– Ой, как здорово, тёть Наташ, – зевая произнесла Аэлита. Тёти сегодня было уж слишком много, но не поддержать её сейчас было бы невежливо. – Похоже этот Максим Андреевич – настоящее чудо…

– Ну, я пойду собираться! Мне нужно в город за бумагой для принтера.

– Зачем тебе её покупать? Тебе в больнице бумагу и так выдадут.

– Дело твоё. Хочешь – езжай! Только смотри, как бы твои затраты на дорогу, бумагу, игрушки для ребятишек и прочее не превысили твою зарплату.

– Ладно… – вздохнула женщина. – Охота помогать тебе – так помогай. Таких людей мало осталось… Только ты да Максим Андреевич.

Аэлита посмеялась, а потом встала с табурета.

– Нет-нет! – остановила её женщина. – Сначала, будь добра, поешь.

– Тёть Наташ, я сначала за бумагой съезжу, а потом поем, ладно?

– Ни за что! Поешь, а потом можешь ехать, куда тебе угодно. Хоть на свидание! Главное, чтобы ты была у меня сыта.

Она коснулась пальцем кончика носа Аэлиты, и они засмеялись. Да, от тётиной еды никуда не убежишь!

Не прошло и пяти минут, как перед Аэлитой стояла полная тарелка вареников с картошкой. Таких пухленьких и аппетитных! Тётины вареники отличались не плоской, а особой округлой формой и были украшены крупной «завивкой».

Аэлита съела всё содержимое тарелки, поблагодарив тётю за вкусный ужин. Только после этого она отпустила её, и Аэлита отправилась в свою комнату.

Она обожала свою миленькую крошечную комнатку, в которой помещалась только односпальная кровать, старенький деревянный шкаф и лакированная тумба. Это было её личное пространство!

Аэлита решила переодеться. Она выбрала платье светло-жёлтого цвета с летящей юбкой и маленьким рукавом. Аэлита вынуждена была признать, что это платье не очень-то подходило для поездки за покупками. Она бы предпочла пробежаться в нём по зелёной лужайке и погулять по речному бережку.

Когда Аэлита облачилась в это платье, то стала крутиться перед зеркалом, которое было прибито к задней дверце шкафа. Да, это платье не имело отношения к современной моде. Зато она чувствовала себя в нём легко и свободно.

Она ещё пару раз прокружилась возле зеркала и в приподнятом настроении вышла из комнаты.

Когда Аэлита приблизилась к гостиной, то услышала незнакомый мужской голос.

«Наверное, этот врач приехал», – подумала она про себя.

Оказавшись у входа в просторную комнату, заполненную старомодной, но ухоженной мебелью, Аэлита увидела улыбающихся тётю и дядю. Они сидели на обшитом травянистого цвета тканью диване.

В кресле с высокой спинкой расположился мужчина. Он разговаривал с тётей, подложив указательный палец под подбородок. Во время беседы его широкие брови поднимались, собирая складку на высоком лбу.

– Лита, познакомься, – сразу засуетилась тётя. – Это тот самый Максим Андреевич, про которого я тебе говорила.

– Здравствуйте, – без особой интонации произнесла она.

– А это Аэлита, – продолжила тётя. – Наша с Сашей, можно сказать, племянница.

– Здравствуйте, мне очень приятно, – сказал мужчина, сделав вежливый кивок головой.

– Взаимно, – сказала Аэлита и уселась боком на стул, сложив руки на его высокой спинке.

– Максим Андреевич уже осмотрел Сашу, – защебетала тётя Наташа.

Аэлита в ответ на тётины слова просто кивнула головой.

– Вообще остеохондроз сейчас распространённое заболевание, – обратился Максим Андреевич к дяде. – Я советую вам походить на иглоукалывание. Съездите в ближайший город и запишитесь на приём. Делайте себе самомассаж и гимнастику. Я напишу вам необходимые упражнения.

Потом он достал из портфеля блокнот, а ручку вынул из нагрудного кармана белоснежной рубашки и начал писать:

– Делайте упражнения постепенно. Сначала давайте лёгкую нагрузку. Вы сами поймёте, когда вам достаточно. Потом продлевайте время гимнастики. И, пожалуйста, обезболивающие препараты принимайте только в крайних случаях. Вот, держите.

Дядя взял листок из рук Максима Андреевича и стал пробегать по нему глазами:

– Не знаю, как вас благодарить. Спасибо огромное!

Аэлита заметила, что дядя «заразился» от своей жены и тоже стал преданным фанатом этого врача. Когда он говорил «спасибо», его тёмные усы забавно зашевелились, а это был знак, что он занервничал, потому что был польщён таким вниманием. Что ж, дай бог, чтобы эти рекомендации оказались действительно чудодейственными. В этом случае, возможно, и она поверит в недюжинные способности этого человека. А пока у неё был к нему только один вопрос:

– Скажите, а как дела у Руслана? Тётя Наташа сказала, что вы приехали его лечить.

– Да, это так. Дела у него на самом деле не так плохи. Самое главное, что после удара его разум не пострадал. Вообще он славный мальчуган! Такой смелый! Так что ещё пара дней и, если всё будет хорошо, я со спокойным сердцем смогу уехать.

– Слава богу! А то мы уже начали беспокоиться за Руслана, – произнесла Аэлита и переглянулась с тётей.

– Я искренне верю, что для беспокойства скоро не останется причин. Он чудесный мальчик, – продолжил Максим Андреевич, пропустив сквозь пальцы прядь тёмно-русых волос. – Больница, разные неприятные и болезненные процедуры… а он не только держится молодцом, но и чувства юмора не утратил. При первой встречи он сказал, что почему-то представил меня в костюме деда Мороза. А потом добавил, что если я им когда-нибудь наряжусь, то буду иметь успех. И вправду! В десятом классе меня чуть ли не силой заставили выступать в костюме деда Мороза на новогодней ёлке. Это был мой триумф! А потом я выступал целых семь лет подряд, пока институт не закончил. И представляете, Руслан об этом как-то догадался! Просто он очень чувствительный мальчик. Такие как он особенно нуждаются в заботе и внимании.

Аэлите понравилось внимание, которое Максим Андреевич проявлял к своему пациенту. Да, этот человек нашёл своё место в жизни.

– А у вас есть дети? – слетело у Аэлиты с языка.

После этого вопроса выражение лица Максима Андреевича моментально изменилось: улыбка исчезла и мимика «поползла» вниз. Похоже, это был больной вопрос. Он с такой добротой говорил о Руслане. Наверное, он мечтал о собственных детях. Какая же она дура, что спросила об этом!

– Нет, – он попытался улыбнуться. – Моя семья – это работа целиком и полностью.

– Работа не должна становиться семьёй, – «пригрозила» тётя Наташа пальцем. – Я надеюсь, даму своего сердца вы хотя бы встретили?

Максим Андреевич отрицательно замахал головой, спрятав слабую улыбку в пол.

– Хватит, Наташ, – вмешался дядя Саша. – Он достаточно молод, чтобы ещё погулять. Вот стукнет лет сорок, тогда можно и жениться. Сейчас все так делают!

– Потому что через несколько месяцев он истечёт.

– Ничего себе! – сказала ошеломлённая тётя. – Тогда действительно можете с женитьбой особо не торопиться.

Все рассмеялись. Конечно, Аэлиту было труднее удивить, чем её тётю, но она тоже отметила, что Максим Андреевич выглядит лет на десять моложе.

– Как я уже говорил, моя жена и дети – это моя работа. Вот и ваш Руслан – мой сынишка.

– А откуда вы знаете Руслана? – спросил её Максим Андреевич.

– Я работаю в отделе кадров больницы. Мы с Русланом – друзья.

– Да Аэлита – друг для всех детей в больнице, – добавила тётя. – Она их всё время навещает. Уж любят они её шибко!

– Конечно, почему бы им меня не любить, если я им всё время игрушки таскаю и играю с ними во всё, что они хотят.

Аэлита посмеялась над собой и вдруг услышала слова Максима Андреевича.

Ей показалось, что он произнёс это с восхищением.

– Просто я очень люблю детей. Наверное, мне пора заводить своих, – она улыбнулась, а потом добавила:

– Лита, только не задерживайся. Уже поздно, – напомнила тётя.

– Послушайте, – произнёс Максим Андреевич. – Я остановился в гостинице в Покровск-Уральске, а он совсем рядом с Североуральском. Я на машине и могу вас подвезти.

Аэлита в растерянности посмотрела на окружающих.

– Даже не знаю… Я могу доехать и на автобусе. В Североуральск они часто ходят.

– Поверьте, мне совсем не трудно вас подвезти.

– И вправду! – воодушевилась тётя. – Поезжай с Максимом Андреевичем. На машине ты быстрее вернёшься.

– Ну, хорошо. Я согласна. Только сумку возьму!

Она быстро юркнула в свою комнату и вернулась оттуда со своей большой бежевой сумкой, напоминающей круглый хлеб.

– Спасибо, что приехали и за ваши рекомендации… огромное спасибо, – поблагодарил дядя Максима Андреевича, и они пожали друг другу руки.

Аэлите скованность дяди в данной ситуации показалась забавной и она заулыбалась.

– Если надумаете остаться дольше, милости просим к нам в гости. Мы всегда будем рады вас видеть, Максим Андреевич, – сказала тётя, и тот поцеловал её в щёку.

Аэлита в сопровождении этого уважаемого её тётей и дядей человека отправилась на улицу. Прежде чем дойти до машины, которая была припаркована возле дома, им нужно было сначала пройти двор.

– А в какое именно место вам нужно попасть в Североуральске? – спросил Максим Андреевич её по дороге.

– В магазин канцтоваров. Мне нужно за бумагой для принтера. В Полуночном все немногочисленные места, в которых можно было бы купить эту бумагу, уже закрыты.

Они подошли к машине. Оказалось, что у него была обыкновенная русская десятка тёмно-синего цвета. Он открыл дверцу и Аэлита села на переднее сиденье. Заняв соседнее кресло, он сказал:

– Я купил эту машину пару месяцев назад. У меня было штук пять разных российских машин, и с каждой новой покупкой я говорил себе, что в следующий раз точно куплю иномарку. Но до сих пор так и не решился на это. Иномарка – это, конечно, круто, но я так привык к нашим отечественным маркам, что просто не хочу их ни на что менять.

– Самое главное, чтобы машина была удобной. Вы ведь свою машину не видите, когда в ней едите. Зато она для вас удобная. А на иномарки можно и в окошко полюбоваться. Вон их сколько сейчас!

– Да, очень верно подмечено. Вы практичная, – улыбнувшись, сказал он.

– Спасибо. Но сама я бы никогда не села за руль.

– Когда мне было лет десять, я уговорила свою подружку Светку прокатить меня на машине своего папы. Она мне всё время хвасталась, что умеет водить. Говорила, что её папа научил. Она решила прокатить меня от нашего первого подъезда до последнего.

– Чем-чем… – вздохнула Аэлита. – Мы врезались в первый же столб, который появился на нашем пути. Хотя мы и метра не успели проехать. Попало нам тогда конечно от наших родителей… Я и сейчас слышу голос мамы: «Аэлита, ты зачем с ней поехала?! Аэлита, ты голову потеряла?!»

– А откуда у вас такое необычное имя? – поинтересовался Максим Андреевич.

– Моя мама просто влюблена в роман Алексея Толстого «Аэлита». Это имя переводится как «видимый в последний раз свет звезды».

– Ого! – произнёс Максим Андреевич, приподняв брови. – А вы были в Испании?

– Нет. Я родилась в Североуральске. Но когда-нибудь обязательно туда съезжу.

Аэлита удивилась, когда вдруг поймала себя на том, что ей было приятно рассказывать этому человеку о своих испанских корнях. Обычно такие разговоры навевали на неё скуку.

– А я был однажды в Мадриде, – улыбнувшись во всё лицо, произнёс Максим Андреевич.

– Очень красивый город. Только к местной кухне я так и не смог привыкнуть.

– А моя мама, наоборот! Долго не могла привыкнуть к русской еде. Я имею ввиду, такие блюда как щи, уха, холодец и так далее. Мама говорила, что русская еда ужасна, потому что кто-то когда-то ей об этом сказал. Но со временем она изменила своё мнение и теперь её борщ – это кулинарный шедевр.

Аэлита промолчала. Что это она действительно так разговорилась с почти незнакомым человеком? Да и ещё со взрослым мужчиной.

– А вам в какой-то конкретный магазин канцтоваров нужно? – спросил он.

– Вы меня довезите до перекрёстка, а до магазина я сама дойду.

– Нет. Я довезу вас прямо до магазина, а потом отвезу обратно домой.

– Не нужно! – запротестовала Аэлита. – Зачем? Я и сама доберусь.

– Но вы, наверное, устали после работы? Отдохнуть хотите?

– Я никогда не устаю от работы, потому что нельзя устать от любимого дела, – он внимательно посмотрел по сторонам. – А вот, кажется, мы и приехали, – произнёс Максим Андреевич, растягивая слова. – Это магазин канцтоваров. Думаю, здесь вы найдёте свою бумагу.

Аэлита посмотрела в окно. Как же быстро пролетело время!

– Спасибо, – полушёпотом произнесла она, опустив глаза вниз. – Я быстро, – и, выпрыгнув из машины, направилась в магазин.

Максим проводил её взглядом, а когда она скрылась из виду, опустил голову на спинку сиденья и закрыл глаза.

Боже, какой же удивительный подарок приготовил для него сегодняшний день. Таких красивых девушек, как Аэлита он ещё не встречал. И дело было не только в её безупречной внешности. В ней сразу сочеталось столько прекрасных качеств. А в своём простеньком платьице и с чёрными распущенными волосами она выглядела просто прелестно… А сколько искренности и задора в её речи… Этот голос он мог бы слушать часами.

Господи, о чём он думает? Ему уже тридцать девять лет, а не успеешь оглянуться, и сорок стукнет. А этой девочке не больше двадцати. Зачем ей нужен такой старик? Естественно, с его стороны глупо было мечтать о продолжении их знакомства, но Максим уже чувствовал себя счастливым от того, что просто разговаривал с ней и смотрел на неё.

Только бы ему не влюбиться. Нет, нужно сделать всё возможное, чтобы остановить развитие этих нежных чувств, иначе он обречёт себя на страдания.

Ведь когда-то он уже был влюблён, но эта любовь оставила в его душе рану, которая, наверное, никогда не заживёт.

Максим закрыл лицо руками: опять появилась эта ужасная, невыносимая, жгучая боль. Когда же это пройдёт? Наверное, никогда. Потому что ему не уйти от ответственности… И этот крест ему придётся нести до конца своей жизни.

В такие минуты Максим чувствовал себя самым несчастным человеком на земле. Только работа была его спасителем. Он полностью в ней растворялся; внутренняя пустота заполнялась, и он чувствовал, что живёт в этом мире не зря.

Вдруг он услышал, как кто-то открывает дверцу.

– Ну как? Быстро я? – спросила Аэлита, залезая в машину с пачкой бумаги в руках. – В этом магазине не было покупателей. Только я одна.

– Это здорово, когда не нужно стоять в очереди, – Максим удивился, сколько тяжести вдруг появилось в его словах.

– Вы, я вижу, действительно сильно устали, – произнесла Аэлита, одарив его сочувственным взглядом. – Давайте, я всё-таки поеду домой на автобусе, а вы езжайте в гостиницу и отдыхайте.

Как же она добра к нему… Заслужить любовь такой девушки стало бы для любого мужчиной огромной наградой.

Когда Максим опомнился и вернулся в реальность, Аэлита почти выбралась из машины, Нет, он не позволит ей уйти!

– Аэлита, постойте, – Максим поймал её за руку так, что у него возникло ощущение, что он схватился за спасательный круг. – Поверьте, мне нетрудно отвезти вас обратно в посёлок. А усталый вид у меня от того, что вы ушли, и некому было меня веселить. Вот я и заскучал.

Максим засмеялся и неожиданно для себя обнаружил, что смеётся с переливчатыми звонкими нотками. Такие звуки у него не получались уже лет сто.

– Вот видите, я снова смеюсь, – сказал он. – Я отвезу вас, не беспокойтесь.

– Значит, всё-таки клоун, – хихикнула Аэлита, пристёгивая ремень безопасности.

Он опять рассмеялся и завёл мотор. К нему вернулась бодрость. Причём в четырёхкратном размере! У него появилось желание задать Аэлите кучу вопросов. Если он узнает о ней больше, то сможет с помощью воспоминаний ощущать этот подъём и делать это, когда ему захочется. Но он не знал, с какого вопроса начать. У него появилось сентиментальное чувство, что он уже знает о ней всё.

Взглянув на неё, он обнаружил, что она смотрит в боковое стекло. Ему показалось, что она загрустила.

Максим не мог понять причину её внезапной молчаливости. Когда они ехали в Североуральск, она была весёлой и разговорчивой. Может быть, он что-то сделал не так? Но что? Возможно, он поймёт это по её голосу? Но о чём же спросить?

– Да, – она обернулась и посмотрела на него потухшим взглядом.

– Я просто хотел спросить… А… кто вы по гороскопу?

«Какой идиотский вопрос! – подумал про себя Максим. – Боже мой, как будто ничего поумнее придумать не мог!»

– Просто я сегодня слушал радио… Там передавали гороскоп на сегодня… И… я всегда слушаю прогноз… В общем, сегодня у Тельцов удачный день.

– А… ну, учитывая, что мои дни довольно однообразны, получается, у меня каждый день удачный.

Она улыбнулась, но Максим продолжал чувствовать себя полным дураком.

– О, кстати, насчёт радио! Давайте послушаем!

Максим включил радиоприёмник. На волне передавали музыкальные поздравления, но он не слышал их, потому что был погружён в мысли о девушке, которая сейчас сидела рядом с ним. Он старался прочувствовать её присутствие, чтобы потом увезти с собой эти прекрасные ощущения.

Они доехали до Полуночного, не проронив больше ни слова. Максим остановился у ворот частного дома её тёти и дяди.

– Вот и приехали! – объявил он и вылез из машины. Он заметил, что его движения вдруг стали вялыми.

Максим открыл дверцу, взял Аэлиту за руку и помог выйти. Взглянув в её яркие голубые глаза, ему показалось, что она хочет что-то сказать, но не решается.

– Спасибо что… свозили туда и обратно, – наконец сказала она.

Аэлита направилась к воротам. Максим смотрел ей вслед. Неужели «свет этой звезды» он действительно видит в последний раз? Какой повод придумать, чтобы вернуться сюда? Её тётя и дядя будут рады видеть его у себя дома. Но будет ли рада сама Аэлита?..

Нет! О чём он договорился сам с собой несколько минут назад? Ему нельзя в неё влюбляться. Ни в коем случае!

Она сделала пару шагов навстречу ему. Подул лёгкий ветерок и стал играть с её длинными волосами. Боже, до чего же она была красива. Он мог бы часами смотреть на неё с таким же вниманием, с каким смотрят интригующий сериал. А в её голубых глазах была скрыта тайна. Его сердце замерло в ожидании, что скоро она раскроет её.

– Я хотела сказать, что… Это не моё дело, но вдруг мы с вами больше не увидимся… – она опустила глаза вниз и через пару секунд снова посмотрела на него, обретя за это короткое время более ясное выражение лица. – Я думаю, что вы почти счастливый человек, потому что нашли своё место в жизни. У вас есть призвание. Но для полного счастья нужна семья. Я хочу пожелать вам встретить женщину, которую вы полюбите и которая полюбит вас и… пусть у вас появятся дети. Тогда вы станете полностью счастливым человеком.

У него перехватило дыхание от её слов. Что-то внутри него закрутилось, завертелось… Его потянуло к ней как магнитом. И вот он стоял напротив неё так близко, что ей пришлось поднять голову, чтобы посмотреть ему в глаза.

– А что если я её уже нашёл, – услышал он свой бархатный голос. – И она стоит передо мной прямо здесь, прямо сейчас…

Максим наклонился к ней и коснулся её губ своими. Его удивила собственная решительность. Он никогда не был быстрым в плане проявления чувств. Но с Аэлитой всё было по-другому. Несмотря на то, что разум убеждал его притормозить, сердце уговаривало поскорее продемонстрировать, что он к ней испытывал.

Сначала Аэлита чуть отстранилась от него, сделав волнительный вдох. Но спустя мгновение она позволила ему раствориться в ней. Её губы как будто расстелили перед ним путь к блаженству.

Когда он отпустил её, она тут же ринулась открывать калитку, а потом быстро скрылась из его виду.

Аэлита забежала за ворота и громко закрыла за собой калитку. Её ноги подкашивались, а сердце готово было выпрыгнуть из груди. За свою жизнь она ещё ни разу не испытывала таких сильных эмоций.

Медленно шагая по тропинке с пачкой бумаги в обнимку, она изо всех сил старалась успокоиться. Тётя и дядя ничего не должны заметить.

Оказавшись перед дверью, она громко выдохнула, а потом вошла в дом.

– Лита, ты уже вернулась! Ты так быстро! – встретила её радостная тётя.

Произнося эти слова, Аэлита смотрела в пол и почёсывала затылок. Взгляда тёти она избегала. Какой наверное у неё был глупый вид в тот момент.

А следующая фраза тёти чуть было не выбила её из колеи.

– Ну, вы подружились с Максимом Андреевичем?

«Подружились… Ничего не скажешь», – подумала про себя Аэлита.

– Да, конечно. Он очень хороший человек, – она продолжала смотреть в точку на полу, как будто считывала оттуда слова. – Ну, ладно, я пойду отдыхать.

Аэлита направилась в свою комнату. Оказавшись там, она плотно захлопнула за собой дверь. Её драгоценная комната – её спасительница! Она бросила на тумбочку пачку бумаги и рухнула на кровать.

Боже, что же теперь будет? Как она теперь посмотрит ему в глаза? Он ей очень понравился, но была ли это любовь? Как это понять? Он очень хороший человек, но как он к ней на самом деле относится? Почему он поцеловал её? Может, ему просто понравилось то, что она ему сказала? Но за такие слова в губы же не целуют! Нет, не может быть, чтобы всё так быстро произошло! Они же только сегодня познакомились! Как ей с ним вести себя? Может, она это поймёт, когда его увидит? Ну, нет! Надо хоть что-нибудь предпринять наверняка!

Так, она скажет ему, что… что все эти слова… Нет! Что всё то, о чём она сказала… Нет! Как же трудно подобрать слова! Может сказать, что её слова были, конечно, правдой, но она не должна была их произносить. А если он скажет, что должна была? А вдруг он подумал, что она специально пыталась ему понравиться? Какая дурацкая ситуация! Нет, это не так! Ведь, когда девушка хочет понравиться она точно не говорит, что думает! А вдруг он обиделся на её слова? Тогда зачем поцеловал? Господи, тут можно неделю гадать! Так можно и с ума сойти!

Аэлита села на кровать и уставилась в темноту. В её комнате не было окна, но она намеренно не включала свет.

Так, надо подумать об этом позже, иначе у неё просто лопнет голова. Она решила лечь в постель, несмотря на то, что было только восемь часов вечера.

Поставив будильник в телефоне на семь часов утра, Аэлита переоделась в ночнушку и забралась в кровать. Мысли о Максиме не покидали её. Она внезапно начинала хихикать, прячась под одеяло. Улыбка не сходила с её лица, как будто приклеилась к ней. Как же ей хотелось снова его увидеть…

Она не знала, что ей больше понравилось: его нежный поцелуй или его тёплые ладони, коснувшиеся её плеч. Аэлита поймала себя на том, что ей тоже хотелось его обнять, но пачка бумаги не позволила ей это сделать.

В какой-то момент Аэлита перестала думать, что скажет ему. Перед ней просто стоял его образ. Она вспоминала выражение его лица, его голос, его улыбку, его слова…

На этих приятных нотах Аэлиту постепенно сморил сладкий сон.

Утром она проснулась от звона будильника. Аэлита медленно встала с кровати. От вечерних раздумий у неё немного побаливала голова, но чувствовала она себя спокойнее.

Умывшись на кухне прохладной водой, Аэлита вспомнила, что сегодня была пятница. Впереди два выходных дня. Интересно, как она их проведёт? Может её ждут сюрпризы?

Но на работе она не встретилась с Максимом. Аэлита пыталась разыскать его, но в больнице никто не знал, где он.

В конце рабочего дня Аэлита решила заглянуть в палату, где лежал Руслан. Мальчик сказал, что Максим всё-таки заходил к нему. Он что её избегал? Странно…

Аэлита вернулась домой в расстроенных чувствах. А если он уехал в Екатеринбург? Сбежал? Ерунда какая-то! Из-за того, что поцеловался с девчонкой? Бред!

Войдя в дом, она сняла джинсовую куртку и скинула с ног балетки. Её голова гудела и, прежде чем поужинать, она решила отдохнуть в своей комнате.

Но когда Аэлита вошла в гостиную, то увидела того, кого искала весь день. Он сидел в том же кресле, что и вчера в окружении её тёти и дяди. Кто бы мог подумать, что это было только вчера!

– Здравствуйте… – еле выдавила из себя Аэлита.

– Добрый вечер, – ответил Максим, улыбнувшись ей светлой улыбкой.

– Лита! – воскликнула тётя Наташа. – Максим Андреевич приехал, чтобы дать твоему дяде ещё несколько рекомендаций по лечению остеохондроза. Оказывается, есть ещё парочка упражнений, которые помогут ему.

– Да, спасибо вам ещё раз, – поблагодарил дядя Максима.

– На здоровье, Александр Иванович. Главное, выполняйте комплекс упражнений каждый день, делайте самомассаж, как я вас учил, и самое главное верьте, что вы выздоровеете. Вот и всё! А мне пора, – Максим встал с кресла. – Если возникнут вопросы, звоните. Я побуду в ваших краях ещё какое-то время.

– А сколько? – поинтересовалась тётя Наташа.

Максим мимолётно посмотрел на Аэлиту и произнёс:

– Ну, что ж, – улыбнулась тётя. – Всего вам хорошего!

– И вам того же, – ответил Максим и направился к выходу.

– Возможно, вы подумайте, что я ужасно наглая, но не могли бы вы опять отвезти меня в город?

– Потому что именно сегодня в Североуральске последний день выставки кошек. Я не знала об этом. Случайно услышала разговор в больнице. Я очень хочу на них посмотреть.

– Лита, – расхохоталась тётя. – Ты мне сейчас напомнила Ваньку, нашего пятилетнего соседского мальчика. Я вчера видела, как он выпрашивал у мамы какую-то новомодную машинку. Ты сейчас точь-в-точь как он!

– Тётя! – Аэлита подошла к ней и, взяв за руки, немного потрясла. – Не смейся надо мной. Я уже не ребёнок.

Сквозь их заливистый смех Аэлита расслышала слова Максима.

– Спасибо, – ответила она, а потом юркнула в свою комнату.

Быстренько причесавшись, она взяла сумку и снова оказалась в гостиной.

Максим в это время о чём-то разговаривал с дядей. Аэлита решила выйти на улицу и подождать его там.

Она подошла к машине и огляделась вокруг: прекрасный солнечный весенний день.

Наконец, появился Максим. Он был в сопровождении тёти и дяди. Видимо, они решили его проводить.

Они засыпали его благодарностями и добрыми пожеланиями. Максим, как и вчера, открыл Аэлите дверцу. Она уселась на сиденье, помахала рукой тёте и дяде, и через пару секунд машина двинулась с места.

Когда тётя и дядя исчезли из поля зрения, Максим остановил машину. Она повернула голову в его сторону и увидела, что он смотрит на неё. В его карих глазах было что-то родное, что-то безопасное и что-то до такой степени притягательное, что этому невозможно было противостоять. Она потянулась к нему и готова была поклясться, что её тело и разум тут были ни при чём: к нему потянулась её душа, а к ней – его. Этот сказочный поцелуй Аэлита запомнила на всю жизнь.

– Аэлита, мне нужно тебе сказать… Это очень важно, – он сделал паузу, заглянув глубже в её глаза. – Я понимаю, что совсем тебе не подхожу. Я об этом всю ночь думал… Ты такая юная, энергичная, мечтательная. Я боюсь, что не смогу дать тебе того, чего ты заслуживаешь. Поэтому подумай хорошо, прежде чем…

Это было всё, что она могла сказать ему в тот момент. Аэлита была уверена, что эти коротенькие слова дали понять ему многое, потому что он улыбнулся ей как-то по-особенному; улыбались не только его губы – он весь засветился радостью. Это были самые восхитительные моменты в её жизни.

Когда Аэлита сказала, что действительно хочет попасть на выставку кошек, Максим удивился. Оказывается, он подумал, что эта выставка были плодом её воображения, и она использовала его как предлог для их встречи.

Выставка проходила в историко-краеведческом музее, и для неё специально отвели большой зал, в котором расположили клетки с кошками. У Аэлиты разбежались глаза. Желающих полюбоваться пушистыми, и не только, созданиями было немного, поэтому можно было спокойно рассматривать животных.

Особенно Аэлите понравилась сибирская кошка. Такого пышного воротника она ещё ни у одной кошки не видела, а её брови и усы были просто немыслимо длинными. Эта кошка предназначалась не для простых смертных, а для царей.

У британской кошки яркий темперамент был заметен во всех движениях. Она грациозно расхаживала по клетке.

На персидскую кошку Аэлита не обратила особого внимания, но Максим сказал ей:

– Знаешь, у персидских кошек очень хорошая память. С людьми, которые обходились с ними плохо, они больше никогда не общаются.

– Когда-то у меня была персидская кошка, и я много читал об этой породе.

– Здорово! А моя мама на дух не переносит кошек, поэтому я не могу завести себе такое чудо.

Они прошли дальше и увидели норвежского лесного кота в длинном густом меху, русскую голубую кошку, поражающую блеском тонкой шерсти, шотландскую вислоухую кошку с забавными висящими ушами…

В этом музеи Аэлита чувствовала себя свободно: она разговаривала не тихо, и её голос сочетал в себе разные оттенки эмоций; она не стеснялась задавать вопросы и демонстрировать восторг, когда ей на глаза попадалась очередная умопомрачительная, по её мнению, кошка.

Аэлита не пыталась играть роли ради того, чтобы не показаться Максиму слишком наивной, слишком шумной или ещё какой-нибудь. Она замечала, что Максим наблюдал за ней с любопытством, и выражение его лица при этом было довольным и счастливым.

После выставки Максим отвёз Аэлиту домой, но высадил немного раньше. Она решила сказать тёте и дяде, что приехала на автобусе. Аэлите было всё равно на их с Максимом разницу в возрасте, но она знала, что тёте и дяде может это не понравиться. Они с Максимом решили пока держать их роман в тайне.

Следующие несколько дней для Аэлиты были самыми счастливыми. Нежное чувство к Максиму захватило её целиком и полностью. Она с нетерпением ждала каждого вечера.

Они много гуляли, ужинали в приятных ресторанчиках, ели мороженое и разговаривали. Аэлите нравилось то чувство, которое возникало, когда она была рядом с ним; она болтала, о чём думала, напевала, смеялась во весь голос и не боялась делать этого при нём. Аэлита надеялась, что он чувствует себя в её обществе не менее раскованно.

Как-то раз на одном из их свиданий на улице вдруг стало прохладно, а Аэлита не взяла с собой кофту. Тогда Максим купил для неё красивую тёплую шаль и сам набросил ей на плечи.

Иногда они выбирали место и встречали закат. Максим стелил плед, и они сидели на нём, разглядывая уходящее солнце. В такие моменты Аэлита прижималась головой к его груди, а потом чувствовала его руки, поглаживающие её волосы. Ей казалось, что она могла просидеть с ним так вечность.

Однажды Максим даже сделал ей предложение. Аэлиту это очень смутило. Но когда бурные эмоции утихли, она сказала, что он слишком торопится. Их роман и так быстро развивался. Ей хотелось наслаждаться чувствами, которые она сейчас испытывала, купаться в них и проживать. А замужество было для неё следующим шагом. Максим, кажется, понял её. Он сказал, что не будет спешить, раз она к этому не готова. Больше он к этому вопросу не возвращался. Их встречи продолжались, и она влюблялась в него всё больше.

Но, увы, в какой-то момент тётя с дядей догадались об их с Максимом отношениях. Скорее всего, тётя сообщила об этом маме. Потом Изабелл позвонила Аэлите и, блеснув актёрским талантом, вынудила дочь вернуться в Североуральск.

Дома её ждали многочасовые выяснения отношений с мамой. А потом Изабелл привела этого нахала с его чокнутой мамашей и всё решила за неё. А потом он ещё захотел на ней жениться. Поиграть захотелось в мужа! А как же она? Как же её планы, желания и мечты?

Только Максим понимал её. И скоро они будут вместе.

На следующее утро Павла разбудил звонок на его мобильном:

– Здравствуйте. Я, кстати, тоже собирался вам звонить, – Павел приподнялся в кровати. Гостиничный номер заливал солнечный свет, и он зажмурился.

– И по какому же поводу? Наверное, ты насчёт вчерашнего вечера? Надеюсь, всё прошло хорошо? Она согласилась выйти за тебя замуж?

– Да, согласилась… Дело в том, что это как-то неожиданно…

– Не волнуйся! Самое главное, что свадьба состоится и по доброй воле каждого из вас. За остальное – будь спокоен. Это я беру на себя. Всё будет отлично!

– Ты будешь удивлён ещё больше, когда увидишь, что всё пройдёт так, как мы задумали.

Павел был озадачен происходящим. Изабелл помешалась на идее выдать дочь за него замуж. Но почему именно он? Она и не знала его толком! С чего она взяла, что они с Аэлитой – идеальная пара?

Иногда ему казалось, что он сходит с ума. Ведь ради этой гордой девчонки он собирался круто изменить свою жизнь. Но он ничего не мог с собой поделать! Вчерашний ужин всё подтвердил – он влюбился. Какое имя, какая внешность, какой характер… Если бы можно было выкинуть этого доктора из её головы, она бы стала его в первый же день их встречи.

– Как же прошёл ваш вчерашний ужин? – спросила Изабелл.

– В общем-то, хорошо. Но я хотел вас спросить… – Павел вздохнул. – Аэлита мне столько всего про себя рассказала, что я даже не знаю, чему верить.

– Да, Паша, ты привыкай потихоньку. Она большая фантазёрка! И что же она тебе сказала?

– Ну, я, конечно, понимаю её положение… И я предполагаю и надеюсь… очень… что она сказала мне всё это, чтобы отпугнуть, но…

– Паша, я о своей дочери знаю всё. Выкладывай, о чём конкретно она тебе говорила?

– Да? Моя девочка! – Изабелл расхохоталась в трубку.

– Господи, ну конечно! Я это знаю, потому что родила эту выдумщицу. Она за здоровый образ жизни. Какая травка? Да она даже не пьёт!

– Видать, только вчера начала… – пробурчал Павел.

– Да нет, ничего. А сколько у неё было парней, вы случайно не знаете?

– Не беспокойся. Роман с Петровым – это первый роман в её жизни. Будь уверен.

– Ну, хорошо! Прямо камень с души… – Павел стал говорить медленнее. – Знаете, я подумал, а может ненадолго отложим свадьбу? Из-за того, что вы принуждаете её к этому браку, она очень страдает.

– Паша, скажу тебе одну вещь, – голос Изабелл вдруг приобрёл наставнические нотки. – Когда человек страдает, это не всегда означает, что он идёт неверным путём. Порой за счастье приходиться платить вперёд.

Павел не совсем понял, что Изабелл имела ввиду. Он никогда не был любителем философских рассуждений. Но он продолжил её слушать:

– Если ты хочешь её завоевать, тебе придётся жениться на ней завтра. Но хочу сразу предупредить: первое время у вас с Аэлитой будут проблемы. Это неизбежно. Тебе придётся запастись терпением.

– Я понимаю и думаю, что готов это выдержать.

– Прекрасно! Я что звоню-то! Хочу позвать тебя сегодня к нам. Ты сможешь?

Как только Аэлита открыла глаза, она тут же вскочила с постели. Все недавние события моментально пронеслись в её голове. Сегодня предпоследний день, который она проведёт в Североуральске. Вдруг она осознала, что должна будет распрощаться со своей комнатой. Но как же так? Здесь же вся её жизнь!

Эта комната, в отличие от комнаты в Полуночном, была просторной и светлой. Здесь помещалась и двуспальная кровать, и маленький диванчик, который Аэлита сама обшила тканью цвета пудры. А ещё место занимал шкаф и компьютерный стол. Кроме того, здесь был балкон с видом на двор. Несмотря на приличное количество мебели, в комнате оставалось свободное пространство. Аэлита использовала его для танцев и делала упражнения на коврике.

Лениво потянувшись, Аэлита встала с кровати и подошла к книжной полке. Она плавно провела рукой по неровным корешкам, которые напоминали американские высотки разной величины и цвета, плотно прижатые друг к другу. Книжки здесь были строго разделены на две части: с левой стороны выставлены учебники, справа – любимые книги для души и полезного образования.

Она взяла книгу, к которой у неё импульсивно потянулась рука. Это оказался «Маленький принц», написанный на оригинальном французском языке. Аэлита купила её после первых занятий в институте. Она решила, что должна обязательно её прочесть, как только выучит французский язык назубок.

А вот «Портрет Дориана Грея» она уже начала. Раньше она не думала о том, что читать книги на языке оригинала так интересно. Это было путешествие в мир другой культуры, где каждая строчка – это загадочный шифр, разгадывание которого было для неё величайшим удовольствием.

Аэлита оглядела свою комнату потерянным взглядом. Её взгляд остановился возле кровати на стене, обклеенной листочками с надписями. Она посмеялась, потому что вспомнила, как мама отругала её за дырки в стене после ремонта.

Здесь была вырезка из школьной газеты, где написали про её победу на конкурсе чтецов. Она выиграла, когда в шестом классе рассказала с выражением стихотворение Александра Сергеевича Пушкина «Мороз и солнце: день чудесный!» Она особенно гордилась этой победой, потому что после неё полюбила литературу как предмет искусства.

А ещё здесь висели разные «мотивашки». Аэлита, не отрывая от них взгляда, подошла к кровати и присела на колени.

«Только тот человек свободен, который вполне сознаёт своё человеческое достоинство».

«Если у кого нет доброго отца, то добудь себе его».

Бумажка с последним изречением, принадлежавшем Фридриху Ницше, была старой и потрёпанной. Ведь Аэлита повесила её на стену, когда ей было лет двенадцать.

Она бережно погладила беленький листок бумажки, на котором был расписан месячный график отжиманий для пресса. Аэлита вспомнила, что так и не прошла этот «курс» полностью, потому что всё время забывала качать пресс каждый день.

Потом она увидела свою фотографию, вставленную в рамку. Она была сделана в день её выпускного вечера. Аэлита заказала её у профессионального фотографа. На этом фото она сидела за столом, а её ладони поддерживали подбородок. Аэлита загадочно глядела вдаль и улыбалась. Как будто она смотрела в прекрасное и светлое будущее. Нет, её взгляд говорил не о надежде. В нём читалась твёрдая уверенность в этом.

А ещё в этой комнате она играла в куклы и прятала бездомных животных. Здесь они со школьными подружками разговаривали на разные темы, смотрели фильмы, смеялись, веселились… Столько воспоминаний! И в этой комнате она должна будет оставить своё детство и беспечную юность. Ей настала пора взрослеть…

Аэлита так расстроилась, что прослезилась. Если бы мама смогла понять её, они с Максимом спокойно бы поженились, и у неё была бы возможность возвращаться сюда. Как же тяжело с этим расставаться! Но другого пути нет. Ей придётся пожертвовать дорогим, ради того, чтобы обрести то, что ей было ещё дороже.

Немного успокоившись, Аэлита прошла в ванную: умылась и переоделась. Сегодня было жарко, поэтому лёгкое платье приталенного силуэта в голубых тонах, украшенное абстрактным узором было кстати. Облачившись в это платье, она вышла из комнаты.

Подходя к кухне, Аэлита уловила звуки шипящего на сковороде масла и почувствовала запах блинчиков.

– Лита, доброе утро! – Изабелл пребывала в наипрекраснейшем настроении. На фоне яркого солнечного света, который заливал кухню, создавалось ощущение, что вся мамина фигура была окружена светло-жёлтым прозрачным сиянием.

– Не такое уж оно и доброе… – пробурчала Аэлита и зажмурилась. Яркий дневной свет никогда ей не нравился, а сейчас и вовсе раздражал. Настроение у неё было под цвет ночи, а не дня.

– Ничего страшного! – оптимистично заявила Изабелл. – Сейчас я дам тебе таблетку, и всё пройдёт. Только не пойму, из-за чего тебя тошнит? Может быть, вчера еда в ресторане была несвежая?

– Меня тошнит от жизни, мама. Такое иногда случается. И тебе это прекрасно известно. Не надо делать вид, что ты ничего не понимаешь.

– И это всё, что ты скажешь? – удивилась Изабелл. – Просто… раз ты согласилась выйти за него замуж, я рассчитывала услышать от тебя более интересный ответ, – она поставила перед Аэлитой стакан с водой и дала таблетку. – Аэлита, что ты задумала?

– Ничего я не задумала… – мотая головой, проговорила она.

– Задумала, – Изабелл сменила тон голоса на механический. – Петров в Североуральске?

– Тогда почему ты вдруг резко согласилась выйти замуж за Павла?

Аэлита стала перебирать пальцами по поверхности кухонного стола и мысленно приказала себе думать быстрее.

– Потому что… мы с Максимом поссорились и я… я хочу ему отплатить. Этот твой Павел появился очень кстати.

Аэлита мельком взглянула на лицо матери: в её чёрных глазах недоверие выплёскивалось через край. Ну и пусть она думает, что Максим в Североуральске! Об их плане уехать перед регистрацией в ЗАГСе она всё равно не узнает.

Вдруг Изабелл пожала плечами и посмотрела в пустоту:

– Я задалась целью удачно выдать тебя замуж. Паша – замечательный человек. И вы так друг другу подходите. Я бы никогда не поддержала твою идею выйти замуж из мести, если бы твоим женихом был не Павел.

Аэлита в который раз убедилась, что мама была себе на уме просто до невозможности. Но спорить с ней сейчас Аэлите было себе дороже.

– Сейчас мы будем с тобой завтракать! – предвкушая радость, объявила Изабелл, но Аэлита её в этом не поддержала.

– Ну хорошо. Кстати, к нам сегодня придёт Павел.

Аэлита, закатив глаза к потолку, посмотрела на Изабелл.

– Лита, вы уже завтра поженитесь. Просто поговорите и всё! И, пожалуйста, не морочь ему голову всякими выдумками.

– А… так он тебе уже пожаловался! Какой же он сплетник! А после свадьбы он тоже будет с тобой консультироваться? – Аэлита задумалась. – А когда он вообще успел растрезвонить тебе о том, что я согласилась выйти за него замуж?

– Лита, хватит язвить. Какие сплетни? Какие консультации? Я позвонила Павлу сегодня рано утром, и поняла, что ему не безразлично то, что происходит…

– Всё! Хватит! Я пойду, – перебила Аэлита маму.

Она встала и направилась в свою комнату. Опять ей предстоит встретиться с этим типом. Аэлита не была уверена, что у неё остались силы на то, чтобы выдержать даже его присутствие. Но ничего! Скоро это мучение закончится.

– Мам, а когда он придёт? – из коридора крикнула Аэлита.

«Около двенадцати… – подумала про себя Аэлита. – Надо как-то «подготовиться» к его приходу».

Павел пришёл ровно в полдень. В тот момент, когда он постучался в дверь, Аэлита проходила мимо, и ей пришлось впустить его в квартиру. Он держал в руках два букета белых и красных роз: первый он вручил Изабелл, второй – Аэлите. Как только букет оказался в руках Аэлиты, она тут же отдала его матери и, сказав «поставь его куда-нибудь», просто ушла, скрывшись за дверью своей комнаты.

Аэлита отлично знала, что этот «побег» от его общества спасёт её ненадолго. Скоро он придёт сюда.

Она нервно схватила журнал со своего ночного столика и, усевшись на бледно-розовом диване, изо всех сил постаралась сосредоточиться на чтение.

Через пару минут в дверь её комнаты постучали. Она не ответила, но спустя несколько секунд Павел приоткрыл дверь и спросил:

– Дурацкий вопрос, – не отрываясь от журнала, ответила Аэлита.

– Я знаю, – по-прежнему не отрываясь от чтения, произнесла Аэлита.

– Может, ты всё-таки оторвёшься от журнала и поговоришь со мной?

– Тебя позвала сюда моя мама, а не я. Вот с ней и разговаривай.

– Хватит что? – наконец посмотрела она на Павла. – Что ты хочешь от меня услышать?

– Аэлита, я ведь тебе не враг, – сказал он, сделав пару шагов ей навстречу. – Почему ты ведёшь себя так грубо?

– Потому что я тебя сюда не звала и не обязана с тобой разговаривать.

Вдруг Павел подошёл к ней, выхватил журнал и бросил в сторону.

– Ты что себе позволяешь?! – вскочив с дивана, закричала она.

– Я позволяю себе не больше, чем ты себе, дорогая, – вскинув брови, произнёс Павел.

Это было невероятно! Аэлита подумала, что это она пришла к нему домой, а не он к ней!

– Не называй меня «дорогая»! Какой же ты наглец! Да я находиться с тобой в одной комнате не могу!

Она сделала шаг, чтобы уйти, но Павел загородил ей путь, встав у двери.

– Аэлита, пожалуйста, не уходи. Извини, если я тебя обидел. Я просто… я не знаю, как бороться с твоим упрямством. Мы вроде бы с тобой обо всём вчера договорились. Разве нет?

– Да, но это не означает, что ты теперь имеешь право указывать мне, что я должна делать!

– Хорошо. Возможно, да, я слегка переборщил. Но и ты пойми меня. Твоя грубость по отношению ко мне беспочвенна.

Аэлита сделала пару шагов ему навстречу и сложила руки перед грудью.

– У меня стоит поперёк горла эта ситуация с нашей свадьбой. Ты же отлично знаешь, что я не хочу становиться твоей женой. Просто у меня нет выбора. И на всякие любезности не осталось сил!

К концу своей речи она перешла на крик. Но Павлу удалось сохранить самообладание.

– Я понимаю, что тебе сейчас нелегко, но я о многом и не прошу. Неужели мы не можем с тобой просто поговорить и спокойно пообедать вдвоём? Неужели это требует таких уж сильных душевных затрат?

– Хорошо. Тогда может тебе помочь маме принести сюда обед?

Павел отошёл в сторону от двери и открыл ей путь. – Я думаю, твоя помощь ей не помешает.

Аэлита с расширенными от удивления глазами, вышла из комнаты. Пока она проходила коридор, то не могла понять, как этому наглецу удалось погасить почти состоявшийся скандал? Ведь она уже готова была устроить истерику и выставить его из своего дома.

Времени на то, чтобы раздумывать об этом у неё не было. Дорога к кухне быстро закончилась и её увидела мама:

– Лита, как хорошо, что ты пришла. Помоги мне, пожалуйста, отнести эти подносы к тебе в комнату.

Если он думает, что она будет танцевать под его дудку, то сильно ошибается!

– Дочка, ты что какая задумчивая? Всё хорошо? – поинтересовалась Изабелл.

– Да, – ответила Аэлита, ставя тарелки на поднос.

Через минуту они с мамой вернулись в комнату с подносами в руках. Они расставили еду на маленьком журнальном столике, который Изабелл прикатила в центр комнаты. Когда всё было готово, Изабелл ушла, пожелав приятного аппетита.

За обедом они почти не разговаривали. Павел только спросил, кто приготовил еду. Аэлита ответила, что мама и на этом воцарилась тишина.

Они ели курицу по-французски, а ещё на столе был овощной салат, гранатовый сок и графин с водой. Потом Аэлита сходила на кухню и принесла кофейник.

Она аккуратно налила кофе себе в чашку, а затем подошла к Павлу, чтобы налить кофе ему. Но, когда Аэлита стала это делать, её рука дрогнула, и она опрокинула чашку с горячим напитком на его тёмно-серую рубашку. Он резко вскочил из-за стола.

– Ой, господи, прости, я не хотела! – выкрикнула она.

– Ну что ты? Как ты мог так подумать! У тебя ожог останется. Нужно что-то холодное…

Аэлита взяла со стола полный графин с водой и плеснула его содержимое на Павла.

– Ой, извини, пожалуйста, – продолжала оправдываться Аэлита. – Тебе, наверное, нужно что-то похолоднее. Я сейчас принесу лёд.

Она направилась к выходу, но Павел поймал её за руку.

В этот момент Аэлите пришлось встретиться с ним глазами. Павел смотрел на неё ледяным взглядом, а потом медленно покачал головой. Она испытала лёгкое чувство стыда. Как будто он дал понять, что она была не права, поступая так с ним. Аэлита мысленно разозлилась на себя за эти чувства. Откуда они взялись? Ведь она добивалась противоположного! Усилием воли она вернула себя в прежний настрой.

– Хватит врать! Надеялась, что я униженный и оскорблённый пулей вылечу из твоего дома? Я тебе уже говорил, что ты от меня так просто не отделаешься.

Павел начал расстёгивать пуговицы на своей рубашке.

Он снял рубашку, и Аэлите пришлось обратить внимание на его тело. Она отвернулась, приложив растопыренные пальцы ко лбу. Только этого ей не хватало!

– В чём дело, Аэлита? – услышала она его голос. – Тебе что-то попало в глаз?

– Ничего мне в глаз не попало! – огрызнулась она.

Аэлита заставила себя собраться. Она в своём доме! Это не она должна испытывать смущение, а ему должно быть стыдно за своё нахальное поведение!

Она резко повернула голову в его сторону и, сдвинув брови, сказала:

– Таких наглецов как ты я ещё не встречала. Но тебе меня не победить. Да, я специально вылила на тебя кофе! И мне очень жаль, что в моих руках был всего лишь кофейник, а не ведро!

Павел ничего не ответил, а только приподнял брови.

– Ты просчитался. Твою рубашку нам нечем заменить. Мне всё равно как ты пойдёшь: в грязной рубашке или без неё. Но проваливай отсюда сейчас же! Я тебя видеть не могу!

– Даже не мечтай! Сначала возьми мою рубашку, постирай, высуши и погладь. И только тогда я уйду отсюда.

Аэлиты почувствовала, как её рот приоткрылся, а руки машинально опустились вниз.

– Ты моя будущая жена, так покажи, на что способна.

Аэлиту прошиб холодный пот. Она зажала рубашку в кулаке и бросила ему в лицо.

– Вот именно, я твоя будущая жена. И пока ты не имеешь права ничего от меня требовать. Я в своём доме, чёрт возьми!

– Я не уйду отсюда, пока моя рубашка не будет чистой и сухой, ясно? Представь, что скажет твоя мама, когда узнает, что ты натворила и что не хочешь заглаживать свою вину.

Аэлита подняла рубашку с пола и подошла к компьютерному столу. Она выдвинула ящичек и достала из него ножницы.

– Нет… Ты же не собираешься… – пробормотал Павел. – Зачем тебе эти ножницы?

Она была рада, что ей удалось немного сбить спесь с этого наглеца. Её уже достала его уверенность в том, что ему можно всё и что он может всё!

– Только сдвинься с места, и я раскромсаю твою рубашку на лоскутки!

Она приставила к рубашке ножницы, готовая в любой момент резать.

Павел подбежал к Аэлите и попытался отобрать у неё ножницы. Он был силён и изворотлив. Не желая становиться побеждённой, Аэлита с силой надавила на ножницы. Раздался звук режущейся ткани.

– Нет! Порезала всё-таки, – заключил Павел, рассматривая ровную линию разреза в области шеи. – Ну и ладно! Теперь ещё и зашивать будешь!

– Вы что тут творите? – с этими словами в комнату вошла Изабелл. Её чёрные глаза метали молнии.

– Мама, выгони его отсюда! – закричала Аэлита, показывая рукой на Павла.

– Что? Выгнать меня?! Когда она обожгла меня горячим кофе, она облила меня водой из графина и она порезала мою рубашку!

– Надо же, как мы заговорили! Ты сейчас похож на жалостливого ребёнка!

– Лита, как ты себя ведёшь? Павел – наш гость, – покачивая головой, проговорила Изабелл.

Аэлита смотрела в изумлённое лицо мамы и просто поражалась, сколько же в её поведении было театральщины.

– Он – твой гость, мама. А я веду себя нормально. И я ничего не хочу для него делать, – она слегка запрокинула голову. – Одолжи ему свою блузку.

Павел на несколько секунд опустил взгляд, а потом выпрямился и произнёс.

– Ты ничего не хочешь для меня делать, да? Просто я вдруг вспомнил наш вечер в ресторане. Ты что-то всё-таки хотела для меня сделать.

Аэлита округлила глаза и посмотрела на маму.

– Что-то не припомню точные слова… Ваша дочь вроде говорила насчёт какого-то предложения…

– Что ты несёшь? – возмутилась она. – Это было не предложение, а просто вариант того…

– … как тебе от меня отделаться. И этим вариантом было…

– Трудоустройство! – закончила за него Аэлита.

– Лита, у тебя завтра свадьба. Тебе не о работе сейчас думать нужно, – развела руками Изабелл.

– Да, верно, – Павел не унимался. – Но она предлагала свои услуги в очень оригинальной специальности…

– На чём мы остановились? – Аэлита подняла руку вверх. –Хорошо. Я постираю твою рубашку. Дай её сюда, – сквозь зубы произнесла она.

Аэлита подошла к Павлу и, вырвав у него рубашку, шёпотом произнесла:

– Только попробуй ей рассказать свою извращённую версию, и я раскромсаю твою рубашку так, что из неё можно будет собирать пазл.

«Какая же я идиотка…» – думала про себя Аэлита, стоя в ванной с рубашкой в руках.

Ей было тошно от чувства побеждённости. Ей казалось, что эти двое за дверью смеялись над ней.

Павел вывернул её же слова наизнанку, а потом преподнёс их маме в таком виде, что она мгновенно почувствовала себя неловко. Но она ничего плохого не сделала! Она даже не имела ввиду ничего такого! Да как только этому типу удаётся каждый раз выкручиваться?

Если уж говорить откровенно, то если бы не это проклятое шампанское, у Аэлиты ни за что бы не повернулся язык спросить Павла не хочет ли он с ней переспать. Нет, больше она не возьмёт ни капли алкоголя в рот!

Аэлита включила стиральную машину и поставила стирку. Так конечно дольше, но не унижаться же ей до стирки вручную. Тем более с этой дурацкой рубашкой. Ну почему всё вышло так? Она же планировала довести Павла до такого состояния, чтобы он выбежал из её дома так, что пятки бы засверкали. А теперь «последствие» от её собственного плана крутилось в стиралке! Неужели ей правда придётся ещё сушить, зашивать и гладить её? Нет, она уж точно не этого добивалась…

Когда Аэлита вышла из ванной, то увидела, как мама и Павел улыбаясь, беседовали, расположившись на диване. Неужели его совершенно не волновало то, что он полуголый? Конечно, мама была не из робкого десятка, но похоже у этого беспредельщика напрочь отсутствовали и стыд, и совесть.

– Что, меня обсуждаете? Да поставила я твою рубашку стирать! Доволен?

– Лита, мы вообще-то говорили о свадьбе, – сказала Изабелл, блеснув улыбкой.

– Теперь ты пришла, и мы можем обсудить её с тобой.

Аэлита присела с краю на диване и вопросительно посмотрела на окружающих.

– Речь о том, что на свадьбе не будет гостей кроме меня и Мари, матери Павла.

– Об этом я и так догадывалась. О чём ещё? Вы так мило беседовали.

– Паша рассказывал о своём доме в Москве. По его словам, он просто чудесный! Двухэтажный, да и ещё с небольшим садом. Прелесть! Надеюсь, вы меня как-нибудь пригласите к себе в гости?

– Конечно, моя будущая тёща, – ответил ей Павел.

У них были такие довольные лица, что у Аэлиты создалось впечатление, что они знакомы много лет. Ей оставалось только гадать над тем, как между ними могли возникнуть тёплые приятельские отношения, когда они чуть ли не в первый раз вообще разговаривали друг с другом.

– Ну ладно, я пойду, – сказала Изабелл. – Не буду мешать. Ведь у вас осталось так мало времени.

– Нет. Время у нас ещё только впереди, – заявил Павел, глядя на Аэлиту.

Изабелл ушла, закрыв за собой дверь. Пару минут Аэлита и Павел сидели на диване молча.

Аэлита старалась успокоиться. Ведь Павел не станет её мужем по-настоящему. Зачем же так сильно переживать? Господи, она не могла дождаться завтрашнего дня, когда это закончится, и они с Максимом уедут отсюда! Ещё и эта рубашка теперь! Этот Павел свалил бы отсюда раньше, если бы не её же собственный план.

– Аэлита, раз я здесь надолго, может, поговорим о чём-нибудь? – спросил Павел.

– Расскажи что-нибудь о себе. Ты родилась в этом городе?

– Я учусь в Екатеринбурге. Сейчас я здесь на летних каникулах.

– Ну, ладно, – выдохнул Павел. – А я родился и вырос в Москве. И институт тоже там закончил.

Аэлита промолчала, уставившись в точку на полу.

– Чего ты опять заводишься? Мне же просто интересно…

– Тебе это не интересно! Ты просто заполняешь паузу. Вот и всё!

– Хорошо. Я больше не буду задавать тебе подобное вопросы. Мне на самом деле не так уж и интересны ответы на них. Знаешь, я сейчас смотрю на тебя и…

Он замолчал, и это заставило Аэлиту остановить на нём свой взгляд.

– И… что? – пробормотала она, бегая глазами по его сосредоточенному лицу.

Он шагнул навстречу ей, от чего сделал расстояние между ними невыносимым для Аэлиты. Она хотела уйти, но сзади неё оказалась стена.

– Не подходи ко мне так близко! – сказала она, приподняв руку и выставив указательный палец наверх. Это создало преграду между ними, и Павел немного «сдал назад».

– Я предупреждаю тебя, полезешь опять ко мне целоваться, я заору.

– Не думаю, – он сделал паузу и улыбнулся. – Ты такая красивая… ты похожа на сундук с сокровищами, который пока закрыт для меня… Что же мне сделать, чтобы его открыть? Я не знаю…

Его глаза просвечивали её как рентген. От этого она почувствовала, как будто ей перекрыли кислород, и ей стало труднее выдыхать из себя воздух. За пару секунд кислорода в ней скопилось столько, что она с трудом сдерживала дыхание. И тут случилось чудо: послышался щелчок. Стиральная машина сделала своё дело. И как вовремя!

Аэлита дёрнулась с места. Исчезнув из поля его зрения, она ворвалась в ванную комнату и закрыла за собой дверь.

Громко выдыхая из себя скопившийся воздух, она почувствовала своё бешеное сердцебиение. Что же с ней происходит? По идее, ей не должно быть трудно отталкивать Павла. Ведь в том, что ей был нужен не он, она была уверена. Проблема была в том, что Павел ни о чём её не спрашивал, а просто делал так, как ему хотелось. Его непредсказуемость вызывала у неё растерянность.

Слава богу, что скоро всё закончится. Несмотря на то, что это случится уже завтра, Аэлита чувствовала, что время тянется так…

Опомнившись, Аэлита вытащила рубашку из машинки. К её радости она была почти сухой.

Она вышла на балкон и развесила рубашку. Дул сильный тёплый ветер. Какое счастье!

Она вздрогнула, почувствовав, что Павел встал в дверном проёме.

– Чего тебе? – спросила она, не глядя на него.

– Извини меня. Я обещаю не торопиться и дать тебе время. Я понимаю, как тебе сейчас трудно.

Аэлита протяжно выдохнула, опустив голову и положив обе руки на бельевую верёвку. Побыв пару секунд в таком положении, она медленно развернулась к нему:

– Если ты понимаешь, насколько мне трудно, значит это были последние слова, которые я от тебя услышала сегодня, верно?

– Верно, – ответил Павел и, отойдя в сторону, открыл ей путь из балкона в комнату.

Аэлита прошла к дивану, села на него и схватила журнал.

Она заметила, что Павел отошёл к балконному окошку и стал разглядывать вид.

Не прошло и десяти минут, как Аэлита снова отправилась на балкон, проверить, не высохла ли рубашка. Она услышала, как Павел, глядя на неё, усмехнулся. Дотронувшись до влажной ткани, Аэлита вздохнула и вернулась в комнату, а потом снова уселась на диван.

Просидев несколько минут за машинальным перелистыванием страниц журнала, она опять пошла на балкон. На её счастье рубашка оказалась чуть влажной. Аэлита сняла её с верёвки и направилась к столу. Она чувствовала, что Павел не отрывал от неё глаз, но старалась не показывать, что замечает это.

Она открыла верхний ящичек стола и достала оттуда чёрные нитки с иголкой и ножницы. Снова, заняв место на любимом диванчике, она изо всех сил старалась сосредоточиться на шитье.

Чтобы немного ослабить напряжённую обстановку, Аэлита взяла пульт и включила телевизор. Она даже не взглянула на экран. Пусть только эта убийственная тишина разбавится любыми бормочущими звуками.

Шум телевизора помог Аэлите отвлечься от прикованного взгляда Павла, и она быстро расправилась с шитьём. Ей даже понравился результат: шов выглядел таким аккуратным, ровным, просто ниточка к ниточке и почти незаметным. Аэлита догадывалась, что Павел, переступив порог своего дома, скорее всего отправит эту рубашку в мусорное ведро. Но, не смотря на это, она была рада, что смогла взять себя в руки.

Пришёл черёд глажки. Аэлита почти забыла, что Павел был где-то рядом. Осталось совсем чуть-чуть, и она сможет сказать ему долгожданное «теперь можешь валить отсюда». В её голове эти слова звучали как строчка из песни. Ей не терпелось сказать это ему в лицо, поэтому утюг скользил в её руках точно нож с маслом по бутерброду. Несмотря на приличный темп, всё у неё получалось замечательно. Не прошло и пяти минут, как рубашка была выглажена идеально, без единой складочки.

Аэлита в предвкушении сделала глубокий вдох и зашагала в сторону, где стоял Павел. Протянув ему рубашку, она спокойно, но выделяя при этом каждое слово, произнесла:

Аэлита стояла в коридоре своей квартиры и смотрела на себя в зеркало: белоснежное платье, фата – всё так красиво и омерзительно одновременно. Если бы это была её свадьба с Максимом, но…

Несмотря на неприязненное отношение к этому событию, Аэлите пришлось признать, что выглядела она шикарно: лёгкий макияж, её длинные распущенные волосы, атласное платье с кружевом, расшитым крупными стразами, о котором можно было только мечтать, болеро с кружевным узором на плечах, перчатки и туфли – всё это делало её принцессой.

Изабелл не могла наглядеться на дочь, то и дело повторяя как она прекрасна. Но Аэлите хотелось снова стать той девчонкой из Полуночного, которая полюбила одного благородного доктора…

Получить полную версию книги можно по ссылке - Здесь

У любви есть время - Екатерина Шерив - Читать онлайн любовный роман

Шерив Екатерина

Аннотация к произведению У любви есть время - Екатерина Шерив

1 Страница