Во власти Эмоций

Мы – люди. Мы – чада Божии. Мы – самый неразумный вид. А как ещё объяснить по-другому то, что ты безрассудно кидаешься в пучину отрицательных мыслей и эмоций, чтобы с каждым новым днем добровольно все больше корчиться в предсмертных муках?! Где логика в том, что ты охотно принимаешь правила игры нашептывающего тебе в ухо проклятого сатаны, и без промедления вязнешь в ловушке его ужасающего мрака?! Правда… Мощнейшее слово, которое в силах сбить тебя с ног. Правда, которая выбивает из тебя все дыхание, и ты не можешь выдохнуть проблему из себя. Правда, которая растет в тебе, как снежный ком, и сворачивает твою кровь. Как спастись из капкана собственных эмоций, когда ты узнала правду… страшную правду про своего мужа, причиной которой по незнанию была ты? Содержит нецензурную брань.

1 Страница

Спустя восемь самых долгих месяцев в моей жизни я словно вынесла ему немой вердикт… Впервые за этот продолжительный промежуток времени я, ничего не утаивая и не скрывая, открыто, обреченно, с безнадежностью в глазах взирала на него после его откровенных слов. Спустя бесчисленное количество времени я сбросила со своего лица никчемную и ненужную непроницаемую завесу, которая толком и не скрывала от его хищного жесткого взгляда весь тот шквал, что творился все это время в моей душе.

Как-то узнал… понял. А у меня больше сил нет ему врать… скрывать от него липкую правду, грязные мысли, съедающую меня боль, внутреннее сумасшествие. С каждым днем еще больше чувствовать себя перед ним мразью… Я истощена. Весь запас сил бесполезно растрачен…

Расфокусированным взглядом с гулко бьющимся сердцем в глотке и стучащими друг об друга, словно в предсмертной лихорадке, зубами, стояла на ватных ногах и следила за его невменяемым состоянием, за его нервозными метаниями в холле нашего дома. Заторможено наблюдала за неадекватным, ненормальным, неестественным для нормального человека поведением, которое из раза в раз било меня под дых. Его поведение и состояние заставляли чувствовать каждой клеточкой моего тела фантомную боль… его боль… нашу с ним, поделенную на двоих. И так всегда! Во всем! Столько, сколько я его знаю…

Явственно передернулась всем телом в колотящем крупной дрожью ознобе, и устало прикрыла воспаленные глаза от выплаканных, пропитанных горечью и в данный момент моей ничтожностью, слез. Хаотично гоняла мысли в своей голове, но так и не могла за последние полчаса поймать хотя бы одну.

Боюсь… потому-что я боюсь. За этот отрезок времени я так привыкла перепрыгивать с одной мысли на другую, лишь бы ни на секунду не останавливаться, не воспроизводить в голове те слова и яркие и отчетливые картинки, словно эта разворачивающаяся долбанная реальность прямо перед моим носом. Только бы не захлебнуться в ледяной мутной воде с запахом железа, тины и тухлятины, чтобы окончательно погрузить себя на страшное, засасывающее дно болота…

Правда… Мощнейшее слово, которое сбило в свое время меня с ног. Правда, которая выбила из меня все дыхание, и я по сей день не могу выдохнуть проблему из себя. Правда, которая росла во мне, как снежный ком, и сворачивала в агонии всю кровь. Безжалостная правда, которая кинула меня в самое пекло, чтобы я подыхала в нем из раза в раз.

И это – моя уродливая реальность… В одно мгновение мой привычный мир перевернулся с ног на голову. Одна фраза, которая пошатнула мир в моей семье и душе.

Пожирающие заживо мысли по крупицам уничтожали здравый смысл и подпитывали негативные чувства, как шакалы. Разрушительные в моей голове мысли, как наждачка по оголенным нервам, по окровавленному наросшему к костям мясу, по изнывающему сердцу. Мысли, которые я прозвала шептунами. Мои личные шептуны, которые истребляли чувства во мне. Шептуны, которые вместе с моей совестью все восемь месяцев безжалостно пожирали меня.

Какой по счету раз я уже себе это говорю? Первый? Сотый? Тысячный? Я просто сбилась со счета…

Но ведь я не жалела… я ненавидела… Как же сильно я себя ненавидела. Так сильно за то, что произошло, за то, что невозможно повернуть время вспять… за то, что случилось с ним.

Руки задрожали сильнее, когда с закрытыми глазами ощутила, почувствовала разливающуюся рядом с нами тягучую мертвечину, потому что он двинулся на меня. Мне не нужно было открывать глаза, чтобы убедиться в этом. Я каждой клеточкой своего тела и души чувствовала его. Потому что я его, тело его… и принадлежу я только ему.

Стоило ему только оказаться рядом со мной, как его мощная аура начала продавливать под себя, подчинять себе, затаскивать во тьму, как хищник свою добычу.

Медленно приоткрыла глаза и наткнулась на застывший на мне помешанный взгляд. Очень близко. Во всем. Как всегда, без права на личное пространство, чтобы полностью по-собственнически завладеть моим вниманием.

Нависает надо мной, прижимаясь вплотную всем телом ко мне, да так, что комар носа не подточит. И вроде он просто стоит и не шевелится, но влияние сумасшедшего, ужасающего черного взгляда скручивает меня всю, пытает, разбирает на мелкие детальки, как он любит это делать со своими любимыми машинами.

Помешанный взгляд, безумный, лишенный хоть какого-нибудь рассудка, не приносит ничего, кроме боли в висках и липкого холода, который медленно ползет от затылка вдоль позвоночника к копчику, обездвиживая, вгоняя в давно уже знакомый мне ступор.

Истерика комом застряла в глотке, но я все равно усилием воли постаралась сделать глубокий и шумный со свистом вдох, чтобы протолкнуть в легкие кислород вперемешку с его тяжелым наэлектризованным запахом. Отсутствующим взглядом обводила его смуглое, заострившееся, с явственно очерченными скулами и играющими желваками лицо, и наблюдала, как сдавливает своими тисками мою шею. Нет, не руками… Глубокими, засасывающими, расширенными в данный момент черными глазищами. Хищным, цепким взглядом, повадками и сногсшибательной харизмой.

А я, как идиотка, оторопело пялилась на него и боялась сглотнуть. Я не распознавала, где реальность, а где мой вымысел. Возможно, со мной вновь повторяется очередной флэшбэк.

Перед смертью не надышишься, Алин… Хотя, я давно уже не прочь прочно связать свои руки с ногами и накинуть на шею камень, чтобы искупить свои грехи, хоть и не знала я о них. Только незнание это не оправдывает меня перед ним… Незнание не освобождает от ответственности.

– Не бросай… Я тебя умоляю, – выдавил из себя не своим голосом. – Все, что хочешь… Всеее, – поднял свои руки и широкими мозолистыми ладонями зажал мое лицо с двух сторон, наклоняясь ко мне и соприкасаясь лбами, носами, губами. – Только не уходи. Иначе мы с тобой вдвоем сдохнем.

Хрипло шепчет мне в губы и глаза… Нет… Нет, он не плачет. Нет пелены слез. Я смотрю в застывшие, расширенные в панике глаза. Стеклянные, заледеневшие, с глубокой черной бездной, из которой выглядывает псих. Неживые глаза, в которых прячется огромнейших масштабов одержимость. Одержимость, которая кроется в его черной пропасти. И это страшнее слез. Я видела его слезы единственный раз, – когда он узнал, что я беременна. В первый и последний раз я видела их. И то, что я вижу сейчас – страшнее его слез. Что бы я сейчас ему ни сказала, не услышит, не поможет, не переубедит.

– Я сдохну, Лина… Без тебя сдохну. Без вас. Но я не уйду один, я тебя за собой потащу, – немигающе смотрит мне в глаза, и сухими губами водит по моим. – Мы – единое целое с тобой. Помнишь? В вечной любви… В единственной. Ты моя на веки. Жизнь? Пыыыль… Ничто! Даже после смерти – моя! Слышала? – в его голосе появилась сталь, а глаза заволокло чем-то страшным, пугающим, отталкивающим.

Я ведь знала все это… Я знала, на что шла, еще с первой нашей встречи. Знала цену каждому его слову и безропотно следовала за ним.

Я ведь всегда понимала все то, что он мне недавно сказал, когда обо всем узнал. Всегда была спокойна и уверена в нем, в его словах, в его отношении ко мне.

Но как объяснить, что твой разум любит с тобой поиграть во взрослые психологические игры? Как объяснить, что он любит издеваться над тобой, обводить вокруг пальца, как тупую зверушку, и насмехаться? Долго, громко, истерически-истошным воплем потешаться над тобой, потому что ты не выдержала… сдалась… проиграла, приняла его правила игры, сожрала с его преподнесенной тарелочки стыд за содеянное, чувство вины, потерю веры, тревогу, страх и острою боль!

Как? Как сказать? Как выбраться из капкана собственных эмоций? Где найти силы и понимание, чтобы простить себя? Как забыть весь этот беспредельный ужас, который из раза в раз поливает тебе на голову кипящую вязкую смолу?

– Дрозд, может ты, все-таки, навестишь санитара? – в очередной раз Трофим попытался осторожно намекнуть, чтобы я отправился в наш медпункт, который уже года четыре дышал на ладан.

– Нахера? Чтобы тряпку почище дали? – губы дернулись в саркастической усмешке.

Не поднимая на него свой взгляд, равнодушно продолжал перевязывать лоскутами уже своей бывшей футболки стертые до мяса ладони.

– Мазь, может, какую дадут? Не? – неуверенно бросил мне.

– Перестань тарахтеть, – удрученно поморщился после очередной его тирады.

Если ему не закрыть вовремя рот, то он готов часами без умолку трепаться.

– Я тут пробил… – но тут же заткнулся, когда я шумно и устало выпустил из себя воздух.

Туго повязал ткань на ладонях, на которой отчетливо выступили ярко-алые пятна, и неспешно поднял глаза на Трофима. На моего соседа по комнате и по совместительству друга вот уже… девять с небольшим лет. Если, конечно, мне не изменяет память.

– Я тут пробил насчет одного места работы, – все же продолжил он, безмолвно отмахиваясь от моего предупреждающего взгляда. – Это ночной клуб. Там люди требуются в обслуживающий персонал.

Я, не выдержав его речей, громогласно заржал, запрокидывая голову назад.

– Че ты скалишься, придурок? Или лучше вот так, грузчиком вагоны разгружать, тягать на себе мешки с щебнем, с цементом и со стройматериалами за сущие копейки? Сколько ты вчера заработал? Пятьсот рубасов?

Вдруг в его голосе прорезалась явственная сталь, что заставило меня вернуться в реальность и замолкнуть. Он вообще редко выходил из себя, даже не взирая на наши обстоятельства. Казалось, этого пацана хрен что может сломать, хоть с виду он и выглядел тем еще ботаном. А таким людям в стенах нашего учреждения не было не то, что места, не было воздуха. Мне откровенно было плевать на все и на всех, а вот помимо меня тут находилось еще, как минимум, человек сто, и у каждого на это и на многое другое имелась своя точка зрения.

– Не лезь, куда тебя не просят, – беззлобно посоветовал ему и резко встал с небольшой деревянной лежанки.

Наша комната небольшая, но в ней стоял один допотопный деревянный вещевой шкаф высотой под потолок. Таких же, как шкаф, пять деревянных кроватей, и около каждой из них по одной маленькой тумбочке возле изголовья. Помимо нас с Трофимом здесь жили еще трое парней нашего возраста. Атмосфера помещения чем-то напоминала мини-лагерь, но увы… это не лагерь, это детдом.

– Нет, это бессмысленно, – криво усмехнулся и потянулся к шкафу за своей дутой черной курткой. – Во-первых, меня такая хуета не привлекает, чтобы перед кем-то прыгать на цырлах, а во-вторых, ты не забыл, что мне нет еще восемнадцати? – кинул на него полный ехидства взгляд через плечо.

– Я ведь прошу, дослушай! – упорно и монотонно твердил он одно и то же, сидя на своей койке и упираясь локтями в колени. – Там, говорят, чувак нормальный всем заправляет. Говорят, что можно с ним договориться. Он мало берет во внимание, что можно, а что нельзя, или как правильно. Пойди к нему, поговори по-человечески. Ты ведь можешь!

– Трофим? – я накинул на себя потертую и в каких-то местах порванную куртку, но пока не стал застегивать замок. – К чему этот бессмысленный базар?

Вложил руки в карманы, нащупывая одной пачку сигарет. Во рту мгновенно все стянуло от желания незамедлительно сделать пару затяжек.

– Шальные бабки! Какой еще может быть тут смысл?! Сходи! Все лучше, чем ишачить за копейки. Там ты срубишь бабла. Договорись с этим хозяином. Если, что о нем говорят, хоть наполовину правда, то у тебя есть шанс. Его Тимуром звать. Брат у него еще есть, но тот по тачкам. Недавно сюда переехал. Пока что только вертится, раскручивается. У него, думаю, ты прогоришь. Так что не суйся к нему. К тому же, Дрозд, ты и вагоны не имеешь права разгружать, так как тебе только полных шестнадцать. Но ведь разгружаешь?!

– Какой адрес? – задумчиво осведомился, на что незамедлительно получил лучезарную улыбку и поспешный ответ.

– Держи, – с шумом схватил со своей тумбочки небольшой листок и протянул мне.

– У кого пробивал? – потерял к нему всякий интерес и уже всматривался в корявый почерк друга.

– У Трубицкого. Сам понимаешь, он херню не скажет.

Еле уловимо кивнул и, не заморачиваясь больше ни секунды, пошел на выход. Прежде чем выйти за пределы этого учреждения, нужно было отметиться у нашей заведующей Раисы Николаевны. Она баба нормальная, поэтому проблем никаких не будет. Да тут в принципе ни с кем проблем не возникнет по поводу, чтобы выйти за пределы этого здания. Нашей верховной главе откровенно насрать на всех нас. А после пятнадцати так и вовсе уже готовы напнуть во взрослую жизнь, но не положено. Конечно, не во всех детдомах так, но в этом плане нам повезло. На свободу возможно выйти в любое время суток.

– Раиса Николаевна, я отчаливаю, – не успел затарабанить по двери, как тут же ее дернул на себя, и на одном дыхании протараторил сидящей за столом женщине с высокой прической на голове.

– Дуй, Дроздов, – без какой либо эмоции выдала мне, не поднимая на меня глаза.

Посмеиваясь, хлопнул дверью, на что тут же услышал гневный окрик:

Мерзко скалясь, направился к выходу и от нетерпения на ходу вытащил пачку сигарет из кармана, выбивая из нее одну и закладывая за ухо. Уж наглеть-таки не буду.

Мельком боковым зрением сбоку от себя заметил движение, но не придал этому должного внимания, продолжая путь. И уже через незначительные секунды понял, что сделал правильно, и даже пожалел, что не включил максимальную скорость.

– Слышь, Дрозд, ты че, опять на заработки отправился? Че ты пуп надрываешь? Нихуя уже из тебя не выйдет. Ничего ты не добьешься! Ты не забыл, что мы отбросы общества? Гены, знаешь ли… Вот ты, к примеру, в папашку своего бухарика пойдешь. Дело времени, Дрозд!

Я и бровью не повел на его иронические выкрики мне в спину. До определенного момента… Все-таки пришлось тормознуть и устало опустить вниз голову.

Он ведь прекрасно знал, как и я, во что может вылиться любой наш разговор. Да какой нахер разговор?! Во что только одна брошенная фраза может нас обоих превратить!

Медленно развернулся, попутно разминая затекшие мышцы шеи, пытаясь хоть как-то успокоить себя и сдержать мгновенно рвущуюся из меня агрессию. Уставился в прищуренные цвета мокрого асфальта глаза Грека. Он не европеец, и уж точно его кликуха не связана с одним из видов спорта. Просто его фамилия Греков. Наша местная блатота. Конечно же, по его мнению и мнению еще кучки неудачников, не имеющих своей точки зрения.

Внимание Грека меня сопровождает вот уже девять лет, с тех самых пор, как я сюда попал в семилетнем возрасте. Казалось, если он меня хоть раз за день не заденет, то жизнь ему станет совсем не мила.

– Слышь, морда охуевшая? Ты бы за базаром своим последил, – ответил с каменным выражением лица.

– Ты обиделся, что ли? Брось! Все мы тут с дерьмецом внутри и пропащими генами, – неприятно оскаблился, глядя мне в глаза, замечая, что я начинаю терять остатки терпения.

– Грек, ты выебнуться решил перед своими шестерками? – кивнул на рядом стоящих его псов. – Щемись отсюда, пока еще есть время. Пока я окончательно не вышел из себя.

– Чего вы опять не поделили? – вдруг неожиданно перед нами вырос Трофим и задал наитупейший вопрос.

Я резко ломанулся к нему, но меня на полпути схватил Трофим.

– Угомонись. Сколько можно? Столько лет прошло, а ты все ведешься! – резонно заметил друг.

– Грек? – весело выкрикнул его удаляющейся от нас фигуре. – А ты вывезешь базар-то свой? Или как всегда в последний момент в кусты? Сколько тебя учить, ты бы пиздел поменьше!

– Все! – гневно прошипел мне перед рожей Трофим и начал выталкивать на выход. – Вали, куда собрался. – Как обычно он старался подавить мою агрессию и заткнуть меня, так как это мне всегда удавалось с большой натяжкой, и то потому, что поблизости всегда был Трофим.

Стоило выйти на улицу, недолго думая запрокинул голову к хмурому затянутому предгрозовому небу, с удовольствием вдыхая влажный холодный воздух. В этом году весна наступила рано. Только начало марта, а уже снег везде растаял, и на смену ему пришли дожди и холодные порывы ветра, который гонял мусор по серым невзрачным грязным улицам.

Поежился от пробирающегося под одежду ветра, чувствуя, как все тело стягивает противными мурашками. В последний раз кинул взгляд на небо и опустил башку, плотнее запахиваясь и застегивая на куртке замок. Смачно сплюнул в сторону вязкую горечь, прежде чем закурить сигарету и до конца усмирить поднявшийся шторм внутри себя.

– Еще раз, к кому вы? – двухметровый мужик на проходной клуба безэмоционально повторял одно и то же вот уже минут пять, и мне приходилось за ним цедить то же самое из раза в раз.

– Ты тупой? Или может глухой, а? – все же не выдержал я и подался к нему со сжатыми кулаками.

– Паша, что у тебя тут? – вторгся в нашу беседу бабский голос.

Не отрывая яростного взгляда от животного, мельком уловил, что девчонка подошла близко ко мне и старалась заглянуть мне в лицо.

– Привет. Ты к кому? – я так понял, она это мне.

Повернул к ней только голову и безучастным взглядом на автомате прошелся по ее фигуре. Это происходит неосознанно, стоит мне оказаться рядом с телками. Внутренний зверь вмиг просыпается, стоит ему учуять свежее молодое мясо. Все девчонки, которые находятся в стенах детдома, для меня табу. Я к ним ближе, чем на сто метров, стараюсь вообще не приближаться. Их и так, мать его, жизнь помотала, еще и я со своим членом нахер им не уперся. Поэтому вот и стараюсь на свободе урвать любой кусок.

А эта, похоже, только и рада. Стоит и своими коньячными глазами сверкает на меня, улыбается призывно, кокетливо наматывая на палец светлую прядь волос.

– Задница зачетная, – нагло усмехнулся после сказанного и откровенно посмотрел ей в глаза.

Девчонка сначала застыла, а потом и вовсе раскрыла рот и залилась румянцем.

– Чт…о… чтооо? – заикаясь выдавила и неверяще посмотрела мне в глаза.

Еще несколько секунд рассматривала меня, но, не выдержав, засмеялась громко и от души.

– Так ты к кому? – с набежавшими на глаза слезами сквозь смех поинтересовалась у меня.

– Насчет работы. Наверное, к Тимуру, – на последней фразе начал озираться, при этом цепляя взглядом охранника, который так и продолжал около нас стоять немым истуканом.

– Его нет… – на ее словах резко вернул к ней свое внимание. – Тебе, наверное, к Диме. Это наш старший официант и по совместительству администратор, ну и он вроде как правая рука Тимура Маратовича. Все равно Димка тебя будет принимать на работу. Все от него зависит.

Внутри неприятно заскребло от предчувствия. Трофим, сука… Тимур решает?

– Ну давай… веди к нему тогда, – растянул развязано слова и еще раз похабно обвел взглядом ее фигуру, чувствуя, как член поднимается.

Протяжно выдохнул и отвернулся от нее, нервно проводя костяшками пальцев по губам взад-вперед.

– Пойдем, – а остальное уже предназначалось охраннику. – Паш, пропусти. Человек пришел устраиваться. Ты же знаешь, как Дима за каждого работника жопу рвет! – девчонка начала его сердито отчитывать.

– Проходи, проходи, заноза! Дима наверху, в кабинете, – тот только закатил глаза и посторонился, освобождая нам проход.

Проходя мимо него, все же не удержался и грубо протаранил его плечом, и обернулся, ловя на себе разъяренный взгляд. Криво растянул губы и озорно подмигнул.

Пока девчонка меня вела к высокой лестнице, я воровато озирался по сторонам, цепляя взглядом каждую мелочь в помещении, угол, барную стойку, танцпол, прожекторы, наверху во всю длину панорамное затемненное стекло.

Мда… богато жить не запретишь. Кто бы ни был этот Тимур, но бабок у него водится немало. Я хоть и не разбираюсь, но отчетливо понимаю, что тут все обставлено по высшему уровню, со вкусом, и вбухано немерено бабла.

– Тебя как зовут? – девчонка остановилась возле двери, которая, похоже, вела в единственный кабинет наверху, и развернулась ко мне, запрокидывая голову, чтобы заглянуть мне в глаза.

Обвел ее еще раз внимательным взглядом, прежде чем ответить:

– И ты тоже? Я двоих не вынесу! – сокрушалась, всплеснув руками.

Приподнял брови и кивнул в сторону кабинета.

Да, наверное, еще одна моя не лучшая сторона. Я максимально ненавижу бессмысленный треп и сам немногословен.

– Да. Удачи! – улыбнулась и хлопнула меня по плечу.

Усмехнулся и толкнул дверь, заходя в тихое помещение без единого звука. Хотя снизу и доносилась спокойная фоновая музыка. И только когда я уже прошел вглубь, на задворках сознания словил себя на мысли, что, наверное, стоило бы постучаться. Это ведь уже не детдом, а цивилизация, а я все то же неотесанное зверье, которое покинуло те стены, но повадки и привычки забрал оттуда с собой.

И не успел я еще развернуться в нужную сторону, как до ушей донеслась раздраженная, еле сдерживаемая колкость:

Повернул голову к высокому голубоглазому блондину с щетиной на лице, который в данный момент стоял возле большого рабочего стола со скрещенными на груди руками. А за ним сидела девушка… девушка, которая ни на его замечание не обратила внимание, ни уж точно на меня, усердно копошась в каких-то бумагах.

– Эээ? Алло? Ты глухонемой, что ли? – пацан вытянул одну руку наверх и пощелкал пальцами.

Заторможено перевел свое внимание, и отчего-то мгновенно начал в него вглядываться, как на одно из недоразумений.

Наверное, я долго тупил, раз брюнетка оторвала свой взгляд от бумаг и тоже уставилась на меня. Причем и впрямь уставилась. Зависла на мне своим расширенным взглядом, словно проваливаясь в глубину моих глаз.

Медленно взглядом начал блуждать по ее аккуратному миловидному личику в виде сердечка, по гладкой молочной коже и пухлым вишневым губам, постепенно перетекая взглядом на длинные блестящие прямые волосы. Статная, знающая себе цену, притягательная девушка. Отчего-то и телкой не хочется ее называть. Даже про себя.

Молча двинулся вперед, когда впился в ее зеленые глаза цвета сочной травы в разгар знойного лета.

– Вакансии есть? Мне работа нужна. Любая, – все это проговорил ей, неотрывно глядя в глаза, когда развязно плюхнулся в кресло напротив нее возле ее стола.

Изогнутая в изумлении аккуратная женская бровь наверняка доказывала, что в данный момент я веду себя максимально бесцеремонно. Да и парень, который уже нависал надо мной, яростно дыша мне в затылок, подтверждал мои предположения.

Но на все стало плевать, стоило переступить порог кабинета и увидеть эту малявку. В данный миг я не мог избавиться от навязчивого и разливающегося внутри чувства спокойствия и умиротворения. Впервые за очень долгое время… а может… может, и не было этого спокойствия в моей жизни никогда.

Только схватилась пальцами за края прозрачной домашней майки в желании стянуть ее через голову, чтобы принять душ, как вдруг внезапно дверь ванной комнаты резко распахнулась, являя передо мной моего помешанного личного сталкера.

Я от испуга и неожиданности взвизгнула, а вскоре громко рассмеялась, отшатываясь от него и выставляя перед собой руку.

– Не смей! Не приближайся ко мне! – но тому было все равно, прет, как танк, не обращая никакого внимания на мои выкрики, пропитанные озорством. – Нет! Нет, Руслан! – еще пуще расхохоталась, когда он с многозначительным взглядом зашел в ванную комнату небольших размеров, громко захлопывая за собой дверь.

– Почему нет, когда да! – с лукавыми искрами в глазах заключил в плен своих рук, когда мягкой поступью приблизился ко мне.

– «Да» было с пяти утра! С пяти, Рууус! Имей совесть! Мы мало того, что допоздна вчера с Тимуром сидели, так ты еще после его ухода мучил меня до потери пульса. Мы только десять минут назад отл…

Отклонился и шуточно округлил хитрые глаза, словно он сейчас что-то серьезное и важное скажет. Но я-то понимаю, что он мне тем самым закрывает рот, чтобы окончательно развязать себе руки.

Хотя… в этом я никогда ему не была помехой. Если он хочет, он всегда возьмет меня, где бы мы ни были. А хочет он всегда и везде!

Чертов сексоголик! И из меня слепил себе подобную. За это время он сделал из меня ту еще развязную шлюху. Его личную, любимую, распущенную девицу.

– Ну я же потом работать не смогууу! – заныла и скривилась вся, тяжело опуская свою голову на его плечо. – Ты же знаешь, как мне потом тяжело себя по кусочкам собрать. Особенно в моем положении! – пробубнила ему, губами касаясь его голой кожи на плече.

Стоило только обмолвиться о своем положении, как его наглые и нетерпеливые руки опустились к моему большому выпирающему животу.

Я на шестом месяце беременности, но вот мой живот, казалось, указывал мне, что я явно ошибаюсь со сроками, и не помешает прибавить к шести еще пару месяцев.

Руслан зарылся лицом мне в волосы, шумно втягивая мой запах и сильнее притягивая к своему горячему твердому телу.

– Ну кто тебе мешает остаться дома? М? Голая, босая, на кровати…

Отклонилась от него и демонстративно закатила глаза, тем самым перебивая его и вызывая у него грудной глубокий вибрирующий смех.

Да, он спит и видит, чтобы я ничего не делала, никуда не совалась и сидела под семью замками дома, чтобы, не дай бог, со мной что-то не случилось или вдруг неожиданно за всю историю человечества именно меня не украли инопланетяне. Жалко, что он так до сих пор и не понял, что самой огромной опасностью было угодить именно в его жадные маньяческие лапы.

– Все, уйди! – показала ему указательным пальцем на дверь, но на мой выпад он только крепче перехватил меня. – Ах так! – и по обыденному нашему сценарию, с искрящимся смехом обоих, между нами завязалась борьба.

Я извивалась змеей и пыталась избавиться от его наглых рук, которые заползали в мои самые интимные места. От своего бессилия перед ним, задыхаясь, чем веселила его еще больше, больно впилась ногтями в его голые широкие плечи, наверняка оставляя свои следы.

– Ах ты, маленькая стерва! – заржал, но внезапно проглотил весь смех и схватился за резинку моих хлопковых трусиков танга, не обращая внимания на мое сопротивление. Порывисто содрал их, скидывая на пол к моим ногам.

– Ненормальный! – продолжая трепыхаться в стальном обруче его рук, отпихивала своей ладонью его наглую довольную рожу все еще ненасытившегося котяры.

– А я сказала, отстань! – задыхаясь, со смехом в голосе уворачивалась от него.

– Ну началось! Приказы Астемирова! – язвительно протянула, на что и получила возбуждающий шлепок по левой голой ягодице.

И меня начало накрывать с головой. Засасывать в наш общий сумасшедший водоворот обжигающих и страстных чувств. Все мои внутренности начали завязываться в тугие жгуты, стоило ему одним рывком стянуть с меня эту злосчастную майку, которая не давала ему покоя вот уже час.

Все-таки добрался, добился своего, снял ее! Как еще не разорвал?!

Его грубая смуглая рука, с явственно очерченной сеткой вен, по-хозяйски двинулась по моему телу.

Я задрожала и перестала вырываться, когда он своей ладонью жестко схватил меня за волосы, запрокидывая голову назад.

Завороженно вглядывался в мои глаза, когда его рука подобралась к моим складкам, боясь упустить хоть одну проскользнувшую на моем лице эмоцию.

– Рус? – пошевелила губами, и казалось, не издала ни единого звука оттого, что в ушах зашумело, и тело начало наливаться невесомостью, потому что он дразнящими движениями пощипывал мои складочки.

– М? – с серьезным выражением лица издал глухой звук и опустился к моему лицу, чтобы одновременно ворваться своим ненасытным языком мне в рот, а длинными пальцами в лоно.

Ток пронзил все тело до красных искорок в глазах, и без того лишая кислорода и здравого рассудка. С ним всегда все, как в тумане.

Он с первых толчков во мне начал двигаться так сильно, мощно, зная, как я хочу, люблю. Внутри, где орудовали его пальцы, было горячо и мокро. Из раза в раз мое тело доказывало и кричало ему, что принадлежит только ему.

Резко оторвался от моих губ, впиваясь мутным взглядом мне в глаза. Одной рукой продолжал врываться мне между ног, выбивая из меня оглушающие стоны в разлившейся тишине квартиры, а второй дотронулся до возбужденного острого правого соска и умело начал перекатывать его между пальцев. Нагнулся к нему и, не отрывая пронзительного темного взгляда от моего затуманенного, тягуче, с маньяческим блеском в глазах, начал посасывать, покусывать, оттягивать зубами то одну острую пику, то вторую.

– Я на пределе! – прохрипела со стоном и закатила глаза.

– Подааатливая… мооокрая… голааая, – хрипло, как псих, протянул слова, когда я тряслась перед ним, как осиновый лист на ветру. – Похотлииивая. Мооооя! – змеиное шипение разливалось в маленькой душевой комнатке.

Пропустила момент, когда он опустился передо мной на колени и похабно по-собственнически языком пробрался мне между складочек, пальцами бесстыже широко раскрывая их.

Я дернулась, как обычно это со мной бывает, но в ту же секунду Руслан, уже предполагая, не дав ничего мне предпринять, своим напором прогнул под себя, скрутил, жестко зафиксировал бедра, не давая и на йоту сдвинуться с места.

– Убиваешь меня! – прошипела ему сквозь зубы, откидываясь на стенку, которая расположена позади меня.

– Ммм, – застонала еще громче, и скрюченными пальцами впилась в его плечи. – Только не вздумай останавливаться, Рус!

– Такая маленькая… и дырочка твоя такая же… Ничего не меняется, сколько бы тебя ни трахал. Веееедьма!

С приоткрытым ртом и плавающим взглядом опустила голову вниз к нему, чтобы увидеть, как алчным языком вызывающе теребит мой пульсирующий клитор и провокационно, с игривостью, присущей задорному мальчишке, заглядывает мне в глаза. Терзает мою горячую и текущую плоть и энергично резкими движениями дрочит свой вздыбленный широкий член.

– Кончай! – низким голосом прохрипел, отдавая мне приказ.

– Неет! – со стоном вцепилась в его голову и еще сильнее прижалась промежностью к его губам. – Нееет! Я еще хооочу! Еще, Руус! – с протяжным стоном закатила глаза и задрожала.

– Поздно, родная, – на его словах уже тряслась, как наркоманка при очередной ломке, захлебываясь в наших стонах и оргазме.

Руслан резко подскочил на ноги со сжатыми челюстями и играющими желваками. Одной рукой лихорадочно водил по члену, а второй грубо схватил меня за шею и подтянул близко к себе для глубоко и страстного поцелуя. Пара секунд, и горячая сперма начала заливать мой живот и лобок, переплетая в ванной комнате наш общий запах похоти и оргазма.

– Не хочу никуда… – все еще подрагивая в его объятиях, прошептала ему в губы.

– Не иди, Лиин… Я замучил вас обоих за ночь и утро. Поспи немного.

Чередовал слова и обжигающие кожу поцелуи. Ничего не оставил без своего внимания, начиная ото лба и заканчивая моей шеей. Нагнулся к животу, и многочисленными нежными поцелуями осыпал и его.

– Разбудили? – посмеиваясь все еще осипшим голосом, поинтересовался у меня, чувствуя, как его сын толкается внутри.

– Мне кажется, мы ему уже надоели, – на что незамедлительно услышала его заразительный хриплый смех.

– Иди в душ. Я после тебя пойду, – выпрямился и плотоядно уставился мне в глаза. – Иначе мы еще нескоро закончим. Еще хочу, – последнюю фразу бросил отрывисто, и с рыком накинулся на мою нижнюю губу, зубами оттягивая ее и яростно заглядывая мне в глаза.

Я так и не перестала удивляться, как после секса можно быть таким злым и нервным?!

Согласно кивнула ему, прикрывая подрагивающими ресницами глаза, и осторожно прикоснулась в поцелуе к его полным, опухшим от поцелуев, губам, боясь в очередной раз растолкать только что притихшего чудовищного зверя, сидящего внутри него.

Сидя на нашей кровати, перебирала содержимое своей сумки, прежде чем отправиться на работу. Из-за своего положения стала довольно-таки рассеянной, и с памятью очень туго. На дню по сто раз приходится все перепроверять.

– Ты готова? – от дверей раздался голос Руслана, когда он вломился в комнату, приближаясь ко мне ленивой походкой.

– Да, – с тяжелым вздохом отбросила от себя сумку и с силой подавила желание зевнуть.

– Малыыш, – Руслан, конечно же, все заметил и, самодовольно посмеиваясь, игриво протянул его излюбленную фразу.

Оказавшись рядом, наклонился к моему лицу и расположил руки на кровати по бокам от моей фигуры. Улыбнулась ему растерянно, когда его плутовский взгляд лихорадочно начал ласкать каждую черточку моего лица. Медленно приблизился и оставил свой поцелуй у меня на лбу, вскоре на кончике носа, и дошел до губ, еле уловимо цепляя одну и вторую, и каждое его движение, пропитанное любовью и нежностью, было совершено глядя мне в глаза.

– Поехали. Я тебя отвезу, – севшим голосом бросил мне и зарылся носом в мои волосы на макушке, шумно втягивая в себя мой запах.

– Какого черта ты нацепила на себя эту тряпку? – спокойным голосом перебил меня, заведомо зная, что я буду его отговаривать. На корню все обрубил и не дал мне возразить.

Отклонилась от него и постаралась прожечь его тяжелым взглядом – ну, по крайне мере так думаю всегда я. Вот он вроде меня и взглядом еще не обвел. Только глаза в глаза, но уже каждую мелочь на мне уловил!

– Нормальное повседневное платье! Причем, все закрыто, как ты любишь! – закатила глаза и постаралась его легонько оттолкнуть от себя, чтобы подняться с кровати.

Невозможно рядом с ним находиться, когда нависает надо мной, прожигает бесовским взглядом, да еще и давит на меня своей твердой интонацией.

После его слов – причем, нужно заметить, сказанных серьезным тоном – обернулась к нему, не успев еще и шагу от него сделать.

Возвышаясь надо мной, сложил мощные руки на груди и опасно сузил глаза.

– Ты дурак, что ли? – и уже прилично повысив на него голос, чтобы немного привести его в чувства, недружелюбно прорычала. – Я беременная, черт тебя возьми! На мне все будет смотреться облегающим! На живот мой взгляни! И брось эту привычку указывать мне, что надевать, а что нет! – мне казалось, что к концу своей речи я стояла раскрасневшаяся и злая, готовая в любой момент накинуться на него и прибить.

Стоило мне выйти из себя, он мгновенно расплылся в чеширской белозубой улыбке и аккуратно подался ко мне, заключая в свои надежные крепкие объятия.

– Моя девочка. Все, все. Я не подумал. Прости. А живот твой превосходный. Он же еще вырастит, да? – отклонилась от него и наткнулась на помешанный и нездоровый взгляд.

Честное слово, я боюсь иметь с ним дело после нашего первенца. Казалось, беременность не на меня плохо действовала, а его лишила всех мозгов.

– Поехали, – просчитав меня за секунды и распознав, о чем думаю, посмеиваясь приблизился к моим губам и прошептал севшим голосом.

Но не успели мы еще выйти из квартиры, как из кармана его спортивных черных штанов раздался звонок сотового. Я тотчас напряглась, и он помрачнел следом за мной. Все озорство без следа исчезло, а на смену ему пришла жгучая и неуемная злость.

Я, забеспокоившись, прижалась к его боку, чтобы как-то подавить негативный всплеск его эмоций.

– Пойдем… Я не хочу дома разговаривать, – бросил в сторону отрывисто и зло вроде и не мне.

Властно схватил левой рукой меня за талию и еще сильнее вдавил в себя, словно срастись со мной хочет. Направил в сторону выхода, при этом, как животное, обнюхивая мои волосы.

– Да! Что у вас?! Да не тараторь ты! – проговорил звонившему резче, чем следует, стоило нам с ним выйти на улицу.

Украдкой бросила на него взгляд из-под опущенных ресниц, когда поняла, что закипает. Мгновенно!

В какой-то степени мне было жаль его работников. Он и в Казахстане к работе очень профессионально и добросовестно подходил, иначе бы не добился в свои годы всего того, что на сегодняшний день имеет. Но сейчас он строит свой бизнес заново. Здесь. В Новосибирске. Без своих проверенных годами людей, которые остались в Казахстане на прежней работе. А ему очень сложно найти толкового специалиста и довериться ему. Помимо знаний и умений, он ищет еще и ответственного, порядочного, справедливого, гуманного. А в наше время это непосильный труд… Вот и изводит себя каждый день, мотает нервы и разъяренно мечется, как сущий демон.

– Игнат, ты сейчас на полном серьезе у меня это спрашиваешь? – Рус твердым голосом пробасил в трубку и приблизился ко мне, выхватывая из моих пальцев ключи от машины Тимура. Вчера он выпил, и поэтому ему пришлось оставить автомобиль около нас.

Скрестила с ним взгляд и мгновенно захотелось закрыть уши и глаза, чтобы в данный момент не видеть и не слышать этого озлобленного, тяжело дышащего зверя с брызжущей слюной.

– Какой, нахуй, клапан? Ты хоть имеешь представление, как он выглядит и где расположен в тачке? Что? Что? Ты у меня спрашиваешь эти вещи? Кто, блядь, мастер? – орал дурниной во всю глотку. – Проверь на поверхности двигателя в районе стыка блока цилиндра и головки, есть ли масляные потеки?! Если да, то разрыв прокладки ГБЦ, – и мгновенный его шумный выдох с неверящим расширенным злым взглядом.

Все это время стоял с немного опущенной головой в капюшоне, нервно потирая затылок. Но после слов в трубке поднял на меня удрученный взгляд и безэмоционально выдал звонившему:

– Ничего, нахуй, там не трожь. Я скоро буду, – сбросил вызов и, зажмурившись, зажал переносицу.

– Рус… – осторожно окликнула и приблизилась к нему, касаясь пальцами мрачных черт его лица. – Может… Ты не думал, может, стоит из Казахстана кого-нибудь вызвать? Хотя бы на первое время. Тот же Никита… – стоило мне произнести это имя, как тут же наткнулась на взбешенный взгляд своего мужа.

Сколько времени-то уже прошло? А он все не может забыть, что в первый мой приезд к нему в автосервис я приглянулась его работнику. Да и блажь все это. Никита тот еще ходок.

– Лин, а там кто будет? – поинтересовался у меня и прижался к моей щеке своей широкой лапой.

– Кир пусть сидит пока там. Я спокоен только потому, что он там за всем следит, – прижал мою голову к своей груди и уткнулся мне в макушку, успокаиваясь. – Если я их сейчас оттуда дерну, то там будут дыры и все прахом пойдет.

– Лиин, перестань загоняться, – сжал с двух сторон мое лицо и немного отклонил, чтобы заглянуть мне в глаза уже потеплевшим взглядом. – Я знал, на что шел, – тихо и четко начал мне говорить. – Это я тебя дернул сюда. Не ты. Перестань переживать за меня. Все наладится, я тебе обещаю, но нужно время. Мне не впервой через это проходить, – мягко проговорил последнюю фразу и начал покрывать мое лицо поцелуями. – Не смогу тебя отвезти, – снова в голосе прорезалось раздражение.

– Я поняла уже, – прошептала и пальцами прикоснулась к его губам, потираясь своей щекой об его. – Я сама доеду.

Одной рукой начал водить по моим бровям, глазам, спинке носа, губам, чередуя с жалящими до боли поцелуями. И так всегда – прежде чем разойтись, он словно выжигает в своей памяти каждую мою черточку.

– Лин, аккуратно, ладно? Звонишь либо мне, либо Тимуру. У него в клубе вроде адекватный народ, так бы он тебя не отправил к себе. Без фанатизма, ты меня поняла? – со сталью в голосе процедил последнее и темными пальцами грубо схватил меня за скулы, пронзая тяжелым невыносимым взглядом.

– Ты приедешь? – вполголоса прошептала, все еще зажатая в его тисках.

– Приеду, родная. Как устраню проблему в тачке и вправлю этому долбоебу мозги, так сразу к тебе, – соприкоснулись лбами, и немигающе смотрим друг другу в глаза.

Не хочет… не хочет оставлять меня, расставаться. Была бы его воля, привязал бы меня к себе. Приклеил бы намертво. Всякий раз вижу, как через силу старается подавить себя и оставить мне немного личного пространства. Но ему мало… Зверь хочет большего. Он хочет всю меня без остатка. Он дышать хочет только мной.

– Люблю, – пошевелила губами, выпуская из себя еле уловимый звук и лаская его своим теплым дыханием.

Закрыл глаза и молча на ощупь вложил мне обратно в ладонь ключи.

– Уезжай… – загнанно задышал и с мукой проговорил, касаясь моих губ своими, а вскоре прижался широкой ладонью к моему животу, нежно поглаживая его.

Резко оторвалась от него, иначе мы не сможем разойтись, и подошла к автомобилю Тимура, потому что он вчера попросил подогнать его к клубу.

Каждое наше расставание с Русланом – как серпом по сердцу, до кровоизлияния в мозгах и душе. Болезненно в спазмах всю скручивает узлами, вызывая приступы тошноты и замедленную частоту сокращения кровеносного органа. Всякий раз, стоит мне от него отдалиться, как из внутренних глубин накатывает резь всего тела, ломота и громкая одышка.

Воздуха нет без него… Ничего нет. Все как-то наполовину без него. Свет в округе меркнет. Все краски, тона, цвета смазываются в невзрачное пятно. В неказистую мрачную кляксу.

Болезнь… Я уже давно поняла, что это наша на двоих общая неизлечимая болезнь. Зависимость. Помешательство…

Скосила взгляд в боковые зеркала не своего авто, когда уже покидала пределы нашего двора. А он стоит на том же самом месте и неотрывно смотрит мне вслед, часто и нервными движениями затягиваясь сигаретой.

Не удержавшись, закусила губу и пару раз посигналила ему, чем наверняка вызвала на его красивом лице самодовольную усмешку.

Сидя за рулем сногсшибательной иномарки Audi rs7 «Sportback», тоскливо взглянула на спидометр и разочарованно вздохнула. Эта малышка предназначена точно не для беременных.

Что уж греха таить, я безумно скучала по быстрой езде, а эта красавица разгонялась до 100км/ч от трех секунд.

– Ненормальная у тебя мамаша, – пробубнила еле слышно, заезжая в карман, ведущий к клубу Тимура.

Припарковав и заглушив машину на охраняемой стоянке около ночного заведения, нежно притронулась к своему животу и вымученно прикрыла веки. Дрожь стремительно пробежала по всему телу, стоило увидеть его образ перед глазами.

До сих пор в ушах играла музыка наших с ним стонов, шумного и загнанного дыхания, моих рваных возгласов, его рычания и шепота, пропитанного одержимостью. А на моем лице, руках, на каждом участке тела все еще скрывался его неповторимый запах.

Резко разлепила глаза и, стараясь больше ни о чем не думать, прихватила с соседнего пассажирского сидения сумку и вышла на улицу, блокируя автомобиль. Плотнее запахнула на себе черное пальто до колен, и быстрым шагом приблизилась к проходным дверям заведения, но в последнюю секунду затормозила и запрокинула голову к безжизненному хмурому небу.

Безжалостный ветер с холодными мелкими капельками дождя приводил рассудок в порядок и малость добавлял мозгов.

Руслан, черт искушающий, предупреждала ведь тебя!

Опустила голову вниз, когда щеки безжалостно зажгло, а в уголках глаз начали скапливаться слезы. Вытащила сотовый из кармана мягкого пальто и большим пальцем провела по разблокированному дисплею, вытирая влагу от дождя.

– Привет, – измученный мужской голос раздался на том конце, когда я набрала знакомый номер и приложила телефон к уху.

– Что случилось? – свела брови на переносице, хмурясь. – Почему у тебя такой голос? Ты заболел? – на что тотчас услышала задорный смех и в следующую секунду расслабленный с тянущими нотками голос:

– Нет, Алин. Я в кои-то веки решил взять выходной. Сплю, – последнее было сказано сухо. – Ты где?

Брови медленно поползли на лоб, но мне не помешало растерянно ответить:

– Я к твоему клубу подъехала. Твоя машина тоже тут.

– Нет, погоди, ты серьезно взял выходной? – перебила его, не дав ему договорить.

– Ну тогда я не удивлена тем, что в этом году наступила ранняя весна, – в этот раз на мои слова он уже заржал. – Погоди ты смеяться, – усмехнулась и вновь запрокинула голову к холодному пасмурному небу. – Ты меня с какой целью в клуб отправил? Вчера ты невнятно мне объяснил. Что от меня требуется?

– Все то же, что и на твоей работе. У тебя доступ открыт ко всему. Вообще нужен администратор, Алин. Нужно разобраться с персоналом. Я очень давно этим не занимался, сама понимаешь, автомобильный салон и одновременно клуб… У меня запара. Димка откровенно уже устал, это мой помощник и по совместительству старший официант. Толковый и хороший парень. Я ему позвонил и предупредил, поэтому он тебе все покажет и расскажет. Но… – весело проговорил последнее и сделал паузу, – я помню, какое ты имеешь образование. Алин, не стесняйся, если захочешь порыться в документации.

– Доверяешь? – лукаво протянула и улыбнулась.

– Ладно… Но как быть? У меня как бы работа, Тимур, – неуверенно протянула, и на том конце образовалась замогильная тишина.

Зажмурилась и передними зубами впилась в нижнюю губу. Они очень похожи, и я уже знала его эгоистичный ответ.

– Тебе нахер чужое добро? Переходи ко мне. Мы – семья. Если понравится, бери управление под себя. Я буду просто фигурировать там в документах. Я бы сейчас все силы кинул на салон, но мне не на кого клуб оставить.

– Я поняла. Позже дам ответ. Пошла знакомиться.

– Ты вчера его видел, – разулыбалась, глядя на носки своих высоких ботинок на шнуровке.

– Не дергал тебя? – усмехнулся, уже наверняка зная ответ, как именно он меня дергал, и чем незримо вогнал меня в краску.

– Нет. Ну, я пойду, – поспешно начала прощаться, на что и услышала его смех. – Братцы, блин, – последнее уже прошипела, когда сбросила вызов.

Зайдя в фойе клуба, начала озираться по сторонам и непроизвольно теребить правый край пальто.

Но уже спустя пару секунд взглядом наткнулась на трех смеющихся высоких парней, которые стояли поодаль от меня около подсвеченного синевой черного бара. Из холла удачно просматривался кусочек зала, где были расположены танцплощадка, бар, зона отдыха с круглыми черными столиками и мягкими небольшими белыми креслами и диванчиками.

Неуверенно двинулась к ним, все еще озираясь по сторонам. Честно признаться, в первый рабочий день я всегда чувствую себя скованно и неуверенно, ощущая себя пятилеткой.

– Клуб закрыт, – тотчас раздалось от бара, стоило мне пройти в зал и явить себя перед парнями моего возраста.

Наверное, закрыт, но почему-то на проходной никого не было, двери были открыты, и я прошла без проблем, – думала, когда завороженно и, наверное, с долей восхищения обводила широкую танцплощадку, темные неоновые за счет синеватой подсветки стены и второй этаж, где во всю ширину зала было встроено мерцающее панорамное черное стекло.

Наверное… об этом говорит черная высокая лестница с горящими красными вставками и белыми огоньками по бокам, ведущая на второй этаж.

Как-то мы с Русланом за прошедший месяц пребывания в этом городе так ни разу и не заезжали к Тимуру на работу. В автомобильный салон да, а вот сюда…

– Девушка? – вдруг внезапно раздалось надо мной.

Вздрогнула и резко перевела внимание на светловолосого парня, который возвышался надо мной и прожигал мое лицо своими синими, цвета морского бриза, глазами.

– Я сказал, клуб закрыт, – произнес еще раз, и после своих слов оценивающе, даже как-то чересчур откровенно прошелся взглядом по мне.

Стоило ему спуститься ниже моего лица, и я отчетливо разобрала в его алчных глазах, что ему не нравится то, что он сейчас видит перед собой.

От его скисшего и немного смурного вида вмиг захотелось засмеяться в голос. Не Руслан, так наш ребенок отгоняет от меня неуместное и бестолковое внимание. Я эту назойливость не любила с Ярославом, а с Русланом и подавно. После знакомства с мужем, липкие взгляды и несуразные комплименты со стороны вызывали во мне какую-то неприязнь и раздражение.

– Привет, – решила сразу перейти на «ты», так как видела, что парень одного со мной возраста. – Я от Тимура, – синий взгляд исподлобья почему-то стал еще более сумрачным. – Мне… – заозиралась по сторонам, – мне Дима нужен. Тимур сказал, что он покажет все и введет меня в курс дела.

– Он перед тобой, – безрадостно выдал и вновь уставился на мой живот, как на седьмое чудо света.

– Ты беременных, что ли, боишься? – выдала со смешком, не подумав, а после сказанного резко прижала ладонь ко рту. – Ой, извини, – хотя мои смеющиеся глаза говорили об обратном. Но это и впрямь смешно.

– Ты Алина? – не оценив сказанное мной и пропустив извинения мимо ушей, вновь уставился мне в глаза.

Я только утвердительно и с улыбкой ему кивнула.

Подлетели к нам те два улыбчивых парня, что стояли с этим Димой у бара, наперебой здороваясь со мной и шуточно толкая моего собеседника.

– Привет, – улыбнулась ничего не значащей улыбкой.

Мальчишки… В каком бы возрасте мужчина ни был, он всегда останется задорным мальчишкой. Недавно я в этом еще сильнее убедилась, когда к нам с Русланом в гости приезжал мой отец.

– А я Славян, а вон тот – Олег, – тараторили они, а в конце указали на парня за барной стойкой. – А это Димон, – уведомил меня брюнет. – А ты, кстати, чего кислый? – Слава, самый, я так понимаю, разговорчивый, добродушно с улыбкой задал вопрос Диме, но тот продолжал молчать, словно в рот воды набрал.

– Я Алина… – произнесла с усмешкой, – наверное, работать вместе будем.

Слава и Рома тоже с интересом прошлись по мне взглядом, но воздержались от комментариев и безрадостных мин. Парни были оба темноволосые и в одинаковой одежде. Предполагаю – униформа клуба. На них были черные приталенные рубашки с небольшим воротником-стойкой, такого же цвета брюки и ремни. Дима же от них отличался всем. Блондин с пронзительным синим взглядом, в сером, приталенном по спортивной фигуре, костюме с пуговицами, которые очень красиво гармонируют с водолазкой такого же черного цвета. Что мне сразу бросилось в глаза – то, что в его правом ухе блестит серьга. Потому как Рус, переехав сюда, тоже в правое ухо вдел маленькую дугообразную клипсу серебряного цвета.

– Ладно, проваливайте. Я Алине все тут покажу, – недовольно проговорил парням.

Я явно не понравилась ему с первого взгляда.

Спустя десять минут, миновав лестницу, ведущую на второй этаж, и пройдя в тихий и длинный рабочий кабинет спокойных тонов, облокотилась левой рукой в стык обналички между дверью и стеной. Дышала с одышкой рвано и обводила внушительных размеров помещение, переводя дух. Кажется, я уже устала после пятиминутной экскурсии по громадных размеров клубу, да еще и эта чертова высокая лестница. Она очень привлекательная, пока не ступишь на нее.

– Ты уверена, что потянешь эту работу? – ехидно раздался голос Димы со стороны. – В твоем-то положении… – он даже бровью не повел, когда я стрельнула в него гневным и предупреждающим взглядом, а более того, продолжил, – мне кажется, таким как ты нужно дома сидеть, а не по ночным клубам шароебиться.

После его слов я откровенно и недоуменно уставилась на него. А ему плевать. Он на расстоянии от меня неотрывно смотрит мне в глаза, и даже кажется гордится тем, что уколол, бросил мне гадость.

Не выношу такой тип людей, которые не могут сдержать в себе свою ненависть и без разбора плюются на всех ядом.

– Во-первых, не нужно в таком тоне и уж точно в таком ключе со мной разговаривать! Я тебя никак не унизила и не задела. Во-вторых, никогда не лезь туда, куда тебя не просят и не спрашивают твоего мнения! Ты видишь меня впервые и знаешь не больше десяти минут. И это касается не только меня, но и остальных. Может тогда сойдешь за учтивого и доброжелательного человека, – с каждым моим твердым словом парень мрачнел лицом, триумфальный огонь в глазах гас, а выделяющиеся и без того скулы все отчетливее заострялись на аристократическом лице. – Или что? Может, я занимаю твое место? Ты хотел занять мою должность? Тогда я прям сейчас развернусь и освобожу эту вакансию. Мне чужого даром не надо, – холодно и без выражения высказалась.

– Нет! – отчеканил зло. – Моя работа заключается в другом. Я – старший официант. Руководитель обслуживающего персонала, – жестко отрезал и скрестил руки на груди, чем еще сильнее натянул пиджак на спине и руках, подчеркивая свое спортивное телосложение.

– Тогда я тем более не понимаю, к чему этот разговор. Я буду вашим менеджером. И то… – сделала паузу и оттолкнулась от стены, направляясь к столу, равнодушно огибая его, – потому что меня об этом попросил Тимур…

Села в рабочее кресло за массивный дубовый стол темного цвета. Не спеша опустила свою сумку на него и плавно перевела взгляд на хамоватого парня.

– Мне дали право делать тут все, что я посчитаю нужным, – после этих слов он сально посмотрел на меня и неприятно усмехнулся, стараясь всем своим видом показать, что думает обо мне. – Я пришла сюда работать, а не выяснять отношения. Впредь не перебивай меня, и, повторюсь, не лезь туда, куда не стоит. Тебя не должно волновать кто, что и чем мне приходится.

С виду расслабленно откинулась на спинку кресла и прошлась по нему изучающим взглядом, но на самом деле я была до предела напряжена.

Я говорила, что в первый день я чувствую себя маленькой девочкой? Откровенно, у меня тряслись поджилки. Вся ситуация мне была неприятна. Во-первых, первый день на незнакомом рабочем месте. Во-вторых, с какой-то стати мне приходится выяснять отношения с парнем, которого я знать не знаю.

Официант… Он из того же разряда, что и я. Сразу видно, что он не беден, чего стоит только один его костюм от Бриони. И ко всему прочему, он всем своим видом производил впечатление образованного человека. Не вежливого и учтивого, а именно образованного. Возможно, даже и не в России получал свои знания. Этот человек тут работает, потому что горит этой профессией. Любит. Такие люди на вес золота. Вот характер бы подправить, и, думаю, цены бы ему не было. Нет, все же еще нужно оценить его уровень работы.

Моргнула и перевела внимание на его заинтересованное лицо. Он все также продолжал стоять со скрещенными руками на груди, единственное – приблизился к столу и склонил голову набок, внимательно изучая меня.

Ненавижу, когда меня выбивают из колеи или всеми силами стараются это сделать. Другое дело, Руслан… С ним по-другому никак. Человек такой. Но он мой любимый. Он мой муж. Он мой! А вот таких, как этот Дмитрий, я перевидала в силу своей профессии достаточно. Со многими людьми приходится контактировать, узнавать и стараться выгодно для обеих сторон выйти из положения.

– Может, прекратишь эти гляделки? – осведомилась сухим тоном. – Может, начнем работать? Заодно проявишь и покажешь свой профессионализм?

Что удивительно, это подействовало на парня. Час с копейками он мелькал по кабинету и рассказывал про их недостатки и слабые места в работе. На что мне нужно обратить внимание, на кого, что сделать, с чего начать. Рассказывал всю внутреннюю обстановку и кульбиты, которые могут произойти в этой сфере. Иногда стрелял в меня насмешливым взглядом, словно говоря: ты тупица, и твое место рядом с папиком, у которого толстый кошелек и мозгов побольше, чем у тебя.

Скрипнула зубами, но пропустила это мимо себя, а это очень сложно! В особенности, когда ты беременная и реагируешь на все чересчур остро.

– Достаточно, – одновременно с тем, когда я еле слышно произнесла, положила ручку на стол, которой все это время неслышно стучала кончиком об поверхность дерева.

– Что, головка заболела? – я даже не удостоила его своим вниманием, а едкость с него все так же и продолжала сочиться. – Ну да, это тебе не по салонам красоты ходить.

Все еще находясь в пальто, вытащила из кармана телефон и набрала последний вызов в контактах.

– Все хорошо, – подняла исподлобья глаза на парня, когда он громко фыркнул.

– Уверена? – настороженно со сталью в голосе спросил у меня.

– Более чем. Где лежит твой годовой финансовый отчет? – не собиралась копаться в его бумагах.

В трубке образовалась тишина, как и напротив. Парень возле меня замер, точеное лицо вытянулось, а широкие брови сошлись на переносице.

Он, похоже, думал, что в моем лексиконе и слов таких не имеется.

– Алин, – с заминкой как-то потерянно протянул Тимур.

– Ты серьезно? – вмиг от пришедшей мне догадки мои брови в недоумении поползли наверх. – Хочешь сказать, что его нет? На дворе март, если ты не забыл.

– Ты делал в салоне, но не в клубе? – усмехнулась и прикрыла глаза.

– Я знаю, что ты меня сейчас костеришь, на чем свет стоит, – шутник начал блистать своим умом и демонстрировать ненужный в данный момент юмор.

– Пока нет, но скоро буду. Думаю, ты имеешь хотя бы представление, сколько его нужно делать и собирать информацию? – заторможенно выдала, уже прикидывая все сроки в уме.

– Я замотался. А теперь… – тяжело выдохнул, и показалось, что прикурил сигарету, – теперь вообще хрен знает, когда доберусь.

Развернулась на кресле, поворачиваясь к стоящему напротив меня парню спиной.

– Что произошло? Ты странный сегодня, – прошептала в телефон и подалась чуть вперед. – Выходной взял. На тебя это совсем не похоже. Давай я приеду? – на что мои слова были обсмеяны, но не Тимуром, а Димой.

Резко развернулась, сидя все на том же кресле, и строго задала вопрос:

– Как фамилия твоего помощника Димы? – казалось, ни парень напротив меня такого не ожидал, ни тот, который был на том конце связи.

– Вышел отсюда, Волошин! – повысила голос на этого тугодума, но он дальше кожаных диванов не ушел. Демонстративно развалился на них и, закрыв глаза, откинул голову назад, словно и не тут.

– Что, надоедает? Эта троица может, – начал смеяться Тим.

– Перестань. Ничего не поменялось, – постарался успокоить. – А насчет отчета…

– Я перезвоню, – устало вздохнула и зажала переносицу. – Поняла все. Я сделаю, не переживай.

– В любое время звони, – кивнула, хоть он это и не мог видеть и, так и не сказав ни слова, сбросила вызов.

Спустя пару продолжительных минут вновь набрала вызубренный и затертый до дыр номер, но уже со спрятанной улыбкой в уголках губ. Отвернулась вновь на кресле и с замиранием ожидала ответ.

– Соскучилась? – без вступлений вкрадчивый голос разлился в динамике моего телефона.

Начала содрогаться в немом смехе с закрытыми глазами.

– Даже не представляешь, как… – негромко ответила.

– Дразнишь? – звучание родного хриплого голоса стало еще более опасным.

– Мокрая уже? М? Давай сыграем? – и только я хотела согласиться, но для начала игриво помучить его пошлыми словами, как вспомнила, что я тут не одна.

– Перестань, – сухо и с раздражением перебила его. – Я не одна, – сразу постаралась не накалять обстановку и успокоить его.

Успокоить? Рассмешить, Алина! Он ржет на том конце провода, как ненормальный.

– Малыш, ты с первых секунд разговора так быстро забылась? – сквозь смех растягивал слова, в надежде их все же вымолвить, так сильно он смеялся. Надо мной!

– Не беси меня! – хоть и прошипела в трубку, но уже улыбалась.

Невозможно злиться, когда собственные уши ласкает этот заразительный смех наглого мальчишки.

– Я хочу посоветоваться, – закусила губу, обдумывая каждую мелочь.

– Я тебя слушаю, Лин, – смех мгновенно поутих.

– Делает? – немного грубовато поинтересовался, перебив.

– Нет… Не успел, – на что услышала гневный вздох Руса.

– Я не удивлюсь, если у него там мешками пиздят бабки. Что ты хотела узнать? – последнее произнес чуть теплее.

– Что мне лучше провести? Полный годовой аудит, чтобы достоверно проверить информацию и просчитать все экономические показатели или… контроль определенного учета?

– Ты имеешь в виду, аудит на себестоимость товара в его клубе и основных средств? – уверенно и по-деловому задал вопрос.

Я даже мысленно усмехнулась. В таких вопросах он как рыба в воде. А я со своим дипломом юриста уже и подзабывать начала.

– Именно, – открыла глаза и стеклянным взглядом уставилась на стену. – Не мой бизнес и… не знаешь, как правильно подступиться. Я в любом случае буду просматривать все сметы. Буду выискивать риски, шероховатости, подводные камни, чтобы он в минусе не остался. Неизвестно еще, какие ждут нас цифры.

– Делай годовой. Проверь его прошлый налоговый отчет и сравни степень достоверности, соответствия во всех существующих аспектах.

– Полную проверку всех операций по бухгалтерскому учету? – произнесла и шумно выдохнула.

– Да, родная… Придется несладко. Тебе это нужно? Лина, я могу вместо тебя все сделать. У него вроде был бухгалтер. Я вообще представления не имею, почему он так запустил.

– Нет, – замотала головой. Еще бы он и за это ни брался. И так на две страны разрывается. – Я все сама. Он для этого и позвал.

– Что с той работой? Выбирай что-то одно. На двух я тебе не дам работать. Ты в принципе знаешь мое отношение к этому, но тебе ведь не живется спокойно, если не найдешь на свою аппетитную задницу приключений.

Рассмеялась в голос, громко, отпуская все тяжелые мысли.

– Позже обсудим, – успокаиваясь, проговорила. – Что у тебя?

– Скоро к тебе приеду. В тачке херня была. Дело на полчаса.

– А тооо! – дерзко и вновь вкрадчиво. – На очереди осталась одна девчонка… Распущенная, грязная, сладкая… – закашляла, чтобы перебить поток его слов и внутренний жар, который начал расползаться по телу. – Течешь? – с затаенным смехом, с самодовольством.

Прикрыла глаза и еще минуту старалась стереть широкую улыбку с лица. Но неожиданно близко раздавшийся голос сбоку от меня мгновенно вывел из состояния эйфории и гипнотического на меня воздействия Астемирова.

– Кто ты по профессии? – я только и успела пугливо распахнуть глаза, как меня развернули, и я оказалось нос к носу с чужаком.

– Будь так добр, отойди от меня. Не нарушай моих личных границ, – глядя в пронзительные синие глаза, холодно и равнодушно проговорила едва слышно.

Этот чертов пацан склонился так близко к моему лицу, что в данную секунду мы дышали с ним одним воздухом.

Было неприятно… И это еще очень мягко сказано. Чувства негодования, злости, смятения клокотали в моем теле до краев, не оставляя места в данный момент для ясного рассудка. Но я изо всех сил старалась быть холодной и удерживать себя на месте, не показывая своих чувств, своего испуга, и не выпустить на обозрение этому идиоту свою беспомощность перед ним.

Если он позволяет себе так вести со мной в первые минуты нашего знакомства, то что тогда будет дальше? Запугивания или истерика мне сейчас не помощник. Напротив, с моей стороны будет совершена большая и жирная ошибка. Я только еще больше дам повод вот так по-хамски и вызывающе к себе относиться. Я была уверена на все сто в том, что стоит ему сейчас дать в грубой форме отпор, как меня будут все время сопровождать его неуместные пошлые шуточки, подковырки и неуважение. Я могла одним махом все пресечь и сказать, кем я являюсь Тимуру и кто мой муж, но… Но я не привыкла взгромождаться по карьерной лестнице за счет других людей. Уважения и признания я привыкла добиваться своими силами, сама! Я знаю, на что я способна, и поэтому не то, что я не достойна, я просто не желаю слышать преследующий шепот мне в спину, что я очередная жена или родственница, которая смогла занять тепленькое место, не имея на то должных навыков и мозгов.

– Не смей! – ледяным и жестким тоном отдала приказ, когда он потянулся своей рукой к моему лицу. – Не смей ко мне прикасаться! Никогда больше не смей ко мне так близко подходить! Отойди от меня! Мне неприятно! – отчеканила последнюю фразу чуть ли не по слогам.

Все это время парень смотрел на меня с долей высокомерия, но после последних моих фраз еле уловимо свел брови, хмурясь. Секунда, две, – казалось, уже прошла вечность, прежде чем я начала замечать, что он надевает на себя непроницаемую маску. Аристократическое, немного вытянутое лицо словно каменело, высекая кусочки смуглых черт холодным гранитом и безжизненностью.

Неуловимо расслабилась и выдохнула, когда он оттолкнулся от кресла, в котором я сидела, выпуская из своего замкнутого капкана.

– Так кто ты по профессии? – презрение искрой проскользнуло в его глазах, когда глухо поинтересовался у меня.

Вновь сложил руки на груди и, как ни в чем не бывало, ожидал от меня ответа, а мне рявкнуть на него хотелось, выгнать из кабинета к черту, из клуба, отправить на луну! Сейчас меня не покидало ощущение, что он станет для меня немаленькой проблемой в этих стенах.

– У меня есть муж! – глядя исподлобья, злобно начала все с той же холодностью, которая в принципе была мне не присуща. Но я была обязана поставить на место зарвавшегося пацана. Мне не нужны проблемы. Мне не нужно докучливое внимание. – Я замужем! – повысила голос на пару тонов. – Я беременна, если ты не заметил. Я счастлива в браке!

– Это лекция на тему твоей супружеской жизни? – иронично пропел с немигающим взглядом. – Или ты так себя убеждаешь?

– Это предупреждение, Дима! Предупреждение, чтобы ты больше ко мне не приближался ближе, чем на расстояние вытянутой руки. Чтобы это было в первый и последний раз! – горечь разливалась внутри, стоило представить, что вот такая же взбалмошная девица, как этот парень, окажется на таком непозволительном расстоянии рядом с Русланом. – Не переходи границ!

– А то что? Мужу пожалуешься? А ты вообще уверена, что он у тебя есть? Почему отпустил тебя сюда?!

Глядя ему в глаза, устало выдохнула сквозь зубы.

Пожаловаться? Я что, дура? Я не хочу по своей воле быть причастной к убийству или искалеченному телу человека.

– Выйди отсюда, – монотонно проговорила, когда поднялась с кресла и начала снимать с себя пальто, подходя к шкафу, который стоял поодаль от меня, чтобы повесить на плечики свою верхнюю одежду. – Разговор с тобой, как я погляжу, бессмыслен. Мне тебе больше нечего добавить. В остальном я тебе уже ответила – все, что касается моей личной жизни, не твоего ума дело. Уйди! – не оборачиваясь, повесила пальто и прошлась по нему рукой, разглаживая.

Долгие мгновения, но все же я осталась одна! На дрожащих ногах поплелась к широкому длинному кожаному дивану черного цвета, чтобы обессиленно рухнуть на него и немного привести мысли в порядок.

– Я только надеюсь на то, что тут не все такие повернутые и с заскоком, – с закрытыми глазами прошептала в пустоту все еще накаленной витающей атмосферы. – И какого черта я постоянно встречаю таких людей? Стоило мне познакомиться с одним психом, как я стала радаром для всех остальных! Дурдом!

Полчаса ушло на то, чтобы привести все мысли в порядок и вновь быть в рабочей боевой готовности. Решила, что для начала нужно спуститься вниз и познакомиться со всеми поближе. Я с ними буду очень тесно контактировать.

Первым на очереди стал отдел питания. Познакомилась с добродушной женщиной шеф-поваром средних лет и ее командой специалистов. Узнала, что они работают в две смены, – дневную и ночную. Выслушала их требования, мелкие жалобы и обговорила с ними качество поставляемой продукции. Взяла на заметку, что с некоторыми поставщиками придется распрощаться и искать новых, договариваясь с ними на поставку продовольствия.

Незаметно перетекла в общий зал, где около бара скопился народ, все примерно моего возраста. Я не увидела девочку или парня восемнадцати лет. С виду все в одинаковой одежде и вышколены, стоят по струнке смирно, пока Дима что-то вдалбливает им на повышенных тонах, размахивая руками. Даже те два позитивных парня – Слава и Рома – хмуро обводили толпу.

Не спеша двинулась к ним, замечая на себе вопросительные и заинтересованные взгляды ребят. Волошин, словно почувствовав спиной мое приближение, весь напрягся, запнулся на полуслове, но ко мне так и не обернулся.

– Ну как тебе, познакомилась с нашими? – Слава, разулыбавшись, задал мне вопрос, стоило к ним приблизиться. Легонько дернул за кончик моей пряди волос и усмехнулся, радуясь своей проделанной шалости.

– Еще не со всеми, – проговорила с приподнятыми уголками губ, оглядывая воззрившихся на меня ребят. – Всем привет, меня зовут Алина…

– Так, слушаем все внимательно! – нагло перебил меня Дима, не дав договорить. – Алина наш менеджер. Теперь не только я буду за вами следить, раздавать указания, указывать на ошибки и штрафовать, но и она! Всем ясно?!

– Дима, спасибо, я и сама могу, – не обращая на него внимания, продолжала смотреть на удивленных ребят.

Видно было, что эта информация кому-то не понравилась. Я взяла на вооружение этих людей, чтобы присмотреться поближе к ним и к их работе. Как правило, такая реакция сразу ставит работу специалиста под сомнение. А кому-то откровенно было все равно.

Познакомившись со всеми, узнав имена, возраст и стаж работы, отпустила всех по своим делам, больше не желая их задерживать.

– Останься! – бросила в спину удаляющегося парня, который все это время злобно сопел над моим ухом, пока я общалась с коллективом.

Стоило мне это произнести, как Слава и Рома разразились в громком смехе. Похоже, это именно та самая троица, про которую говорил Тимур. Эти ребята незримо чем-то были схожи между собой. Они – сплоченная стая. При чем, довольно сильная. Еще не зная уровень каждого из них, от чего-то казалось, что на плечах этих ребят держится достаточно большой объем работы.

– Что? – нелюбезно спросил Волошин, кидая на меня через плечо взгляд и пропустив смех своих друзей. – Мне нужно переодеться. Давай потом, – уже обернулся и даже сделал пару шагов, когда я вновь обратилась к нему и двинулась в кабинет.

– Сейчас! У меня к тебе пара вопросов. Успеешь переодеться, – на что вновь услышала лучистый, как солнышко, смех и выкрики двух местных юмористов.

– Броню накинь, а то малость пробьет не только корпус, но и башку!

– Заткнитесь, – раздалось позади тихое шипение того, кому предназначались язвительные фразочки.

– Алина! А как же мы? А нам пиздюлей не хочешь дать?! Я бы не отказался!

Усмехнулась, никак больше не комментируя их ребячество.

– Что ты хотела от меня? – раздалось, когда мы зашли в кабинет.

Задыхаясь, плюхнулась в кресло и удобно откинулась на спинку в нем.

– Скажи мне, камеры, которые установлены в зале, выводятся на компьютеры? – после моих слов я вновь увидела странное выражение его лица. Да и в морских глазах с крупицами соли словно неверие какое-то плещется.

– Вообще должны. Но… если честно, я ни разу не видел, чтобы Тимур из кабинета просматривал записи. Если не выведены камеры на электронные носители, то это с легкостью можно исправить. Идешь к начальнику охраны и разговариваешь. Ну или Тимур пусть отдаст указание, – на последнем неприятно усмехнулся и отвернулся от меня, заглядывая в панорамное тонированное стекло, которое с нашей стороны не скрывало обозрение первого этажа.

– Понятно… – протянула и тоже посмотрела на затемненное мерцающее стекло. – Еще вопрос… Ты был помощником Тимура, я правильно все поняла?

– Алина… – процедил он с предупреждающими нотками. – Я никогда не вел документы Тимура. Как бы он меня ни старался на это подбить. Я финансовый экономист, но меня эта специфика не интересует. Сейчас я на своем месте. Мне нравится то, чем я занимаюсь. Поэтому разговаривай с ним сама. Знаю только, что есть контракт. В стол загляни, – насмешливо проговорил мне в глаза и, немного подумав, продолжил. – Если пришла сюда работать, и он дал добро на каждое движение, то не бойся залезть в его бумаги. Если он тебя сюда допустил и посадил в это кресло, значит, как минимум, доверяет, – сквозь зубы отрезал, сложил руки на груди и потерял ко мне всякий интерес.

Без промедления начала выдвигать ящики в столе, ища нужные мне документы и пропуская мимо себя его гонор. Нашла контракт и сметы и полностью погрузилась в отчет, быстро пробегая по цифрам и немного знакомясь со старым аудитом, сделанным по основным доходам.

– Мда… – неслышно проговорила, считывая некоторые недочеты и ошибки в данном заключенном акте.

И этот аудит проводился год назад… Радует, что бизнес Тимура достаточно легальный. Каждый источник предельно открыт.

– Да так… – замолчала, но спустя немного времени задумчиво изрекла. – Некоторые цифры наводят на вопросы. Либо в силу невнимательности, либо… либо другого варианта тут не может быть.

– Я так полагаю, ты юрист у нас? – сверху отвесили короткий смешок.

Все еще задумчиво кивнула, не отрывая взгляд от бумаг.

– Как понял? – пробубнила и закусила губу, пробегаясь из раза в раз по одной и той же смете.

– Вы во всем видите подвох и слишком неуверенно ко всему подходите. Боитесь всегда прогадать.

– Думаю, если у тебя экономическое, то ты должен знать и понимать, что юристы еще могут стать адвокатами, судьями и прокурорами. И в каждом этом направлении…

– Да я понимаю все… Не объясняй. У меня папаша… – но резко замолчал, так и не договорив.

Подняла на него только взгляд, но интересоваться дальше не стала. Поняла, что он сболтнул лишнее и распространяться дальше не будет.

Спустя длительные минуты в нашей образовавшейся замогильной тишине раздался голос Димы, и я даже не сразу поняла, что он к кому-то обращается. Я до того ушла в себя и в отчеты, что про его существование и вовсе забыла.

С трудом оторвала глаза от документов, и тотчас наткнулась на прямой открытый темный взгляд без спеси и фальши … Черный и острый, как лезвие, взгляд. Как… как у того, другого.

Я даже не могла представить со стороны, как в данную секунду выглядела. Все мысли исчезли… Только оголенные чувства… Знакомые, но очень странные.

Меня ударили… Со всей мощи меня ударили в солнечное сплетение… и так гооорячо… Горячо, где сердце. Но вразрез собственным ощущениям, тело задрожало в ознобе.

Откровенно, перехватило дух. Я вздох не могла сделать. А хотелось. До ужаса. Сильно! Безууумно! До колик в конечностях и животе и до рези с черными мушками в глазах.

Этот высокий смуглый парень с густым черным поглощающим взглядом и коротким жестким ежиком темных волос не прекращал наш зрительный контакт. И я вроде на задворках сознания слышу, что Дима к нему обращается, но разобрать слов из-за громкого гула в ушах не могу. Вижу, как он лениво переводит свой уничижительный взгляд на парня, давая понять, что он для него выросшее из ниоткуда недоразумение, и вновь концентрирует все свое внимание на мне. Пялится неотрывно, держит мое внимание на себе, словно заставляет централизоваться только на нем. Приковывает к себе, что-то невообразимое проделывает в моей душе, и намертво приклеивает нас друг к другу.

Его взгляд начал нагло изучающе бегать по чертам моего лица, волосам, выглядывавшему из-за стола телу в желании разглядеть всю меня.

Я знакома с таким взглядом… Только сейчас…

Растеряла все последние мысли и незримо сжалась, когда этот незнакомец вновь демонстративно впивается в мои глаза колючим взглядом и с долей небрежности направляется ко мне со снисходительной усмешкой на полных губах.

И какой-то страх, как тогда с Русланом в автосервисе, в мою первую с ним встречу. Внутренности в тисках и вспенившаяся бурлящая кровь в венах будоражат рассудок и вводят все тело в психоделический транс.

Он не только угнетал и царапал все нутро своим цепким взором, но и сбивал своей исходящей негативной энергетикой. Нет, не специально. Просто за этим парнем тянулся шлейф агрессии. Он словно начеку и в любой момент может накинуться, если в ком-то увидит опасность.

Надо бы узнать, если ли дети у Астемирова, о которых я до сих пор ни сном, ни духом… Ооо… я еще в состоянии иронизировать, когда вот тут такое творится…

Казалось, прошла вечность, прежде чем я услышала сиплый, хриплый голос этого незнакомца, словно он заядлый курильщик, хотя на вид ему… а сколько ему? Но на самом деле моя вечность длилась от силы минуту.

– Вакансии есть? Мне работа нужна. Любая, – самодовольно произнес мне в глаза, когда фривольно развалился в кресле и после всего этого как-то неестественно растянул в обаятельной улыбке свои сухие, с натянутой пленкой, губы.

Я не сразу поняла, что он имеет в виду, чего хочет, не сразу нашлась вообще что ответить, но это, не смотря на шок, не помешало мне изогнуть бровь. Опыт совместной жизни с Астемировым приносит свои плоды.

Боковым зрением уловила, что Дима в бешенстве навис над пацаном, а тому откровенно плевать, даже бровью не повел. Он забавляется.

Спустила глаза ниже его лица и прошлась по нему, замечая, что он облачен в чистые вещи, но… но вещи заношенные, затертые, и даже где-то проглядывались дырки.

И от увиденного меня словно окунули вниз головой в кипящий котел и сжали сердце холодной клешней, сдавливая со всей мощи, желая размозжить сокращающийся орган. Я как будто кол проглотила и вытянулась вся в струну. Казалось, расплавленный сжигающий свинец литрами вливали мне в горло.

– Слышь ты, зверье? – прорвались издалека в мой затуманенный мозг слова Димы, который обратился к сидячему напротив меня странному человеку. – А ты не охуел ли? Не постучался. Не поздоровался. Зашел, как к себе домой. А теперь еще и развалился тут, как на отдыхе.

Заторможено перевела взгляд на блондина и по привычке сухо и вяло одернула его:

– Дима, – стоило мне промямлить, как он взглянул на меня и блеснул враждебным взглядом.

– Что? Тебя устраивает такое положение дел? Всех, кого не лень, будешь так к себе запускать? – и последнее уже с откровенной желчью к незнакомцу. – Че хотел? Ты кто?

Парень склонил голову к плечу и продолжил серьезно вглядываться в мои глаза, словно давно потерял меня и только сейчас нашел. После обращения Волошина он запрокинул голову назад и мельком неприязненно посмотрел на него да, ко всему прочему, погано усмехнулся.

Вот такая же ухмылка есть и в арсенале Астемировых. Точь в точь!

Брюнет не только вернул ко мне взгляд, но и ехидно обратился хриплым голосом:

– Чё, это чучело твой муж? – поделился своими неуместными мыслями, которые созрели в его голове.

Мне кажется, не я одна потеряла дар речи, но и Волошин. После реплики парня мои брови приподнялись, а губы разомкнулись, выпуская горячий воздух в и так накалившееся помещение.

Вот у кого получилось первому выбить меня из равновесия в этих стенах. Хлопая, как идиотка, растерянно на него глазами, нервно начала тихо посмеиваться, резко приложив руку ко рту. А он вслед за мной начинает искренне тянуть уголки губ с загоревшимся пронзительным взглядом.

Черт, это на нервном! Да и руки до ужаса захотелось между собой растереть.

Но весь смех потух, когда Дима рывком схватил парня за шиворот. Я даже не поняла, что пронзительно крикнула на него. Я даже не успела что-то сформировать в голове, как слова вылетели изо рта.

– Не трогай его! Волошин, не распускай руки! Еще этого мне тут не хватало! Я терпеть не могу рукоприкладство! – я откровенно кричала.

Терпеть не можешь рукоприкладство? А чего замуж вышла за сумасшедшего, который чуть что, готов любому голову снести?

Дима, опешив, с удивлением уставился на меня, а второй, который сидел в кресле напротив, только иронично приподнял бровь, словно не ожидал от меня того, что я вообще могу повысить на кого-то голос.

Да и было ли это когда-нибудь? Ну, не считая Руслана, конечно…

– Тебя… тебя как зовут? – немного заикаясь, вымолвила, потому как язык мой вновь еле заворочался.

– Дима, – ответил мне серьезно, а через секунду со смехом в глазах запрокинул голову, ловя взгляд его тёзки.

– Он не будет тут работать? – наверняка Волошин процедил мне, перебивая, когда они неотрывно смотрели друг на друга.

– А что так? – издевательски протянул, как оказалось, еще один Дима.

– А то, что ты чересчур борзый, приятель, – Волошин продолжал над ним нависать, как ястреб, а тому было все нипочем, он всем своим видом давал понять, что ему плевать на него.

– И? А как это работе помешает? Да еще и в этих стенах? – казалось, блондин с каждой фразой всё сильнее его забавлял.

– Такие, как ты не приживаются в коллективе. Смысла нет на тебя тратить свое время, – надо заметить, что Дима ответил ему серьезно и без злости. Выпрямился во весь рост и продолжил взирать на него. – Не в то место ты пришел. Халявой и легкими бабками здесь и не пахнет.

– О, как. А это ты как определил, если не секрет? – разулыбался парень.

На вид он казался совсем юным, но вот взгляд, повадки, движения, слова его… Ощущение посещало, что он даже старше меня.

– А от таких, как ты другого и не стоит ожидать. Так что ты в пролете, – блондин неприятно оскалился, когда понял, что нащупал нужную болевую точку.

И вот тут полное преображение человека, который еще секунду назад до слов Волошина ощущал себя тут как рыба в воде.

Бешеная ярость, которая начала прорываться наружу. Ярость и ненависть, которая из всех дыр, пор, кожи начала просачиваться сквозь плоть, грозясь всех нас здесь взятых затопить в океане неистовой боли. Волошин словно бритвой воздух полоснул и вынес для этого незнакомца какой-то вердикт. Вердикт, о котором догадывались только они двое. Поэтому я даже не удивляюсь, что он резко подорвался с места, опрокидывая от своей рвущейся ожесточенности стул.

Смотрела на его удаляющуюся фигуру со сжатыми массивными кулаками и почувствовала, как болезненная волна накатывает из темных, не еще не познанных моих глубин, накрывая меня с головой и вызывая приступы панической атаки, несчастья, истерики и нескончаемых потоков слез.

Я засуетилась, руки задрожали, бумаги начали выпадать из рук, и я даже не заметила, что дышать начала громко через раз, пока Волошин не задал мне с опаской вопрос:

– Что произошло? Я надеюсь, ты тут не рожать собралась?

А я, пропустив слова этого гаденыша мимо ушей, стараюсь глубоко сделать вдох, при этом пялясь на злосчастную дверь, через которую недавно вышел странный самобытный высокий парень.

Моя душа рвалась наружу… Душа рвалась за ним… Она вопила мне: какого ж черта ты продолжаешь до сих пор сидеть здесь? Астральная оболочка выпрыгивала из меня, отчаянно бросаясь вслед за ним.

Судорожно прикрыла веки и шумно сделала спасительный, как мне казалось, вдох.

– Алина? – встрепенулась и с глазами, округлившимися до размеров чайных блюдец, потерянно уставилась на Диму, который вновь окликнул меня и все еще по непонятной мне причине пребывал в этом кабинете.

Беспорядочно забегала по кабинету расфокусированным взглядом и медленно неуклюже поднялась с кресла, опираясь на него рукой, тем самым, вставая, повернула его к себе спинкой.

– Ты знакома с ним? Что за реакция? Давай воды налью, ты лицом вся побелела, а я роды принимать еще не умею, – раздраженно проговорил блондин и с видом, ничуть не лучше моего, двинулся к круглому столику, на котором стояли разнообразные напитки, включая и алкоголь.

Застыла и, дыша с астматическим с хрипом, прожигала дырку между лопаток атлетичной спины, облаченной в пиджак.

Время… Сколько прошло? Он ушел? Больше не придет?

– Возьми, – протянули мне хайбол с прозрачной жидкостью, которая, в отличие от меня, сейчас выглядела спокойной, тихой, словно она мирно спала в стеклянном сосуде.

Затаила дыхание и как будто бесшумно и незримо сделала жадный глоток кислорода, решаясь на последующие действия. Держась подрагивающими ледяными пальцами за спинку кресла, приоткрыла рот и заворочала немеющим и распухшим во весь рот языком.

– В чем? – незамедлительный вопрос с прищуром.

– Прав… – вяло закивала головой. – Я… я… это, – с каждым моим красноречивым словом делала неуверенный опасливый шаг вперед в сторону двери. – Надо. Надо туда. Я попью, ага,– бормотала бессвязно, не обращая внимания на парня.

– Ну так держи! – грубо раздалось позади, а когда он прикрикнул, – наверняка для того, чтобы привести меня в чувство, – я враз очнулась, и внутренний механизм начал работать с удвоенной прежней силой. – Алина!

Необъяснимый таинственный ступор потерял свою могущественную силу надо мной. Туманная дымка резко развеялась в голове, уступая место трезвости и здравомыслию.

Я, как чокнутая, сорвалась с места, резво бросаясь за парнем следом.

– Срочно позвони охране и скажи, чтобы его не выпускали из клуба, – рявкнула Волошину, когда на предельной скорости, на которую только была способна в своем положении, уже выбегала из чертового кабинета.

Мне не понять не только своих чувств, но и действий, которые в сей миг внутри не вызывали ничего, кроме дичайшего ужаса.

Но это на каких-то инстинктах, на подсознании – что должна, обязана, что он мой… моя душа… еще один осколочек моей души и сердца.

– Митя! – затормозила и окрикнула его, вмиг зацепив взглядом напряженную фигуру, движущуюся на выход из клуба.

Стоило мне вскрикнуть на весь зал его имя, как не только весь окружающий персонал на меня обернулся, но и нужный мне человек застыл в холле перед центральными дверьми заведения, так и не повернувшись ко мне.

Тяжело сглотнула и нерешительной походкой начала подбираться к нему, как нашкодивший, с прижатыми ушками и большими глазками, котёнок.

Господи, вся ситуация приводила в замешательство. Я ведь даже его не знаю, а бежала за ним так, словно мои последние минуты жизни от него зависят. Но вот чем ближе я к нему подкрадывалась, тем ощутимее на меня накатывало спокойствие, умиротворение, гармония. Все тело обмякало и становилось невесомым, как перышко. Мое тело и сердце говорили о том, что я в безопасности рядом с ним, я под защитой, что я должна доверять ему… И чувства эти фантастические… Неведомые мне чувства, рвущиеся из недр души, которых я еще ни разу не ощущала к незнакомому мне человеку.

Остановилась позади него и немигающе уперлась взглядом в одну точку, которую выбрала на его короткостриженом затылке. Поэтому, когда он порывисто одним махом оказался лицом к лицу со мной, я снова впилась в его практически черные глаза, заволоченные раздражением и злостью.

А я не хотела… не хотела, чтобы ему было плохо. Я не хотела, чтобы ему было больно. Но именно в данную секунду он борется внутри себя со сгрызающей его злобой, в достатке приправленной токсичной болью. Темные глаза, которые неспешно начали спускаться по мне, остановились на моем беременном животе.

Но показалось, что да, улыбка… легкая, волнующая улыбка, которая притаилась в уголках его подрагивающих губ.

Он склонил голову набок, пряча руки в карманах спортивного темно-синего трико, и вновь пронзительно впился в меня нечитаемым взглядом. И казалось, что нам с ним и без слов хорошо. Просто вот так рядышком постоять, словно наши с ним родные души отчаянно тянулись друг к другу, чтобы обняться, насладиться теплом.

– Ну и чего ты раскричалась? – медленно и развязано мне протянул со скрытым смехом в хриплом баритоне.

А мне так сложно ему ответить… Он еще умудряется насмехаться. Надо мной! А я и слова ему вымолвить не могу. Это так непривычно… это обескураживающе.

Прежде чем обратиться к нему, словила ощущение, словно я ступаю по минному полю. Рядом с ним словно не знаешь, где и когда бабахнет. Разорвет на части! На окровавленные ошметки!

И это точно так же, как с моим Русланом… то же состояние неизбежности…

Смущенно внутри одергиваю себя и мягко произношу:

– Ты же… тебе же работа нужна еще? – скомкано и неуверенно спросила с саднящим сухим горлом.

– Как тебя зовут? – как будто и не услышал моего вопроса.

И вот здесь все то же самое, как с Русланом! Плевать на всех и на все. Главное, вершить то, что придет в их ненормальные головы.

– Алина, – мягко произнесла и потянула правый уголок пересохших от волнения губ.

Он только хмыкнул и снова на долгие мгновения вцепился острым взглядом в мои глаза. А у меня лишь одна мысль, которая отстукивает набатом в голове: я ведь могла его потерять… Навсегда.

Испытывая неловкость от сюрреалистичной ситуации, поспешно обратилась к нему:

– Мы нуждаемся в твоей помощи. Мы бы… мы бы могли для тебя найти вакансию.

Хоть я еще и не знала, есть ли у нас свободное место, но в одном была уверена точно – человек никогда не может быть лишним в сфере обслуживания. Любому можно найти должность и применение.

– Пожалуйста, – произнесла упавшим голосом, когда пауза слишком затянулась.

Такая забавная… воздушная, мягкая и… теплая. Такая теплая, как ясный, кристально светлый лучик. Светится вся изнутри, и не потому, что ждет ребенка, а ибо добра и мягка душой. Невооруженным взглядом заметно, что солнечная девочка счастлива. Она словно светило, об которое хочется погреть руки, отогреться всем телом, не выпускать из виду, следовать за ней по пятам.

Меня тянуло к ней. Потянуло с первого взгляда на нее. Но не в физическом плане, не на низших распущенных инстинктах. Никакой похоти по отношению к ней. Штиль. В этом плане между нами словно незримо стоял нерушимый железобетонный барьер.

Глаза в глаза, и я понимаю – тут какая-то иная глубокая хуйня. Глубина чувств, которые даже мы с ней не в силах понять. Думаю, и она чувствует это притяжение, иначе не побежала бы за мной. Мы с ней словно две части одной мозаики, и не те, которые разбросаны друг от друга, а те, которые скреплены между собой. Без нас не будет полной картинки одной детали…

– Митя, – растерянно прошептала она, а у меня поджилки дрожат от звучания ее голоса и ее обращения.

Девять лет меня так никто не звал, и впервые она… первое, что сказала… Словно почувствовала. И хочется, чтобы всегда только так ко мне и обращалась, доставляя бешеное удовольствие внутри.

Я охуел, когда услышал. Застыл и подумал, что это глюк с разноцветными кругами перед глазами. Не может этого быть, но нет… реальность… снова повторила и пустила по венам выброс адреналина в мою кровь.

Все время зачарованно смотрим в глаза друг другу. Рядом с нами никого. Нет третьих лиц, и обстановка накаляется до предела. Оттого и она, нервничая, смешно пытается сдуть струящуюся блестящую прядь черных волос с глаз и отважно старается передо мной держаться молодцом.

Сука, и смеяться хочется из-за этой мелкой. Впервые за долгое время хочется искренне рассмеяться в голос.

И руки мои подрагивающие и зудящие в желании ее обнять, прислонить к своему телу, констатировали этот факт. Но напирать на нее не стал. Я ясно отдавал себе отчет, что все это сейчас, как минимум, ненормально, странно, не поддается объяснению.

В карманах штанов сильнее сжал руки в кулаки, пытаясь к ней не притронуться и выплыть на поверхность, чтобы все же дать ответ малявке.

Первый раз за длительное время он подарил мне светящуюся улыбку. Наглую и притягательную улыбку, демонстрирующую ряд ровных зубов и маленькую ямочку на щеке с правой стороны.

Ого… А казалось, что эта функция у него сломана. Не сильно он похож на человека, который может приятно и счастливо улыбаться. А тут все в одном флаконе, да еще и за раз.

Повинуясь какому-то порыву, сделала еще один шаг к нему. И так-то стояла с запрокинутой головой, чтоб нормально взирать на него, а сейчас и вовсе усугубила свое положение. И его все это устраивает, не напрягает, даже улыбнулся мне шире.

– Ну, ты решил? – в очередной раз задала все тот же вопрос.

– Я первый день здесь, – утвердительно кивнула, как бы рассказывая ему о себе, и вроде как отвечая на его вопрос.

– Мне сказали обратиться к Тимуру или к тому чучелу, которое было в твоем кабинете, – растянул слова на манер, ерничая.

И меня не покидало ощущение, что сейчас он не интересуется у меня, он просто забавляется надо мной! Вот как всегда это любит делать Руслан, так и этому сейчас приносит кайф надо мной поржать.

– Наверное… Дима помощник Тимура. Но и я имею право нанять тебя на работу, – после моей последней фразы он напрягся и свел брови, а я, чего-то испугавшись, поспешно спросила. – Что?

– У тебя могут быть проблемы с мусорами. Мне еще нет восемнадцати, – недоверчиво протянул последнее, а я застыла после его слов.

– А сколько? – наверное, задала некорректный вопрос, но парень только лукаво прищурился и улыбнулся, вновь являя ямочку на щеке.

Не находя силы оторвать от него взгляд, разеваю рот в немом шоке.

Какие, к черту, шестнадцать? Как можно себя так вести, преподносить, смотреть на людей таким взглядом в шестнадцать?

– Я… Ну и что? Я поговорю с Тимуром. А если ничего нельзя будет сделать, то с кладовщиком будешь с товаром работать, или на кухне всегда помощь нужна. Работа всегда найдется. Даже если ты несовершеннолетний, Мить.

Вздрогнула, когда он вытащил руку из кармана и завороженно с теплым блеском в глазах и со склоненной набок головой провел рукой вдоль моих волос.

– Когда прийти? – спросил и резко одернул от меня руку, вновь пряча её в кармане своих штанов.

– Ззаавтра, – заикаясь, с трудом выдавила из себя.

Потому что сегодня я больше не смогу ничего сделать или в чем-то разобраться. Мне нужно время осмыслить и переварить все произошедшее. Мне нужно к моему Руслану. Хочу в его надежные родные объятия, от которых я нахожусь в зависимости каждую секунду. Мне нужно с ним поделиться. Возможно, он меня убьет. Но мне необходимо выговориться… выговориться ему.

– Я буду. Не скучай, малявка, – поддел кончик моего носа, дерзко усмехаясь, и отправился на выход, позволяя мне проводить его взглядом.

Как мне, черт тебя дери, все это объяснить? Все, что почувствовала! Все, что произошло! Где найти логический ответ?

С усталым уязвимым вздохом притронулась рукой к своему животу, поглаживая его и продолжая смотреть в ту сторону, где скрылся Митя. Недолго думая я развернулась и обессиленно поплелась в кабинет за своими вещами, чтобы поскорее оказаться рядом со своим мужем.

А внутренний голос шепчет: как он должен понять, если у тебя самой ничего не укладывается в голове?!

На улице вечерело, когда я вышла из здания клуба и мгновенно наткнулась взглядом на Руслана. От неожиданности даже сбилась с шага, но уже через секунду, стерев все следы растерянности со своего лица, направилась к нему, правда не такой уверенной походкой, как было раннее.

После ухода Мити я поднялась в кабинет, собрала свои вещи, но прежде позвонила Руслану, чтобы известить его, что я освободилась и сама приеду к нему на работу. А оказывается, он уже сидит около заведения и ожидает меня.

По мере приближения к нему невольно залюбовалась им, получая эстетическое наслаждение и усладу для моей изголодавшейся по нему жадной души.

Он сидит с накинутым на голову капюшоном на капоте своей машины, подаваясь сгорбившимся корпусом вперед, ноги скрещены в щиколотках, развязно жует жвачку и нервно теребит в руках связку ключей от машины.

Остановилась рядом, подходя к нему впритык – так, что соприкоснулись с ним коленями.

Руслан продолжает все так же сидеть, не прекращая вызывающе жевать и задумчиво всматриваться мне в глаза.

Я этот взгляд заметила, когда еще к нему даже не подошла. Уже учуяла, что с ним что-то не так. И сейчас этот скользкий чернеющий взгляд проникал внутрь меня, безотлагательно отыскивая для себя какую-то важную информацию.

– Что случилось? Снова что-то на работе? – осторожно постаралась прощупать почву его нерадужного настроения. – И почему ты не зашел в клуб? Почему не сказал, что здесь? – я уже откровенно начала тараторить, чувствуя в себе какую-то зарождающуюся нервозность из-за его молчания.

Мне показалось, что пролетела бесконечность, прежде чем он встал и резко наклонился к моему лицу. Я, не ожидая такого поворота, отклонилась назад. Только мне это нисколечко не помогло, потому как парень напротив меня нависал в каких-то миллиметрах от моего лица.

Хоть он и наклонился ко мне резко, но моих приоткрытых губ коснулся своими еле уловимо и нежно. Медленно в одну сторону скользнул по всей длине, а в скором времени уже обратно возвращался, вместе с тем подключая кончик своего языка, увлажняя мои пересохшие из-за его реакции губы.

И все это глядя друг другу в глаза, с затаившимся у обоих дыханием… Пронзительный тяжелый взгляд напротив демонстрировал извращенное чувство на смуглом лице и в помешанных мрачных глазах. Помутневшие глаза не обещали мне ничего хорошего, только дезориентировали в пространстве, как хищник, догнавший свою жертву.

Неосторожно схватил меня за кисть руки до легкой боли и поволок в сторону узкой арки, находящейся поодаль от клуба.

Забеспокоившись из-за очередного его неадекватного приступа, поспешила у него все узнать, наряду с этим стараясь быстро переставлять свои ноги, чтобы поспеть за ним.

– Рус, что случилось? Рус, мы куда? Руслан? – на последнем уже откровенно задыхалась.

Но человек не слышал меня. Я все еще надеялась, что со мной до сих пор человек…

Завел меня в какую-то зигзагообразную тесную арку, потому как нам пришлось преодолеть два поворота.

Резко затормозил и повернулся ко мне, зажимая своими руками по бокам мою талию и прислоняя к холодной шероховатой стене.

– Ты с ума сошел? Ты меня пугаешь? Куда ты меня завел, ненормальный? – испуганно прошептала, глядя на него расширенными глазами.

– Стой здесь! Поняла меня? – тихий и короткий приказ. Не вопрос. Так только с виду могло показаться. Его севший голос резанул по моим барабанным перепонкам и накинул на голову невидимые ловчие сети, из которых невозможно выпутаться.

Я только приоткрыла рот, чтобы возразить или задать очередной интересующий меня вопрос, как он одним своим взглядом подавил весь мой запал. Заставил покорно сдаться ему, но при этом не забыть проглотить свой болтливый язык.

Согласно кивнула, не отрывая от него взгляд, чем вызвала его одобрительную кривую усмешку.

Оторвался от меня и, почему-то озираясь по сторонам и заглядывая наверх в желании что-то разыскать, вытащил из кармана толстовки сигарету и зажигалку.

И так всегда… Стоило нам сюда переехать, как Руслан сигареты перестал выпускать из рук. Но курил только когда находился от меня на расстоянии или оказывался не рядом со мной.

Когда он прикурил и расположил дымящуюся сигарету в уголке своих губ, наклонился вниз, подхватывая небольшой камешек.

– Зачем тебе это? – тихо прошипела на него, словно мы собирались кого-то обчистить.

Обернулся ко мне с прищуренным правым глазом, недобро сверкая на меня.

– Я сказал, стой смирно и жди! – в очередной раз надавил на меня своим авторитарным ужасным характером.

Он отдалился от меня, а в следующую секунду и вовсе скрылся с моих глаз.

– Да что же это такое? – злостно прошипела и тут же вздрогнула, когда неподалеку что-то разбилось. – Рус? – чуть ли не истерично протянула шепотом и подалась вперед за ним, но стоило мне сделать один шаг, как он выплыл ко мне из-за угла с полуулыбкой.

– Пойдем, – вот мне совсем не понравился этот заманивающий голос.

Подушечками двух пальцев вытащил сигарету изо рта и выпустил вверх облако густого дыма.

– Что это было? – с округлившимися как у лемура, глазами испуганно задала вопрос.

– Путь нам расчищал, – беззаботно дал ответ и выкинул в сторону недокуренную сигарету.

Нахмурилась, но стоило нам завернуть за угол, обратила внимание на разбитую записывающую камеру сверху и тот маленький камушек в углу, который пару минут назад поднял Руслан.

– Ты ненормальный! – сходу начала возмущаться.

Я хотела столько еще ему сказать, но притихла, когда столкнулась с его бесноватыми мутными глазами.

Не разрывая нашего с ним зрительного контакта, отрицательно и молча замотала головой, уже наперед прослеживая ход его больных мыслей. Собственное лицо запылало, когда тяжелый взгляд исподлобья приказал тотчас подчиниться ему.

– А я сказал, да! – и задрожала, стоило услышать одержимое звучание его голоса.

Оказавшись рядом со мной, вцепился в меня мертвой хваткой, словно я кусок жирного сочного мяса. Исходящий из него ток пронзал всю меня и реактивно пускал импульсы от кончиков моих волос до кончиков пальцев на ногах.

Так всегда… Даже когда спокоен. Его давящая, скручивающая тяжелая энергетика незримо задевает всех, кто находится от него поблизости. А меня… а меня она каждый раз убивает. Умертвляет и вновь воскрешает, чтобы из раза в раз в мучительном наслаждении терзать мое тело, мозг, душу.

Его похотливые руки в нетерпении прижимаются к моей груди, и через слой платья большими пальцами начинают, возбужденно кружа, тереть и царапать соски.

– Рус, – растерянно и глухо прошептала, когда мой стон потонул в жадном и шумном мокром поцелуе.

Ворвался в мой рот языком и бешено начал им по-хозяйски двигать, не давая времени отдышаться, не давая здравым мыслям заполнить мой мозг. Его сильные и загребущие руки неаккуратно скользнули под юбку платья, подбираясь к моей промежности. Нежностью тут и не пахло. Вовсю разило бешеной наглостью, собственническими инстинктами, импульсивной грубостью и страстной настойчивостью.

Его рычание, мои громкие стоны, треск рвущихся на интимном месте колготок заводили за потустороннюю черту иного мира, в котором мы с ним готовы были прожить остаток своей жизни.

Его губы очень быстро спустились в небольшой вырез моего платья, но этого ему оказалось мало, и он как зверь зубами начал вгрызаться в ткань на ложбинке между грудью, оставляя мокрые следы на нем.

Стонущая, раскрасневшаяся от внутреннего пожара, с распухшими губами, всклоченными волосами и наверняка с блестящим взглядом, отдавалась его рукам с запрокинутой головой и инстинктивно пыталась тереться об его пальцы.

Рывком развернул меня лицом к кирпичной стене и задрал на мне пальто с платьем.

– Погоди, малыш, сейчас мы поговорим, – зловеще процедил и одновременно с этим погрузился в меня на всю длину своего члена.

Шумно выдохнула, и тут же оба протяжно и облегченно застонали. Намотал мои волосы на свою руку и неаккуратно оттянул мою голову назад, прислоняя ее к своей широкой грудной клетке. Начал вбиваться в одном темпе. Не быстро и не медленно. Что-то посредине. Непрерывный ритм усиливал внутренний жар и возбуждение. Благо, что дул незначительный ветерок, лаская своим языком мою кожу и губы. Приятно контрастировал со сжигающим дотла жаром, превращая меня в птицу, высоко парящую в бескрайних воздушных облаках.

– Ну? Как твой день прошел? – прорычал с неуемной дикостью в голосе, ни на миг не останавливаясь во мне.

От контраста его голоса с толчками внутри меня, моя смазка сильнее начинает течь на его член и внутреннюю поверхность моего бедра.

– Ты серьезно? – задыхаясь, запрокинула голову, ловя его безумный неестественный взгляд. – Сейчас? Хочешь поговорить сейчас?

Вгрызся зубами в мою шею, где располагалась сонная артерия, и нечеловеческим хриплым голосом ответил:

– Дааа… Сейчаааас! Ты сейчас ответишь! – в голосе нетерпение. Он на пределе… Еле сдерживает себя.

Последние месяцы моей беременности он по максимуму старался никак не навредить мне, быть осторожным, предусмотрительным. Как у него это всегда получается, этого я еще так и не разгадала. С первых его поцелуев, с первых толчков во мне я уношусь далеко от этого земного мира. Но вот сегодня он словно на волоске. Словно его цепи, к которым он прикован уже пару месяцев, с оглушительным лязгом рвались, срывая его с тормозов.

Я лишь кивнула, только и всего. Говорить не могла, да и стоять тоже. Если бы он не заключил меня в ловушку своих объятий, то давно бы грохнулась на холодный асфальт.

– Нет! Я хочу слышать, – закатила глаза, когда показалось, что он глубже зашел в меня, но он отчаянно пытался вернуть меня на землю. – Понравился кто? А?

– Нет… Ты слышишь себя? – бессвязно зашептала.

– Почему тогда не отвечала на звонки? Чем занималась? Почему, когда я тебе звоню, ты меня игнорируешь? – сильнее задвигался во мне, вызывая мой протяжный стон наряду с его рычанием. – Где была? – отрывисто и зло. – Забыла, что у тебя есть муж? А? Отвечай! – на последнем рявкнул и еще жестче впился в волосы у корней.

– Ты больной! Больной, Руслан! Не буду обращать внимание на этот бред!

– Скрываешь! В первый же рабочий день уже что-то скрываешь! Чувствую, сууука!– прошипел мне в ухо и, не церемонясь, откинул мою руку, когда я потянулась к своему пульсирующему клитору, чувствуя, как на меня накатывает оргазм.

– Руслааан! – проныла и стремительно сама начала насаживаться на его широкий и твердый, как камень, ствол. Но он, явно издеваясь надо мной, отстранился от меня, только головку не вытащил.

– Что делала? – шипит мне в ухо, упираясь своим носом мне в висок.

Все еще стоит на своем и дышит громко, цепляя и играясь своим языком с мочкой моего уха. Сухими ладонями нетерпеливо сжимает мои ягодицы, бедра, подбираясь к промежности, где наше с ним естество сплетается воедино.

– Ничего… Я… телефон забыла в кабинете. А сама… сама с персоналом. – затряслась, задрожала, заклацала зубами и умоляюще его попросила. – Ну пожалуйста… Я хочу… Сильно хочу…

– Меня? – оттянул за волосы и напал на мои губы, жаля и чередуя вопросы. – Меня? Или член мой хочешь?

– Тебя… И его… Его я тоже хочу, – выдохнула в смеющиеся из-за моего ответа мужские губы.

А мне, черт возьми, не до смеха. Я рядом. Я слишком рядом. Мне жарко. Низ живота опоясывает раскаленный стальной обруч, который ставит на мне клеймо как на животном, как на его личном рабе. Обжигающий жар, который превращает в окровавленное месиво внутренности, стирая меня с лица земли, уничтожая, бесследно унося в мир мрака.

Вышел полностью из меня, а я в немом шоке хочу повернуться к нему, но он не позволяет, он членом принимается скользить вдоль моих складочек, пробираясь внутрь, собирая и размазывая по моему входу и маленькому разбухшему комочку смазку. Быстро и мощно задвигался, мастурбируя, чтобы не причинить мне боль по-настоящему.

Было ли у нас с ним такое? Было… Часто… Но то было до беременности. До того, как мы узнали, что ждем нашего малыша. До него он мог забыться и перевоплощаться во что-то иное, нечеловечески терзая мое тело. А потом с помешательством в глазах, с безумной одержимостью зализывать каждый мой синяк, укус, след от неуемных пальцев.

Это его суть. Такой человек. С такой силой отдается в любви, что иногда я его не узнаю… Бывало, срывал все тормоза и выпускал внутреннего зверя наружу. Зверь, который завладевал не только моим телом, но и телом моего мужа. Я словно была одновременно с двумя. С двумя разными личностями. Вот и сейчас Руслан изо всех сил старается держать демона на поводке, в данную секунду боясь ворваться в мою плоть.

Откинулась на его грудь, когда все тело покрыло мелкими колючими мурашками, а перед глазами черные круги.

– Что ты за человек? – спросила, сотрясаясь в оргазме, и прогнулась сильнее, чувствуя накатывающие волны мужа.

– В тебя… Лина, в тебя хочу, – как чокнутый психопат протянул на грани слуха и резко вошел в меня, мгновенно разряжаясь в мое лоно.

– Ццц, – цокнула и судорожно выдохнула, когда Руслан крепче меня обнял и прислонил к себе.

– У меня в машине тряпка, – глухо начал посмеиваться.

– В машинном масле? – усмехнулась и блаженно прикрыла глаза, окутанная его сумасшедшим любимым запахом.

– Нее… Чистая… специально для тебя припрятана, – уже откровенно начал смеяться мне в ухо, щекоча своим обжигающим дыханием.

– А до машины я как дойду? – задала важный вопрос, чувствуя, как из меня начала вытекать его сперма.

Он резко отстранился и снял свою кофту с футболкой.

– Руслан! – громко, отчетливо и зло. – Ты больной! Что ты делаешь?

Не обращая на мой крик внимания, надел кофту, но футболку оставил в руках.

– Как мне надоело, что ты не заботишься о своем здоровье! В толстовке осенью, зимой и весной! Сколько можно одно и то же тебе говорить? – размахивала руками и разгоряченно свирепствовала.

На что мой мужчина все это время с улыбкой на губах и хитрым лукавым взглядом кивал и вытирал той самой футболкой мне между ног.

– Псих! – оттолкнула его от себя, поправила одежду и сорвалась с места.

– Лин, родная, ну ты чего? – шел следом за мной.

– А правда, чего это я? Ты так сильно болел пару месяцев назад, и вот опять вытворяешь все эти фокусы! Да! И впрямь, что тут такого?! – кричала и хотела удрать от него, но он быстро нагнал и зажал в своих тисках.

– Тшшш… все, малыш… – начал покрывать мое лицо поцелуями, гладить руками живот, прикусывать сладко губы. – Пойдем? – потерся об мой кончик носа, проникновенно заглядывая мне в глаза, когда понял, что я начала таять в его руках. – Твои любимые пирожные купил по дороге.

– В моей кондитерской? – недоверчиво протянула и бросила на него косой взгляд.

Все-таки он не продержался и минуты, – заржал на всю округу. Запрокинул голову и закрыл глаза, демонстрируя острый играющий кадык под смуглой кожей, украшенной мурашками.

– Милый, пойдем, ты замерз, – потянула его в сторону машины. – И как ты вообще до такого додумался? – имея в виду наше очередное приключение. И ведь каждый раз что-то новое. – Еще и чью-то камеру испортил, – бубнила, а он все это время только посмеивался.

Руслан вытащил ключи от машины из кармана спортивных штанов, и в этот момент я почему-то подумала о том, который прятал свои пораненные руки в трико. Какой-то один жест Руслана полностью вернул меня к тому волнующему меня парню.

– Руслан, – резко затормозила на расстоянии от него и неспешно подняла к нему глаза.

– Что? Пошли… Ты же так сильно возмущалась! – издевательски закатил глаза и покривлялся еще для приличия, строя рожицы умирающих и неприкосновенных дам.

– Сегодня… сегодня кое-что произошло, – серьезно произнесла, не смотря на весь его вид, который каждый раз меня смешит до чертиков.

– Что, Лина? – растекся обманчиво завлекающий и добродушный голос.

– Я… – замолчала, когда он поспешно кивнул и сделал еще один уверенный шаг ко мне, словно подбираясь к добыче, словно чувствуя какой-то подвох, – встретила одного парня.

Выпалила на одном дыхании, чтобы не затянуть со своим признанием. Чтобы я еще долгое время не ходила вокруг да около, не зная, как с такой новостью подступиться к Руслану.

Чем быстрее я ему все расскажу, тем лучше для нас обоих.

Наверное… наверное лучше… Но шаг назад я все-таки сделаю.

Громко сглотнув, сделала еще один шаг назад.

Наверняка… надо было все же обдумать, как преподнести эту информацию…

Стоило ему сделать первый шаг в мою сторону, как у меня ненавязчиво мелькнула в голове странная мысль, что густая темнота стремительно начала опускаться на вдруг опустевший в данный момент город. Устрашающая темнота, которая таинственно укрывала меня от людского взгляда своим невидимым пологом мрака, погружая в пучину ужаса и безнадеги.

Но на самом деле происходило все с точностью до наоборот…

Тьма опускалась не на город… она надвигалась на меня. Зловещая, с мерзким оскалом и с бесноватыми, бешеными, опасно сверкающими глазами тьма в виде моего мужа.

Руслан с каким-то параноидальным удовлетворением хищно наступал на меня, как коршун, отслеживая каждое мое движение и эмоцию. А я вслед за ним делаю шаг назад, второй, третий, пока не упираюсь в холодную кирпичную стену.

Не отрывая от него своих округлившихся в панике глаз, тяжело и громко сглатываю, чтобы протолкнуть застрявший в горле комок. Однако, не смотря на всю свою трусливость перед ним, в сей миг вижу, как его мышцы выворачивает от неконтролируемой ярости, как его глаза заволокло чудовищной красной пеленой, как его красивое смуглое лицо исказилось от боли, окрашиваясь в серый цвет, словно в нем не осталось ни кровинки.

От его вида, оттого, что все не так понял, оттого, что я не так преподнесла ему информацию, внутри меня все переворачивается, скручивается до боли, страха, до дикого исступления.

Лихорадочно дыша, тщательно искала в своем затуманенном сознании нужные слова, фразы, чтобы его успокоить.

Прошептала испуганно губами одновременно с тем, когда он оказался рядом со мной и распластал меня между стеной и своей массивной, нависающей надо мной фигурой. Стоило ему один раз полоснуть меня острым клинком своего одержимого взгляда, как я тут же, не успев толком начать, замолчала.

Одной рукой он уперся в стену над моей головой, а второй широкой огрубевшей ладонью с садистской нежностью схватился за мою шею, запрокидывая голову назад, чтобы без промедления пронзительно впиться в мои глаза, и без того лишая меня кислорода.

– Ну давай… давай, родная, повтори… Повтори, что ты сейчас мне сказала, – горячо прошептал мне в рот с разъедающей едкостью.

Так смотрит на мои губы, словно ржавой иглой усердно зашивает мне рот. И я эту тупую боль отголосками ощущаю каждой напряженной клеточкой своего тела.

Внутри все похолодело, сердце бешено застучало в глотке, ладони вспотели, когда почувствовала, как заштопанные раны трещат по швам, потому что надо говорить… нельзя молчать… он убьет меня! Этот сумасшедший может. Его самого всего трясет, замкнуло до дрожи, до щелканья челюстей и стука друг об друга клыков в дикой жажде вгрызться в мою плоть и насмерть разорвать.

– Ты… ты все не так понял, Рус, – выдавила из себя, чуть ли не заикаясь, когда он, как зверь, нависая надо мной, жутко и громко переводил дыхание.

Безрассудно и быстро закивал головой, прикрывая веки.

– Дааа… дааа… лучше бы мне не так все понять… Мне просто послышалось. Послышалось ведь? – резко распахнул глаза, в которых плескалось чокнутое помешательство. – Правда? – и своей рукой от моего горла перемещается на лицо, скулы, мои губы, больно нажимая на них своим большим пальцем.

Я стою перед ним в виде нервного и трусливого сгустка, боясь открыть рот, потому что он меня всей своей тяжелой и невыносимой энергетикой подавляет, не дает в легкие запустить кислород. А его, кажется, моя безучастность еще больше выводит из себя.

– Подумай, Линааа… – тянет имя с нотками безумства. – Хорошенько подумай, прежде чем ответить мне.

– Рус… он… я сама не знаю, – задрожала, потому что он сделал глубокий вдох, словно готовясь перед прыжком. – Я… да я не знаю, как это оформить правильно и без подтекста! – нервно затараторила, думая, что еще какие-то секунды, и энергетика Руслана здесь в округе все к чертовой матери разнесет. – Не знаю, как тебе сказать, чтобы ты понял, чтобы мне поверил.

– Есть! – на выдохе, ошеломленно произнес вполголоса. – Значит, все-таки, есть… значит, не ослышался! Один день! – вот и все… вот он и начал заводиться. – Один день в этом ебучем клубе! – рявкнул во всю глотку мне в лицо.

Измученно прикрыла веки и выдохнула сквозь зубы, неумолимо начиная злиться. Чувствовала, как выброс адреналина в крови заиграл иными красками. Ощущала в себе изменения – на смену моему испугу приходит досада, раздражение и гнев.

– Ему всего лишь шестнадцать. О чем ты говоришь, Руслан? И это я еще молчу о том, что ты мне не доверяешь, подозреваешь, всякий раз считаешь, что я уйду… к кому-то! – на последнем подалась к его губам и громко огрызнулась с ним.

Хотя возраст Мити ни о чем не говорит… Если Руслан его увидит, то я не думаю, что он забьется в счастье. Митя уже не мальчик…

– Шестнадцать? – рявкнул на меня больной параноик, больно соприкасаясь нашими лицами. – Тебе сказать, чем я занимался в шестнадцать? Сказать? Сказать, во сколько я начал трахаться? – его вибрирующий рык опалил мои губы и горечью осел во рту на языке.

Хлесткая пощечина… Я даже моргнула, чтобы понять, реально ли я ударила его.

– Я не поняла, Рус, – бессвязно зашептала. – Не поняла… Прости. Ты так думаешь… – испуганно замотала головой. – Как услышала про други… Аааааа, – не успела договорить.

Громкий крик вырвался из груди, когда он рывком подкинул меня на руки и быстро поволок к машине.

– Прости! Я все расскажу тебе! Да ты все не так понял, Руслан! – истошно кричала на всю улицу и извивалась в его руках, как змея.

– Расскажешь! Еще как расскажешь! Дома! Вот сейчас приедем, и как миленькая мне все расскажешь. И не дай бог… Лииина! – загнанно дышал и шипел мне в ухо, не обращая внимания ни на мои выкрики, ни на то, что я старалась вывернуться в его железных тисках.

– Отпусти! – чувствовала, что сильнее разжигаю его своим сопротивлением.

Но он не слыша, продолжая на грани помешательства о своем:

– Я его сначала при мне яйца свои заставлю сожрать, а потом эту суку завалю. Поняла меня? – на последней фразе мне проорал и, разблокировав машину, насильно затолкал меня на переднее сиденье. – Не злииии меня, – нагнулся ко мне и нехорошо блеснул черным липким взглядом своих глаз. – Я не раз тебя предупреждал – не буди того, с кем не сможешь справиться. А ты сейчас не сможешь! И ребенку моему нервы не трепи! Угомонилась быстро! – схватил меня за волосы, когда я попыталась вылезти из машины.

Смешная! Захотела просочиться сквозь него?! Так тебя время ничему и не учит, идиотка! Одни желания, и никаких мозгов.

– Я сказал, замолчала. Иначе я сейчас разнесу весь клуб и каждого находящегося в нем пидораса, – угрожающе прошептал со стеклянными глазами. – Едем домой и обо всем говорим там! И лучше бы тебе за это время придумать достойный ответ, – после сказанного набросился на мои губы, больно впиваясь в них зубами.

Поймет ли он, Алина? Сможет ли он хоть когда-то принять рядом с тобой другого человека? Сможет ли допустить к тебе человека, который будет приходиться родственной душой? Сможет ли Руслан кому-то позволить отнять хоть крупицу твоего времени, которое эгоистично и нагло отбирает все он сам?!

По пути к нашему дому, в повисшей между нами тишине, у меня вдруг пронзительно защемило в районе сердца. Не поворачиваясь к нему, закусила губу и попыталась справиться с перехватившим дыханием и навернувшимися в уголках глаз слезами.

Еще каких-то пару секунд назад намеревалась прибить его за отвратительное поведение. Но стоило ему своей лапой молча дотронуться до моего живота, как я отчаянно готова была броситься в очередной засасывающий омут его безумных объятий.

Я постаралась совладать со своими чувствами и не пойти на поводу своих желаний и его заманивающих действий. С ним всегда нужно держать руку на пульсе и быть начеку. Не стоит так быстро расслабляться и считать, что из-за невинных, но таких чувственных движений Руслан уступит мне и сложит оружие. Таких прецедентов уже было немало. Зная его и конечный результат, я безрассудно всякий раз кидалась к нему навстречу и велась на его изощренные уловки.

Безучастно вздохнула, когда смотрела в боковое окно, думая, что наша безумная тяга друг к другу творила свое дело…

Вот и сейчас он вроде как злится на меня, не разговаривает, но в то же время нежно и успокаивающе поглаживает мой живот. Вроде как и не со мной он, а с ребенком. Словно вдобавок ко всему прочему и сына нашего переманивает на свою сторону. Но на самом деле успокаивает нас троих.

И вот как тут не растаять перед этим отмороженным на всю голову бесом?

Коротко хохотнула и сморгнула марево, уставившись уже более осознанным взглядом в боковое стекло, за которым мелькали разноцветные картинки зданий и прохожих.

– А я смотрю, тебе смешно, да? – язвительно мне кинул.

Без особого энтузиазма кивнула и повернулась к нему, затылком откидываясь на сиденье.

– Агаа… – протянула тихо с нотками лукавства, вглядываясь в его опасный прищур. – Думаю о том, какой мне попался деспот! – последнее слово особо выделила специально для него.

После услышанного Рус презрительно скривил губы, не отрывая своих суженных глаз от дороги, а мне в ту же секунду захотелось поежиться, отряхнуться и скрыться от него как можно дальше.

– А мне плевать, прикинь?! – бросил с неприятной усмешкой и мельком глянул на меня, чтобы продолжить. – Ты знала, на что шла! И хуй когда ты теперь избавишься от меня, что бы ты там сейчас себе ни напридумала! – разгневанно процедил и до побелевших костяшек сжал руль одной рукой.

– Да знаю я… – протянула, отвечая на первое, но немного подумав, с расползающейся ухмылкой заключила об остальном. – Придется терпеть. Ты прав, – и мгновенный резкий поворот его головы в мою сторону с недобрым, и даже больше яростным взглядом.

– Злишь? – обманчиво спокойным голосом задал вопрос.

– Всего лишь шучу, – пропела и отвернулась от него, вновь думая, что мне сказать Руслану и как обозначить то чувство, что я испытала к Мите.

Мысли о последнем вызвали непринужденную улыбку, затаенную в уголках губ, и теплую негу, растекающуюся по телу.

Не успели мы припарковаться в нашем дворе, как я тут же подорвалась с места и вышла из машины. Стоило оказаться на улице, запрокинула голову назад и уставилась на унылый беспросветный небосвод, с которого накрапывал мелкий колючий дождик. Прикрыв веки, глубоко вдыхала мокрый воздух и наслаждалась живительными капельками на своем лице, которые придавали немного трезвости затуманенному рассудку.

Я так глубоко погрузилась в себя, что даже не услышала, как Руслан приблизился ко мне. Молча, без лишних разговоров схватил меня за руку и повел, как на расстрел, домой. С каждым моим шагом ноги наливались свинцом, не давая мне полноценно управлять ими. А стоило нам с ним зайти в подъезд, – пропустил меня первой, следуя позади меня. Так тесно приближен ко мне, что наступает мне чуть ли не на пятки и громким своим дыханием обжигает мой затылок.

Чувствую на себе его взгляд, как сканер, который проходится по всему моему телу, не оставляя ни единого участка без своего внимания. Кожа под одеждой горит и зудит, нанося мне невидимые красные волдыри от ожогов.

Переступили порог квартиры, и, не успев еще ничего предпринять, я оказалась снова зажатой между его высокой фигурой и стеной. Я даже и шагу не успела ступить, не успела обувь снять, как этот псих вновь всем своим массивным телом впечатался в меня.

Повисла пауза, пока мы завороженно смотрели друг другу в глаза. Я – наслаждалась им, а он – пытался пробраться мне в голову.

Сделала шаг в сторону в желании выпутаться из его капкана, но он резко выставил перед моим лицом сильную руку, упирая ее в стену и перекрывая мне все пути на побег.

– Я жду, Лин! – находясь на грани, потребовал ответ и требовательно уставился мне в глаза. – С самого начала и по существу!

Демонстративно устало вздохнула и, черт меня дернул, повернула голову и больно укусила его за предплечье, на что и услышала мгновенно раздавшийся над ухом его злостный рык с горячим дыханием.

Отвесила смешок и со счастливой улыбкой повернулась к нему.

– Ты специально? – оскалился, обнажая свои зубы, и соприкоснулся нашими лицами.

– Я тебе еще раз говорю – ты все не так понял! Ты не разобрался ни в чем, а уже с ума сходишь и каждого убить готов! – произнесла серьезно, без жеманства и смеха.

– Так объясни! Объясни мне все, Лина! Я смотрю на тебя и ничего не понимаю! Я дурею! – сильнее вдавил свой лоб в меня. – Слышишь? Дууурею! – в черных глазах тлеет красное пламя, которое затягивает и прожигает. – Я еще днем на работе почувствовал нездоровую хуйню! А ты, как назло, раз за разом на телефон не отвечала! Что мне думать? А вскоре заявляешь, что какого-то ежика встретила? – с каждой секундой градус повышался и его тон усиливался. – Расскажи! Я здесь! Я слушаю! Но говори правду! Иначе ты знаешь, что произойдет.

– Рус… – неуверенно начала. – Я расскажу. Уже сказала. Только не дави на меня, умоляю.

– Где я, блядь, давлю? – гаркнул на всю квартиру, а я голову вжала в плечи. – Тогда будешь работать на меня, где-нибудь в офисе! Раз тебе дома на жопе ровно не сидится!

– Вот я о том и говорю. Давишь! Давишь словами и своей чокнутой энергетикой, психопат! – процедила и отшатнулась от него, если в моем случае это вообще еще было возможно.

Я видела, что еще пара секунд, и я увижу его перевоплощение из человека в демона.

Досадно поджала губы и попыталась сохранить всполохи самоконтроля, но на языке так и крутилась нецензурщина, летящая в его адрес.

Постаралась проглотить весь рвущийся наружу негатив, потому что с ним так нельзя, с ним нужно действовать иначе. Сначала думать, что нужно сказать, и потом аккуратно преподносить информацию. Я не собиралась на его тон отвечать тем же. Тогда этот разговор ничем хорошим не закончится.

Да и я тоже молодец – во-первых, рассказала, не подумав, а во-вторых, стою перед ним и мямлю, не могу толком словесно описать и сформулировать свои чувства.

Поэтому я прибегла к действенному и эффективному способу – встала на носочки и с опаской обвила руками его широкую шею. А когда не встретила сопротивления, начала мелкими и короткими поцелуями покрывать его скулы, нос, губы и подбородок, с желанием заглядывая в черную пучину адской бездны его глаз.

Судорожно выдохнул мне в губы и нежно обнял двумя руками, по-собственнически прижимая к себе. Зарылся носом в мои волосы и начал загнанно и громко дышать, стараясь перевести на время дух.

Я каждой клеточкой чувствовала, как он напряжен, как его каменные забитые мышцы перекатываются под смуглой кожей.

– Милый, я тебя очень люблю. Ты не о том подумал, – сжал меня сильнее, зарываясь в мою яремную ямку на шее. – Перестань забивать голову такими вещами, – успокаивающе пробежалась пальцами по его коротким волосам на затылке, сдергивая капюшон, в котором он был все это время. – Я только твоя… слышишь? – отклонилась и прошлась по его губам своими, заглядывая с грустью в потемневшие стеклянные глаза. – Тебе не о чем переживать! С этим парнем… – он вмиг напрягся, словно очнулся, а я поспешила одернуть его, добавляя сталь в голос. – Нет никакого сексуального подтекста! Вообще! Ты обижаешь меня! Прекрати! Тут совсем другое!

– Что? – на последнем проговорил в унисон со мной. – Что другое? Что тебя вообще может связывать с каким-то неизвестным пацаном? – глухо поинтересовался.

Вырвалась из его рук и прошла в комнату. Начала метаться из угла в угол под внимательным прищуром черных глаз.

– Руслан, – раскинула руки и закусила губу. – Не знаю! Я не знаю, что это было!

– Да потому что я ничего не понимаю! Я не знаю, как это себе-то объяснить, а тебе тем более! – отчаянно выкрикнула ему.

Он нахмурился и скрестил руки на груди, ожидая от меня внятный рассказ.

– Увидела его и растерялась! – начала говорить, не отрывая от него расширенных глаз – так, чтобы видел каждую мою эмоцию, чтобы не перепутал ни с чем, чтобы не заподозрил во лжи. – Он как будто судьба моя…

– Замолчи! – гаркнул яростно, а я уши резко зажала ладонями. – Не смей! – продолжал орать и надвигаться на меня. – Ты слышишь себя? – а мне бы прекратить, но я согласно закивала головой. – Алина, мне это не нравится! Не нравится все то, что ты сейчас несешь! – прижавшись плотно ко мне, уставился одержимыми глазами на меня.

– Руслан… он странный. Очень, – не слушая его, продолжила.

– Странный? – встретила в его помешанных глазах искреннее непонимание. – Странный? – зачем-то опять повторил и приподнял широкие брови вразлет.

– Я его словно знаю всю жизнь. Я его почувствовала, понимаешь? – обошла мужа, замечая, как сжал кулаки. – Мы как будто потерялись по жизни и встретились с ним только сегодня! Спустя бесчисленное время, – в панике задышала шумно.

Стояла к Руслану спиной, подрагивая плечами из-за быстрого рваного дыхания. Грудь ходуном и пальцы немеют и покалывают.

– Ты веришь? – резко повернулась к нему и наткнулась на непонимающий и малость расстроенный взгляд. – Веришь в духовную связь с человеком?

– Верю, родная… – говоря мне взглядом, что эта связь между нами.

– Да, Рус… Только здесь по-другому… Здесь иная связь душ. Родственная. Дружеская. Наивысшая духовная связь между людьми. Духовная близость! Полное взаимопонимание с первых минут! Мы как будто родные. Я чувствую его характер, боль, настроение, отношение к окружающим, отношение ко мне, – чем дальше я заходила, тем сильнее начинал хмуриться Руслан, но взгляд его менялся… на спокойный… понимающий… – Правда? Ты правда меня понимаешь? – подалась к нему и неуверенно спросила с надеждой в голосе.

С каждой пройденной секундой смуглое лицо ошарашенно вытягивалось от информации, которую вылила на мужа.

– Я… – начал было он, но сделал паузу. – Ну, у меня с братом так. С самого раннего детства. С тобой так! Практически с первого взгляда, – выплеснул руками, начиная заводиться. – Я чувствую вас на расстоянии. Стоит на вас взглянуть и… мне не нужно слов.

Обескураженно сделала пару шагов назад и упала в кресло, не отводя свой взгляд от Руслана.

– А у меня так было только с тобой. Но отношение к тебе и к нему абсолютно разное. Тебя я люблю, как мужчину…

– Ты что, блядь, мне хочешь сказать, что ты его уже любишь? – вновь гаркнул во всю глотку.

А я, находясь в прострации, так и продолжала пялиться на него.

– Перестань, – перебила его. – Тебе надо с ним познакомиться. Он завтра придет на работу устраиваться. Возможно, встретив его, ты успокоишься.

– Рус? – перебила и встала на ноги, направляясь к нему. – Для меня это важно. Честно говоря, я сама ничего не понимаю, – устроила свою голову на его груди и услышала, как его сердце громко отбивает внутри, как сам дрожит весь, словно его водой холодной окатили. – Но когда ты его увидишь, думаю, ты поймешь, что как мужчина он меня точно не интересует, – обвила его руками, сильно сжимая его талию. – И может, тогда ты услышишь другие слова, которые я произнесла в этой комнате.

– Я тебе обещаю… если он что-то сделает тебе… если я увижу, что он пускает слюни на тебя… Он у меня полетит в стратосферу, как ракета.

Затряслась в немом смехе и закрыла глаза, когда почувствовала на себе его жадные объятия и горячее дыхание на своем виске.

– Я знаю, милый, – со счастливым блеском в глазах запрокинула голову и вытянула губы, чтобы он скорее меня поцеловал.

Можно ли считать, что первый этап пройден? Можно ли надеяться на то, что он найдет общий язык с тем парнем, который стал в один миг по неизвестным обстоятельствам мне небезразличен? Может ли быть такое, что с первого его взгляда на нас с Митей он рассмотрит духовную связь наших душ и сердец?

Переступив порог центрального входа нашего невзрачного интерната, двинулся шаркающей походкой к лестнице, которая вела на второй этаж, в нашу с пацанами хату. Не комнату, а именно хату. Каждый человек в этих стенах так называл свое жилье, потому что проживали мы в них с самого детства.

Вымотанный, изнуренно выдохнул и вскочил на лестницу, перепрыгивая через пару ступенек.

После клуба я отправился на грузовую станцию, чтобы разгрузить пару-тройку вагонов с щебнем и цементом. За три часа заработал две сраных сотни, которых хватит максимум на несколько пачек сигарет.

Необдуманно повернул в сторону голову, когда взобрался на свой этаж, и мгновенно выхватил взглядом Грека, который стоял один в длинном коридоре, привалившись спиной к стене. Стоило нам встретиться глазами, как на ненавистном мне лице отразилась тень пакостной усмешки.

– Ждешь меня, мамочка? – сыронизировал, опережая его, и побрел медленной походкой к нашей двери.

– Дрозд, сколько срубил? – насмешливо крикнул с подковыркой мне в спину.

– А ты мне кто, чтобы спрашивать с меня, Грек? – не парясь, спокойно бросил ему, не оборачиваясь.

– Да я ведь серьезно! Ты у нас вроде уже как на опыте! Скольким сегодня засадил? Я слышал, девочки любят несчастных мальчиков.

От услышанного резко тормознул. Сначала серьезный взгляд кинул через плечо, а вскоре развернулся к нему и всем корпусом.

Стоит посередине убогого коридора неподалеку от меня, руки в карманах спортивных штанов, лютая ненависть по отношению ко мне в серых глазах, а на тонких губах презрительная улыбка.

– Ты совсем уже долбоеб, скажи мне? – мрачно проговорил ему в глаза. – Или у тебя недержание? Снова дерьмо льется из твоего рта? Я вот все хочу спросить у тебя, да как-то шанс не выпадал. Может, ты неровно дышишь ко мне? Так я это… по бабам.

– Да знаю, знаю, – иронично протянул мне. – Слышал, что ты у нас мальчик по вызову. Знаешь? Я даже не осуждаю тебя! Каждый крутится, как может, а особенно в нашем положении, – уже откровенно ржал мне в рожу.

Без лишних слов я в два счета оказался около него и без промедления вжал его в стену. Одной рукой сдавил шею, перекрывая ему кислород.

– Слышишь, примат… – с улыбкой мягко прошептал во вмиг забегавшие трусливые глаза напротив. – Прекращай пиздеть просто так. Иначе однажды встретится тебе на пути тот, кто разок прилупит тебя. И будешь ты дырявым ходить. Скинь с себя ашоры и включай мозги, псина. Ясно? – ладонью пихнул его тупую башку и отбросил от себя это дерьмо.

Прежде чем отвернуться от него, заметил недобрый скользкий блеск в глазах.

Дернул дверную ручку нашей хаты, но та оказалась закрытой. Прикрыл веки и стиснул челюсти, пытаясь совладать с самоконтролем.

Если дверь была закрыта, это означало только одно…

Недолго думая, яростно затарабанил ногой по двери.

Пара секунд, и я уже стоял внутри вонючей комнаты.

– Бля, как вы меня уже заебали! – на что я услышал гогот всех четверых, включая и Трофима.

Пацаны, посмеиваясь, продолжали вдыхать клей с маленьких целлофановых пакетиков. Трофим зажал двумя руками у основания целлофан и прижал ко рту и носу, глубоко вдыхая и закатывая блаженно глаза. Идентичная картина и с другими тремя, которые жили с нами.

– Ну че, как все прошло? – смазано выдавил из себя Трофим.

Приход уже наступил, и теперь он пялился на меня осоловелыми глазами.

– А я тебе говорил! Теперь хоть загибаться не будешь! – не соображая, чересчур повысил тональность голоса.

– Тише будь! – повесил свою куртку в шкаф и безрадостно глянул на друга. – Не голоси. Сейчас сюда все слетятся, как вороны.

– А ты че, опять вагоны, что ли, разгружал? – нахмурился он и откинулся на своей кровати, отбрасывая использованный целлофан на пол.

– Я в клубе еще работать не начал, а деньги нужны. Первое время придется еще перекантоваться на грузовых станциях.

– Ну так попроси у них бабки! Объясни свою ситуацию. Че ты вола ебешь?

Скрипнул зубами и зло полоснул взглядом друга, когда практически скинул с себя всю одежду, намереваясь отправиться в душ.

– Трофим, кончай заливать соловьем. Если тебя кумарит, то закрой свой рот на время.

– А че я не так сказал? – подорвался с кровати под смех остальных обдолбанных дегенератов.

Я молча и не спеша натянул на себя шорты, всунул ноги в резиновые черные шлепки, схватил свое полотенце, мыломойку и зашагал тяжелой поступью к двери, но прежде, чем выйти, обратился к Трофиму:

– А какая у меня ситуация? А? – внимательно вцепился в его расфокусированный взгляд. – У меня такая же ситуация, как и у половины людей, населяющих нашу планету. У кого-то бабок нет, у кого-то родителей, у кого-то ни того, ни другого. Я не подыхаю под забором, чтобы перед кем-то кланяться и вымаливать бабки, не успев прийти на работу. Есть те, которые и похуже нашего живут, друг.

Когда я вышел, в комнате была гробовая тишина. Никто так и не сказал мне ни слова, потому что все понимали, что я прав.

После разговора о клубе до душевой меня сопровождали ярко-зеленые глаза, которые ассоциировались со счастливым жарким летом, прожитым в далеком детстве рядом с отцом.

Глубоко погруженный в себя, не успел зайти в душевую комнату, как уловил позади себя незначительный звук. Внутренне напрягся и на выработанных с годами инстинктах молниеносно прошелся по карманам, чтобы отыскать хоть что-то. Но как назло, я был в шортах и пустой.

Откинул от себя полотенце на скамью, которая располагалась напротив умывальников. Уверенно и без страха обернулся, проходясь метким взглядом по пятерым, которые уже загружались в тесное пространство.

Ну, в принципе, Дрозд, все в нашей жизни возвращается бумерангом.

– Грек, ты уверен? – глядя на его шестерок, задал ему вопрос с иронией в голосе.

– Что, чмошник, зассал? – заржал он и привалился к двери.

– Да не… я с тем посылом, что слишком опрометчиво ты поступаешь. Я же потом каждого из вас выловлю, – с прищуром оглядывал тех, кого уже знаю, казалось, вечность, а в конце остановился на трусливой мрази. – И к первому я приду к тебе, шакал. Не сомневайся.

– Ты сначала очухайся. А там того и гляди снова споткнешься и упадешь, мало ли, – омерзительно разулыбался и хлопнул в ладоши, давая добро своей шайке на следующие действия.

Я среагировал мгновенно, когда первый бросился на меня. Действовал безэмоционально и холодно. Нырнул под его выброшенную в ударе руку и перехватил его за шею, ударяя в челюсть и заваливая на холодный блеклый кафель, от которого разило белизной.

Сука, еще эти скользкие шлепки не давали в полной мере мне двигаться, – подумал, когда на меня со спины налетели разом трое и повалили на пол.

Я даже не успел разогнуться во весь рост, когда вырубил первого, как эти шакалы, набросившись, начали забивать руками и ногами. Удары сыпались без разбора со всех сторон под радостный смех Грека.

Постарался сгруппироваться, но один из них упрямо блокировал все мои движения, пытаясь помешать мне. Прикрыл голову и старался дышать через нос, контролируя свое дыхание.

– Что ж ты молчишь, Дрозд? Как ощущения? – в сторонке стоял Грек и, посмеиваясь, наблюдал за процессом, боясь испачкать ручки.

Хоть я громко и мерзко заржал под градом бесчисленных ударов, но почувствовал, как волна боли с каждым разом прокатывалась по телу все сильнее и удавкой затягивалась на шее, вызывая приступ рвоты.

– Охуенные, Грек! Скоро и ты такие испытаешь! – ответил, хрипло посмеиваясь.

– Пошли, пацаны, – раздраженно бросил тот, злясь из-за моей реакции. – Будешь знать, Дрозд, как рот свой разевать, – последнее уже мне с щелчком закрытой двери, отрезавшей меня от трусливых псин.

– Поцелуй меня в очко! – вдогонку выкрикнул ему и заржал пуще прежнего.

Ловя перед глазами черные мушки, с трудом поднялся на ноги и согнулся, зажимая правый бок в месте, где находилось ребро. От каждого движения тело прошибало адской болью и накрывало тремором, когда доковылял до умывальника.

Лицо горело огнем. Из носа хлестала кровь. Металлический привкус во рту вызывал ненависть и удушье.

Оскалился, глядя в зеркало, осматривая рассеченные десна, бровь и скулу, из которых текла кровь, заливая поверхности душевой комнаты.

Бешенство тянуло меня за уши. Дикая ярость рвалась наружу, подталкивая пойти за ними и каждого разъебать. Только нихуя я сейчас не смогу, даже шаг сделать больно.

– Сука… – металлический голос разнесся в тишине помещения. – Поработал.

Исподлобья уставившись на себя в зеркало, слизнул языком кровь с губы и нехорошо усмехнулся. Опустил взгляд вниз и сплюнул кровь в белый умывальник, открашивая ее в алый цвет.

– Прости, малявка… – с горечью прошептал и сдернул чужое полотенце, которое висело возле зеркала, смачивая его холодной водой и прикладывая к лицу.

– Это че за херня? – подорвались пацаны, стоило мне забрести в нашу комнату, зажимая бок. – Это Влад? – рявкнул Трофим, который в основном всегда был спокойный, но сейчас наступил отходняк, и он будет раздражен.

– Трофим, угомонись. Все нормально, – медленно расположился на своей кровати и устало прикрыл рукой глаза сгибом локтя. – Я сам разберусь с нехорошим человеком-редиской, как оклемаюсь… Не первый раз, – голос спокойный, ровный, даже малость безжизненный.

Еле слышно начал посмеиваться в гробовой тишине.

Я тебя, падаль, научу, как на одного толпой нападать. Ты мне еще ответишь за то, что по твоей вине я подведу её и расстрою.

В подавленном состоянии поправила волосы, чтобы прикрыть уши, в которые только что вставила беруши, и откинулась спиной на позади стоящую стену. Устало потерла лоб и сложила руки на груди, когда бездумно заметалась взглядом по нашему персоналу и танцующим отдыхающим, которые купались в разноцветных неоновых лучах и ярких лазерах прожекторов, подхватывая такт ритма светомузыки.

В руке ожил сотовый, который стоял в данный момент на виброрежиме, иначе из-за оглушающей музыки и битов, которые долбили по ушам, вероятность того, чтобы его услышать, сводилась к нулю.

Руслан – гласила его фотография с пронзительным взглядом и хитрой улыбкой, которая стояла на заставке моего телефона и звонка.

Не медля сбросила входящий вызов и оттолкнулась от стены, направляясь к двум официантам, к которым были вопросы и замечания.

Мне не нужно было отвечать на вызов, чтобы услышать то, что он подъехал к клубу и ждет меня. Я чувствую его. Чувствую, что поблизости, что притягивает меня к себе. Незримо вытягивает к себе из этого места. Знаю, что он стоит там за центральными дверями в сумерках улицы и уже нервничает, а через пару минут, как дикий злющий бес, начнет метаться по парковочной зоне в ожидании меня.

С первых рабочих дней я поняла, что что-то тут не так, что он что-то от меня скрывает, потому что он так еще ни разу сюда и не зашел. На каждое мое прошлое место работы, вне зависимости от того, где мы с ним находились – в Казахстане или в России, – он приезжал с первого дня, наведывался ко мне в кабинет, изучающим взглядом пробегался по каждому человеку, который находился в коллективе возле меня. Еще ни разу не было такого, чтобы он так долго отсутствовал и не нагрянул ко мне. Тем более в ночной клуб! Тем более в собственный клуб своего родного брата! Тут крылось что-то… что-то, что знать мне было нельзя.

Сколько бы ни расспрашивала его, итог был один и тот же – либо он закрывался на все засовы и ловко перепрыгивал с одной темы на другую, либо молча и с закрытыми глазами удрученно мотал головой, боясь, что я что-то могу прочувствовать, узнать или прочесть в его потерянном в такие моменты взгляде.

Врать? Он никогда мне не врал, и поэтому я видела в его глазах притаившуюся боль, когда задавала вопросы на эту тему. Своими незамысловатыми жестами, повадками, шутками, фразами пытался меня переключить и намекнуть: не делай этого, не заставляй говорить, я не хочу тебе врать, но и правду сказать не могу.

И это было больно… муторно и досадно. Одна разъедающая проблема наслаивалась на другую, не менее неприятную, которая каждый день, каждый час постоянно касалась и жгла краешек моего сознания.

Стоило вновь об этом подумать, незамедлительно скосила обреченные глаза к выходу, когда пробиралась через танцпол к персоналу сквозь толпу отдыхающих, витавших в самозабвенном угаре алкоголя, эйфории и вожделения.

Парадокс в том, что я знала, что он не придет, его здесь нет, но всякий раз отчаянно выискивала того парня в скопище народу и непроизвольно с затаенной надеждой бросала взгляд в холл, где мы с ним в последний раз разговаривали.

В груди вновь остро полоснуло и заныло. Сглотнула оскомину и отмахнулась от съедающих мой мозг мыслей.

Но из-за здешнего шума услышать было нереально. Пришлось аккуратно притронуться к плечу девушки, одной из числа официантов, чтобы она от внезапности не напугалась.

Стоило ей повернуться ко мне, как миловидное угрюмое личико напротив еще более явственно исказилось в безрадостное.

– Ида, что произошло? – наклонилась и проговорила ей около уха, а вскоре отклонилась и заглянула в карие глаза.

Но девчонка только пожала плечами, мол, говоря: а что? Все хорошо!

– Тебя ничего не беспокоит? – уже с нажимом переспросила.

– Нет, Алин, – наконец-то прокричала мне и для наглядности еще помотала головой.

– Ида, тогда в чем дело? Что с лицом? Ты хоть немного будь приветливее с клиентами! Улыбнись! У тебя шикарная улыбка. Нельзя с таким выражением работать, словно тебя на казнь ведут. Тебе что-то не нравится? Что-то случилось? Если да, то лучше возьми выходной.

Но я уже знала наперед, что она всегда такая. Каждая ее смена проходила в упадническом состоянии, несмотря на то, что до открытия дверей клуба она по всему залу скакала с мальчишками из персонала с широкой улыбкой до ушей.

Какому отдыхающему понравится, что его официант общается с ним сквозь зубы с умирающим выражением лица?! Клиента не должно касаться ни плохое настроение работника, ни его проблемы. Человек пришел расслабиться, отдохнуть, получить хороший сервис, а не вот такое некомпетентное обслуживание.

– Пожалуйста, будь добра, искорени эту проблему, – сухо проинформировала ее.

– Мхм, – промычала утвердительно, глядя куда угодно, только не на меня.

– Иди, – кивнула в сторону, куда она держала свой путь, пока я ее не остановила.

Смотрела девчонке вслед и вспомнила случайно услышанный разговор наших девчат, когда я шла по коридору мимо раздевалки для персонала.

– Нет, а с виду овца овцой! А как пацанов наших гоняет! Вы видели?! – говорила та самая Ида.

– Да, и ведь они к ней прислушиваются! – парировала ей Света.

– Да какая она овца?! Акула, блядь! Вроде с виду лохушка, но стоит ей открыть свой рот! Пришла и, никого не спросив, начала все подминать под себя! Видите ли, так правильно! Кто она вообще? Может, она с Тимуром того? Хотя брюхатая! Нахер она ему сдалась! – подхватила девчонок Алена.

Я тогда, горько усмехнувшись, двинулась дальше, не желая больше барахтаться в луже чужой грязи.

Возможно, в эти недели я была более строгой, чем обычно, из-за переполняющих меня чувств. Но я никогда и ни к кому не была предвзята из-за своих проблем или настроения. Всегда четко разграничивала личное и работу.

Возможно, раньше я бы где-то промолчала, постаралась помягче донести проблему до работника, но сейчас не было ни времени, ни желания. Многие личности слишком нагло здесь себя ведут и успешно понижают уровень обслуживания.

Я к этому всегда и везде относилась резко негативно. А сейчас и подавно, так как это собственность брата моего мужа, также и моего родного человека. И видеть, что вот так безответственно относятся к делу Тимура, которое он поднимал сам с нуля, без чьей-либо помощи – это злит и раздражает!

– Слава?! – громко окликнула и схватила его за руку, когда он попытался незаметно пробежать мимо меня.

– Алин, я зашиваюсь, – забегал своими шоколадными глазами по залу, лишь бы не смотреть мне в глаза.

Прищурилась, прожигая в его профиле дырку, и процедила сквозь зубы, сжимая его руку, чтобы прочувствовал, что я не шучу.

– Где твои друзья? Оба! Сколько еще это будет у вас продолжаться?

– Алин, они покурить ушли. Я присматриваю за их столами, – обернулся ко мне и успокаивающе дернул за мою прядь волос, как делал это всегда.

– Они правда курят, – добродушно сказал мне и улыбнулся широкой улыбкой, желая сбить с толку.

Извини, Слава, но ты не мой муж, чтобы я заглотила твой крючок.

Недовольно откинула его руку от себя и направилась в курилку, чтобы убедиться, что их там нет.

– Алина? – крикнул мне вдогонку парень из сумасшедшей троицы.

– Работай! И смотри за их столами! – обернулась и прикрикнула, указывая пальцем в зону отдыха.

Поспешно обойдя весь клуб в поисках двух обнаглевших рож и скинув раз пятьдесят вызов от Руслана, я не на шутку начала заводиться. Остановилась и лихорадочно отыскивала в закромах памяти еще имеющиеся места в клубе.

Да нееет. Она маленькая и завалена инвентарем уборщицы, что им там делать?!

Но я не я, если точно не смогу убедиться. Узкая и небольшая комнатка была расположена за цехом кухни, к которой вели два пути: первый через саму кухню, а второй через холл клуба.

Стоило мне оказаться возле нужной двери и резко рвануть ее на себя, как передо мной предстала следующая картина маслом: парень блондин со спущенными черными штанами, голой задницей и ритмично двигающимися бедрами в такт движениям стонущей девушки с раскинутыми кверху ногами в красных туфлях.

– Вот черт! – побагровев от смущения, рявкнула, и в то же время хлопнула дверью. – Волошин! Секунда! Быстро на выход! – злобно закричала и быстрым шагом пошла в фойе клуба, где музыка гремела не так сильно, и можно было без проблем услышать друг друга.

Не успела я остановиться, как мне навстречу выбежал Дима с горящими красными щеками и поблескивающими влажными глазами.

– Алина? – виновато начал он, но я не дала и слова вставить.

– Ширинку застегни! – процедила парню с растрепанными волосами на голове.

– Черт! – чертыхнулся и, отвернувшись от меня, резко дернул собачку на замке.

– Идиот! Как мне теперь это развидеть?! – со стороны казалось, что я задаю вопрос ему, но на самом деле говорила сама с собой.

– А может, не надо забывать? – после его слов резко распахнула глаза и наткнулась на самодовольную улыбку.

– Закрой рот! – от услышанного Дима враз сбросил маску придурка и принял серьезный вид.

– Что? Хочешь сказать, что это первый раз? Ну давай! – махнула рукой. – Начинай! Я как раз голодная. А ты мне порцию лапши преподнесешь, – немигающе смотрела в синие глаза.

В этот самый момент как по команде появились еще двое.

– О! Сразу все нашлись! – посмотрела на такого же, как и Дима, всполошенного Рому. – Что, Ром? Услышал мой крик?

Парень сглотнул и покачнулся на носки и обратно, не отводя при этом от меня своих наглых стеклянных глаз.

Они отличные ребята и очень хорошо работают. Именно, когда они работают! А не когда в рабочее время трахаются по углам!

– Значит так… – сложила руки на груди и медленно обвела всех мрачным взглядом.

Со стороны это было потешно. Три здоровенных лба возвышались над маленькой беременной, отчитывающей их, девушкой.

– Штраф три тысячи рублей с тебя! – кивком головы указываю на Славу. – За то, что все знал и прикрывал. – Три тысячи с тебя, – так же, как и пару секунд назад, кивком головы указываю уже на Рому, – за то, что бросил рабочее место и занимался тем же, чем и твой друг. Но как говорится, не пойман – не вор. Тебя, Слава, это тоже, кстати, касается! И пять тысяч с тебя, дорогой мой руководитель! Объяснять, думаю, не нужно, за что! – посмотрела на ошарашенного Диму, до которого начал доходить смысл сказанного.

– Что? – удивленно переспросил со смехом в голосе блондин. – Штраф? Я не ослышался? – закатил один рукав рубашки, открывая вид на свои татуировки.

У Димы руки полностью были забиты тату, как сейчас это называется – рукава. В первый день это было невозможно понять, так как он был наглухо одет, а вот в последующие дни до рабочего времени он часто ходил в футболке, неумышленно демонстрируя темные рисунки на своей смуглой коже.

– Ты так решила? – начал закатывать второй рукав, когда в противовес мне задал вопрос, иронизируя с фальшью в голосе.

– Да, Дима! Я так решила. И это не обсуждается. Все. Мне пора, – глядя на дисплей, последнее проговорила чуть ли не с ужасом.

Мне крышка! Шестьдесят пропущенных звонков.

– Не обсуждается?! – начал выходить из себя блондин. – Да на нас все держится тут! Слышишь?! Разуй свои глаза! Или ты на фоне своей беременности туго соображаешь? На нас троих держится основная работа!

Смотрю на него и понимаю, что это говорят за него эмоции… не он. Даже Слава с Ромой обалдело оглянулись на него, что он такое ляпнул вслух. И этот исходящий из него негатив не из-за штрафа, не из-за денег, а из-за работы. Денег у этого парня много, и из-за пяти тысяч он не обеднеет. Тут играет роль тот факт, что он облажался в работе. В любимой работе, где он все время шел лидером с задранной головой. Уверена на все сто, что Тимур его ни разу не штрафовал, а может, и не отчитывал даже. Уж слишком остро он реагирует на мои замечания.

– Держится на вас? – хрипло обронила и постаралась прочистить горло, откашливаясь. – Как держится, Дим? – потянула мило уголки губ и по максимуму стерла все эмоции с лица, чтобы не прочел, как сильно в данный момент хочу его ударить. – Сейчас у каждого из вас по три стола. У каждого! В общем девять столов. У каждого по одному в ВИП зонах! – медленно начала повышать свой тон. – Сколько вы уже отсутствуете? Сколько вы уже тут со мной стоите? Какого черта ты продолжаешь со мной разбираться? – на последнем прикрикнула на него, и взамен получила от всех троих пристыженные взгляды, направленные в пол.

Получить полную версию книги можно по ссылке - Здесь

Во власти Эмоций - Виталина Дэн - Читать онлайн любовный роман

Дэн Виталина

Аннотация к произведению Во власти Эмоций - Виталина Дэн

1 Страница