Разделы библиотеки
Все дело в платье - Татьяна Веденская - Читать любовный роман онлайн в женской библиотеке LadyLib.Net
Все дело в платье - Татьяна Веденская - Скачать любовный роман в женской библиотеке LadyLib.Net
Веденская Татьяна
Все дело в платье
| Предыдущая страница | Следующая страница |
Глава 3 Что нужно, чтобы узнать кого-то получше
Маша ждала утра, как манны небесной, и каково же было ее разочарование, когда вместо Гончарова за ней приехал его шофер на другой машине. Значит, они все же официально поссорились, без сомнений. Маша сидела на заднем сиденье и дулась, не в силах справиться с раздражением. Куда там, все кругом обижаются. У всех кругом мнение. Советами забросали так, что из-под них не выбраться. А Гончаров-то почему на нее обижается? На родителей ее – понятно, было за что обидеться, но она-то при чем? С другой стороны, подумаешь, спросили они его про разницу в возрасте. И что теперь? Машины с водителями присылать? Маша хотела было набрать номер Николая и высказать ему все, что думает о таких формах мести, но вовремя вспомнила, что вчера, вообще-то, не ответила на звонок своего вспыльчивого жениха.
На три звонка, если быть точной.
А она просто не знала, что ему сказать. Она была занята, выслушивала всякую чушь про инфекционные пирамиды. Разве может представить себе Николай, каково это – быть дочерью двух почетных врачей России? Каково это, когда ты кашлянула или чихнула, тебе измеряют пульс, давление, смотрят склеры глаз, измеряют температуру, стетоскопом прослушивают легкие на предмет хрипов, просвечивают горло специальной лампочкой так, что никакой красноте не укрыться – и так каждый раз. Это если у тебя ОРВИ. Если же ты умудрилась порезаться на улице, тут все уже по полной программе. Стерилизация, антибиотики, прививки от столбняка. Повторные проверки. Просто удивительно, как Сашка выживает с его вечно разбитыми коленками. Видимо, как мама говорит, «зараза к заразе» не пристает.
– Николай Николаевич ничего мне не передавал? – спросила наконец Маша после долгих и мучительных колебаний. Любопытство всегда одерживало верх над представлениями о том, как следует себя вести.
– Нет, Мария Андреевна. Во всяком случае, мне он ничего не говорил. Можно позвонить в офис, – заботливо предложил шофер, но Маша покачала головой. Пришлось сидеть и битых два часа гадать, будет или не будет Николай на месте, когда они проскребутся сквозь утренний автостояк, как именовал пробку шофер, который почти все свои высказывания сдабривал перцем пошлости. Когда машина подобралась по тонким веткам загородных шоссе до ворот поселка «Русское раздолье», Маша уже устала волноваться и ждать.
– Открывай ворота! – крикнул шофер, останавливаясь около будочки на въезде. – Чего сидите, как с девками в сауне.
– А почем ты знаешь, что нет? – ехидно спросил сонный охранник, явно досиживающий остатки ночной смены. Огромное поле, по которому Маша в свое время так неудачно перлась пешком по грязи, теперь значительно преобразилось. Компания Гончарова взяла от летнего сезона все, что можно, и почти на каждом шагу приходилось объезжать трактора, кучи с песком или щебнем. Первые линейки домов, лубочно-показательные, совершенно неестественные на фоне всеобщей грязи и строительства, стояли в квадратиках аккуратно скошенной газонной травы. Около новенького здания офиса, куда вот-вот должны были переехать все менеджеры и сотрудники поселка, разместилась также казавшаяся тут странной, ни к селу ни к городу, детская площадка. Откуда взяться детям, когда тут только-только дороги асфальтом покрыли, да и то пока техническим, чтобы через год все равно переделать заново. Большегрузы с бревнами, пеноблоками, бетономешалки, огромные круглые кузова с дизельным топливом – чего только не разбивало техническую дорогу в лоскуты.
Зарождающийся рай выглядел не слишком-то привлекательно, но это было куда лучше, чем то, что Маша помнила в самом начале. Однако самое главное происходило не тут, под асфальтовыми катками и монтажными кранами. Реальный бизнес решался на бумаге.
– Маша, привет! – из обнесенного белым сайдингом домика – старого офиса, из которого они собирались переезжать, выбежала Юля. – А я тебя жду. Звонил…
– Николай? – воскликнула Маша с недостойной поспешностью. Юля помотала головой.
– Звонил этот мужик из управы. Просил новые планы переслать, а у меня – только старые есть. Новые – это с разметкой по электричеству?
– Я тебе все сейчас переброшу, – кивнула Маша и нехотя, потихонечку, но перешла в деловой режим, в котором и пребывала до самого обеда. Нет, Николай так и не появился, и Маша была уже близка к тому, чтобы набрать его чертов номер. Перед обедом в кабинет Маши постучалась Юля.
– Маша, там это… Роберт приехал.
– Роберт? – вздрогнула Мария. – Зачем?
– Ну, как сказать… Он у нас как бы главный архитектор поселка, понимаешь, – Юля закатила глаза и глубоко вздохнула. – Вот и приехал.
– Я имею в виду, а почему не предупредил?
– А должен был? – раздался голос из-за двери.
Маша тут же покраснела и вытаращилась на Юлю, всерьез усомнившись в правильности решения взять Юлю в помощники. Нет, Юля была хорошим чертежником, она четко и правильно выполняла все поручения и имела инженерное образование помимо дизайнерского, что делало ее в поселке почти незаменимой. Но что касалось человеческого общения, такие вещи, как такт, субординация и чувство правильного момента, были Юле совершенно незнакомы. Честно говоря, когда Мария объявила о своем выборе помощницы, в их архитектурном бюро удивились все, включая Степочку, лучшего друга Маши, программиста, Бориса Яковлевича Щучку – ее тогдашнего реального, а теперь чисто номинального босса. Да и сама Маша была удивлена, но не тем, что взяла с собой Юлю, а тем, каким сильным бывает порой чувство вины. Ведь именно из-за него-то Маша Юлю и наняла. Из-за того, что почти все лето Маша считала Юлю негодяйкой, чуть не разрушившей Машину карьеру, в то время как негодяем был Роберт Левинский.
– Роберт! – с фальшивой радостью воскликнула Маша, беспомощно наблюдая за тем, как высокая стройная фигура Роберта материализуется у нее в кабинете. Он держался, как всегда, с достоинством и выдержкой. Темно-серые зауженные брюки, идеально чистые, сияющие коричневые ботинки. В руках такого же оттенка кожаный портфель и тонкая трость зонта. Маша уже успела забыть, каким «Шерлоком Холмсом» может быть ее Роберт. – Какой сюрприз!
– Думаешь? – он улыбнулся примиряющей улыбкой. – Я ненавижу сюрпризы. Я звонил вам сюда, но ваш секретарь, по-видимому, не считает нужным передавать информацию руководству.
– Я – руководство! – улыбнулась Маша и расправила плечи.
– Вот именно, – кивнул Роберт. – Поэтому-то я к тебе, с докладом.
– Да ты что, это как-то даже неправильно, – растерялась Маша. – Может быть, тебе Юля может помочь? Ты хотел объект осмотреть? Она тебе все покажет и все расскажет.
– Хотите верьте, хотите нет, но у меня есть кое-какие вопросы, на которые, я боюсь, только вы, Мария Андреевна, можете ответить. Хотя мне и очень неудобно отвлекать вас от дел, – и он развел руками, словно демонстрируя собственное бессилие. Даже сейчас, когда Маша прекрасно знала, как мало соответствует эта прекрасная упаковка внутреннему содержимому, она невольно реагировала на выверенный стиль, на безупречную вежливость и эту странную манеру себя вести. Принц в изгнании. Да уж, было во что влюбиться.
– Раз так… – пробормотала Юля. – Ты мне выслала чертежи?
– Да, выслала, – кивнула Маша, и Юля убежала к себе. Роберт снял тонкий белый свитер и остался в плотной рубашке цвета мокрого асфальта. Он набросил свитер на плечи, затем раскрыл портфель и стал передавать Маше чертежи и планы коммуникаций, согласованные с инженерными службами.
– Ты не поверишь, но я даже от газовиков все забрал!
Загородный рай напрямую зависел от того, в каких отношениях строительная компания находится с местными энергопроводящими службами. Сколько поселков стояло огороженными красивыми заборами, с домами и местами под спортивные площадки, но мертвыми, так и не оживленными прикосновением газового огня.
– Это просто отличная новость. Особенно для Семеныча! – обрадовалась Маша.
– Семеныча? – Роберт склонил голову в удивлении.
– Наш прораб, – пояснила Маша. Планы были нужны еще вчера. Но и сегодня было не поздно.
– У вашего Дона Корлеоне хорошие связи, – улыбнулся Роберт. – Покажешь мне, где поставили насосы?
Они вышли вместе, Маша подцепила с вешалки ключи от их общей «Нивы», протянула их Роберту. Это было так странно – сидеть с ним рядом в тряской машине, знать о том, что случилось на самом деле, но делать вид, что ничего не случилось, ничего не произошло. Он – главный архитектор, Маша – куратор на объекте. Чисто профессиональные отношения. Смотрим насосы. Сравниваем извилистые траншеи, залитые грунтовой водой, с запланированными на бумаге.
– Маша, почему ты меня не выдала? – спросил Роберт, стоя около новеньких модельных домиков, чудесно пахнущих свежеоструганным бревном. Маша замерла, она не знала, что ответить на этот вопрос, хотя и пыталась представить себе этот разговор много раз. Черт знает, сколько раз. И – черт знает, почему она его не выдала.
– Ерн… Мы обязательно должны это обсуждать? – Она отвернулась и пошла ближе к высокому двухэтажному дому, совсем недавно законченному строителями. Роберт последовал за ней, ему все равно нужно было осмотреть строение. Лично Маше именно этот дом нравился больше всего, а уж за время работы над проектом и парком Маша насмотрелась на домики – большие и маленькие, нарисованные и реально стоящие в каком-нибудь поселке, деревянные и каменные, безвкусные и изящные, дорогие и попроще. Этот был как раз таким, в каком Маша хотела бы жить сама.
– Я думаю, я должен тебе дать объяснение. Это как минимум, – прошептал Роберт, подойдя почти вплотную к Маше. Так близко, что она снова почувствовала аромат дорогой туалетной воды, который не так давно сводил ее с ума. Она даже чуть было не купила себе такую, просто чтобы стояла дома, чтобы иногда можно было распылить по воздуху немножко воспоминаний. Можно ли быть такой дурой?!
– Ты мне ничего не должен, – Маша отступила в глубь просторной гостиной, и звук ее шагов гулко прокатился по пустой комнате.
– Это не так. Я обязан тебе карьерой. Я хотел бы знать, почему ты меня не выдала, – Роберт стоял на месте.
– Я тоже хотела бы знать почему? Почему ты решил спалить меня, Роберт? – все-таки Маша не сдержалась, и ее кулачки сжались сами собой. – Ты же удалил все файлы!
– Я сделал это, да, – кивнул Роберт. – Я просто не знал, как еще поступить. Это была… глупость, наверное.
– Глупость? – чуть не задохнулась от возмущения Маша. – Ты уничтожаешь проект, над которым я работала полгода, по которому у меня видеопрезентация была готова: трехмерная графика, виды, ракурсы. Меня размазывают по стене. Я – растеряша года, я потеряла целый проект. Меня почти уволили. А ты говоришь мне, что это была глупость?
– Нет, Маша, нет. Это была подлость, – грустно покачал головой Роберт. От такого заявления Маша буквально потерялась. Что сказать человеку, полностью признающему свою вину?
– Что ж, я даже не буду спорить!
– Глупостью было то, что я решил использовать работу Аделы, – добавил Роберт. – В какой-то степени я хотел, чтобы ее проект жил, понимаешь? Она относилась к нему так… легко. Отбросила в сторону, и все. Адела – она никогда не задумывается о карьере.
– Адела Юханнсон, – пробормотала Маша.
– Как ты узнала о ней? – пораженно спросил Роберт. – Ты никогда не интересовалась шведской архитектурой.
– Это не важно. Я увидела ее фотографию на заставке твоего компьютера. Мне показался знакомым… стиль.
– Да, стиль. Ее неповторимый стиль. Чудовищная глупость. Я понял это, когда уже было поздно. Я не хотел подставлять тебя. Маша, ты должна мне поверить, я собирался сделать все, что можно, чтобы тебя не уволили. Это смотрелось так естественно. У тебя всегда был кавардак в делах.
– Не в делах! – возмутилась Маша. – На столе, да, может быть. Но не в делах.
– Я знаю это… теперь.
– Что ж…
– Скажи, почему ты помиловала меня? – попросил Роберт, и на секунду Маша почувствовала то, что было раньше. То, как загоралась она от одного звука этого тихого вкрадчивого голоса. Его естественное, природное обаяние и достоинство так легко принять за симпатию. Трудно поверить, но точно так же Роберт улыбается, протягивая таксисту деньги за проезд.
– Все, что разрушилось, уже разрушилось к тому моменту, – пожала плечами Маша. – Я не видела смысла разрушать что-то еще.
– Это все? – удивился Роберт.
– А еще – ты действительно сделал все, чтобы спасти меня. Вот только… – Маша прикусила губу. – А что бы ты делал, если бы Щучка не стал давать мне никакого второго шанса? Что, если бы на том совещании, когда я потеряла все файлы, он просто выкинул бы меня на улицу, Роберт? Ты бы просто забыл обо мне, верно? Ну, может быть, немного огорчился.
– Маша! – воскликнул он, но Маша только замотала головой и пошла к выходу. Ей больше не хотелось разговаривать, слишком все это было противно. Она уже забыла, какими унизительными были первые недели, как металась она, чтобы восстановить потерянную работу.
– Я бы никогда не смогла так спокойно столкнуть человека в пропасть! – крикнула Маша, стоя на крыльце. Роберт выскочил за ней, схватил ее за руку, попытался удержать, но Маша вырвалась и отвернулась. Она смотрела вдаль, на поле, по которому, как луноходы, медленно катились трактора.
– Я знаю, Маша. Потому-то ты этого и не сделала, да? Я приехал сказать, что я ценю это. Очень ценю. Моя работа для меня – это все. Но если ты скажешь, я напишу заявление об уходе сегодня же.
– Я бы не стала просить тебя… – Маша растерялась, она не ожидала такого поворота. В какой-то степени она уже смирилась с тем, что случилось. Кто старое помянет, тому глаз вон.
– Я знаю, ты не стала бы, – Роберт взял Машины руки в свои. – Ты слишком добра, слишком хороша, и я не видел этого, и теперь я сполна наказан. Наказан тем, что ты тут, а не там, со мной. И больше не смотришь на меня восхищенными глазами, в которых столько жизни, столько огня.
– Роберт, не надо, – прошептала Маша, отступая назад. Если бы не ограждение крыльца, она бы грохнулась в грязь, что было бы не в первый раз, если уж быть до конца честной.
– Нет, надо. Я прекрасно знаю, чего я лишился, поверь. Я хочу, чтобы и ты знала – я восхищаюсь тобой. И тем, что ты делаешь, всей этой историей с парком. Я уверен, что ты его поставишь, и потом, спустя годы, люди будут гулять по нему, даже не представляя, как много ты для этого сделала.
– Почему? – возмутилась Маша, невольно улыбнувшись. – Вдруг они вывесят табличку?
– Гранитную? – усмехнулся Роберт.
– Да, такую, где был бы мой профиль. И напишут что-нибудь типа «здесь была Кошкина».
– Кто знает, – кивнул он.
– Нет, не повесят. Скорее уж, повесят того депутата, которого я сейчас уговариваю разрешить этот парк в принципе.
– Думаешь, у тебя это получится?
– Честно? – Маша облокотилась на перила крыльца и задумчиво посмотрела Роберту в глаза. – Не уверена. Кругом столько лжи, и каждый отслеживает только собственный интерес. Каждый хочет получить как можно больше славы, а вот выделять деньги на парк не хочет. Никто не хочет заниматься рутиной, собирать подписи, решать вопросы, от которых кто-то обязательно окажется в проигрыше. Потому что всем не угодишь.
– Это в точку. Всем не угодишь, – кивнул Роберт. – Маша, я еще приехал, чтобы сказать, что… что…
На секунду Маше показалось, что сейчас Роберт признается ей в любви. Ее голубая мечта, и даже обстоятельства вполне романтичные, не хуже, чем она могла нафантазировать, лежа в своей постели и обнимая плюшевого медведя. Кругом лес, над ними – тяжелые небеса, полные слез, но от теплой земли тянется туманная дымка. Как же не нужно ей было теперь его признание.
– Не надо ничего говорить.
– Нет, надо. Ты всегда можешь на меня рассчитывать, Маша. Если что-то понадобится. Что угодно. Даже просто поговорить. Я совершил ошибку, но я ее не повторю. Ты мне веришь? Хоть немножко? Ведь ошибку может совершить каждый.
– Ошибку может совершить каждый, – согласилась Маша.
– Я помогу тебе с парком. У меня есть кое-какие связи. Скажи, в чем вопрос, и мы все решим.
– Все решим? – рассмеялась Маша. – Ладно, я буду иметь в виду. Сейчас, если честно, все идет по обозначенному плану. И я собираюсь встречаться с архитектором из Сочи как раз сегодня вечером.
– И ты собираешься выйти замуж за нашего Дона Корлеоне? – Роберт буквально огорошил Машу этим вопросом, настолько странным и неуместным он был. Повисла пауза. Маша лихорадочно пыталась придумать ответ, которым она одновременно дала бы понять, что, во-первых, это не его, Роберта, собачье дело, за кого Маша выходит замуж. А во-вторых, да, собирается. И чего тут странного? Почему все ее переспрашивают так, словно она совершает прыжок с самолета без парашюта? Почему никто не поздравляет ее и не спрашивает, где она собирается провести медовый месяц?
Да потому что никто не может поверить, что Николай Гончаров решил взять в жены какую-то невзрачную, совершенно обычную, мало чем примечательную девушку. Потому что – зачем она ему?
– Маша, я только хочу быть уверен, что ты будешь счастлива. Ты заслуживаешь счастья, понимаешь?
– Нам пора возвращаться. – Маша отвернулась, так и не придумав ничего лучше.
– Не обижайся. Я хочу быть уверен, что твое решение не случайно.
– Почему? Зачем тебе это? На что это повлияет?
– На многое, – сказал он тоном, который Маше совсем не понравился. Роберт сделал шаг вперед, и Маша испугалась, потому что ей показалось, что сейчас Роберт попытается ее поцеловать. Она отступила и сделала вид, что ищет телефон, что ей срочно нужно проверить что-то в почте. Роберт насмешливо смотрел на ее нелепые движения, а затем кивнул.
– Поехали назад. Не стоит задерживаться, у тебя и без меня полно дел. – И он отвернулся, пошел обратно к «Ниве». Что, если он реально попытался бы ее поцеловать? Этого только не хватало – поцелуев Роберта. И вовсе не потому, что Маша не уверена в своих чувствах. В них она уверена, как в том, что за ночью настанет день. На сто процентов. На двести. Вот только почему Николай не позвонил ей за весь день ни разу? Не важно. Маша развернулась и решительно села в машину.
Николай не звонил, потому что злился на нее. Почитай, что весь день только и делал, что злился. За то, что Маша забыла рассказать родителям об их помолвке. Какая невеста ЗАБЫВАЕТ о таком? И за то, что она не ответила на его звонок. На три его звонка. И за то, что прямо сейчас он уже битый час наблюдал издалека, как его верная и любящая невеста эмоционально разговаривает о чем-то с Робертом, с ТЕМ САМЫМ Робертом, в которого была так долго влюблена и с которым, по ее же собственным словам, все было кончено.
Кончено, как же! Он прямо видел своими глазами, как они бегали то в дом, то из дома. Но когда Гончаров увидел, как Роберт хватает Машу за руки и практически прижимает к себе, что-то взорвалось у Николая внутри, и холодное бешенство заставило его развернуться и уйти, не досматривая этот фарс до конца. Даже если они только прощались, даже если это ничего не значило. Маша была слишком юной, слишком наивной и романтичной, чтобы Николай решился выдать ей полный карт-бланш. Доверие – валюта, на которой легко прогореть. Он не мог, не хотел и не планировал так рисковать. Эта девушка – она зацепила его за живое, она была другая, совсем не такая, как все, с кем Николай привык иметь дело за все годы. А видел он немало, и улыбок, и откровенных приглашений в постель, и любви, построенной на товарно-денежных отношениях. Он знал людей, а Маша – нет.
Что затеял этот слизняк Роберт? Маша улыбается и что-то долго с воодушевлением втолковывает этому чертову архитектору, считая его вполне безобидным. Она всех считает безобидными. Она даже самого Николая считала безобидным, белым и пушистым. Но он не был таким. Говоря по правде, он никому, кроме Маши Кошкиной, даже не казался таким. Николай хорошо знал, что в этой ситуации ему следует что-то предпринять, чтобы защитить свои интересы, защитить свою тревожную любовь. Как и чем оградить себя и свою невесту от любого потенциального риска – об этом следовало подумать. Одно ясно точно – Николай Гончаров был не из тех людей, которые стали бы терпеть что-то подобное.
Получить полную версию книги можно по ссылке - Здесь
| Предыдущая страница | Следующая страница |
Поиск любовного романа
|
Партнеры