Разделы библиотеки
Яма - Елена Тодорова - Читать любовный роман онлайн в женской библиотеке LadyLib.Net
Яма - Елена Тодорова - Скачать любовный роман в женской библиотеке LadyLib.Net
Тодорова Елена
Яма
| Предыдущая страница | Следующая страница |
Глава 4
«План А: отговорить Града» – не сработал, «план Б: отговорить Нику» – провалился, «план В: отправиться на встречу с Градом втроем» – заморожен в связи с непримиримыми обстоятельствами.
В конечном итоге, пятнадцатого сентября молодые люди встретились в городском парке. Позже Ника этот день в календаре обвела сначала красным, а после – черным маркером. У нее не было четвертой пары, поэтому сразу после третьей она отправилась вместе с остальными ребятами из группы в общежитие. Переоделась в домашние шорты и футболку, чтобы Градский не подумал, будто она хоть немного для него наряжалась. Разогрев вчерашний плов и оставив на столе грязную тарелку, сделала вид, что поела. На самом деле не смогла, смыла все в унитаз.
Как увидела, что Град уже ждет ее недалеко от входа в парк, сердце в пятки убежало. Настолько вдруг страшно стало, не ожидала подобного.
А еще, помимо страха, внутри возникло очень странное волнение. Чего-то такого нервного, прям до трясучки, Доминика прежде никогда не испытывала. Ни перед экзаменами. Ни когда взяла без разрешения мамины серьги и одну из них потеряла. Ни когда на семейном выезде за пятьсот километров от дома уронила в пруд с моста ключи от папиной машины. Ни…
Да о чем она вообще?! Все испытания и неприятные инциденты на фоне ситуации с Градом казались полнейшей ерундой!
По ниточке. Перед Богом.
Жизнь или смерть.
Пыталась себя успокоить, мол, ничего критического не происходит. Но ощущения, инстинкты, предчувствие – этого от себя не утаишь. Не спрячешь.
Случалось, человек просто чувствовал – впереди прыжок в невесомую туманную бездну, после которого мир перевернется вверх тормашками. Случилось это и с Доминикой.
Ее захлестнуло.
Дыхание перехватило. Руки задрожали. В груди образовался какой-то немыслимый каламбур из эмоций.
«Мамочки…»
«Божечки…»
«Господи, помоги…»
Градский поднялся. Небрежно выбросил в урну выкуренную практически до фильтра сигарету и, повернув бейсболку козырьком назад, уставился на нее в упор.
У Ники внутри все нервные окончания затрещали, а он все смотрел, и смотрел, изучая ее без всякого выражения. Пришлось самой взгляд отвести, ибо стало невыносимо выдерживать этот контакт.
– Что ты хотел, Сережа? – проговорила на выдохе максимально ровно, имитируя инфантильную героиню затрапезного мелодраматического сериала, который смотрела летом с бабушкой.
Для верности в конце даже вздохнула и, возвратив на него распахнутые глаза, замерла.
Градский заторможено моргнул и хмуро сдвинул брови.
«Не перестаралась ли?»
«Наверняка перестаралась…»
«Блин… Больше так не надо».
Ей нужно было оставаться спокойной. Выдержанной. Хладнокровной.
Только ничего не получалось.
В груди все кипело.
В таком случае ей бы помолчать. Дождаться ответной реакции. Понять настрой Града. Но из-за дурного волнения ничего не выходило. На языке вертелись нелепые предупреждения и угрозы.
В нервном порыве озвучила, к сожалению, самые бредовые.
– Имей в виду, у меня третий дан по дзюдо, – выговорила с паузами между словами, вроде как, неторопливо и спокойно.
Наврала, конечно. Секцию дзюдо она посетила один раз. Пару лет назад в их городок занесло неудавшегося спортсмена, женился он на местной королеве красоты – дочери главы администрации. Организовал свою секцию, видимо, рассчитывал на достойный заработок. Для привлечения народа Аркаша, так прозвали молодого тренера, заявился с официальным визитом в гимназию Доминики и пригласил всех желающих на бесплатное вводное занятие. Каким-то непонятным образом она оказалась среди взбаламученной толпы школьников. Только не прошло и десяти минут, как до Ники дошло, что делать ей в секции нечего. И вообще, как заявил физрук, из года в год снисходительно рисующий в журнале «отлично», Кузнецова и спорт – абсолютно несовместимы. Правду сказал, обижаться глупо. Для Ники уроки физкультуры – та еще каторга.
Чего не скажешь о Градском…
«Самоуверенный мускулистый кретин!»
На ее глупое предупреждение он отреагировал вопиющей мерзостью. Несколько раз оценивающе прошелся по ее фигуре. Неспешно. Нагло. Откровенно. С ног до головы.
Нику затопило смущение. Буквально бросило в жар. Горели не только лицо и шея. По ощущениям догадывалась, что красные пятна пошли по всему телу.
«Какой же он все-таки козел!»
Если у Кузнецовой в голове и вертелись еще какие-то смехотворные угрозы, вымолвить их она уже физически не смогла. У нее случился невиданный паралич.
– А ты, я смотрю, даже имя мое запомнила, – произнес Градский, и тон его показался Нике унизительно равнодушным.
Разве так разговаривают с девушкой? Пусть она и позволила себе лишнего… Ей стало чрезвычайно обидно, едва успела поджать губы, прежде чем нижняя задрожала. Покусала их изнутри, чтобы хоть как-то в себя прийти.
– Отменная память, – голос, который вышел из нее, ничего общего с ней не имел. Чужой и скрипучий. Странно, что у Града не возникло желания заткнуть уши. Она бы заткнула, если бы не боялась, что он увидит, насколько сильно дрожат ее руки. – Как у тебя дела? – сама не поняла, почему именно этот вопрос покинул ее рот.
Серега тоже не скрыл замешательства. Приподняв бровь, чуть сощурил глаза. И все-таки ответил.
– Не жалуюсь.
Сейчас девчонка не казалась ему злой. Выглядела настороженной. До предела взвинченной. Только не злой.
Это Градского очень даже устраивало. Решил, совсем чуток, для порядка, ее помучает и отпустит.
«Пусть живет гном…»
– Так… Что будем делать? – не выдержала Ника вновь повисшей паузы.
Скрестив руки на груди, нервно глянула на ухмыляющегося Градского.
Некоторые люди не переносили разрывов в разговоре. Стремились говорить без умолка о чем угодно, лишь бы заполнять неуютную для них тишину. Наверное, Ника была из таких. А вот Серега любил выдерживать продолжительные промежутки между предложениями и отслеживать реакцию собеседника конкретно на себя, а не на свои слова. Без болтовни истинное отношение человека к человеку, будь то смущение, страх, сексуальное желание, неприязнь или симпатия – все прет наружу.
– Так что, Сережа?
Со стороны Доминики преобладало смущение. Да такое сильное… Граду с подобным еще не приходилось сталкиваться. От нее уж точно не ожидал! Неделю назад она выглядела в разы увереннее и смелее, а сегодня, казалось, вот-вот «отстегнется» – лишится либо сознания, либо рассудка.
– Пойдем.
Зашагал к воротам. Предполагалось, что она без вопросов последует за ним.
– А-а… куда?
Ему пришлось обернуться, чтобы обнаружить ее стоящей посреди аллеи на том же месте, что и пару секунд назад.
– В кино, – прямо сообщил малолетке и припечатал взглядом, давая понять, что проблема все-таки не в нем, а в ней.
– В кино? – повторила ошарашено и запнулась. Миленько разрумянилась, эта ее фишка Граду не нравилась. Или нравилась… – Я, вроде как, выгляжу не очень.
– Именно поэтому я собираюсь тебя выгулять.
– Очень смешно, – буркнула Кузнецова севшим голосом. – Очень. Я так смеюсь, аж живот болит, – и обреченно двинулась к нему.
Никаких глупых девчачьих сомнений у нее не возникло. Она и не подумала ему противоречить.
«Значит, за базар малая отвечает».
«Используем…»
– Смешно, – повторил за ней и улыбнулся.
Она действительно выглядела забавно. И дело было не только в одежде. Губы надула. Несчастный взгляд в землю опустила. Ссутулив плечи, руками чуть по-детски заболтала при ходьбе. Нику, на самом-то деле, мало волновало, какой у нее вид. Обидело ее именно то, что он над ней посмеялся. Градский был в этом настолько уверен, будто она ему сама сообщила. Хотя, может, телепатически?
«Черт…»
Он никогда не обнимал девушек. Лапал, щупал, оглаживал… Себе в удовольствие, в общем. Только Леська, сестра, когда ее накрывала хандра, частенько просила обнять. Даже теперь, будучи замужней, бывало, заявится в родительский дом и прямиком в комнату брата – сама к нему прильнет, еще и требует, чтобы он ее в ответ «крепко-крепко». Он, вроде как, не понимал, зачем ей это нужно. Ему вот не нужно. Но, разве с ней спорить будешь, когда она и так расстроена?
– Жизнь такая скотская, – чаще всего Леська произносила именно эту фразу.
Иногда что-то еще добавляла, а порой на этом их вербальное общение заканчивалось.
Впервые у Сереги возникла схожая абсолютно иррациональная тяга – обнять Нику.
Не стал копаться в себе, почему это чувство появилось. Сразу отбросил – и все.
«Нет. Нет. Нет».
«На хр*н надо!»
Даже при условии, что она «отстегнется» в ту же секунду.
За каким-то чертом через футболку подхватил и натянул полоску ее лифчика. Резинка со шлепком вернулась в исходное положение. Ника обернулась, но ничего не сказала. Только глянула на него типа «Чё надо?». Треснула бы по морде, и то приятнее было, чем взгляд ее этот.
Плелась она неохотно, то и дело поправляя на ходу свои короткие шорты. Но Град еще медленнее шел. Сам не знал, отчего так тянул время.
Может, ждал, когда она заорет? Потому что она заорала.
– Какой же ты придурок!
– Еще раз, пожалуйста.
Будто ему после первого уши не заложило.
– Ты. Меня. Слышал.
Создавалось впечатление, что она собирается его ударить.
– Ну, придурок, и что дальше? – спросил спокойно, непрерывно глядя в ее сверкающие глаза. – Ты поорала, тебе легче? Тебя, вообще, как часто отпускает? Или ты что-то глотаешь, чтобы на людей не бросаться? Тик-так, – постучал пальцем по циферблату наручных часов. – Пора принимать лекарства, гном.
Он вовсе не собирался заводиться и зеркалить ее эмоции.
Он не собирался заводиться, потому что это не в его характере.
Он не собирался заводиться, потому что ему на нее и ее чувства плевать. Пусть сама себе бесится и орет, ему-то что? Не в его натуре рвать связки.
Да и чего ради, собственно?
Пока Град продуцировал в себе разумные, трезвые мысли и держал за грудной клеткой, как ему казалось, полный штиль, Ника тупо выставила перед ним средний палец. А потом, воспользовавшись его замешательством, развернулась и припустила к общежитию.
Толчок в грудь, как электростимулятор, в одно мгновение вытолкнул наружу хаос умерщвленных эмоций.
– За такое пальцы ломают, – прокричал ей вдогонку, не анализируя своего поведения.
Не сейчас. Не в эту минуту.
– Так давай, – крутанувшись, малая зараза продемонстрировала тот самый жест уже с двух рук. – Вперед.
Ярость хлестанула тело горячей волной. Скрипнув зубами, умышленно прикусил язык до крови.
Если бы и знал какие-то определенные методы борьбы с гневом, воспользоваться не успел бы. Эмоции неслись быстрее сознания.
Ринулся за Доминикой. Схватил за плечи и встряхнул с такой силой, что зубы клацнули.
– Ты зачем нарываешься? Совсем дура?
– Сам ты дурак, Градский!
– Гном, я тебя уже почти ненавижу.
– А я тебя уже давно!
– Мы знакомы неделю.
– А я ненавижу тебя с самого первого дня! Мне хватило… – задохнулась. Глотнула воздуха, чтобы закончить. – Мне хватило одного дня, чтобы в тебя… Хватило одного дня, чтобы тебя возненавидеть!
Ее трясло. Она запиналась и задыхалась. А он смотрел на ее рот и ждал, пока она выплеснет весь свой гнев, будто ему это тоже нужно! Кожу на подбородке, куда ударялось ее беспорядочное горячее дыхание, вопреки южной духоте, осыпало мурашками.
«Что еще за фигня?»
Разжимая пальцы, осторожно отодвинул «прокаженную» малолетку. Ему, в принципе, не стоило ее касаться. Он же ее либо придушит, либо… чего хуже.
Кузнецова, похоже, решила, что их сражение окончено, и собралась уносить ноги.
– Счастливо, придурок!
«Пусть пиз*ует!»
«Флаг ей в зубы!»
«Е*анутая…»
И все-таки…
– Я тебя не отпускал.
Граду не требовалось повышать голоса. Стальное спокойствие в его грубоватом от природы голосе и без того вызывало у многих мандраж.
Не замечая глазеющих со всех сторон людей, Ника обернулась.
– Что, прости?
Напряженный прищур Града не был как-то связан с ее раздраженным фейсом. Заговорил он ровно, без всякой там злости.
– Ты мне так ничего и не доказала, Кузя. Холодный и пустой? Стреляться или драться? Ты сильно борзая, Кузя? Так отвечай за свой базар. А то орать и словами разбрасываться – это ты быстро. Влезла без мыла туда, куда нормальные добровольно не сунутся. Ты мне, Кузя, что-то доказать решила? Ты? Ты накосячила. А теперь, что? Ближе к теме, ссыканула. Сваливаешь. Это нехорошо, – наехал на нее, конечно, жестковато. Словно не девчонка перед ним, а дворовые раздолбаи. Словами и тоном хладнокровно припечатал. Уловил перемены в ее настроении моментально. Она сто раз пожалела о своих выкрутасах. – Сегодня ты ничего не решаешь. Я сказал, мы идем в кино, и мы идем в кино, понятно тебе? В следующий раз хорошо подумаешь, прежде чем открыть рот.
Нике пришлось долго смотреть на Града, пока он втрамбовывал ей всю суть возникшего между ними конфликта. Доперла, что дура. Мысленно согласилась. Осознала, что лучше бы ей с ним вообще не связываться. Решила, что нужно постараться замять инцидент.
Смотрела на Града. Смотрела. И слов не находила. Не знала, как себя переломить. Невольно отмечала, какой он против нее… Большой. Не только в рост пошел. Крупный. Грудь широкая. Плечи массивные. Под свободной футболкой отчетливо угадывался внушительный рельеф мышц.
Понятное дело, Град не выглядел прямо-таки отталкивающим, как она сдуру ляпнула. Его напряженные скулы, твердая линия подбородка, несколько мелких шрамов на лице и более выразительный, рассекающий височную долю головы, пронзительные темные глаза – все это, конечно, производило впечатление. И моментами даже пугало. Но, вопреки всему, почему-то не отталкивало.
– Может… – она очень постаралась, чтобы голос прозвучал максимально доброжелательно. – Хм… Сережа, давай просто забудем о нашей нелепой стычке. И сегодня тоже все неправильно. Давай забудем обо всем!
– Ты сначала городишь то, чего не вывезешь, а потом думаешь? Сережа, давай забудем… Сережа… – передразнить ее, прямо-таки постарался. Словно она какая-то писклявая мямля. – Думаешь, на голосок твой сахарный лужей растекусь? Я ждал твоего раскаяния немного раньше. Теперь поздно, Кузя.
Развернулся, давая понять, что диалог окончен, и стремительно направился в сторону кинотеатра. В этот раз Доминике ничего другого не оставалось, как поплестись следом.
Закурил на ходу. Это, ведь, должно было притушить жжение в груди.
«Откуда оно там только берется, черт побери?»
«Что происходить вообще?»
– Я буду всем рассказывать, что у нас с тобой было свидание, – сморозила мурзилка, практически переходя на бег, чтобы подстроиться под его широкие быстрые шаги.
Слишком аккуратно сморозила. Боялась, и все еще надеялась удрать.
Сделал две никотиновые тяги, прежде чем ей что-либо отвечать.
– Ты лучше молчи. Молчи, Кузя. Иначе наши «свидания» не закончатся до старости, – затянулся, выдохнул. – Бесишь ты меня. Одна ты меня бесишь.
Не смотрел в ее сторону. Пытался успокоиться. С изумлением отметил, что произошло это только, когда почувствовал, как ее попустило.
Синхронно.
Продолжал ломать голову, как подобное возможно? То ли она к нему подключалась, то ли он к ней… Одно точно, ему не нравились эти ощущения.
Абсолютно.
Доминика чувствовала себя неловко. Все в здании глазели на ее мятые трикотажные шорты и растянутую розовую футболку. Но она держалась молодцом, с прямой спиной разглядывала афишу, пока Град покупал билеты.
От попкорна и колы отказалась. Продолжила молчать, пока не начался фильм.
– Ты специально это сделал?
– Что?
– Выбрал пошлятину?
– Давай, с этого момента ты перестаешь быть ребенком, – он буквально попросил ее об этом. – Фильм нормальный, затюканная ты. Возрастной ценз – шестнадцать плюс. Тебе – семнадцать, не двенадцать.
– Главный герой «двигает» всех подряд, – возразила Ника едва слышно.
– И что? Молодой, холостой чувак. Так и надо.
– Ты так думаешь, потому что ты ненормальный.
– А ты типа нормальная?
– Не знаю, – честно ответила после небольшой паузы.
Они переговаривались шепотом, но люди все равно стали на них оборачиваться. Однако Граду стало не до них. Он пялился на Нику, пытаясь понять, предлагает ли она ему решить этот вопрос?
– Между прочим, фильм заявлен, как мелодрама. Наверное, должно что-то случиться. Типа того, что вам, девчонкам, нравится до слез с соплями…
– Ты откуда знаешь, что нам нравится?
– Знаю.
Вскоре у главного героя, и правда, начались трудности. Он встретил девушку из своего прошлого и горел в огне адских мук, между попытками ее добиться. Нике вкатило, как Град и предполагал. В один «особо острый» момент заметил, как она смахивает со щек слезы.
– Фигня. Такое начало слили, – пробормотал на титрах, потягиваясь, чтобы размять затекшие мышцы.
А Кузя осталась довольной. Разулыбалась. Раскраснелась. Вприпрыжку понеслась к выходу.
Пока они находились в кинотеатре, прошел дождь, и температура воздуха, как это бывает, критически понизилась. Опускающиеся сумерки отражались в больших лужах, и Ника в своем ярком куцем прикиде походила на попугая, который по ошибке оказался на Северном полюсе.
Серега не страдал приступами нерешительности и, в принципе, не был склонен мусолить одни и те же мысли. У него все просто обычно – либо «да», либо «нет». Но тут вдруг заколебался. Должен ли он отдать девчонке свою куртку? Благородство и забота о ближнем – это ведь тоже не по его части.
Чертыхнувшись, набросил на плечи Доминики олимпийку. Она не возразила, напротив, выразила благодарность улыбкой и взглядом. Нырнув руками в рукава, застегнула молнию до самого подбородка. Шорты исчезли из поля видимости. Остались голые ноги во вьетнамках. На них Градский и смотрел.
Переступая лужицы, она тогда спросила:
– А ты не боишься, что я влюблюсь и пристану к тебе как банный лист?
И он впервые осознал, что, мать его, боится, только не понял, чего же именно.
Вслух не отреагировал. Глянул только, типа она снова глупость большую сморозила – размером с Китай.
Принял решение, чтобы прекратить эти ее злые припадки и свои реакции на них, нужно с ней подружиться. Заполучить ее расположение и держаться на расстоянии «привет-пока». Тогда не возникнет никаких сбоев, химии и прочей научно-фантастической ерунды.
– Знаешь, – тихо сказал, поймав ее за руку. – Давай дружить.
Ника долго смотрела на него снизу вверх.
Чё-то там еще думала? Да он никому прежде таких слов не говорил! А она – стоит и ломается.
Потом и вовсе… Она заставила его сердце, мать вашу, остановиться. Тяжко вздохнула, будто сильно расстроилась, и высвободила ладонь из его руки.
– Нет, – ответила шепотом.
А Градскому показалось, что он ослышался.
– Не будешь со мной дружить?
– Нет.
– Не хочешь? – все не верил он.
Подумал, шутки дурацкие затеяла. Вот-вот миленько хихикнет и на все сразу согласится. Он ее тогда точно лесом пошлет.
– Нет, – и голос ее не дрогнул, и ответ не изменился.
– Нет?
– Нет.
«Как нет?»
«Что, значит, нет?»
«Почему, нет?»
«Да, кто она такая вообще?»
– Все, короче, – отступила от него еще на шаг. – К общаге меня не провожай. Не стоит нам вместе светиться.
– Почему это?
– Потому что ты придурок. А я приличная девушка.
– Дура ты набитая, вот кто, – вздохнул протяжно, показывая, как ему жаль, что она такая тронутая.
Кузька задержалась. Взглянула на него с ответным состраданием и тихо прошептала:
– Пошел ты, Сережа.
– Сразу за тобой.
Упрямо шел следом, хоть она и ускорила шаг, пытаясь оторваться. Натянув капюшон и низко опустив голову, хотела, видимо, влететь в двери четвертого общежития незамеченной.
Градский занял выгодное положение прямо перед лавочками, усыпанными студентами, которые его, без сомнения, все знают. Кто-то уже окликал по фамилии, пока он продолжал зрительно преследовать Кузину спину. После этого вечера и ее запомнят. Демонстративно уперев руки в бока, развернул плечи.
– Кузнецова!
Вздрогнув, она обернулась.
– Куртку мою верни, истеричка, – потребовал, растягивая гласные.
Рванув молнию вниз, Ника стремительно стащила с себя олимпийку и сердито швырнула ее Граду прямо в лицо.
– Подавись!
Он, можно сказать, стерпел. Только проорал, чтобы все услышали:
– Не думай, что я за тобой бегать буду!
– Да не приведи Господь, Сережа!
– Сережа… – как настоящий придурок, напоследок покривлялся.
Бесил его этот ее голосок! Пусть еще что-то скажет! Пусть снова его так назовет…
Увы и ах, конфликтное «свидание» закончилось на драматической ноте. Адресовав ему последний ядовитый взгляд, Ника забежала в общежитие. А он, яростно отряхивая ни в чем неповинную куртку, еще некоторое время смотрел на медленно раскачивающуюся дверь.
* * *
Алина с Русланой подскочили на ноги, как только младшая сестра отворила дверь в комнату.
– Пришла! Слава Богу!
– И где тебя столько времени носило?
– Я вот уже решалась маме набрать, – нервно выкрикнула Алина, размахивая зажатым в ладони смартфоном.
Ника флегматично передернула плечами и, скинув забрызганные грязью шлепки, прошла к своей кровати. Рухнула на бок, не раздеваясь. Поджимая продрогшие ноги, прикрыла глаза.
– Где вы, черт возьми, были? Мы прочесали весь парк.
«План В» все-таки вывели в действие. Нике оставалось только утешиться тем, что Град ее из парка увел.
– Почему ты телефон с собой не взяла?
– Не было, куда положить. Не таскать же в руках.
– Таскать! – прикрикнула на нее Алина. И тут же подозрительно прищурилась. – Где вы были? Ты видела, что на улице темно?
– В кино.
– Он тебя не обидел?
– Нет.
– Никуша, только не лги нам, – взмолилась дрожащим голосом Алина.
Опустившись на кровать, прикоснулась ладонью к ее холодной щеке.
– Ты же знаешь, что можешь нам все-все рассказывать? – добавила натянутая, словно струна, Руслана.
– Вы, что, больные? – чуть оживившись, обернулась Ника.
Глянула на сестер осуждающе. Сбросила руку Алины и, подложив под щеку ладони, снова закрыла глаза.
– Ничего он мне не сделал. Пальцем не тронул. Вел себя как кретин, и делов-то… А сейчас я собираюсь спать.
– Какой спать? Что он тебе говорил? Что вы вообще делали?
– Ничего важного, чтобы еще и пересказывать.
– Тебя не было три часа! Что-то же вы делали все это время?
– Я же сказала! Кино смотрели.
– Какое?
– «Соблазнитель».
Алина замерла с перекошенным лицом.
– Подожди, подожди… Что это за кино? И где вы его смотрели?
Нике снова пришлось подняться.
– Слушай, ты знаешь, что у тебя синдром гиперопеки? Лучше делай с этим что-то сейчас. Ты же слышишь меня? Я сказала, в кинотеатре.
– Но зачем ты с ним туда пошла? Он же… он же не нравится тебе?
– Нет, он мне не нравится, – заверила сестру без промедления. – Все нормально. Я просто устала и хочу отдохнуть.
– Оставь ее, – сдалась первой Руслана. – Ты же видишь, жива и здорова. Пусть спит.
Не спала. Не могла уснуть. Слышала, как сестры, сходив поочередно в душ, готовились ко сну. Переговаривались шепотом, чтобы ее не беспокоить. А сон к Нике все равно не шел. Сердце в груди отчего-то колотилось, а тело горело.
«Наверное, перемерзла и простыла…»
«Хоть бы…»
Перед мысленным взором зачем-то, как на перемотке, раз за разом прокручивался уходящий день. Все моменты с Градским. Все-все, что он ей сказал – дословно.
За окном усилился ветер, и снова припустил дождь. Нику отчаянно потянуло домой, в родную обстановку. И такая тоска ее обуяла, сердце в груди сжалось, налилось тяжестью и заныло.
С некоторых пор рвалась во взрослый мир, а сейчас – взрослый мир ее не принимал.
Получить полную версию книги можно по ссылке - Здесь
| Предыдущая страница | Следующая страница |
Поиск любовного романа
|
Партнеры