Это всегда была любовь

«Прочь!» – единственная мысль Обри, когда она сбегает из университета. Девушка покупает старую машину, бросает в багажник те немногие вещи, которые у нее есть, и уезжает к своей лучшей подруге Айви в Нью-Гэмпшир. Все, что ей сейчас нужно, – натянуть одеяло на голову и забыть. О той ночи. О той вечеринке. Обри терзают боль, стыд и страх. Однако побег не удался. Вместо лучшей подруги она встречает Ноя, сводного брата Айви. Своим импульсивным, но чутким характером парень вызывает в ней чувства, которые Обри сейчас не должна испытывать. Но которые все равно уносят ее, словно буря… В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Playlist

Глава 1

Со щемящим сердцем я смотрю на бланк: минут десять он лежит у меня на коленях, а я до сих пор ничего не написала, кроме поддельного имени.

Наташа Романова… Надеюсь, доктор не заметит, а если заметит, буду надеяться, что у него есть чувство юмора.

Нервно постукиваю шариковой ручкой по нижней губе, думая о том, действительно ли мне нужно это обследование? Хочу ли знать, что произошло? Я же могу просто встать и уйти. Пока я разговаривала только с врачом из регистратуры, которая, держа трубку у уха, в ответ на вопрос недовольно сунула бланк мне в руки. Если сейчас уйду, то смогу сделать вид, что ничего не произошло и этой ночи никогда не было, тем более что я все равно ничего не помню.

Эта фотография и мысли о ней заставляют сердце биться чаще. Я не могу дышать, не хватает воздуха. Хоть Instagram и удалил это фото, но я не могу просто убрать его из своей галереи и притвориться, что его никогда не существовало.

Не проходит и четверти часа, как я получаю очередное сообщение и напоминание о причине, по которой отключила все уведомления. Мокрыми от пота пальцами вытаскиваю смартфон из кармана и снимаю с блокировки. Вытерев насухо ладони о джинсы, нажимаю большим пальцем на иконку Instagram. Нет, не потому, что хочется увидеть, сколько личных сообщений я получила от каких-то придурков, которые прячутся за дурацкими псевдонимами, и сколько раз они отметили меня. В последний раз, когда я смотрела, запросов было более пятидесяти штук. Удалив приложение, открываю браузер.

Временно. Мой желудок сжимается, потому что временное удаление вряд ли поможет в этом случае. Ничего не изменится.

Instagram предлагает мне только эти варианты, но я не хочу больше иметь аккаунт в этой соцсети… Удалиться отовсюду, где только можно, даже из Бруклинского колледжа! Сейчас мне хотелось одного: удалить себя так же легко и непринужденно, как свою учетную запись…

Я делаю глубокий вдох и ставлю галочку у пункта «Другая причина», ввожу пароль, прежде чем снова убрать телефон в карман. Несмотря на то, что я сделала то, что хотела, чувство облегчения не появилось. Я прекрасно понимаю: ничего не изменится только потому, что сейчас мой профиль недоступен для посетителей. Они все равно будут говорить обо мне. Я в любом случае вылечу из колледжа. Мама все равно узнает об этом. Ручка трясется в руках, но я тупо ставлю галочки напротив всех болезней, даже тех, которых у меня нет. Поля с контактными данными оставляю пустыми, за исключением вымышленного адреса электронной почты. После этого встаю, подхожу к стойке регистратуры. Женщина за ней даже не смотрит на меня.

– Нет, – прохрипела я. О боже, это возможно… О боже, пожалуйста, нет!

Снова сажусь на холодный металлический стул в приемном отделении. Я еще могу уйти… Если доктор не вызовет меня в ближайшие семнадцать минут, я приму это за знак и исчезну. Семнадцать – это последняя страница, которую я разрисовала в своем ежедневнике, семнадцать – хорошее число для меня.

Но в приемном отделении почти пусто, и может потребоваться пара минут, прежде чем меня вызовут. Я сглатываю, теперь возврата нет. Врачебный кабинет здесь небольшой и старомодно обставлен. Наверное, врач еще молод и у него хватает забот, помимо новой мебели. Я прочитала о нем несколько отзывов в интернете, и один из них убедил меня, что это именно тот врач, который нужен. Я всегда читаю только негативные отзывы, чтобы убедиться в своем выборе. Однажды доктор Уорд заставил женщину сидеть в приемном отделении практически вечность, потому что к нему пришла молодая латиноамериканка с непонятными жалобами на боли в нижней части живота. Он принял ее вперед ожидающей, хотя у девушки не было даже медицинской страховки. Из-за этого его клиника получила отрицательную оценку от ожидающей пациентки, но именно этот отзыв определил мой выбор.

Кроме этого, его практика находится в Хартфорде, между Нью-Йорком и Хановером, в Дартмуте, где учится Айви. Я не могла больше оставаться в Бруклине и поэтому отправилась к ней. Идти к врачу здесь, в Хартфорде, имеет смысл хотя бы потому, что я больше никогда не встречусь ни с ним, ни с его сотрудниками.

Поднявшись, на негнущихся ногах следую за доктором, который открыл для меня дверь. «Присаживайтесь», – указывает доктор на обитый войлоком стул, выглядящий не очень респектабельно. Доктор Уорд окончил университет Тафтс в Бостоне четыре года назад. Я вижу дату окончания на дипломе, который криво висит на стене. Засунув руки между ног, я крепко сжимаю колени.

– Прежде чем я спрошу о причине вашего визита, мне нужно прояснить одну вещь: вы отметили в формуляре, что являетесь самозанятой, – он хмурится, глядя на мою регистрационную форму. – У нас есть специальные часы приема для женщин, которые не имеют медицинской страховки от работодателя. Каждый четверг с часа дня и до вечера. Также есть клуб, который поддерживает нас финансово. Поэтому, если это не чрезвычайная ситуация, я бы мог поговорить о вас с попечителями из клуба. – Он поднимает взгляд и улыбается мне.

– Спасибо, но я хочу заплатить сама. У меня есть деньги, – добавляю я, похлопывая рукой по своей сумке, которую повесила на спинку стула.

– Клуб заслуживает доверия. Они не получают персональные данные от нас, поэтому не переживайте по этому поводу, – его внимательный взгляд скользит по моему формуляру, – Наташа.

Я вижу, как он что-то вспоминает, а потом улыбается краешком рта

– Черная Вдова, советский агент из комиксов Marvel, не так ли?

Я должна была предусмотреть, что он догадается. Доктор был слишком молод, поэтому быстро раскусил меня. Одно хорошо: он, кажется, не злится.

– Я хочу заплатить сама. Вы же все равно не должны знать мое имя, не так ли? – От волнения я ерзаю на стуле. Доктор Уорд выглядит привлекательным. Сегодня утром он, должно быть, аккуратно причесал свои светло-каштановые волосы, но теперь они растрепались и падают на его веснушчатое лицо.

– Так в чем же дело? Какие у вас жалобы? – Он переводит взгляд на формуляр, содержащий скудную информацию обо мне. Я рада, что он больше не смотрит прямо на меня, но легче от этого не становится.

– Так, несколько дней назад… я… у меня все болело.

И под словом «все» я имею в виду действительно все. Я проснулась среди ночи, и было чувство, что меня переехали. Казалось, что каждая косточка в теле решила найти себе новое место. Было так плохо, что несколько раз вырвало. Начались спазмы, и от сильного головокружения я едва могла сделать пару шагов. Прошло несколько часов, прежде чем я смогла удержать внутри желудка пару глотков чая.

– Что же случилось? – строча что-то в досье, спрашивает меня доктор.

– Я понятия не имею… – О, как это жалко звучит. Я не знаю, что произошло, потому что ничего не помню. Это самое ужасное. Я совершенно не знаю, что было ночью. Помню только, как пошла на вечеринку с Дженнифер и несколькими сокурсниками. Остались воспоминания о предвкушении вечеринки. До сих пор помню, как мы собирались у нее в комнате. Мы громко пели песню «Teeth» группы 5 Seconds of Summer и упросили пенсионера в магазине купить нам две бутылки пива. По дороге на вечеринку я отправила своей лучшей подруге Айви сообщение. Все. Больше ничего не помню.

Но фотография в любом случае говорит больше, чем тысячи слов. Я достаю свой смартфон и открываю галерею. Нажав на слегка размытое изображение, тут же отворачиваюсь, потому что не хочу видеть его снова. Затем кладу телефон на стол и подвигаю его к доктору Уорду.

Доктор поднимает его и внимательно смотрит.

– Хорошо, кажется, я понял. – Он возвращает мне телефон. – Вы можете вспомнить, как появилась эта фотография?

Я отрицательно качаю головой. По его лицу сложно понять, шокирует его моя ситуация или нет. Интересно, что он думает об этом? Я нервно насчитываю шесть веснушек над его левой бровью и прикусываю губу.

Над другой бровью – только пять. Хорошо, теперь я хоть примерно представляю, что он обо мне думает.

– Нет, никогда. По крайней мере, не по собственной воле. – Главная проблема в том, что я не знаю второго человека на этом снимке. Его лица вообще не видно, только руки на моем обнаженном теле. Мужские руки. Желудок снова сводит, поэтому я быстро убираю телефон обратно в карман.

– Я настоятельно рекомендую сообщить об инциденте. Это единственный способ провести расследование. Если вы совершенно ничего не помните о той ночи, то, скорее всего, дело не только в алкоголе.

То, на что он намекает, было ясно после первого взгляда на фото, но заявить об этом я никак не могу. Не могу из-за мамы.

– Я понимаю, но вы должны сделать это. В первую очередь для себя. Даже если не сможете предотвратить распространение этого изображения, то сообщение является обязательным условием для наказания преступника.

– Я подумаю об этом, – говорю я, но понимаю, что не сделаю этого. Я больше никогда не хочу ни думать, ни вспоминать об этом.

– У вас было кровотечение? Вы осматривали себя после того, что произошло? – спрашивает доктор Уорд.

– Я… я не знаю… Только вчера, когда кто-то прислал мне фотографию, я поняла, что в тот вечер произошло что-то большее, чем я думала. У меня не было кровотечения, но я… мылась после… и… я не знаю…

– Вы больше не доверяете своим ощущениям и телу, – заканчивает доктор за меня. – Я понимаю. Давайте пройдем в процедурный кабинет, я осмотрю вас. – Он встает, открывает дверь в соседнюю комнату и пропускает меня вперед. За ширмой я снимаю джинсы и стринги. Стягиваю с себя рубашку и забираюсь на гинекологическое кресло. Доктор Уорд натягивает перчатки и гремит металлическими инструментами, которые я не вижу.

Я киваю и поднимаю голову вверх. Кто-то для отвлечения внимания приклеил к потолку плакат, на который неизбежно смотришь, когда лежишь в этом кресле. На нем изображена лестница, очередная оптическая иллюзия, создается ощущение, что она движется. Отвлекает ли это меня? Ни капельки.

Я благодарна доктору за то, что он не делает большой драмы из случившегося. Если бы он был сейчас преувеличенно осторожен и обращался со мной, как с хрустальной вазой, то я бы окончательно расклеилась. Во мне все сжалось. Я должна попытаться расслабиться, потому что иначе будет неприятно. Я прекрасно знаю, чего ожидать, но все равно вздрагиваю, когда он начинает осмотр. Доктор Уорд осторожно давит, что-то соскабливает, и я замечаю, как он откладывает в сторону ватную палочку.

– Все готово, Наташа, – говорит он и убирает медицинские инструменты.

– Обри, меня зовут Обри, – отвечаю я, смахивая слезы.

– Хорошо, Обри. Мне нужно еще раз прикоснуться к тебе. – Он давит сверху на мой живот, и через несколько секунд все заканчивается.

Доктор снимает перчатки и ободряюще кивает мне.

– Скорее всего, полового акта не было. – Он отодвигает табурет. – Девственная плева не повреждена. Возможно, она просто не разорвалась от проникновения, а лишь растянулась, но, думаю, это не ваш случай.

Я тяжело выдыхаю воздух, который задерживала последние несколько секунд, и выпрямляюсь.

– Я не была уверена, что чувствую себя так же, как раньше. Все тело было охвачено болью. Все болело так, что… – От облегчения и благодарности мне хочется выть, но я не делаю этого. Сглотнув комок в горле, смотрю в одну точку на стене, от которой по обоям бегут странные размытые красные линии, как будто ребенок нарисовал их восковыми мелками.

– Хорошо, что вы пришли. – Доктор Уорд отворачивается от меня. Быстро исследует мой мазок под микроскопом и вносит результаты в медицинскую карту. – На всякий случай, все равно возьмем кровь, чтобы исключить венерические заболевания. Я попрошу свою коллегу дать вам контейнер для анализа, чтобы вы сдали мочу и образец волос. Если нам повезет, то сможем определить, что вам дали.

– Значит, вы думаете, что мне дали какие-то наркотики?

– Подобные провалы в памяти не могут появиться только из-за алкогольного опьянения. Такое происходит после приема наркотических веществ. Очень важно это задокументировать, если вы соберетесь обратиться в полицию. В этом случае они бы взяли на себя и расходы за анализы. Полиции нужны объективные доказательства, одной фотографии недостаточно, тем более что она могла быть сделана с вашего согласия.

С моего согласия, ну конечно… Я сжимаю губы, соскальзываю со смотрового кресла и прячусь за ширмой, чтобы одеться. Как же хорошо снова ощутить ткань на теле. Теперь я чувствую себя более уверенно.

– Я смогу связаться с вами по этому почтовому адресу, или он тоже поддельный?

Меня бросает в краску, и я очень рада, что доктор Уорд не может видеть сквозь ширму.

– Тогда сделайте одолжение и дайте правильный почтовый адрес. Я отправлю результаты анализов в ближайшие дни по электронной почте.

Я выхожу из-за ширмы и исправляю данные в регистрационной карточке пациента, прежде чем доктор берет у меня кровь на анализ.

Протянув мне руку на прощание, он пронзительно смотрит на меня.

– Никогда не внушайте себе, что во всем произошедшем виноваты только вы, Обри. Наркотические вещества всегда добавляют незаметно, чтобы сделать человека беззащитным. Это преступление. Вы понимаете меня? Это не ваша вина, поэтому, пожалуйста, не чувствуйте себя виноватой.

Я киваю, все еще чувствуя свою вину во всем случившемся. Если бы я ничего не пила, то никто не смог бы подмешать мне эту дрянь. Если бы я не пошла на эту вечеринку, то не чувствовала бы себя сейчас такой доверчивой дурой…

– Неважно, какими будут результаты анализов. Даже если вы пили только алкоголь, то все равно не могли согласиться на этот крайне неприятный снимок. Вы позволяли делать с собой нечто подобное только потому, что не могли сопротивляться. Молчание не равно согласию, Обри. Ни в коем случае.

– Если вдруг что-то произойдет, сразу же приходите.

– Спасибо, доктор Уорд. – Мне становится легче, когда он наконец-то заканчивает речь и я могу покинуть смотровой кабинет.

Помощница бросает взгляд на документы, которые передал ей врач, прежде чем вызвать следующего пациента. Затем она открывает формуляр на экране и что-то начинает печатать. Когда я подхожу к ее стойке, она помечает два пластиковых контейнера для анализов и протягивает мне один из них.

– Одного-двух волос хватит, – говорит она мне и, наклонившись над стойкой, с помощью пинцета выдергивает у меня пару волос. – Туалет вы найдете справа от процедурного кабинета. Потом просто оставьте контейнер на маленьком столике в коридоре.

Вернувшись из туалета, я оплачиваю осмотр и анализы.

Даже если она и не узнает об этом, пусть лучше думает, что я купила на эти деньги книги для своих курсов. Правда, теперь они мне не понадобятся, потому что я хочу оставить все, что имеет отношение к Нью-Йорку.

Все эти мысли вызывают у меня угрызения совести и заставляют краснеть. Я должна была соврать маме, чтобы она ни в чем себя не винила. Она и так много лет чувствует вину из-за того, что уделяет мне слишком мало внимания и времени, думая, что ее статус знаменитости доставляет мне лишь одни неприятности. Я же не могу напрямую сказать ей, насколько она права. Мне стыдно не только потому, что солгала ей, но и потому, что у меня есть на это основания. Я была в таком состоянии, и бог знает, сколько людей видели этот снимок. Мне стыдно, потому что я не знаю, что делали со мной эти руки с фотографии, где они трогали меня. Мне стыдно, что я не сопротивлялась. Но я должна справиться со всем произошедшим самостоятельно, и неважно, осуждает меня доктор Уорд или нет. Главное, что я сама осуждаю себя.

Я выхожу на улицу, в лицо дует свежий осенний ветер. Пытаюсь открыть дверь старого «Форда», который я купила за пятьсот долларов и который выполнит свою миссию после моего возвращения в Хановер. Дверь машины настолько проржавела, что ее можно открыть, только приложив недюжинную силу. Мне вообще не стоило закрывать ее. Не думаю, что у кого-то хватило бы сумасшествия украсть это корыто. Одного запаха мертвой мыши хватит, чтобы отпугнуть любого грабителя.

Я бросаю сумку на пассажирское сиденье к рюкзаку и пристегиваюсь, хотя ремень безопасности отстегнется буквально через пять минут, потому что застежка сломана. Печка тоже не работает, это стало особенно ощутимо сегодня утром, когда температура на улице опустилась до шести градусов. Я нахожу навигатор в смартфоне, закрепляю его в пластиковом кронштейне и включаю радио. Песня Billy Ray Cyrus, которая раздается из динамиков, напоминает о том, что кнопка настройки больше не работает, поэтому следующие два часа мне придется слушать исключительно кантри, которое я ненавижу. Мне нравится джаз, блюз и обычная попса. Я выключаю радио, откидываюсь назад и прижимаю руки к лицу.

Я все еще девственница. Да, я испытываю огромное облегчение по этому поводу, но совершенно не избавляюсь от отвращения, которое охватывает меня, когда вижу эти руки на фотографии. Ощущение чужих пальцев на моем теле больше похоже на фантомную боль. Я с содроганием выпрямляюсь и вытаскиваю из бардачка свой ежедневник. На семнадцатой странице написан список дел из четырех пунктов на сегодняшний день. Я проверяю, что сделала, и ставлю отметку на первом.

Сердце начинает биться быстрее. Два последних пункта лучше отложить на другой день, потому что руки начинают дрожать от одной мысли об этом. Я пережила худшее, что только могло случиться. Достаю черную ручку, рисую три точки и соединяю их, потом смотрю на буквы, которые нарисовала сегодня утром на предыдущей странице:

Именно это и надо сделать прямо сейчас. Я завожу машину и уезжаю. Только когда оказываюсь на шоссе, а спидометр показывает более 40 миль, я кричу в лобовое стекло так громко и долго, пока не перестаю слышать свои мысли в голове.

Получить полную версию книги можно по ссылке - Здесь

Это всегда была любовь - Никола Хотель - Playlist Читать онлайн любовный роман

Хотель Никола

Аннотация к произведению Это всегда была любовь - Никола Хотель

Playlist

Playlist

Глава 1