Разделы библиотеки
Дядя Ильяс, выходи за меня - Элис Карма - Читать любовный роман онлайн в женской библиотеке LadyLib.Net
Дядя Ильяс, выходи за меня - Элис Карма - Скачать любовный роман в женской библиотеке LadyLib.Net
Карма Элис
Дядя Ильяс, выходи за меня
| Предыдущая страница | Следующая страница |
Часть 2 «Хороший парень и депрессивный мужик»
Ильяс
Вот уже очень много дней в моей жизни абсолютно ничего не происходит. С тех пор как её не стало, каждый мой день похож на предыдущий. Я просыпаюсь утром, совершаю намаз, потом иду на кухню. Что-то готовлю, потом это что-то ем, совершенно не чувствуя вкуса и не получая никакого удовлетворения.
До того как, переехал в деревню, с утра и до самого вечера я слушал, как за стеной живут соседи. Молодая семья, ничего особенного, обычные мужчина и женщина. Разговаривают, ссорятся, мирятся, занимаются сексом… Нет, я не какой-то там извращенец-вуайерист. И от наблюдения за чужой жизнью, как и от еды, я не получал абсолютно никакого удовольствия. Это был всего лишь ещё один способ как-то убить время. Я думал, что переезд в деревню всё изменит. По крайней мере, так говорили друзья. Мол, «поезжай на природу, заведи хозяйство – глядишь, и отвлечёшься за физической работой». Теперь каждый день у меня есть три дела: отвезти козу на луг, напоить её в обед, вечером привести обратно. Есть ещё, конечно, всякая ерунда по мелочи, но такая, от которой никто не умрёт, если про неё забыть.
Я стараюсь не думать о своей прошлой жизни. Жизни, где было всё: была служба и звание, было уважение. И была она, её поддержка, с которой я смог бы вынести утрату остального. Но лишившись в одно время всего, и её тоже, я оказался в совершенной прострации. Не понимал, кто я теперь и зачем мне вообще жить. Говорят, пережить потерю близкого человека всё равно, что пережить утрату конечности. Сначала кажется, что жизнь никогда не станет прежней, но потом ты привыкаешь и заново учишься обычным вещам. Внезапная потеря сродни потере памяти. Ты оказываешься абсолютно беспомощным и неприспособленным к жизни. Все нормальные человеческие вещи становятся вдруг недоступны, потому что каждый раз, когда ты думаешь о них, срабатывает болезненный триггер. Даже произносить её имя больно, потому остаётся просто какая-то абстрактная «она» без лица и голоса. Такую «её» оплакивать проще. Главное не думать, что та, что была смыслом твоей жизни, и эта – один и тот же человек.
До этого я много разных историй слышал от коллег. Как кого-то попёрли со службы, как жена ушла, как бедняги спивались или выходили в окно. Я, честно говоря, пробовал и то и то. Но алкоголь мне не зашёл, просто потому что я, в силу вероисповедания, никогда не пил особо. А с суицидом вообще странная вышла история. Это было уже тут, в деревне. Как-то утром я вместо того, чтобы увести Машку на пастбище, взял верёвку и перебросил её через перекладину над козьим загоном. И повис, но висел недолго. Перекладина трухлявая оказалась, как и весь загон. Рухнула вниз, едва не обвалив крышу. Я лежал под обломками, а надо мной стояла Машка и смотрела осуждающе своими глазами с узким зрачком. Больше я не пытался.
Есть, конечно, и истории о том, как кто-то преодолевал всё в итоге, и вновь поднимался на ноги. Но для этого у каждого из них был стимул. А я, выражаясь современным языком, пребываю в состоянии депрессии, потому и не вижу ни стимула, ни смысла. Весь последний год для меня – бесконечный день сурка. И кажется, уже ничто не способно изменить такое положение вещей.
– Алло, Ильяс? – из трубки звучит тревожный голос жены моего бывшего сослуживца и хорошего друга Марата Гизатуллина.
– Да, Гульнара Рушановна? Как вы? – немного растерянно, но больше озадаченно спрашиваю я.
Припоминаю, что в последний раз мы разговаривали с ней после похорон. Она потом пыталась ещё звонить мне и через знакомых даже отправляла какую-то домашнюю стряпню, но я так и не набрал ей, чтобы отблагодарить.
– Тут такое дело, – начинает она с неловкостью. – Можно Вадим этим летом поживёт у тебя?
Сердце ухает в груди всего раз, а после продолжает биться всё так же размеренно. Я на полминуты зависаю. Нет, меня ничуть не удивляет её просьба. И мне даже кажется, что я знаю причину, по которой Вадим не может остаться дома. О «проблеме» во взаимоотношениях Марата с сыном я был в курсе всегда, точнее, наверное, с момента, когда Вадимка начал взрослеть. Меня скорее озадачил тот факт, что в моём не сильно приспособленном для человеческой жизни логове вскоре появится ещё один человек.
– Не вопрос, – отвечаю я, пусть приезжает. – Только вы уж его предупредите, что у меня тут не курорт.
Я оглядываюсь по сторонам, смотрю на чугунный рукомойник, на самодельную плитку, сделанную прежним хозяином дома из пеноблока, и понимаю, что надо бы наверное как-то окультурить территорию к приезду гостя.
– Скажу-скажу, – усмехается Гульнара. В голосе слышится облегчение. – Спасибо тебе, Ильяс, ты не представляешь, как ты меня выручил.
Я только хмыкаю в ответ, думая, что представляю довольно неплохо.
– Слушай, ты только, если Марат вдруг наберёт тебе, не говори, что я звонила, – с опаской добавляет она.
– Ладно, разберёмся, – вздыхаю я, чувствуя, что всё больше и больше увязаю в чужой семейной драме. Впрочем, меня самого она как будто совсем не задевает.
Мы прощаемся с ней, и я откладываю в сторону телефон. Прокручиваю в голове всё, что хоть как-то связано с семьёй Гизатуллиных. Оказывается, немало всего. Как-никак, столько лет жили по соседству, общались, дружили. Со стороны их семья казалась идеальной: суровый и брутальный муж, красивая и хозяйственная жена, умный и обаятельный сын. Вот только я быстро понял, что за красивым фасадом дома прячутся агрессия, неуважение к мнению друг друга и подавление чужой воли.
Я помню, как впервые увидел Вадимку на перроне железнодорожной станции. Он стоял, слегка растрёпанный и взмокший от пота, и всматривался в окна вагонов. Худой, бледный, но очень симпатичный для парня. Я даже понадеялся, что это девушка, хотя и видел мужскую одежду на нём. Он был совсем не похож на своего отца, ни внешне, ни по характеру. Марат с первого же рукопожатия давал понять, что он тут в доме хозяин, что на него, если что, можно рассчитывать. Его интересовал не я, а моё звание, моя штатная должность, место, что я займу в системе, шестернёй которой являлся и он сам. Вадим же с первого взгляда начал прощупывать, что я за человек. Его глаза, внимательные, цепкие, следили за каждым моим движением. Они как будто говорили: «Сначала я посмотрю, что ты из себя представляешь. И если мне понравится, то мы подружимся». Это странно, но мне хотелось понравиться. Чисто по-человечески. Просто потому, что Вадимка был интересным и живым.
Она его тоже очень любила. И жалела всегда, наверное, потому, что видела его насквозь. Никогда не возражала, чтобы он оставался у нас надолго. Марат даже шутил иногда, что мы так никогда своих детей не заведём, если будем позволять чужим торчать у себя дома. Но мне было жаль выгонять его. Наверное, кому-то это показалось бы глупым и странным, но себе я объяснял такую снисходительность собственным трудным детством и отсутствием друзей. Я пытался найти с Вадимкой общие темы для разговоров, читал книги, о которых он рассказывал, смотрел фильмы, хотя порой даже не понимал их смысл. Когда появилась возможность, мы даже купили компьютер. Хотя нам с ней он был особо без надобности.
Я так заигрался в доброго дядю и старшего брата, что не заметил, как он повзрослел. Как стал смотреть на меня по-другому, иначе реагировать на случайные соприкосновения. Я просто не мог предположить, что у такого мужика, как Марат, сын может оказаться нетрадиционной ориентации. Но чувства невозможно прятать вечно, тем более в таком возрасте. Вскоре я всё понял, и мне стало не по себе. Ни противно, ни мерзко, а именно не по себе. Моя собственная реакция напугала меня куда больше, чем чувства сына армейского товарища. Я ведь рос с теми же гендерно-нормативными установками, что и большинство мужиков в нашей стране. Хотя нет, в моём случае они были даже строже. Ведь отца не стало очень рано, и мужицкое воспитание я получал от деда-мусульманина.
Мне казалось, я должен, как минимум, возмутиться и отчитать его. Но она остановила. Сказала, что я не могу осуждать его, ведь все люди разные. Я возразил, что гомосексуализм порицается Исламом. А она ответила, что не встречала в Коране подобного. Она предупредила, что, если я буду грубым с Вадимом, то у него может на всю жизнь остаться травма. Удивительная женщина. Даже в такой ситуации она осталась деликатной.
И я послушал её, стал реже появляться у Марата. А потом в какой-то момент, когда Вадим был в нашем доме, она просто подошла и поцеловала меня, хотя обычно при посторонних держалась в стороне. Вадим видел всё. И, скорее всего, это был первый и единственный раз, когда я при нём проявил какие-то чувства к своей жене. Но этого оказалось достаточно. Больше он не приходил к нам без причины, а если Гульнара отправляла с поручением, то он выполнял его и сразу убегал.
Так мы прошли этот период втроём, но каждый по отдельности. А после у меня начались проблемы с начальством, и стало совсем не до эмоций. Марат говорил мне: «Не лезь на рожон. Этот молох тебя перемелет, глазом не успеешь моргнуть». Но я не мог молчать, когда половину части распродали и разворовали. Даже когда понял, что потеряю всё, продолжил стоять на своём. Разбирательство продолжалось долгие месяцы. Но в конечном итоге, меня же сделали козлом отпущения и вынудили написать рапорт. Она всё это время была рядом и только благодаря ей, я не наломал дров ещё больше и ушёл, сохранив хоть какое-то достоинство. Мне казалось, вместе мы сможем это пережить. Казалось, всё будет хорошо. Но то ли трагическая случайность, то ли моё патологическое невезение, но всего через несколько недель после моего увольнения её сбила машина. Прямо возле дома на пешеходном переходе.
Последняя связующая с миром нить была оборвана, и моя бесполезная оболочка, будто воздушный шар, отправилась дрейфовать в стратосфере. Не знаю почему, но единственное, что я запомнил на похоронах – это заплаканная моська Вадима: его опухшие глаза, и алые губы, вытянувшиеся в кривую линию на бледном лице. Сейчас, спустя долгое время, я понимаю, что ему было действительно больно за меня.
Я понятия не имел, что с ним стало за то время, пока мы не виделись. Гульнара говорила, что он поступил в университет в Санкт-Петербурге. Возможно там, в городе с весьма неоднозначной репутацией, Вадимка влюбился в кого-то ещё. В глубине души я надеялся, что так оно и есть. Что нашёлся и для него хороший парень его возраста и без ментальных проблем. В этом случае я бы, пожалуй, наверное, поддержал бы его, чем смог, несмотря на все загоны и противоречия. Но даже если вдруг окажется так, что у Вадима что-то сохранилось ко мне, совместное проживание со мной в настоящем должно было развеять остатки иллюзий в его голове. Ведь от того меня, что нравился ему прежде, практически ничего не осталось.
Я переехал в этот дом прошлой осенью. Один из бывших сослуживцев продавал за бесценок после смерти родственника. Халупа, конечно, та ещё. Дед, что прежде жил тут, за состоянием дома и построек следить перестал ещё лет двадцать назад. Но мне на тот момент было всё равно, главное – подальше от любопытных глаз. А с этой точки зрения место идеальное, от соседей удаленное. Крайний дом, как-никак. Рядом речка с высокими ивами. Тишина кругом. Иногда, правда, из соседних деревень молодняк всякий приезжает на мотоциклах. Тогда шум стоит, визги девчачьи. Но и они больше, чем на два часа не задерживаются, а после снова всё успокаивается, и время будто замирает.
Часы на стене возвещают о прошествии ещё одного небольшого рубежа. Я оглядываюсь по сторонам и думаю, с чего бы начать подготовку к встрече гостя. Возникает странное чувство в теле, будто до этого я всё это время лежал неподвижно, а тут вдруг встал и статичная кровь снова разлилась по венам. Я пытаюсь вспомнить, чем Вадим обычно занимался, когда бывал у нас, что ел. Мысли в голове рождаются хаотично, перемешиваются и становятся какой-то несуразицей. Понимаю, что нужно начать с чего-то одного и двигаться по порядку. Как на службе было: пополнение личного состава, значит, действуем в соответствии с правилами и предписаниями.
Первым делом я прибираю и проветриваю дом. Вдруг понимаю, что мне Вадимку даже спать положить негде. Приходится ехать в районный центр за постельным бельём и подушкой. Как назло, встречаю соседку. Она долго разглядывает мои покупки, щурится с хитрецой, а потом спрашивает:
– К вам, Ильяс, никак невеста приезжает?
– Племянник, на лето погостить, – отвечаю я и стремлюсь поскорее уйти. Не хочется давать ещё больше поводов для сплетен.
Вообще это не в первый раз, когда кто-то со мной заговаривает о другой женщине. Тётка с материной стороны мне новую жену начала искать месяца через два после похорон. По этой причине я с ней и не общаюсь теперь. Для меня жена была только одна, и ни о ком другом я думать не мог. И дело не только в любви. Она знала меня. Как и Вадима, тоже видела насквозь и при этом как-то умудрялась быть со мной счастливой. Она не пыталась переделать меня, не множила комплексы. Просто любила, просто принимала и уважала, как один взрослый человек другого. Ну разве такую женщину мог кто-то заменить?
Впервые за долгое время я ощущаю какой-то душевный подъём. Вадим ещё даже не приехал, а уже заставил меня изменить свою привычную рутину. И это кажется удивительным. Но как-то анализировать этот феномен я не собираюсь. Мне достаточного того, что я начал что-то чувствовать. И это не чьи-то подслушанные эмоции, а мои собственные. Пусть совсем чуть-чуть, но я волнуюсь и переживаю о том, смогу ли устроить всё вовремя.
Машка с интересом наблюдает за мной из своего загона. Я так забегался, что забыл про неё сегодня. Сену она не очень рада, но за отсутствием свежей травы и его жуёт за милую душу. Гляжу на её покосившийся загон и становится стыдно. Надо бы новый отстроить, раз уж на то пошло. Что я безрукий, что ли? Да и Вадим, может, поможет. Он раньше охотно рвался, только дай себя показать.
Я снова представляю худого и бледного парнишку с алыми губами и горящими глазами. Вспоминаю, как трепал его по голове. Кажется, на ладони всё ещё чувствуется покалывание от непослушных, торчащих в разные стороны волос. Он наверняка подрос сейчас, и, наверное, не такой худой, мужает ведь всё-таки. Но мне хотелось верить, что взгляд его не изменился.
Накануне я плохо сплю ночью. В основном из-за жары, но и волнение тоже никак не отпускает. В итоге встаю, когда ещё темно, и отвожу козу на пастбище. По возвращению читаю фаджру, а затем собираюсь на автостанцию. Ехать туда минут двадцать, а до автобуса Вадима часа три. Но я понимаю, что всё равно не смогу ничем больше заниматься – слишком высокое напряжение.
Только на автостанции я расслабляюсь. Задрёмываю под утренними лучами солнца и не замечаю подъехавший автобус. Все прибывшие, встречающие и провожающие постепенно разъезжаются. Остаёмся только мы: я в машине за мутным стеклом и он с чемоданом на лавочке. Конечно, я сразу же узнаю его, хоть он и выглядит иначе. Высокий, ноги длинные в узких штанах, майка спортивная, открывающая плечи, ключицы и татуированную шею. На переносице тёмные очки, на запястье какие-то нитки. Он скучающе разглядывает окрестности, пожёвывая жёлтую травинку.
– Ты бы не совал гадость всякую в рот! – кричу я ему, приоткрыв окно. – У нас весной два человека от мышиной лихорадки умерло.
Вадим вскакивает и делает несколько шагов к машине. Снимает очки, щурится. На секунду на лице отражается сомнение. Алые губы вытягиваются в линию. Я не могу сдержать улыбку. Отчего-то сердце в груди бьётся быстрее.
– Дядя Ильяс? – спрашивает он хмурясь.
Я выхожу из машины. Осознаю, что выгляжу ещё хуже, чем мне казалось. Видимо, не узнает меня Вадимка. Становится немного неловко.
– Здравствуй, Вадим, – произношу я, стараясь быть как можно приветливее.
– Дядя Ильяс! – его глаза на секунду вспыхивают тем самым живым огнём, и он бросается ко мне с объятиями.
Я теряюсь, не зная, как реагировать. Не припомню, когда ко мне в последний раз человек подходил так близко. Но вроде бы кажется, что по-братски обнять можно. Он ведь мне не чужой, и не виделись мы очень давно. Я кладу руку ему на спину. Он вздрагивает и шумно выдыхает. Мне тут же приходится отстраниться, ибо я совсем не на такую реакцию рассчитывал. Вадим поднимает на меня полные восторга глаза. На его щеках играет румянец.
Получить полную версию книги можно по ссылке - Здесь
| Предыдущая страница | Следующая страница |
Поиск любовного романа
|
Партнеры