Евка

Проставленные штампы, которые моментально смываются при погружение в роман. Можно сколько угодно обозначать малый склад ума или черствость у многих в касте спортсменов, но не все индивидуумы обладают подобными качествами. Именно так можно описать главного героя этой книги, который не смотря ни на что следует своему пути, переживая по дороге боль, большую любовь и верность собственному делу. История, внутри которой переплетаются судьбы множества людей, после чего приходит осознание данности, в которой не всегда указанное направление будет означать правильность в выборе собственного шага. Содержит нецензурную брань.

1 Страница

Любовь – это боль и исцеление, всё зависит от того, что ты примешь в виде главного тезиса свершившегося.

Зима всегда славилась своими морозами, но в этом году декабрь начался, будто продолжение осенней колеи, в которой не было места снегу. Голые тополя стояли неподвижно прочно удерживаемые свой ствол корнями и, только ветки гулко гудели обдуваемые ветром, доносившийся своим звуком до квартир. Ночь на улице ещё не успела рассеяться, уступая место дню, а дворник в отражаемой оранжевой жилетке выполнял свой каторжный, но благой труд, разгребая налетевший со всех семи ветров мусор. Тёмная пелена окружила всё вокруг и лишь пару фонарей освещали местность, давая разглядеть первых жаворонков, которые разогревали двигатели своих прозябших под влиянием ночи машин. Это был обычный провинциальный город, вблизи реки Волги, где каждый житель начинал своё утро с чашки кофе, душа и бубнения о том, что ему, уже в который раз, надоело вставать в такую рань, для того чтобы проделать свой путь в одно из зданий величественного города и начать свой каждодневный труд.

Но не мне. Я лежал в своей кровати и размышлял про сегодняшний сон. Всё происходило так натурально, что тело до конца не осознавало свою принадлежность к той или иной парадигме миров, до тех пор, пока веки не были открыты и первые взгляды на реальный мир отсеяли ночное воображение казавшееся таким реалистичным. Разные периоды и предметы сочетались как единое целое, не давая тебе и минуты размышлений об этом странном и парадоксальном времени, улетучиваясь по большей части с первыми признаками пробуждения, а ещё там была Она. Та самая представительница, которая не оставляла меня на протяжении периода времени величиной в декаду, лишь изредка наведываясь как напоминание о том, что было. Странная штука сны, иногда ты настолько сильно проникаешься ими, что носишь все мысли о них в течение дня, а иногда их лучше забыть без возможности вспоминать. Глаза закрылись вновь, на кончике носа чувствовалось начало дня и, натянув одеяло повыше, в ожидание продолжения сна, попытался заснуть. Глупое ощущение, всё равно, что пытаться рассказать смешной анекдот, который все слышали несколько раз. К чёрту. Вернуться в сновидение являлось трудным заданием, и спустя пару минут меня окончательно поднял на ноги звонок от Ромы, под рингтон телефона, который вещал с другого конца города, и моё желание увидеть её вновь для диалога улетучилось в неведомые дали сонных воображений.

– Просыпаюсь только. – Выразился я, не открывая глаз. Держа в уме то, что происходило в сновидении. – Что хотел?

– Как обычно встаёшь раньше всех. – С сарказмом сказал Рома. – Я чего звоню… хотел тебя попросить помочь, надо съездить на базу, забрать товар, поможешь? Где-то через 40 минут освобожусь. – Уточнил он.

– Да, конечно. Пару минут и я готов, только не забывай, я сегодня улетаю, быстро сделаем и обратно, договорились?

– Да, всё пройдёт быстро. – Заверил он. – Опять пускаешься в путешествие туристом, не сказав никому? – Дал он возможность себе спросить о том, что подходило к его гортани через присущие ему и отвечающие за любопытство отделы головного мозга.

Забавные нотки проскакивали в моём подсознании, когда я слышал от своих друзей, которые имели весомое место в моей жизни, что они с издевкой уточняли у меня то, что я вовсе не хотел раскрывать. Турист и наблюдатель вдохновения были для меня как два разных слоя, которые сразу отбрасывались по разные стороны своими терминами. Мне нравилось гулять по городу в одного, ходить по его улицам, незаметно всматриваться в лица людей, в которых я видел только антоним слова «улыбка», делая различные умозаключения о них, но ни капли не осуждая. Их гримаса, в большинстве случаев, была угрюма, как будто вместо плотного завтрака, они перекусывали железом. Однако во всём этом сыр-боре лучиком были те, кто, всё-таки несмотря на внешние или по большей степени внутренние факторы светил и проникал больше остальных в моё пространство. По итогу получалось сделать вывод, почему столько людей ходило под эгидой данного стиля, но видимо, ты начинаешь замечать такое только тогда, когда видишь это в себе. И не важно, гуляя по улицам своего родного города или посещая столицу своего государства. Всё было одинаково, в большинстве случаев, но имело разные детали восприятия.

–Трактористом. – Ответил я. – Встаю и иду в душ, жду твоего звонка. Связь. – И положил трубку, не ожидая обратной реакции.

Утро хорошо подходило для размышлений. Особенно тогда, когда ты не завален заботами делами с ранья, давая себе время на раскачку. Недаром говорят, что утро вечера мудренее. Я сел на край кровати и взглянул на часы – 8:08.

Выразился я. Перевел глаза на окно и вспомнил о том, как мы с Ромой раньше играли футбол в одной команде, которая становилась неоднократным чемпионом города и области. Поездки с командой на турниры, наши «тихие игры» в номерах, походы в город, когда тренер даже и знать не знал, но думал, что мы сидим у себя и делаем разбор полётов о прошедшей игре. Время шло, и такие размышления всё реже появлялись в образах, оставаясь глубоко в подкорках памяти. Никогда не хочется забывать такие моменты, ведь из них и связывается клубок жизни. Поймав на долю секунд отрешенность от реалий, и глядя в одну точку через окно в соседнем доме, я завис, но меня быстро отвёл и привёл в чувства от этого залипания лай Марики, которая стала гавкать, увидев меня без движений. Я встал, погладил её и пошел в душ.

В 9:03 я уже сидел в белом Volkswagen «Jetta», который курировал вдоль стоявших на парковке машин. Узкие дворы не вселяли веру в движение транспорта, особенно тогда, когда навстречу тебе следует такой же лихач, спешащий по своим делам.

– Баран, блять. – Выругался Рома, обвиняя своего товарища по дороге в неправильном выезде.

Кое-как разобравшись в правильности движения и разъехавшись каждый в свои стороны, мы вырулили на дорогу, останавливаясь только на красном сигнале светофора. На обходе зазевавшегося автомобилиста пробежала мысль о том, что всего через пару часов я уже буду находиться в самолете и разгоняться на более большую скорость, чем Рома может себе позволить выжать на своей машине. Из динамиков играло радио, и, глядя на свой город, я четко понимал, что до Beverly Hills ему еще далековато, хотя предпосылки к этому есть.

Музыка играла параллельно нашему диалогу. Общаться поверх шумового ритма с мелодией всё равно, что слушать установку тренера надев беруши. Одно непонимание от того что, то ли слушать песню, то ли вникать в слова которые говорил собеседник, но видно Рому это мало заботило, а я не мог понять, почему он просто не выключит свой плеер, который уже заслушал до дыр. И всё же, мне как-то удавалось разбирать направленность его мысли и изречения, доносившиеся до меня, хоть и его тёзка из музыкальной группы старался подавить своим голосом его подачу. Видимо тот отпечаток, что накладывался в виде постоянного контакта с ним с малых лет, образовывал биополе, которое помогало угадывать направленность разговора.

Быстро добравшись до места, колёса повернули на указанное парковочное место рядом с базой. На улице было свежо и легкий, но леденящий ветер нежно ласкал твоё нутро, особенно когда ты оделся в спортивный костюм, привезенный тобой же из Москвы, купив его по скидке в Дисконте. 8 градусов по Цельсию показал экран телефона, который ты взял в Мобильной сети по скидке, на деньги со стипендии. Парфюм, купленный тобой в магазине по скидке по случаю дня рождения магазина центра, перемешивался со свежестью, на сколько это возможно, чистого утреннего воздуха. Скидки – движущая сила людей с провинции. Не тяжелый Московский люкс, а легкий пафос маленького городка, где каждый хотел выделиться из общей массы своими деталями. Надо же как-то не отставать от всего этого несущегося восприятия из государства в государстве.

Выйдя из машины Рома направился к администратору, пока они разговаривали и подписывали бумаги, для того чтобы забрать товар, я вспомнил, что мне уже доводилось бывать в этом месте, но не с Ромой, а у девушки, которая работала по соседству с базой. Всего пару метров отделяло ангар большой производственной компании по транспортировке посылок по России и ближайшего зарубежья от здания маленького магазина, в котором продавалась спецодежда для строительных компаний, медицинских учреждений и работников государственных корпораций. Всего пару воспоминаний меня отделяли от нее – Оксана. Девушки с мозгами это всегда привлекает, особенно когда он приносит плоды, переходящие в реальную жизнь, а не остаются пределами мечтаний. Но как говорится, умение обращаться с этим органом центральной нервной системы дается далеко не всем, а точнее выдавать его наличие за отсутствие было хорошим трюком в их сущности. Какой-то малый период времени мне довелось быть с ней, в который мы без всяких намерений общались за горячим кофе в машине. Наблюдая прохожие лица и мелькающие огоньки по ночам, обсуждая события, произошедшие в жизни, параллели между нами и людьми, которых мы знали, но не догадывались, что знакомы через них. Маленький город как раз интересен тем, что как бы ты не думал, что человек тебе не знаком в итоге оказывается, что он знакомый твоего товарища, и так по кругу, как в теории рукопожатий. Я вспомнил объятия, на которых она отреагировала, будто её обнял дикобраз. Вспомнил, как хотел её поцеловать, глядя на её губы и быстро мелькающие глаза. Вспомнил… впрочем, я быстро решил отказаться от этих мыслей, не желая вспоминать данную особу. Уйдя от взглядов на её здание, я отвернулся и предался рассматривать сторожевых собак возле кибитки охранника, они привлекали меня больше, чем люди, которые бродили вдоль территории. Жаль, только под рукой не было чего-нибудь, чтобы их покормить.

Через несколько минут Рома вышел с кипой бумаг, и я направился к нему, забыв о своих переплетениях прошлых времён. Мы зашли внутрь и предъявили все документы дежурному постовому для того, чтобы забрать посылку. Он невольно глянул на неё, обозначая помощнику, отдел в котором находится посылка и протянул её обратно нам. После того как он расписался на всех листах с печатями, нам всего-то оставалось дождаться паллет, спешащий на разгрузку к нашему автомобилю. Прохлада опоясывала нас, но не нарушала баланс между теплотой здания и холодом снаружи. Переминаясь с ноги на ногу, мы беззвучно стояли втроём и лишь время от времени выглядывали того самого помощника между посылками внутри бокса. Минуту спустя тишина нарушилась.

Планы. Я никогда не любил рассказывать о своих действиях, до тех пор, пока они не воплотятся в прогрессии и материализуются в жизни. Для меня это было сродни потери внутренней энергии, которой я обладал, а рассказав во всех красках, терял её. Приобретённый опыт советовал учиться на своих ошибках, однако чужие погрешности учили ничуть не меньше, чем свои, и всё же, замечать в себе было лучше, чем смотреть по сторонам в поисках неправильности.

– Очень важный хрен. – Ответил он. – Вот это я понимаю скрытность, что даже своим не можешь рассказать. – Подытожил с упрёком Рома.

–Не такой важный, как ты, друг мой. – Усмехнулся я и, увидев привезенный паллет, осознал, что появилась возможность закончить разговор и непосредственно приступить к тому, зачем мы сюда приехали.

Он был близким мне человек и имел большой кредит доверия, являясь тем, кто никогда не стоял на месте. Это помогало ему выводить себя каждый раз на уровень выше, чем он был до этого. Рома был директором магазина товаров для потребления. После того, как многие поняли, что их футбольная карьера близиться к завершению он один из первых начал делать так, чтобы отойти от футбольных дел и заняться бизнесом, как отец. И у него это получилось. Правда, желание закреплённое энтузиазмом набило ему шишки и, первый его магазин не увенчался успехом, но тот, кто делает работу над ошибками и понятливо, прежде всего, для себя, объясняет, что было проделано неправильно, исправляясь, добивается успеха. Сейчас в свои двадцать три года, он является одним из знающих людей в своей сфере и в этом он преуспел. Я был рад за друга, как за себя. Друзья – плот твоей собственной базы, как в корабельном ремесле, главное чтобы материалы не оказались гнилые, иначе далеко не уплывёшь. И всё же, важность заключалась далеко не в секретности. Таковым может являться любое значащее для персоны событие или действие, которое является предвестником благих побуждений. И всё же, какой-то процент я оставлял без уведомления и характеристики, где обозначение всегда поддавалась лишним комментариям. Лучше услышать их после, чем говорить о пока ещё не случившемся. Это и было тем единственным аргументом, которым перечеркивались все перспективы красок.

Три паллета с разными товарами пригнал парень нашего возраста, который работал на этой базе, находившейся в северном районе города. Облеченный в синий форменный комбинезон и кепку с надписью «Россия» он с усталостью посмотрел на нас, после чего начал выгружать паллет на погрузочную платформу. Рома начал сверять данные и количество товара. Убедившись, что всё сходится, он дал команду для погрузки в машину.

– Ну, понеслась. Надеюсь, всё поместится. – Сказал он, когда мы подъехали с ними ближе.

Погрузив все до последней коробки и обрадовавшись, что всё уместилось, мы сели в машину для продолжения движения. Вдавив ногу в педаль газа, она задала путь в сторону магазина. По дороге Рома начал рассказывать о своих походах в ночной клуб, в которые я ходил крайне редко.

– Ага, томным взглядом. Смешно было, сама говорила, что не ходит, а тут на тебе.

– А о чём с ней говорить? – Поворачиваясь в мою сторону, задался он вопросом.

– Ну как, четыре года отношений мимо не проходят.

– Не, я как раз таки и прошёл мимо неё, хотел что-то сказать, но остановил себя. Заметить её при ней было бы ошибкой, она на это и надеялась, видимо, придя туда. – Подытожил он.

– Да никак. Всё тоже, все те же. Только и успевал добегать до барной стойки под треки диджея.

Дальше рассказ принимал оборот о том, что малиновка разливалась по стопкам, девочки прижимались всё ближе на танцполе, а сигареты на балконе улетали одна за другой. Типичное времяпровождение в стенах ночного клуба. Я слушал его и пришёл к умозаключению того, что я по сравнению с ним был как домашний пёс, так можно было охарактеризовать себя после синхронизации собственного мнения. Я чурался их и никогда не интересовался подобным досугом, где никогда не чувствовал себя там комфортно, лишь друзья иногда радовали своим присутствием и музыка, особенно 90-х, ласкала мои уши, когда раздавалась в динамиках вместе с рёвом толпы. Кстати, музыка в машине была выключена, я улыбнулся. Приятно когда тебя понимают с полуслова.

Добравшись до торгового центра, где располагался его магазин, мы в ускоренном темпе начали разгружать машину набитую ящиками с товаром. Огромные коричневые коробки ставились на платформу одна за другой и уже через пару минут они были перемещены в стены отдела и разбирались продавцом в целях помещения его на витрину.

– Спасибо, что помог. – Направляясь к машине, сказал он.

Я промолчал. Те, кто связан узами времени, не благодарят.

– Извиняй, я бы тебя подвёз, но у меня магазин в это время закрывается. Касса, все дела.

– Брось. Я и не просил. – Сказал я на его посыл.

Мы добрались на парковку, параллельно обсуждая события города из новостей и разместившись на креслах автомобиля, которые подогретые теплом, ожидали прихода своих пассажиров, двинулись в сторону моего дома.

Осознание того, что всё, что происходит случайно в нашей жизни, абсолютно не случайно посетило меня в этот вечер, словно поражение молнией ствола дерева. Вечерняя пробежка на школьном стадионе выдалась продуктивной, несмотря на срывающийся снег с дождём. Тренировка по намеченному плану приносила свои плоды, а пустой стадион давал некий повод для гордости, что кроме тебя, в такую погоду, никто этого не делает. Однако по дороге до дома попытка выкинуть тщеславие взяло верх, что вдвойне придало радость, справившись с соблазном. Дорога до дома была быстрой. Только проезжая часть и детский сад отделяли меня от теплоты домашнего уюта, к которому я шагал мимо собравшихся луж. Серый дом номера тринадцать был виден ещё вдалеке, но спустя пару минут он был уже по левую сторону моей руки, приближаясь к домофонной двери. Соседка бросила взгляд и, не узнав меня, увидев проходившего мимо неё человека, наверняка подумала про себя, что в подобной одежде он лишился ума выходить на улицу, когда сама укуталась в слои как жульен, но мне было до балды. Забежав под её осуждающий взгляд внутрь подъезда, я взобрался по лестнице первого этажа, стал ожидать приезд лифта. Приняв душ, и приготовив себе ужин, я сел за стол. И то ли маленький снег за окном, то ли какие-то рецепторы были задеты во время поедания углеводов, в голове стали появляться периоды моих отношений. Невзначай промелькнули лица, ситуации, разговоры до утра, все это накатывало в моей голове как лавина, которая не хотела останавливаться, а только набирала обороты. Вика – школьная пора. Настя – знакомство в лагере. Даша – дворовые перипетии. Катя – магазин. Список продолжался в хронологическом порядке, как архивные записи пронумерованные картотекой и оставленные на случай, чтобы знать каждую деталь, которая сохранилась. Любовь – это марафон, а я на нём был явно спринтером. Моя физиология выдавала то строение мышц, которое было не свойственно этой дистанции, только так можно было объяснить, почему мои отношения заканчивались, не доходя до финишной черты в виде ЗАГСа, как это прописано обществом, но стараний, конечно, мне было не унять. В этой колеи, как будто по очереди, каждая представала передо мной. Взяв себя в руки, я перешел от потока мыслей к переходу поедания своего ужина. Классика углеводного жанра после тренировки в лице макарон в соусе терияки с грудкой и овощами залетала на ура. Закончив трапезничать, я направился было в комнату, чтобы почитать, но мой телефон уведомил меня о сообщение. Когда тобой овладевает грусть одиночества и тебе приходят уведомление, ты как Собака Павлова, быстро реагируешь на вспышку телефона, ожидая увидеть кого-то, кто порадует своим простым «привет», но нет. На экране телефона смс-ка гласила:

«Дополнительные возможности и услуги для звонков и сообщений.

Подробная информация и стоимость подключения по телефону».

Сотовый оператор умел уведомить меня о своих акциях в абсолютно неудобное время и, это на секунду погрузило меня в ещё большую печаль, но лишь на секунду, которая улетела сквозь форточку окна, пролетая над зданием шестнадцати этажного дома напротив. Мне оставалось только отряхнуться от этих мыслей, встать и пойти дальше.

Взяв свой любимый предмет восприятия, после футбольного мяча, я сел как можно удобнее в ожидание эмоций, положив телефон на край стола. Он тут явно мешал. Тем более для чего он, когда уведомления приходят лишь от подписок магазинов. Книга была верным другом и товарищем, который помогал не только развиваться, но унестись куда-то далеко, во времена написания чернилами автора. В те дали, где властвовало лишь твоё воображение вкупе с историями главного героя. Рассказ повествовал о том, что человеческие отношения были в большей степени странные. Автор утверждал, что некоторое время ты проводишь с одним человеком, ешь с ним, и спишь, и живешь, любишь его, разговариваешь, ходишь везде, а затем это прекращается. Наступает короткий период, когда ты ни с кем, потом приезжает другая женщина, и ты ешь теперь с ней, и ебешь ее, и все это вроде бы так нормально, словно только ее и ждал, а она ждала тебя. Мне всегда было приятно читать этого алкогольного философа, в нём не было лжи и это привлекало. Он был прям и при этом сердечен, зная и не притворяясь другим, а это в наше время было редкостью. Его грязный реализм, в чьем произведении не мелькала фантастика, а рассказывались будничные дни своего нахождения на этой земле. Походить на него не было в моих планах, особенно в его алкогольной зависимости, но строки… западали надолго, поражая своей искренностью. Хотя для многих они были слишком пошлы и не уместны.

После прочтения я подошел к окну, отложив книгу и вытащив из неё закладку, которая означала, что ещё одна история была расправлена, уместившись в голове с её выделенными цитатами. Тишина наполняла и без того тихую улицу двора. На небе не было ни облачка, где заполонивший туман мешал, как следует разглядеть небесную гладь, в которой при ясной погоде мелькали созвездия. И всё же кое-где проглядывались участки с признаками жизни. Качели легко покачивались в противовес сидевшей на ней девушки или парня, или… собственно это было не так важно. Волновало только одно, что погода была не под стать пребыванию на данном детском сооружении, но видать, находившегося на них человека, это мало заботило. Горло саднило и требовало жидкости. Выбор между горящим раствором и горячим пал на второе. Надо же, даже после прочтения стали появляться мысли об алкоголе, но придя на кухню и залив кипятком крупицы чая «Те Гуань Инь» стало понятно, что это лишь иллюзия. Они отдавали свой аромат в наполненной кружке зелёного цвета. Сон украдкой подбирался, но всё равно был на расстояние. Телефон в руках означал погружение в приложения, которые просили обновиться, но тут взгляд скользнул на некогда удалённую иконку с сердцем, обрамлённым цветной рамкой.

Почему бы и нет, подумал я. Скачивание заняло не больше десяти секунд. Отдел, отвечающий за память, знал свои действия и, загрузив свои данные, в которых числились три свежие фотографии, имевшиеся у меня, ибо все свои старые фотки я без сожаления перенес в корзину ноутбука в порывах обновления себя от старых коррозий, экран замигал положительным одобрением после регистрации. Новый профиль появился на экране моего телефона, параллельно отображаясь на дисплеях женских особ данного приложения. Сайты знакомств как женская мастурбация, свайп вправо, свайп влево и так до сих пор пока не кончишь. Рассчитывать, можно было мало на что, но вряд ли за это кто-то мог осудить. Начнём.

Первый профиль – Мария. Переводчик, учится на 3 курсе, из увлечений: кофе, прогулка по городу, тату, иллюзия обмана. Интересно, как туда попал столь странный фильм? Мимо.

Второй профиль – Катя. Модель (куда же без вас). В статусе пишет, что не даёт номер. Интересно, только номер? Дальше.

Четвертый – Антонина, как и пятый. Будем считать, что это знак. И всё-таки обе отправились на смену, обозначающую следующую кандидатуру. Надо же, я почти как вершитель судеб на своём экране в 4,7 дюйма.

Сквозь поиск десятков анкет, появляется уведомление, и в отделе сообщения появляется единица, означающая первый диалог – Валерия.

Интересуется блондинка в яркой оранжевой кофте.

Мгновенно отвечает она и блокирует мою анкету без последующих вопросов об интересах по ту сторону разума.

Спустя пару секунд вверху диалогового окна высвечивается Таня. Открываю сообщение, чтобы посмотреть неизбежное.

Надо же, а я думал, завсегдатаи этих сайтов покинули его и канули в лету. Ошибался. Единственное, что хотелось бы на этом сайте больше всего это не увидеть знакомых тебе людей, но, увы, план провалился на стадии конструирования.

Интересуется она, заведомо зная о каждом моего шаге из историй инстаграма, но в последовательности её сообщений, я успел отвлечься на другое уведомление, которое означало симпатию с чьей-то стороны и, увидев её, я забыл даже ответить на сообщение Маши, которая жаждала моего продолжения, чтобы потом обсудить всё со своими подругами.

Если бы меня спросили, какую девушку я бы хотел видеть перед собой, то она бы точно не значилась в этом списке характеристик. Однако было в ней такое, что цепляло на свой крючок. Лина не подходила ни по одному параметру в одной из анкет стилевого журнала, да и по моему представлению тоже. Я полагаю, что даже нахождение здесь она сочла за некий эксперимент, впервые погрузивший её в логово разврата с кучей бесполезных диалогов. Не похожая структура отличающейся от пробок инста-гёрл, которым кроме как своего тела под заумные цитаты, которых они даже не понимают, показать нечего, но как говорил Бегбедер – «…счастливым-то их сделать может только мужчина, далекий от совершенства». В данном случае, конечно же, девушка. Именно эта девушка, которая смотрела на меня через экран своими открытыми и манящими глазами. Робкое создание, в котором почему-то чувствовалась тонкая душа, будто это веточки дерева цветочного миндаля, которые к весне распустятся плодами, стоит только чуть-чуть подождать. Она выделялась на фоне остальных, которым важно было показать себя, в надежде на богатого покупателя, а витрина сайта позволяла проделать подобные манипуляции с этими посетителями. И именно эта её отличие мощно врезалось в меня. Ей не надо было выделяться, меняя себя под остальных персоналий. Она просто напросто была такой, какой есть, без фальши. Именно Лина, как она просила себя называть, вселила в меня надежду, что пребывание на данном сайте не получиться затяжным как молчание среди хвойного леса. Свайп. Взаимно. Написать сообщение.

Робкое начало подводило аккуратно к узнаванию друг друга, но даже это не могло помешать нам, постепенно всё больше и больше погружаясь внутрь. Удивительно было и то, как мы сразу нашли общий язык, как ни странно. Мне всегда нравилось, когда человек идёт в ногу с тобой, интересуясь не только о получение, но и отдаче, раскрывая в контексте диалога обоюдные стороны.Однако в основе многих сообщений со стороны девушек играло безразличие и равнодушие, словно перед тобой сидит работодатель, и ты рассказываешь ему о себе, подкрепляя аргументами своего резюме информацию, в контексте принятия на определённый пост. Мол, заинтересуй меня и получишь место рядом. Мне подобного сценария, конечно же, не хотелось. В таких играх я быстро переходил за другой стол, оставляя их в поисках лоха, которого поманит их фальшивый блеск. Поэтому общение с ней давало прийти в мою жизнь редкому явлению, когда чувствуешь кого-то, так же как чувствуют тебя, подбирая каждое слово, каждую запятую так, чтобы этот человек понимал твои намерения. Но было одно большое «НО», то самое «НО», которое заставляет тебя опуститься из грёз воображений в реальность. Лина жила в Санкт-Петербурге.

Я был там дважды в силу турниров проходящих на его берегах и ни разу не получил от этого колоссальное удовольствие в тот момент. Ибо всё, что я слышал о нём от взрослых, так это то, что он был мрачен и неизбежно грустен, а как говорится, отпечаток детства всегда остаётся в твоём подсознании в продолжение лет. Это были недельные соревнования, на которых играла наша команда. Как сейчас помню тот отель и своего соседа по комнате, ныне моего лучшего друга – Влада. Детство прекрасная пора, когда еще многого не осознаешь. Мы бесились, получая от этого удовольствие, бегая по всем этажам здания, а в конце, уставшие, пили горячий шоколад или бульон из автомата напротив номера. Снимали видео-нарезки, с мячом показывая различные финты, подсмотренные у профессионалов и рассматривая потом готовый материал, который под музыку вдохновлял на совершенствование своих навыков. Выигрывали у Российских, Украинских и Финских клубов, после которых празднование разносилось по всей раздевалке малой арены стадиона «Петровский». Впрочем, Петербург тогда мне запомнился только Московским вокзалом и фан-шопом футбольного клуба Зенит, откуда мы взяли с прилавки все стикеры с изображением логотипа команды и бронзовыми медалями турнира той самой арены.

С каждым днём мы всё больше проникались друг другом. Это не могло не радовать, но и показывало мне, что я должен был принять решение неизбежно и не откладывать его в долгий ящик. Разгон с нуля до большой скорости ждал своего часа. Выбора было два, зная всю подноготную данных перипетий, когда обожаемый тобою объект находится за пределами границ твоего города. Либо несешься и не думаешь о темпе, либо сворачиваешь на остановку и глушишь свой двигатель. И всё же, выбор пал на первое, зная сложность и не смотря на расстояние. Меня это радовало, что она не стала уделять этому большого количества своего внимания, ответив, что это для нее не имело значения, и мы, притормозив уточнить это, продолжили гнать на скорости без шансов на последующую остановку, и это меня продолжало радовать, как закись азота, выпрыскиваемая на трассе для ещё большей динамики. Единственное, что мне оставалось сделать, так это ответить ей взаимностью.

Мне 22. Октябрь. Золотая осень в городе в самом разгаре. Уже миновав тот детский период, в сознательном возрасте прилетаю в Петербург, дабы вдохнуть свежесть новых мест для себя и понимаю вновь, поворачиваясь назад, что он мне не нравится. Может, это было всего лишь последствиями утреннего перелета двумя рейсами, который измотал своими сменами, а может и он действительно был не моим городом, подтверждая ту теорию взрослых. Однако чуть придержав ход, меня спасает моя прекрасная подруга Тамара, которая ждет моего приезда. Именно она стала главным катализатором моего прилёта, которая объяснила мне, что он из себя представляет. Это мой самый близкий человек в нём. Мы встречаемся, дарим друг другу улыбки при встрече и обнимаемся. Удивляют люди, не такие как у нас, они как будто другие. В них не было той злобы и чопорности, что была характерна моим землякам, хотя, казалось бы, всё должно быть наоборот. На юге солнце, там и улыбки, а где север, то тучи навеивали горечь с привкусом полосового дождя. Она показывает мне все улочки, проспекты, дворы, площади и вдыхает в меня эту любовь к городу великого Петра. Я хожу по Невскому проспекту, вижу его творения – Казанский собор, вижу дом Зингера, прохожу дальше, вдалеке виднеется шпиль Адмиралтейства, Иссакий поражает своими масштабы. Забираюсь на крышу, вижу Неву, Дворцовую площадь, Эрмитаж и далее по списку, получая неимоверное удовольствие. Что-то непонятное творится у меня внутри – любовь к неизвестному прежде мне городу. Я сижу возле фонтана напротив Эрмитажа и не хочу уходить. Мне комфортно. В наушниках поет Боярский со своими шлягерами в виде зеленоглазого такси и Розенбаум, со своей песней-путешествием по городу на Неве. Не очевидный выбор в эпоху рэпа, в котором «Питерская тусовка» играет большую роль, но я чувствую их дух пропитанный жизнью и мне от этого приятно, даже не смотря на то, что они является людьми другого поколения. Посещаю Крестовский остров с её «Газпром ареной». Зенит без шансов против соперника из соседнего ко мне города выигрывает и все болельщики вместе с Виражом скандируют знаменитые кричалки, а я сижу и подпеваю в такт вместе с пятью десятью тысячами людей, которые собрались на этом зрелище. Жму руку старому дедушке, который протянул мне её после забитого гола. Культура – нечего добавить. Еду после всего этого в отель на метро и в голове выстраивается пазл. Город мечты. Меня тянет и не хочется уезжать. Иду мимо Князь Владимирского собора. Крещусь. Дохожу до стадиона «Петровский», вспоминаю баталии, которые были почти 10 лет назад. Нашу команду с кубком, свои голы. Стою на мостике перед входом, мимо плывет река Ждановка, которая впадает в Малую Неву. Загадываю желание. Бросаю пять рублей с моста и обещаю вернуться. Зная, что так оно и будет.

И сейчас, лежа на диване, вспоминая все эти действия и, понимаю, что брошенная монетка вернулась ко мне, давая понять, что в ближайшее время, загаданное мной воплотиться в том размере, что было обозначено.

Единственное, что я не мог понять, так это то, что в век технического прогресса, живое общение ушло на второй план. Редко, когда люди будут звонить тебе на телефон для разговора, но вот написать тебе в диалоговое окно мессенджера – это, пожалуйста. И твои проблемы, если ты не прочитаешь сообщение в должное время, ибо возможно к тому времени, когда на дисплее твоего собеседника отобразится отчёт о прочтении, ты ему не понадобишься.

Уведомления. Почта. Отметки на фото. Директ. Истории. Мне всегда было приятнее слышать голос собеседника, ведь один звонок телефона заменяет целый день переписки в приложениях для обмена сообщений. Не хочу показаться динозавром, ибо в каждой социальной сети владею страницами, но так уж я устроен. Твой мозг, после того, как тебе отправили сообщение, имеет время подумать, изменить твоё послание, а что ещё веселее проигнорировать. Особенно им любят обладать люди, которые от тебя ничего не хотят, ты им не интересен, а отвечают они тебе только потому, что порой им бывает скучно. Ты как дурак весь день ждешь от них ответа и получаешь сообщение наполненным огромным содержанием и душой, характерным положенным на тебя хером того самого человека. А если ещё и в нем не будет скобок, то в наше время это будет равноценно «катастрофе личного характера». Значит, что-то случилось.

Разговор помогает понять человека с первых нот его голоса, что не позволительно на дисплее своего телефона. Ты слышишь её, она слышит тебя. Вы получаете взаимный выброс химических реакций с последующим преображением в лице. Эмодзи не смогут передать такое даже с богатейшей коллекцией множества маленьких обозначений. Обычно увидев смайлики, моё выражение лица превращается в каменный организм, не требующий продолжения диалога. Если это конечно не сообщение от моих друзей с общим фоном для смеха, тогда уж реакция меняется в обозначение несомненно.

Лена хочет узнать, что произошло на прошлой недели – ноль реакции.

Сергей, массажист, уточняет, приду ли я завтра на процедуры – отвечаю односложно.

Влад присылает фотографию – смех вырывается моментально, как и ответ, который приходит сразу после прочтения. Правда, как говорится картинка смешная, а ситуация страшная.

И в одночасье пустые диалоги, не содержавшие в себе ничего, кроме как банальных сцен распорядка дня, превращаются в один диалог, а точнее в одного человека, от которого ты ждешь ответа с улыбкой на лице. Мы сразу поняли эту связь между нами. Лина рассказывала о себе в рамках представления, обозначая при этом, что она учится на врача. Я вспомнил времена, когда медицинский институт был одним из пунктов моего продолжения после школы по настоянию моей тёти, но я давно знал, что буду учиться по другому профилю, а именно в моей спортивной альма-матер, давшей мне высшее образование, но речь сейчас вовсе не обо мне. Как она объяснила, её факультет «Лечебное дело» предоставлял обучение на 6 курсов. Для меня это была как песня, языка которой я не знал. Мотив интересный, но понять, пока было не суждено. На первых трёх будущие врачи, с её слов, изучают теоретические основы будущей профессии, начинают знакомиться с клиникой, проходят производственную практику и изучают курсы общей хирургии вместе с изучением внутренних болезней. На последующих трех курсах студенты переходят на клинические кафедры. Однако даже она еще не определилась, на какой из всевозможных групп врачей она хотела бы пойти. Хотя из разговора я понял, что фигурировали две кандидатуры – кардиолог и онколог. Выбор был весьма сложен, по крайней мере, для меня, но врачам как было известно, не был свойственен подобный колорит, в котором брезгливость значилась выше, чем проделывание сложных манипуляций.

Она увлекалась глубоким изучением своей профессии. Настолько глубоко, как далеко не мог смотреть аппарат колоноскопии. Как будто прочитала высказывания Гладуэлла, что 10 000 тысяч часов проведенных внутри своей профессии равноценны успеху в своей деятельности. Это был человек, который понимал происходящее вокруг, понимал к чему ей нужно стремиться и сейчас я не о Малкольме. В общем, некая маленькая губка, которая жадно впитывала все знания, полученные ею от преподавателей на кафедрах своего вуза и прочитанными ею из толстенных книг с неизвестными мне авторами которые, конечно же, были из сферы её интересов.

Приехав в Петербург в 2016 году из городка в Сибири, где ее родной край отличается суровой погодой, она сразу прошла акклиматизацию и вклинилась в социальную жизнь нового места. Впрочем, погодой, даже Питерской, Лину было не напугать. Дождь смывает грехи, а снег и подавно, очищая при этом всю накипь своим белым веществом. Её локоны были цвета пшеницы, которые отражались редким Петербургским солнцем или в большей степени скорее операционным светильником, которые скрывались под рабочей шапочкой или же колыхались на ветру на улице. Глаза. Они как раз таки были весьма обычными, но индивидуально глубоки. Зрачок, обрамленный серо-зеленой радужкой, был спокоен в ее глазнице, как и требуется будущему доктору. Словно утешение, которое необходимо, когда ты попадаешь к врачу за помощью. Все равно, что глубина, по которой можно было определить многое. Говорят, они зеркало души, но если ты наделен некоторыми финтами из психологии, то можно поменять это изречение, сменив стекло на фанеру, а это уже нельзя было назвать определением. Алые губы без примеси гиоулуронки, которые у многих при поцелуе были похожи на муляжи фруктов, которые часто стояли на столах кухни, но очень сильно отличались на ощущения. Ноги были отдельной частью моего восприятия. Я питал к ним большую слабость, а они у неё, к моему счастью, не были как у многих в виде спичек, которые боишься трогать, дабы не сломать. Да простят меня любители стандартов из пабликов и журналов. И так со временем, сочетания ее образа дало понимание, что все мои внутренние рисунки и штампы стали постепенно исчезать, когда мы с ней проводили все больше и больше времени, обмениваясь репликами во время звонка, фото в период общения в сети и голосовыми сообщения, когда позволяла ситуация. Такая сибирская естественность из шаблонов, придуманными людьми о жителях севера-востока нашей страны, но она не была им. Скорее это был цельный образ девушки, без ощутимых минусов. Многие старшие мне говорили, что поиск идеального человека для себя обозначает то, что ты еще не вырос и, именно это умозаключение от них окончательно поселилось в моей голове, когда я видел её. В ней раскрывалась забота даже на расстояние. Я даже боялся предположить, чтобы было, если бы мы находились рядом. Мне нравился её голос, который часто говорил мне после обеда о том, что она села в метро и после приезда домой она мне расскажет, что было сегодня на паре, и какие манипуляции проводил и рассказывал их преподавателей, который опоздал на 20 минут после начала занятия. Для меня некоторые медицинские слова и термины, казались другим языком, после моего недоумения и реакции на них она смеялась как ребенок. Её инстаграм не был наполнен селфи, а её сториз могли не появляться неделями и даже месяцами. Для неё это было не самым главным в жизни, в отличие от моих подруг, которые выкладывали их в новой маске под фильтром, найденной в поиске эффектов. Лена, например, показывала себя в фильтре от fall glitter. Ксюша выкладывала свои фотографии с подписью и объяснением 28 простых радостей жизни. Как она пишет, в неё входили странные примеры (для меня), такие как: ощутить песок между пальцами ног (это зимой у Волги то?) или выпить в любимой кофейне чашку кофе, которую ты всегда покупаешь там (Особенно в её районе, где только панельки, дорога и камыши). Погоня за вниманием была присуща многим. Это не плохо, но и не хорошо. Просто такие вот они.

– Разве это еда? – С интересом спрашиваю я её.

– Да, если ты учишься в медицинском. Привыкать схватывать на лету и не терять время я научилась ещё на втором курсе. – Подчёркивая всю важность ответа, говорила она. – Времени на паузах между семинарами не хватает, и мы бежим в ближайшую кофейню. Кстати, ты пробовал капучино с сиропом вкуса пряного имбирного кекса?

Я хотел ей объяснить, что мой Город не Петербург, и кофеен на каждом шагу он не имеет, но не стал. Хотя она мне часто говорила о том, что со слов ее знакомых, мой город для неё не в меньшей степени прекрасен. Я не стал ее разубеждать. Любой город красив и загадочен, если ты там не живешь. Каждое новое место даёт ячейку для новых эмоций, в которую ты сложишь свои впечатления, когда побываешь в нем. Однако, в основе своего потребления тут лежали другие напитки.

– Нет, самое необычное это соленый арахис. Мне не понравилось. – Заверял я. – Это наверно единственный вкус, которого я не понимаю до сих пор. Я понимаю, если пьёшь пиво и, такое залетает на «ура», но кофе…

– Ахаха. – Смеялась она. – Это точно. Жаль, что ты находишься не рядом, я была бы рада, если бы в следующий раз вместо одногруппников, кофе мы выпили вместе, хоть соленый арахис, хоть карамельный сироп. – С ноткой грусти как в том самом треклятом солёном сиропе произнесла Лина.

Через секунды после ответа она погрузила меня в секундное опустошение, обозначив это желание. Теперь, я остался с понимание того, как и она, что сегодняшний вечер, после тренировки, я проведу не в кофейне или гуляю по улицам Васильевского острова, а в залипание лицом в телефон, в общение с девушкой, которая мне нравилась, но находилась в 1687 километрах моего местоположения. И каждый раз, когда происходили подобные мысли, приходило понимание, что тянуть нельзя, будучи уже с ней в дороге, надо действовать в свойственной мне манере авантюриста.

Ночью мне не давала спать мысль о том, что если я не приеду в ближайшее время, то все пойдет на спад, а мне этого не хотелось. Утром, проснувшись, я не стал торопить события и, сделав все свои дела, начал разговор с самым родным мне человеком, мамой, узнав, что она думает об этом. Она была очень рассудительной и редко лезла ко мне с вопросами, но именно она часто помогала мне отделить зерна от плевел. И сейчас, она подробно уточняла все детали, которые были для неё важны. Я убеждал её в том, что интернет-общение не несёт за собой ничего хорошего. Если действий нет, то можно захлебнуться в собственном словесном болоте. Мама меня поддержала в этой дискуссии и спросила, когда я хочу поехать. Немного погодя, я выдал, что мои планы были на январь, но в данной ситуации хотелось как можно раньше. Я чувствовал особую связь с этой девушкой, даже на расстояние. Я знал, что по большей мере мы всегда отдаём больше, чем получаем и, мне хотелось дарить ей тепло вкупе с эмоциями посредством себя. Через час обсуждений и поисков, билеты были куплены, но Лине я пока не говорил.

Вечером мы созвонились. Диалог не предвещал ничего важного, но она увлекательным образом в привычной ей манере рассказывала мне о том, какие компоненты крови бывают и что к ним относится. Было странно слышать подобное, когда в основе своего общения с девушками я слышал лишь рассказы о покупках в торговых центрах. Глазами в окно, а ухом к трубке телефона слушал её медовый голос. Она рассказывала, что такое эритроцитарная, лейкоцитарная и тромбоцитарная массы и что четвёртый компонент не вписывался в массы этой группы и назывался – плазма. Тут у меня произошло дежавю и, воспоминания хлынули ко мне потоком, переняв пальму первенства в разговоре в свои руки. Теперь же она слушала меня о том случае, когда после травмы колена, я прошёл эти самые уколы плазмы. Три раза это вещество, полученное из собственной крови, мне вкалывали в коленный сустав. Незабываемые ощущения, где слова моего лечащего врача запомнились мне надолго:

– У нас тут не гестапо, но потерпеть придётся. – Промолвил он.

Подняв голову с кушетки, я только улыбнулся и сказал:

Его скулы приподнялись, обозначая улыбку под маской, после чего, он медленно начал проделывать манипуляции со шприцом и аккуратно входил иголкой под коленную чашечку. Я смотрел в потолок и свет от лампочки с каждым разом сиял все больше и больше.

Разговор ближе почти сошёл на нет. Повисшее молчание явно сигнализировало о том, что он идёт к завершению, однако я так не думал, держа в своём рукаве главный козырь. После рассказанных историй, приближающих к апогею, она вновь обозначила свою грусть разных нахождений, и тут я понял, что пора действовать.

– Я купил билеты и через 10 дней прилечу к тебе.

Она удивилась ещё сильнее и, обозначив, что ей это принесло колоссальное удовольствие, обескуражено сказала, что с нетерпением будет ждать. Она была как ребёнок, получивший то, что хотел. В её голосе я услышал те самые ноты радости, которые выводили меня на тропу, которую я и хотел выйти. Мы попрощались, и я поехал на тренировку. В отличие от вчерашней ночи, сегодня я буду спать крепко и это далеко не из-за физической нагрузки.

После пробуждения организм требовал реанимировать себя и запустить процесс обмена питательных веществ. В этом мне помог один стакан жидкости, который знатно справилась с задачей и, пройдя, вдоль стенок, за считанные секунды добрался до пищевода. Почувствовав «теплые перемещения реки» в своей груди и желудке разом стало легче. После чего требовалось заполнить стенки кишечника завтраком, он же составлял основу бодрствования с утра и давал запас сил на продолжение дня, но мои мысли были заняты другим. Билет на самолёт взят, а подарки, которыми я хотел удивить Лину, до сих пор находятся в магазинах. Я не мог представить, что приехав, главным подарком стану я, а не что-то иное. Бессмысленный вывод собственного эгоизма. Эти мысли даже не умещались в моей голове. Поэтому по-быстрому, приготовив овсяную кашу и нарезав банан, добавив при этом шоколад в горячую смесь, я поел и, не теряя времени, поехал в торговый центр за необходимыми мне товарами.

Мама всегда меня учила тому, что к девушкам нужно проявлять особое внимание, так как каждая представительница прекрасного пола имела свой необычный код. С этим невозможно было спорить, да и не нужно. Кто-то будет рад подаренной ей безделушке, а для кого-то будет всё мало и мало. Эта, поистине, мудрая женщина объяснял мне последователь и когда после моих похождений за своим, как я тогда думал, я терял их, она говорила мне одну единственную фразу – «Твоё от тебя не уйдет». Я редко расстраивался, когда у меня с кем-либо не получалось завязать отношения, но горечь всё равно присутствовала и именно это её высказывание вселяло в меня надежду, что всё впереди. Видимо, у меня уже выработался иммунитет на подобное, но во всех без исключения встречах я старался разобраться, что в первую очередь интересовало мою пассию. Однако было то, что ставило грань между желанием и принятием.

Бюджет человека, который подрабатывал в кино и пытался запустить свою футбольную карьеру, был, мягко говоря, скудным. Я не разбрасывался деньгами, но и не сидел над ними как леприкон. Все, что было необходимо мне и моему дому, я покупал не задумываясь. Однако когда возникали сомнительные мысли о том, что то или иное средство, вещь или продукт мне показались нужными, но я сомневался в нём, я сразу понимал, что необходимости в покупке этого товара нет. И когда дело доходило до подарков, мне всегда хотелось удивить свою избранницу каким-либо личным, значащим только для неё и мне никогда не было тяжело ломануться на другой конец города за тем, что хотела бы получить девушка, о чем я улавливал во время разговора с ней. Дурак или романтик? Оставим этот вопрос без ответа.

Простояв минут двадцать в ожидание своего автобуса, я замерз. На руках вышла аллергия от холода, а на лице румянец. Я не особо тепличный парень, но если брать географию моих поездок, меня всегда тянуло на север. Сызрань, Тюмень, Пермь, Екатеринбург. Вспомнился случай, когда сестра моего отца, после нашего разговора о том, что меня зовут в клуб находящийся в Уральском Федеральном округе, сказала мне такую фразу:

«Все нормальные люди уезжают оттуда, а ты едешь».

Я запомнил это и с тех пор мы с ней не общаемся. Когда обращаешься за помощью к самым близким людям и слышишь в ответ упреки, нужно разворачиваться и перерезать все нити, связанные с ними, ибо, когда нити начнут путаться, то это уже не твой путь. Они могут тебе указать на ошибки, подправить их, но упрекать в выборе – никогда не должны. В этом и заключается их влиятельный статус над тобой. Закончив ход своих мыслей, которые кружились в моей голове на морозе, я увидел знакомую оранжевую символику и ждал входа в подъезжающий автобус под номером 21, а в голове был один логичный вывод, создавшийся на фоне погодных условий.

Тем самым объяснив свою предрасположенность и спокойствие к холоду. Хотя, закалка на кроссах в зиму и выездных турнирах в таких городах как Саранск, тоже отражалась в биографии. Если не брать в расчёт, что я декабрьский, тоже как-никак аргумент, влиявший на предрасположенность к стойкости холода. Одни сплошные обоснования собственного стоицизма.

Осторожно, двери закрываются, следующая остановка… – Провозгласил голос водителя и автобус начал движение вперёд.

Моя музыка в плеере была моим самым верным союзником в любой ситуации. Она могла мотивировать, могла погрузить в воспоминания, а могла и вовсе заставить себя погрустить. Её возможности были безграничны, мне только следовало подобрать нужную тональность. Когда становишься старше, то начинаешь слушать музыку тех исполнителей, от которых плевался ранее. Я не мог представить, что всего через пару лет смогу слушать песни той или иной группы, которая теперь играла на моём фоне. Я был представителем, находившимся на другом берегу, а именно главным слушателем исполнителя, которого они постоянно подтрунивали в своих текстах. Именно его пример показывал мне как нужно себя вести с подобными антагонистами. Он никогда их не упоминал в своих текстах, в отличие от них. А уж когда речь заходила, без возможности отвертеться, он искусно обозначил все аргументы, разложенные по полкам. Этакий конфликт двух разных систем и подхода. Когда во дворе или в компаниях тебя спрашивали, на чьей ты стороне – мажоров или центровых, то я делал выбор в пользу первых, и не всегда получал приятные отклики в свою сторону. Я не был мажором и золотые цепи меня не привлекали, но музыка тянула вверх в отличие от подъездной романтики преследуемой в текстах первых. Очень сомневаюсь, что многие выбрали бы нахождения в подвалах вместо катания по горам Куршевеля. Но время не стоит на месте и сейчас, когда я сидел, наблюдая за движением встречного транспорта, в моих ушах играет совместная композиция двух разных и конфликтных прежде миров, которая символично означало слияние двух параллельных структур в треке под названием «Поколение», а это не могло не радовать. То, что нельзя было представить в 2007 году, сейчас доносится из динамиков моего телефона и ближайших машин. Посмотрев в окно автобуса, чтобы не пропустить свою остановку, я увидел только грязь, и, высунув наушник, прослушал сообщение от водителя, понял, что еще три остановки отделяло меня до моего выхода. Воткнув наушник обратно, динамик кричал:

«Цветов не бывает без дождя, всегда наступает день после ночи,

через зеркало смотрит на меня тот, кто обещает во всем помочь…»

Я вновь предался поклонению музыке, как большому составляющему своей жизни, думаю не только моей, она такой является, всегда играет на клавишах души.

Глядя в маленький промежуток, между людьми, и увидев в лобовом стекле, что водитель заходит на поворот моей остановки, я встал, уступив своё место другому пассажиру. Убрав наушники в карман и начав готовиться к выходу, я оставил своих музыкантов до следующего раза. Мне этого заряда хватило сполна.

Перейдя дорогу и преодолев достаточно длинную дорогу до торгового центра, захожу внутрь. Минуя круглые двери и охрану, направляюсь в книжный магазин. Я не из тех людей, которые ходят в магазины и детально просматривают каждое отдельное торговое помещение в поисках того, что им даже может и не нужно. Некие шопоголики. Походы в магазины для них как экскурсия в мир одежды, парфюма, ювелирки и товаров первой необходимости. Для меня поход в торговый центр занимал не больше и не меньше времени, которое мне нужно для приобретения товара. Так и в этот раз. Прямиком и налево, спустившись вниз по эскалатору, я добрался до своего пункта назначения. На входе улыбкой меня приветствует девушка, кажется, она меня узнала из-за моих частых походов именно в этот магазин, улыбаюсь в ответ и направляюсь к отделу художественной литературы. Там меня встречают полки с разными книжными изданиями, цены варьируются. Русская классика перемешивается с современной прозой, романами разных писателей Франции, Испании, Португалии. Слоняюсь между полками и их выбором. Что же…сложно, но именно её рассказы дали понять, какая из книг ей больше всего подойдёт. Она даже не говорила ни о них, ни о любимых авторов, которые скрашивают вечер, а я уже знал, что именно может пополнить её коллекцию, где индивидуальность не граничила с пресловутой шаблонностью выбора на её полках.

К книгам я не притрагивался ровно до 2014 года, когда понял, что телевизор всегда смотреть не получится, а компьютер все больше и больше надоедал с играми однообразных сюжетов. В телевизионной коробке имелись очень размытые и порой ложные информативные показания. Да и смотреть было, собственно говоря, нечего. Кроме футбола, соответственно. Первая книга, осознанно и взятая по собственному желанию в руки из домашней библиотеки, некогда пополняемой моим дедом, далась мне с большим трудом. После неё для меня открылись новые горизонты развития собственной жизни. Книги стали неотъемлемой частью моего времени. Помню даже слова моего дедушки, что книги являются прекрасным ориентиром, помощником и уходом в собственные мысли и развития другого восприятия и мышления. В те года, когда я услышал это, я рассмеялся ему в лицо. Он был, конечно, умнее и посмеялся в ответ, сказал, что я ещё не вырос, что тогда мне тоже казалось полным бредом, считавшим себя одним из понимающих людей. Видимо, понял, дедушка. Сейчас мои книжные полки пополняются все новой литературой, хотя вряд ли это стоит говорить вслух. Областная библиотека дала мне в этом плане большой толчок, но со временем мне надоело относить полюбившиеся мне произведения обратно, и я стал покупать их. Но вот дилемма – цена. Дороговизна книг в наше время большая проблема. Когда «пища для ума» стоит приличные деньги, то впадаешь в некую растерянность, почему так, но уж лучше потратить деньги на такой драгоценный материал, чем потратить их на бесполезную безделушку, которая потом будем валяться без дела.

Подойдя к кассе, меня встречает та самая девушка, что улыбалась при входе. Кажется, её зовут Вика. Ожидая своей очереди, смотрю на вывески новой литературы, в основном это были эксклюзивные издания из раздела фантастики. Пара, что была передо мной, рассчиталась, и ушла. Я подхожу к Вике, она улыбается. На бейджике вижу имя: Алина. Вот так прогадал, хорошо, что не сказал.

– Хороший выбор. – Робко спрашивает Алина. – Паспорт есть?

– С собой нет. – Отвечаю я. – Это что алкоголь?

– Нет, просто это книга с ограничениями в обложке, поэтому требуется он. – Слышу я в ответ от неё. – Не могу Вам её продать, так как Вы молодо выглядите.

– Я просто хорошо сохранился. Пью кровь девственниц, сплю в крио камере, редко принимаю солнечные ванны. – С долей иронии отвечаю ей я.

– Хахаха. Ммм… верю – Алина не отводит своей улыбки. – Просто необходимо всегда спрашивать, камеры, знаете ли. Я вас часто вижу тут, поэтому продам без него, но в следующий раз приносите лучше, а то может меня не окажется на месте, и пойдете без книги обратно.

– У меня есть читальный билет, там есть дата рождения. Подойдёт?

– Да, конечно. Всяко лучше, чем ничего, да и на камерах будет видно.

Я достал его из кошелька и показал ей, она, одобрительно кивнув, ответила.

Набрав сумму без сдачи, протягиваю ей прямо в руки, не кладя на прилавок, она берет. Хороший знак, думаю про себя. Обычно бывает неловкая ситуация, когда ты протягиваешь руку, а сдачу тебе кладут не туда, и думаешь:

Алина пробивает чек и передаёт мне книги. Мы прощаемся, я улыбаюсь, делаю шаг по направлению к выходу и слышу в ответ:

Мы уже перешли на другой уровень – Ты? Интересно. Оборачиваюсь и только хочу сказать, благодарственное слово в ответ с именем Вика, но резко вспоминаю, что она Алина и перехожу к ее родному имени.

Алина. Возможно, в другое время я бы вымолвил из себя больше, чем улыбку и «хорошо» в ответ. Узнал бы твой номер, подождал бы тебя возле выхода после твоего рабочего дня, смотрел бы в твои голубые глаза, обрамленные оправой очков, которые тебе очень идут, проводил бы тебя до дома, невзирая на холод, но героиня моего романа не ты, Алина. По крайней мере, не сейчас. Отметив мысленно выполненный первый пункт и взяв курс до следующего магазина, который находился на втором этаже, я вышел из книжного прилавка и направился далее.

Как говорил мой товарищ по команде, после того, как мы сыграли вничью с командой из подвала турнирной таблицы, другому игроку, побежавшему вперед, и, пропустив за собой большую и свободную зону, куда после потери им мяча направилась передача и, нам забили гол – «Не электрик, не хуй лезть». Так и я, шел с этой мыслью в магазин женской косметики. На входе небольшого магазина меня встретила девушка-консультант, удивленными глазами, увидев мужчины в отделе косметики, она робко сказала:

– Здравствуйте. Могу я Вам чем-нибудь помочь?

«Нет, мадемуазель. Я знающий эксперт в мире косметике и разбираюсь во всех аспектах, от того какими карандашами для глаз и губ нужно пользоваться, заканчивая главными брендами и хэдлайнерами этой сферы»

– Да, мне нужен подарок для девушки, но я абсолютный профан в этом деле и очень рассчитываю, что Вы мне поможете. – Сказал я, глядя на бейджик.

Валентина. Сначала бейджик, потом лицо, грудь, ноги, ягодицы и ты уже можешь составить, для себя целую картину человека, который стоит перед тобой. Ах, да. Кольцо на безымянном пальце. Отбой.

Посмотрев на меня и оценив, видимо, все достоинства моего кошелька, она посоветовала мне купить подарочный сертификат. Но я решил подойти не с самой простой стороны, да и к тому же, кто знает, есть ли такой магазин в Петербурге. Хотя он наверняка был.

В итоге, Валентина, совместно с моим «тонким» вкусом к подобной продукции выбрала мне: Маску для лица, крем для кожи, который содержит экстракты снежного лотоса, люпина (Профессор из Хогвартса и тут есть?), гуавы, экстракт жемчуга, скраб для тела с экстрактом зеленого чая и невероятную, с её слов, шелковую пудру, похожую на волшебную пыльцу.

Расплатившись и поблагодарив за предоставленную помощь, я вновь отметил выполненное задание в графе дел и быстрым шагом, направился к следующему пункту.

Выйдя из торгового центра и подойдя к остановке, я сел на автобус и направился в центр города. В этот раз, помимо меня, было всего пять человек, не считая кондуктора. В этот раз мне ехать до конечной остановки и следить за передвижением автобуса не нужно. Усевшись возле передней двери у окна, при этом подключив к телефону шнур от наушников, я включил свой плеер на воспроизведение в случайном порядке, а сам, будучи расположившимся перед обзорным стеклом стал наблюдать за движением потока машин.

Доехав до конечной остановки, я направился в фирменный магазин конфет. Идти было не так долго. Два пешеходных перехода, библиотека, поликлиника, проход через подземку и на месте. Наша шоколадная фабрика была одной из лучших в России, поэтому проблему выбора я тут не испытывал, взяв то, что я считал вкусным.

Пока расплачивался на кассе, мне пришло сообщение от Лины.

Пары закончились, и я еду домой, а ты чем занят?

Дела хороши, когда ты пишешь, улыбка сама появляется.

Да, я только проснулся. Занимаюсь домашними делами».

Вставай, я буду ждать, пока ты все сделаешь, и созвонимся, как раз я доберусь до дома».

Я не стал говорить ей, что уже пару часов мотаюсь по городу в поисках того, что, по-моему, мнению должно вызвать улыбку на её лице. Поэтому отправив короткий и ёмкий ответ без признаков внешних факторов и упоминания своей готовности к ней, я вышел из магазина.

Отправив сообщение и заблокировав телефон, моё недовольное доселе лицо приобрело редкую улыбку, и ничего не оставалось, сопровождаясь ей, пойти пешком до своего дома, что и было сделано.

Собирание вещей в путь больше похоже на ритуал. В твоей голове крутятся мысли о предстоящей поездке, которая однозначно приведет тебя к изменениям. Поездки всегда меняют. Ты никогда не вернёшься домой тем же человеком, который садился в то или иное средство передвижения для осуществления своего замысла транспортировки. До вылета оставалось пять часов. Мама спрашивала меня, ничего ли я не забыл, я в свою очередь был уверен, что ничего. Оставалось только положить документы, зарядку и наушники в поясную сумку и выдвигаться в предвкушение пути. Портфель уже стоял у прохода и ждал, когда его накинут на плечи. Обычно перед поездками я в основном спокоен, но за день до неё я почти не сплю. Гоняя как шары по столу разные мысли в голове. Представляю, что будет, анализируя при этом всевозможные варианты, которых было не счесть. Сядет ли кто со мной в самолете? Как я доберусь до отеля? Заселят ли меня без эксцессов в номер? Засну ли я в первый день пребывания в нем быстро? Как пройдет наша первая встреча с Линой. И прочие немаловажные мысли опоясывали моё состояние. Наверняка я такой не один. И все же, среди этих бесчисленных догадок, меня больше всего, конечно, волновало последнее.

Приготовленный мамин ужин, который она любезно сделала перед полетом, я уплетал параллельно с телефоном, который держал не в рабочей руке, отвечая на вопросы Лины.

– Поешь сначала, а потом будешь отвечать своим дамам. – Сказала мне она, видя, как я больше внимания уделяю телефону.

Она засмеялась и пошла в зал. Тем временем, после окончания ужина, я поблагодарил её и ушёл в свою комнату, где, уже находясь на мягком диване, мы с Линой продолжили разговор. Её интересовали многие бытовые вопросы, которых я даже не задавал себе. Возможно, это было лишь от того, что я не считал нужным углубляться в них до такой градации, но не она. Лина спрашивала, во сколько я приеду, я отвечал. В каком отеле я буду жить, я говорил. Знаю ли я у какого столба мне ждать свой транспорт,, ответ приходил мгновенно. В ответ я слышал только слово «хорошо», как от принимающего экзаменатора во время зачёта. Однако меня вопросы тоже волновали, и держать в себе я их не хотел. Единственное, что меня интересовало во всей этой веренице вопросов, так это её приезд. Я без доли сомнений, но, не имея наглости, я у неё спросил.

Она стала мешкаться и уходить от ответа, но решив, что его всё-таки стоит дать, она сказала.

«Я очень хотела бы, но у меня пары утром. А учёбу я пропустить не могу».

Мой компас созвездий недаром был под знаком козерога и именно ведомый этими звездами, я не хотел останавливаться, хоть и не давил на неё утверждая об обязательности, а лишь уточнял вопросом, узнав, где у неё проходят пары. После того, как точный адрес одного из бесчисленных корпусов её учебного заведения высветился на экране моего телефона, я стал прокладывать маршрут от отеля до него, и оказалось, что его разделяло всего пару остановок, и находился он в пешей доступности от моего места пребывания. Я сказал Лине, что она может остаться у меня, и ей не нужно будет ехать с самого севера города в центр, а всего лишь пройти пару минут пешком или сесть на автобус. Наше общение было похоже на партию в шахматы, где от каждого последующего вопроса зависел ход развития события передвижения фигур. Для меня первая встреча с этой девушкой виделась в другом ракурсе, и предлагать провести ночь в отеле звучало двойственно, даже для меня. Поэтому, поняв всю ущербность предлагаемой встречи, я сдал ей все свои фигуры на доске и проиграл эту игру, ответив, чтобы она сидела дома, без надобности приезжать. Её готовность к парам для меня стояла выше, чем утешение своего эго. Взрослые мальчики никогда не требуют сверх меры в отношении себя, они знают, что период детского сада давно закончен и битва на обеде за горбушку хлеба заведомо должна быть проиграна, зная, что той самой девочке, которая тебе нравится, она достанется, и ты будешь в разы счастливее, чем, если бы она досталась тебе. Поэтому решив, что на этом месте мы не закончимся как единое целое, а именно завтра после пар мы, обязательно встретимся, я отошёл в сторону, договорившись при этом, что по прилету я ей сообщу о своём приземление. Все были довольны и что главное спокойны, а я, понимая, что она боится такой первой встречи, посчитал, что подобный исход должен расположить меня к ней с ещё большей стороны, а так будет намного лучше.

Вылет значился в 21:35. В 18:45 мы с мамой были уже одеты, и я уговорил её ехать на автобусе до аэропорта, чем выбрать такси. Время было предостаточно, чтобы успеть, хотя я был приверженцем того, чтобы приходить заранее, а не опаздывать как мой старый товарищ по двору. Меня откинуло на пару лет назад, когда дедушка, в силу перевеса болезни над здравием, перестал водить меня на тренировки, и я сам вместе со своим другом Лёхой стал добираться до стадиона. И вроде бы, вдвоём мы познавали ответственность за собственные шаги в таком юном возрасте, но изо дня в день повторялась одна и та же история. Я, поднимавшийся в семь часов утра, умывался, завтракал бабушкины блинами, при этом смотрел утренние мультфильмы по телевизору (мог себе это позволить), потому что портфель был собран еще с вечера, выходил ровно в восемь часов, за час до тренировки и шёл в соседний двор за своим боевым товарищем. И редко когда на горизонте видел уже стоявшую его фигуру у подъезда. Обычно все происходило примерно так. Я звонил ему первый раз в домофон, он отвечал.

Проходило две минуты, человека не было. Звонил второй раз, он отвечает.

Я, ходящий уже по кругу около подъездного дворика, не дождавшись его, звоню в третий раз и вновь слышу одни и те же слова. Ну что сказать. Алёша. После примерно двадцати минут он выходит, как ни в чем не бывало и без какого-либо извинения в собственном поступке жмёт мне руку. Тогда было время, когда для нас это значило мало. Мы шли до остановки, рассказывая друг другу разные истории, и смеясь над всем, что движется, пока эти встречи не увеличивались во временном отрезке, а я с возрастом не принимавший подобный тон, перестал его ждать. Парень, в принципе, хороший, только не ответственный. Этого в людях я не выносил.

И вот в 19:00, мы с мамой «сели на дорожку». Мысленно обдумывая, чтобы дорога и небо было благосклонным. Через некоторое время, кладу руки на бедра, встаю, и говорю ей.

Обозначая готовность к выходу. Мы поднимаемся, направляясь к прихожей. Закинув портфель на плечи и поясную сумку на грудь, я застегнул куртку и, наклонившись к Марике, целую её в голову на прощание, погладив, как она любит, по спинке. Выхожу из квартиры с правой ноги, вызываю лифт и, спустившись вниз, смотрю на балкон, при этом, не сбавляя шагов, направляясь до остановки вместе с мамой, с которой мы шли по намеченному пути.

Вечерняя погода и запах зимнего воздуха отличается особенным шармом, чувствуешь новую свежесть после осенней влажности, и легкие наполняются кислородом с примесью холода. Остановка находилась в метрах пятьсот от дома. Сквозь темноту дворов не было заметно ничего, но за время того, как ты живешь большую часть в одном месте, ноги могут пройтись по родным местам даже закрытыми глазами. Ты знаешь, что вдоль детского садика №321, через который приходится идти, стоит пятнадцать столбов деревьев, которые летом частенько обрезают. Ты знаешь, что проходя мимо школы, висит три одинаковых фонаря, но они никогда не горят, ибо на самом деле это не фонари, а камеры. Ты знаешь, что для удачи тебе нужно пройти по правой стороне ограды, а не по левой, пусть она и короче. И ты, несомненно, в курсе того, что когда там грязь, лучше всего пройти по дороге, а не напрямик, а то твои кроссовки превратятся в говнодавы. Такими темпами ты подходишь к остановке, и в твоё поле зрения попадают знаменитые картины, которые красуются на рекламном щите её образа, а в частности, «Бурлаки на Волге», «Запорожцы» и «Иван Грозный убивает своего сына» Репина. Произведения без намёка на мазню. Намного лучше, чем наблюдать натюрморт из пустых бутылок из-под пива, оставленными ночными гостями. Хотя порой они там тоже имеются на фоне этих вечных творений.

Автобус не заставил себя долго ждать. И вот, садясь в него и набирая скорость, мы едем в аэропорт. До него было ехать примерно минут тридцать, где каждые сорок минут, он курирует от железнодорожного вокзала. Это было большим плюсом и удобством для путешественников, которые могли увидеть город, не переплатив за такси. На секунду показалось, что я окунулся в мир, где исполняю одну из ролей знаменитой передача о путешествиях, рассказывая советы, которыми они владели. На удивление, автобус был полон. Кондуктор проходил еле-еле вдоль стоявших пассажиров и ругался про себя. Сфера обслуживания была очень тяжелой работой. Будь то кондуктор, продавец-консультант, уборщик на фудкорте и я всегда благодарил человека, который следовал ко мне в конец салона или же протирал стол перед употреблением пищи, хоть это и было их работой. Может, после постоянных выяснений пенсионеров с молодыми жителями, кондуктор, услышав твоё «спасибо» будет приятно удивлен, а уборщица, увидев, что ты, убрал поднос с едой за собой, сама поблагодарит тебя. Это не составляет большого труда, тем более все мы люди. Благодарность и помощь ещё никого не доводила до изнеможения. Через время, минуя множество остановок, народ стал потихоньку выходить и, увидев свободное место, я пошел в его сторону, позвав маму за собой. Подойдя к нему, я сказал ей, чтобы она присаживалась, но она не хотела, однако мой дар убеждения был весомее, хоть и до аэропорта оставалось совсем чуть-чуть.

Вдали начали виднеться яркие неоновые вывески Международного аэропорта. Автобус остановился в пятнадцати метрах от входа внутрь и кондуктор, пожелав приятного полета, удалился в кабину к водителю. Я улыбнулся этому жесту и, спускаясь, подал руку маме, направившись после этого вовнутрь здания. На улице нас сразу охватил холод. В этом и было главное отличие аэропорта от строений города, находясь в окруженной пустотой местности, где ветер воет так, как волки в лесу в голодную ночь. Хорошо, что идти пешком было совсем немного.

Главная особенность аэропорта в провинции это тихая обстановка, почти сонная. Люди, в небольшом количестве сидят и ждут свой рейс, занимаясь своими делами. Кто-то спит и слушает музыку, кто-то общается по телефону, а кто-то ходит из одной стороны в другую, боясь своего очередного вылета. Два этажа помещения вмещали в себя тринадцать окошек регистрации, кассы и два зала ожидания. В Москве ты не увидишь данного ритма. Там аэропорт похож на торговый центр. Где ты все можешь купить, покушать и повеселиться, в рамках дозволенных правил. А тут, тишь и благодать. Возможно, преувеличение, но в сравнение с большим городом никогда не сопоставимо. Столица имела перед собой большую фору.

Мы сели на втором этаже, где людей можно было пересчитать поголовно. Из персонала было видно только работника кафе, в лице одного бармена, а также девушку, проверяющую паспорта и билеты перед проходом в главный зал ожидания, но тут разговор начала мама, уводя меня от взгляда в сторону панно нарисованного на стене.

– Ну и что? Каждый полет новый. – Парировала она.

– Не, я страха в этом не вижу. – Начал я. – Мне наоборот нравится летать. Всего пару часов и ты уже на месте. Намного лучше, чем вариться в поезде сутки.

– Ну да. А я давно не летала, крайний мой полёт был в Беларусь. Мы летели прямым рейсом до Минска, а оттуда ехали в Гомель. Уши, помню, закладывало сильно.

После этих слов, я подумал, что при режиме работы моей мамы, ей летать не приходилось, да и собаку она переживала оставить одну, поэтому мне стало как-то грустно, что она за последние лет пять никуда дальше города не выезжала. Мне захотелось провалиться под землю, ведь она всегда старалась ради меня и сейчас я вновь лечу, а она остается одна и будет наблюдать за всей красотой города на Неве через призму видео камеры. Приятно, но не так, как нахождение там. С мамой у меня была особенная связь. Это необъяснимо, но я считаю, что ближе этого человека в жизни не будет никого. Даже будущая супруга, которая появится на горизонте, не станет ближе, чем родная мама. Термин – мать, я никогда не использовал. Для меня мать была только Родина, которая держала свой меч высоко в руках на Мамаевом кургане, расположившись поодаль от нашего дома где ее образ виднелся с балкона нашего дома.

Устав сидеть на месте, я решил пройтись до бара, но узнав цены, где кофе стоил 420 рублей, я побрёл обратно. Некий стиль аэропорта это, конечно же, не красота его постройки, не сидевшие разутыми посетители, которые, не замечая чувства обоняния других, снимали свою обувь на «радость» всем, а цены, которые заставляют побелеть. Мы взяли воды в аппарате самообслуживания, после чего ещё минут десять сидели, молча и, услышав, что по связи передали открытие окошек регистрации, я сообщил маме, что скоро вернусь и пошел к стойке.

Паспорт был у меня в руке. Я был пятым в очереди, которая тянулась как змейка, из-за заграждений, который выставили работники аэропорта, чтобы предотвратить колонну людей, вытягивающийся до входа. Передо мной стояли мужчина старших лет, девушка и компания из трёх мужчин, с сумками от ноутбука, я предположил, по их костюму и деловому виду, что они менеджеры, впрочем, меня эта внешняя оболочка мало интересовала.

На удивление очередь шла быстро. Два человека по обе стороны кассы быстро сверяли данные с уже полученными ими сведениями и выписывали билет. Когда ты путешествуешь «налегке», то регистрация занимает лишь показ портфеля и паспорта. Девушка спросила, есть ли у меня еще багаж, я ответил, что не имею. После этого, штамп был поставлен на билет, и я двинулся на второй этаж обратно к маме.

Она рассматривала табло с полетами, которые показывали ближайшие вылеты. Я подошёл к ней и сказал, что пора вызывать такси. Она согласилась и я, зайдя в приложение, указал наши координаты с последующей остановкой дома. Она волновалась, в отличие от меня, а я не мог выдавать хоть каплю того, что переживаю, иначе это бы обернулось для неё ещё большим страхом. Из приложения высветилось, что машина назначена и будет подана в течение семи минут. Мы встали поодаль от всех, выглядывая серый седан сквозь темноту и спустя десять минут, он показался на горизонте. Обняв меня, она поцеловала и, дав напутствие перед полётом, проводила меня до поста. Девушка сверила мои данные и, поставив второй штамп на билете, я повернулся к маме. Она стояла, не двинувшись с места, хотя такси было уже в режиме ожидания. Окрестив меня, я помахал ей рукой и скрылся за ширмой между залами запечатлевая ее образ в своей памяти. Этого мне хватило, чтобы чувствовать себя спокойно. Мама стала спускаться вниз, а я уже был готов к следующему пункту.

После детального досмотра, где пришлось снять куртку, часы и положить свою поясную сумку в контейнер, я прошел в зал уже для ожидания полета. Сразу позвонив маме, и отчитавшись обо всех нюансов досмотра, сказал ей, что жду, её звонка как она приедет домой, а сам, усевшись возле окна, в котором не было видно ничего, кроме огней пожарной машины, и стоящего самолёта, стал наблюдать маршрут машины, на которой она ехала через приложение в телефоне.

До начала посадки оставалось пятьдесят минут, а самолёта нашей авиакомпании, я не видел. Глядя в темное ничего и видя лишь отражение людей, которые сидели рядом со мной, я задумался, просто уставившись в одну точку, но мои мысли быстро развеялись со звонком мамы, о том, что она благополучно добралась до дома.

И тут, неожиданно вижу, как уже на шасси подъезжает, мигая, самолёт. Он только что приземлился, и к нему направились автобусы, чтобы забрать людей. Толпы потянулись вниз с двух выходов. По динамикам объявили, что прибыл самолёт рейсом из Москвы. Мама была еще на связи, и мы с ней общались, параллельно я глядел на это все. Как оказалось, этот же самолет полетит в Санкт-Петербург. Забавно, думал я. Как будто маршрутка подъехала на конечную остановку, где не оказалось других водителей, а люди уже собрались в ожидание её, и ей пришлось без перерыва везти новых пассажиров в другой пункт назначения. Я сказал маме, что наберу ей сразу, как нас пустят в самолёт и положил трубку. Через пару минут рупор уже объявлял о посадке.

Резкое поднятие тел со своих мест показало, какие люди полетят этим рейсом. Хотя это было очевидно, ведь рейса намеченных на это время было всего два. Большое количество людей направилось к первому выходу на посадку. Я был где-то в середине очереди, но она шла быстро. Так как две девушки контролера быстро сравнивали все билеты и обозначали, с какой стороны и в какой автобус нужно садиться. Сразу виден их опыт проведения данной процедуры. Подойдя к стойке, я услышал от неё.

Я забрал билет и начал спускаться по лестнице. Всего немного осталось до момента, когда автобус номер 2, будет заполнен такими же, как я, пассажирами данного рейса.

Проехав буквально пятьдесят метров, до самолета, автобус остановился (Интересно, почему нельзя было дойти пешком). После открытия его дверец все стали с завидной скоростью идти к трапу, будто их места может кто-то занять. Это повергло меня в смех. На их фоне я был спокоен, хоть мое место было E, означавшее, что я буду сидеть между двумя пассажирами. Поднявшись по лестнице, я увидел, что возле иллюминатора уже сидит мужчина. Я поздоровался и положил свои вещи наверх и уселся. Я не любитель общения в транспорте, обычно, я надеваю наушники и не слышу, что говорят другие, но мой сосед меня, на мое разочарование, опередил.

– Говорят, что когда приземляешься, то может вырвать. – Сказал утвердительно мой собеседник. – С Вами такое бывало?

– Нет, думаю такого не будет, но если Вы этого боитесь, можете попросить у стюардессы пакет.

После этого ответа он хотел было задать следующий вопрос и не определившись, нужно ли это, удалился взглядом к окну и замолчал направляемый собственной боязнью.

Отвернувшись и направив свой взор куда-то к носу самолета, где ещё толпились те самые люди, что спешили, я позвонил маме и сказал, что уже нахожусь внутри. Она пожелала мне мягкой посадки и сказала позвонить сразу, как прилечу. Ответив ей, что обязательно сделаю это, я обозначил, чтобы она даже не переживала. Меня ожидал двухчасовой полёт. Теперь уже подошёл мой сосед слева, уселся и мы стали ждать сигнала капитана воздушного корабля о том, что он выезжает на взлётную полосу.

«Добрый вечер дамы и господа! Говорит командир корабля Селевёрстов Станислав Владимирович. От имени всего экипажа и авиакомпании приветствую Вас на борту самолёта. Наш рейс выполняется по маршруту Волгоград – Санкт-Петербург. Время в пути составит 2 часа 15 минут. Желаю Вам приятного полёта».

Все заняли свои места без возможности смены. Парочка людей постарше предалась моментальному сну, девушка напротив, наблюдала за окно иллюминатора, в поисках крупиц света, которые проглядывались вскользь полей, а тот лысый парень поставил на подставку своё устройство, показывающее подборку с его любимыми видео нарезками. Я же молча, сидел в окружение своих соседей, без возможности слышать потусторонние от наушников звуки следовавших этим рейсом пассажиров, и время от времени закидывал кисло-сладкие конфеты, чтобы хоть как-то завести почти сонную систему посредством влияния фактора драже. Сутки подходили к завершению всё-таки. И в тот момент, когда по связи в салоне самолета начал звучать голос командира корабля, обозначая состояние перед полётом посредством подобных сообщений, я снял наушники и предался его информации. Насколько бы приятна не была мелодия, я чётко внимаю каждому слово, хотя уже за времена полётов, его стандартную реплику я почти выучил. Русский разговорный от него я выслушивал с тонкостью каждой детали, а вот английский, давался мне с трудом. Какие-то слова я понимал, а какие-то проходили сквозь меня как ветер между соломой, но всё же с каждым разом, я отмечал для себя прогресс в познании иностранного языка, а это было сродни достижению.

«Дамы и господа! Наш самолёт должен пройти противообледенительную обработку. Просим Вас оставаться на своих местах с застегнутыми ремнями безопасности. Благодарим за внимание».

Две девушки и один парень устремились занять свои места в передней, средней и хвостовой части самолёта. После того, как командир объявил о том, что нас обслуживает команда из трёх человек в лице – Евдокии, Владлены и Георгия, они принялись обозначать все инструкции, которые требовал регламент. Представляю, как им это надоело, постоянно выдавливать улыбку, которая разнится с их состоянием после. Работа есть работа. Я отвёл взгляд от их представления и посмотрел на экран своего телефона, где была фотография Лины, где видя её лицо, из меня вышло только одно слово.

Все были готовы к взлёту, и экипаж, который выводил все параметры в норму, и пассажиры, готовившиеся к полёту. Мой сосед слева, дедушка лет шестидесяти пяти, смотрел куда-то вдаль салона. Он даже не стал снимать куртку, как и багаж, предпочтя оставить его при себе в ногах. Рисковый шаг с перспективой получить потливость из-за температуры в салоне. Интересно, и почему меня это волнует. Я отвернулся от него, находясь в центре кресел, и моему взору попался мужчина справа от меня. Он смотрел в иллюминатор и видимо предвкушал полёт судна, где его боязнь самолётов проявлялась все больше и больше и была заметна невооруженным глазом. Главное без психов. И все же, глядя между иллюминатором и ним и моей задумчивостью встал вопрос, который меня волновал, видя переживания этого мужика – почему при такой боязни, он не передвигается по земле. Поезд, автобус, машина, вариантов было предостаточно, но тут всё зависело не от меня, хотя примеров подобных ему, было предостаточно. Мне вспомнился знаменитый голландский футболист Денис Бергкамп, который не любил летательные судна и на одну из игр приехал на автомобиле в одиночке, оставив самолёт вместе с командой. Вот это я понимаю, боязнь, а у соседа был скорее накинутый извне штамп переживаний. Впрочем, он и не был похож на Бергкампа, разве что только светлыми волосами. Не хотелось осуждать или выдавать какие-либо указания, но этот вопрос меня часто будоражил, видя на какие риски идут люди при своей фобии. И это не могло меня не радовать. Ведь если ты переступаешь через свои страхи, ты поистине силён. Единственное, что пришло на ум, так это закрыть его графу страха, анекдотом, который смог бы его как-то успокоить. На языке крутился один мотив.

«По салону самолёта проходят стюардессы и пилоты с парашютами. Внимательный пассажир, заметив их передвижение, интересуется:

Желание озвучить его вслух своему соседу вышло на грань, но я знал, что инициатива наказуема. Поэтому видя его состояние, лишь улыбнулся про себя. Другой голос говорил мне, что нужно смотреть в лицо страху и со временем от него останется пыль. В голове проецировались моменты детства и походов в цирк, где я приобрел один из главных страхов своей жизни – Клоуны.

Мне было лет пять, и мы с дедушкой пошли в манеж нашего цирка. Ожидалось грандиозное шоу. Нарядные лошади стояли и катали моих ровесников вдоль циркового парка. Внутри маленькие обезьянки фотографировались с каждым, кто пожелает взять их на руки, а в дальнем углу виднелся образ большого питона, изгибающего на руках своего хозяина. Чувствовалась эта атмосфера веселья, где запах цирка сложно с чем-то спутать. Мы взяли сахарную вату и по иронии судьбы красный нос клоуна, и пошли усаживаться на своё место. Шоу набирало обороты, а я сидел и наблюдал это шикарное зрелище, но вот всё изменилось. После представления с собачками, которые бегали по кругу и перепрыгивали препятствия на арену выбежали ОНИ. Точнее он. Он единственный из их синдиката побежал наверх по моему ряду и искал зрителя, который поможет ему в выполнение номера. Глядя на то, как он бежит в мою сторону я резко прижался к дедушке и стал рыдать навзничь, кричать, чтобы он не бежал ко мне, а он, словно знал, куда нужно подойти. Подбежал ко мне, нажал на нос, пробубнил что-то на своём клоунском и убежал, а я остался с детской травмой на долгое время. Дедушке было смешно, а я в эту ночь не спал. Последующие тоже. Это засело в моей голове ровно до тех пор, когда я решил, что пора избавляться от этой занозы. Тогда, судьбоносно, спустя двадцать семь лет на экраны кинотеатров вышел фильм «Оно». С кем? Правильно. С клоуном. Решив, что это идеальный случай, я пошёл в кино в сопровождение своей подруги Насти. Она смеялась над моим детским страхом, а я ей упоминал пауков, которых она боится. У нас, скажем так, была взаимная «любовь» подогретая страхами. И вот, фильм начался, уже была ночь, а динамики кинотеатра всегда делали эффекты неожиданными. Первые сцены с клоуном я, конечно же, пропустил, но Настя, взяла меня за руку как дитя и сказала, что если последующие сцены просмотрю без закрытия глаз, вечером меня будет ждать «бонус». Желание освобождения и близости с прелестной девушкой дали свои плоды. К концу фильма, я уже почти смеялся. Выйдя из зала, я будто сбросил оковы. Вечер наслаждений ждал меня. Беспрерывная ночная страсть и уход из головы клоунов радовал. Под утро, я лежал в обнимку с ней, утомлённый смотрел в потолок и понимал, что страх крошится на части, как песочное печенье. Спустя два года вышла вторая часть, которая прошла на одном дыхание и даже с заядлым преимуществом и воодушевлением действиями главных героев, но уже без Насти.

Самолёт начал выезжать на взлётную полосу. Плеер я поставил вновь на паузу, когда командир вещал о том, что они готовы к взлёту, вместе со стюардессы, занявшие свои позиции согласно регламенту. Все пристегнулись, свет погас, и вместо него включились неоновые подсветки синего цвета. Хорошая цветовая гамма. В голову взбрело сопоставление берегов Волги и Невы. Но эти мысли я отогнал и при наборе скорости я взялся за крестик и стал молиться. Молитва для меня была обязательной церемонией перед взлётом. И вот когда самолёт все больше принимал позиции выше земли, я проговаривал её про себя. Внешне я был абсолютно спокоен, в отличие от своего соседа. Он держался руками за поручень так, что видимо его было не оттащить, если кто-то постарался бы. Он был как беременная женщина, которая ухватилась за руку своего мужа при схватках, а тот, потеряв дар речи и чувствуя её силу, встал как вкопанный и орет громче, чем она. Благо, крики не исходили от него.

«Дамы и господа! Говорит командир корабля. Высота нашего полёта 5367 метров. Скорость 650 км/ч. Длина маршрута составит 1600 км. Сейчас наш полёт проходит над городом Липецк. Расчётное время прибытия в город Санкт-Петербург, аэропорт Пулково 23:05 по Московскому времени. Благодарю за внимание!»

Все выдохнули, начав заниматься своими делами. Одни наблюдали за ночным небом, в котором изредка виднелись огни городов. Вторые спали, третьи, по классике, смотрели скачанные фильм. Мой сосед слева, достав из своего чемодана бутерброды, принялся составить компанию тем, кто смотрел кино. Смачно пережёвывая их и время от времени смеясь. Теперь я понял, почему он оставил свой чемодан внизу впереди стоящего кресла, только не разобрался, почему куртку, в такую теплоту в самолете, не снял. Да и не хотел разбираться. Проблемы шерифа, как говорится, индейцев не волнуют.

Когда сидишь на месте F, то есть у окошка, ты можешь наблюдать за полётом. Видеть города, если погода и время суток позволяет, смотреть, как железная птица несёт тебя над землёй. Когда ты сидишь на месте D, возле прохода, для тебя не составит труда встать и выйти когда вздумается в клозет и «размять кости» от несколько часового сидения. Когда ты сидишь на месте Е, как я посередине, тебе остается смотреть изредка в иллюминатор, просить твоего соседа пропустить, что он делает, но с недовольным лицом и, слушать музыку, наблюдая за тем, как включаются приборы панели над головами людей, чтобы позвать стюардессу к себе. Весело наблюдать, как только один человек зажёг её, чтобы попросить Владлену принести стакан воды, сразу зажглись несколько других, чтобы сделать то же самое. Бюджетные авиакомпании не предусматривают позднего ужина, поэтому максимум, который могли предложить обслуживающие нас стюарды это вода и газета. Кто-то умудрялся протащить литровую бутылку напитка, что в принципе запрещено, но кого это волновало. Стюардесс? Нет. Того, кто пронёс? Тем более нет. Я перебивался мармеладом, купленным мной в автомате. Мне этого хватало с лихвой.

На минуту другую, сложив руки в замок, я закрыл глаза. В наушниках играл знакомый мотив одной из групп, которая сравнивала сладость женских форм с ягодами. Сразу захотелось только что сорванной земляники, в такт их строк, которые росли близ быстрых вод рек Карачаево-Черкесской республики. Мгновенно вспомнилась поездка на Домбай, когда вместе с бабушкой и дедом мы ездили к знакомым, где каждый день был наполнен событиями. Поездки в горы, с которых открывался затуманенный пейзаж, воздух пах чем-то особенным. Медовые водопады, поток которых падал с ближайших гор. Бурные потоки рек, несравнимые ни с какими другими, смотря в них, с деревянного моста ты будто замирал, внутренние ощущения нырка не покидали, говорят, если долго всматриваться в глубину, можно прыгнуть не задумываясь. Большие скалистые камни, на которые я полез ради красивого фото, покоренного мной и омываемого с каждой стороны рекой. Атмосфера родства, где каждый присутствующий получал удовольствие от разговоров, жареного мяса в деревянном домике или подле речки и пониманием того, насколько важно иметь таких душевных людей в своей жизни.

«Дамы и господа! Говорит командир корабля! Мы начинаем снижение. Просьба не расстегивать ремни безопасности до окончания посадки».

Салон оживился. Уже не было тех сонных лиц, что я видел в течение двух часов. Больше часа я никогда не летал. Это были московские рейсы, в которых быстрая смена локаций не заставляла себя ждать. Часто смеясь над тем, что до столицы можно долететь быстрее, чем доехать на машине с одного конца моего города в другой. Протяженность города-героя это позволяла. Однажды, я даже пошёл пешком по этому маршруту, но точкой моего завершения был другой населенный район города, и всё же, за два часа пешком я добрался через два района, а тут за два часа в небе почти долетел до Петербурга.

Все готовились к посадке. Самолёт брал снижение так, что заложенность в ушах менялась с быстротой упражнения на лесенке, перебивая порой слова в текстах песен. Интересно, чем занята сейчас Лина. Ждёт ли она меня так, как жду её я. Может она уже в аэропорту, как вариант. Телефон поставлен на авиа-режим, а сеть пока не доступна. Частенько меня посещали мысли, которые мешали смотреть на реальность происходящего адекватным взглядом, но уж если посетили, то моё Альтер-эго с нарастающей скоростью разрасталось во мне и заменяло трезвый взгляд. Пиздостраданием я не занимался, но мой внутренний купидон мечтал о том, что эта девушка будет противопоставлением предыдущих дам, чьи образы я носил в своей черепной коробке.

Всё больше и больше стали видны огоньки города, автострада и движения машин. Самолёт спускался всё ниже и ниже, пока шасси не дотронулось резиной о полосу приземления, о чём вещали аплодисменты большинства пассажиров салона. Рассказы о них я слышал, но никогда не удавалось видеть, и вот теперь, эти хлопки руками расходятся по всему самолёту, но больше всего меня удивил тот самый сосед справа. Его овации были похожи на театральные, когда в конце представления нависает тишина, и главный поклонник данного произведения, встаёт со своего места, и широко расставляя свои руки, проводит серию монотонных, и с каждым разом увеличивающих свою скорость аплодисментов. Это было интересно наблюдать. Хорошо, что он не додумался встать с места.

Все разом стали суетиться и вставать со своих мест, хотя самолёт еще не подъехал к своему выходу. Женщина впереди уже надела свою куртку и стояла в проходе, а кто-то и вовсе только начал просыпаться. Я включил телефон, где на экране высветились палочки связи. Сразу позвонив маме, я обозначил, что приземлился и, закончив разговор, убрал телефон обратно в сумку. Это было успокоением слышать, как она отходила от тайны двухчасовой пропажи в небе. Я радовался, что она теперь была налегке и могла не беспокоиться. Осталось только дождаться, когда толпы людей впереди разойдутся, чтобы не спеша пройти вдоль рядов и поблагодарив стюардов за помощь во время полёта вдохнуть свежий воздух города на Неве, выходя на его территорию, делая дальнейшие шаги к своей даме сердца, которая уже оставила своё голосовое сообщение в моём телефоне.

«Дорогие дамы и господа! Добро пожаловать в Санкт-Петербург. Наш полёт завершён. За окном +3 градуса По-Цельсию. Местное время 23:10. От имени всего экипажа благодарим за выбор нашей авиакомпании. Желаем хорошего вечера!»

По большим и длинным лабиринтам коридоров аэропорта я проходил всё ближе к выходу. На некоторых рекламных щитах виднелись картины Исаакиевского собора, стадион «Газпром-Арена» и радужные приветствия гостям города на Неве. Мелькали различные вывески с недвижимостью, намекая приезжим о том, чтобы купить квартиру в новом жилом комплексе. Обёртка всегда располагала к себе, имея красивую подачу, но хитрости новых домов были таковы, что после покупки тебе дают, пустую коробку со стенками, в которых слышно как человек над тобой топчется, как будто он готовится к прыжкам через барьер, а сосед сбоку справляет утреннюю нужду в туалете. Иногда за ней прячется абсолютная иллюзия, но, безусловно, жить в таком городе, в своей квартире было целью многих гостей северной столицы. В моём случае я мог пока только любоваться данными видами с рекламных щитов.

Подходя всё ближе к сердцевине аэропорта, я забыл, что Лина оставила мне голосовое сообщение. В нём она спрашивала, долетел ли я и о том, что она дома. Одному желанию уже не суждено сбыться, но расстраиваться не входило в мои планы. Я позвонил ей и сообщил,что берег поменялся, где её милый голос сообщал мне, что мой визит не напрасен. По крайней мере, мне так думалось. Такой голос я слышал однажды, от человека, который любил меня во всех проявлениях так называемого термина любви, по крайней мере она так считала, да и я в какой-то момент так думал. Да, во мне были и есть изъяны, часто я располагал свой образ в ее сторону не совсем той стороной, что нужно, но на то они и отношения, что показывают кто как к кому относится не только в светлые времена, а как раз в те, когда его не хватает. И все же, оставим эту личность на линии судьбы где ей теперь и место. Мне не хотелось об этом думать, а уж тем более о ней. Когда начинается новая глава в твоей жизни, важно не смотреть на пройденные страницы прошлого, а со всеми почестями принимать какой она была и двигаться. Моя история являлась моими граблями со всеми отметинами на теле. Произошедшего не вернуть, но это будет ориентиром, который заставляет тебя идти вперёд, несмотря на ошибки. Не ошибается только усопший, ведь так?

На эскалаторе спустившись вниз и пройдя через пункт выдачи багажа, я вышел в холл, который вёл к выходу. Захотелось кофе, но решив, что оно подождёт, первым делом вызываю такси и направляюсь на улицу к седьмому столбу, обозначенным на карте как пункт ожидания. Меня сразу окружают бомбилы предлагающие довезти до любого места с комфортом, но я миную их как фишки на тренировке и выхожу через двери на улицу. Морозно. Выискивая взглядом тот самый столб, брожу по периметру входа, но все оказалось куда проще, чем я думал, и тот самый столб красовался желтым цветом недалеко от выхода, оставалось только подойти к нему.

Народу было множество, машин ещё больше. Сигналы водителей сменялись гулом приезжих. Индикатор показывал, что через восемь минут машина должна приехать, но на холоде, как известно, зарядка садиться ещё быстрее. Однако заряд моего устройства меня не особо волновал, ибо у меня имелась портативная зарядка, а вот состояние моего организма весьма колыхало моё нутро. Взглянув на телефон и увидев, что ждать, осталось ещё десять минут, я ничего кроме как сказать, ахуеть, не мог. Водитель вообще не двигался, а движение ветра с каждой минутой приближения ночи развивалось стремительно. Двигаясь по асфальту, от столба к столбу, разогреваю мышцы и стараюсь прилить кровь к замерзшему телу. Поняв, что мой Питерский проводник от аэропорта до отеля не собирается двигаться, отменяю поездку. Машин становится всё больше, как и людей. Решаюсь попытаться вызвать другую машину. Водитель берёт заказ сразу. Выдыхаю свершившемуся упоению и остаюсь ждать приезда. В ожидание машины продолжаю разогреваться, но слышу знакомую мелодию неподалёку от себя. Звонок. Беру трубку. На том конце провода житель южного региона сообщает мне.

– Хьо суна к1ел ву! Не русский что ли ? – Ответил он.

– Что услышал. – Раздражительно крикнул он и сбросил телефонный звонок.

Замершими руками без слов, но с недовольным лицом, кладу телефон в карман, а функции моих ледяных пальцев при этом оставляют желать лучшего. Потеряв полчаса времени, выбираю оптимальный вариант, видя перед собой остановку автобуса. По времени вроде успеваю на метро. Забегаю и вижу, что он ещё не заполнился, но сейчас ожидания было мне на пользу только в том, чтобы согреться. Сажусь возле печки и начинаю растапливать свои конечности. «Подорожник» предательски завалился вглубь портфеля и, ругая себя, расплачиваюсь наличными. Тепло проникает всё больше и больше, теперь остаётся ждать, когда шеф тронет свой автобус в сторону Московского метро и надеюсь, вход не закроется.

Города ночью между собой очень похожи. Огни домов, машины спешат сквозь знаки светофора, темнота прилегающей территории, не успеваешь увидеть всю палитру города, замечая только ближайшие лица пассажиров автобуса, которых на удивление, с каждой остановкой становится всё больше. Пальцы стали отходить. Тепло после холода, как спасательный круг, главное успеть во время согреться, а то имеешь все шансы стать айсбергом. Впрочем, паре моих бывших подруг, которые были как снежные представительницы, это было бы не аргумент. Какие-то меланхоличные мысли, подумал я про себя. Как та теория о ведре с крабами, которые тянут вниз тогда, когда ты уже готов вылезти из него. Ничего. Мы своё не отпустим.

Мимо меня мелькал Пулковский парк и его деревьями с голыми стволами. Зимний Петербург выделялся, но для каждого он представлял в разном свете. Вдохновение в таком городе не заставляло себя долго ждать, но и в этом плане каждый видел своё. Одни замечали грязь, дожди и серость, а другие палитру природы, перестук капель по зонту и атмосферу тепла, после выпитого горячего напитка в уютном заведении. Какая может быть хандра в этом городе Петра? Правильно – никакой. Однако это был мой свет, а не чей-либо.

Автобус начал заходить на круговое движение и это означало, что мы проезжаем монумент героическим защитникам Ленинграда. Одной поездки хватило понять это движение по дороге, когда транспорт рулил лишь по прямой. Гранитная стела высотой 48 метров красовалась в центре площади, вокруг которой стояли плиты круглой формы. Я бросил на неё взгляд и сквозь темноту увидел на одной стороне пробитое ограждение, означавшее прорыв блокады Ленинграда. Величие и преклонение. К сожалению, проехав его, я видел только орнамент этого памятника из-за ночного времени суток и быстроты движения автобуса, а это означало, что на следующей станции мне нужно готовиться к выходу.

Московский проспект имел большую протяженность, растянувшись на десяток километров и, входил в список самых длинных проспектов Петербурга, соединяя между собой сенную площадь и площадь Победы, но пути дальше мне не было, и я уже стоял, готовый к выходу, у дверей. Согретый теплом, которое исходило под сиденьем моего места, я вышел на холодные улицы города. Взглянув на часы, сверил с расписание закрытия. Вроде успеваю, ускоряюсь и обгоняю неторопливых людей, которые не спешат попасть в вагон метро. Быстрой частотой перемещения вниз по лестнице свойственной мне спускаюсь в подземку. На ходу стараюсь найти «Подорожник» и, нащупав его уже перед входом в метро, победоносно достаю из глубины. Кассы были уже закрыты и, оставалась только пополнить счёт карты через автомат. Технологии в этом плане радовали и не стояли на месте. Пройдя мимо охранника, прикладываю карту и тем же быстрым шагом иду по левой стороне эскалатора, но слышу, как мой телефон вибрирует, тем самым останавливая меня на полпути.

– В метро – Обозначил я. – Такси ждал долго и теперь спускаюсь по эскалатору.

– Интернет выведет. Главное успеть забежать в вагон. Повиси на линии немножко.

Спустившись, я осознал, что опоздал на долю секунды за ушедшим вагоном. Ругаюсь почти шёпотом, чтобы в трубке не было слышно мое разочарование.

– Не успел. Придется ждать другой – Сказал я ей.

– Ничего, по времени успеваешь, главное успеть на пересадку, потому что красная ветка закрывается скоро, а тебе именно на «Техноложке» надо будет пересесть. Там только перейти на другую сторону, идти никуда не надо.

– Понял Вас. Ждите, скоро наберу, а ты давай ложись, время уже поздно, завтра на пары. – Вымолвил я с тоном указания, но Лина быстро отбила мои нападки.

– Сама разберусь, жду звонка и бросила трубку.

Вот девушки, думал я. Никогда не знаешь, что скрывается в их голове, какие тараканы поют сонаты сегодня, а какие демоны взяли палочку дирижёра. Одно я понимал точно, что за каждой из них скрывается собственный мирок, в котором они живут, и они сами кормят зверя, выращивая при этом свои цветы. Только у одних были Церберы и Белладонны, а у других верный Артемон и прекрасный сад из тюльпанов и что самое интересное, одно другому не мешало.

Стал слышен приближающийся шум состава поезда, вновь посмотрев на время и сверив все ходы в голове, я вошёл через двери и сел на место в ожидание следующей станции.

Что мне нравилось в Петербургском метро так это закрытый тип станций. Ты не видел вагон, а заходил, словно в лифт, который перемещал тебя по всему городу, а это было интересным решением погружения в собственные представления о путешествие сквозь кору земли. Правда мне казалось, что многих местных это мало заботило, ибо после работы, единственное, что хотелось, так это горячую ванну и сон. Это мы, туристы, могли изображать в себе многое, что не было свойственно другим, имея на это достаточное количество времени. В вагоне со мной сидело еще пару человек. Пара, которая сидела в обнимку, взрослый мужчина с книгой Германа Гессе, которая так мне ещё и не покорилась. И не потому что, я ее не читал, просто потому что взяв её в руки, я не понял ни слова. Видимо не время. С книгами так бывает, когда ты еще до них не созрел. Так же параллельно меня, сидело две одинокие девушки, а может мне так хотелось думать, потому что они были одни и весь их взор был устремлён на телефон, наверно сидели в социальных сетях в ожидание «того самого» сообщения. Может хватит уже о взаимоотношениях? Подумал я. Идём дальше. Ещё была компания лиц в шарфах футбольного клуба Зенит. Поздновато для матча, но само собой, такой атрибут в цветах сине-бело-голубого флага имел почти каждый житель Санкт-Петербурга. В закоулках памяти вспомнилось первое посещение матча футбольного клуба Зенит, тогда ещё на стадионе «Петровский», где рядышком, на малой арене у нас проходил турнир. Тогда, а именно 10 апреля Зенит принимал в гостях Леверкузенский Байер, в составе которого выступал наш соотечественник Дмитрий Булыкин, но главными лицами были другие герои.

Бравые ребята с берегов Невы во главе голландского специалиста готовились к матчу на разминке. В воротах стоял Малафеев. Защита во главе Анюковым. Как говорил мой тренер – «Покажите мне вашу полузащиту, и я скажу, какая у вас команда» – это изречение мы всегда слышали от него, поэтому вспоминая состав Питерского клуба, где был Денисов, Зырянов, Тимощук и Файзулин, которого заменил Радимов, сразу пришло понимание, что они были синонимами данного выражения. Что не имя, то звезды нашего футбола, а впереди и вовсе играли кумиры в лице Аршавин и Погребняка, которые наряду с остальными звёздами футбола отпечатывались на ношеной форме детей в играх двора. К слову, в этом сезоне Зенит выиграл кубок УЕФА, но именно в этом матче у них почему-то не задалось. Тимощук не реализовал пенальти, а Булыкин в начале игры забил единственный мяч в этом матче. Мы сидели напротив фанатского «Виража» и любовались полным стадионом зрителей, которые гнали свою команду вперёд. Легкоатлетические дорожки на старых стадионах раздражали меня до тошноты, но эту великую арену нельзя было не любить. Всё равно, что видеть родной дом, когда ты переехал жить в видовые апартаменты. Несколько команд было с нами, в том числе и гости из Финляндии. Мы смеялись с ними, объясняли на пальцах и на ломанном английском, что скоро и мы с ними встретимся на футбольном поле, они в свою очередь могли только улыбаться и говорить одну и ту же фразу – «Good, Okay». Наверно сами не знали его.

«Осторожно, двери закрываются, следующая станция Технологический институт, переход на Кировско – Выборгскую линию».

Голос диктора метрополитена развеял мои воспоминания как дым, выпущенный в облака. Можно было бы доехать до Невского проспекта, выйти на площадь Гостиного двора и пройтись пешком по ночному городу, всматриваясь в архитектуру домов и впитывая атмосферу от простой прогулки по этому городу, но моё нутро промерзло так, что до романтических походов в одного было не время. Единственное, что я желал это горячий душ с чаем, и Лину рядом.

Выйдя с вагона и пройдя сквозь арки кремового цвета в барельефах знаменитых персон, я перешёл на другую сторону. Время поджимало, а вагона всё не было и не было. Табло вещало о том, что 14 минут и 24 секунды назад вагон умчался. Телефон зазвонил. Эта была вновь Лина.

– Нет, стою на Технологическом, жду. Надеюсь, он приедет. Вход в метро уже закрыт.

Диктор передал, что последний вагон метро в пути и следует он до конечной станции Девяткино. Я знал, что Лина живёт именно там. Посетила мысль, не добираясь до гостиницы добраться до неё, и как в кино открыть двери и ворваться в её квартиру и жизнь, но совесть останавливала меня. Не хотелось начинать знакомство сразу, не дав ей, да и себе, время предвкусить. Видимо, мой купидон был джентльменом, иначе такие мысли не объяснить. Хотя, наверно я так воспитан. Ехать ради данности было не для меня, мне хотелось большего, чем тупо выстрелы в резинку каждый день.

– О, едет. Видишь, я же говорила – Сказала Лина, услышав слова диктора.

– Да, уже вижу свет его фар – В шутку подумав, сказал. – Хочешь, я сейчас приеду?

«И на хрена ты это выдал, герой любовник ?»

Лина долго не думая выдала свой адрес, на что я просто остолбенел. Сразу обозначив ей, хоть моё Альтер-эго подталкивало на другой поступок, что мне нужно сначала заселиться, а потом думать о приезде к ней. Она согласилась, а я ехал в вагоне и проецировал все возможные варианты поездки к ней, начиная от этого самого последнего поезда, заканчивая такси. Девушки. Чёрт возьми, как вы прекрасны и убийственны. Хотелось провалиться от собственного терзания двух образов себя.

Продолжительность пути заняла у меня не больше пятнадцати минут. Никогда еще метро не предоставлялось передо мной во всей своей пустой красоте. Я шёл к эскалатору и не верил, что оно бывает настолько тихим. Конечно, у нас в городе оно было ещё тише, но сравнивать мизерный узел станций, пролегающий прямой дорогой через город было неуместно, как сравнивать корову с тойотой Королой.

Ступив на лестницу, ведущую автоматически вверх к выходу, я считал фонари, но сбился со счёта из-за собственной глупости ухода мысли. Счетовод из меня в этот раз показался никудышный. Телефон был недоступен, и я ждал выхода со станции. Главное выйти с входа на «Площади Восстания», а не со стороны «Галереи». Всегда путал эти проходы к выходам. Хитросплетения метро были похожи на лабиринты для людей с топографическим кретинизмом, я им не страдал, но порой выходил не туда куда нужно. Однако за мной имелось привычка и вместо того чтобы просто вернуться, я шёл уверенной походкой в то место, как будто я был прав, теряя время, но уверенность во мне было не убавить. Бешеной собаке семь вёрст не крюк, а я был как раз таки из этой породы.

На выходе меня встретил взгляд полицейского и, не увидев ничего подозрительного, он перевёл его в ожидание других выходящих, а я со своей уверенной походкой двинул к выходу, миновав деревянные тяжеленные двери, выходя, к счастью, на «Восстании».

Лёгкий снег срывался и покрывал бетонную землю возле станции метро, откуда я благополучно вышел и направился в свой отель. Протянув руку вперёд на ладонь стали падать снежинки, поняв, что я один вокруг, пришло осознание одиночества, никогда не посещавшее в этом месте до этого среди гула улицы. Лишь малое количество людей бродило по улице, в ожидание своего поезда или неспешно прогуливаясь до ближайшей закусочной. На телефоне замигало уведомление. Мама. Я взял трубку.

– Почти, осталось минут десять. Я уже вышел из метро и направляюсь в отель. – Ответил я.

– Всё-таки на метро поехал – Неодобрительно сказала мама.

– Такси не приехало и что бы ни ждать, я поехал на автобусе, пересев на метро. – Начал рассказывать я, но у мамы было своё мнение.

– Холодно там, а ты разъезжаешь на метро ещё, вместо того, чтобы уехать на машине. – Отчитала меня она.

Мама всегда будет беспокоиться о тебе, даже если ты считаешь себя взрослым, для них ты всегда будешь маленьким ребёнком, за которым нужен глаз да глаз, чтобы твои пальчики не успели прочувствовать заряд розетки, когда желаешь воссоединится с ними, как в том мультике про электроды, дабы почувствовать себя супер-героем. Иначе, придётся понимать других, которые не окажутся столь благосклонны к тебе. Впрочем, других и родную маму я не имел право даже сопоставлять.

Вторая линия обозначила себя и, закончив разговор с мамой, я предался её голосу. Лина.

– Ты нормальный вообще? – Слышал я встревоженный голос Лины.

– Почему у тебя недоступен телефон? Я звонила три раза, а ты даже не удосужился взять трубку. – Продолжала свою тираду она.

Это уже контроль или лишь забота? Ответа я пока не знал, но одно я знал точно, первому в моей жизни не было место. Это сравнимо с тем, что на тебе надет браслет, чтобы следить за каждым твоим шагом. Я мог лишь согласиться на контроль измерения собственного пульса во время занятий или контроля готовности блюд, но никак не контроля над собой. Я не был приверженцем такого вида отношений, но понимал, что далеко от себя тоже нельзя отпускать, иначе зверь, который был на цепи либо откусит тебе голову, либо убежит в другое место. Поэтому, я радовался и одновременно опасался, что человек на другом конце провода так меня отчитал. К слову, уже второй за последний час. Я что, на продленке?

– Я ехал в метро, а потом позвонил мама, сейчас я уже почти подхожу к отелю. Заселюсь и сразу тебе наберу, не кричи только, я быстро. – Сказал я Лине.

– «Хорофо», только быстро. – Моментально ответила Лина.

Я таял, когда она говорила это своё «хорофо». Её интонация произношения его, не могли не колыхать моё внутреннее я, а как подача, не описать. Когда из её уст вылетало это слово, я просил её чтобы она сказал это ещё раз. Фетишизм постепенно проникал в меня, не иначе.

Услышав её смех, я улыбнулся, и сказал ей вновь, что позже свяжусь с ней и продолжил идти быстрым шагом до своего отеля.

Отличительной чертой Питерских дворов от других являются не только «дворы-колодцы», но и их путаница в выборе нужной тебе калитки. Приехав сюда впервые, я ещё этого не знал. Идя тем же путём до отеля, я смотрел на карты в телефон, вместо того, чтобы смотреть на номера домов. Так, минут пятнадцать я ходил змейкой от одного двора к другому, пока не нашёл свой вход и с выдохом полной грудью, произнося красноречивое «наконец-то бля» отворил нужную мне дверь. Но это было ещё не всё.

Многие дворы просто напросто закрывают калитку в ночное время суток. Это я узнал впервые тоже, ибо все мои приезды до этого были ранним утром или днём. И вот, шагая своей походкой, я подхожу к нужному мне дому, открываю калитку, но она и не думает открываться.

Смотрю на панель и нажимаю на все кнопки вызова, в надежде, что кто-нибудь да откроет, но нет, мои звонки видимо даже никто и не слышит. Думаю, над тем, что делать. В телефоне ищу номер отеля, чтобы администратор открыл калитку. Пока мой браузер пытался открыть вкладку с номером, а я погруженный в этот процесс, с замерзшими руками, пытаюсь с ошибками набрать название отеля, сзади подходит мужчина.

– Ага, стою уже минут десять, видимо заселять не хотят. – Отвечаю ему я, удивленный своей полнотой ответа.

– Давай открою. – Говорит мужчина и протягивает домофонный ключ к калитке.

– Спасибо. – Звучит из моих уст, и я направляюсь вперед, вглубь двора.

Местный, видимо. Представляю про себя, как ему уже надоело эти вечные туристы и проходимцы, но с виду он мне показался весьма радужным, а моё воображение доиграло за него все мотивы.

И вот, можно обозначить в себе полное спокойствие. Идя сквозь темные дворы, в голове начинает играть Корнелюк со своим «Бандитским Петербургом». Наигрываю в своём воображение, что сейчас из-за угла выйдет Антибиотик, в своём твидовом пиджаке, и начнёт говорить цитатами из фильма, но меня ожидало нечто другое, что выдало ещё большую палитру знавших мною жемчужных слов великого и могучего русского языка.

Подойдя к двери своего отеля, я нажал кнопку звонка. Никто не шелохнулся. Звоню ещё раз. И снова молчание граничит между мной и отелем. Начинаю стучать. Ноль реакции. Стучу так, что на втором этаже загорается свет, но администратор даже не внимает моим просьбам. Отлично. Достаю телефон и на открытой вкладке набираю номер отеля.

«Доброго времени суток. Благодарим за Ваш звонок, нажмите на «1», если хотите связаться с апартаментами или «2», чтобы связаться с отелем».

«Подождите, пожалуйста. Сейчас с Вами свяжутся».

В динамиках заиграла песня и я, отойдя чуть-чуть от двери, устремил свой взгляд на небо. Оно было черное, лишь слегка было видать серые облака, которые плыли куда-то вдаль, поддаваясь потокам ветра северной столицы. Во дворе было настолько тихо, что, кажется, были слышны шаги семейства котов, обитавших неподалёку. Шёл легкий снег, и пока я думал о нём на том концу уже взяли трубку.

– Отель, администратор Антон, слушаю. – Вещал мне мужской голос с другого конца телефона.

«Ахуительный ты администратор, если не умеешь читать в бронирование, что приезд гостя написан с 00:00 до 1:00, а ты шастаешь хуй знает где, пока я тут второй раз пытаюсь открыть двери, и пинаю хлопья снега, чтобы хоть как-то разогреть мышцы».

– Вечер добрый. Я тут у входа стою. Не могли бы Вы открыть мне входную дверь? – говорю слегка надменным тоном я.

– Входную? А вы уже прошли во двор? – интересуется мой собеседник.

Вместо того чтобы спрашивать, открой дверь, и я выпалю тебе всё как есть.

– Да, мне открыли. Я стою возле входной двери и жду, пока откроют. – Отвечаю я.

– Одну минуту. Уже иду. – Говорит он и бросает трубку.

Дверь распахнулась, в коридоре показался он, и я наконец-то вошёл, оставив все лишние восклицания перед порогом.

– Извините, что не услышал, был в уборной. – Сходу сказал мне парень, который был моим ровесником.

– Мне от Вас нужен паспорт, бронь и заполните эту анкету. – Сообщил он и стал что-то делать в компьютере.

Только взяв ручку, для того чтобы написать свои данные он вновь обратился ко мне.

– Тогда ничего не нужно. У Вас бронирование оплачено, а данные все внесены, только паспорт для достоверности и сверки данных.

Передав ему паспорт, он стал сверять их с данными на экране и, протянув мне его обратно, одобрительно заключает в правильности. Встав из-за стола, он тянется к шкафчику и передает мне ключ от номера «34». Символично, ведь именно под этой цифрой значится в реестре мой регион. Говорит формальности, что в случае чего я могу звонить ему и протягивает свою визитку, при этом объясняя, что ночью калитка закрывается и её можно открыть домофонным ключом, висевшим у меня рядышком. Закончив всё то, что хотел, он пожелал мне приятного отдыха и с улыбкой сел обратно, а я, поднявшись по знакомой мне лестнице, где в прошлый раз не заметя, что плитка от кафеля дышит еле-еле, сбил её вновь и тем же движением, приделал обратно. Вставляю ключ в замок, я вошёл в номер.

В октябре, когда я жил в номере 21, моя подсветка была зелёного цвета. Весь номер был сочетанием зелёного, кроме разве что стен, постельного белья, телевизора, стола и ванной. Все остальное горело неоновым цветом, а ночью был особенный шик его включить. Атмосфера номера наполнялась то ли стриптизом, то ли игровой комнатой, хотя в какой-то степени это одно и то же, игрушки мало чем отличались. И вот, стоя на пороге своего номера, но уже на другом этаже, я вспомнил диалог с Линой и рассказ ей о моём предыдущем номере, который загорался не просто лампочкой в темноте, а цветом. Вспомнил, что сказал про себя, если он будет жёлтым или синим, значит, в отношениях с Линой всё будет хорошо. Мои внутренние знаки не должны подвести. Держу эту мысль в голове перед включением. Заперев номер снаружи, остается только сверить замысел с итогом. Включаю свет и вижу, что стоит синий стул, синие шторы и синее стекло душа – улыбаюсь про себя. Включаю подсветку и обнаруживаю, что номер оказывается нихера не синий, а зелёный. Что ж, ничего. Думаю, цвет для Лины не будет решать многого, если она захочет остаться под этим тропическим, как джунгли, зеленым неоновым цветом в обнимку со мной.

С облегчением того, что «крыша над головой» есть, разуваюсь и снимаю куртку. Портфель ставлю возле стола и звоню маме.

– Ну, слава Богу. – Отвечает мама и в её голосе слышится спокойствие.

– Дверь не хотели открывать. – Рассказываю ей

– Ну, вот так, пришлось ещё ждать. Звонил на ресепшен и просил, чтобы открыли. – Развёрнуто отвечаю я маме.

– Ладно, я пойду в душ и буду ложиться. Время уже второй час, и ты ложись, я добрался, как встану утром, наберу. Целую.

Чай. Горячий чай. Все для этого есть, кроме чайника. Эх. Снимаю штаны и собираюсь в душ, предварительно звоню Лине.

– Я заселился. Номер 34, цвет зеленый, а все остальное синие. – Рассказываю я ей.

– Отлично. Так что, ты приедешь? Мне тебя ждать? – Спрашивает она.

И тут я завис. Ещё некоторое время назад я думал о том, чтобы вызвать такси и добраться до неё, но сейчас, даже при её аргументах, мне этого делать не хотелось.

– Лина, давай не сейчас. Я очень хочу тебя видеть, но у тебя завтра пары, а я рано не встану, если останусь у тебя, поэтому поговорим по видео… – Отвечаю с долей грусти, но чистотой своих мыслей, что было для меня важнее.

Правда, всегда стояла во главе моего угла. Она сама боялась пускать незнакомого человека в дом, хоть и понимала, что я для неё уже не незнакомый. И пусть наше общение с ней уже выходило за рамки связи по телефону, я понимал всю ситуацию и не хотел, чтобы её мысли были забиты иными мотивами, которые я мог преследовать. Мне хотелось чистоты и добрых помыслов к ней, ведь с ними я и летел сюда, а за перепихоном ехать за тридевять земель не было смысла. Это же не Дубайские каникулы, которые вошли в моду для многих инстасамок в поисках наживы. Думаю, она это должна понимать, как понимал это я.

И вот, забыв про душ, я в трусах и футболке, показываю ей своё логово, не беря камеру ниже, на это время. Обсуждая всё, до мельчайших подробностей, от времени в самолете, до поездки на метро. Что мне нравилось, так это то, что когда мы разговаривали, то смотрим друг другу в глаза. Я всегда смотрел прямо, не отводя взгляда, чтобы понять человека, и признаюсь, у меня это неплохо получалось. Выводы, сделанные после зрительного контакта, оставались верны, но, безусловно, не все говорилось прямо в лицо, иначе человек мог просто не понять. Глядя в её глаза, через экран смартфона я поражался её скромностью, её простотой и прекрасными чертами лица. Мне хотелось видеть эти глаза напротив своих, прямо сейчас, но тот, кто терпит, действительно получает всё, поэтому я засунул своё эго в далёкие отделы и наслаждался разговором с девушкой, которая желала абсолютно того же. Моё тело забыло о том, что замёрзло, его грел не чай, не горячий душ, а тёплое чувство, желаемое получить всеми без исключения людьми, и сегодня я им обладал, в хорошем смысле слова. Мне было параллельно на всех остальных, тех, кто был. Я был счастлив с девушкой, которую даже не трогал, не обнимал и не прикасался губами к её губам, но чувствовал связь, а она чувствовала меня, и это было за гранью понимания. Когда люди, не знавшие друг друга до недавнего времени, проникаются этим, не смотря на все преграды и, двигаются обоюдно к точке соприкосновения.

Разговор затянулся почти до начала третьего. Я сказал Лине, что завтра жду её звонка после пар, а сам поеду по городу по своим делам, на что получил логичный ответ.

– Своим. Ничего серьезного. Не думай об этом и ложись спать. Тебе рано вставать. – Отвечаю я.

– Ну, ладно. Хорофо. Завтра как встанешь, пиши, я отвечу на перемене после пары. – Говорит она.

– Спокойной ночи, завтра увидимся. Обнял. – Отвечаю ей я.

– Сладких снов. – Говорит Лина и машет мне рукой, посылая воздушный поцелуй сквозь экран.

Поймав его, я прикладываю его не к губам, а к груди, где бьётся сердце. Она видит это и мило улыбается. Сбросив трубку, остаюсь лежать ещё около двадцати минут на кровати с телефоном в руках, пока моё тело не сообщает мне о том, что холод вернулся и надо бы согреться. Я раздеваюсь, иду в горячий душ, греюсь и выхожу. После выключаю свет и ложусь в кровать под одеяло. Дорога была тяжелая, надо подготовиться к завтра. Съездить утром в часовню, встретиться с моей дорогой и уже ставшей близкой, боевой подругой Тамарой, если у неё получится, да и выспаться. К сожалению, я настолько замерз, что не смогу уснуть ещё где-то час. Чая не было, а одетая футболка стала только потной. Не уж то заболел? Нет. Этого нельзя допустить. В голове крутились разные мысли, но единственной мыслью, который мне хотелось, чтобы Морфей помог мне уснуть, и через какое-то время, я ушёл в мир сновидений. Мне не снилось ничего. И это хорошо.

Открыв глаза, я перевернулся на другой бок, и доведенным до автомата утренним движением потянулся к своему телефону. Время было 9:26, а на дисплее виднелись непрочитанные сообщения отправленные ранее. Влад, Тамара, Лина. Ещё сонными глазами разблокировав экран, звоню маме.

– Доброе утро, как спал? – Спрашивает меня мама.

– Спал хорошо, но мало, пора вставать уже. – Отвечаю ей я.

– Лежи, успеешь ещё. – Услышал я в ответ от неё.

– Не, надо вставать, я же не приехал лежать в отеле, надо собираться. Ты на работе уже? – Говорю я маме присев на край кровати.

Я уже и забыл, что нас разделяет час времени, но при этом не переводил часы на телефоне. Значит, время раннее и успею все сделать с опережением часа. Хорошо иметь при себе гандикап.

– Хорошо, тогда как поем, все сделаю, я тебе наберу. Буду собираться. – Сказал я.

– Давай, жду. – Отвечает мне мама и кладёт трубку.

За окном рассветом даже и не пахло. Открыв шторку, мне ещё думалось, что всё ещё ночь. Все было в серых тонах, и солнце было не видать, лишь сквозь тучи виднелись малейшие лучи света. Вот он Питерский стиль в осенне-зимний период. Встаёшь темно, едешь домой вечером, темно. Зазвонил будильник. Удивившись, что я вообще его ставил, выключаю и иду в душ, чтобы умыться. Жажда мучила собой, а воды рядом не было. Поняв, что у меня было три варианта, заключаюсь в выборе. Первый, самый логичный – сходить в магазин и купить, что сейчас делать вообще не хотелось. Второй, спуститься на ресепшен, вроде кулер там стоял, но утренняя лень охватила меня, и я отошёл от этого варианта. Третий вариант был самым простым и состоял в том, чтобы насытиться водой из-под крана, но подкорка моей памяти вспомнила совет моей учительницы в школе, Елены Михайловны, которая настоятельно просила, никогда не пить воду из него в Петербурге. Аргумент был прост – она была грязной и не прошла обработки и, если ты не хочешь оказаться в больнице отделение гастроэнтерологии, то лучше не употребляй. Что же. Выбор скуден. Ессентуками тут явно не пахнет, но, скажите мне это десятилетнему пацану, который после каждой игры на поле во дворе сразу бежал к ближайшему крану с водой у подъезда, где при наклонение пахло сыростью из-под подвала, но ты пил её с наслаждением. Думаю, мой пищевод привык к подобным течениям и, держа в голове все последствия выбора, я направился прямиком в душ. Осмотрев себя в зеркало и увидев сонный вид, ничего не оставалось, как только освежиться. Да, вода действительно приятная, но не на вкус. Точно пойду вниз к куллеру. Выдавливаю зубную пасту и энергично втираю её в свои зубы. Свежее дыхание, так же как и шлейф духов необходим. Запахи не забываются, но их тяжело воспроизвести, поэтому оставлять приятное мнение о себе было ключом ко многим женским дверям.

Под душем понимаю, что мои мысли пусты, только вода течёт по телу. Вытираюсь и вспоминаю о сообщениях, которые остались без ответа. Прохожу к кровати и смотрю, что появились ещё несколько новых.

Влад писал о том, что Москва приобретает для него новый вектор развития. Работа найдена и всё идет своим чередом. Осталось только переехать в свою квартиру и обустроить её. Я был рад за него, искренне. Он был для меня тем человеком, за которого я радовался как за себя. Единственный в своём роде человек, носивший в моём кругу звание настоящего друга. Сколько мы с ним пережили, не рассказать. Даже его размолвка с тренером в виде ухода в другую команду, с последующим уходом со школы, не могла повлиять на нашу дружбу, хоть и я часто вспоминал о нём, сидя теперь уже в одиночке за партой. И пусть, наш юношеский мозг не впитал большинство того, что наполняет его сейчас, уже тогда он закладывал основы дружбы в таком раннем возрасте, которая по сей день отражается в виде звонков и сообщений. И пусть, они стали чуть реже, имея за собой мотивы личной жизни, а в его случае я бы уже мог сказать, семейной жизни, но мы были до сих пор на проводе, без резона оборвать данную связь. Ответив ему, я перешёл к другому диалогу.

Тамара спрашивала меня, как я долетел ли я и всё ли в порядке со мной. Она рано легла спать и не смогла мне набрать по прилёту. Впрочем, кроме сна у неё были и другие, весомые причины, не писать в это время суток, я это понимал без упрёка в её адрес.

Сергей и Ваня прислали одну и ту же запись с разницей в пятнадцать минут. Ожидая мою реакцию на их сообщение, но всё, что я мог выжать из себя сейчас, были жидкие смайлики, выдающие мой смех на их посыл.

На десерт оставалась Лина. В сообщение говорилось о том, что её сон был прекрасен как цветущие магнолии, но мал и то, что она уже переместилась из теплоты кровати в холодный как медицинские инструменты институт. Сообщив при этом мне, что когда узнает от преподавателей, во сколько закончатся пары, она сразу мне сообщит. Прося при этом, чтобы, как только я встал, сразу написал ей. Сказано, сделано. Отправляю ей свои действия и жду дальнейших указаний.

Ответив всем, кому надо и сидя при этом в полотенце, я напрочь забыл про воду. Вот что с тобой может уход от дел. Однако сухость даёт о себе знать и провоцирует на спуск вниз к источнику. Блокирую телефон, надевая штаны и, спускаюсь вниз. В холле меня встречает женщина лет пятидесяти с внучкой, которым я любезно желаю доброго утра и приятного аппетита, после чего удаляюсь к кулеру. Блять, ну надо же. Стакан с собой не взял. Осматриваю кухню и ловлю взглядом посуду. Они видят моё замешательство и, поворачиваясь к ним, интересуюсь, можно ли брать её. Они одобрительно кивают, и я подхожу за ней. Взяв стакан, я с хладнокровием прохлады воды, наливаю его до краёв. Залпом выпиваю, и с явным подозрением прошедшего кутежа, женщина смотрит на меня. Ошибочка. Чувствую её взгляд спиной и понимаю ход её мыслей. Осушаю уже второй стакан и ухожу с ним, взяв и тарелку в свой номер.

Водный баланс пополнен и, разбирая сумку, нахожу пакетик каши и чая. Для полноты картины не хватает круассана или фрукта, но не беда. Завариваю «пятиминутку» и черный байховый чай. Пока жду готовности, смотрю по карте как добраться до Смоленского кладбища. Нахожу нужный мне маршрут и запоминаю номер автобуса. В прошлый раз я добирался на метро и, это оказалось весьма неудобно, поэтому надо было найти альтернативный вариант. Обрадовавшись тому, что идти до остановки было всего ничего, оставалось только покушать и выдвигаться в путь.

Завтрак был что надо. Дисциплина приучила соблюдать указанный когда-то план действий перерыва на еду, где утро было основополагающим приёмом пищи. Поэтому пропуск его был возможен в том случае, если я был в дороге или после подъёма в обед. Помыв посуду и разложив всё по указанным местам с приставкой педантизма, я стал собираться. Моё тело до сих пор не согрелось, но ждать я не стал. Надев на себя кофту, пуховик и, решаю для себя, что в таком виде, я точно не замёрзну, закидываю на плечо сумку с готовностью к походу, обуваю кроссовки и выхожу, закрывая дверь номера. Спустившись вниз, вновь не вижу администратора на месте. Экий забавный тип попался. Открываю дверь и вытаскиваю наушники. Что я знал про себя лучше всего, так это калейдоскоп привычек. Их было множество, без которых невозможно было обойтись и, одна из них как раз таки была в том, что не надевать наушники, пока не выйдешь на улицу. Обуславливая этот тик тем, что я должен почувствовать улицу, прежде чем послушать наизусть выученный текст, представителей моего плеера. Вот такой вот поворот на месте. Дождь моросил, показывая, что станет ещё холодней. Тело до сих пор как-то предательски мёрзнет и, надеявшись, что автобус придёт быстро, выхожу со двора, оказываюсь прямиком в пределах остановки маршрута, окрашенной линиями в жёлтый цвет, чтобы пассажирам в этой сплошной пешеходной линии было понятно, где начинается посадка. Вдали, виднелся заветный номер моего автобуса. Обозначив себе удачно вышедшую фигуру, сажусь в почти забитый салон, продвигаясь всё ближе к одиночному месту в голове транспорта, с которого открывается вид на кабину водителя, где как ни на одном месте не было видно всей сплошной панорамы пути..

У Санкт-Петербурга была одна особенность. Ты либо влюблялся в него, либо предпочитал высказываться нелицеприятно, рассказывая минусы и недолюбливая нахождение в нём. Я относился к первому типу людей, поэтому на протяжении всего маршрута я лицезрел уже знакомые мне места, при этом это всё замечалось вкупе с новыми деталями улиц, на которых ещё не ступала моя нога. Конечно, лучше было бы пройтись пешком, но время торопило, да и дождь однозначно промокал бы меня всего своими каплями.

С каждой остановкой народу становилось всё меньше, и я занял место подле двери у выхода, параллельно наблюдая за навигатором, чтобы не пропустить свою остановку. Дождь сменился снегом и улицы начало заметать белыми хлопьями. Через пять минут пути, я вышел на нужной мне остановке. Она уже был похожа на классическую остановку, со скамейкой, рекламой, карманом для въезда транспорта и крышей. Снег с каждой минутой продолжал усиливаться и, надев капюшон, я отправился дальше вдоль улицы. Мои белые кроссовки были только рады, что вместо дождя и грязи им приходиться ходить по заснеженным бетонным дорожкам, что не скажешь о моём лице, в которое хлопья снега летели ежесекундно, не давая предаваться обзору. Через несколько минут пути я добрался до места назначения, но тело продолжало мёрзнуть.

Первым делом после приезда в Петербург, вместо посещения разных значимых культурных мест, я ехал в часовню Блаженной Ксении Петербуржской. Она находилась на Смоленском кладбище, недалеко от входа и её можно было легко идентифицировать по потоку людей и золочёным куполом, виднеющимся наверху светло-зелёного кирпичного сооружения. Для меня это было место, которое я не мог не посетить, приезжая сюда. Это было для меня местом силы, после которого можно было считать, что поездка состоялась не зря. И каждый раз, проходя вокруг неё, завершив все надобные мне дела внутри и снаружи часовни, я заливался слезами. Не знаю, что побуждало меня ощущать подобное, но в таких местах, это был скорее, хороший знак, хоть и на кладбище проливало подобное каждый божий день.

Отойдя от часовни, я сразу набрал маме. Слёзы, как я понимаю, не собирались останавливаться. Мама знала про эту мою особенность и просила меня об обратном. Звучит весьма сопливо, но так действовало на меня посещение этого места. Оставалось только верить, что таким образом я очищался и обновлялся. После того как я вышел и позвонил, я заметил, что холод моего тела отступил и мне стало тепло, даже жарко. Захотелось снять кофту, но это было бы весьма странно видеть большинству людей, проходящих мимо меня. Откинув эту мысль, я с внутренним чувством легкости, вышел за территорию кладбища и направился дальше.

Идя не спеша, я добрался до станции метро «Спортивная», где на другом берегу виднелся стадион «Петровский». Тот самый «Петрович», который сквозь снег, поддавалась моему взору и картинка вырисовывалась как в сериале «Улица разбитых фонарей» под фильтром VHS.

Посмотрев на часы, время показывало свой обеденный промежуток. Я стоял напротив входа в метро и читал сообщение, которое отправила мне Лина, писавшая о том, что в 15:30 её должны были отпустить. Сверив оставшееся время и подумав о том, что ехать в центр, и бродить одному было не лучшей идеей, я направился внутрь подземки, которая выводила меня на фиолетовую ветку. И чем дальше я шёл, тем больше понимал, почему метро «Спортивная» так названа. Пока ты доберешься до вагона поезда, можно пробежать отрезок равному кругу на легкоатлетическом стадионе. Тем более, эскалатор без лестничного проёма позволял это проделать, в отличие от работников метрополитена, которые следили за отведенной им дорогой. Они обозначали, если ты переходил позволяющую грань посредством рупора, но даже услышав их стоять я не стал, дожидаясь медленного окончания эскалатора, слегка рванув вперёд, где к концу пути моя кофта была уже мокрая. Вот тебе и спортивный режим на территории метро.

Ехать мне надо было до последней станции, даже пересадок не требовалось. Я сел и расстегнув куртку, предался просмотру рекламных буклетов вагоне. Они пестрили разнообразной тематикой, которая могла спровоцировать жителей на призыв купить, посетить или уступить. Вот, например, одни продавали квартиры в новостройке с прекрасным видом. А здесь, было продвижение в покупке билетов на «Невзоровские среды», которым однозначно не требовалось реклама, а только лишь анфас лица Александра Глебовича, после которого ты уже мог перейти к покупке билетов в кассах города. Живой пример, когда лишь фигура затмевала красочную подачу за ним, что не скажешь о призыве соблюдать правила приличия в городе и тех местах, где это требовалось. Она же пестрила яркими красками, но вряд ли кто-то углублялся в слова, написанные на их фоне. Тут я пожалел, что не взял с собой книгу. Читать в метро мне ещё не доводилось, особенно в таком пустом и тихом. Сразу вспомнились времена, когда я ещё был фанатом аудио книг, но быстрота и отвлечение от бумажной части, не заходила мне как средство скрашивающее досуг. Я не мог заменить бумагу на аудио, даже если её читает Хабенский или Клюквин, ведь нахождение в руках книги придавало статус, получения удовольствие от перелистывания страниц. Запах переплёта меня не особо привлекал, в отличие от касаний. Согласитесь, это намного лучше, чем просто нажать на «play» в телефоне.

И вот, добравшись до конечной станции, осталось только три человека. Девушка-кондуктор вошла в вагон, в отличие от нас и, осмотрела их на предмет оставленных вещей или сонных пассажиров. Мне почему-то запомнилась её беретка, которая красиво смотрелась вместе с её рабочей униформой, а её тёмные волосы, только подчеркивали её уникальность. Образ вдовы пришёл в мою голову, ей разве что, не хватало только вуали в сетку. Наши взгляды пересеклись, но дорога звала вперёд. Может быть, на обратной дороге, я её увижу. Кто знает.

Желудок обозначил своё негодование и, следуя его указаниям, я поднялся на фудкорт. Время близилось к двум и это располагало к обеду. Пройдя мимо рядов с магазинами, я заказал себе вполне отличительный обед, посреди многочисленных пакетов из KFC или McDonalds, сел напротив окна с видом на Комендантский проспект и прежде чем начать кушать, позвонил маме.

– Как на работе дела? Народ идёт? – Поинтересовался я.

– Идут наплывами. – Ответила она. – А ты всё сделал, что хотел? Съездил в часовню? – Спросила она.

– Да, сейчас в торговом центре, заказал себе покушать.

– Ан, нет. Обычный обед. Первое и второе, вместе с компотом. – Сказал я, показывая ей стоявшие передо мной блюда.

– Молодец, старайся меньше кушать эту панировку. Ладно, пойду работать. Позвоню попозже. – Она положила трубку, а я принялся вкушать свой обед.

Машину двигаются вместе с людьми, кружась в такте с природой. Это было похоже на круговорот, который заставлял их крутиться в определённом порядке. И хоть дорога сама это позволяла, по-другому, это невозможно было описать. Закончив с первым, я перешёл ко второму и стал думать обо всём подряд. О полковнике Сандерсе, о погоде, о зданиях, о людях, О Лине. И как сказал один мудрец – вспомнишь солнце, вот и лучик. Взяв телефон после сигнала о смс, я увидел, что она написала сообщение, которое отразилось на дисплее телефона, находившемся на подносе.

«Осталась последняя пара, нас отпустят пораньше, скоро буду. Напишу, как выйду»

Поняв всю ситуацию, я наспех выпил до дна свой компот, отнес поднос к урне и направился к станции метро, которая была в подвале здания, в ожидание человека, который был поводом моего приезда.

Находясь в метро, я думал обо всех сценариях, которые могут произойти при встрече. Думал, как впервые обнять, чтобы не оттолкнуть, как вести себя при своём мерзком характере, но все сценарии разбиваются как стекло, когда подключается импровизация.

Буду честен, с девушками я умел себя вести, поэтому, когда я встречал впервые незнакомую мне девушку, я пытался не выдавать себя и своих намерений. Я был глыбой, внутри которой скрывался поток эмоций, поэтому мало кто понимал, что от меня ждать. Кто-то сбегал, кто-то хотел «играть» со мной, кто-то действительно понимал всю подноготную и пытался как-то исправить меня, но исправить человека нельзя, его можно только подтолкнуть к этому шагу. Когда кто-то хотел подстроить меня под себя, внушить и изменить моё составляющее, я начинал подыгрывать, понимая, что театральность мне не убивать и медленно избавлялся от этого человека. Себя нужно найти, а это сложный процесс. Ты ищешь себя в запахах, вещах, окружающем мире, ищешь в людях, строишь себя как конструктор, главное на этом пути не приобрести лишнюю деталь, которое врастает в тебя как инородное тело и будет мешать изнутри.

Наушники выдерживали шум метро, поэтому я почти не слышал, какие звуки исходили из вагона. Наблюдая за индикатором передвижения состава, вспомнилось, что для каждой истории у меня была подходящая песня. Те песни являлись отражением того времени, в котором запомнились образы, события и чувства к тому или иному человеку, но к Лине я такой ещё не нашёл. Видимо, меня ждало это впереди и, желание не торопить события обрело свой смысл. Когда ты форсируешь, то или иное действие получается не совсем то, что ты думаешь. Это как высерать то, что не хочет выходить. Как бы ты ни напрягался, не выйдет.

Сделав пересадку, перейдя с Московско-Петроградской линии на Невско-Василеостровскую, я добрался до своей станции. Большое скопление народу двигалось в разных направлениях. У перехода стояли музыканты и пели Кипелова, кажется, это был «Вавилон». Пройдя мимо них, я бросил пятак, который оставался у меня после сдачи за перекус. Вежливым махом головы солист поблагодарил меня, а я, увидев зелёный сигнал светофора, побрёл в магазин прочь от них, хотя музыка ещё долго доносилась с их динамиков. Взяв две бутылки воды и чай, для разнообразия, я прошёл к кассе, которая была осаждена покупателями. Очередь двигалась в медленном темпе, из-за женщины, которая забыла взвесить свои фрукты и в энергосберегающем режиме не торопилась проделать данную процедуру, напрочь забыв про кассира и остальных людей. Я ожидал, как и остальные, но не наблюдал за собой столь гневных сообщений в её сторону, как некоторые за моей спиной. Повернувшись к ним, я заметил за собой пятерых человек, которые выстроились в ожидание покупки и все без исключения выказывали недовольство, кто уже громко словесно, а кто-то пока вздыхая. В этой стати я стоял с тремя тарами бутылок и услышал вибрацию собственного телефона. Может это Лина? Но доставать его было так неудобно, что оставив затею взять трубку на потом, отстраняюсь от мысли. Однако телефон имеет другие планы и не унимает своего звучания, хоть и беззвучного. Интересно, кто такой настойчивый. К моему желанию это понять и удивлению, что женщина, отправившееся взвешивать фрукты, подошла к кассе и, расплатившись с ними, даёт возможность очереди продвинуться, что радует всех присутствующих. Я, наконец, ставлю бутылки на стол и дожидаюсь своей очереди. Всё двигалось уже с большей скоростью и спустя пару минут, забрав пакет, выхожу с магазина. По дороге опять слышится знакомый мотив и теперь уже мне ничто не может помешать. Достаю телефон в ожидание того самого звонка, но оказывается, что номер мне неизвестен, но беру трубку, удивляясь самому себе по этому поводу.

– Добрый день. Вас беспокоит Кирилл из компании Абсолют Холдинг. Могли бы вы уделить мне пару минут вашего времени? – Спрашивает меня менеджер.

Вот тебе и абонент. Ждёшь звонка от нужного тебе человека, в ожидании грызя все ногти на пальцах, что уже безобразно по отношению к себе, а тебе звонит менеджер Кирилл и просит пройти опрос, который тебе на хуй не сдался. Кладу телефон обратно и понимаю, что холодные звонки участились за последнее время. Один представится банком. Второй позвонит, говоря, что он со страховой группы и так далее по списку якобы используемых тобой организаций. Надо задуматься о смене номера, ибо их звонки поступают чаще, чем от знакомых мне людей. Они были всего лишь исполнителями, в которых их надежда на лохотрон поднимаемого трубку абонента, была главным двигателем всех операций и что удивительное, такие находились. Тысячи людей на телефонах, которые готовы к любым твоим ответам, записанными на скриптах. В этом деле было главное осознать, что подобный персонаж, является не тем, за кого себя выдаёт. Единственное разочарование было в том, что заблокировав один номер, тебе звонили с другого, и так по кругу. Лучше бы мне так представители футбольных клубов звонили, приглашая на просмотр, чем псевдо менеджеры.

Лина пока не написала, значит, пара ещё не закончилась. Есть время искупаться и переодеться, думал я, открывая двери отеля.

– Добрый день! – Приветствует меня новый администратор.

На том месте, где ранее был парень, теперь сидела девушка. И, кажется, она меня узнала, ведь именно она была тем человеком, принявшим меня на регистрацию в мой первый приезд сюда.

– Добрый день. – Отвечаю ей, улыбаясь в ответ.

Забежав на свой этаж, остается только быстро раздеться и открыть душ, в надежде, что Лина не застанет меня врасплох с шампунем на голове. Успев поставить плеер играть в такт с падением капель со смесителя, я стал настраивать поток воды, который предательски не хотел находить баланс между кипятком и холодом. Спустя пару секунд мы всё же смогли договориться с ним и, догнав упущенные строки, подпеваю в такт со Смоки Мо:

Курим каждый миг в затяг, от дыма слезятся глаза.

Снова так внезапно, а я думал – больше никогда…».

Отменно сказано. Смываю последние капли оставленные шампунем и свежим выхожу с душа, параллельно вытирая голову. Теперь главное не попасть впросак, который мог случиться из-за упущенных уведомлений. Подходя ближе к телефону и заметя, что его экран был пуст, я выдохнул, зная, что миновал подобное недоразумение. По телевизору как всегда шла бредятина, которую не хотелось смотреть. Единственный выход из этого был найти спортивный канал, который поставив без звука, хотя бы не мешал восприятию и наблюдением за теми рожами, что были на других ресурсах. Время выдало отрезок, в котором можно было лечь на кровать и не торопясь налить себе чай, при этом смотреть в окна своего номера, выходящие на двор.

Расслабившись настолько, насколько это было возможно, моё наблюдение за зашторенными окнами дома напротив, выдавало во мне ту знать, следящую за тем, что происходит вне собственных стен, но я быстро отошёл от этого сопоставления, когда услышал уведомление своего телефона. Это была как раз таки Лина. Её пары подошли к концу и, обозначив, что она выдвигается в мою сторону, лишь попросила, чтобы я встретил её у метро. Я поставил свой недопитый чай на стол и в темпе стал одеваться, чтобы не заставлять её ждать. Место встречи было обозначено и, выйдя из номера, я взял курс прямо на него. По дороге во мне просыпалось волнение, которое было сопоставимо с приятными эмоциями и, купировав, их, я продолжил свой путь без тени надвигающегося ожидания с отметкой неизвестности.

– Буду через 10 минут, уже выхожу с метро. – Написала мне она, когда я стоял в указанном месте под вывеской города-героя.

– Жду у столовой. Увидишь. – Ответил я, положив телефон в обратно.

Рассматривая в потоке людей её черты и бросая взгляд на людей, я переживал, что она может спутать разные выходы и выйти на другой стороне. Хотя подобное не могло ужиться, ведь вспоминая, что её четырёхлетнее пребывание в этом городе не могло допустить подобную ошибку, эта мысль отступила. И всё же, раздался звонок.

– Я тебя не вижу. – Говорила расстроено Лина.

– А я вижу. – Отвечаю ей я и всматриваюсь в её нежно розово-бежевую вязаную шапку. – Иди вперёд, увидишь сразу.

Я бы мог описать этот процесс её перехода по зебре в мельчайших деталях. От количества шагов до её касаний рук на моей щеки, но в этом не было никакого смысла, по крайней мере, для всех остальных, в отличие от меня. В мире миллионы девушек, которые в той или иной степени могут тебя заинтересовать, но периодически, в определённое время, жизнь подготавливает для тебя такую девушку, которая переворачивает тебя и твоё представление. Ты можешь проводить время, встречаться, быть в отношениях, трахаться с несколькими сразу, но все они не будут колыхать твоё нутро, так как сделает это она. Словно, все твои действия и ошибки, которые ты совершил, подвели тебя к ней. И вот, она стоит напротив меня и улыбается, освещая меня ярче, чем любой прожектор, находящийся в ближайшем радиусе. Видя эту девушку перед собой, все мои сценарии сразу отпали. Я почувствовал некое соприкосновение наших душ, без телесного контакта, и доверился, полностью отбросив сомнения.

– Привет. – Сказала Лина. – Пойдем, покушаем, а то я с утра так ничего и не ела.

– Пойдём. – Ответил я, и мы направились в ближайшее кафе.

Там было многолюдно, но диагностика освободившихся мест нашла уютный уголок, который мы успели занять, заказав перед этим всё необходимо. Кушать мне не особо хотелось, но слово девушки – закон, особенно голодной. Если девушку во время не накормить, то она начинает биться в истерике, а истерики были неуместны в первый день знакомства. Это вам они вскользь говорят, что не хотят кушать, на самом деле это один из основополагающих критериев. Еда, хороший секс и забота, вот три кита, на которых стоит их отношение к вам. Короче говоря, ты должен быть хорошим поваром на кухне, умеющий хорошо жарить в постели и при этом подавать ей утренний завтрак в стиле романтических кинофильмов. Естественно, пирамида их потребностей зависела от типа девушки, там умещаются многие другие аспекты жизнедеятельности, но именно эти три я выделял на фоне остальных немаловажных факторов.

– Сегодня было интересно. Преподаватель, старый дядечка, объяснял нам методы обследования больных с патологией ПЖЖ. – Ответила Лина.

– ПЖЖ? Что за хитровыдуманные аббревиатуры? – Удивлено спросил я.

– Поджелудочная железа. – Улыбаясь, ответила Лина и очень красивым движением взяла вилкой брокколи со своей тарелки, направляя весь взгляд на меня.

– И какими методами узнают проблемы у этого органа? – Поинтересовался я.

– Сначала спрашивают, уточняют какие жалобы. – По порядку начала мне перечислять Лина

– Ага, значит, анамнез берут? – Ворвался я в рассказ со своими знаниями, что, несомненно, удивило Лину знание таких слов в моём лексиконе.

– Оу, да вы у нас разбираетесь? – Вопросительно спросила она.

«Ага, футбольные травмы разной степени, включая переломы, растяжение связок и мышц, повреждение сухожилий, и многочисленные походы к разным врачам в поисках лечения оставляют след».

Получить полную версию книги можно по ссылке - Здесь

Евка - Владислав Вадимович Муравьёв - Читать онлайн любовный роман

Муравьёв Владислав Вадимович

Аннотация к произведению Евка - Владислав Вадимович Муравьёв

1 Страница