Разделы библиотеки
История любви - Эрик Сигал - Читать любовный роман онлайн в женской библиотеке LadyLib.Net
История любви - Эрик Сигал - Скачать любовный роман в женской библиотеке LadyLib.Net
Сигал Эрик
История любви
| Предыдущая страница | Следующая страница |
1
Что сказать о девушке, умершей в двадцать пять лет?
Что она была красивая. И умная. Что любила Моцарта и Баха. И битлов. И меня.
Однажды, когда она включила меня в компанию этих музыкантов, я спросил, в каком порядке они у нее стоят, и она с улыбкой ответила: «В алфавитном». Я тогда тоже улыбнулся. А теперь сижу и думаю: если бы я был у нее в списке под своим именем – шел бы за Моцартом, а если под своей фамилией – тогда пролез бы перед Бахом и битлами. В любом случае первым бы не шел, что по какой-то дурацкой причине меня огорчает, я ведь рос с представлением, что везде должен быть первым. Семейное, понимаете?
Осенью на последнем курсе я повадился ходить в библиотеку Рэдклиффа. Не только чтобы поглазеть на чувих, хотя и за этим тоже. Читальня была тихая, никаких знакомых, и спрос на ходовые книги меньше. За день до экзамена по истории я еще не приступал к чтению первой книги в списке – эндемическая болезнь Гарварда. Я не спеша подошел к столу выдачи, чтобы попросить том, который поможет мне выпутаться завтра. За столом работали две девушки. Одна высокая, теннисного типа, другая мышастенькая, в очках. Я выбрал шуструю четырехглазку.
– У вас есть «Осень Средневековья»?[4]
Метнула на меня взгляд. Спросила:
– У вас есть своя библиотека?
– Слушай, Гарвард разрешает пользоваться библиотекой Рэдклиффа.
– Я не о формальностях, новенький. Я об этике. У вас там пять миллионов книг. У нас – несчастные несколько тысяч.
Тоже мне высшее существо! Думают, что Рэдклифф относится к Гарварду как пять к одному и девушки в пять раз умнее. Вообще, таких я съедаю без соли, но мне позарез нужна была чертова книжка.
– Слушай, мне нужна чертова книжка.
– Можно без сквернословия, мажор?
– Почему ты решила, что я мажор?
– С виду глупый и богатый, – сказала она, сняв очки.
– Ошибаешься, – запротестовал я. – На самом деле умный и бедный.
– Нет-нет, умная и бедная – это я.
Она смотрела мне в глаза. У нее были карие. Ладно, пусть я выгляжу богатеньким, но какой-то барышне из Рэдклиффа – даже с красивыми глазами – не позволю называть меня глупым.
– А ты отчего такая умная?
– Потому что не пошла бы с тобой пить кофе.
– Знаешь, я бы и не предложил.
– Вот поэтому ты глупый, – сказала она.
Позвольте объяснить, почему я пригласил ее выпить кофе. Ловко капитулировав в решительный момент – то есть притворившись, что мне вдруг захотелось кофе, – я получил книгу. А поскольку она не могла уйти до закрытия библиотеки, у меня хватило времени выцедить важные фразы о том, как в одиннадцатом веке влияние церкви на монархов сменялось влиянием юристов. На экзамене я получил пять с минусом – и столько же, кстати, поставил ногам Дженни, когда она вышла из-за стола. Не могу сказать, что дал высокий балл ее наряду – на мой вкус, немного чересчур богемному. Особенно противной была индейская штука, служившая сумочкой. К счастью, я не высказался – как выяснилось позже, это было ее собственное творение.
Мы пошли в ресторан «Лилипут», где кормили сэндвичами, и, вопреки названию, не только малорослых. Я заказал два кофе и шоколадное пирожное с мороженым (для нее).
– Я Дженнифер Кавильери, – сказала она. – Американка итальянского происхождения.
Как будто я не догадался.
– Специальность – музыка, – добавила она.
– Я Оливер.
– Это имя или фамилия?
– Имя, – ответил я и затем признался, что полное имя – Оливер Баррет. (Отбросив какие-то мелочи.)
– А, – сказала она. – Баррет – как поэтесса?[5]
– Да, – сказал я. – Не родственница.
Последовала пауза, и я порадовался про себя, что она не продолжила вопросом: «Баррет – как Холл?», потому что особая для меня заноза – быть родственником того, кто построил Баррет-Холл, самое большое и уродливое здание на «Гарвардском дворе», – колоссальный памятник моим семейным капиталам, тщеславию и самодовольному гарвардизму.
После этого она заметно успокоилась. Неужели мы так быстро исчерпали темы для беседы? Или я ее разочаровал – что не родственник поэтессы? А? Она сидела напротив меня с полуулыбкой. Чтобы чем-то заняться, я просмотрел ее блокноты. Почерк был интересный: мелкие угловатые буквы без заглавных (кем она себя считает – э. э. каммингсом?)[6]. И предметы взяла крутые: Сравн. лит. 105, Музыка 150, Музыка 201…
– Музыка двести один? Разве это не выпускной курс?
Она кивнула, не очень умело скрывая гордость:
– Ренессансная полифония.
– Что такое полифония?
– К сексу не относится, колпачок.
Почему я это терпел? Она что, не читает «Кримсон»?[7] Не знает, кто я такой?
– Э, ты не знаешь, кто я такой?
– Ну как же, – ответила она с легким пренебрежением. – Это тебе принадлежит Баррет-Холл.
Действительно не знала.
– Он мне не принадлежит, – уточнил я. – Это мой прадедушка подарил его Гарварду.
– Чтобы его правнучка наверняка приняли?
Это уже был край.
– Дженни, если ты так уверена, что я баран, зачем выставила меня на кофе?
Она посмотрела мне в глаза и улыбнулась:
– Мне нравится твое тело.
Привыкший к победам должен уметь проигрывать. Парадокса в этом нет. Это типично гарвардское умение: превратить поражение в победу.
«Не повезло, Баррет. Ты шикарно сыграл».
«Да? Рад, ребята, что вы так к этому отнеслись. Понимаю, как вам нужен был выигрыш».
Конечно, настоящая победа предпочтительнее. То есть если бы выбор был за тобой, то желательно, чтобы в конце счет был в твою пользу. И, провожая Дженни к общежитию, я все же верил в конечную победу над этой рэдклиффской цацей.
– Слушай, нахальная рэдклиффская фря, в пятницу вечером хоккейный матч с Дартмутом.
– Ну?
– Хочу, чтобы ты пришла.
Ответила с обычным рэдклиффским почтением к спорту:
– На черта мне смотреть дурацкий хоккей?
Я небрежно ответил:
– Потому что я играю.
Короткая пауза. Казалось, слышу, как падает снег.
– За кого? – сказала она.
Получить полную версию книги можно по ссылке - Здесь
| Предыдущая страница | Следующая страница |
Поиск любовного романа
|
Партнеры