Кто ты, Люсиль?

Люсиль уже работала на футбольном стадионе менеджером по связям, у Люсиль были отношения, выглаженные костюмы, телефонные звонки, деньги. Удобная, целеустремлённая, успешная – она была воплощением того, что в ней хотели видеть другие. Рак стал отправной точкой, тем поворотом, который сделал ее лёгкой, свободной и яркой. Предыдущее лето показало ей другую сторону жизни. Теперь, когда у неё ремиссия, она мечтает попробовать найти себя в одиночестве, работе учителем и утренней пробежке. Люсиль ищет себя, не подозревая, что совсем скоро ей судьба подарит незабываемую встречу, способную пошатнуть все её планы.

Пролог

Очень сложно, когда в тебя не верят. Я знаю это, потому что никто не верил, что я доползу до ремиссии. У меня была граница между третьей и четвертой стадией рака. Врачи буквально качали головами и говорили, что надеяться почти не на что. Я будто бы стояла у пропасти, не решаясь прыгнуть. Смотрела в неё и ждала, когда меня столкнут. Но никто не подходил, и тогда я обернулась сама, поправляя прядь волос, выбившуюся из пучка и выпавшую мне прямо в пальцы из-за химиотерапии. Все смотрели на меня и ждали, когда я прыгну. Я видела в их глазах, что они знали, что я не доживу до сентября. Они ждали, когда я скажу им об этом – что я готова к тому, что им придется меня хоронить. А я молчала так же, как и они, и просто растворялась в своём страхе, пока однажды от меня не осталось ничего.

Я была одна весь тот путь, что мне пришлось преодолевать. Виной была не гордыня, не обида и даже не ссоры – виной было моё отношение. Я думала, что все они будут рядом и от этого я стану сильнее, а они всё отдалялись и отдалялись, приговаривая, что это моя война, и только я могу с ней справиться – всё в голове. Я стану сильнее, когда преодолею её сама, нужно было только поверить. Только вера никогда не была моим другом, а Ася, Кирилл, родители были.

Будь я той, кого похоронила, я бы держала обиду на них. Будь я той, кто жил цифрами, мнимой любовь к работе, к которой никогда не стремилась, к отношениям, которых, будто бы и не было, я бы, конечно, копила бы и гнев, и злость, и грубые слова. Я бы складывала их в коробку, стоящую на верхней полке, пока однажды эта полка бы не рухнула, уничтожив всё то, что стояло под ней – меня, их, наши отношения. У меня бы ничего не осталось, и я была бы по-своему свободна. Свободна и абсолютно одинока.

Я пыталась понять их, принять, чтобы всё-таки в следующий раз рассчитывать на себя.

У меня теперь есть я, и я обязательно найду себя – вот какой идеей можно жить.

Я постепенно собираюсь, как пазл – любовь к детям, работа учителем, маленькая квартира на втором этажа без панорамных окон, но с уютной кухней, в которую целое лето задувают теплые ветра, и я подставляю щеки под лучи солнца, любуясь голубым небом и птицами. Чувствовать для меня приравнялось к жизни. Я стала самим её воплощением. У меня не было цели, но были стремления и желания, и чем тише был чужой голос, диктующий мне, как нужно жить, тем лучше я слышала свою внутреннюю силу. Я чувствовала в груди огонь. Он был небольшим, но горячим. И он светился так ярко, что мне порой казалось, что окружающие могут ослепнуть из-за него, если я выйду на улицу. И что было самым приятным – они тоже все это знали.

Он.

Год назад сестра назвала меня безответственным придурком. Сестра сказала это со злости, а не потому что действительно так считала. Наверное, из-за того, что застала меня в постели со своей лучшей подругой, которая через три месяца переехала в другой город и перестала отвечать на звонки.

Сам факт произнесённого оскорбления не был столь обиден как то, что в её словах на самом деле была доля правды. Поэтому, должно быть, я раз в сутки обязательно вспоминал как тарелка на комоде, в которой мы держали ключи, когда ещё жили вместе, рухнула на пол и разбилась от хлопка двери.

– Куда ты положил этот грёбанный договор? – Сестра никогда не стеснялась выражений. Я почти видел, как она активно размахивала руками, пытаясь заполнить собой всё пространство. Уж очень она любила быть в центре внимания.

– Нет, я послала помощницу. Девочка паникует и звонит мне без конца.

– Я решил, что, Катя сама за меня распишется, раз она решила со мной никогда больше не общаться.

Я доброжелательно улыбнулся проходящей мимо стюардессе, указавшей мне на не застёгнутый ремень безопасности. Зачем бизнес классу пристёгиваться? Узнали бы ребята с биржи, они бы засмеялись и сказали бы, что мне клацать лишний раз ремнём необязательно. Они бы еще и в техподдержку авиакомпании написали, чтобы мне лично выдали кресло без спасательного жилета и маски для дыхания.

Рядом с головой раздался гудящий звук двигателей.

– Ты серьезно не поставил подпись и уехал? – Ровным тоном спросила она в телефонную трубку.

– Вот пусть тебе помощница об этом и доложит. Бай, сестрёнка.

Раньше сестра звонила два раза в год – чтобы сказать, что она в очередной раз разошлась со своим парнем, так что ей надо где-то пережить пьяную зарёванную ночь, и чтобы забрать какую-нибудь оставленную в прошлый визит шмотку. Обычно эти звонки звучали с разницей в сутки. Однако почти бывшая жена после шесть месяцев нашей корявой и ужасно дорогой свадьбы решила, что при разводе лично со мной разговаривать не намерена. Переговоры разумеется легли на плечи Лейсан, теперь без конца требовавшей то вещи забрать, то документы подписать, то кольцо обратно передать. Оба кольца, к слову, оказались в мусорном ведре, как только образовали пару.

Я повернул голову на паутинки дорог за узким стеклом самолёта. Пилот объявил приветствие, время по часовому поясу и путь рейса.

Если Лейсан додумается открыть браузер и проверить билеты, вкладку с которыми я целенаправленно не закрыл, то увидит название городка, куда прямо сейчас собирался лететь самолёт. Но она не догадается. Она слишком много работает, чтобы думать о каком-то единственном брате. Подпись на бумажке о расторжении брака я поставил, звонков больше не будет. В будущем можно даже не надеяться, что сестра хотя бы поздравит с днём рождения.

– Самолёт прибудет в семь часов десять минут.

– Тогда лучше не беспокойте меня, – сообщил я, открывая крышку ноутбука и надевая наушники.

Стюардесса непонимающе кивнула, но ничего на странный диалог не сказала. Будь у неё возможность, она бы обязательно попыталась бы пофлиртовать. Будь у меня хотя бы немного свободного времени, я бы обязательно это заметил, но все мои мысли были заняты инвестициями, разводом и футбольным клубом.

Когда самолёт приземлился, я включил телефон, получая три сообщения и пять уведомлений о пропущенных звонках. Сообщения я проигнорировал, а вот человеку, нанявшему меня, всё-таки решил перезвонить.

Я получал свой багаж на ленте, придерживая плечом трубку. Всё что я мог ответить, не отвлекаясь и не закатывая глаза от дотошности руководителя, звучало оскорбительно, поэтому я промолчал.

– Наш клуб сегодня одержал победу в межрайонном соревновании.

– Поздравляю, – без эмоций ответил я, со стуком опуская чемодан на пол. Честно говоря, мне до футбола как до пятого колеса.

– Это было первое соревнование за последние полгода. Вам сегодня нужно будет навестить команду в нашем клубе. Не обязательно проводить с ними всё время, тем более, что вы уже знакомы и видели весь наш штаб не раз.

–Можете не объясняться. Совет директоров настаивает, я правильно понимаю?

Мужчина на другом конце провода отнекиваться не стал, промычав в трубку что-то вроде хриплого согласия.

Мы попрощались. Телефон быстрым движением руки оказался на дне кармана.

Квартира рядом с футбольным стадионом, единственным крупным на весь город, встретила меня затхлым воздухом и привычной городской темнотой подступающей ночи.

Я в очередной раз поднял трубку, получая в сообщении адрес, где сегодня проходила вечеринка. Часы показывали девять вечер. Следовало поторапливаться. Я накинул светло-серый пиджак на плечи и покинул квартиру, не позабыв про пропуск на футбольный стадион. Пятнадцать минут ходьбы по зебре через четырёхполосную дорогу, приветствие охранного поста, щелчок открывающейся двери, гудящий лифт, поднявший меня на пятый этаж, коридор через раздевалки, длинная вереница дверей, толчок одной из них и доброжелательная улыбка миловидной встречающей девушки.

– Николай, – позвала меня помощница, взмахивая ладонью. – Мы ждали вас.

Судя по музыке, веселому шуму и столу, протяжённому до самой стены, вечеринка могла пройти и вовсе без меня.

– Здесь много людей, – пробормотал я, оглядывая зал.

– Мы одержали первую победу за последние полгода, так что решили пригласить весь офис.

Я оглядел зал ещё раз, пожал руку подошедшим товарищам, кратко переговорил со знакомыми ребятами о прошедшей игре и вновь повернулся на помощницу, что неуверенно поправила выбившиеся прядки из лохматой темно-каштановой прически в форме бублика. Она была девочкой на побегушках и неотъемлемой частью команды – кофе, списки, отчёты, подачки. Единственными ее проблемами были необщительность и абсолютное неуважение к себе. Девушка одевалась так, словно работала на строительном производстве, где одежду было не жалко выкинуть сразу после смены – бесформенные тряпки и серые старые туфли, доставшиеся ей от покойной матери.

– Максим Петрович хотел поговорить с вами по поводу грядущего сезона. Подождите здесь, пожалуйста, я позову его, – пролепетала она.

Я даже не кивнул на её слова, подмечая знакомые лица вокруг себя. Максим Петрович был моим наставником, состоящим в совете директоров уже больше пяти лет. Он был приверженцем сплочения, общительности и наивным почитателем команды – вечеринки, марафоны, интервью – всё то, что так или иначе могло помочь клубу вернуться в состав межгородской лиги.

Моё внимание было обращено на незнакомую девушку, стоящую в конце шведского стола, в обтягивающей, явно не по размеру, белой футболке с розовым принтом слоника. Её завязанный на скорую руку блондинистыми пучок и перепачканные губы вишнёвой начинкой из только что съеденной слойки, привлекли особое внимание. Девушка озиралась по сторонам, поедая виноград и сыр на шпажках, а затем без особых вопросов складывала их на пластиковую тарелку перед собой. Она была уверена, что никто её не видел, а потому наскоро вытерла руки о свои джинсы и потянулась этими же пальцами к следующим блюдам.

Я тяжело вздохнул, тоже оглядываясь вокруг и подмечая, что никто не обращает никакого внимания на эту невоспитанную незнакомую особу, выглядящую двадцатилетней студенткой с фотографии десятилетней давности из бардачка в машине сестры.

Она резко обернулась, все еще пытаясь пережевать каменную виноградную пастилу, застрявшую в ее зубах.

– К какому футболисту вы пришли? – Спокойно спросил я, делая акцент на вопросе.

– Да ни к какому, – девушка бесцеремонно отвела взгляд голубых глаз в сторону, пытаясь осмотреться и подметить человека, с которым, вероятнее всего, могла сюда пройти.

– Это закрытое мероприятие. Вы должно быть попали сюда, чтобы познакомиться с Коваленко?

Она покачала головой, чуть хмуря брови. Вблизи она выглядела старше из-за густо накрашенных ресниц.

В прошлый мой визит на подобную вечеринку, охрана вывела двух особ, проникших на стадион, чтобы познакомиться с футболистами нашей команды лично. Они выглядели не как звёзды красных аллей из журналов двухтысячных годов, но всё же я запомнил их достаточно хорошо, наслушавшись от руководства о том, чтобы подобного больше не повторялось.

– Тогда это должно быть Стас. Мне говорили, что Стас любимец публики. Все хотят сделать с ним фото.

Круглое лицо с прямым носиком изменилось. Девушка наконец-то поняла, о чем я у неё спрашивал.

– Вы обошли пропускную систему и охрану, чтобы получить автограф? Давайте вы покинете это место, как только получите что хотите?

Она держалась достойно, чуть приподняв уголки тонких губ.

– Да, вы правы. Стас – мой самый любимый игрок. Давайте найдем его вместе.

Отчего-то в её голосе мне послышалась насмешка. Она схватила со стола ещё одну шпажку и затолкала виноградинку в рот, натянуто мне улыбаясь. Признаться, я никогда не встречал таких светлых и наглых лиц.

– Извините, я пропустила ужин с семьёй, чтобы прийти сюда.

Кто-то из ребят на диванчиках принес в широком чехле гитару, так что музыку из радио дружно было решено приглушить. Гитару тут же схватил Коваленко – игрок первого состава. Играть на гитаре он, откровенно говоря, не умел, но его музыку заглушали подпевающие ребята.

Стас стоял у столика напротив диванчика и уже общался с третьей девицей, отвлекаясь только на выпивку. Он поправил солнцезащитные очки, когда я подошел с его фанаткой, и весь как-то напрягся, собираясь в вытянутую струну. Все ребята напрягались, когда я обращался лично к ним.

– Директор, – кивнул Стас, не поворачивая кудрявой головы на девушку. Теперь она хотя бы знала кто рядом с ней стоял – новый генеральный директор футбольного клуба. Я работаю здесь с февраля, и я прекрасно знаю в лицо своих подчинённых.

– Эта юная леди пробралась на вечеринку без приглашения и не соглашается уходить без вашего фото.

– Я не так сказала, – отмахнулась она рукой со шпажкой. – Не преувеличивайте, мистер всезнайка.

По озадаченному лицу Стаса было понятно, что он ничего не понял.

– Стас, – оборвала она. – Наш новый знакомый совершенно прав. Ему не нужны объяснения и вопросов он не задает. Он знает всё и без наших комментариев.

Она многозначительно подняла брови, протягивая ладонь.

Стас послушно передал ей мобильный, но вместо того, чтобы сразу открыть камеру, она пробила его пароль, открывая вкладку с галереей.

– Подождите, – я вдруг понял, что допустил оплошность.

Девушка не ответила, поворачивая голову на команду, рассевшуюся на диванчиках. Музыка осталась играть.

– Следующую песню сыграю я, – громко объявила она. Футболисты загудели, обрадованные этими словами. – Только сделаем фото со Стасом. Мы отлично веселимся, ребят.

Я перевел взгляд на Стаса, что улыбнулся в свой стаканчик и тут же сделал глоток, скрывая усмешку. Девушка щелкнула камерой, захватив большую часть зала, помахала телефоном перед Стасом и тот быстро кивнул, давая добро на то, что она заберёт мобильник, чтобы открыть аккорды. Она быстрым движением похлопала меня по плечу узкой ладонью.

– Ну вы не расставайтесь, в следующий раз обязательно поймаете какую-нибудь доверчивую фанатку.

Стас уже было развернулся, чтобы вернуться в объятия к своим подругам, как я резким движением схватил его за капюшон, натягивая на себя. Сок из стаканчика расплескался по полу и по его запястью.

– Да, директор, – промямлил он, выше натягивая очки на переносицу.

– Кто она такая? – Я смотрел, как девица перекидывает ногу на ногу и удобнее располагает на колене большую черную гитару, пережимая струны пальцами на грифе. Коваленко услужливо уступил ей место прямо в центре, так что все взгляды теперь были прикованы к ней.

– Это наш бывший менеджер по связям. Она уволилась в прошлом году.

Я поджал губы, вслушиваясь в знакомую мелодию. Дойдя до припева, девушка улыбнулась, поднимая лукавые глаза на меня. Я почувствовал, как от её взгляда по моей коже побежали мурашки.

– И если никто не простудится, то всё пренепременно сбудется, – она расхохоталась, сбивая ритм на гитаре.

Я приехал сюда перед летним сезоном, а клуб купил шесть месяцев назад, чтобы доказать сестре, что я ответственный взрослый мужчина, но прямо сейчас, смотря на ехидную усмешку Люсиль, я чувствовал себя полным придурком.

Получить полную версию книги можно по ссылке - Здесь

Кто ты, Люсиль? - Ли Черн - Пролог Читать онлайн любовный роман

Черн Ли

Аннотация к произведению Кто ты, Люсиль? - Ли Черн

Пролог

Он.