Разделы библиотеки
Кваздапил. Наявули - Петр Ингвин - Читать любовный роман онлайн в женской библиотеке LadyLib.Net
Кваздапил. Наявули - Петр Ингвин - Скачать любовный роман в женской библиотеке LadyLib.Net
Ингвин Петр
Кваздапил. Наявули
| Предыдущая страница | Следующая страница |
Часть 2. Цель оправдывает средства
Я задыхался. Сердце разрывалось, клинок из сна оно ощущало как реальный, несмотря на то, что сознание проснулось. Я хватался за грудь, за живот за бок. Там все было нормально. Сердце бешено стучало, но – стучало!
Я огляделся. Две кровати по разные стороны комнаты с полосатыми обоями, яркий свет из окна, смазливая физиономия на плакате над пустой Машкиной кроватью… Я лежал в кровати родительской квартиры, и дата на часах убеждала, что предыдущие утра, одно за одним, с разными вариациями, мне приснились.
Пора пить на ночь успокоительное. Или уставать так, чтобы у мозгов не оставалось сил на всякую ерунду.
Ну и сны. Чем дальше, тем хуже. Почему нужно было закончить на такой нервной ноте?
В дверь позвонили. Меня подбросило: кто?! Во сне хотя бы кофе удавалось выпить.
Звонок повторился. С тяжелой головой, сонный, помятый и неумытый, я накинул халат и открыл дверь.
– Захар?
Парень был взвинчен.
– Где Маша?
– Я был уверен, что она с тобой, поэтому твой вопрос очень интересный. – Я потянулся за телефоном.
– Не отвечает. Мы хотели встретиться, а Наташка говорит, что Маша уехала в крутой тачке. Наташка видела ее из окна.
Я поморщился. Причин для недовольства – сразу две. Машка опять начудила, а я вновь оказался в нелепом положении. Звонить и выяснять? Машка уже большая, даже слишком. После всего, что случилось, должна понимать рамки дозволенного. И все же: что за крутой поклонник?
Волнение за сестренку смешалось с любопытством, а такая смесь непобедима. Пусть Машка и умна в меру возможности, но до ужаса легкомысленна. Как брат, я могу поинтересоваться и, опять же, из за недавних событий, могу еще раз влезть в ее личную жизнь. Пусть потом думает и говорит, что хочет. Я в своем праве.
– Наташин телефон знаешь?
Захар продиктовал номер, я приложил трубку к уху. Наташа ответила сразу.
– Привет, это Саня, брат Маши. Я за нее переживаю. Захар говорит, она с кем-то на машине уехала. Не знаешь, с кем и куда?
– Привет, рада слышать. Выходи как-нибудь во двор, поболтаем. Или звони, у тебя теперь номер есть. А Машка уехала на незнакомой машине, я сама видела. – Ничего нового разговор не дал. Я хотел влезть с вопросами, но уточнение принеслось раньше: – Машина не местная, я в городе все «Мерседесы» знаю.
«Все два», – хотелось съязвить. Наташу, судя по тону, мой звонок обрадовал, а мне разговаривать с ней было тяжко и неприятно. Ухо слышало голос, а перед глазами скакали неприличные картинки из досье Данилы. Наташа была одной из главных исполнительниц. Те виды, в которых она представала на видеосвидетельствах, не каждая фантазия представит.
– Захар стоит рядом? – тихо спросила Наташа.
– Да.
Я кожей ощутил, что она знает больше, чем говорит. Волоски на руке, державшей телефон, встали дыбом.
– Перезвони, когда он уйдет.
– Понял, спасибо. Пока.
Палец давил «отбой», а я уже поворачивался к Захару, глядевшему на меня с немым вопросом.
– Ничего нового. – С тщательно скрываемым нетерпением я пожал плечами. – Маша часто что-нибудь забывает и, наверное, забыла зарядить телефон. Занимайся своими делами и будь на связи. Когда что-то выяснится, я позвоню. Или еще раньше Маша сама позвонит.
Захар ушел. Жаль его. Волнуется. Я переживаю за Машку, потому что она моя сестра, а Захар – потому что любит. Мое чувство надежнее, а его сильнее.
Однажды мне приходилось выбирать между сестрой и любимой девушкой, когда после заслуженного Машкой ремня пришла полиция, и я не знал, что делать. Я отдал бы свободу и жизнь за и Машку, и за Хадю, но требовалось кем-то жертвовать. А я не мог. Тогда я понял: Машка мне роднее, а Хадя – любимей. За родную кровь можно пойти на все, а за любовь еще дальше – за горизонт, за предел возможностей, за смерть. Для настоящей любви смерти нет. Для родственников – есть. Потому мы за них в ответе, особенно за тех, кто младше.
Дверь за опечаленным кавалером еще закрывалась, а я уже слал вызов на последний номер.
– О том, что ничего не знаю – версия для Захара, – со смехом объяснила Наташа. – Зачем ему знать больше?
У меня стал успокаиваться пульс. Еще не было никаких фактов, но Наташина интонация говорила, что с Машей все в порядке. А то ведь в голову лезло всякое…
– Это при мне было, – продолжала Наташа. – Машка созвонилась с кем-то давно знакомым, и за ней приехали. Тачка у чувака, конечно, классная. Не из нашего города. Забирали Машку на улице, во двор не заезжали. Одно знаю точно: по телефону Машка разговаривала с человеком, которого чуть ли не боготворит, Захары там и рядом не лежали. Потому она и телефон отключила, чтобы Захар не надоедал. Я тебе помогла?
– Да. Спасибо.
– Спасибо в карман не засунешь.
У меня вновь прокрутились перед глазами веселые картинки. Теперь, когда ждать от жизни нечего – что мне терять? Судьба сначала повернулась не тем лицом, которым мне хотелось, но вот – дает компенсацию.
Гм. Наташа – пирожок сладенький. Рыжая бестия. Тощенькая, зато не выразить словами насколько умелая. То, что она творила с не подозревавшими о съемке «клиентами», я видел собственными сглазами. К тому же, у меня рыжих не было, и, как в свое время Машке с негром, мне стало интересно: а какие они – рыжие?
Меня удержали две мысли, маленькая и большая. Первая была о том, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Один раз я чуть было не попался, спасли чрезвычайные обстоятельства. Сейчас Данилы нет… Но – кто знает? Хорошо поставленный бизнес работает и после того, как его основатель ушел из дела.
Большая мысль была о Хаде. Память о ней заставила сказать:
– Тогда очень большое спасибо. Узнаешь что-то еще – позвони.
– Ты тоже звони, когда захочешь. Не представляешь, какая тут скука. Маша говорила мне, что ты сейчас один…
– Еще раз спасибо, пока.
***
Остаток дня я просидел в интернете. Машка вернулась раньше родителей, это порадовало, не возникнет лишних вопросов. Я выглянул с кухни, где пил чай, и заметил, что сестренка довольна и светится, как Новогодняя елка.
– Привет, Саня! Выходил сегодня на улицу? Погода – просто сказка!
– Привет. Где ты бы…
«Ла» повисло в пустоте – Машка заскочила в ванную. Из душа долго текла вода, его забивал веселый напев. Голоса у Машки нет, это компенсировалось громкостью и энтузиазмом.
Она вышла, когда мама с папой уже гремели в замке ключами. Ладно, неудобные вопросы подождут. Нервы родителей важнее.
После ужина мама возилась на кухне, папа ушел смотреть телевизор. Мы с Машкой, наконец-то, остались одни. Я прикрыл дверь: для впечатлительных ушей наш разговор не предназначался. Мы оба были в домашнем: я – в спортивном костюме, Машка – в халатике, в котором вышла из ванной и провела дома весь вечер. Спать было еще рано, и Машка завалилась на кровать с телефоном в руках. Я грозно навис над ней:
– Где была?
– Я уже большая девочка. Впрочем, ты это знаешь. – Она выразительно потерла зад. – В старину говорили: «После такого ты должен на мне жениться».
Нахалка. Дерзкая и бесстыжая.
– Не могу по трем причинам.
– Ух ты, уже подсчитал. Как у тебя голова так работает? Я тоже так хочу, чтобы р-р-раз – и все мысли по полочкам, а мораль уже выведена и четко сформулирована.
– Думай чаще, и само получится. Как в спорте. Чем больше тренируешься, тем лучше получается.
– Не уводи разговор, а то я разочаруюсь. Что за три причины?
– Основная: ты крупно провинилась и потому заслужила. Соответственно, никаких бонусов за причиненный ущерб тебе не полагается.
– А то, что я тебя от тюрьмы спасла – разве этот «маленький» фактик хотя бы часть вины не компенсирует?
– А то, что из-за твоих сумасбродств я и мои друзья жизнями рисковали, чтобы твою репутацию спасти?
– Ладно, аргумент принят, произошел взаимозачет, мы квиты. Какие две другие причины?
– Вторая настолько проста и очевидна, что проще и очевиднее просто некуда: в нашей стране инцест запрещен.
– «В нашей»? – Машкины брови подпрыгнули. – То есть, в теории это вполне…
– В теории и на практике такое допустимо исключительно для выживания человеческой популяции. Согласись, у нас не тот случай. Вот, например, в единственной на тот момент на Земле семье Адама и Евы…
– Знаю-знаю, у них было три сына, поэтому человек произошел от обезьяны. В школе проходили.
– Три сына в библии упомянуты поименно, про остальных детей детально не рассказано.
– Убедил. Давай третью причину.
Видно, что не убедил. И это часть третьей причины.
– Я не хочу такую жену.
Машка удивленно обернулась:
– Я тебе не нравлюсь?
Хорошо, что она мне сестра. И хорошо, что я ей брат и она об этом помнит. Скажи я такое какой-нибудь Мадине или Насте, в ответ случилась бы демонстрация причин и возможностей, которые не понравиться мужчине не смогут.
– Ты красивая и веселая. – Я снова сел на свою постель.– Забавная и яркая. Чувственная и сумасбродная.
– Разве перечисленное тобой – не мужской идеал? – В глазах сестренки плясали чертики из поговорки про омут.
– Никогда не думал о таком выводе. Возможно, ты права. Как сестра ты идеальна, хотя и чуть более взбалмошна и легкомысленна, чем мне хотелось бы, но от такой жены я сбежал бы на второй день.
– Видишь, все-таки на второй, а не на первый. Значит, комплект тебе нравится. А бочки меда без ложек дегтя бывают только в сказках, да и тот мед лишь по усам течет, а в рот не попадает. – Машка закатила глаза и с придыханием повторила мои определения: – Красивая и веселая, забавная и яркая, чувственная и сумасбродная… Санька, я тебя обожаю. Мне еще никто таких комплиментов не говорил!
– Не поверишь, но я тоже говорил вовсе не комплименты. Я выискивал недостатки и заменял их более приятными синонимами.
– Насколько понимаю, в семейных отношениях все точно так же: ругаешься на то, что нервирует, но, чтобы не разрушить брак, облекаешь в другие слова. Постепенно привыкаешь. Это и называется любовь.
– Не это.
– В моем возрасте – да, не это. В твоем – уже это. Ты же свыкся со мной, как сестрой, от которой никуда не деться? С женами – то же самое. В конце жизни оказывается, что все именно так, как надо, и в свое время был сделан лучший выбор. Отсюда вывод: последняя из твоих причин не жениться на мне безосновательна, и, если забыть о предрассудках, мы могли бы стать семьей и ты был бы счастлив.
– Мы и так семья.
– Я не о том.
– Все равно не смог бы. – Я ударил козырем. – Я не вижу в тебе женщину.
– Врешь. Вспомни «Мурадости». Когда ты вылизывал от мороженого мою грудь…
Я повысил голос:
– Это не разговор для брата с сестрой.
– А вчера мне казалось, что мы поняли друг друга и можем говорить обо всем.
– Поняли как брат и сестра, – напомнил я.
– Как самые родственные души в мире, – согласилась Машка.
Пора вернуться к главному вопросу.
– И как брат, который о тебе волнуется…
– И который защитит, если что, – с удовольствием вставила Машка.
– Кстати, да, и поэтому тоже. Я хочу знать, где ты была. Телефон не отвечал. С тобой могло случиться что угодно.
– Я была с Костей.
Хорошо, что я сидел, иначе пришлось бы сделать это снова.
– С тем самым, – подтвердила Машка нарисовавшуюся на моем окаменевшем лице догадку. – Твоя проблема решится к удовольствию для всех. Ничем не придется жертвовать. Наоборот, от того, что закрутилось, все выиграют.
– Ты же не собираешься…
– Когда я предлагала ту несусветную чушь, была молодая и глупая, не понимала, что говорю. Конечно, я не собираюсь ни шантажировать, ни лезть в другой криминал. Не переживай, я похоронила тот план, да и не план это был, а кошмар на ножках. Не понимаю, как я могла думать, что удастся провернуть такую муть. Все оказалось намного проще. Костя оказался таким душкой… Он мне еще в клубе понравился. А я ему. Ну, об этом я уже говорила. Для хорошего человека он готов горы свернуть.
– А ты, значит, для него теперь хорошая?
– Не только для него. Я и как сестра хорошая, ты не находишь?
– Ты замечательная сестра, но как брату мне такое совсем…
– Ой, перестань уже. С сегодняшнего дня Костя – мой парень.
Я только и смог сказать:
– А Захар?
– Ты видел Костю? А Захара?
Маша умолкла. Выводы мне предоставляли сделать самому.
Я хмуро спросил:
– Захару звонила? Он волнуется.
– Сообщение отправила. Сказала, что сейчас не до него.
– То есть, со счетов его не сбрасываешь, оставляешь как запасной вариант?
– Он же меня любит. Вдруг мне от него что-то понадобится? Зачем бессмысленно отрезать себе возможности?
Я считал сестренку легкомысленной. Теперь мне кажется, что начни мы играть в шахматы, она поставит мне детский мат.
***
С утра Машка умчалась из дома до того, как я встал. В какой-то момент меня разбудил звонок в дверь.
После снов, преследовавших в течение ночи, я боялся подойти к двери. Сестренки нет, родителей нет, я никого не жду. Даша? Ага, размечтался. Не нужно путать Божий дар с яичницей. Таких Даш у меня будет вагон и маленькая тележка, Даша – она же просто ходячая строчка из анекдота: «Даш? – Дам. А кто звонит?» Я же видел «кино» с ней на файлах Данилы. Нужна ли мне такая спутница жизни?
А если не на всю жизнь – нужна?
Хороший вопрос. Спорный. То есть, по нему можно долго спорить с самим собой и ни к чему не прийти. Душа и организм на этот счет имеют противоположные мнения и вряд ли в обозримом будущем их позиции сойдутся.
И чего я зациклился на нашей Даш-дам? Мало ли кто может оказаться снаружи. К примеру, тот же Гарун с ножом…
Кто бы там ни был – от судьбы не уйдешь. Я оделся и, когда звонок вновь ожил, открыл дверь.
На пороге стояли Костя и его отмасштабированная в сторону увеличения тень – Валера. В темных костюмах, при галстуках, с жесткими воротничками белых рубашек. Только темных очков не хватало, чтобы получились «люди в черном» из одноименного фильма.
И вообще. Маленький и большой. Будто герои комедийных и детективных сериалов. Навязшее на зубах клише.
Почему у маленьких чаще хватает денег на охранников, а большие, как правило, идут в охранники? Рост и комплекция определяют судьбу?
Я знал много исключений, но штамп оставался штампом.
– Даже не спрашиваешь «кто»? Плохо.
– Я видел в глазок.
– Нет, ты подошел и сразу открыл. Валера, проверь внутри.
Мимо меня в квартиру протолкался высокий здоровяк с титановым чемоданчиком – защищать босса от подслушивающе-подсматривающих «жучков» и прочего коварства людей и техники. Костя шагнул в темную прихожую. Я вспомнил, что надо зажечь свет, и щелкнул включателем.
– Алексантий… Можно просто Саня? Я знаю, тебя так сестра зовет. Мой приезд – как раз по ее поводу. Пока Маше не исполнится восемнадцать, я, как человек в нашей области известный, не могу рисковать репутацией. Не хочу проблем. Но также я не хочу скрывать наш роман от ее брата – опять же потому, что не люблю проблем. Я приехал поговорить с тобой и договориться. Родителей посвящать не будем. Маша в курсе нашего разговора, она настояла, чтобы я был с тобой максимально откровенным.
Спасибо, Машенька, за заботу.
Я не знал, что говорить, и Костя говорил за обоих. Он просто констатировал факты – то есть, сообщал о событиях, которые еще не произошли, но обязательно произойдут, если в ближайшие дни Землю не захватят агрессивные инопланетяне и она не взорвется. Другие проблемы, как мне показалось, значения для Кости не имели, он считал их решаемыми.
– Отели и съемные квартиры сразу отбрасываем, я не хочу попасться на мушку вездесущих фото- и видеокамер, это ударит как по мне, так и по твоей сестре. Маша предложила самое разумное в нашей ситуации. Мы будем встречаться здесь. – Костя обвел глазами квартиру. – Маша сказала, что ты чудесный брат и возражать не будешь.
– Она ошиблась в обоих случаях. Я совсем не чудесный брат…
– И она просила напомнить брату, которого считает чудесным, – перебил Костя, – что однажды он сделал сестре очень больно своим непониманием, причем больно как в душевном, так и в телесном смысле. Меня этот факт вашей биографии очень заинтересовал, но Маша отвечать отказалась. Она сказала, что ты поймешь, и просила напомнить, что ты обязан ей свободой.
– Разговор больше походит на шантаж.
Костя душевно улыбнулся:
– Ни в коем случае. Шантаж подразумевает насилие над личностью, шантажируемого загоняют в безвыходную ситуацию: «Поступай, как тебе велят, а то тебе и кому-то из твоих близких будет плохо». Мы же ищем возможность сделать хорошо всем. Настоящий шантаж выглядел бы так: я сказал бы, что удаленные тобой файлы восстановлены…
– Блефуешь? Да, я кое-что стер…
– Надо бы знать основы компьютерной грамотности. Неотформатированная память сохраняет удаленное – полностью или хотя бы частично.
Я мысленно избил себя до полусмерти. «Стертые» мной свидетельства Машкиного позора, которых я даже не видел и потому не мог знать, насколько они просто позорны, а насколько криминальны, были «удалены» правой клавишей компьютерной мыши, то есть отправлены в «корзину». Следующая команда – «очистить корзину» – окончательно успокоила меня: дело сделано, открываемый файл корзины отныне сиял девственной чистотой.
Так мне казалось. И зря. Девственность, как достопамятная Булгаковская свежесть, бывает только первой, а когда что-то случается второй раз и далее – это нечто другое, для чего есть другие названия.
Костя увидел, что я все понял, и продолжил:
– Стертые тобой файлы касались одной небезразличной нам обоим особы. Для шантажа лучше повода не придумать – ради сестры ты сделал бы все. Но теперь я беспокоюсь о Маше не меньше тебя, поэтому ставлю в известность: весь возможный компромат и негатив о ней удалены по-настоящему. Ты здесь ни при чем, это мой подарок моей девушке. Не заговори ты о шантаже, я не затронул бы упомянутый скользкий момент, но, надеюсь, теперь ты понимаешь, что мои намерения серьезны.
Ага, серьезны. И, кстати, кто теперь верит словам? Настя тоже говорила, что снимков больше нет, а что оказалось?
Проверить Костю я не мог, оставалось надеяться на его совесть. Глупая, конечно, надежда. У людей вроде него совесть обычно прислуживает практическому расчету.
– Повторюсь, – говорил Костя, – моя цель – никому не создать неудобств и чтобы все были счастливы. Сделать это легко. Я предлагаю тебе работу. Контракт у меня с собой, с моей стороны он подписан, и в нем такие условия, что они тебе понравятся. Ты сразу станешь обеспеченным человеком. Настаивать я не имею права, и время, чтобы подумать и все взвесить, у тебя будет. Если не появится возражений, подписать можно перед моим уходом. В институте возьмешь академический отпуск, через год переведешься на заочное. Я помогу.
– Кем же и чем может заработать студент-недоучка? – спросил я.
– Числиться будешь оператором – штатным сотрудником на удаленке. Нужно отслеживать неприятные, нелогичные и сомнительнее ситуации. Чтобы оператор не расслаблялся, некоторые из них будут проверочными. Судя по тому, что я знаю о тебе на сегодня, ты справишься отлично. От такого сотрудничества выиграют обе стороны. Технику и мебель фирма предоставит – для качественной работы требуются комфортные условия. – Костя выдохнул. – Одним махом мы решим все проблемы, как общие, так и каждую из наших личных. Ты же, наверное, хочешь, чтобы твоя сестренка была счастлива? Она в тебя верит. Я тоже поверил. Мне кажется, ты здравомыслящий человек и не станешь ломать сразу несколько судеб.
Слова лились хорошие, только от них морозцем веяло. Последняя фраза про ломку судеб – это же прямая, пусть и слегка завуалированная, угроза.
Но если не искать подводных камней, то звучало сказанное прекрасно.
Костя не умолкал:
– Ты же понимаешь, что приезжать сюда именно для встреч с Машей я не могу, поэтому я буду приезжать к тебе, а она здесь живет, и вопросов, почему мы иногда оказываемся вместе, не возникнет.
В замке провернулся ключ, и прихожую разметала буря по имени Маша.
– Ко-о-остик!!! – Светловолосое чудо повисло на моем госте, обхватив руками и ногами и не обращая внимания на тесную встречу своих грязных кроссовок и его дорогого костюма.
Глаза сестренки светились. В паре с Захаром она выглядела по-другому. И пусть лично для меня Захар был симпатичней и предпочтительней богатенького хлыща, но выбор Машки очевиден.
Проверивший комнаты Валера появился при первом постороннем звуке и сейчас контролировал ситуацию, в любой миг готовый оказать помощь начальству.
Слащавый поцелуй длился вечность, после чего Машка, наконец, обернулась ко мне:
– Костик уже рассказал?
– Да.
– Ты согласился? Спасибо! – Словно мартышка, перепрыгнувшая с одного дерева на другое, в одно движение Машка повисла мне. – Так ты решишь свои проблемы, а я свои!
– Я еще не…
– Я говорила Костику, что ты лучший в мире брат и что все поймешь и поможешь. Только посмей сказать, что я не права!
Я вздохнул и развел руками.
Костик улыбался.
Валера прошел на кухню.
***
Мы с Валерой сидели за кухонным столом. Маша с Костиком закрылись в родительской спальне, оттуда периодически доносились звуки. Судя по ним, Маше было хорошо.
Ну, хоть кому-то хорошо.
Меня накрыло дикой тоской. Хади больше нет. Это значило, что больше ничего нет. У меня остались только родители, сестра и жизнь. Надо помогать родителям и защищать Машку, вот новый смысл моей жизни. Папа с мамой – не вечные, однажды они уйдут на пенсию, начнут болеть. Чтобы им помогать, нужны деньги. Значит, нужна работа, желательно высокооплачиваемая.
Круг замкнулся. Решение лежало на виду и казалось единственным.
Решать не хотелось. Хотелось уйти. Но я не мог уйти. Оставить Машку одну в квартире с любвеобильным шимпанзе и его ручным гамадрилом? Нет, досижу до конца первого акта (ну и словечко прилетело препаршивейшее) новой пьесы. Надеюсь, он (упомянутый гадский акт) будет один. Машка, конечно, мерзавка, каких свет не видывал. Мой сегодняшний позор – ее месть мне за приступы ханжества и рукоприкладства. Дескать, у нее от моих действий болела задница – пусть от ее ответа у меня душа поболит.
И она болит. Не передать словами. Как объяснить, что творится на сердце, когда за стенкой при достаточной слышимости младшая сестренка голосисто (опять же, во всех смыслах, как и в предыдущем препаршивейшем случае) развлекается с мешком денег высотой в метр с кепкой? Не понимает, поганка малолетняя, что ее бесстыжие закидоны мне как серпом по мужским достоинствам, как моральным, так и аморальным. Взрослость – не творить невесть что, а думать. Когда поймет?!
Руки сами тянулись к ремню, но решать проблему ремнем – бесполезно. Ремень – оружие тактическое, а не стратегическое, время упущено, воспитывать надо было раньше.
А самое главное – воспитывать нужно примером. Чем мне похвастаться? Все предыдущие годы я был такой же Машкой, только в мужском обличье, и с возможностями мне не везло. До тех пор, пока в моей жизни не появилась Хадя, я видел мир через те же очки, что и сестренка. Хадя показала пример иной жизни, и оказалось, что мир разнообразен, и некоторые его стороны с привычной точки зрения выглядят жутко.
«Всегда готовые к журьбе, поют все песнь одну…» Не хочу больше. Машка наказала меня за лицемерие. Пора взрослеть и мне. То есть, тоже начинать думать.
В холодильнике всегда, сколько я себя помнил, стояла открытая бутылка водки – для дезинфекции и удаления пятен. В одном из снов я ее выпил. Она оказалась на месте, это обрадовало: умом я еще не тронулся, все прежнее было сном, а сейчас происходит в реальности.
– Будешь? – Я поставил на стол бутылку, в которой плескалось на донышке, и достал два стакана.
Валера скупо мотнул головой:
– На работе нельзя.
– А я буду.
Не люблю водку, но сейчас мне было все равно, что пить. Просто требовалось выпить.
Налитое я опрокинул в себя залпом, горло обожгло, организм продрало до печенок. Закуской послужил соленый огурец, выуженный двумя пальцами из трехлитровой банки.
Захотелось еще. Я хмуро глядел на пустую бутылку.
Валера открыл титановый «дипломат», с которым не расставался, как Президент с ядерным чемоданчиком.
– Коньяк. – Он поставил на стол пузатую бутыль. – Тебе. Презент.
Под его молчаливым взглядом я откупорил, понюхал и примерно на четверть налил янтарной жидкости в граненую посудинку. Судя по виду, коньяк был дорогим. В таких чемоданчиках, стоимостью дороже Гаруновской «Лады», дешевое пойло не носят.
Другой закуски, кроме соленых огурцов, под рукой не оказалось. Борщ, масло, майонез, томатная паста и три вида варенья с коньяком в моем сознании не вязались, и я закрыл холодильник.
– Точно не будешь? – на всякий случай спросил я Валеру, положив на стол несколько кусков хлеба и наполнив блюдце нарезанными огурцами.
Он покачал головой, и я, приподняв стакан как бы в его честь, выпил в одиночку.
Наверное, коньяк хороший. Как говорила Снежка, «хорошее вино вкуснее уже потому, что очень дорогое». В коньяках я разбирался так же.
– Костя хороший начальник? – спросил я, поставив на стол пустой стакан.
– Нормальный.
Как собеседник Валера напоминал каменного сфинкса. Сидит, такой, то ли лев, то ли орел, то ли живой, то ли мертвый. Хорошо, что, все же, отвечает на вопросы, а не свои задает. Начни он задавать – мне, наверное, пришлось бы несладко.
– Мы с ним сработаемся? – спросил я.
– Если ты без взбрыков и держишь слово, то да.
–Это хорошо. А он слово держит?
Ответ последовал не сразу.
– Смотря с кем. Бывает, кое-кого нужно обмануть, чтобы выжить. Ложь во спасение.
– Сейчас не тот случай?
– Ему нравится твоя сестра. Она по-настоящему настоящая. Каламбур получился. Но ты понял. Плохо, что она несовершеннолетняя, но у Константина Георгиевича нет времени на ожидание, пока она вырастет, он живет слишком быстро. К тому же, девушка первая заговорила об отношениях, я свидетель. Она очень настаивала, ему пришлось согласиться.
«Пришлось», ага.
– Он же на ней потом не женится?
– До женитьбы еще далеко, до нее дожить надо. Никто не знает, что будет через день, как загадывать на большее?
Такие люди, как Костя, должны заглядывать намного дальше, они обязаны просчитывать все варианты, иначе на их местах сидели бы другие.
Вслух я сказал другое:
– Тебя не уволят за то, что разговариваешь со мной о боссе и выдаешь разные тайны?
– Разговоры о боссе в нужном ключе хорошо оплачиваются.
Мощно. Честно. Достойно.
Я поднял за Валеру еще один стакан.
– Пойдешь к нам на работу? – спросил Валера.
– Пойду.
– Правильно. Сразу и деньги, и возможности.
– И сестра под наблюдением. Надеюсь, когда она Косте наскучит, меня не собьет машина где-нибудь в производственной зоне?
– Зависит от тебя.
– Спасибо за честный ответ.
Я налил себе еще.
Поверх стакана легла ладонь Валеры:
– Тебе хватит. Ты же хочешь работать у Константина Георгиевича?
Я кивнул и отодвинул стакан.
– И называй, пожалуйста, Константина Георгиевича на вы, – продолжил Валера. – Так у нас принято.
– Хорошее уточнение: у вас. Для тебя он босс, для меня еще нет. И когда он здесь будет вот так кувыркаться с моей сестрой, – я кивнул на закрытую дверь спальни, откуда неслись грубые выдохи и тонкие повизгивания, – он мне не босс, а приятель сестры, и слова, которыми его называть, зависят сразу от трех причин: от его поведения, от моего расположения, которое зависит как от материального положения и настроения, так и, опять же, от поведения нашего жизнелюба, и от желания Машки продолжать это, с позволения сказать, знакомство. Честно говоря, если бы не любовь к сестре, ваш Костик такого пинка от меня получил бы…
Валера промолчал. Мои аргументы его не убедили, но встречных не прозвучало. Каждый остался при своем мнении. Я понимал его точку зрения и даже сочувствовал необходимости всегда блюсти субординацию и стоять на страже интересов босса, даже когда душа клонится к противоположному – а молчанием Валера показал, что моя правда для него тоже в некотором роде правда.
– Ты сказал: «Работа у нас – деньги и возможности». С деньгами все понятно. Поговорим о возможностях, которые дает ваша фирма. У меня кое-с кем есть личные счеты…
Перед внутренним взором висел список. Гасан, убивший Мадину. Шамиль, с которого все началось. Муж Хади, выгнавший ее в первую брачную ночь. Отец Хади, отнявший жизнь и счастье у опозорившей его дочери. Если перейти к следующему листу, далее следовал Данила, куда бы он ни спрятался, и гаденыш Аркаша со справкой, и, по убывающей, много еще кто, вплоть до ребят, которые по просьбе Люськи чуть не отправили меня на тот свет. Если человек что-то делает – пусть готовится ответить за сделанное. Иногда в роли Бога выступают люди, у которых отняли самое дорогое. Когда счастье невозможно, хочется найти того, кто сделал его невозможным, и активно поговорить на эту тему.
Я спросил:
– Новая работа поможет мне активно утрясти кое-что в личных делах?
– Мало того, кое-что за тебя сделают другие. Нет, я неправильно выразился. Не кое-что, а многое.
Я почувствовал, как душа оживает. Кажется, у меня опять появилась цель в жизни.
Из соседней комнаты неслись охи и ахи. Маше хорошо. Почему мне должно быть плохо оттого, что ей хорошо? Я был неправ, признаю и склоняю повинную голову. У меня собственная жизнь, у сестренки – своя. Каждый помогает другому, но каждый отвечает за себя. Сейчас Машка, решая свои проблемы, помогала мне решить мои, причем решить глобально. Настолько глобально, что дух захватило. Как же мелко я мыслил, когда шел к Гасану с намерением запугать. Самое крутое, что представлялось – это нож в сердце в обмен на годы в тюрьме. Как же мелко я плавал. Отдать швартовы, корабль уходит на глубину! «В флибустье-ерском дальнем синем мо-оре…» – пела душа.
Душа пела! Я снова жил!
И кто сказал, что цель не оправдывает средства? Еще как оправдывает, если цель благородна, а средства приятны. А коньяк действительно был хороший.
Валера продолжал:
– Фирме нужны лояльные сотрудники, у которых нет проблем. А если проблемы исчезают благодаря фирме, работник становится немного преданней. Политика фирмы строится на всемерной помощи персоналу в любых делах.
– Знаешь, не выпить за это будет кощунством. – Я налил в стакан еще на несколько глотков. – За будущее без проблем!
Получить полную версию книги можно по ссылке - Здесь
| Предыдущая страница | Следующая страница |
Поиск любовного романа
|
Партнеры