Разделы библиотеки
Признанию взамен - Елена Поддубская - Читать любовный роман онлайн в женской библиотеке LadyLib.Net
Признанию взамен - Елена Поддубская - Скачать любовный роман в женской библиотеке LadyLib.Net
Поддубская Елена
Признанию взамен
| Предыдущая страница | Следующая страница |
6
Если Александр после встречи с Анной спал плохо, то она не спала вообще. Хорошие воспоминания перекрывались мыслями о плохом и тех проблемах Сергея, что вынудили их бежать из страны. В 1992 году, когда борзовластьзахватившие и хорошокнейпристроившиеся сделали из русского народа то, что вышло, целая нация превратилась в одно большое стадо. И появились в нём, мечтающем о жизни западной и всеблагасулящей, с одной стороны, безжалостные хищники, с другой, обездоленные и ни во что не верящие травоядные. Сергей, пробуя стать преуспевающим бизнесменом, очень скоро попал под неликвид товара и на включённый счётчик от кредиторов. Неподъёмная сумма была выплачена за счёт продажи квартиры бабушки в элитном районе Москвы. Но люди, затянувшие Белецкого в «дела», накрутили немыслимые проценты за просрочку. Продавать больше было нечего. Родители и Тимофей жили в Купавне в двухкомнатной квартирке. Понимая, что детям грозит расправа, а в те годы запросто убивали и за гораздо меньшие деньги, давно вдовствующая мать Анны разменяла свою трёхкомнатную на двухкомнатную квартиру, частично покрыв долг. Тем не менее на «счётчике» у бандитов оставалось ещё порядка трёх тысяч долларов, взять которые было неоткуда, и которые тоже с каждым днём обрастали процентами. И тогда Белецкий пошёл в военкомат и записался добровольцем на войну в Приднестровье. Это обеспечило, во-первых, неприкосновенность семьи, ибо против армейского прикрытия не пошёл бы даже самый отмороженный, а, кроме того, реальную занятость на новом месте. Жену Сергей с собой насильно не тащил, но и от её желания поехать с ним не отказался. Супруги уехали, надеясь, что со временем часть проблем либо забудется, либо рассосётся.
Подобный расчёт оказался правильным лишь относительно финансовых проблем, но не личных. В 1993 году у отца Сергея обнаружили рак лёгких. Врачи говорили, что в 52 года и у некурящего, вызвать онкологию может только стресс из-за того, что сын в горячей точке. Помочь семье Сергей не мог. Но ни вернуться, ни помочь чем-то на расстоянии не мог. Всё легло на плечи матери. Тимофей, на то время восемнадцатилетний и неженатый, старался заменить матери недостающего старшего сына. Но та ходила потухшая и безмолвная. Единственную спальню в квартире превратили в больничную палату. Ада ютилась в зале на небольшой софе, Тимофей спал на раскладушке рядом. По нескольку раз за ночь Ада шла проверять, как дышит Виктор, сделать укол, поднять его на горшок, дать попить… Почти год глядя на то, как муж мучается, она страдала не меньше: чахла, корчилась от болей в кишечнике и откладывала походы к врачу, считая, что её проблемы – ерунда. Похоронили Виктора летом 1994. На десятый день после похорон Тимофей заставил мать лечь на обследование. Убойный диагноз поставили сразу: «Готовьтесь, вашей маме осталось жить максимум три-четыре месяца». С этой новостью и пришёл Тимофей к Тамаре. Другой родни, кроме неё и шестнадцатилетнего племянника Димы в Купавне не было.
Тамара Николаевна, овдовевшая в тридцать пять, сразу поняла, как быть. Прежде всего она перевезла всю семью в посёлок и наняла сиделку. Шёл июль 1994 года, и, кроме подготовки внука к школе, на женщину обрушились кухня, хозяйство, сад, разбитые грядки с зеленью. Дача, мало приспособленная под постоянное жильё, требовала не просто уборки, а большого ремонта. Но в тот момент было не до него. Крутились, как могли. Дима следил за поливом и прополкой. Тимофей, при машине, был хорошим подспорьем для закупок провизии и поездок в банки для закрытия счетов, в похоронные службы, где мать заказала памятник сразу для себя и Виктора, к нотариусу – оформить завещание на квартиру и дачу. Зная, что Сергей не сможет вернуться ни для похорон, ни для вступления в наследство, Ада всё оставляла младшему сыну.
– Поделишься потом с Серёжей, – попросила она. Тимофей обещал исполнить волю матери. Успокоенная этой мыслью, Ада умерла в начале октября того же 1994 года.
Поминки отвели тоже на даче и при активном участии Новиковых. Валентина, помогая Тамаре и до этого: где лекарствами, где продуктами с работы, взялась составлять меню. Борис Михайлович договорился со столовой для железнодорожников. Александр дал деньги на столы. Людмила заказала обед. В посёлке, на те времена ещё не таком разросшемся, все друг друга знали давно и не только по фамилиям. Скоропостижную смерть Белецких обсуждали на все лады, недоумевая, что травница и некурящий умерли от рака. Тимофей эти разговоры переносил плохо. На сорок дней напился от тоски так, что хотел утопиться в водохранилище, на берегу которого стоял посёлок. Как оказался на диване в соседской прихожей, не помнил. Оказалось – привела семилетняя Вероника. Девочка росла, хотя и своенравной, очень доброй и сердечной. Таскала в дом то подраненных скворцов, то бродячих кошек, то сбитых ёжиков. Тимофея тоже подобрала на берегу озера: он пьяный упал в воду. «Намереннонечаянно», – как объяснил уже утром, принимая от девчушки чай. Ночь парень провёл на веранде Новиковых. Сильно смущённый, он кутался в одеяло. Вещи его за ночь не высохли, надеть было нечего. Сидел и дрожал, от стыда больше, чем холода.
– Я бабку твою, Ника, вообще боюсь, – признался он.
– Мы её сами боимся, – прошептала девочка, сморщив нос, но тут же добавила, – но вообще-то она не страшная. Только громкая.
– Я не люблю громких. Моя мама всегда говорила тихо и ласково, – вспомнил он и не удержался, заплакал.
Вероника тоже зашмыгала носом:
– Ты не плачь. Когда у меня ёжик умер, то там, где я его закопала, выросли лютики, а у галки трын-трава. Если твоя мама была добрая, значит будут гладиолусы.
– Во-первых, мою маму не закопали, а похоронили, а, во-вторых, почему это гладиолусы? – удивился Тимофей сквозь слёзы, а потом каждый раз рассматривал лебеду и чертополох, проклюнувшиеся на могиле. А через год поставил надгробие из мрамора, а те кусочки земли, что оставались свободными, заложил плиткой, чтобы не гадать, вырастут на могиле родных гладиолусы, или нет.
Сергей, впервые придя на кладбище в декабре 1999 года, расстроился.
– Мама просила посадить ей берёзку, – вспомнил он про единственное письмо матери, что успела она написать, пока ещё были силы, – а ты всё в камень закатал.
– Мама может и просила, а как мне за всем этим следить, никто не подсказал, – ответил Тимофей коротко и даже зло. Он, как многие, в скорой смерти родителей винил прежде всего старшего брата. Именно из-за этой злобы, Сергей тогда уехал обратно в Тирасполь, не дожидаясь Нового года. Анна же осталась в посёлке ещё на пару недель. Хотелось подольше побыть со своими, сходить на встречу одноклассников, назначенную на начало января. За прошедшие двадцать лет в классе не досчитались уже троих учеников. Белецкий прекрасно понял жену и не осудил. Тимофей сделал это за него и позже.
Отношения братьев не складывались достаточно долго. Оставшись один, Тимофей не знал, как жить одному. Борис Михайлович помог устроить подростка в железнодорожный техникум на специальность «водитель подвижного состава». Обучаясь, юноша параллельно работал в том же депо, что и Новиков. В девятнадцать лет Тимофей бестолково женился на забеременевшей от него буфетчице из вагон-ресторана. Рождению сына рад не был, работу не любил, жену, как оказалось, тоже – они быстро развелись, и мужчина ушёл к другой женщине, намного старше его. Ему явно не хватало материнского тепла, поэтому с новой пассией удавалось ощущать себя маленьким мальчиком. В 2005 году Тимофей устроился в турфирму таксистом – встречать-провожать гостей столицы. Но, будучи смекалистым и деловитым, сумел сам стать владельцем туркомпании. Пожилую, к тому времени, подругу и её патологическую ревность пришлось оставить. Сам, оставшись без жилья, вернулся на дачу. С Сергеем отношения постепенно вроде бы наладились, и мужчины даже стали переписываться. Так что о намерениях брата вернуться, Тимофей знал.
– Только вот как мы тут все будем жить – не понимаю, – заявил он едва ли не с порога.
– Поместимся, – коротко решил Сергей. – Я оборудую себе мастерскую в сарае, налажу два топчана, там и будем с тобой спать. Анне с Сашей отдадим твою комнату. А, как раскручусь, сделаем пристройку. Земли хватит.
– Не хватит, – тут же встрял Дмитрий, разговаривая сквозь зубы. С самого утра родители подняли молодёжь для разгрузки машины. – Я планирую расширить площадь теплиц. Мне под это обещали выделить кредит, и я не могу упустить такой шанс. Надеяться в жизни мне не на кого.
– Что ты говоришь? – попробовал возразить отец такому напору желчи, но сын больше говорить не стал. Дмитрий считал, что зря родители бросили его в 1992 году. Но если бабушку Тому он любил и за многое был ей признателен, то сестричку, которую до сего дня видел только на фотографиях, при встрече совсем не принял.
– Наглая ты какая, – объявил Дмитрий, когда Саша только что, занеся из машины какие-то вещи, без разрешения взяла подушку в их с женой комнате.
– Чего это я наглая? – удивилась девушка. – Дом такой же мой, как и твой. И вообще: зачем вам с Ритой четыре подушки? Перебьётесь. «Как жаль, что всё так», – расстроилась Анна. Давно пора было повиниться не только перед сыном, но и матерью. Овдовев, Тамара растила дочь, не позволяя себе привести в дом отчима для девочки. А когда та вышла замуж, вроде бы и стала поглядывать на мужчин вокруг. И даже наметился у Тамары Николаевны роман. А тут – проблемы зятя и переезд в менее комфортную двушку. Хорошо ещё, что начальство жилищного управления, где Родина работала бухгалтером, помогло найти вариант в том же районе, поблизости. Не пришлось привыкать к новому месту.
Зная, что детям предстоит отъезд, Тамара Николаевна первая выступила против того, чтобы они тащили Диму с собой. Ада и Виктор Белецкие поддерживали сватью. В непризнанной республике шла война. Как ребёнку учиться в Тирасполе? Где все они будут жить? Какие деньги им будут платить? В итоге мальчика оставили у бабушки Томы, решив, что у неё Диме будет удобнее, так как у дедов Белецких есть Тимофей. Пятилетнему ребёнку объяснили, что папа с мамой едут зарабатывать деньги. Только зря врали – уже через год, пойдя в посёлке в школу, мальчишка узнал о своём отце другую правду: бандит и вор, скрывающийся от закона. Про то, что Белецкий ушёл добровольцем воевать, кроме взрослых в семьях не знал никто. Даже Тимофею про это не говорили. Вскоре, в силу обстоятельств, описанных выше, Тамаре Николаевне пришлось переехать в посёлок насовсем. С работы она ушла, жила на деньги от сдачи двух квартир – своей и сватов, растила внука, помогала Тимофею. Иногда, в периоды подведения годового баланса, брала работу на дом. Денег на жизнь без запросов хватало. Теперь же предстояло думать, как уживаться.
– Ладно сейчас – май, скоро лето, тепло. Если оборудовать сарай, то мужчинам можно спать и там, – сказала женщина, понимая, что Тимофей прав, – а по осени придётся мне выставлять моих жильцов и переезжать, – бабушке тоже было больно смотреть на перепалку внуков. «А с другой стороны, родные-то они только по паспорту. Дня вместе не жили, с чего им любиться?» – признавала пожилая женщина.
Не говоря о разнице в возрасте в четырнадцать лет, непохожими Саша и Дима были прежде всего внешне. Сын унаследовал еврейскую линию отца: невысокий, коренастый, темноволосый, с большим крючковатым носом, врезанным в высокий лоб и очерченным дугами бровей-щёток. Матовая кожа и пухлые щёки, заметная и густая щетина, стоит не побриться полдня, даже в молодости взрослили его. Сашенька же уродилась тоненькая, высокая, светловолосая, как мать и бабушка. Такая же зеленоглазая, со взглядом настороженным, нередко цепляющим, как багор, и защитным прищуром, она часто улыбалась, показывая рекламные зубы. Но самым удивительным в лице казались озорные ямочки, каких не было в семье ни у кого. И голос девочки – звонкий, высокий, а не как у матери и бабушки. Они разговаривали тихо, мягко, низко. Сашенька же голосисто звенела повсюду весенней сосулькой, разбивающейся об асфальт – дзынь, дзынь. А когда злилась – дрень, дрень, как разболтавшийся ксилофон. Глядя на дочь, Анна порой узнавала в ней себя. Подростком, она тоже была угловатая и нескладная, бледная и улыбчивая. И очень недоверчивая. Росла-то без отца с пятнадцати лет, что тут скажешь? Матери, едва сводившей концы с концами, была признательна за желание обеспечить всем необходимым.
Про их вечную нужду они с мамой как раз и разговаривали сегодня утром на кухне, едва поднялись. Анна, раз всё одно не спала, уже в семь встала на кухне к плите. Мать проснулась, как только пошёл запах от первого блина. За ней – свояк и муж.
– Такое впечатление, что в доме никто не спит, – пошутила Анна добродушно, вытащив вторую сковородку, чтобы дело шло быстрее.
– Такое впечатление, что все тут на каникулах, – Тимофей бурил взглядом пустой, пока, стол.
– Кроме тебя, Тима, все, – осадил Сергей. – Что с утра бесишься? Мне не рад, так хоть Ане порадуйся и племяннице.
– Порадуюсь, – опять буркнул Тимофей, – успею ещё нарадоваться. Будем теперь друг у друга на голове плясать; во как радостно то!
– Ты, Тима, как и правда не с той ноги встал, – попробовала смягчить разговор Тамара, – никогда тебя таким злым не видела. Что-то случилось? – ухаживая за молодым мужчиной, она положила на блин, только что снятый со сковороды, ложечку варенья.
– Спасибо, – грубить пожилой женщине Тимофей не посмел. – Сами знаете, как мы тут живём. Тут и случаться нечему. От зарплаты до зарплаты, от выплаты до выплаты. Хорошо, квартиросъёмщики наши – люди пунктуальные, аккуратно деньги отдают в последний день месяца. Но только последний день теперь не скоро; сегодня ведь только 13 мая. Как жить будем?
– Проживём, – уверил Сергей, – я сейчас в мэрию пойду. Я ветеран горячей точки, мне положена помощь в трудоустройстве. Да и Аня без дела не останется: Саню встретил по утру, так знаешь, что он мне сказал? – повернул он лицо к жене. А она, стоя к нему спиной, замерла.
– Какого Саню? Новикова что ли? – сузил глаза Тимофей.
– Как будто тут в шесть утра бывают другие «Сани», – ответил ему брат мимоходом. Но задержаться на теме пришлось.
– Всякое быть может. Посёлок теперь о-го-го как разросся. Не одними соседями полны наши мысли. Правда, Аня? – Тимофей зло подмигнул брату и глубоко засунул в рот блин, свёрнутый солдатским письмом. Анна от вопроса вздрогнула, Сергей гневно раздул ноздри, глаза Тамары Николаевны забегали. Двусмысленность слов была бессовестным напоминанием. И всё же не стоило вестись на злобу. Отмерев, Анна выложила очередной горячий блин на пустую тарелку, приготовленную для мужа.
– Конечно, Тима. Ты ведь всегда и всё правильно понимаешь. – Переведя взгляд на Сергея и указывая на место за столом, она тут же забыла про родственника. – Так что тебе сказал Саша?
Подрагивая крыльями носа, муж сел и стал пересказывать. От новостей, жене пришлось присесть тоже.
– Значит, Маргарита Фёдоровна уже на пенсии? Невероятно, как бежит время. – Школу Анна очень любила. И ту самую Марго – тоже любила. Бывшая директор была их классным руководителем.
– Да! Представляешь? Здорово как!
– Что Марго на пенсии?
– Ань, я не про Марго имел в виду, а про Ларису, – объяснил Сергей. – Саня сказал, что здесь учителей тоже не хватает. А у тебя опыт. К тому же пойдёшь к знакомой. Так что…, – теперь мужчина говорил воодушевлённо, даже встал с места и подошёл к жене, словно тут же хотел вытолкать из дома на предлагаемую встречу. Анна вздохнула. Не все, ох как далеко не все, были рады её видеть. Муж, прочитав эту грусть, ничего не сказал, но пламя азарта в себе погасил: вернулся к столу, взял чашку с чаем.
– Интересно, Серёга, и сколько же времени ты общался с любимым соседом, что успел столько узнать? – снова вмешался Тимофей, откусывая ноготь. Лицо у него было, словно он не с родными разговаривал, а где-то в транспорте бранился, что согнали с насиженного места, попросив уступить его старушке. Сергей, благо познал людей всяких, ответил, глядя на чай в чашке:
– Знаешь, что, брательник, умным людям одной фразы хватит, чтобы понять друг друга. А дураку – хоть весь день объясняй, что хорошо, что плохо – толку никакого. Так что, пей чай и жуй блины. Я в твои семейные отношения не лезу, и тебя наши не касаются.
В кухне наступило давящее молчание. Тамара, чтобы разрядить обстановку, предложила:
– Тима, может тебе нужно было кофе сварить? У нас там совсем немного осталось. Хочешь?
– Ну нет уж, кофеи и паштеты из соловьиных язычков оставьте, Тамара Николаевна, для людей умных и изысканных. Это без меня. Спасибо за завтрак и приятную компанию, – поблагодарил он язвительно. Дождавшись, пока он уедет на работу, Сергей тоже ушёл к машине. Дмитрий, Рита и Сашенька, завершив с разгрузкой, опять залегли спать, не реагируя на запах корицы, какую Анна смешивала с сахаром, пересыпая блины в горке. Выбрав минуту, чтобы поговорить по душам, мать и дочь завели речь о главном.
– А ведь Тима в чём-то прав, – произнесла Тамара, кивнув головой в сторону окна, где виднелся угол соседского дома. И, не называя имени, спросила, – стоило тебе тогда приехать, Аня, так он за неделю всю твою жизнь чуть под откос не пустил. Так тогда тебе было куда уезжать, а теперь как будет?
– Нормально будет. Как нужно, так и будет, – ответила дочь с заметным раздражением и, чуть погодя, добавила. – И вообще, мама, я не понимаю, при чём тут тогда и теперь. Когда бежишь от себя, нет никакой разницы, куда ехать. Так что, оставь эти разговоры. Тамара Николаевна вздохнула:
– Да я-то оставлю. Но ведь не одна я буду таким вопросом задаваться. Сергей, думаешь, просто так на улице Саню караулил? Или просто так Людка вокруг вашей машины с самой рани круги наворачивала? Что так смотришь? – кивнула она на дочь, изобразившую удивление.
– Ты… видела? – Перекручивая встречу с некогда любимым мужчиной, Анна совсем забыла, что с другой стороны тоже есть женщина, которую их возвращение наверняка оглушит теми же вопросами, что только что задала мать. Тамара Николаевна, вытирая помытые чашки и составляя их в шкаф, уверенно кивнула:
– Её, видать, весть о вашем приезде тоже с кровати сняла. То обычно на такси разъезжает, барыня, а тут понеслась куда-то не просто пешком, а бегом.
– Может к Саше… то есть, я хотела сказать к мужу, – поправилась Анна после осечки.
Тамара Николаевна сделал паузу, внимательно осмотрела покрасневшую дочь и вздохнула, незлобно передразнивая:
– «Оставь, мама, эти разговоры». Эх, Анечка, Анечка. Смотри хоть на этот раз не вляпайся, чтобы не отвечать. – Она видела перед собой всё ту же молоденькую дочечку, какой когда-то пробовала рассказывать правду про жизнь. На деле же рядом была взрослая женщина, повидавшая жизнь и хлебнувшая разного горя.
– Не придётся отвечать, – сказала Анна решительно, – не за что будет. И в омут головой, мама, я больше не нырну. Одного раза было достаточно.
– Двух, – напомнила мать. – В первый раз он тебя предал тогда, после выпускного.
– Тем более, – ответила Анна, не столько соглашаясь, сколько из желания прекратить разговор.
Получить полную версию книги можно по ссылке - Здесь
| Предыдущая страница | Следующая страница |
Поиск любовного романа
|
Партнеры