Разделы библиотеки
Там, где поют соловьи. Книга вторая. Где мое сердце? - Елена Чумакова - Читать любовный роман онлайн в женской библиотеке LadyLib.Net
Там, где поют соловьи. Книга вторая. Где мое сердце? - Елена Чумакова - Скачать любовный роман в женской библиотеке LadyLib.Net
Чумакова Елена
Там, где поют соловьи. Книга вторая. Где мое сердце?
| Предыдущая страница | Следующая страница |
Глава 2. Самостоятельная жизнь
Сбежать из детского дома оказалось совсем несложно. После уроков, когда группа детдомовцев под присмотром Простокваши возвращалась из школы, Стелла замешкалась, якобы завязывая шнурок ботинка, а потом юркнула в подворотню, выбежала на соседнюю улицу и отправилась в противоположную сторону. Гораздо сложнее оказалось добраться до Николаевского вокзала. Девочка, хоть и прожила в Питере всю свою маленькую жизнь, город знала плохо. Многие улицы в центре после революции переименовали, так что даже взрослые петербуржцы путались в названиях и не могли толком объяснить дорогу. Она совсем продрогла и проголодалась, когда, наконец, вошла под своды вокзального зала ожидания. Оглядевшись, направилась прямиком к кассе. Ввинтилась в толпу, пробралась между юбок, ног и мешков и, вынырнув возле окошка, обратилась к нервной кассирше:
– Тетенька, как мне, то есть нам, доехать до Уфы?
– А почему ты спрашиваешь? Где твои родители? – та подозрительно оглядела девочку.
– Мама вон там, вещи караулит. Меня послала спросить, – Стелла ткнула пальцем в толпу.
– Напрямую до Уфы поезда не ходят. Покупайте билеты до Москвы, а уж там возьмете до Уфы. Но на сегодняшний поезд билетов уже нет, а когда будет следующий, не знаю. Нету исправных паровозов!
Есть билеты или нет, Стелле было безразлично, денег у нее все равно не было. Она рассчитывала на собственную ловкость, хитрость и удачу. Главное, узнала, на какой поезд надо попасть. Девочка устроилась на лавке в зале ожидания. Есть хотелось нестерпимо. Напротив Стеллы расположилась семья. Поставив один чемодан «на попа», они положили второй чемодан сверху и разложили на импровизированном столе свертки со снедью. В желудке у девочки заурчало, она с завистью наблюдала за жующими. Вдруг мимо нее, по проходу, пробежал мальчишка-беспризорник и схватил на ходу со «стола» один из пакетов. Поднялся крик. Кто-то подставил мальчишке подножку, и он кувыркнулся на пол. Украденный сверток улетел под лавку. Засвистел милицейский свисток. Воспользовавшись суматохой, Стелла нырнула под лавку, подняла то, что уронил беспризорник, сунула за пазуху. Она вылезла в соседний проход и спокойным шагом, стараясь не привлекать внимания, вышла на перрон. Устроилась на ящиках за какой-то будкой, развернула промасленную бумагу. В ней оказались несколько вареных картофелин. Насытившись, девочка повеселела, теперь она была готова к путешествию. Никаких угрызений совести из-за кражи она не испытывала. Пока все шло удачно.
Вскоре к первой платформе в клубах дыма неспешно подползла громада паровоза, таща вереницу зеленых вагонов. Увидев табличку «Москва», Стелла пристроилась за полной дамой с внушительного размера чемоданом и попыталась незаметно проникнуть в вагон, но была схвачена бдительным кондуктором.
– Пустите! Я с мамой! Мама уже в вагоне! – девочка выворачивалась из цепких рук.
– Вот стой рядом и жди, когда мамка покажет твой билет.
Стелла сделала еще несколько безуспешных попыток проникнуть внутрь других вагонов. Тем временем суматоха на перроне улеглась, последние пассажиры занимали места. Кондукторы закрывали одну дверь за другой. Раздался свисток, поезд тронулся, мимо отчаявшейся девочки проплывали окна, за которыми люди располагались на полках, распихивали багаж. Вот и последний вагон – почтовый. На задней площадке никого. Не раздумывая, Стелла прыгнула на ступеньку, вскарабкалась как обезьянка и растянулась на железном полу, чтобы стать как можно незаметнее. Поезд набирал ход. Под стук колес проплыли склады, станционные строения, последние огни города, потянулись заснеженные, тающие во тьме леса. Вагон сильно болтало. Сидеть на ледяном полу не было никакой возможности, но беглянка обнаружила откидное деревянное сидение и умостилась, вцепившись в него замерзшими руками. Варежек у нее, конечно, и в помине не было.
Далеко уехать Стелле не удалось, на первой же станции обходчик заметил и снял с поезда совершенно окоченевшую девочку. В отделении милиции ее отогрели, накормили и напоили горячим чаем. На все расспросы она отвечала одной фразой: «Мне нужно в Москву». Решено было отправить девочку обратно в Петроград, пусть там милиция разбирается. Утром, в сопровождении милиционера, беглянку привезли в товарном вагоне на тот же Николаевский вокзал и сдали в отделение милиции. Молоденький милиционер пытался разговорить девчонку, но Стелла упорно молчала. Ее держали в отделении, пока не выяснилось, из какого детприемника она сбежала. Доставить ребенка обратно поручили водителю попутного грузовика – не наряд же отправлять с малолеткой! Твердо решив в детдом не возвращаться, Стелла выжидала момент для побега. Она прижимала ладонь к заледеневшему стеклу машины и рассматривала в оттаявшее окошко проплывающие мимо незнакомые улицы.
Нынешний Петроград мало походил на некогда блестящий Петербург. Фасады домов с заколоченными досками опустевшими витринами магазинов облупились, словно обнищавшие старики. Из окон, частично тоже заколоченных фанерой или заткнутых тряпьем, торчали железные трубы печек-буржуек. По тропинкам вдоль нечищеных тротуаров торопливо пробирались редкие прохожие – и не угадаешь по закутанным фигурам, мужчина это или женщина. Не видно ни кошек, ни собак, ни голубей. Те, что уцелели, прятались от людей. Словно видение, проплывали редкие трамваи с заиндевевшими окнами и висящими на подножках пассажирами. Машин совсем мало, чаще это грузовики с солдатами. На ветру полоскались плохо закрепленные плакаты «Грудью на защиту Петрограда».
Дорогу перегородила поваленная набок телега. Рядом, посреди улицы, несколько солдат грелись возле костра. Водитель чертыхнулся и начал разворачивать машину. Грузовик завяз в сугробе, пришлось водителю выскочить из кабины. Стелла огляделась – а место-то знакомое! Она вспомнила дом с эркерами и башенками, здесь они гуляли с няней. Девочка приоткрыла дверь, выскользнула из кабины и нырнула в ближайшую подворотню, зайцем пробежала проходной двор, потом второй и оказалась на памятной ей улице. Вон впереди мамин госпиталь, полосатая будка КПП, шлагбаум. Стелла повеселела – судьба явно была на ее стороне.
Через несколько минут она уже стояла перед своим бывшим домом. На третьем этаже знакомое окно, а в нем все та же ситцевая занавеска.
Дверь открыла соседка, тетя Мария.
– Батюшки! Стеллочка! Откуда ты взялась? Ну, проходи, раз пришла. Только Нафиса-то здесь больше не живёт…
От соседей Стелла узнала, что ее бывшая няня вышла замуж. Не за Федора, а за директора продраспределителя, человека солидного, положительного, вдовца. И живет она теперь барыней в отдельной квартире на Петроградской стороне, а сюда заглядывает лишь изредка, проведать комнату. Выяснив, что в приют девочка возвращаться категорически не хочет, а решила жить здесь, собравшиеся на кухне соседи призадумались.
–А как мы можем возражать? – сказала Мария. – Комната эта была выделена Агате, как сотруднице госпиталя, Стелла ее дочь, а значит теперь законная жилица. Она, а вовсе не ее няня. Капитолина, открывай-ка комнату! Тебе ведь Нафиса ключ оставила.
С доводами Марии не согласились Капитолина и невестка Прохоровны Сонька. Обе имели виды на эту комнату. Особенно упрямилась первая:
– Не может десятилетний ребенок жить один, надо вернуть Стеллу в детский дом.
– А ты своих дочек отправила бы туда? – спросила Мария. – Ее мать жизнью поплатилась, спасая больных, а мы ее дочку в приют?
У Марии были свои резоны. Детей у них с мужем так и не случилось, а теперь надвигалась старость. Кто о них позаботится? Приголубит она сейчас девочку-сиротку, глядишь, та добром отплатит.
Капитолина напряженно соображала. Когда Нафиса съехала к мужу, Капа очень надеялась заполучить ее комнату. Дочки росли, жить вчетвером с ними и молодым мужем в одном помещении было неудобно. Соседка согласилась пустить девочек, но за деньги, и цену назвала немаленькую. Денег было жаль. А теперь, если хозяйкой комнаты станет Стелла, то с девочкой договориться будет проще. Будут три подружки ночевать в одной комнате, вместе веселее, авось и платить меньше придется. А то и вовсе «за так» прокатит. Просто возьмется присматривать за сироткой… Капитолина решила поддержать Марию, принесла ключ и открыла комнату.
Недовольство высказала Сонька. Она была беременна и тоже надеялась заполучить освободившуюся жилплощадь, поскольку Прохоровна, несмотря на дряхлость, помирать ну никак не собиралась. Но Сонька осталась в меньшинстве, и ее уже никто не слушал. Решающим доводом стало высказывание профессора, что Нафиса в любой момент вольна сдать помещение посторонним людям, тогда всем придется мириться с новыми, неизвестно какими соседями, с толкотней на кухне и еще большей очередью в туалет по утрам. Возвращение Стеллы – гарантия, что этого не случится. Тут уж все согласились взять девочку под коллективную опеку.
Пока взрослые судили да рядили, Стелла осматривалась в своих владениях. Все в комнате было родное, все напоминало о маме: ее кофта на вешалке, стопка книг по медицине, вышитая ее руками подушка… За окном знакомая аллея. Тополя за два года стали еще выше. И так же загорается свет в окнах дома напротив, сгущая ранние зимние сумерки. Отопление в доме не работало, трубы полопались, печка-буржуйка, установленная в углу возле окна, была не топлена, от окна тянуло холодом. Девочку бил озноб. Закутавшись в мамину кофту, она улеглась в постель. В голове навязчиво крутилась колыбельная, которую ей напевала няня…
Мария с тарелкой горячей каши заглянула проведать Стеллу и обнаружила ту дрожащей под одеялом. Щеки у нее пылали, лоб горел.
– Батюшки, да у тебя жар! Вот не было у нас забот!
Стелла смотрела на цветастую занавеску, и ей казалось, что лежит она на лугу, среди полевых цветов. Солнце печет, но встать она не в силах. Словно приковало ее к мерно подрагивающей земле. А подрагивает земля под копытами лошадей. Табун всё ближе, топот всё громче, земля ходит ходуном. Вот копыта замелькали вокруг, над головой. Сейчас растопчут! Но топот дальше… тише, тише…
Выныривая из бредового состояния, Стелла, словно в тумане, видела лица соседей, Нафисы, профессора, какого-то незнакомого дядечки с деревянным стетоскопом. Он прикладывал холодную воронку к ее спине, груди и озабочено качал головой:
– Двусторонняя сегментарная пневмония… Хрипы в нижних долях.
Потом профессор вливал ей в рот какую-то горькую микстуру, заставлял глотать пилюли, Нафиса поила овсяным киселем, отчего-то тоже казавшимся горьким, меняла мокрые рубашки и компресс, тетя Мария растирала грудь и спину чем-то противным, жирным. И девочка снова проваливалась в жаркий туман.
Стелла не знала, сколько дней провела в таком состоянии. Сон прервал резкий звук клаксона, донесшийся с улицы. Она открыла глаза, огляделась. В печке тлели деревяшки. Над столом склонились две головы, Таньки и Светки. В круге света от настольной лампы белели тетрадки, раскрытые учебники.
– Я хочу есть, – произнесла Стелла.
Девочки разом подняли головы:
– О, очнулась! Светка, беги за мамкой.
Танька захлопнула учебник, пересела на краешек кровати, взяла худую – кожа да кости – руку подружки:
– Ну, ты, мать, даешь! Напугала всех, а теперь, гляди-ка, улыбается!
Пришла Капитолина с чашкой горячего овсяного киселя. Стелла пила и чувствовала, как с каждым глотком возвращаются силы. Отдала пустую чашку со словами:
– Хлебушка хочу… горбушку с солью.
На следующий день объявилась Нафиса. Она плакала, обнимая цыплячьи плечи Стеллы, целуя в голубую жилку на виске.
– Исхудала-то как! Прозрачная прямо! Ну, это ничего, откормим, главное – живая. Бедная моя девочка!
Потом они сидели рядышком на постели, разговаривали.
– Ты на меня обиды не держи. Мне тогда совсем худо было. Денег нет, продовольственная карточка на одного, кормить тебя не на что. За Федора держалась, надеялась, что замуж возьмет, а он потребовал тебя в приют отдать. А потом все равно бросил… Так оно и к лучшему обернулось. Хороший человек в жены взял, Амир Кадырович, директор спецмагазина. Уважаемый! Представляешь, в Петрограде своего встретила, башкира! У него первая жена русская была. Намучился бедняга с ней! А я-то знаю, как мужа уважить да чем накормить. Живем по нашим обычаям. Вот, – Нафиса показала на свой живот, – ребеночка скоро ему рожу. Уж так он меня любит, так балует! И дом у него – полная чаша.
– Нафиса, а что же ты ко мне в приют не приходила? Ведь обещала! Я ждала…
– Так потому и не приходила, что знала, что плакать будешь, домой проситься… А я, чего доброго, не выдержу, заберу. Сердце-то не камень. А куда? Амиру Кадыровичу чужой ребенок не нужен. Он бы тогда и замуж меня не взял. Я и сейчас не знаю, что с тобой делать, куда девать…
– Так ты меня к себе не заберешь?
– Говорю ж тебе, не могу. Амир Кадырович не разрешит.
– Ну, тогда я буду жить здесь, одна.
– Да как же одна-то? Тебе всего десять лет. Мала еще.
– Ничего, я сумею, научусь. Оставь меня здесь!
Нафиса задумалась.
– Может, и правда, справишься… Ты как мать твоя – упрямая, своевольная. Накормить, продукты с собой дать – это я завсегда смогу, этого у нас довольно, Амир Кадырович и не заметит. А вот денежки тратить на тебя не смогу, за деньги муж отчет требует. Ну да ладно, что-нибудь придумаем… мир не без добрых людей. Только обещай, что в школу ходить будешь, учиться старательно.
– Обещаю! – Стелла бросилась на шею няне.
Так началась ее самостоятельная жизнь.
Крыши украсились бахромой сосулек, когда Стелла впервые после болезни вышла на улицу. На свежем воздухе кружилась голова, от вездесущего запаха корюшки сводило желудок. В сопровождении Таньки и Светки она шла в их школу.
Класс принял новенькую равнодушно.
– Знакомьтесь, дети, это Стелла… – учительница заглянула в журнал, – Стелла Гарсиа. Она будет учиться в нашем классе.
Кто-то из мальчишек присвистнул.
– Стелла… Памятник, в общем… кладбищенский, – негромко сказал высокий голубоглазый пацан с ежиком белобрысых волос. По классу пронесся смешок. Стелла и впрямь выглядела жалко: худая после болезни, в застиранной Танькиной блузке, из которой та выросла, в сползающей на бедра юбке того же происхождения и в маминой кофте с закатанными рукавами. В неумело заплетенных косичках вместо бантов – тесемочки.
Учительница постучала указкой по столу:
– Тишина в классе! Кащеев! Дома будешь упражняться в ослоумии.
Она указала новенькой свободное место за третьей партой, рядом с хорошенькой смуглолицей девочкой. Гладкие черные волосы незнакомки были разделены идеально ровным пробором и заплетены в две косы, украшенных атласными бантами.
– Мариванна! Я же с Ярошевой сижу! – запротестовала девочка.
– Фатова, я помню. Пока Ярошева болеет, с тобой будет сидеть новенькая, а там посмотрим.
Учительница подтолкнула Стеллу к указанному месту, еще раз предупреждающе постучала указкой по столу и начала урок. Фатова взглянула на новенькую неприязненно, отодвинулась на край скамьи и переложила учебники на дальний конец парты. Стелла сидела как на иголках. На перемене она пересела на пустующую последнюю парту. Начав второй урок, учительница заметила это, но ничего не сказала. Так и обосновалась новенькая в одиночестве на камчатке.
На уроке математики Мариванна вызвала Стеллу к доске:
– Давай-ка, Гарсиа, проверим уровень твоей подготовки.
Новенькой предстояло решить длинный пример. Она начала, но скоро запуталась, не зная, что делать дальше.
– Она еще и тупая! – пренебрежительно сказал Кащеев. Девчонки захихикали.
Стелла положила мел и тихо сказала:
– Я не тупая. Просто много пропустила. Болела. Я догоню.
Учительница подошла, положила руку ей на плечо.
– «Неуд» пока ставить не буду. Но тебе нужна помощь. Ребята, кто возьмется подтянуть новенькую по всем предметам?
Класс молчал.
– Не надо меня подтягивать, я сама. Мне только учебники нужны.
– А где же твои книги, по которым ты училась?
– Они остались в… потерялись.
– Ясно. Садись. Решим эту проблему.
На следующий день Мариванна принесла для новенькой самый настоящий портфель, немного потертый, но зато с блестящим металлическим замком, а главное, наполненный учебниками из школьной библиотеки. В портфеле также лежали карандаш, линейка и самодельные тетрадки, сшитые из каких-то ведомостей. На чистых сторонах бланков можно было писать.
– Вот, учись только. Конец года не за горами. Не нагонишь класс – останешься на второй год, – строго сказала учительница.
Стеллу распирало от радости, хотелось броситься на шею Мариванне, но она только сказала:
– Спасибо. Я нагоню. Обещаю.
Шли дни. После уроков Стелла шла не домой, а на трамвайную остановку. Ехать до набережной Карповки было недалеко, всего три остановки, но дорога пролегала через мост, мимо складов – место пустынное, Нафиса давала мелочь на проезд и настаивала, чтобы девочка не ходила там одна. Ждать трамвай приходилось долго. Часто, не дождавшись, Стелла шла пешком, пристроившись за какой-нибудь женщиной и мысленно умоляя ее никуда не сворачивать.
Квартира, в которой теперь жила Нафиса, и впрямь напоминала уютное гнездышко: на окнах бархатные портьеры с бомбошками по краю, на столе тоже бархат, покрытый вышитой дорожкой, над столом абажур с бахромой, на стенах ковры – все дышало достатком, умиротворением. Располневшая Нафиса ходила среди этого великолепия с довольным видом кошки, которой повезло с хозяином.
Первым делом она кормила свою подопечную. Потом говорила, какая помощь нужна сегодня. Стелла мыла полы, выносила мусор, помогала трясти многочисленные половики, покрывала, салфетки, полоскала белье. Нафиса тоже без дела не сидела.
– Амир Кадырович любит, чтобы в доме было чисто, – приговаривала она.
Перед возвращением мужа с работы няня отправляла девочку домой.
– Иди, иди, кызым. Смеркается уже. У тебя еще уроки не сделаны, – напоминала она и совала Стелле в руки сверток с едой. – Вот тебе покушать на утро.
Заботами Нафисы Стелла уже не напоминала доходягу. Щеки ее порозовели, руки и ноги больше не походили на лапки богомола, тело обрело ловкость и силу. Она быстро росла, догоняя Таньку, и это создавало новые проблемы – носить ей стало решительно нечего. Нафиса приспособила под детскую фигурку платья Агаты, что-то подрезала, что-то подвернула, где-то заколола – особенно не старалась. Ну и пусть великовато, ребенок растет быстро, не голая девчонка, и ладно.
Стелла упорно сидела за учебниками, самостоятельно разбираясь с правилами, решая все задачки подряд, а не только то, что задано. Часто засиживалась за уроками за полночь, когда Танька и Светка уже мирно сопели в подушки. И день ее триумфа настал.
Мариванна раздавала листочки с итоговой контрольной по математике.
– На этот раз, товарищи, вы меня и огорчили, и удивили. С последней задачей справились только трое из класса, это Ярошева, Фатова и… Гарсиа.
Все головы повернулись к Стелле. Учительница выжидательно смотрела на нее поверх очков.
– Иди к доске, объясни классу, как решаются такие задачи.
Для Стеллы это не составило труда. Она чувствовала себя победительницей. Теперь одноклассники не будут смотреть на нее, как на пустое место, поймут, что она ничем не хуже их. Собственно, ради этого она и учится так старательно. Но ничего не изменилось, ее по-прежнему не замечали. На переменках Стелла так же, как раньше, сидела одна за последней партой, с завистью наблюдая за шумной возней мальчишек, за склонившимися друг к другу головами девчонок и старалась не разреветься. «Ну и черт с вами, – с досадой думала она, – у меня и без вас есть друг. Вам такой и не снился!»
Получить полную версию книги можно по ссылке - Здесь
| Предыдущая страница | Следующая страница |
Поиск любовного романа
|
Партнеры