Три Маргариты

Не отчаиваться и верить в то, что сложности будут преодолены – девиз героини романа Риты Зотовой, писательницы и исследователя. Маргарита Наваррская, Маргарита де Валуа, Диана де Пуатье, леди Рэндольф Черчилль, маркиза де Помпадур… Истории благородных авантюристок предстают как учебное пособие по сюрвайворству, или сложному искусству выживать при любых обстоятельствах.

Часть I

Четыре приметных всадника показались на дороге, петляющей посреди лесной чащи. Вздрагивают от ветра платья двух уверенных красавиц, одетых по моде второй половины шестнадцатого века, широкополые шляпы еле удерживаются на замысловатых прическах – развеваются рыжеватые кудри шатенки, и в ярком солнечном свете видно, как они касаются, вздымаясь, небрежных локонов блондинки с волосами, отливающими медью. Ритмично покачиваются в седлах двое стройных мужчин, каждый рядом со своей дамой сердца. Какие бы чувства ни владели ими – на лицах спокойное достоинство, а в глазах искорки посверкивают, указывающие на постоянную тягу к приключениям.

Узкая дорога закончилась наконец, и, миновав раскинувший ветви дуб, четыре всадника остановились на ровной полоске земли. Единой линией выстроились, как по комаде. Лошади фыркали, выражая готовность продолжать скачку, голени их утопали в пышной траве, поэтому нетерпеливый стук копыт почти не слышен. Ветер, кружащийся по равнине, беспокоил волосы Маргариты, отливающие энергией солнца, глаза Генриха светились озорством, а острая бородка, обычно приглаженная, а сейчас встревоженная и раздерганная назойливыми ветвями за время долгой скачки по стиснутой лесом тропинке, делала его похожим на Дон-Кихота – высокий, тонкий, и высокомерия нет вовсе, ни следа. Азартные огоньки в глазах Алексея подбадривают меня, со стороны он кажется невозмутимым. Уверенный и надежный, с ним рядом не пропадешь. Я и не знала, что он так прилично владеет искусством верховой езды! – пронеслось в голове у Риты. Он говорит о чем-то с де Гизом – о его знании французского, а обрывки фраз доносятся, – я тоже не подозревала. Как многого я не знаю о нем! Это не человек, а оборотень, но с ним я чувствую себя защищенной, у меня есть опора, он…

– Рита, следуйте за мной! – послышался голос Маргариты.

Разгоряченная и вдохновленная скачкой красавица королева резко дернула поводья и устремилась вниз, лошадь повиновалась, она готова к крутому спуску. Тренированная. Но и Ритина лошадь тренирована вполне, мы ни в чем не уступаем нашей прекрасной королеве! Почему Рита понимает французский и сама говорит на нем, вопросов не возникало: это так естественно!

Они пролетели по склону и оказались на небольшой поляне, расшитой цветами долины, да-да, будто вышивка! Какой безмятежный и дурманящий запах! Рита поискала взглядом оставшихся наверху мужчин, но Маргарита жестом пригласила ее приблизиться. Конь тут же повиновался, встал рядом с наездницей в палевом платье для верховой езды. Рита в голубом, и на ней очень неудобные панталоны из парчи, странно, что они не натирают кожу, внутренняя сторона бедер у нее чувствительная, но она ничего не ощущает!

Серый в яблоках конь топтался на некоем подобии лужайки, Рита подъехала на своем черном глянцевом красавце и неожиданно вспомнила, что понятия не имеет, как его зовут. Но тот встал рядом с товарищем и вел себя безукоризненно, команды не требовались. Маргарита придерживала узкие поводья и быстро выговаривала слова, будто боялась недосказать. Впрочем, ей долгое время и впрямь было не с кем поговорить.

– Рита, вы не смотрите и не восторгайтесь. Я вижу во взгляде очарованность… я так часто это встречаю. Или раньше встречала. Очнитесь. Вокруг ложь и обман. Генрих когда-то любил меня, причинил мне много неприятностей, я долго выкручивалась. А теперь помог выпутаться из крупной переделки – и как вы думаете, почему? Он уверяет, что из сострадания, из верности первой любви. Но по правде, я ему нужна, как союзник по партии. Соратник католика. А мне уже и самой неважно, где католики, где протестанты. Все врут, только успевай уворачиваться. Да и я не лучше. Своему надсмотрщику и невольному освободителю, маркизу и тупому солдафону Кориньяку я отписала замок Юссон со всеми землями, хотя он мне не принадлежит. Будто бы по завещанию моя мать, королева Екатерина Медичи, мне его передаст. А она не передаст. Она меня с детства ненавидела. И продолжает в том же духе. За ум, за красоту? Не знаю, но лютует. Замуж меня выдала, чтобы извести, и ненавидит теперь за то, что я жива. И муж мой, грубый солдафон Генрих, спит и видит, как задушит меня в собственной постели. Поэтому я стараюсь в постели с ним не оказываться. Он никогда мне не нравился, и запах у него резкий.

– Запах? Только ли?.. Время у вас действительно резкое. Романтическое и овеянное легендами зато.

– Из всех легенд только моя красота правда. Остальное преувеличение, – Маргарита смеется, ах как она смеется! Смех рассыпается по живописным спускам и дробные капельки звука зависают на листьях деревьев, что там, вдали.

Радужное эхо ее чудесного смеха над долиной…

– Но я не жалуюсь. Мне нравится играть на ситуации. Столько людей хотят моей смерти, другие хотят уничтожить кого-то еще, и все как один стремятся к власти. Будто она останется в их руках надолго. Уверяю вас, как песок сквозь пальцы просыплется. Я не жду искренней любви, я уворачиваюсь и становлюсь сильнее от каждого нового испытания. Я делаюсь неуязвима, и потому жива.

Я друг всем и сразу, кому угодно – если мне это в данный момент нужно. У меня нет принципов? Можно и так сказать, но незыблемые принципы это роскошь.

Ах, как меня любил отец! Но там по-дурацки получилось, ты знаешь. Полет чужого копья, случайная задоринка в глазу великана. И смерть в расцвете лет и сил. Детство мое внезапно кончается, я остаюсь наедине с матерью, которая… ах, не будем о ней говорить. Я на нее не злюсь, но уворачиваюсь: ее планы традиционно коварны. Она «Черная королева», и ей нужна моя жизнь с датами рождения и смерти. Ну и что? Женщина без роду без племени, которую вдобавок никто никогда не любил.

А я дочь короля, я люблю и любима. Чего только со мной не происходило! Ты мои мемуары читаешь? Читай с пониманием: я написала то, что людям понятно и близко. Историю сначала делают, а потом пишут, два этих процесса часто не имеют ничего общего. Есть событие, есть описание. Два самостоятельных жанра, между собой никак не связаны.

Я любила красивых мужчин, они обожествляли меня. Но ведь любовь проходит, ищешь нового избранника. Жизнь – это потребность любить! Жить и любить! Жить и любить! От природы я доверчивая. От испытаний стала такой, какая есть. И никакой обиды, если бы не мои преследователи – так и прожила бы дура дурой.

Католики, протестанты, религиозные войны. Такое мне выпало время, я не выбирала. Меня никто не щадил. Но и я никого.

Будь счастливой, постоянно уворачиваясь от ударов судьбы! Не расслабляйся, чуть засмотришься – и сожрет тебя неумолимый рок.

Генрих де Гиз, красавец! С юности у моих ног. Как мужчина так себе, но много выигрывает в сравнении с моим мужем Генрихом – Наваррский ведь просто солдафон, и запах, запах! Я пыталась протестовать, один ответ: так пахнут все мужчины! Проще было не видеться с ним, а переписываться. Писать я умею, а он нет. Зачем его обижать? Талдычить снова и снова, что далеко не все мужчины пахнут именно так. Сейчас – ха! – он обещает корону каждой своей любовнице. Наверное, те тоже жалуются на вонищу, и корона единственный путь удержать прелестницу в постели, ведь акт любви он выполняет так, будто спит с лошадью. Не до тонкостей ему. Сколько усилий ушло на то, чтобы объяснить: я бесплодна и мучить меня не обязательно.

Де Гиз куда обходительней. Но и он ненадежен. И себе на уме, всегда таким был. Благороден для парадных портретов. Не выход. Ему я вдолбила: у нас дружба, мы помним о юношеском увлечении и не хотим испортить наши «розовые оттиски». Я сложно иногда выражаюсь, но для того чтобы отвадить мужчину, лучше говорить непонятно. Тогда они коротко восторгаются: «Королева!» – и отправляются в постель к очередной потаскушке. А я не потаскушка, я действительно королева. И за всю мою жизнь, полную невероятных приключений, об этом ни разу не забыла.

Ты запоминай, что я тебе говорю, этого в книжках не пишут.

Королеве, как и любой земной женщине, нужно учиться выживать и постоянно сопротивляться обстоятельствам. «Выжить любой ценой» – это угодно Богу, нашему истинному и единственному повелителю. – Она посмотрела куда-то вверх и молитвенно сложила ладони у подбородка.

Рита тоже посмотрела вверх, там только что Алексей говорил с де Гизом, и она махала им: спускайтесь! А теперь никого, где же они?

Звонкий смех Маргариты эхом рассыпается по долине. Смех Маргариты, волосы которой отливали медью, когда свет менялся, какой изменчивый свет.

И зов самой Риты, она кричит громче, чем могут выдержать барабанные перепонки: Алексей, Алексей!

– Де Гизу нельзя верить, я же говорила! – зачем-то добавляет Маргарита, и живот Риты сводит судорогой: случилось что-то непоправимое. Рита скачет наверх, но лошадь уже не повинуется. Рита спешивается и карабкается по склону вверх, сдирая в кровь пальцы и ладони, на локтях ссадины, трава режет кожу, как нож.

Рита восходит на пригорок и видит, что Алексей лежит без движения, гнедой конь виновато косит глазом в сторону. А где-то вдали четкий цокот копыт, все тише и тише, и уже едва виден черный силуэт затянутого в кожаные одежды всадника, прямого как стрела. Улепетывает стремительно уменьшающийся в размерах герцог де Гиз.

Мерцающий смех Маргариты, и хохот де Гиза в отдалении, и Рита, склонившаяся в безмолвном пока еще отчаянии над распростертым на земле мужем.

Получить полную версию книги можно по ссылке - Здесь

Три Маргариты - Светлана Храмова - Часть I Читать онлайн любовный роман

Храмова Светлана Владимировна

Аннотация к произведению Три Маргариты - Светлана Храмова

Часть I