Разделы библиотеки
Midian - А. В. Маслова - Читать любовный роман онлайн в женской библиотеке LadyLib.Net
Midian - А. В. Маслова - Скачать любовный роман в женской библиотеке LadyLib.Net
Маслова Анастасия
Midian
| Предыдущая страница | Следующая страница |
13 Страница
Городские дети, чахлые цветы!
Все же в вас таится семя красоты…
(С. М. Городецкий, 1907-ой год)
Именно в «Лимб» Скольд пригласил Даниэля, обрисовав это место, как «великолепный андеграунд, где бунтари, философы и политические диссиденты строят планы по свержению Андерса Вуна, слушая злой металл». К моменту отправления Даниэль облёк себя с ног до головы в цвет готического замогильного мрака, обулся в платформы в пятнадцать сантиметров, на которые некогда долго копил. И тогда радость от приобретения этих платформ была так огромна, что он совершенно быстро научился на них ходить. Он небрежно выправил беспутный хаос своих волос из двубортного милитари-пальто, сделал воротник стойкой, взял ключи от машины, погладил своего нового кошачьего друга, который следовал за ним попятам, и удалился.
К счастью, дороги оказались не такими загруженными. И он за сорок минут доехал до Штернпласс, где его уже поджидал Скольд. Он помогал ориентироваться, чтоб добраться до «Лимба», или хотя бы пытался это сделать: с Даниэлем он всегда боялся ездить и частенько врастал в сидение и жмурил глаза. Сейчас, например, Даниэль с азартом обгонял по встречной полосе протяжённую вереницу машин, а впереди неслась на них фура. «Ненавижу тебя, Велиар! С*ка! Крыса!..» – вскрикивал Скольд, когда обгон благополучно завершался. Так они оказались на месте, где можно было оставить джип, а далее отправиться пешком до клуба.
Скольд вырвался с переднего сидения. За это время его розовый ирокез ещё больше стал дыбом. Колени дрожали. Он сказал, что больше никогда не сядет с таким самоубийцей и бешеным придурком, в одну машину, хотя он это говорил каждый раз.
Дорога в клуб была составлена немыслимыми лабиринтами подворотен. Скольд говорил:
– Видишь, как это место законспирировалось? Его никто не найдёт. Во всех остальных заведениях размещены подслушивающие устройства, камеры. Вся информация собирается и передается – сам знаешь кому. Везде выслеживают пособники Вуна, которые всё ему докладывают и доносят. Власть не потерпит вольнодумцев. На этом берегу все молчат, разумно побаиваясь за себя, за свою семью. На противоположной стороне люди со свободным рассудком ещё могут откупиться от гонений. А у нас нет средств, и мы не боимся. «Лимб» – это единственное место, где тебя не поймают за критичное рассуждение. Общество, что там собралось, суть взрывчатое вещество. Но ему не хватает огня.
У самого входа в клуб, где столпились посетители, Даниэля и Скольда перехватила троица – это Иен Дикс и ещё двое неизвестных. Даниэль был рад увидеть Иена – брата-близнеца Скольда. Тот всегда был сдержан на эмоции, необщителен и многое держал в себе. И единицы знали, что он крайне великодушен и чуток. Вроде бы, он был незаметен в компании, но его отсутствие сразу было ощутимо.
Скольд представил двух других своих приятелей, начав с дамы.
– Это восходящая звезда и виртуоз басухи – Алесса Мортен! Где бурные овации? Где вообще Алесса, куда мы её потеряли? – озирая землю, подшутил Скольд. И тут же получил от девушки неплохой пинок под зад, потому как Алесса, будучи ростом полтора метра и два сантиметра, решила подшутить в ответ. Она показалась Даниэлю премилым созданием: у неё веснушки, синие дреды до поясницы, короткая клетчатая юбка, колготки в мелкую сетку, специально порванные в нескольких местах, остренькие и приятные черты лица и явно боевой характер. Было удивительным, как её хрупкая шея удерживает такой объём дред-локов и химической ультрамариновой краски в них.
– Привет, Алесса, – поздоровался Даниэль, склонив подбородок к своей груди, чтоб получше рассмотреть её, и протянул руку. Алесса по-свойски отточенным и решительным движением её пожала и звонко рассмеялась:
– Привет! Одолжишь свои ботинки?
– Ты что, дом себе там построить хочешь, в ботинках-то? – съехидничал Скольд. И поймав на себе грозный взгляд леди Мортен, поспешил перевести тему:
– А! А это Рейн Авилон. Он у нас главный, – Скольд указал на молодого человека в длинном плаще, до той минуты стоящего немного в отдалении.
– Оваций не нужно, – раздался его тёмный, глухой голос, и он скинул капюшон, в котором пребывал. Рукопожатие его оказалось быстрым и сухим.
– Приятно, познакомиться, Даниэль, – ради приличия осмелился улыбнуться Рейн. На его узком восковом лице со впалыми щеками выделялись большие карие глаза, горящие на Даниэля с настороженным любопытством. Он выглядел старше своих лет. Также на себя обращали внимание выкрашенные в тривиальный чёрный прямые волосы, имеющиеся лишь на левой стороне головы. Правая же была гладко выбрита. Но, главное, внутри этой самой головы неустанно зрела некая вселенская дума, делающая его тяжёлым и хмурым.
– И что? Что мы стоим? Пойдёмте в «Лимб», я хочу танцы! – громко предложил Скольд.
Их впятером пропустили без очереди, поскольку Рейн Авилон – фигура в клубе известная. С ним все радушно здоровались, но его ответные жесты приветствия были не то что бы наносными и пренебрежительными, а символичными и краткими.
Сдав верхнюю одежду, они спустились в подвал по плохо освещённой крутой лестнице.
Они прошли в логово вольнодумства, населённое причудливыми созданиями. Зыбкий неоновый свет выхватывал контрастные очертания пост-апокалиптических уцелевших с респираторами, утянутых в латекс и траурное кружево фарфоровых живых кукол с веерами, меланхоличных «Лолит» и таких, как Даниэль, Рейн, Иен, Алесса, Скольд.
Помещение «Лимба» оглашали резкие звуки синтезаторной музыки с плавающим где-то там низким мужским вокалом, гитарным дисторшном, режущим уши, и барабанами, где-то дрейфующими. Половину было не слышно, а другую – даже чрезмерно. Виной тому, может, нерадивый звукорежиссёр, которому не помешал бы фирменный от леди Мортен пинок по пятой точке. Но, вероятно, помещение не конструировалось изначально для подобных концертов. И несмотря на это, танцпол, куда Дани с его компанией не пошли, был заполнен до отказа. То, что могло бы называться музыкой, шло под наименованием «ребята, конечно, молодцы, стараются, но вот условия…». Всё равно каждый знал, что в большинстве текстов – ядрёный и грубый протест против Вуна-угнетателя.
«Чего они хотят добиться? Они думают, что они анархисты, борцы. Лишь единицы из них хотят противостоять Вуну и действовать, а остальные только красуются. И то я сомневаюсь», – думалось Даниэлю.
Вся компания проследовала за Рейном, прокладывающим путь через толпу. К счастью, в отделённом прозрачной перегородкой помещении бара было не так шумно и людно. Здесь освещение ровное и приглушённое, кирпичные стены с чудаковатыми, пьяными граффити и плакатами любимых исполнителей. Пахло сыростью, плесенью, речной тиной.
Иен смирно сел за стойку, его же примеру последовал и Рейн. Скольд увидел кого-то из своих знакомых и подсуетился уделить им время. Даниэль подал Алессе руку, когда та штурмом брала высокое сидение, а сам пристроился между ней и Авилоном, спиной прислонившись к стойке. Леди Мортен прокомментировала, обольстительно улыбаясь:
– Какой Вы гОлантный, Даниэль!..
– А я хотел ещё сказать… – мгновенно подоспел Скольд к реплике девушки.
– Лучше не надо тебе говорить, – прервала его Алесса.
– Так дельное же! – возразил Скольд. – Вот рассуди: ты дама свободная. И мы давно выяснили, что я тебе почему-то не нравлюсь. Смотри сюда!
И он повернул Алессу на крутящимся сидении прямо к Даниэлю для полной наглядности. И тут же Дикс превратился в прожжённую опытом сваху:
– А вот Дани! Я сейчас устрою смотрины. Он пишет стихи, поёт, пьёт, начитан. Пусть он не умеет починить кран и вбить гвоздь, но как красноречив!
– Ни дать ни взять, руки не из того места, – пожал плечом Даниэль, подыгрывая.
– Симпатичное же «не то место»! – послышался женский голос из шушукающейся компании напротив стоящих дам, думающих, что они викторианские вампиры.
Скольд обратился к леди Мортен с таким видом, будто решался вопрос жизни и смерти:
– Ну, берёшь?
Алесса закатила глаза, цокнула языком и оценивающе окинула взглядом потенциального суженного. Она сказала:
– Я старательно ищу предпосылку, чтоб забраковать. Он же как с картинки! Сколько тебе лет, Дэн?
– Двадцать два.
– Группа крови?
– Первая отрицательная.
– Рост?
– Метр тридцать четыре.
– А вес?
– Восемьдесят три килограмма.
– Ты колобок?
– Красный бок.
– Мне всё нравится. Но! Мне нужен такой мужчина, который умеет долбить кулаком по столу!
– А ты сомневаешься, что я умею долбить?..
– Всех красивых девушек с потока передолбил, козлина, – переиначил его Скольд, что даже бармена развеселило игрой подтекста. Даниэль рассмеялся от души.
– Ты грёбаный пошляк! – крикнула леди Мортен Диксу.
– Но правдивый, – благородно положа руку на сердце, заявил Скольд и, поняв, что здесь его миссия выполнена, переключился на другое, точнее, на другую:
– О, Белла!.. – воскликнул он и мгновенно оказался возле одной девушки, мелькнувшей за соседним столиком. Они ушли на танцпол в обнимку.
– Сцена, признаться, меня умилила. Театральная импровизация посреди реальности, – медленно проговорил после паузы Рейн и передал бармену, что они заказывают виски. Видимо, и до появления Дани это было их обыкновенным в «Лимбе» рационом. Даниэль ограничился кофе.
– А какая она собой, эта реальность? – обратился он к Авилону, неподвижно сидящему в профиль. Не меняя позиции не то настороженного хищника, не то притаившейся жертвы, Рейн ответил:
– Она такая, что способна оборваться в любой момент – хочешь ты этого или нет, – он бросил на собеседника мгновенный взгляд – плавящейся обсидиан, кофейную горечь для страшного гадания – и вновь повернулся боком. Но черты его размягчились, сникли, щёки более осунулись. Он продолжил:
– Я не застал тот момент, когда проводилась активная реклама «Изотерических основ и тайн мироздания». Местное телевидение взрывалось от круглосуточного упоминания доброго имени Андерса Вуна. Это, казалось, явление философского камня, священного грааля. Я находился в другом городе. А моя семья попалась. Когда я приехал, то понял, что это уже не те люди. Они говорили не своим языком. Они возвеличивали Вуна, как единственного праведника, носителя истины, агнца Божьего, нового Мессию… Они звали с собой к нему. Я отказался. Они сказали, что больше не считают меня за сына, поскольку так учит Вун. Я не держу зла на них. На него – вполне.
В разговор вписалась осторожно Алесса:
– Например, у меня был молодой человек. Мы любили друг друга. Но как только он попал в сети Вуна, а я отказалась принимать всерьёз этого клоуна, то возлюбленный не захотел меня знать. Из группы, где я раньше играла, я ушла по такому же принципу. Надеюсь, нашли достойного басиста.
– Группа, в которой я сидел за ударными, распалась, поскольку вокалист и клавишник покинули ко всем чертям Мидиан, понимая, что лучше не станет, – дополнил Рейн и принял заказ.
– А я клавишник, но я не стану никуда уезжать, – произнёс Иен, поднося к ярким губам стакан с виски.
– Получается, что впятером мы – полноценная группа, – харизматично вскинув бровь, сделал вывод Даниэль.
Авилон продолжил тихо, из-за чего Даниэль к нему склонился:
– Творчество – это последнее, о чем следует думать сейчас. Рано или поздно Вун оккупирует всё. Я не боюсь. Я просто не могу бездействовать – это мучает. Мы стоим на месте. Террор, митинги – попытки были, но они пресекались быстро. И я уверен, они смешны Вуну. Я постоянно думаю, как нам о себе заявить, чтоб враг понял, что в нас – угроза. Не дожидаться в подполье окончательного рабского вердикта, а встретиться лицом к лицу, – и снова Рейн адресовал свой уже продолжительный и испытующий взор Даниэлю. И главарь надтреснуто улыбнулся, точно движение губ причиняло его мышцам боль:
– Вот. Я ответил на твой вопрос. Я изложил реальность.
– За неё, за реальность, – легонько стукнул Дани своей чашкой по стакану Рейна. Каждый пригубил и подавил желание поморщиться от едкой горечи. То, что могло быть густым ароматным снадобьем, состояло из одной таблетки сахзама, чайной ложки дешёвого подобия кофе и хлорированной горячей воды. Плюс туда ещё капнуло сверху. Даниэль поднял взгляд: на сером потолке, где стыки плит наскоро залатаны, образовалось мокрое неровное пятно.
Бармен прокомментировал, прокашлявшись в сторону:
– Лета в этом сезоне особенно полноводна.
– Вы называете реку, протекающую через Мидиан, Летой? – решил уточнить Дани.
– Рейн однажды так её окрестил, а название прижилось, – и бармен отлучился на заказ кого-то из посетителей.
Авилон произнёс, озирая помещение:
– Лета – река забвения в Аиде, в царстве мёртвых. Когда умерший пил из неё, то терял память, связь с прошлым и настоящим. Ты пригубишь и лишишься осознания, кто ты есть, какой ты, зачем ты. Там, за Летой – разрастается пустота. И с каждым разом, по капле тебе отцедится твой глоток беспамятства. Так – постепенно, почти незаметно. Даже не поймёшь, что тебя нет. Здесь – пристанище живых.
– Если уж это «пристанище живых», то мне крайне сложно представить сам Аид! Зря я сегодня за рулём. Жаль. Иначе б ужрался от тоски, – после понурого и всеобъемлющего молчания улыбнулся Даниэль, гоняя по стенкам стакана сомнительный напиток.
Тем временем в баре появился разрумяненный Скольд, который проводил свою пассию Беллу за столик, где она изначально была, сочно её напоследок поцеловал и танцующей походкой приблизился к своей компании, чей вид не был столь радостен.
– А вот и я! Что у вас нового? – с ухмылкой, растянутой до ушей, выдал он, отхлебнув у Дани кофе.
– Лучше скажи, что у тебя нового. Обычно после уединений с Беллой ты выглядишь по понятным причинам счастливым. А теперь ты вдвойне доволен, – подметил Авилон.
– Да, Рейн! Из тебя выйдет неплохой следователь. Либо у тебя просто ОКР, что ты так мелочи замечаешь. Итак! Как и полагается, мы с Беллой решили провести незабываемые мгновения в том месте, где нас никто не застанет. Это, на минуточку, живописный закоулок рядом с чёрным ходом. Да, я романтик! Всё было, как всегда, не вдаваясь в подробности. И я обнаружил вот что, – он достал из кармана куртки занимательную находку. Её он показал последовательно каждому, прикрывая козырьком ладони. Это была изящная подвеска из серебра с гранёной и переливающейся капелькой прозрачного камня. Скольд комментировал:
– Рядом с запасной дверью она лежала и ждала меня. Своим видом она сказала: «Давай, Дикс, подбери меня, потом продай и купи много-много лапши! И не вздумай, глупец, искать моего владельца». Я её послушал. Не знаю, как она там умудрилась оказаться. Скорее всего, кто-то не из местных обронил. Только вот не разбираю, камень – это стеклянная безделушка или же какой-нибудь драгоценный?
– Подай-ка сюда. Проверим, – попросил Даниэль и принял под своё покровительство подвеску. Её застёжка оказалась сломанной, из чего следовало, что владелица случайно лишилась украшения. Но кому надо заходить в клуб через черный ход? Дани, держа серебряную нить двумя пальцами, приподнял перед собой слёзно-прозрачную каплю на свет. Предугадав реакцию Скольда, бармен обратился к Дани:
– Юноша, который гот, советую так не делать. Там камера. Мало ли… – он указал на око, безмолвно шпионящее из-за угла. И Даниэль опустил руку и отвернулся, поняв свою нелепую ошибку.
– Да ладно! Наш Керт, наверное, спит, – отреагировала на замечание бармена Алесса и, видя, как Даниэль дыханием греет подвеску, спросила, зачем это он так делает. Он ответил:
– В древности считали, что горный хрусталь появляется из чистейшей воды, обратившейся в лед от божественного огня. Его не может отогреть человеческое тепло – он остаётся холодным. Этот камень именно такой. Значит, не стекло, не безделушка. Скольд, я думаю, лучше бы попытаться найти обладателя.
– Вот ещё чего! Горный хрусталь ценится! – категорично отрезал он и взял цепочку обратно. Но мятный холодок от застывшей слезы не давал Даниэлю покоя: с чьей же шеи сорвалось это украшение?
Получить полную версию книги можно по ссылке - Здесь
| Предыдущая страница | Следующая страница |
Поиск любовного романа
|
Партнеры