Разделы библиотеки
Midian - А. В. Маслова - Читать любовный роман онлайн в женской библиотеке LadyLib.Net
Midian - А. В. Маслова - Скачать любовный роман в женской библиотеке LadyLib.Net
Маслова Анастасия
Midian
| Предыдущая страница | Следующая страница |
Книга II
О, город! О, ветер! О, снежные бури!
О, бездна разорванной в клочья лазури!
Я здесь! Я невинен! Я с вами! Я с вами!
А. Блок, декабрь 1906
Траурная вуаль
Падал снег. Его лёгкая пушистая вуаль дышала безмятежностью и чистотой. Хлопья мерно кружили, мягко оседая на обугленных ранах пустырей, на воздетых в отчаянии ввысь чёрных руках деревьев, на гранитных крестах надгробий.
Кладбище без конца и без края распростёрлось неподалёку от Мидиана. Похороны господина Артура Велиара состоялись ещё вчера под моросящим дождём и в присутствии высшего света города. Эти люди сухо выражали сочувствие и брезгливо окидывали взглядом Даниэля. Синдри умело изображал скорбь и возмущение, что Артур так неожиданно ушёл из жизни. Он даже удосужился подойти к Дани и, пока никто не видит, сказать ему следующее: «А вот теперь ты просто обязан пропасть из Мидиана. Даю тебе срок, пока труп не закопали. Благодари меня за великодушие». Тот ничего не возразил убийце, будучи непомерно подавленным и знающим так много ужасной правды.
После пышного погребения он направился к своей машине, чтоб уехать неизвестно куда. Но вскоре его настигла, окружила всё та же толпа. Ему жали руку, поздравляли, приглашали к себе на ужин, лезли к нему наперебой. Он стоял в недоумении, совершенно не понимая происходящее. Через девять кругов к нему пробрался Вильгельм, схватил его за воротник и вытащил из ада. Верный слуга бежал по слякоти и лужам, тянул Даниэля за собой. Сбивчиво он говорил:
– Налетели на тебя, как стервятники! Хочешь знать причину?
– Я хочу продолжить читать псалмы по сороковому разу! – выкрикнул Даниэль.
– Вот вернёшься в особняк и почитаешь! Артур всё завещал тебе! Всё завещал, золотко! Синдри, вопреки его ожиданиям, он оставил немного. Как ты ушел под занавес, его волю зачитали. А твой братец теперь рыдает и посыпает голову пеплом! Скорее садись, заводи машину, держим путь домой! Незамедлительно!
Так Даниэль узнал, что он – знатный господин родового имения о баснословных богатствах. По возвращении в поместье он выпил бутылку виски, пытаясь смириться с неоднозначным подарком судьбы, а после уснул на мансарде среди хлама и пыли, обнимая Кота.
Неужели весь этот дом теперь его? И деньги эти его? Что делать с ними? Что приличные люди делают с такими большими деньгами? И водятся ли они у приличных людей в таких неимоверных количествах? Эти вопросы растворялись в его растерянности. Всегда свободолюбивый, вольно дышащий, желающий кинуться дальше, чем за горизонт, он не понимал, как разобраться с рухнувшей тяжестью нежданной ответственности. Он казался себе скованным цепями. Его стремления замерли, иссякли в трауре, оказались ограничены особняком и этим городом.
Но Мидиан ждал его. Но Мидиан хотел, чтоб он остался.
На следующий день впервые за осень начался снегопад. Даниэль пришёл к могиле Артура, задекорированной тысячей самых пёстрых и экзотических цветов и венков, словно она была изящным предметом ландшафта. Он долго стоял, глядя, как вечный приют несчастного покрывает белый покой. В те минуты он благодарил Артура за всё, что тот успел дать и открыть ему.
Он неспешно шёл обратно к машине, глядя перед собой: дорога длилась меж захоронений, умиротворяя его утомлённое сознание однообразием. Он поддался соблазнам холода, в которых – притягательное забвение блистательных грёз, отравляющих скорбей, светлых побед, позора, устремлений. От бледной колыбели веет всепримиряющей, благодатной смертью. Лечь в неё и быть убаюканным. Предзимний воздух проник сквозь пальто, прильнул к тонкой коже и влился в голубые вены. Даниэль припал к ледяному роднику, чтоб укротить терзания. Он опустил веки. Тишина расцветала звоном.
Призрачный и бархатистый шорох неподалёку заставил его медленно открыть глаза. Там, за рядом могил, шла женщина в иссиня-чёрных мехах. Даниэль смутно припомнил, что где-то уже видел её. Она завораживала поступью, стройностью и статью. Но ни её грациозность, ни чистота её лунно-бледной кожи, ни пленительно полные чуть приоткрытые губы или же линии её тонкого профиля – ничто не притянуло его наверняка. Слишком много стужи и безукоризненной гордыни было в ней. Она даже, казалось, не мыслила о его присутствии в безбрежном снегопаде…
«К кому она сюда приходит?» – подумалось ему. Она запечатлела на нём искрящийся взор из-под траурной вуали. «Я пришла на кладбище к тебе», – голос зазвучал в его сознании. Он закрыл руками лицо, прошептав: «Боже мой!»
Когда он убрал ладони, то никого не было. Мой герой заключил, что она незамедлительно скрылась где-то за бесчисленными памятниками. Но следы Даниэля были единственными на кладбище.
Когда он сел в машину, то заметил на заднем сидении подобранную несколько дней назад папку. Он с трудом вспомнил историю её обретения. Поскольку он не желал возвращаться в особняк, то решил, что пропажу нужно вернуть и заодно отвлечься. Но перед этим он взглянул внутрь. Рисунки его тут же потрясли, но не мрачностью, а талантом и душой, безостаточно проецированных на затертые альбомные листы. Уже тогда личность художника его заинтриговала. Он направился по адресу, где видел обезумевший его призрак.
Грех бездействия
В отличие от Даниэля, Кристиан де Снор отчётливо и в мельчайших деталях запомнил, как на Штернпласс перед ним возникла Королева. В его воспалённой памяти даже запечатлелось, как карандаш, который ослабленно держали его пальцы, выпал и скатился на нижнюю ступень. Это вывело его из застывшей отчуждённости, он поднял глаза. И тогда перед ним и возникла она. Она плыла в толпе, что расступалась перед её величественным шествием. Кристиан видел всё: как холодна и безупречна она была сначала, как остановилась возле ступеней, замерев. Как что-то безжалостно острое поразило черты её лица. Как она резко ушла. Он хотел её догнать, но не смог: она села в машину и её мгновенно увезли. В тот момент Де Снора обуял дух страха, чуда и неверия в происходящее. Ослеплённый, сбитый с толку, он искал укрытия. И он решил вернуться в свою съёмную квартиру, но перед самим подъездом чуть не угораздил под колёса какого-то чёрного джипа.
С того дня его терзала навязчивая мысль, что из него выйдет неплохой резидент жёлтого дома, если его меланхолия, разлад с собой не прекратят его пожирать изнутри. Он совершенно одинок в новом огромном городе, где не с кем обговорить свои проблемы и разрешить вопросы. Что же произошло? Безумен ли он? Была ли она в самом деле?
Кристиан сначала нашёл убежище в стенах квартиры, потом и там стало необъяснимо жутко. Нет, он не боялся своей Королевы. Он бесконтрольно боялся себя. Это, пожалуй, единственное, чем он занимался в последнее время. Хотя он ещё забыл о том, что такое еда, времена суток, даже времена года. Но он не разучился держать мундштук. Он не потерял способности разрушать себя. И громадная безысходность с каждым часом всё дальше уносила его на когтистых кожистых крыльях.
А для Мари Флоренц его поведение сочлось за удовлетворительное и даже похвальное. Она думала, что ей повезло с постояльцем: ведёт себя тихо (даже очень), друзей не приводит, никто не ходит к нему, а то молодёжь та ещё, устроит балаган. Мари была довольна, что Кристиан не доставляет ей хлопот.
Его прилежное поведение она обдумывала и сейчас, когда вышла из подъезда, вдохнула свежий воздух, в котором реял снег. Одновременно с хрустом льда под каблуком она услышала голос, обращавшийся к ней. Она встрепенулась и нацелила острый взгляд на заговорившего с ней. Даниэль произнёс, убирая со лба небрежную смоляную прядь:
– Здравствуйте. Я прошу прощения, но я ищу кое-кого. Он должен жить в этом доме. Он художник. Вот папку с набросками он потерял. И заказ портрета хотелось бы сделать… Не знаете ли, он здесь?
Мари ответила с нотой недоверчивости:
– Я поняла, о ком Вы говорите. Поднимайтесь на второй этаж, дверь сразу же направо.
Дани её поблагодарил и вошёл внутрь. У Мари имелась пара секунд, чтоб проводить его оценивающе внимательным и строгим оком и предположить, что он по длине волос и внешнему виду принадлежит к «опасному народцу» из «Лимба». Но сколь он эффектен! Опасно эффектен! Она бы не хотела, чтоб такой юноша стал предметом воздыхания Адели.
Кристиан лежал на полу в позе эмбриона – в положении зародыша в воспалённой матке своей жизни. Напротив стояла пепельница с плотной щетиной сигаретных фильтров. Занавески задёрнуты. Они чуть вздымаются от заблудшего с речных просторов ветра. На низкой тумбе стоит пыльный старомодный телевизор, на выпуклом экране которого язвит слух и глаза серая, колкая рябь. Стрелки на часах недвижны и отсчитывают безвременье. Кристиан еле держался за пуповину своего существования.
Но у входной двери послышались скорые шаги, а затем неизвестный гость несколько раз энергично постучался, что неожиданностью своей вырвало художника из плена апатии.
Он открыл дверь. На лестничной площадке разлит тающий дневной свет, от которого он зажмурился после темноты, но внимание тут же приковало другое свечение оттенка яркого и по-морскому прозрачного аквамарина. Даниэль пытался смотреть прямо и спокойно, но некая моральная измученность отражалась во взгляде. Он с сухой серьёзностью произнёс:
– Да, это Вы. Приветствую. Три… четыре дня назад я чуть Вас не сбил на машине. Не запомнили? Вы обронили вот это.
И он протянул папку. Кристиан стоял, теребя ворот растянутого и никуда не годного свитера в чёрную и белую полоску, прислонившись тяжёлым фарфоровым лбом к дверному косяку. Так он пробыл чуть времени, но потом еле слышно и хрипло произнёс, забрав из беспокойных рук Даниэля потерянное:
– Совершенно про них забыл. Про эскизы…
– Удивительно, что вы могли забыть. Я как будто Бодлера перечитал, когда пролистал Ваши работы. Относитесь к своему творчеству более бережно и не прыгайте мне под колёса… Прощайте.
Вдруг Кристиан выпрямился, как по струне. Неужели незнакомец увидел главную нить его вдохновения? Неужели он может его понять? Кристиан оживился и сказал со странной полуулыбкой:
– Не уходите! Откуда Вы знаете?
Пауза.
– О чём? – переспросил Даниэль осторожно.
– О Бодлере!
– Ну… Как бы… Не знаю! Не знаю, – вскинул плечами Даниэль с некоторой нервозностью. Де Снор собрал волю и смелость в кулак, и решительно произнёс:
– Вы сильно спешите?! Поговорите со мной. Пожалуйста. Не оставляйте меня. Просто пару слов! Просто пару минут Вашего присутствия!..
Тут он осёкся, точно свершил ошибку, отрицательно покачал головой своим мыслям и несчастно рассмеялся:
– А!.. Не слушайте. Спасибо за то, что Вы вернули мне папку. Я не смею Вас задерживать.
Даниэля озадачило происходящее. Незнакомый человек призывает его остаться, умоляет его выслушать. Однажды Дани видел похожее состояние у постороннего: те же глаза, та же обречённость. Только это была девочка-подросток, сидящая на автобусной остановке. Он хотел подойти и спросить у неё, что стряслось, но миновал. А на следующий день все узнали, что она бросилась под машину и погибла. Да, если бы хоть кто-то поговорил с ней, то, возможно, такого бы не произошло. Даниэль не хотел снова повторять тяжкий грех бездействия.
– Вас что-то необыкновенно тревожит? – обратился он к де Снору.
– Пройдите, – опустив ресницы, почтенно сказал Кристиан.
Получить полную версию книги можно по ссылке - Здесь
| Предыдущая страница | Следующая страница |
Поиск любовного романа
|
Партнеры